Текст книги "Смена командования"

Автор книги: Элизабет Зухер Мун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Она послала частное сообщение Баттонзу: «Он всегда был таким?»

«С тех пор, как вижу его в Совете», – ответил брат.

Брюн снова прислушалась к тому, что говорил сейчас Хобарт.

– Конечно, никому не пожелаешь того, что случилось с лордом Торнбаклом. Но, возможно, ему было бы еще сложнее стоять сейчас перед советом и объяснять свои поступки.

Брюн выпрямилась и посмотрела на Баттонза. Внешне он никак не отреагировал, но так сильно надавил палочкой на экран дисплея, что на полях загорелся красный огонек.

– Мне очень жаль, – продолжал Хобарт, – если я своими словами задеваю самолюбие его дочери, которая сегодня присутствует здесь… – Из его тона явствовало, что Брюн не должна сегодня находиться на заседании. – Но в данном случае интересы государства важнее личных. – Он посмотрел в ее сторону, и от этого взгляда ей захотелось вытереть лицо чистым полотенцем.

Брюн ждала, что сейчас поднимутся люди и скажут что-нибудь в ее защиту, но все оставались на своих местах. Хобарт слегка улыбнулся ей, кивнул и продолжал:

– А так как лорд Торнбакл мертв и отвечать за свои поступки не может, многие сочли бы неуместным говорить сейчас о том, что вменяется ему в вину. Но лично я за полную откровенность и за то, чтобы доводить дела до конца. Поправки к законам, которые я предлагаю внести, не тривиальные, и я должен объяснить, почему принимаю такие серьезные меры. Дело в том, что внутренняя политическая обстановка в Правящих Династиях крайне напряжена, и если мы не предпримем быстрых кардинальных мер, то все может кончиться очень плачевно. Государство на краю гибели.

Брат что-то пробормотал. Брюн посмотрела на него. На какое-то мгновение Баттонз напомнил ей разгневанного отца.

На экране зажегся огонек – кто-то просил слова. Хобарт покачал головой и продолжал:

– Времени на обсуждение нет, надо покончить с этими поправками и переходить к следующему вопросу.

– Мы всегда все обсуждали…– выкрикнул кто-то.

Брюн посмотрела на дисплей. Бирюзовым цветом

там была обозначена небольшая ветвь Септа Даккер-сов.

– В том-то и беда, мы только и делаем, что все обсуждаем! – раздался другой голос. Кто-то из Кон-селлайнов, кажется, один из младших братьев Хобарта.

Поднялся шум, на экране то и дело зажигались огоньки. Хобарт не переставая стучал молотком по столу. Наконец шум стих. Брюн осмотрелась: кругом злые, раскрасневшиеся лица, люди готовы были наброситься друг на друга.

Каким образом этот Хобарт Конселлайн стал Спикером? Брюн снова обратилась к компьютеру, пытаясь восстановить ход событий. Все произошло на экстренном заседании Большого Совета, которое состоялось через несколько часов после убийства отца. На экстренных заседаниях не требовалось присутствия всех членов… поэтому, голосовали только те, кто был, или те, с кем можно было связаться по анзиблю. Конечно, из членов семьи лорда Торн-бакла на Совете никого не было, а связаться с ними оказалось невозможным. В результате присутствовало всего 23,2% членов Большого Совета. Но ведет себя Хобарт так, словно был избран единогласно.

«Старайтесь всегда докопаться до самой сути», – говорил один из учителей Брюн.

В чем тут выгода и для кого? Ясно, что для Кон-селлайнов, но какая именно? Они и так неприлично богаты… соперничать с ними могут разве что Баррак-лоу… Зачем им рваться к власти?

– А сейчас проголосуем, – предложил Хобарт. – Покончим с этим делом и перейдем к важным вопросам внешней политики.

В зале послышался звон колокольчика, сообщающий о начале голосования. На экране Брюн высветились все предлагаемые поправки. Неужели Хобарт их читал? Она попыталась вникнуть в текст. Кевил Мэхоней всегда говорил, что юридический язык похож на айсберг, всегда подразумевается гораздо больше, чем написано. Но Брюн никогда не училась юриспруденции. На первый взгляд, многие предложения выглядели вполне прозрачными. Она знала, что это только на первый взгляд. На самом деле тут кроется какая-то хитрость.

Безопаснее проголосовать против всех поправок сразу. Так, на всякий случай. Она ввела свои ответы и, откинувшись на стуле, принялась наблюдать за членами Совета. Келл, высунув кончик языка, медленно читал текст. Харлис только что закончил. А Хобарт Конселлайн… Хобарт наблюдал за ней.

Время тянулось очень медленно. Казалось, члены Совета никогда не справятся с этой задачей. Большинство, наверное, уже заранее решили, как будут голосовать, но несколько дотошных членов склонились над компьютерами и сверяли тексты поправок слово за словом.

Результат голосования можно было предсказать… поправки прошли. Следующим вопросом было избрание Хобарта Конселлайна Спикером на полный срок. Совет разделился на несколько лагерей, и дискуссия свелась к оскорблению оппонентов. Брюн спокойно сидела и наблюдала за всем происходящим, время от времени делая пометки в своем блокноте. Баттонз вел себя так же.

После заседания они вместе отправились в Эппл-дейл. Словно сговорившись заранее, брат и сестра говорили только о том, что видели из окна машины. После ужина они занялись делами, и наконец-то брат заговорил с Брюн как с равной.

– Должен признаться, я потрясен твоим поведением сегодня на Совете.

– Но я же ничего не сделала.

– Вот именно! Ты не дулась, ни на кого не набрасывалась, не ругалась и вела себя вполне подобающим образом. Ты сидела с очень внимательным, умным и строгим видом.

– Строгим?

– Разве ты не заметила, как наблюдал за тобой наш новый Спикер во время голосования?

– Заметила. И чувствовала себя в высшей степени неуютно.

– Естественно. Он не такой простой, Брюн. Ну что ж, я слышал, мама уехала на Сириалис. А ты останешься здесь?

– Сейчас да. Я хотела заняться делами Большого Совета, если, конечно, ты не возражаешь.

– Ты уверена? Если ты будешь следить за тем, что происходит в Большом Совете, я смогу полностью сосредоточиться на распутывании того, что натворил в семейных делах наш дорогой дядюшка. Без Кевила так трудно…

– Понимаю, – ответила Брюн.

Баттонз внимательно посмотрел на сестру. Девушка чувствовала, что брат понял, как она переживает из-за возникших по ее вине неприятностей и последовавшей за ними смерти отца.

– Не расстраивайся, – наконец сказал он. – Было бы гораздо хуже, если бы тебя с нами не было.

– Не знаю, – ответила Брюн.

– А я знаю, – настаивал Баттонз. – Да и ты скоро поймешь. Но сейчас надо заняться делами поважнее. Нас со всех сторон поджидают опасности. Кстати, что с малышами? Я бы не хотел, чтобы их взяли в заложники и использовали против нас.

– Их забрала Сесилия де Марктос. Ей можно верить…

– Будем надеяться, что она не поселит их в конюшне и не попытается вырастить из них хороших жеребцов. – И Баттонз от всей души рассмеялся. – С ней никогда ни в чем нельзя быть уверенным.

Брюн тоже рассмеялась.

– Ты прав, но, думаю, они будут жить не с ней.

– Хорошо. Главное, чтобы они были в безопасности, чтобы никто не мог использовать их в своих целях.

– Думаю, лет десять-двенадцать мы о них ничего не услышим… Даже не могу представить их подростками…

– Если через десять лет Правящие Династии будут существовать, мы займемся их будущим.

Брюн внимательно посмотрела на брата. Он перестал улыбаться и выглядел теперь старше своих лет.

– Баттонз, ты тоже думаешь, как Хобарт?

– Я согласен, что Правящим Династиям грозит опасность. Но не из-за того, что в недавнем прошлом им не хватало твердого руководства. Самую большую опасность представляет он сам. Все это сокращение привилегий и льгот членам Совета. Мы долго добивались урегулирования споров и конфликтов между различными династиями и семействами, и добились этого именно благодаря тому, что небольшие септы знали, что могут увеличить свое влияние за счет большего количества представителей в Совете. Они начинали сотрудничать друг с другом, и это делало политическую ситуацию стабильной. Когда Династиями правил король, он налаживал отношения между кланами и септами.

– Почему же Хобарт этого не видит? – спросила Брюн.

– Не знаю. Когда мне было лет десять, а ты была совсем малышкой, я как-то случайно услышал разговор взрослых. Они обсуждали, как процесс омоложения может сказаться на политической обстановке. Конечно, я далеко не все понял. Но помню, как спорили папа с дядей Харлисом. Когда в школе я задавал вопросы учителям, они меня совсем не понимали, а потом, когда я служил в Королевской Космической службе, все уже только и говорили, что о повторном омоложении, что, мол, это единственный способ нормально прожить жизнь, оставаясь молодым и энергичным. Это было в тот год, когда Лепес-ку приехал на Сириалис, да, по-моему, именно тог-

да… однажды Чарли Уиндетссон напился и за обедом в офицерской столовой сказал, что раз наши родители никогда не состарятся, нам не надо становиться взрослыми. Что для нас нет никакого будущего. Все смеялись и пили дальше, а меня охватила паника. Я ушел к себе, позвонил Саре, и тогда мы решили пожениться.

– Я этого не знала.

– Ну… ты тогда занималась своими сумасбродными делами. И почти все наши сверстники вели себя именно так. Наши родители в этом возрасте были гораздо взрослее, многие из них к концу обучения в университете уже вносили свою лепту в семейный бизнес. Некоторые даже раньше. Но их родители редко доживали до ста лет и чаще всего уходили на покой, когда им было около восьмидесяти. Первая волна омоложения немного все изменила, но потом… я вернулся тогда домой и долго беседовал с отцом. Он пообещал, что они с матерью подадут в отставку, когда я буду еще молодым, и перевел большую часть акций на мое имя сразу после того Охотничьего бала. И всячески способствовал тому, чтобы я занимался делами Большого Совета и бизнесом.

– А я думала, ты просто зазнался…

– Немного зазнался, конечно… Но прежде всего я не хотел оставаться вечным ребенком, легкомысленным богатеем, который может оплатить сколько угодно процессов омоложения, чтобы оставаться всю жизнь двадцатилетним бездельником. Я бы не смог так жить…

– А дядя Харлис… – начала Брюн. Ей нужна была определенная информация. – Что он?

– Он считал, что повторное омоложение поможет укрепить влияние и могущество семьи. Харлис выступал вначале за то, чтобы омоложение проходили только представители Большого Совета и члены их семей. Его кое-кто поддерживал, но предложение не прошло. Потом он попробовал ограничить процессы омоложения, введя возрастной ценз. Восемьдесят лет. Но это тоже не прошло. Эйджеисты уже тогда выступали против, так как были отмечены некоторые биологические проблемы. Они требовали полного запрещения повторного омоложения и думали, что Харлис их поддержит, но не тут-то было.

– А… население росло и росло?

– Не только это. В наших кругах рождаемость как раз снизилась, потому что уже не нужно было торопиться, стало возможным рожать детей лет в пятьдесят-шестьдесят или даже позже. Изменился состав населения, и перераспределились силовые структуры. С возрастом люди всегда обретали жизненный опыт, теперь же появилась возможность накапливать опыт, не теряя при этом ни сил, ни здоровья, ни молодости. Старики не умирали и не уходили в отставку, и молодежи пришлось искать для себя новые сферы деятельности. А люди, конечно, приветствовали омоложение, особенно когда узнали, что оно помогает еще при ряде заболеваний и травм. Омоложение проходили все, кто мог себе это позволить. Конселлайны же были заинтересованы в этом из-за больших прибылей.

– Хм-м-м… значит, нужно было найти какой-нибудь выход… например, отец предложил заселять новые колонии?

– Это было временной мерой. Кое-кто требовал аннексии соседних территорий, но папа всегда был против экспансии в космосе. Зачем настраивать против себя соседей, когда существуют незаселенные планеты в Галактике Правящих Династий? Он предлагал изменить колониальную политику, много работал с министерством колоний относительно оказания различных видов помощи колонистам. Разрабатывал проект о предоставлении концессий компаниям или семействам, закупающим лицензии на поселение в колониальных мирах.

Брюн покачала головой.

– Я плохо разбираюсь в этих вопросах и вряд ли пойму.

– Я помогу. Главное тут вот что. Сначала планету делают пригодной для жизни. Это называется процессом террафикации. Чем больше времени дается после этого планете на так называемую стабилизацию, тем легче пройдет процесс колонизации в дальнейшем. До недавнего времени это означало такие долгосрочные инвестиции, что вкладывать в это деньги было нерационально. Когда произошло объединение Правящих Династий, Большой Совет постановил ввести годичные совместные инвестиции, раз в год Династии сообща вкладывали деньги в развитие одной планеты. Благодаря Потерянным мирам мы узнали, что чем больше период стабилизации планеты, тем лучше.

– Парадайз, Вавилон, Оазис, – проговорила Брюн, чтобы дать понять, что слушает брата.

– Да, именно. Эти планеты попали во вторую волну открытий, потом после Многолетних войн о них на долгое время забыли. Процесс стабилизации в связи с этим продлился там лет семьсот-восемьсот. Конечно, экосистема этих планет не настолько зрелая, как та, что развивалась естественным образом, но все же Парадайз, Вавилон и Оазис во многом превосходят другие колониальные миры. Только сейчас некоторые другие планеты приближаются к ним по уровню пригодности. Скауты обнаружили на Пара-дайзе дремучие леса, которым было лет триста, не меньше, равнины с толстым слоем плодородной почвы, стабильный климат… множество рыбы в реках. Не то что в других колониях… А лет через пятьсот будет еще лучше… Если бы колонисты начинали заселять планету, когда экосистема уже стабилизировалась, им было бы намного легче.

– Но ты сказал, что отец считал заселение колоний временной мерой. А что же он хотел сделать? Остановить процесс рождаемости? Или ограничить омоложение?

– Не уверен. Он поговаривал и о том, и о другом. Но все так запутанно… особенно в Правящих Династиях. Ты ведь знаешь, существуют планеты, где люди противятся какому бы то ни было планированию семьи, и есть другие, где, наоборот, приветствуется нулевой прирост населения, и еще другие с массой разнообразных религий. И политика одной группы воспринимается в штыки другой. Но с каждым годом увеличивался процент населения, прошедшего омоложение. И, по данным опросов, легко было понять, что эти люди рассчитывают на повторное омоложение.

– Интересно, что сделали в Гернеси? – спросила Брюн. – Они начали омоложение одновременно с нами, но у них нет никаких кризисов населения.

– Не знаю… хороший вопрос. А у них такое же разнообразие вероисповеданий?

– Понятия не имею. Как все это сложно, Бат-тонз.

– Вселенная наша отнюдь не простая, и если мы не найдем выхода из создавшегося положения, то погибнем. – Он пристально посмотрел на сестру. – Теперь ты взрослая и сама решила следить за работой Большого Совета. Теперь ты все знаешь.

– Лучше бы я оставалась сумасбродной блондинкой, – ответила Брюн, хотя сама так не считала.

Корабль «Джессамин Эссене»,

компания «Эссеншиал транспорт лимитед»

Вольные наемники в кают-компании уже в третий раз просмотрели видеозапись убийства и последующих событий. Мужчины почти ничего не говорили, даже не ругались. Наконец самый старший из присутствующих выключил видеоплеер.

– Ну вот, опоздали, кто-то нас опередил. Что будем делать? – И он с вызовом посмотрел на других.

– Уберем всех остальных. Раз этого нет в живых, они решат, что опасность миновала, и потеряют осторожность.

– А я все время думаю о детях, Дэн… они по праву принадлежат нам.

– Бен прав, – вставил другой мужчина. – Кто-то должен раздавить голову гремучей змее. Как бы гадина ни шипела, ей пришел конец. Совсем необязательно становиться преступниками и убийцами. Но надо вернуть всех наших детей.

– Но как мы их найдем? Если их уже разослали по новым семьям?

Дэн поднял руку.

– Нам ничего еще не известно. Сначала попробуем все разузнать. Может, удастся что-нибудь где-нибудь услышать. Надо держать ухо востро, где бы мы ни останавливались. И имейте в виду: никаких попоек, не забывайте о том, что случилось по вине того идиота на Зенебре…

Все прекрасно знали, о чем идет речь. Тогда враги захватили целый корабль их соотечественников.

– Никаких драк, никаких споров. Мы все при исполнении задания, нового задания, вот наши правила. Понятно?

– Да, сэр.

На следующий день «Джесси» прибыл на станцию Гоулдвин, и все вольные наемники сошли с борта корабля, отметившись сначала у капитана. Настолько редко случается, чтобы вольные наемники действительно честно отрабатывали рейс, что капитан даже надбавил им всем жалованье и пожал на прощание руку. Что бы ни говорили о фанатиках, он всегда предпочитал иметь дело с набожными людьми. Они хорошо работали и не пробовали стащить груз.

На станции Гоулдвин пассажирам предлагались дешевые комнаты, еда и питье. Все это находилось в так называемом секторе С-3. Станция была гражданской, сюда редко залетали корабли РКС. И в декоре, и в приготовляемых в кафе блюдах чувствовалось все культурное многообразие народов, населявших Правящие Династии. Группа мужчин направилась на запах копченого мяса. В кафе они уселись за длинный стол. Справа на стене был вмонтирован экран телевизора. Шла трансляция какого-то делового заседания, но мужчины никого не могли узнать. Вдруг на экране появилось знакомое им всем лицо – блондинка с короткими, вьющимися волосами.

– …Вы хотели бы что-нибудь сказать о результатах заседания, сера Мигер-Торнбакл? – Мужчины с трудом разбирали акцент ведущего.

– Нет… понимаете, наша семья все еще в трауре… – У блондинки акцент был еще сильнее.

– Да, сера, а как вы относитесь к тому, что Спикером избран представитель семейства Конселлайн?

– Извините. – Она отвернулась от камеры, но камера последовала за ней. Блондинка села в длинную машину темно-бордового цвета.

– Черт побери! – выругался один из мужчин. – Это же она!

– Все вы, мужчины, одинаковые, – заметила одна из официанток. Она положила перед ними меню. – Если женщина молодая, богатая и красивая, значит…

– Мы будем есть чили, – сказал ей Дэн. – Каждому по миске чили и еще принеси крекеров. – Он обвел взглядом остальных, и все замолчали, хотя было видно, что им очень хотелось поговорить.

– Пиво? – спросила официантка.

– Нет… не сейчас.

Сначала нужно все выяснить, нужно разыскать женщин и детей. Если они смогут их найти и вернуть домой, пусть даже не всех, их будут уважать, даже больше, чем если бы они сами убили Спикера. И тогда рейнджеры Истинного Техаса перестанут обзывать их горсткой ничего не стоящих мужчин, которых даже жены бросили.

– Смотри… – Бен тронул Дэна за руку и показал на экран.

Снова показали ту же сцену, из-за которой они уже все чуть не перессорились. Женщины и дети в традиционных одеждах идут по коридору из корабля на станцию и их сопровождают военные Правящих Династий в полном боевом обличье.

Дэну было трудно разбирать то, что говорит комментатор, но он уловил название. Станция Баскар. Интересно, что это значит? Жили они там раньше или собираются туда отправиться? Этого он не знал, но обязательно узнает. Они найдут какой-нибудь бар, разговорятся там с кем-нибудь и наверняка выяснят все, что нужно. Надо только знать, кого и о чем спрашивать.

Глава 9

Касл-Рок, Старый дворец

Хобарт Конселлайн провел рукой по блестящей поверхности широкого стола, который теперь стал его письменным столом, как когда-то был столом Бан-ни Торнбакла, а до этого и Кемтре Альтманна. Он был очень доволен. Дельфина теперь жила в покоях, которые раньше занимала Миранда, ему же досталось все, о чем он много лет мечтал, начиная с почтительности молчаливых слуг и кончая уважением тех, кто в одночасье из равных превратился в подчиненных.

Увидев Брюн и Баттонза за столом Торнбаклов, он сильно заволновался, но те не смогли ничего сказать. И даже не важно, как именно они проголосовали, все равно все прошло так, как он запланировал. Даже их дядя поддержал его… конечно, не просто так, но это тоже уже не имеет значения. Хобарт все равно назначил бы новых министров внутренних дел и внешней политики, назначил бы новых судей. И даже в его собственном септе нужно кое-что пересмотреть. И если что-то из этого оказывается выгодным Харлису, пусть он думает, что это делается только ради него, какая разница.

Откинувшись на спинку стула, Хобарт предался мечтам. Он еще относительно молод, а при помощи повторных омоложений останется молодым надолго… молодым, сильным и могущественным. Всем известно, как процветало государство несколько поколений тому назад, когда ввели монархию и власть стала передаваться по наследству в семействе Альт-маннов. Но он продемонстрирует такое, чего никто еще не видел. Он обеспечит государству стабильность и благополучие. На это способен только лидер, который никогда не впадет в старческий маразм. Он будет оставаться у власти год за годом, десятилетие за десятилетием, он будет защищать государство и вести его к процветанию…

Раздался звонок, сработало устройство внутренней связи на рабочем столе, и Хобарт выпрямился на стуле. Все мечты осуществятся в будущем, а сейчас ему предстоит разобраться с проблемами, оставшимися от предшественников.

– Милорд, полковник Бай-Дарлин, начальник спецгруппы безопасности, хочет поговорить с вами.

– Впустите.

Он покажет им, как работает настоящий лидер. Он будет работать, не покладая рук, на благо государства – так же беззаветно, как до того трудился на благо семьи и септа. И, если принять во внимание, какую роль играет его септ в экономике государства, легко понять: то, что выгодно и хорошо для семейства Конселлайн, будет выгодно и для всех остальных. По крайней мере, для большинства.

Вошел Бай-Дарлин, по-молодецки отдал честь и щелкнул каблуками. Да, настоящий военный. Но умен ли он? Умеет ли работать?

– Милорд, я подумал, вы захотите узнать новые факты относительно расследования обстоятельств гибели лорда Торнбакла…

– Это же дело рук террористов Нового Техаса, – ответил Хобарт. – Не понимаю только, почему вы их все еще не поймали.

– Милорд, предварительные расследования показали, что с тех пор, как в системе появилась группа рейнджеров, ни один их представитель не бывал на Касл-Роке.

– Значит, вы проявили полную некомпетентность. Неужели вы думаете, что они начнут разгуливать по планете, раскрасив лицо красной краской? Они грозились убить Спикера. Спикер убит. Какие еще доказательства вам нужны?

Бай-Дарлин посмотрел на него таким взглядом, что Хобарту стало не по себе.

– Мне действительно нужны доказательства.

– Они у вас есть: это, в первую очередь, труп лорда Торнбакла. И раненый сер Мэхоней, и покореженная машина.

– Конечно, милорд, но это вовсе не доказательство того, что покушение было совершено Богопо-слушной Милицией Нового Техаса. У нас нет никаких сведений, что они вообще были на планете. Ни в корабельных списках, ни в журналах регистрации прибывших нет никаких подозрительных записей.

– Значит, они наняли кого-то.

– По нашим сведениям, они никогда не пользуются услугами наемных убийц и не применяют такие виды оружия, которые были использованы при покушении. Они предпочитают действовать открыто. Их стиль – подойти на улице к намеченной жертве и расстрелять в упор.

– Это все слова, – твердо констатировал Хобарт. – Хотя если покушение не дело рук Милиции, то я, кажется, знаю, кто еще мог это сделать.

– Кто же, милорд? Я весь внимание…

– Эйджеисты, – сказал Хобарт. – Лорд Торн-бакл прошел омоложение, его жена тоже, причем не один раз. – Бай-Дарлин перевел взгляд на ухо Хобарта. Тот покачал головой. – Это просто украшение, полковник. Я значительно моложе лорда Торнбакла. Человек в моем положении должен следить за собой. Я тоже, естественно, поддерживаю омоложение и, как любой благоразумный человек, обязательно пройду его лет через десять. А пока я ношу эти небольшие кольца в ушах… – И он дотронулся до своего уха. – Чтобы те, кто уже прошел омоложение, знали, что я их вполне поддерживаю.

– Понятно, сэр. И вы считаете, что эйджеисты убили лорда Торнбакла потому, что он был приверженцем омоложения? Значит, они могут быть опасными и для вас?

– Я считаю, что покушение совершено Милицией Нового Техаса. Я вам уже это говорил. Но если это не так, кому, кроме эйджеистов, могло быть выгодно убийство лорда Торнбакла?

Бай-Дарлин явно сомневался.

– Я надеялся, милорд, что вам могут быть известны некоторые обстоятельства… недовольство среди династий – членов Совета… возможно, лорд Торн-бакл восстановил кого-то против себя? Он был очень популярен среди большинства, но всегда найдется кто-нибудь…

Хобарт махнул рукой.

– Недовольство есть всегда, но ничего серьезного я не замечал. Конечно, кому-то могло показаться, что он превысил полномочия, поставив на карту благополучие всего государства ради спасения дочери. Мы тогда прямо высказали свое мнение. Но я не знаю никого, кто желал бы его смерти, хотя, конечно, я не очень в курсе дел септа Барраклоу.

– Прекрасно, сэр. И спасибо, за аудиенцию, милорд.

– Поймайте убийц, полковник, а я позабочусь о наградах.

Бай-Дарлин мрачно посмотрел на Хобарта, потом развернулся и вышел. Странный человек. Наверное, с ним будет сложно сработаться.

Спустя несколько дней Хобарт сидел за тем же письменным столом, но уже в очень невеселом настроении. Вечно так, когда приходится иметь дело с глупыми и упрямыми людьми. Человек в его положении имеет право выбирать себе министров, с которыми можно работать. Почему люди, которых назначил Банни Торнбакл, считают, что они должны остаться на своих местах и вставлять ему палки в колеса? Могли бы уж понять, что он шутить не любит… Но, похоже, они ничего не желают понимать. Больше он не собирается с этим мириться, не хотят – не надо. Когда выкорчевывают корень, вместе с ним погибает все дерево.

Хобарт мысленно представил, на кого он может рассчитывать. Кого из министров сместить первым? Министр обороны в последнее время слишком много говорит об омоложении личного состава Флота, что-то там не в порядке со старшим офицерским составом. А их идиоты-медики решили всерьез обследовать всех, кто прошел омоложение, и докопаться до причин нарушений. Он не раз говорил Ириону Солинари, что длительное обследование подобного рода будет очень дорогостоящим и, скорее всего, не принесет желаемых результатов, что гораздо разумнее сократить расходы и просто-напросто отправить всех пострадавших в отставку под предлогом профессиональной непригодности. Но Солинари не соглашался с ним, он вообще вечно с ним спорил. Он вспомнил, что министр обороны всегда спорил и с Банни, хотя именно Банни назначил его на этот пост. Видимо, у него просто сложный характер, а люди с подобным характером не должны занимать пост министра обороны.

Если убрать Солинари, а на его место поставить своего человека… тогда будет легче справиться и с наиболее упрямыми из адмиралов. Возможно, и их можно будет убрать из Флота под предлогом профнепригодности. В то время омолаживающие препараты получали из Республики Гернеси. Если удастся доказать, что что-то было не в порядке именно там, можно будет переключить внимание общественности с Пэтчкока на что-нибудь другое. На самом деле адмиралов не обязательно отправлять в отставку. Если, конечно, Флот найдет способ сделать так, чтобы они не совали нос не в свои дела… В настоящее время и медицинское управление Флота, и старший офицерский состав ведут себя крайне неблагоразумно, а Солинари всячески их поддерживает. Солинари одно-значно должен уйти.

Хобарт открыл блокнот и начал писать письмо Солинари. Он пробовал объяснить причины, по которым отправляет министра в отставку. Он хотел без резкости дать понять Солинари, что тот просто-таки некомпетентен. А даже если и компетентен, то недостаточно дипломатичен. Хобарт еще раз напомнил себе, что письмо должно быть грустным, но не злым. Конечно, может, и не стоит из-за этого Солинари так переживать. У него нет влиятельных друзей, его окружает свора злобных, мстительных ничтожеств из малозначимых семейств. И скоро они поймут, с кем имеют дело.

Адмирал Вида Серрано редко занималась гражданскими делами. Смена руководства государства обычно представляла собой всего лишь церемонию и много речей. Никакого значения для Регулярной Космической службы это не имело, как, впрочем, и смена фельдмаршала.

Конечно, убийство лорда Торнбакла потрясло всех, но адмирал считала, что в конечном счете ничего не изменится. На его место выберут кого-нибудь другого, возможно, произойдут некоторые замены в кабинете министров, но в целом все останется по-прежнему. Добиться перемен не так-то просто. А дело Виды Серрано следить за тем, чтобы Флот был готов противостоять любой угрозе извне, потому что враги могут воспользоваться даже небольшим замешательством.

Именно поэтому она сама решила разобраться в той сложной ситуации с омоложением, которая сложилась во Флоте, и в результате пришла к тем же выводам, что и медицинская комиссия. Виной всему была недоброкачественная партия препаратов, выпущенная тем самым заводом на Пэтчкоке, который она видела лично. Выход из создавшегося положения прост: повторить процесс омоложения с использованием доброкачественных препаратов тем, у кого нарушения пока еще обратимы, а тем, у кого они уже необратимы, обеспечить медицинский контроль и помощь. Она сама составила отчет и отправила его по инстанциям вверх вместе с письмом, в котором предлагала, чтобы все издержки по проведению повторных омоложений и медицинской помощи пострадавшим взял на себя завод-изготовитель недоброкачественной продукции.

Но с тех пор так ничего и не произошло. Расследование было прекращено, и когда она обратилась за разъяснениями в Главный штаб, ей ответили, что «прекратили его в целях обеспечения безопасности». До нее доходили слухи о том, что одна из ведущих независимых лабораторий, занимавшихся расследованием, сама оказалась в центре внимания каких-то комиссий в связи с возможной фальсификацией данных и растратой общественных денежных фондов. Главный штаб резко прекратил финансирование повторных омоложений, не объясняя при этом причин своих действий. Из своих собственных дискреционных средств Вида оплатила столько процессов омоложения, сколько смогла, но ее денег на всех никак хватить не могло. Она уже подумывала связаться с Мартой Катериной Саенц, фармацевтическим заводам которой вполне доверяла. Но пришел новый приказ Главного штаба: вообще не касаться вопроса омоложения, не обсуждать его ни под каким предлогом даже на внутренних совещаниях. Вынося вопрос за пределы Флота, адмирал Серрано рисковала попасть под трибунал.