Текст книги "Военная клятва"

Автор книги: Элизабет Вон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Мой отец любил танцевать. Он мог неожиданно приказать музыкантам играть и пуститься в пляс с лордами и леди по тронному залу, не отдавая предпочтения ни торжественному променаду, ни бойкой джиге. Особенно ему нравился танец, где нужно было занять стул, когда музыка внезапно останавливалась. Его обычно скучный двор начинал хихикать и хохотать, стараясь усидеть на месте. Из-за болезни отца и моего не самого стабильного положения во дворце при правлении брата этот танец не видели несколько лет. Но отчего-то он всплыл в моей памяти, когда все замерли от слов Жодена.

Первым в себя пришёл Кир, схватив мечи и поправив перевязь.

– Лошади?

– Снаружи. – Жоден прошёл в палатку. – Хватит всем.

– Едем.

Кир схватил одеяла со своего спального места и подошёл ко мне. Он расправил одеяло и обернул его вокруг моих плеч. Я уставилась на него, оцепенев от идеи, что мне придётся вот так ехать всю дорогу в лагерь, но Кир не дал мне шанса заспорить.

– Я соберу лекарства. – Гил принялся упаковывать вещи, а Маркус пошёл взять малышку.

Кир же устроил меня в своих объятиях, прежде чем я успела вымолвить хоть слово. Я обернула руки вокруг его шеи и потянулась посмотреть, что творится за его плечом.

– Айсдра?

Все снова замерли, как будто мой голос остановил музыку.

Безоружная Айсдра стояла в центре палатки, выглядя голой и уязвимой. Я никогда не видела такой боли, как на её лице в тот момент. Её словно разрывало надвое, и она страстно желала двинуться в оба направления. Она колебалась, облизывая губы, впервые за всё наше знакомство не зная что делать. Жоден озадаченно наблюдал за разворачивающейся сценой, пока беглый взгляд по палатке не ответил на его невысказанный вопрос. Он закрыл глаза от скорби, и потеря Эпора снова нанесла удар по моему сердцу.

В тот немой момент губы Кира коснулись моего уха, и он прошептал самым тишайшим шёпотом:

– Я не могу спросить, но ты можешь.

И он немного развернулся, чтобы я увидела Айсдру.

– Айсдра, – твёрдо произнесла я. – Ты нужна мне. Ты прошла через это и можешь рассказать остальным. Мне нужно, чтобы ты осталась. Пожалуйста.

Боль всё ещё оставалась в её глазах, но неуверенность исчезла.

– На данный момент, трофей.

Музыка как будто снова заиграла, и мы двинулись. Я сильнее сжала Кира, так как он направился на выход, Жоден следом за ним. Маркус и Гил поднялись уходить. Айсдра тихо прошла в угол и взяла палицу Эпора. В этот момент упал полог палатки и скрыл её от моих глаз.

Снаружи ждало семь лошадей. Крупный чёрный жеребец радостно заржал и подошёл нас поприветствовать. Рядом с ним шла моя гнедая лошадка с травмированной грудью. Кир вручил меня Жодену, а сам сел на жеребца. Я хотела было сказать, что для меня готова отдельная лошадь и я могу ехать сама, но по одному взгляду на лицо Кира было ясно, что сейчас не время препираться.

Я использовала небольшую задержку в своих интересах.

– Жоден, сколько заболевших?

– Десять, трофей. Первый слёг полдня назад.

– Полдня? – прорычал Кир. – Почему не отправили гонца?

Он наклонился взять меня.

Жоден ничего не сказал, пока не убедился, что Кир меня усадил.

– Приказ Ифтена.

Жеребец ударил копытом, среагировав на внезапное напряжение своего хозяина. Кир двинулся в седле, успокаивая животное, и устроил меня в своих объятиях. Но его глаза продолжали гореть яростью.

Жоден стоял со спокойным лицом.

– Я хотел приехать не один, но никто не осмелился нарушить приказ.

– Кроме тебя? – спросила я.

– В положении певца есть свои преимущества. – Жоден сверкнул зубами, даря мне редкую улыбку. – Почти как у трофея.

– Где Ифтен? – процедил Кир сквозь сжатые губы. Но даже в ярости он всё равно нежно меня обнимал.

– В вашем шатре.

Лицо Жодена снова представляло собой вежливую маску, но я знала, что он тщательно подошёл к выбору слов.

Я задрожала, боясь реакции Кира. Но он удивил меня, когда фыркнул, скорее от удивления, чем от обиды. Он посмотрел на меня, и я мельком увидела смешинку в уголке его глаз.

– Маркус!

Маркус откинул полог палатки.

– Мы упаковываем вещи так быстро…

– Оставь. Я отправлю Айсдре и Гилу помощников. Ты мне нужен.

– Ась?

– Ифтен устроился в нашем командном шатре.

Чистый гнев затанцевал по лицу Маркуса. Он исчез в палатке, только чтобы чуть позже выскочить из неё, полностью завёрнутый в плащ, и направиться к лошади, бормоча что-то под нос. Жоден и Маркус сели по коням, как в этот момент выглянула Айсдра.

– Айсдра, я пошлю кого-нибудь свернуть этот лагерь. Вы же с Гилом отнесите малышку в мой шатёр с такой скоростью, с какой только сможете.

Если Айсдра что-то и ответила, то я не расслышала, так как чёрный жеребец пустился в галоп.

***

Лагерь располагался по берегам небольшого озера с кристально синей водой.

Ветер свистел вокруг нас, и я была рада одеялу и тёплым объятиям Кира. Но он был мрачен и тих. Жоден и Маркус скакали вслед за нами, и к моему удивлению, моя лошадь плелась позади, без всадника, но не отставая.

Как только мы въехали в лагерь, воины тут же приветствовали Кира и издали боевой клич. Кир не замедлил лошадь, но ответил на приветствия и выкрикнул имена, требуя вызвать военных командиров. Я мельком увидела, как люди сели по лошадям и разъехались выполнять его приказы.

Знакомый голос привлёк моё внимание и улыбку.

Рэйф ехал рядом с нами, чуть ли не гарцуя в седле.

– Приветствую, военачальник!

– Возвращайся к своим прежним обязанностям, Рэйф.

– Слушаюсь. – Рэйф оглянулся. – Нам с Престом дать Айсдре и Эпору немного отдохнуть?

– Эпор мёртв, – спокойно произнёс Кир, но Рэйф откинул голову от шока, тараща глаза. – Найди Йерса, Рэйф. Отведи его в мою палатку.

Рэйф развернул лошадь.

– Я найду и Преста, военачальник.

Мы поскакали дальше, палаток становилось всё больше и больше. Кир разделил армию, оставив приблизительно половину войск в городе Водопадов с Симусом, но у него всё ещё было множество воинов. Если эпидемия действительно накрыла лагерь, то все смерти в деревни покажутся просто цветочками. Я с трудом сглотнула ком в горле.

Жеребец остановился перед шатром. Ехавшие позади нас Жоден и Маркус спешились вместе с Киром. Он не позволил мне пройти и несколько шагов до палатки и снял с седла, даже не спросив разрешения. Я хотела заспорить, но он опередил меня фразой:

– Побереги силы на будущее.

Охранники у входа откинули полог. Кир прошёл в главную комнату шатра и направился прямо в спальню. Раздалось странное хрюканье, и тут у меня перехватило дыхание от вида, как, сверкая пятой точкой, Ифтен «вспахивал» женщину в нашей спальне.

На нашей кровати!

К счастью, видела я эту сцену недолго. Кир развернулся на пятках, унося меня в зал для собраний, в тот самый момент как с моих губ сорвалось восклицание. Маркус же, с другой стороны, прошёл прямо в спальню. Раздались разъярённые крики. Я посмотрела через плечо Кира и увидела, как из палатки убегает женщина в чём мать родила, неся одежду подмышкой.

Кир усадил меня на помост. Я вперила в него взгляд, но он загородил собой разворачивающуюся сцену и приложил палец к моим губам. В спальне, на пределе лёгких, орал Маркус. Несколько военных командиров вошли в палатку, послушали и ухмыльнулись. В глазах Кира виднелся гнев и смешинки. Я вопросительно посмотрела на него. Он наклонился немного ближе.

– Маркус своим языком добьётся большего, чем я – мечом.

Голос Маркуса был остёр как кинжал, и Ифтену оставалось только обороняться. Он пытался оправдать свои действия, но без особого успеха. Само собой, Маркус не давал ему спуску, ни шанса вставить хоть полслова.

Я тихонько усмехнулась, но затем вспомнила, в какой ситуации мы оказались.

Кир почувствовал перемену. Хотя я была обёрнута в одеяло, он снял с себя плащ и накинул мне на плечи. Плащ нежно накрыл меня, даря своё тепло. Я достала руку, чтобы свести края, но Кир опустился на колено и сделал это за меня. Его лицо оказалось рядом с моим, дыхание согрело щёку.

Я вцепилась в него.

– Кир, я… – страх, сжавший горло, не дал мне закончить.

Он взял мои оледеневшие руки в свои сильные тёплые ладони.

– Случившееся в деревне не повторится.

Я проглотила ком в горле и уставилась на него, не в силах говорить.

Кир зашептал мне:

– Ты выжила, Лара. Айсдра и ребёнок не заболели. Не теряй надежду.

Маркус ревел на пределе лёгких о том, что Ифтен трогал его горшки для варки. В зале для собраний появилось ещё больше командиров, очень удивлённых разворачивающейся сценой. Я использовала этот момент, чтобы прильнуть к Киру и обнять его в ответ. Он притянул меня в свои объятия, держа как драгоценность. Я сделала глубокий вздох и втянула аромат его доспехов и кожи, наслаждаясь умиротворением, перед тем как столкнуться с грозящими нам бедами.

Кир ждал с таким видом, будто готов просидеть вот так весь день, если понадобится. Но я отстранилась, и он отпустил меня.

– Столько всего, Кир. Мне нужно…

– Сначала самое важно. – Кир встал и громогласно прокричал: – Маркус. Достаточно.

Тогда Маркус произнёс:

– Одевайся. Трофей оскорбилась видом твоей голой задницы.

Всё ещё натягивая штаны и вкладывая меч в ножны, появился Ифтен с красным от гнева лицом. Но общее внимание было привлечено к Киру.

– Враг в лагере. Мы должны принять меры, прежде чем он унесёт жизни. – Кир стоял рядом со мной, положив руку на моё плечо. – Деревня мертва, выжил только один младенец. Эпор пал.

Воины в ответ тут же напряглись. Кир не стал делать паузу.

– Жоден. Где больные? – слегка повернулся он.

– В разных палатках по лагерю, – ответил Жоден.

– Мы соберём их здесь. Поставьте кладовую трофея и…

– Зачем? – встал Ифтен, краснота уже сошла с его лица. – Они заражены. Позволь им уползти куда подальше или лучше упокоиться с миром. Позволь нам покинуть это проклятое место и вернуться на Равнины.

Уэсрен встал рядом с ним и согласно кивнул.

– Они умрут без лечения, – заметила я.

– И что? – посмотрел на меня Ифтен, не скрывая искреннего удивления. – Это наш путь, трофей.

– Тогда мёртвые будут сочиться позади нас, как вода из протекающей кожи, – раздался голос у входа в палатку, и все увидели Айсдру и Гила с корзиной в руке и сумкой для целебных трав на бедре.

Судя по взгляду, Гил не знал о собрании. К его чести, он не долго колебался. Он прошёл мимо Айсдры и собравшихся и встал рядом со мной. Малышка в корзине дрыгала ножками и счастливо махала кулачками.

Меня удивила реакция военных командиров. Даже лицо Ифтена, казалось, смягчилось при виде лепечущей, дрыгающей ножками малышки.

– Это единственная выжившая? – тихо спросил Цор, вытянув шею для лучшего обзора.

– Да. – Кир улыбнулся малышке, когда Гил поставил корзину рядом со мной. – Малышка и Айсдра не заболели. Трофей слегла, но выжила.

Айсдра прошла за Гилом и тоже встала рядом со мной. Военные командиры молча уставились на неё. Дело в том, что она жила? Или из-за палицы Эпора, всё ещё привязанной к её спине?

Глаза Ифтена сузились.

– Почему ты не присоединилась к своей паре, Айсдра из рода Лисиц?

Глаза Айсдры были темны и холодны, и у меня сжалось сердце. Но она просто стояла прямо и неподвижно, лишь немного наклонив голову, чтобы посмотреть Ифтену прямо в глаза.

– Будь осторожен, военный командир, – ответила она низким тоном. – Ты не держишь моего символа, и я могу оскорбиться.

Маркус выбрал этот момент, чтобы появиться из спальни, неся оружие и броню. Он подошёл к Ифтену и бросил всё ему прямо в ноги. Прежде чем блондин отреагировал, Маркус скрылся в спальне. Ифтен зарычал всем своим видом и пошёл разбираться с Маркусом, но Кир остановил его.

– Не сейчас, – громогласно произнёс Кир. – Это не сенель, и здесь не высказывают истины. Старые способы разбираться… – он немного заколебался, – разбираться с больными не подействуют, мы все беззащитны перед врагом. В одиночку мы все умрём. Вместе мы победим этого врага. Это битва, и все повинуются моим приказам.

Большинство военных командиров, даже Ифтен, нахмурились, некоторые выглядели неуверенными. Но все сосредоточились на приказах Кира.

– Всех больных нужно вынести на берег. Мы используем озеро, чтобы сбить жар. Ортис, созови разведчиков. Поставь охрану по всему лагерю, ни один воин не должен остаться без присмотра. Оставшуюся часть разведчиков отправь трофею, пусть они узнают признаки и способ лечения этой болезни. Они должны передать всему лагерю, как выявить этого врага.

– Еда, военачальник, – произнесла мрачная, обеспокоенная Сэл. – Как я могу отослать охотников, если они могут умереть в любой момент?

– В деревне были животные, – ответила Айсдра. – Мы освободили всех, кого нашли за стенами. На юге паслись стада. Коровы, овцы и козы.

– В лесах есть свиньи, – добавила я.

– Это решает проблему. – Сэл немного расслабилась. – Но я сохраню молочную козу для малышки, хорошо?

На этих словах некоторые слегка заулыбались. Но улыбки тут же погасли, и лица стали серьёзными, стоило Айсдре заговорить пустым и безжизненным тоном:

– Кто-то должен собрать древесину. Нам понадобятся костры.

После её слов никто не втянул воздух в тишине.

Айсдра продолжила, безжалостная в своей честности:

– Деревня всё ещё тлеет. Мы можем сжечь мёртвых там.

– Если они будут. – Кир смотрел на неё с пониманием, сохраняя спокойствие после её слов. – Мы начнём рассказывать всем, что Гил и трофей узнали об этой болезни. Поставьте палатку трофея как можно быстрее. До этого используйте этот зал. Пришлите посыльных, которые будут учиться у них и распространять слово.

Кир продолжил отдавать приказы, но я уже думала над тем, что нужно сделать. Только когда он взял мои холодные ладони в свои, я поняла, что он стоит на коленях передо мной, а в палатке нет никого, кроме нас и Маркуса.

Его глаза синего оттенка утреннего неба были ясны и серьёзны.

– Я должен идти, Лара. Возникнут проблемы. Люди должны увидеть и услышать меня, чтобы по лагерю не распространились ложные слухи.

– Езжайте к воинам. – Маркус положил руку на моё плечо. – Мы присмотрим за ней.

Кир обхватил моё лицо тёплой ладонью и нежно провёл большим пальцем по щеке. А затем, взметнув плащ, встал и ушёл.

***

Спустя какое-то время после ухода Кира воины переполнили палатку, чтобы послушать, как Гил и я будем объяснять как ухаживать за больными, за чем нужно следить и что ожидать. Мы разослали их по всему лагерю, чтобы разнести наши слова. Хвала Богине за их память. Это и строгое повиновение приказам Кира.

Когда посыльные ушли, палатку заполнило ещё больше воинов. Гил и я отправили их собирать кору ивы. К счастью, воины срубили много деревьев на лагерь. Я отослала их снять кору со всех дров, временных столов и стульев. Небольшая армия в моём распоряжении помешивала горшочки и горшища, готовя лекарства от жара. Нам нужна была каждая фляга, которую можно заполнить.

В палатке снова стало людно. Я выпила немного каваджа, который Маркус вручил мне силой, а затем вместе с Гилом начала давать уроки по травам. Я уже знала, что запасов лотоса не хватит на весь лагерь. Нам были нужны альтернативы, такие как сон-трава, древесное масло или окопник. Таким образом, эти воины стали собирателями. У нас были нужные травы, и мы показывали их им, чтобы они знали, что именно искать. Возможно, у Рахиль остался сад за стенами деревни, поэтому я отправила искать всё, что можно найти.

В сборе трав главное правило не срывать всё до конца. Нужно оставить достаточно, что бы весна принесла новый рост. Но у меня не было подобной роскоши. Я сказала приносить мне всё, что они смогут найти. Если я снова окажусь в этих краях, то лично засею эту область, чтобы восстановить баланс. Но сейчас нам нужны травы и позарез.

За несколько часов больные исчислялись сотней. К концу дня число утроилось. Мужчины и женщины падали замертво, как пшеница перед косой. Недуг сопровождался потом, головной болью и зловонием, как и в деревне.

Хуже всего был жар. Только ледяные воды ручья и озера, казалось, сбивали его, но и то только если жар достигал своего пика. Поспешишь, и жар вернётся, продлевая болезнь и истощая пациента. Гил не щадил себя, помогая принять решение о том, когда пациент готов к погружению. Он столькому научился за короткий промежуток времени.

Берега озера заполнился людьми, которые с помощью холодных вод пытались побороть неистовый жар. Больные продолжали прибывать. Всё больше падало жертвой этой хвори. Однако я до сих пор не понимала причин её проявления. Некоторые могли болеть многие дни, а других она губила за считанные часы, но умереть от неё в равной степени могли и те, и другие. Но мы научились, Гил и я, что, если человек преодолеет первый жар, его шансы на выживание становится намного выше. А если вылечить потом и кашель, человек быстро пойдёт на поправку.

Я вот набралась достаточно сил, чтобы разбираться с лекарствами и обучать воинов ухаживать за больными. Таким образом, я отдавала приказы из кладовой, проверяя качество приготовленного лекарства от жара и используя собранные травы для изготовления альтернативы лотосу. Один из рецептов, на основе сон-травы, более умеренный, чем лотос, казалось, действовал лучше, поэтому я сосредоточилась на создании этой смеси. Знакомые ароматы и атмосфера моей кладовой приносили успокоение в те тёмные часы.

Бедный Гил фактически один ухаживал за больными, не щадя своего живота, удостоверяясь, что всем дают правильные дозы, жар спадает, и по спине больных бьют регулярно. На него ложилась самая тяжёлая задача, и поскольку именно он бегал повсюду, все обращались к нему либо за советом, либо когда пациенту становилось совсем худо. Он часто возвращался в мою кладовую, чтобы задать вопросы и пополнить запасы, и снова убегал.

Бред казался меньшей проблемой, чем это было в деревне. Возможно, благодаря использованию озёрных вод для сбития жара, возможно благодаря сонным лекарствам. Или возможно благодаря присутствию воинов у кроватей, которые в состоянии подчинить любого сведённого с ума лихорадкой. Однако я настояла, чтобы больные не спали с оружием. Этому решению сильно сопротивлялись, но никто не посмеет его ослушаться. Как будто я напала на их гордость, потребовав забрать оружие. Возникло разногласие относительно насколько далеко отложить мечи, но потребовалось всего два инцидента, чтобы мне начали повиноваться.

Во многих отношениях я чувствовала себя дезориентированной в те часы, так как я ограничила контакт с пациентами. Гил и Жоден регулярно докладывали мне, да другие воины появлялись с вопросами или просили лекарство.

Это было опрометчивое чувство: иметь такую власть, видеть, что моим командам повинуются – к такому я не привыкла. Я никогда не командовала многочисленным штатом и в действительности была королевой только несколько часов, прежде чем отправилась за Киром. Абсолютное повиновение было для меня новым опытом.

Всё же у такой власти были свои недостатки. Воины делали точно, что им говорили. Я отправила группу искать сорняк, и они принесли мне весь сорняк, который смогли найти. Но они не могли сказать мне, есть ли в регионе другие растения, которые я, возможно, тоже могла использовать. Поэтому мне пришлось описать им с десяток трав и растений, пытаясь гарантировать, что я рассмотрела все варианты.

Кир отсутствовал все эти долгие часы, объезжая огромный лагерь, объясняя, отдавая приказы, отправляя нам сведения о состоянии воинов. Его присутствие гарантировало, что больным помогали, а лекарство распределяли при необходимости. Он был источником спокойствия в сердце бури и причиной, по которой воины не сели верхом на своих лошадей и не направились в Равнины. Но я боялась за него, выставленного перед любой напастью, неустанно работающего среди воинов. Я попыталась убедить его надеть имбирную маску, но он заметил, что мне и Эпору она не помогла. Но хуже всего, у меня не было достаточного количества имбиря на весь лагерь. Кир отказался от защиты, которая не была доступна для всех. Так как он постоянно отсутствовал, я спала в кладовой, чтобы помочь любому, кому смогу понадобиться.

Маркус был везде, помогая и как-то успевая нас всех кормить. Он и Айсдра поделили заботу о ребёнке, меняясь при необходимости. Меня поразила непринуждённость, с которой воины нянчились с малышкой. В добровольцах не испытывалось недостатка. Редкие улыбки, которые я видела на их лицах, вызывали рожицы девочки, которая продолжала пинаться, лопотать и смеяться. Единственные звуки радости в лагере, переполненным отчаянием.

Это были крохи радости для наших сердец. Столь многие умирали, несмотря на заботу, которой мы их окружали, или лекарства, которые им скупо выделяли. Самые тёмные минуты настали, когда число больных превзошло число здоровых. Мы все выбились из сил. Каждый раз, когда я выходила из палатки, то старалась не смотреть на горизонт, где поднимался дым от костров. Вместо этого я старалась сосредоточиться на живых.

***

Богиня возлюби его, Маркус находил время убедиться, что я поела. Каким-то утром – все дни слились для меня в один – он уговаривал меня позавтракать, как вдруг в палатку вошёл мрачный Прест.

– Прест? – Я отложила еду и встала.

– Пожалуйста, приди, трофей.

– Кто заболел?

– Рэйф.

Прест поспешил вперёд, и я последовала за ним. Маркус пошёл за нами, неся корзину с лекарствами, отказавшись позволить мне нести что-либо. Я была против, но даже простая ходьба отнимала у меня все силы. Я ещё не до конца поправилась.

Несколько небольших палаток были умно закреплены вместе, чтобы образовать большое убежище. Прест придержал для меня полог, и я наклонилась войти. Палатка была заполнена людьми, но мой взгляд первым делом упал на Рэйфа.

Он лежал на соломенном тюфяке, весь в поту, тёмные волосы прилипли ко лбу. Его лицо очень сильно побледнело, и он смотрел на меня огромными блестящими глазами. Губы чуть шевельнулись, и я услышала слабое:

– Трофей.

Одно это словно привлекло внимание остальных, и все повернулись ко мне с широко раскрытыми глазами. Четыре девочки, ну, в общем, воительницы… но всё равно дети в моих глазах. Они не могли быть намного старше Гила. Их удивление длилось одно мгновение, а затем ближайшая к голове Рэйфа выжала ткань и положила на его лоб. Она бросила на меня недоверчивый взгляд из-под полуопущенных ресниц, ярко-зелёные глаза горели сквозь длинную тёмную чёлку.

Ближайшая ко мне девочка – шатенка с очень короткими вьющимися волосами в коричневой кожаной броне – наклонила голову.

– Трофей, я Ласа из рода Лошади. Мы ухаживаем за Рэйфом. – Она выпрямила спину, ясные карие глаза излучали уверенность. – Мы говорили с Гилом и знаем, что нужно делать.

– И сделаем это хорошо. – Медовая блондинка преклонила колено у плеча Рэйфа и яростно ударила копьём по земле. Однако когда она подняла голову, в её зелено-карих глазах читался страх.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась я, пытаясь её заверить. – Но Рэйф – один из моих охранников, и я хотела бы лично его осмотреть. Это приемлемо?

Блондинка бросила взгляд на Ласу, но получила от той одобрение.

– Конечно, трофей. – Она встала на ноги. – Я Соэр из рода Оленя.

Маркус вручил мне корзину, но остался снаружи с Престом. Девочки аккуратно отсели, дав мне опуститься на колени у головы Рэйфа. Он слабо улыбнулся, когда я положила руку на его лоб.

– Прости, трофей.

– Тебе не за что извиняться, Рэйф. – Лицо горело от жара. – Сколько времени ты болен?

Он заморгал, смотря на меня, потерянный и сомневающийся. Так он смотрел на меня при нашей первой встрече в палатке военнопленных в дворцовых садах. У него кровоточила голова, и он первым из заключённых позволил мне обработать свои раны. Он говорил со мной на языке торговцев, который знали оба наших народа. Постепенно я завоевала его доверие, и Рэйф попросил меня позаботиться о Симусе и заверил Жодена в моих навыках.

– Забудь мой вопрос. Спи, Рэйф.

Он закрыл глаза и расслабился. Шрам от старой раны выделялся тоненькой зазубренной полоской на коже.

Зеленоглазая девочка намочила ткань и начала омывать его лицо и грудь.

– Он болен несколько часов, трофей. – Она снова злобно зыркнула на меня. – Гил сказал нам всё, что мы должны знать.

– Фалин! – воскликнула Ласа. – Во имя земли, будь хоть немного повежливей!

Фалин склонила голову, пряча свой гордый взгляд.

– Простите меня, трофей, – угрюмо произнесла она. – Я Фалин из рода Змеи.

– А я Ксанд из рода Кошки, трофей. – Новая девочка, шатенка с косой, преклонила колени передо мной и протянула полунаполненную флягу с лекарством от жара на проверку. – Гил отмерил ему сон-траву и оставил нам это питьё.

– Мы убрали его оружие, как и наше. И готовы его связать, когда он начнёт бредить, – чуть ли не с нетерпением сказала Соэр. Я услышала фырканье у входа в палатку и поняла, что Прест подслушивает.

Я подавила улыбку.

– Тогда вы готовы к битве. Позвольте мне дать вам ещё одну флягу лекарства на всякий случай.

Я порылась в корзине. Кажется, друзья позаботятся о Рэйфе. Я хотела остаться, но знала, что у меня не хватит сил, да и я нужна в кладовой. Кроме того, я оскорбила бы честь этих маленьких женщин, если бы попыталась переложить часть их обязанностей на себя.

– Я знаю, что Рэйф в хороших руках, и вы будете за ним присматривать.

Я услышала хрюканье снаружи и поняла, что Маркус одобрил мои слова.

Девочки, казалось, остались довольны моим ответом, и даже Фалин смягчилась и заверила меня:

– Мы пошлём за Гилом, если у нас возникнут сомнения или вопросы, трофей.

Я кивнула и наклонилась убрать волосы со лба Рэйфа.

– Да пребудет с тобой Небеса, Рэйф.

Он открыл глаза и на этот раз посмотрел на меня ясным взглядом.

– Тебе нужен новый охранник, Лара.

Впечатленные девочки распахнули глаза и втянули воздух.

– Нет, Рэйф. Я в безопасности. Прест и Айсдра присмотрят за мной, пока ты не сможешь вернуться к своим обязанностям.

– Я вернусь, как только…

Он вздохнул, веки тяжело опустились.

– Выиграй это сражение, Рэйф.

Я встала и оставила палатку, прежде чем он увидел мои слёзы.

Маркус и Прест ждали меня у входа с мрачными лицами. Мы пошли обратно в тишине, пока я пыталась обуздать эмоции. Почувствовав, что справляюсь, я повернулась и посмотрела на Преста.

– Четыре девушки?

Прест улыбнулся.

Маркус сухо усмехнулся.

– Рэйф всегда был популярен. Настоящий чаровник. Соперник Симуса.

Я улыбнулась сравнению. Но моя улыбка была недолгой, так как я подняла голову и увидела чёрный дым с костров, которые горели на месте деревни.

– Рэйф был прав, нам нужен другой защитник, – произнёс Маркус за моей спиной.

Я уставилась на землю, не сбавляя шаг, желая поскорее оказаться в безопасной, успокаивающей кладовой.

– Нет, Маркус, не тревожь Кира. У меня есть Прест и Айсдра. Этого достаточно. – Я почувствовала его неодобрение, но не дала возразить: – Здоровые заботятся о больных. Больные стараются поправиться. У кого есть время или силы нянчиться со мной?

Мы вернулись в кладовую в тишине.

***

На следующий день небольшой шум у палатки заставил меня выглянуть в откидную створку, и я увидела, что Маркус применяет свои привычные чары над ещё одним воином. На сей раз его жертвой стал Жоден, которому было недвусмысленно сказано сесть и поесть. Бедный Жоден выглядел полностью истощённым и тяжело упал на пень.

Маркус вернулся и пихнул обёрнутого в одеяльце громко пищащего ребёнка в руки Жодена.

– Будь полезен и присмотри за ней.

Поражённый Жоден взял извивающийся комочек, и Маркус ушёл. Малышка брыкалась и кричала, и Жоден начал издавать забавный звук, пытаясь её отвлечь. Но я увидела, как дёргаются её крошечные ножки, и поняла, что она не успокоиться от подобной уловки.

Поэтому умный уставший мужчина терпеливо потянулся за мешочком и достал колокольчики уединения. Здоровые крошечные ручки вынырнули из одеяльца и сжали колокольчики изо всех силёнок. Суета сменилась на счастливый смех; на лице Жодена расплылось счастье. Подобное счастье я видела и на лицах других, так что Маркус повторял эту уловку снова и снова, используя одного крошечного ребёнка, чтобы исцелить души этих воинов. Я вернулась к своим горшкам с более лёгким сердцем.

Когда Маркус вернулся с супом и каваджем, Жоден расслабился и тихо напевал малышке. Я вышла из палатки, и Жоден положил девочку в корзинку. Когда он потянулся за колокольчиком, она издала вопль и потянула на себя, беря кожаный ремень в рот и булькая от радости.

– Хватка воина, трофей. – Жоден взял еду у Маркуса. – Как её назвали элементали?

Я убрала выбившийся локон за ухо.

– Её имя утеряно, Жоден. Мы нашли её рядом с мёртвой матерью. Её тхиэ.

Жоден выпил суп и внимательно посмотрел на ребёнка.

– Серьёзное дело – потерять имя. – Подошла Айсдра с вязанкой дров, и он продолжил: – Мы слушаем элементалей, чтобы найти имя ребёнка. Она молода, потеря не навредит ей. Но нужно провести церемонию.

Айсдра стряхнула грязь с ладоней.

– Она ксианка. Мы должны следовать обычаям Кси.

Жоден посмотрел на меня.

– Мы называем наших детей именами их предков или даём понравившееся имя. Рахиль говорила, что её мать звали Мира.

– Тогда назовём её в честь её тхиэ, – Жоден опустился на колено перед корзиной.

– Мира. – Жоден потянулся пощекотать шаловливую ножку. – Она должна быть отмечена. Покрыта рисунком.

Перед глазами внезапно встало лицо Анны, если бы она увидела ребёнка с татуировкой, независимо от того, что это временная метка.

– Сделаем это позже, – твёрдо заявила я.

Жоден вздохнул и взял кавадж.

– Хорошо, что мы дали ей имя.

Мира тряхнула колокольчиками и рассмеялась, вызывая у нас редкую улыбку.

Её смех напомнил мне кое о чём.

– Жоден, я забыла сказать, Симус прислал для тебя письмо. Он попросил меня прочитать его для тебя, чтобы ты смог добавить слова для своей песни.

Я ожидала согласия, но Жоден даже не посмотрел на меня. Вместо этого он уставился на малышку с мрачным лицом.

– Жоден?

– Не думаю, что смогу сложить ту песню, трофей.

Я озадаченно изучила его широкое лицо, пытаясь понять, что он имел в виду.

– Конечно. Ты устал. Сейчас не время сочинять песню. Я сохраню письмо, Жоден. На другой раз.

Жоден проигнорировал меня и вместо этого обратился к Маркусу:

– Моя благодарность, Маркус. Теперь у меня есть силы продолжить выполнять свой долг.

– Не нужно благодарить, певец. – Маркус странно на него посмотрел, но не стал давить.

– Что ты делаешь, Жоден? – спросила я.

– Я вижу мёртвых, Лара. Кто-то должен петь для них, хоть кусочек песни. – Жоден выпрямил спину и встал. – Скажи мне доброе слово, которое я смогу нести в своём сердце.

– Болезнь замедляется, Жоден, – ответила я. – Число новых больных уменьшается.

Он глубоко вздохнул и кивнул.

– Это хорошее слово, трофей. Я заберу его с собой. – Он посмотрел на малышку, которая всё ещё трясла колокольчиками. – Военачальник был прав, задержав нас здесь. Я не могу вообразить весь этот ужас на Равнинах.