Текст книги "Военная клятва"

Автор книги: Элизабет Вон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Да, если рассказано настоящему певцу под небесами. Ты хочешь в чём-то признаться, Лара? В чём-то личном?

Я кивнула.

– Только между нами. Ты никому не расскажешь?

Он развернулся и вытащил пакетик из седельной сумки.

– Я ещё не настоящий певец, Лара. Но слова между друзьями можно рассматривать как личные.

Он достал маленькую связку колокольчиков и наклонился повязать их на гриву своего коня. Теперь нежный перезвон оглашал каждый шаг лошади.

Без лишних слов наездники вокруг нас придержали лошадей и отстали, освобождая место. Я повертела головой и заметила, что никто не выглядит встревоженным, даже не любопытничает, что мы делаем.

– Что?..

– Колокольчики уединения, – понял мой вопрос Жоден. – Их используют, если хочешь поговорить или в чём-то признаться, чтобы тебя не услышали. Колокольчики – просьба на уединение. Разве у вас нет таких?

– Нет. – Я наклонилась вперёд и заговорила тише: – Когда мы хотим остаться одни, то уходим в одну из комнат и закрываем дверь.

Жоден фыркнул.

– На Равнинах тяжело остаться одному. Ты вряд ли найдёшь дверь в палатке. А уж тем более в зимних убежищах. Если услышишь перезвон колокольчиков, значит человек хочет покоя или поговорить с кем-то наедине.

Я задумалась.

– Кир не использовал их в лагере.

– Палатка командира сама собой является личной территорией, военный трофей.

Жоден, казалось, поудобнее устроился в седле.

– Теперь, Лара, между друзьями, что не так?

– О, Жоден. – Я сморгнула слёзы. – Всё намного сложнее, чем я себе представляла!

– А, – кивнул Жоден. – Скучаешь по дому. Это нормаль…

– Нет.

Из горла вырвался всхлип.

– Нет, не в этом дело… – Я сделала глубокой вдох. – Жоден, я просто умираю со скуки!

Глава 2

Я рассказала Жодену всё. Как тяжело заснуть, когда вокруг палатки всё время ходят. Как сильно ноет тело после долгих часов езды каждый день. Как огненные не обсуждают ничего кроме коней, кобыл да жеребят. Их масть, глаза, поступь, холку… часами! Еда… ну она не дотягивала до стандартов Анны, это уж точно.

Мой голос звучал плаксиво, сама удивилась, но это меня не остановило. Я вылила всё своё горе в уши Жодена под перезвон колокольчиков уединения.

И наконец, худший мой страх, я боялась, что Кир потеряет ко мне интерес. К счастью, я не могла видеть лица Жодена, пока делилась своими сомнениями. Кира не было рядом: он постоянно скакал туда-сюда и не всегда возвращался в нашу палатку на ночь. Огненные думали совершенно по-иному, а их женщины все поголовно были стройными, сильными, уверенными в себе и… аппетитными.

Я прислонила лоб к спине Жодена.

– Прости, Жоден. Я не имела ни малейшего права так говорить. Я веду себя словно капризный ребёнок. Я последовала за Киром и сделала это по доброй воле. Просто…

– Ты ожидала иного.

Я почувствовала, как голос рокочет у него в груди.

– Отец часто рассказывал мне о своих походах и приключениях. Как тяжело ему приходилось. Я просто не ожидала, что тяжело и неудобно будет каждый день!

Жоден рассмеялся. Я поначалу обиделась, но не удержалась и рассмеялась вместе с ним.

– Итак, ты планировала стать настоящей равнинницей всего за пару дней? Ты, которая никогда не отваживалась покинуть свой каменный дом, – усмехнулся Жоден.

– Ну, я не думала, что будет легко.

– Ведь так не бывает. – Жоден сместился в седле, и кожа седла скрипнула в ответ. – Если Маркусу приходится исправлять ошибки, то только из-за своей веры, что Кир никогда не ошибается. Ты говорила с Киром, Лара?

– Нет. Я слишком смущена.

Жоден замолк. Своим молчанием он напомнил мне Эльна, когда учитель хотел заставить меня задуматься над своими словами. И когда я задумалась, то вспыхнула от стыда. Это правда, я чувствую, что не могу поговорить с Киром о подобном. Он такой гордый, такой уверенный, такой… совершенный. Как я могу бросить ему мысль, что его военный трофей не такая, как он?

Я тяжело вздохнула.

Жоден слегка повернул голову, словно хотел взглянуть на меня.

– Эта твоя земля, Кси, такая непонятная для нас. Многие признавались мне, что им нелегко.

– Правда?

Я окинула взглядом долину, её холмы и деревья. Небо над головой было кристально-синим, воздух сладок от запаха смятой травы.

– Почему?

– На Равнинах просторы тянутся на целые мили. Ты можешь увидеть, как рождается буря и несётся по травам, неся дождь. – Жоден поднял взгляд на вырисовывающиеся перед нами горы. – Здесь же ты ничего не можешь увидеть, а деревья не дают тебе полюбоваться на звёзды. Это неприятно.

– По твоим словам, Равнины бескрайни, Жоден.

– Бескрайни как сами Небеса, Лара. – Я слышала улыбку в словах Жодена. – У них своя особая красота.

Его голос был полон тихой гордости.

– Но жизнь там тяжела, земля не прощает ошибок. На Равнинах мы принимаем жестокость жизни, но также ценим её свободу, а вкус свободы сладок.

Его тон изменился.

– Кир хочет изменить наши традиции, облегчить тяжести, улучшить жизнь. Но меняться всегда тяжело.

Я переваривала его слова, пока он делал глубокий вдох для продолжения.

– Мы возвращаемся на Равнины, Лара, и обычно наши руки были полны награбленного. Но в этот раз, эта армия, пусть и победоносная, возвращается с военным трофеем. Для нас ты имеешь больше ценности, чем товары и еда. Но воины иногда видят только добычу в руках или отсутствие таковой.

Жоден сделал вдох и продолжил:

– У Кира были взлёты и падения, он волнуется о нуждах своих воинов. Но он также напомнил, что дань с этого похода прибудет позже, когда растает снег. Некоторые работают против Кира и укажут на пустые руки и сумки.

– Ифтен?

Большой светловолосый мужчина с жидкой бородкой, бросивший вызов Киру, не был моим любимцем. Он смотрел на меня, точно на вредительницу.

– Ифтен, – подтвердил Жоден. – Кира недолюбливают и другие, но они не решатся нарушить свою клятву перед военачальником, хотя и не одобряют перемен. – Жоден покачал головой. – В Сердце Равнин нас ждут неприятности.

– Неприятности?

Жоден кивнул.

– Но знаешь что, трофей. Кир объявил тебя своей, и он уважает свою клятву.

– Жоден, я не понимаю, что это значит.

– Вы стали связанной парой, Лара. Как Эпор и Айсдра.

– Что значит «связанные»?

Я вытянула шею, пытаясь разглядеть их в толпе.

– Они связаны клятвой друг с другом, и так будет много лет.

– Я не знала.

– Да, – произнёс Жоден. Его тон напомнил мне об Эльне в те моменты, когда я упускала нечто важное. – Поговори с Айсдрой, Лара. Ты должна спрашивать, когда чего-то не понимаешь.

Он снова повернулся ко мне, и я наклонилась послушать его.

– У Кира свои причины гнать армию с такой скоростью. Он надеется избежать сопротивления, если мы быстро прибудем.

– Сопротивления? Из-за меня?

– Да. Послали гонцов, но Равнины широки. Если повезёт, мы сможем приехать в Сердце Равнин и подтвердить твой титул до того, как стянутся главные противники. Поговори с ним, Лара. Поделись своими страхами. Ты должна рассказать всё это Киру. Мои слова тебя не утешат.

Тяжелов вздохнув, я прислонила голову к его спине и кивнула.

– А что касается остального, ты хорошо справляешься, Лара. Для горожанки. Не бойся. Всё будет хорошо.

***

– Отчего такое кислое лицо, трофей? – спросила Айсдра, пересаживая меня к себе.

– Айсдра, если ещё кто-нибудь погладит меня по головке точно неразумное дитя и скажет не волноваться, я закричу.

Айсдра рассмеялась.

– Не вини их. Для нас любой, кто не носит оружие, ребёнок, и его нужно оберегать и защищать.

Я затихла и задумалась. Айсдра выглядела такой спокойной, такой уверенной в себе. Боюсь, мою уверенность не примут радушно и не будут уважать.

– Айсдра, Маркус сказал, что вы с Эпором связаны.

– Маркус?! – воскликнула Айсдра в удивлении. В следующее мгновение она уже заплела колокольчики в гриву своей лошади, и нас оставили одних. – Трофей, могу я попросить твой символ.

Я заморгала, откинулась назад и нащупала в кармане камень, который привыкла носить с собой.

– Я сказала что-то оскорбительное?

– Нет. – Айсдра забрала у меня символ. – По крайней мере, не для меня. Лара, я расскажу тебе то, что все знают, но никогда не обсуждают. Ты поняла?

– Да, вроде бы. Нечто, что все знают, но не говорят, – медленно повторила я. – Так, люди в Кси избегают обсуждать смерть моего брата. Опасаются моей скорби. Или гнева.

– Да, ты поняла суть, – кивнула Айсдра и сделала тяжёлый вздох. – Лара, Маркус был связан.

– Правда?

Я повертела головой, пытаясь разглядеть Маркуса позади. Его подбородок покоился на груди: видимо, он спал в седле, а лошадь тихонько шла вперёд.

– Но его ухо… – Я запнулась. Его левое ухо сгорело.

Айсдра снова кивнула.

– Да, спираль расплавило вместе с плотью. Я не знаю подробностей, Лара. Только не задавай ему вопросов, будь даже у тебя символ в руках, колокольчики повсюду и военачальник под боком. Все знают, что Маркус взрывается, когда затрагивается эта тема. Мы с Эпором стараемся проявить чуткость, но знаем, что ему больно от одного взгляда на нас. Будем честны с Небесами, я удивилась, когда военачальник объявил нас вашими телохранителями.

– О, Богиня. Её убили, Айсдра?

Айсдра покачала головой.

– Я больше ничего не скажу, Лара. Как говорится, меньше знаешь, да и невежливо иное. Но если хочешь поговорить об узах, я могу посплетничать, как сорока.

Я почти физически ощущала её улыбку, когда она передавала мне символ.

– Расскажи мне об узах.

– Расскажу всё так, как буду учить молодых. Не ради обиды, а ради знания. – Я слышала ритмику в её голосе, она говорила, словно читала лекцию. Она подождала, когда я проникнусь величием момента, и продолжила: – Вот обычай Равнин. После того как рождаются необходимые детки, а на полях стяжается слава, каждому даётся свобода в выборе своего суженого. Узы связывают две души, и несут как боль, так и наслаждение. Как тело и разум работают единым целым, так теперь и эти двое. Это сложнее, чем самая ожесточённая битва, ведь сражение длится часы, но эта работа постоянная и непрекращающаяся. Подстраиваясь друг под друга, связь усиливается и ослабевает с каждым вдохом. Узы редки, но когда они есть, они дарят бесценную радость.

– Нельзя образовать узы, пока не родишь детей?

– И послужить своему племени как воин, нет.

– А, – я облизнула губы, – связанные пары не спят с другими?

Айсдра затихла на мгновение.

– Я слышала, что у ксиан совсем иные традиции и обычаи. Что вы имеете в виду под словом «спят»?

Моё лицо залилось румянцем, но, к моей радости, Айсдра не могла меня увидеть.

– Это значит, что мужчина и женщина вместе и прикасаются друг к другу так, что это приносит обоим удовольствие.

– Ах, вот ты о чём. Тогда да, связанные пары не «спят» с другими.

– Как… – Я пыталась подобрать нужное слово, не зная, хочу ли я услышать ответ на свой вопрос. – Каково это?

Кажется, Айсдра поняла, о чём я спрашиваю.

– Ах, Лара, Эпор – огонь моего сердца.

Она повернула голову, и я за ней. Эпор ехал впереди и чуть сбоку, на расстоянии двух лошадиных крупов. Его светлые волосы отливали золотом на солнце, свет отражался от бусинок и проволоки, оплетавшей ухо. Один из всадников что-то сказал, и Эпор откинул голову и звонко рассмеялся. Я почувствовала, как Айсдра вздохнула и посмотрела вперёд.

– Он красавец, Айсдра.

– О да.

– А у вас была церемония? – поинтересовалась я.

– Можно с ней, а можно и без. Зависит от пары. – Айсдра рассмеялась. – Я пригласила Эпора на танец и озвучила своё желание. Видела бы ты его лицо…

– А у связанных есть дети?

Айсдра снова рассмеялась.

– Ну, у нас точно не будет. Мой лунный цикл закончился давным-давно. – Айсдра склонила голову на бок. – Все связанные немолоды, Лара. Сначала мы должны послужить нашему народу, и только потом вольны выбирать свой путь. – Она сделала паузу. – Это наша последняя кампания.

– Вот как? А чем тогда вы займётесь?

– Эпор хочет пасти скот. А я, наверное, стану тхиэ для маленьких. – Она обернулась и хитро на меня посмотрела. – Возможно, даже стану тхиэ для твоих деток.

Моё лицо снова залилось краской.

– Я не беременна, Айсдра.

Она хихикнула.

– Ты молода, Лара. Кир здоров. Детки будут.

Я прикусила губу от внезапного приступа гнева. Она что, спала с Киром? Я постаралась выкинуть эту недостойную мысль из головы. У них другой склад жизни, и я знала, что у Кира… есть опыт. Но мысль о том, что он делил ложе с другой женщиной, прожигала меня насквозь.

– Поэтому, – продолжила Айсдра. – Мы должны убедиться, что ты в совершенстве знаешь наш язык, и мы избежим ошибок. У нас много слов для описания слова «спать». Давай расскажу, начнём с… – Она замолчала и посмотрела направо.

Я тоже обернулась и увидела, что к нам скачет Кир. В доспехах и с двумя клинками за плечами он представлял собой само воплощение бога войны. Сердце забилось чаще, стоило мне увидеть его тёмные волосы и голубые глаза, в которые я влюбилась с первого взгляда. Даже покрытый пылью и засохшей коркой пота на лбу он был великолепен.

Кир подъехал ближе с виноватым выражением лица.

– Айсдра, если можно нарушить уединение колокольчиков, могу я забрать военный трофей.

Она кивнула и убрала колокольчики из гривы. Мой спаситель подъехал ближе и пересадил к себе, к моему огромному облегчению.

Кир посадил меня перед собой, поперёк седла. Как только я уселась, он страстно меня поцеловал. Поцелуй говорил о голоде, желании и нашей разлуке. Любое сомнение в его чувствах растворилось как дым, стоило теплу разлиться по телу. Я прекрасно понимала, что Айсдра имела в виду под выражением «огонь моего сердца».

Он прервал поцелуй и печально улыбнулся, увидев моё раскрасневшееся лицо.

–Держись, трофей.

Я покрепче обхватила его шею, и он пустил коня рысью, уезжая подальше от армии. Когда за нами последовали мои телохранители, он махнул им рукой. Пока он скакал, у меня было время изучить лицо мужчины, укравшего моё сердце. У меня не заняло много времени узнать, что военачальник Равнин, внушающая всем страх Кошка, Опустошитель и Разрушитель, человек необычный. Иногда, когда Кир кажется жестоким, он на самом деле в душе смеётся. А иногда у него такое странное выражение лица, словно он заметил нечто забавное, но не хочет никому это показывать.

Я пристально изучила его лицо.

– Что тебя так забавляет?

– Обернись.

Заинтригованная его словами, я чуть приподнялась, выглянула из-за его плеча и выдохнула от удивления. У каждого воина была горсть кровяного мха: в волосах, плаще, на лошадях. Из Гила вышел хороший гонец. Все собрали кровяной мох. Я подавила смешок.

– У меня странное чувство, что он для чего-то тебе нужен, – серьёзно произнёс Кир, но в его глазах плясали смешинки. Я не удержалась и рассмеялась во весь голос.

Кир обнял меня и перестал улыбаться.

– Удосужишься рассказать, почему все мои воины понавешали на себя сорняки?

– Это кровяной мох. Целебное растение.

– Об этом я догадался, – ответил Кир, на этот раз на ксианском.

Я закатила глаза и снова рассмеялась. Кир владел моим языком намного лучше, чем я понимала его.

– Моему свирепому полчищу будет трудно вселять страх в сердце врага с сорняками в волосах, – подразнил он.

– Оно очень полезное.

– И чем?

Я рассказала о его использовании и даже предложила порезать себе руку для демонстрации. Кир громко захохотал, но отказался. За всем этим разговором я не обратила внимания, куда именно мы едем, пока Кир не остановил коня.

– Будем надеяться, что в скором времени тебе не понадобится столько мха.

Мы уехали далеко от армии, к огромным зарослям ольхи. Её мелкие листочки уже начали желтеть.

Подошёл воин и придержал коня, пока Кир спешился. Он посмотрел на меня и улыбнулся с надеждой. Его глаза хитро засияли.

– И какую же каверзу задумал военачальник?

Его улыбка стала шире.

– Никакую, трофей. Можно тебя отнести? Нам недалеко.

– У меня есть ноги.

Я стала слезать с лошади, но Кир обхватил меня за талию и медленно опустил на землю. Жест не был неприличным, но мои щёки полыхнули румянцем.

Кир слегка усмехнулся и взял меня за руку.

– Пойдём, робкая ты моя.

Мои ноги всё ещё не зажили, но я могла ходить в мягких туфлях, которые для меня нашёл Маркус. Кир провёл меня сквозь кустарник, удерживая ветки крепкой рукой. Чирикали птицы, но стоило им заслышать наши шаги, как они в страхе улетели. Мы вышли на берег небольшого озера, вокруг которого росли густые заросли жёлтой ольхи. Рядом было расстелено одеяло, на нём лежали разнообразные свёртки. Я едва успела разглядеть полянку, как Кир взял меня на руки.

– Возможно, застенчивый трофей насладится недолгим уединением, купанием и обедом со своим военачальником.

– Что? Без стражи? Только мы вдвоём?

– О, стража есть. – Он посадил меня на одеяло и стал доставать мечи и кинжалы. – За ольхой, вне поля нашего зрения. Если понадобится, я крикну им. – Он положил оружие на угол одеяла в пределах досягаемости. – Ифтен – мой второй. Йерс – третий. Я могу оставить армию на них. А у меня есть дело поважнее.

Покрывало лежало на траве и было очень мягким. Я легла на спину и стала смотреть, как Кир снимает свою кожаную броню, поддоспешник и остаётся в одних штанах. Моё дыхание участилось, и он знал об этом, если только случайная искорка в его голубых глазах имела какую-то подоплёку.

С невообразимой грацией он сел на одеяло рядом со мной.

– О? – Я изогнула бровь. – И что это за важное дело?

Он одарил меня понимающей улыбкой и наклонился прижать к себе. Я охотно подчинилась, обожая чувство защищённости в его объятиях. Кир уткнулся в моё ухо и нежно прошептал:

– Оно требует всё моё внимание.

Свободную руку он запустил мне под тунику и положил на талию. У меня перехватило дыхание от его прикосновения. Я дрожала от желания и ожидания. Над головой Кира танцевала ольха, создавая вокруг нас узор из света и тени.

Оказавшись в его объятиях, я забыла обо всех своих бедах. Всё стало понятнее, проще. Идеальным.

Кир переложил руки мне на спину и осыпал нежными тёплыми поцелуями. Он посадил нас прямо, и только когда через голову перелетела нагрудная повязка, я поняла, что осталась в одних трусах. Я задрожала, и Кир снова обнял и уложил на одеяло. Я с радостью приняла его объятия и стала гладить широкие плечи.

У него была пряная тёплая кожа, и я уткнулось носом за его ухо. Его руки ласкали мои плечи, пока вдруг не остановились над раненой рукой. Я отпрянула и увидела, как Кир провёл пальцами по двум бледным шрамам. Он нежно пророкотал мне на ухо:

– Они хорошо заживают?

– Да.

Эти шрамы остались после нападения, которое спланировал мой брат. Они побледнеют со временем, но воспоминание о предательстве останется с нами надолго. Я никогда не забуду тот страх, а Кир – вину за то, что меня ранили. Я погладила его лицо и запустила пальцы в его волосы.

– Твои ноги?

– Всё хорошо. – Я посмотрела, как его пальцы скользят вниз по талии к моим трусам. – Если мы хотим искупаться, военачальник, то почему лежим на одеяле?

Он наклонил голову и слегка усмехнулся.

– Ну, сначала ведь нужно испачкаться?

Я рассмеялась.

– Испачкаться?

Его руки вновь стали меня гладить, разжигая огонь желания в груди.

– Слово «попотеть» тебе больше нравится?

Он улыбнулся мне, и всё его лицо посветлело.

Я улыбнулась в ответ, наклонила его голову и поцеловала. Он ответил на поцелуй, и в тот момент ольха, солнце и весь мир вокруг растворились. Все мои чувства устремились к нему, сосредоточились на прикосновениях его кожи.

Его пальцы скользнули под мои трусы и очертили изгиб бедра. Я провела ладонями от его ладони до плеча. Он сощурил глаза и уткнулся в шею, осыпая её лёгкими поцелуями вниз, до линии груди. Провёл языком по ключицам, лишая меня шанса вздохнуть.

– Кир, – прошептала я, боясь сказать большее, желая, чтобы он продолжал. По волшебному мановению, мы остались обнажёнными, и его ноги переплелись с моими ногами. Я провела стопой по его ноге, царапая кожу ногтями. Кир застонал и поймал мою ногу своей большой ладонью и закинул себе на бедро. Он продолжал дразниться, отказывая мне в контакте, которого я так жаждала.

Вместо него он погладил моё лоно, отвечая на мои движения и крики, даря наслаждение. Конечно, я наслышана историй о мужчинах, которые получают удовольствие сами и ничего не дают взамен. Но моего возлюбленного моё блаженство волновало также сильно, как и его собственное. Богиня знает, Кир был опытен, и я старалась не думать, как он столькому научился. Каждое наше занятие любовью он доказывал, что его руки, искусно орудующие смертоносными клыками, могут играть на моём теле, оставляя меня бездыханной, но желающей большего. И этот раз не стал исключениям: я закричала и вцепилась ему в руки, погружаясь в чистое удовольствие.

Когда я вернулась в сознание, он перекатился на спину вместе со мной и распластался подо мной точно одеяло. Теперь пришла моя очередь ласкать и дразнить, использовать его техники против него же. Он охотно позволил мне исследовать его тело, ничего не запрещая и поощряя мои робкие прикосновения. Как целитель я знала мужское тело, но смотреть, как оно отвечает на ласки, совершенно другое. Я старалась вернуть ему любезность, и его стоны и движения придавали мне сил и смелости. Мой дикарь-военачальник ахнул и задрожал подо мной, и это доверие окутало теплом моё сердце.

И так мы любили друг друга под приютом ольхи, и наши кожу целовало солнце, и плясали тени. И когда Кир вошёл в меня, это было больше, чем просто физическое соединение тел. Наши сердца и души слились в драгоценном моменте разделённой страсти. На мгновение мы с Киром стали единым целом, и окружающие нас элементали наполнились светом и радостью. После мы жадно ловили ртом воздух, цепляясь друг за друга, и, надо признать… вспотев.

***

Солнце слегка сместилось, прежде чем мы фактически вошли в воду. Кир протянул руку, чтобы помочь мне спуститься. Поначалу вода показалась мне холодной, но в глубине, если зайти по пояс, она была теплее.

Кир нырнул и исчез из вида. Я стала ждать, когда он всплывёт на поверхность, но не дождалась. Стоило мне забеспокоиться, как что-то схватило меня за лодыжку. Но не успела я крикнуть, как Кир со смехом всплыл передо мной, жадно делая вдох.

– Кир! – крикнула я, вытирая воду со своего лица и смеясь против желания.

Он усмехнулся и пошёл на берег только, чтобы захватить для меня брусок душистого ванильного мыла. Я поблагодарила его и стала намыливать руки.

Кир подошёл ближе. Вода струилась потоком с его тела.

– Дай помогу.

Я бросила на него хитрый взгляд.

– Честное предложение, раз я вспотела из-за тебя. – Он потянулся за мылом, но я не дала. – Но если ты поможешь мне, мы никогда не выйдем из воды.

Он изогнул губы в усмешке.

– Не вижу проблемы, трофей.

Я рассмеялась. Кир поймал меня и смачно поцеловал. Я провела мыльными ладонями по его груди. Он забрал у меня мыло, и вскоре мы умирали от смеха, дразня друг друга, как над водой, так и под ней.

В конце концов, Кир рыкнул и страстно меня поцеловал.

– Знаешь, что есть лучше этого, Лара?

Я чмокнула его в нос.

– Что?

– Еда.

Он отпустил меня и пошёл к берегу, а затем обернулся с озорной усмешкой. Я не смогла сдержать смех.

Я погрузилась в прохладные воды, полная решимости отмыть каждый сантиметр кожи и волос до кристальной чистоты. Мыться из ведра в крошечной палатке не особо легко и приятно. Конечно же, огненные просто прыгают в воду голышом, в любую воду, которую найдут, при любой возможности, и моют друг друга. Может, мне мыться с колокольчиками? Я всплыла на поверхность, смеясь от этой идеи.

Даже моя волосы, я всё время оглядывалась на Кира. У огненных нет понятия стыда, и хотя это меня сильно смущает, иногда я ценю плюсы подобного: к примеру, то, что Кир загорал голым. Проникающий сквозь листву свет плясал на его крепкой спине. Кир достал свёртки из седельных сумок и положил на одеяло. Лучше не отвлекаться и наконец-то помыть мои непослушные кудри. Я не обращала внимания, чем занимается Кир, пока не почувствовала до боли знакомый запах.

Я перекрутила волосы, стараясь выжать как можно больше воды.

– Кир? Ты достал хлеб?

– Подойди и увидишь, – ответил он. Он стоял на берегу с запасным одеялом и сухой тканью. Я подплыла к берегу и задрожала на ветру. Кир завернул меня в одеяло, поцеловал и отнёс к «гнёздышку», которое для нас приготовил.

– Это хлеб, – выдохнула я, устроившись на одеяле. Я взяла ткань и обернула вокруг головы. – Где ты?..

– Сэл закупала нам провизию, и жена фермера поинтересовалась с нами ли ты. – Кир взял буханку хлеба и оторвал ломоть. – Видимо, она волновалась, что тебя плохо кормят.

Он протянул мне ломоть и кувшин масла. Мой рот оросился слюной. Я взяла протянутый нож, щедро намазала хлеб маслом и надкусила. Закрыла глаза от удовольствия и стала жевать. Вкус хлеба с масло напоминал мне о доме.

– Это ещё не всё.

Я открыла глаза и увидела запечённую курицу, наливные яблочки и кувшин холодного эля. Я улыбнулась Киру и оторвала куриную ножку. Кир взял вторую.

Мы поели, облизали пальцы и передали друг другу кувшин. Кир разрезал яблоки на маленькие ломтики. Они хрустели во рту, кисленькие и сладкие. Эль был лёгким, холодным и горьковатым. Вскоре мы обглодали мясо до костей и смели всё до единой крошки.

Сладко вздыхая от удовольствия, я подошла к воде помыть руки, вернулась к одеялу и достала из своей сумки гребешок и бутылочку с ароматом ванили. Масло поможет справиться с колтунами. Кир выбросил кости и яблочные черенки в кусты. От масла и хлеба не осталось ни капли и ни крошки. Кир помыл руки и достал штаны из сумки. Я понимала, что он оделся для моего удобства, а не своего.

Он лёг ко мне на одеяло и, оперевшись на локоть, стал смотреть, как я расчёсываюсь. Волосы ещё не высохли, и я с трудом продиралась сквозь свою гущу. Солнце всё ещё танцевало сквозь листву, но ветер стих. Внезапно тяготы последних нескольких часов показались какими-то далёкими. Я улыбнулась своим страхам. Удивительно, как простая ванна и еда могут поднять дух.

– Маркус сказал мне, что ты говорила с Жоденом при колокольчиках. Тебя что-то тревожит, Лара.

Я не взглянула на него.

– Со мной всё хорошо. Просто у меня возникло несколько вопросов…

– Посмотри на меня.

Голос Кира был властен, и я повиновалась, слегка обидевшись, что он мне приказывает.

– Тебе тяжело, – тихо произнёс он и пристально посмотрел на меня. – Маркус сказал, что ты изо всех сил стараешься привыкнуть. – Кир закатил глаза. – Я получил разнос за то, что подверг тебя невыносимым мукам.

Я улыбнулась, прекрасно понимая, насколько остёр у Маркуса язык.

– Ты меня не мучаешь. Я всё выдерживаю.

– Прости меня. – Кир перекатился на спину и положил руки на грудь. – Я хотел бы ехать медленнее, но не могу. Нам нужно добраться до Сердца Равнин как можно быстрее.

– Жоден пытался это объяснить, но я не уверена, что всё поняла.

Кир повернул голову и посмотрел на меня своими голубыми глазами.

– Я отправил гонцов к старейшинам в Сердце Равнин в ночь, как объявил тебя своим трофеем. Они пошлют своих гонцов и призовут других старейшин и жрецов-воинов. Церемония начнётся по нашему прибытию, под открытыми небесами, чтобы видели всё. Если поспешим, церемония пройдёт до того, как все соберутся. Именно это я пытаюсь избежать.

– Они могут не признать меня?

Я слегка подалась вперёд, и одеяло, которым я укрывалась, соскользнуло.

Кир посмотрел на меня, но не в глаза.

– Я не хочу говорить о будущем, Лара. – Его взгляд стал грустным, а голос хриплым. – Совсем. – Он перекатился на бок и дёрнул моё одеяло. – Лучше воспеть, как солнце пляшет на твоей коже. Аромат ванили. Лучики солнца, ставшие пленниками в твоих волосах.

Залившись краской, я опустила гребень и подвинулась к Киру, позволяя ему сбросить с меня одеяло. Он прищурил глаза и крепко прижал к себе. Уткнулся носом в мою шею и провёл рукой до самых ягодиц.

– Мы так долго не виделись, Лара. Я соскучился по твоим прикосновениям, жару…

Я зевнула во весь рот.

Кир отпрянул и посмотрел мне в глаза. Я моргала и едва могла держать веки открытыми от усталости. Кир покачал головой и уложил меня рядом с собой, опуская голову на своё плечо.

– Спи, Лара.

– Кир, давай не будем нарушать эту идиллию. Я могу поспать позже…

И я снова зевнула.

– Но ты не захочешь и не сможешь заснуть? – Он гладил меня по спине, нежно массируя кожу. – Положи голову и закрой глаза, Лара. Я буду рядом, оберегая твой сон.

Я снова зевнула. Тепло его тела и сытный обед взяли надо мной верх. Кир усмехнулся, когда я расслабилась, и почувствовала, что он укрывает нас одеялом. А дальше я уже ничего не помнила, так как провалилась в сон.

***

Я проснулась от странного ощущения, что что-то теребит мои волосы. Кир лежал рядом, положив руку мне на бедро. А тянула мои разметавшиеся по покрывалу локоны сорока-воровка. Папа рассказывал мне об этой чёрно-белой птичке, которая ничего и никого не боится, и готова украсть всё, что попадётся ей в лапки. Птичка наклонила голову, посмотрела на меня и снова дёрнула за локон, стараясь его оторвать.

Кир махнул рукой, и птичка улетела, «жалуясь» на то, какие мы плохие. Я почувствовала, что Кир уткнулся мне в шею, и тихо замурлыкала от удовольствия.

Кир улыбнулся.

– Ты чудесно пахнешь.

Я слегка повернулась и улыбнулась, глядя прямо в его голубые глаза. Кир обхватил рукой мою грудь, и я застонала от этого простого прикосновения.

– Одно твоё прикосновение, и я готова взмыть к небесам.

– А кто сказал, что прикосновение будет только одно, – прошептал он.

Я поцеловала его, готовая к ласкам и желая большего, как идиллию нарушил оглушительный топот. Множество лошадей проламывалось сквозь кустарник. Воины звали Кира.

Кир вскочил на ноги, выхватив меч. Я кинулась за одеялом, пытаясь прикрыться.

– Военачальник! – раздался высокий и напряжённый голос за кустарником. – Разрешите доложить.

– Какие вести?

Кир вложил меч в ножны и стал собираться.

– Восстание, военачальник!