Текст книги "Военная клятва"

Автор книги: Элизабет Вон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Среди детей и тхиэ, – прошептал Маркус. – Болезнь уничтожила бы их.

– Уничтожило бы само будущее племён, – добавил Жоден холодным тоном. – Недуг горожан.

– Жоден?

Его тон озадачил меня.

Но Жоден лишь быстро кивнул мне, развернулся и ушёл.

***

Часы текли без реального чувства времени. Воины приходили, воины умерли, и фляги с лекарствами исчезали из моих рук. Я работала, спала, когда больше не могла держать глаза открытыми, и ела, когда Маркус ставил еду передо мной. На какой-то недолгий момент появился Кир. Он почти не отдыхал, стараясь поддерживать боевой дух воинов. Не знаю в какой день, час или миг, но вдруг у входа в кладовую появился белый как простыня Маркус с малышкой в руке.

– Лара? Она не ест.

– Возможно, она наконец заметила, насколько гарт плох на вкус, – пошутила я, подходя к нему.

– Я думал, она спит. Я регулярно проверял её, но она спала. Нужно было догадаться её тронуть.

Я положила руку на лоб малышки. Жар, исходящий от её кожи, обжёг кончики моих пальцев. Девочка не открыла глаза при моём прикосновении, лишь немного захныкала.

– Богиня. Озеро, Маркус. Немедленно.

Маркус повернулся и выбежал на солнечный свет.

Я схватила флягу с лекарством от жара и бросилась за ним, едва переводя дух. Ноги дрожали, но я заставляла их двигаться. Остальные поднимали голову от любопытства, когда мы пробегали мимо.

Маркус ни разу не остановился. Он вбежал прямо в озеро, до талии, погружаясь в воду вместе с малышкой. Он положил её на одну руку и, сняв с неё одеяла и пелёнки, бросил их в воду. Я подбежала к нему, холодная вода кусала ноги. Малышка не открыла глаз, когда её опустили в воду, не заплакала, только всхлипнула. Я с дрожью в руках намазала тёмно-коричневую пасту на пальцы и сунула в рот ребёнка.

Тёмные глаза открылись, и в моём сердце родилась надежда. Она выглядела такой грустной, но я задержала дыхание, дожидаясь её крика, когда она распробует вкус лекарства.

Вместо этого она раз икнула и закрыла глаза.

Как только люди узнали, что малышка заболела, на берегу собралась толпа. Маркус продолжал окунать её, лить воду на головку. Он держал её осторожно, не давал носу и глазам опуститься ниже воды.

Топот ног отвлёк моё внимание, и я увидела бегущую к нам Айсдру.

– Мира?.. – спросила она, добежав до нас.

– Она больна, – лишь эти два слова удалось мне выдавить из себя. Малышка безжизненно лежала в руках Маркуса, всё её тело горело, как будто сожжённое солнцем. Тяжело дыша, Айсдра протянула холодные влажные руки к щекам Миры.

– Она горит.

– Лотос? – спросил Маркус.

Я покачал головой.

– Не для детей. Слишком опасно.

Я захватила с собой поильник, и Айсдра наполнила его водой, пытаясь заставить Миру пить. Но небольшие губки лишь увлажнились. Малышка не глотала.

– Позволь мне попробовать.

Маркус передал Миру Айсдре. Влажный кончик шнурка Айсдры, любимой игрушки Миры, задел её щёчку. Мира открыла глаза и посмотрела на Айсдру. Та напевала ей.

– С тобой всё будет хорошо, маленькая.

Мира закрыла глаза, икнула… и испустила дух.

Я знала, о Богиня, я знала. Такая маленькая, такая крошечная. Я схватила Маркуса за руку, когда он поднял поильник. Он в шоке поднял взгляд, пялясь на моё лицо, когда я покачала головой, неспособная произнести ни слова. Он знал, и боль разорвала его сердце.

– Небеса, нет!

Он поднял голову и освободил мучительный крик.

Айсдра тоже откинула голову назад, крича небесам.

С берега раздался ответный плач. Собравшаяся толпа заплакала как один, и сего скорбного крика мне не доводилось слышать прежде. Даже со столькими погибшими я не видела подобного горя. Но для крошечного ребёнка из деревни ксиан, эти закалённые воины завыли от горя, и из их глаз брызнули слёзы.

От одного только вида, как Маркус откинул голову назад, как туго натянулись мышцы на его шее, его дикая боль наполнила мою сердце гневом. Я выхватила Миру из рук Айсдры и перевернула, держа под грудью одной рукой.

– Нет, нет, нет.

Я отрицала произошедшее, ударяя её свободной рукой по крошечной спине. Этого не может произойти, я не позволю ей умереть. Богиня, Небеса, заклинаю.

Я била её снова и снова, повернувшись, только когда Маркус подошёл остановить меня, обращаясь к любым силам, что только могли меня услышать, умоляя…

Мира задышала.

Я замерла, почувствовав движение в её груди, задержав собственное дыхание, ожидая большего, отворачиваясь от Айсдры, надеясь…

Мира сделала вдох, и моя боль вырвалась из сердца. Чудесный яростный крик устремился в небо.

Айсдра и Маркус тут же оказались подле меня и помогли подняться.

Мира лежала на моём плече, крича, кашляя и плюясь от негодования.

Радостные возгласы раздались с берега, и мы пошли к людям, поддерживая друг друга. Множество рук потянулось помочь нам, таща нас на берег, проявляя огромную заботу, чтобы не потревожить кричащую малышку в моих руках. Как один, мы упали на колени, и все вокруг нас тоже опустились на колени. Я в слезах преклонила голову на плечо Айсдры, Мира продолжала плакать, а люди толпиться вокруг нас.

Мира была разъярена. Её ресницы потяжелели и потемнели от слёз. Кто-то вручил нам сухую ткань, и Айсдра забрала обтереть малышку. Я взяла в руку её холодную ножку, пытаясь согреть её прекрасные небольшие пальчики, никогда в жизни, так не радуясь детскому плачу. Положив руку на плечи Айсдры, я закрыла глаза, и мы нежно убаюкали ребёнка. Просто малышка, последняя из деревни, чьё имя я не сохранила. Аромат лаванды всё ещё держался на её коже. Так близко, так близко.

Как среди стольких мертвецов может теплиться крохотная жизнь? Все нависали над нами, радуясь спасению ребёнка, почти потерянного для нас. Я хрипло дышала, жалея, что не могу выразить голосом свою радость. Но я была так истощена, что могла лишь прислониться к Айсдре и попытаться задушить свои рыдания.

– Так вот что приносят за собой проклятые, – оборвал голос Ифтена моё горе. Он стоял вне круга скорбящих, положив руки на бёдра. – Грязь этой горожанки угрожает детям.

Маркус впивался в него взглядом.

– Мы не прокляты.

– Прикройся, калека. – Губы Ифтена изогнулись в презрительную ухмылку. – Ты осквернил Небеса и самые воды этого озера.

Я перестала дышать, ожидая вспышки ярости. Но Маркус лишь дёрнулся и осел на землю, прикрывая голову рукой.

– Мы не прокляты, – выплюнула Айсдра. – Это болезнь, как сказала трофей.

По толпе прошёлся шепоток, из ниоткуда бросили плащ. Маркус схватил его и укутался. Он ничего не говорил.

– Как сказала трофей, – передразнил Ифтен, указывая на дым на горизонте. – Сколько же утешения от её храбрых слов. На один труп меньше к её жертвам, а? Ещё один заболевший, чтобы она могла заявлять о своём исцелении?

Маркус вскочил на ноги, но я схватила его за руку, останавливая. Айсдра впилась в Ифтена взглядом, сжимая малышку на плече.

– Я попрошу элементалей защищать остатки этой армии. Вы же можете заниматься своими делами.

Ифтен повернулся и ушёл с гордым видом.

Маркус рухнул обратно на землю, и я наклонилась к нему. Он обернул руку вокруг меня, пряча под свой плащ. Мы долго сидели в тишине, толпа вокруг нас стихла, как будто в шоке.

Тёплые руки коснулись моих ладоней. Я повернула голову и увидела Ортиса на коленях рядом со мной, этого огромного неуклюжего мужчину с низким голосом. Его руки были такими тёплыми по сравнению с моими.

– Жодена здесь нет. Могу я оказать честь?

Я не поняла, о чём он, но Маркус и Айсдра кивнули, поэтому я последовала их примеру. Ортис откинулся на пятки и провозгласил:

– Огонь согревает вас.

Толпа ответила в столь едином унисоне, что у меня встали волосы дыбом.

– Мы благодарим элементалей.

– Земля поддерживает вас, – чуть громче и намного сильнее объявил Ортис.

– Мы благодарим элементалей.

– Вода подкрепляет вас.

– Мы благодарим элементалей, – с запинкой произнесла я.

– Воздух наполняет вас.

– Мы благодарим элементалей.

Ортис встал.

– Мы благодарим элементалей за жизнь этого ребёнка и силу трофея.

Толпа издала крик триумфа и благодарности. Люди встали и пошли к Айсдре, чтобы коснуться ноги или щёки ребенка в знак прощания. Никаких ясных улыбок, но лица многих были полны тихой радости и слезами. Многие также кивали и мне, хотя я слишком оцепенела, чтобы оценить этот жест. И лишь когда толпа рассеялась до нескольких человек, Ортис снова заговорил:

– Вы истощены, трофей. Позвольте нам позаботиться о ребёнке.

– Нужно всё время держать её вертикально, Ортис, иначе её лёгкие наполняться жидкостью, – посмотрела я на него заплаканными глазами.

Крики Миры стихли, и её кашель сошёл до небольшой икоты. Айсдра держала её на плече, нежно похлопывая по спинке. Кто-то принёс тёплое одеяло, и Маркус тщательно укутал в него малышку. Я плакала, смотря на эту сцену, как Айсдра проверяет, что крошечные ножки Миры защищены от холода.

Мы встали, но когда я потянулась за малышкой, Маркус остановил меня.

– Нет, трофей.

– Вы больны. – Ортис использовал слово ксиан. – О ней есть кому позаботиться, трофей. Забота о ребёнке поднимет наш дух.

Айсдра посмотрела на меня, удерживая малышку в руках.

– Я удостоверюсь, что о ней хорошо заботятся, Лара.

Я кивнула, прикусывая губу, замечая тень боли на её лице. Когда она повернулась, мне удалось прохрипеть её имя, но мне было не в силах высказать свой истинный страх.

– Айсдра?

Она остановилась, но не сразу обернулась. Когда же она наконец повернула голову, то одарила меня мрачной улыбкой.

– Я дала слово, Лара.

Маркус встал и обхватил меня за плечи, а Айсдра и остальные унесли Миру.

***

Маркус приволок меня в кладовую.

– Раздевайся. Живо снимай мокрое.

Я настолько оцепенела, что могла только стоять столбом.

– Ты тоже промок.

Маркус недовольно пропыхтел:

– Я пошлю за одеждой для нас обоих.

Он высунулся из палатки и позвал кого-то. Я сумела поднять руки к воротнику туники, но остановилась, не в силах пошевелиться. Вошёл Маркус и без лишних слов снял с меня тунику.

– Ты нужна нам живой, трофей. Больше, чем мёртвым. Возвращайся в командный шатёр. Я вычистил все следы того дурака.

– Я должна быть здесь, Маркус.

Мне была нужна привычная обстановка моих лекарств и трав, безусловно приносящих утешение. Я дрожала, и Маркус стянул одеяло с моей кровати и обернул вокруг меня. Грубая ткань быстро согрела кожу.

Маркус молча снял с меня штаны, а затем усадил на пень, чтобы разуть. Он не давал мне время на смущение, просто с лёгкостью снимал влажные вещи с моих ног.

– Кавадж. Кавадж, суп и сон. Лучшая вещь в вашем состоянии.

Я сильнее укаталась в одеяло, прекрасно понимая, что за хлопотами Маркус скрывает собственную усталость.

– Тебе тоже нужно отдохнуть, Маркус.

– Я не был болен. – Маркус стянул с меня ботинок. – И не планирую. Что подумает Вашество, если увидит вас в таком состоянии?

Слёзы наполнили мои глаза от одной только мысли об этом. Он бы обвинил меня за болезнь малышки, обвинил бы за все это и по справедливости.

– Мы должны послать гонца. Рассказать ему, что произошло, прежде чем кто-то ещё…

– Я уже всё сделал, трофей, – нежно произнёс Маркус. – Ему расскажут.

У палатки раздался шум, и Маркус кинулся остановить входящего.

– Оставь вот здесь. Забыл про правила трофея о личном пространстве? Не входить без объявления?

Он вернулся со связкой одежды и горячим каваджем. Маркус налил для меня чашку и поставил миску супа. Убедился, что я сделала глоток. Я нахмурилась, глядя на него. Он до сих пор стоял в мокрых доспехах, прилипших к коже.

– Переоденься, Маркус.

– Здесь? – спросил он, странно колеблясь.

– «У вас нет ничего, чего бы я ни видел прежде», – процитировала я его слова.

Он закатил глаза и разделся до туники. Какая же у него бледная кожа. Так необычно, ведь все другие воины, включая Кира, загорели под солнцем. Маркус же был белоснежен, за исключением заживших ожогов, испещрявших кожу. Мышцы тугие, телосложение жилистое. И как много шрамов, больше, чем у Кира. Шрамы воина, который повидал множество битв.

Маркус снял штаны, и я опустила глаза. Я уставилась на кружку каваджа, стараясь не думать о чём-либо. Я видела лишь крошечные холодные кончики пальцев своей руки. Трудно поверить, что малышка выжила. Я закрыла глаза и снова зевнула до хруста в челюсти.

– Суп подождёт.

Маркус забрал у меня кавадж и уложил на соломенный тюфяк. Я так устала, так утомилась, что моему больному телу он показался самой мягкой кроватью на свете. Маркус тщательно укрыл меня одеялом.

Я моргнула и заспорила, но мышцы уже расслабилась на тёплом матрасе.

– Я должна проверить лекарства от жара и Рэйфа. Убедиться, как он выздоравливает.

– Отдыхай, трофей. Я смогу присмотреть за парой горшков. И про Рэйфа узнаю.

Я моргнула. Глаза словно засыпало песком.

– Но ты тоже устал.

– Я посплю, как только Айсдра вернётся.

Он переставил пень, чтобы наблюдать за горшками через откидную створку. Я ещё немного поморгала и снова зевнула.

– Маркус?

Он почти развернулся, чтобы видеть меня.

– Что это означает? Когда вы говорите «уйти к снегам»?

Он долго на меня смотрел, а затем снова повернулся к горшкам. Я подумала, что он не ответит, но затем он сложил руки на груди.

– Мы, равнинники, верим, что наши мёртвые путешествуют с нами, скачут подле нас, невидимые и неведомые, но знающие и наблюдающие. Не… не тела, понимаешь? А их… – Он использовал слово, которое я не поняла.

– Их личность? Душа? – уточнила я, используя слова ксиан.

Маркус заколебался, но кивнул.

– До самой долгой ночи зимой. Ты знаешь эту ночь?

– Зимнее солнцестояние. – Я укуталась сильнее в одеяла. – Самый короткий день, самая долгая ночь.

– Именно. Той ночью мы оплакиваем наших мёртвых, которые теперь свободны уйти к звёздам.

Я подумала об этом какое-то время. Для нас солнцестояние отмечает великую свадьбу Бога и Богини, господина Солнца и леди Луны и Звёзд. Долгая ночь яркого смеха и ликования. Наши люди так отличаются столькими традициями.

Я снова зевнула, что уши заложило. Маркус слегка поёрзал. Свет упал на его левую сторону, где было обожжено ухо.

– Маркус?

Он снова посмотрел на меня хмурясь.

– Ещё не спишь?

– Ты никого не оскорбляешь, знаешь.

На мгновение ему стало очень грустно, но он одарил меня небольшой улыбкой.

– Только в твоих глазах, Лара. Теперь спи.

Я кивнула и закрыла глаза.

– Пожалуйста, Маркус, пожалуйста, скажи мне, что утром всё закончится. Что всё будет в порядке?

Настала очень долгая пауза, и отчаяние сжало моё горло. Но затем раздался его голос, тихий и низкий:

– Наверняка я знаю только одно – солнце встанет вновь, трофей. Я не могу предложить ни больше ни меньше.

Достаточно странное, но это было утешение. Я втянула воздух и провалилась в мир снов.

***

Я проснулась на рассвете, когда появился усталый Гил, нуждаясь в новых дозах лекарства. Я заплела волосы, постоянно зевая, и отправила Преста принести нам кавадж и еду.

– Когда ты в последний раз ел?

Гил закрыл глаза и зевнул.

– Не знаю, трофей.

Он поставил свою сумку у ног.

Я усадила его на кровать.

– Ну, теперь хотя бы поешь. Скажи мне, как идут дела. Как Рэйф?

Он сделал глубокий вздох и начал говорить. Во-первых, добрые вести: Рэйф пошёл на поправку. Затем он доложил о остальных больных, умирающих и выздоравливающих. Я двигалась еле-еле, чтобы хоть немного занять себя, передвигая вещи на столах, просто слушая, как его голос становится всё медленнее и тише. Это не заняло много времени. К тому времени, как вернулся Прест, Гил крепко спал на моей кровати, забыв про мир вокруг него.

Вошёл Маркус вместе с Престом, который нёс еду. Он посмотрел на Гила и кивнул, расставляя кавадж.

– Ему не помешает отдохнуть.

Прест забрал еду с собой, но Маркус вручил мне кружку каваджа и миску супа и указал на пень. Я села и начала есть, смотря на сопящего во сне Гила. Он выглядел ещё моложе. Взъерошенные рыжие локоны падали на лицо. Мой взгляд стал бродить по палатке и остановился на большой корзине под одним из столов.

Корзина Миры.

Суп во рту тут же утратил вкус, и я с трудом проглотила его, вспомнив произошедшее. Как же я могла забыть?

Маркус последовал за моим взглядом и вздохнул, увидев корзину. Он наклонился и достал её.

– Я должен был сказать. Она в порядке, трофей.

– Ты просто вымотался, Маркус.

Он заворчал, вытаскивая одеяла из корзины.

– Поешьте немного, и мы пойдём её проверим, – угрюмо произнёс он, но я заметила, что он тихонько улыбнулся, сворачивая и разглаживая маленькие одеяла, которые достал из корзины. Несколько лепестков сушёной лаванды упали на землю. Я подняла цветочки и поднесла к носу. Аромат был слишком сладок, и я убрала их. Но можно использовать, чтобы освежить чистые пелёнки.

Раздался шум, мы с Маркусом оба посмотрели на вход. Вошёл Прест с мрачным лицом.

– Прест?

– Вы должны придти, трофей.

– Кто?..

– Военачальник.

Глава 9

– Кир?

С комом в горле я вошла в нашу спальню, пытаясь привыкнуть к прохладному сумраку. Маркус шёл за мной и остановился позади, пытаясь перевести дух.

Кир сидел на кровати, понурив голову, опустив руки на колени.

Я резко остановилась. Желудок свело судорогой. Кир поднял голову и слабо улыбнулся. На лбу и щёках блестели капли пота. Я заставила себя выровнить дыхание и спокойно подошла сесть рядом с ним на кровать. В нос ударила знакомая вонь. Я положила руку на лоб Кира.

– Как долго?

– Совсем недавно, – ответил Кир.

– Но только по вашему мнению. – Маркус опустился на колени и начал расшнуровывать сапог Кира. Он рывком стянул сапог, и нога Кира тяжело упала на пол. – Вы изводили себя целыми днями. Кто знает, сколько времени прошло?

Позади нас заговорил Прест

– Я разбужу Гила.

– Нужно сообщить Ифтену, – резко сказал Кир. Я в ужасе посмотрела на него, но он хмуро посмотрел на меня. – После Симуса он второй. Он возьмёт командование на себя.

Прест кивнул и покинул шатёр.

– Стоило убить его, когда он бросил вам вызов, – проворчал Маркус, снимая второй сапог.

– Кто сказал, что это был бы лучший выход? – вздохнул Кир и закрыл глаза.

Я подвинулась к нему и положила руку на плечо. Он посмотрел на меня.

– Лара, я слышал. О малышке. – В уголках глаз появились небольшие морщинки. – Ты теперь воскрешаешь мёртвых?

Я покачала головой, глотая слёзы. Как он мог отшучиваться в такой момент…

Кир откашлялся, стараясь заговорить увереннее:

– Мы должны обсудить, что произойдёт в случае…

– Ничего с тобой не будет, – огрызнулась я, прерывая его речь. – Если Мира смогла это пережить, то и ты сможешь.

Кир усмехнулся, но мне было не до смеха. Я принялась расстёгивать его доспехи дрожащими пальцами.

– Лучший из планов военачальников для всех возможностей. – Он немного помолчал, собираясь с силами. – Я буду готовиться к худшему, да? Тогда этого не произойдёт.

Я стянула его тунику через голову. Тёмные волосы взъерошились и спутались. Я пригладила их пальцами, чувствуя тепло, исходящее от влажной кожи головы. Он схватил мою ладонь и поднёс к своей щеке.

– Если мне станет совсем плохо, я хочу, чтобы ты покинула этот лагерь, до того как я испущу последний вздох.

– Я не оставлю тебя, – прошептала я.

– Упрямая. Такая упрямая. – Он закрыл глаза на мгновение и провёл моей ладонью по щеке.

– У тебя болит голова.

Я наклонилась вперёд, видя боль в чертах его лица. Он тихо согласился.

– Мы уложим тебя в кровать и дадим сон-траву. Она снимет головную боль.

– Сначала я должен поговорить с Ифтеном и Айсдрой.

Кир попытался подняться, чтобы помочь Маркусу снять с него штаны, но его руки дрожали от напряжения. Маркус ничего не ответил, просто занимался своим делом. Когда всё было готово, я подняла одеяло. Кир откинулся на спинку кровати и потянулся положить оружие в пределах досягаемости.

Прежде чем я успела что-либо сказать, Маркус накрыл руку Кира своей ладонью. На лице Кира отразилась боль, когда он понял, что нужно сделать. Маркус что-то пробормотал, и Кир, казалось, успокоился, убрав руку подальше от мечей. Голубые глаза, заволочённые пеленой лихорадки, наблюдали, как Маркус покинул шатёр.

Кир поморщился.

– Свяжи меня.

Я села на край кровати и положила ладонь ему на лоб. Жар становился сильнее.

– Пока рано, Кир.

Кир вытащил голую руку из-под одеяла, обвил меня и потянул к себе на грудь. Я не сопротивлялась, наслаждаясь его близостью.

– Итак. Ты проклят, – раздался самодовольный голос позади нас.

Я повернула голову и увидела Ифтена, а за ним Айсдру и Гила. Айсдра уставилась в затылок Ифтена, Гил тоже выглядел недовольным. Я медленно поднялась, тревожась, что подставила спину этому мужчине. Ифтен стоял и светился от ликования, даже не скрывая свой радости.

Кир сидел с закрытыми глазами, его волосы прилипли к голове. Он даже не потрудился открыть глаза.

– Ифтен. Пока я болею, командуешь ты.

– Но не в этой палатке, – зарычал Маркус, выбегая из своей половины с ведром холодной воды и полотенцами.

Ифтен выстрелил в него полный ненависти взгляд.

– Как будто мне нужна эта палатка, кале… – он осёкся и прицепил на лицо довольную усмешку. – Ничего не бойтесь, военачальник. Я призову военных командиров и сообщу им о вашем состоянии.

Он повернулся и оттолкнул Айсдру.

– Постой, Ифтен, – огрызнулась я.

Да как он смеет относиться к Киру подобным образом?!

Ифтен остановился и медленно повернулся.

– Да?

– Вы можете позвать их, но с ними буду говорить я.

В карих глазах Ифтена мелькнула ярость.

– Я второй.

Я выпрямила спину и смерила его взглядом.

– Я трофей, Ифтен.

Глаза Ифтена были полны ненависти, но он склонил голову, повернулся и вышел, расталкивая остальных.

– Да проклянут его элеменетали, – пробормотал Маркус.

Айсдра кивнула, вошла вместе с Гилом. Гил пошарил в сумке, доставая вещи, которые нам потребуются.

– Это не колдовство или проклятие, – мягко напомнила я. – Это болезнь.

Взяв холодную ткань, я снова села и начала вытирать брови Кира.

Кир повернул голову и открыл глаза посмотреть на меня.

– Певцы будут прославлять моего трофея тысячу лет вперёд, – сказал он, схватив меня за руку.

Его глаза блестели от жара. В моей груди зашевелилось чувство вины. Скорее всего, я буду известна как женщина, которая своим высокомерием и гордыней погубила целую деревню и армию.

– Нет. Не будут.

Гил протянул мне чашку с сон-травой, но Кир оттолкнул её и повернулся к Айсдре.

– Я не имею права просить тебя об этом, но попрошу. Не как военачальник, а как друг. Пожалуйста…

– Вам нет необходимости просить, – прервала его Айсдра, положив руку на рукоять меча. – Я отведу её в безопасное место, прежде чем отправлюсь к снегам.

– Как и я, – добавил Маркус.

– Как и я, – повторил Гил дрожащим голосом.

Кир странно на него посмотрел.

– Нет, военачальник, я понимаю. Лучше, чем вы думаете.

Кир кивнул.

– Моя благодарность.

Больше ничего не было сказано, и, забыв про замешательство, я протянула Киру чашку трясущимися руками. Я помогла ему, и он быстро выпил лекарство, сморщившись от его вкуса. Это пробудило давнее воспоминание.

Кир улыбнулся мне и сказал:

– Я смогу победить этого врага.

Желчь поднялась в горле, так как он повторил слова Эпора. Я резко подняла и увидела глаза Айсдры, в которых читался тот же ужас, что и в моих. Но другие ничего не знали, и мне удалось скрыть страх, прежде чем все бы увидели. Кир расслабился, отдавая себя во власть сон-травы.

– Трофей.

Я склонилась над ним.

– Кир?

– Как военачальник и повелитель Кси я приказываю повиноваться моей воле. Возвращайся в город Водопадов.

Я опустила губы к его уху.

– Огонь моего сердца, есть только один способ заставить меня повиноваться твоему приказу.

Он слегка повернул голову, его глаза затуманились. Но я увидела в них невысказанный вопрос.

– Живи.

***

Пьянящее чувство власти, что было у меня несколько дней, сменилось пронизывающим до костей ужасом. Военные командиры или их представители смотрели на меня в ожидании решения, которое повлияет на всю армию. Груз ответственности давил на меня, а ведь Кир носил его на своих плечах каждый день. Я попросила придти Жодена, надеясь, что его присутствие мне поможет. Но он стоял в стороне, уперев взгляд в землю перед собой.

Ветер дунул волосы мне в лицо, и я убрала их рукой. Мы стояли за пределами командной палатки, образовав свободный круг из стольких командиров, скольких смогли собрать. Ифтен держался в стороне. Прест стоял за мной, как и Айсдра. Я настояла, чтобы мы встретились здесь, потому что не хотела беспокоить Кира, но также, чтобы он не попробовал принять участие. Ему нужны все силы, чтобы бороться с болезнью. Маркус остался с Киром.

Я стояла, замерев от страха, перед ними. Зубы жевали нижнюю губу, но я остановила себя. Мне нужно быть уверенной и сильной перед этими командирами. Или, по крайней мере, так выглядеть. Почему я не спросила Маркуса кому можно доверять, не уделила этому больше внимания во время сенелей?

Я сумела убедить совет Кси, что статус военного трофея лучше для моей страны и меня лично. Но я понимала мотивы и желания членов совета и успела многое узнать достаточно быстро, чтобы привести сильный аргумент. Но я чувствовала себя потерянной в военной обстановке. Что я знаю о военной иерархии? Кто за что отвечает? Я проклинала себя за глупость и пообещала уделять подобному больше внимания в будущем.

Если оно только у меня есть.

Мне вручили кавадж. Всё было подано, и теперь взоры присутствующих обратились ко мне. Наступила тишина.

Благословенная Богиня, пожалуйста, помоги мне.

Я начала, как начал бы Кир.

– Военачальник заболел. – Никто не удивился, поэтому я сделала вдох и продолжила: – Мы должны изучить состояние армии и понять, что нужно сделать. Где Сэл?

Вперёд вышла женщина и склонила голову.

– Трофей, Сэл заболела, но уже идёт на поправку. Она передаёт свои извинения. Я Телси. Запасы ещё есть, но я боюсь, мы близко к полной зачистке района.

Она начала вдаваться в детали, и я благословила драгоценные моменты, которые она дала мне на размышление. Я как ни в чём не бывало окинула взглядом присутствующих, но совершено не помнила ничего ни о ком. Меня охватила паника, но затем я увидела перед мысленным взором мастера Эльна в кладовой, помешивающего горшок.

– Если бы королевство заболело, что бы ты сделала?

– Что?..

– Если бы слабое и больное королевство каким-то образом занесло в клинику, что бы ты сделала первым делом?

Я бы изучила симптомы и поставила бы диагноз. Я заморгала, раздумывая над этим. Нужно определить степень и характер заболевания, чтобы его вылечить.

Я перевела взгляд в сторону, где стоял Ифтен с самодовольным выражением лица. Несомненно, из всех командиров он самый больной, его ненависть к Киру сочится, заполняя рану гноем. Уэсрен стоял рядом с ним, плечом к плечу. Он тоже болен, но не так сильно. Скорее Уэсрен просто согласится со всем, что скажет Ифтен, но не станет в открытую перечить Киру.

Что-то ослабло в моей груди. Я справлюсь.

Телси закончила доклад.

– Мы продержимся ещё несколько дней, но Сэл интересуется вашим советом, когда она сможет выслать охотничий отряд дальше.

– Спасибо, Телси, – сказала я, и она склонила голову с улыбкой. Я решила счесть это знаком поддержки и собрала силу.

Вперёд вышла Арет и склонила голову.

– Табуны здоровы, трофей, у лошадей много корма и воды. Мы постоянно за ними наблюдаем. Нет ни единого знака, что их коснулась «болезнь».

Я улыбнулась ей, но она лишь наклонила голову и снова отступила назад. Я приняла это за нейтральную позицию. Я была рада услышать её доклад; мне и в голову не приходило побеспокоиться о лошадях, но мне стало лучше, что вороная Кира и моя гнедая в безопасности.

Вышел Уэсрен и быстро заговорил, не глядя на меня.

– Лагерь держится, как мы и ожидали, но, боюсь, могут возникнут проблемы, если мы задержимся дольше.

Он отступил назад и бросил взгляд на Ифтена, ища одобрения.

Ничего удивительного, он прочно завяз с ним.

Ортис вышел вперёд и склонил голову.

Он прогрохотал:

– Мои разведчики рассредоточены, как приказано, и дежурят по периметру. Никаких проблем, никаких появлений любого потенциального противника.

Я вспомнила его по церемонии Миры и понадеялась, что не вообразила поддержку на его лице, когда он отступил назад.

Встали Юзайна и Цор. Оба глянули на Ифтена, перед тем как вышел Цор и сказал:

– Особо нечего докладывать, трофей, поскольку наши обязанности касаются армии на марше. – Цор посмотрела на Юзайну, которая пожала плечами. – Мы помогаем больным на берегу.

Я кивнула им обоим, и Цор отступил назад. Я не была уверена, но у меня сложилось впечатление, что они оба выжидают перед принятием решения. Зачем показывать поддержку Киру, если он умирает? Я с трудом проглотила ком в горле.

Затем вперёд вышел Йерс и склонив голову.

– Воины поддерживают дисциплину…

– Пока что, – прервал его Ифтен.

Йерс бросил на Ифтена яростный взгляд, но я заговорила первой:

– Тогда продолжим в том же духе. Кир поправится через несколько дней.

– А если нет? – спокойно спросил Ифтен.

Я проигнорировала его вопрос.

– Я позабочусь о Кире с помощью Маркуса. Гил позаботится об остальных. Приходите ко мне с любыми вопросами, но большую часть своего внимания я уделю Киру.

– Какой сюрприз, вы бросаете всех ради военачальника.

Я сосредоточилась на остальных в этот момент. По большей части, казалось, что я права в своём диагнозе. Телси, Йерс и Ортис глянулы на Ифтена исподлобья, но Уэсрен, Юзайна и Цор определённо задумались над его словами. У Арет было странное выражение лица, как будто она пребывала в нерешительности.

Я захотела отвесить пощёчину по этому самодовольному лицу и заставить Ифтена забрать назад каждое его липкое уродливое слово. Хвала Богине, Маркус в палатке с Киром. Он бы погрузил кинжалы в грудь этого мужчины. Я еле сдержала свой нрав, прикусив щёку.

– Я никого не бросаю. Он – военачальник, а я его военный трофей. Моё место подле него.

– Ты трофей, только пока он жив, ксианка.

Все присутствующие застыли от обиды, но я проигнорировала его слова.

– Ты второй, Ифтен. Но я трофей.

Он склонил свою красивую светлую голову, не скрывая ухмылки.

– Как скажешь, ксианка. Но как второй, я должен вернуться в свою палатку и уберечь себя от заразы, которую ты принесла нам. Когда понадобится лидер, я буду готов.

Он развернулся и ушёл без лишних слов.

Наступила гробовая тишина. Военные командиры переглянулись, но я выучила одну вещь от Кира. Я не допустила ни единого комментария и распустила остальных.

– Спасибо всем за доклады. Я сообщу, когда Кир пойдёт на поправку.

Возникла пауза, и я задержала дыхание, но потом Арет вернула кружку и ушла. Остальные последовали её примеру, остался лишь Жоден и Йерс. Гил быстро выскочил из шатра. Наверное, он подслушивал.

Айсдра наблюдала, как Ифтен исчезает в своей палатке.

– Он слишком много себе позволяет, раз Кир не может его урезонить.

Гил сжал зубы.

– Он отказывается от военного трофея, а наверняка сам тайком пьёт её лекарства.