Текст книги "Напиши мне про любовь"

Автор книги: Элизабет Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

От раздумий ее оторвало внезапное молчание, воцарившееся за столиком, Жаклин моргнула и обнаружила, что Дюбретта с Бетси сверлят ее негодующими взглядами.

– Джекки, мы же разговариваем! – возмутилась Бетси.

– И кто вам мешает? Я и рта не раскрыла.

– Ты пела!

– Неужели?

– Я-то надеялась, что ты с этим справилась. – И Бетси пояснила Дюбретте: – Раньше Джекки всегда так делала – когда становилось скучно, она принималась напевать.

– И что же я пела? – с интересом спросила Жаклин.

Бетси вздохнула:

– Начала с «Расцвета любви». Потом перешла к «Старой, нежной песне любви», а уж затем – к «Пускай бегут года».

– Ну что ж! – Подхватив сумку, Жаклин поднялась. – Раз я мешаю вашей интеллектуальной беседе, то, пожалуй, откланяюсь.

Мурлыча себе под нос, она взяла у портье ключи от номера и направилась к лифту. «Пусть чередой годы прошли, свою любовь мы сберегли...»

Любовь и страсть, ревность и ненависть были, разумеется, не чужды Жаклин. Не найти более благодатной почвы для этих чувств, нежели влажные и тенистые университетские рощи. Однако, хотя Жаклин довелось стать невольной участницей нескольких расследований убийств, никогда прежде ей не приходилось окунаться в атмосферу, буквально пропитанную ненавистью. Все здесь друг друга ненавидели.

Но это лишь доказывает, рассуждала Жаклин, что авторы дамских романов не лучше и не хуже, чем прочие представители рода человеческого. Поражало иное – контраст между кружевными сердечками с одной стороны и ядовитыми перепалками – с другой. Сентиментальность и ехидство были сплетены в причудливый и нелепый клубок.

Пассажиры лифта испытали немалое облегчение, когда Жаклин вышла на своем этаже, по-прежнему напевая.

В номере никого не оказалось, но Сьюзен здесь побывала: ее ободранный чемоданчик робко забился в угол, а туалеты не заняли и четверти платяного шкафа. На тумбочке лежала записка: «Я ушла с Виктором! Огромное Вам спасибо! До скорой встречи. Не могу передать, как я Вам благодарна за Вашу доброту! Сью».

– Ого! – воскликнула Жаклин.

На тумбочке высилась еще и стопка книг в бумажных переплетах. На обложке верхней книжки юная дева млела в объятиях высокого и смазливого индейца. Сползающая с плеча девушки блузка готовилась вот-вот окончательно ее покинуть, а сама прелестница прогнулась назад под углом, немыслимым для человеческого позвоночника. Мрачное доселе лицо Жаклин слегка просветлело. Сбросив туфли, она поудобнее устроилась на кровати и подтянула к себе «Нежданные ветры страсти».

Глава 3

1

"Поведя широкими плечами, Длинная Стрела небрежно скинул лук и колчан со стрелами. На его бронзовой груди заиграли мускулы.

– Я буду звать тебя Анемон, Цветок Ветра, – произнес он по-английски, но с гортанным выговором. – Это цветок любви в моем племени, ибо он гнется от ветра страсти.

– Нет, – прошептала Флейм и попятилась, дрожащими руками пытаясь натянуть обрывки блузки на полные груди. У молодого воина загорелись глаза.

– Иди ко мне, Цветок Ветра. – Он отбросил в сторону кожаную набедренную повязку. Точно завороженная, Флейм уставилась на..."

– Жаклин?..

– Черт, – буркнула Жаклин. Она и не услышала, как в замке повернулся ключ.

Сьюзен смущенно улыбнулась:

– Извините, я не хотела вам мешать.

– Ничего страшного. – Заложив страницу, Жаклин захлопнула книжку. В конце концов, она отлично представляла, что же так заворожило невинную Флейм. Ни у кого из читателей «Страстного турка» не могло остаться сомнений на сей счет.

– Мне казалось, вы ужинаете с Виктором.

– Я передумала.

Жаклин с интересом наблюдала, как котенок пытается походить на льва. Это было так занимательно, что она вмиг позабыла все свои благие намерения не лезть куда не просят.

– Что случилось? – спросила она, с трудом скрывая нетерпение.

Сью подошла к окну и задумчиво уставилась на Центральный парк.

– Да в общем-то ничего, – ответила она с деланным смешком. – Просто... я поняла, что он за человек. Эти его слащавые манеры – он обожает рисоваться, лишь бы глупые женщины перед ним заискивали... Вообще-то я понимала, что Виктор самовлюбленный болван, и согласилась пойти с ним только потому, что считала его забавным... – Голос ее сорвался.

Материнский инстинкт был развит у Жаклин гораздо сильнее, чем она признавала, но охи-вздохи и море слез виделись ей не самым удачным курсом лечения. Внимательно посмотрев на вздрагивающие плечи Сью, она бодрым голосом попросила:

– Раз уж вы на ногах, будьте добры, принесите мне стакан воды!

Пряча лицо, Сью прошаркала в ванную и через несколько минут вышла с прилипшими ко лбу мокрыми прядями и виноватой улыбкой.

Жаклин приняла из ее рук стакан.

– Спасибо. Надеюсь, вы не возражаете – я позаимствовала у вас книжку.

– Ну что вы! Берите сколько угодно. Вы не представляете, как я вам благодарна...

– Ерунда. Это я вам благодарна – за возможность расширить круг чтения. Книги нынче так дорого стоят.

Сью легла поперек кровати.

– Я очень ценю вашу тактичность. Но незачем избегать этой темы. Я совсем не расстроена и отнюдь не против того, чтобы об этом поговорить.

Жаклин, видя, что независимо от своего желания вот-вот станет наперсницей бедной девушки, откинулась на подушки и смирилась.

– Тогда давай перейдем на «ты», – предложила она. – Этот тип к тебе приставал? Ты уж извини меня за старомодную терминологию – мало я прочла любовных романов и не успела выучить ключевые слова.

– Да нет же, господи! – Сью вновь натужно усмехнулась. – С такими-то вещами я умею справляться.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Жаклин. Значит, Джо не приставал – и Сью разочарована.

Некоторое время девушка молчала. А затем хлынул поток слов:

– Поначалу он был так мил! Мы зашли в какой-то уютный бар, выпили, разговаривали... Ему всего двадцать девять, вы знали? Я сказала, мол, как замечательно, что он пользуется таким успехом, а он ответил, что ему наплевать на деньги, что он устал от подхалимажа и притворства, хочет бросить все к черту и вновь зажить простой, нормальной жизнью... Я рассказала ему о своем городке, и Виктор с радостью заявил, что это именно то, о чем он мечтает...

Подбородок ее задрожал, и Жаклин поспешила вмешаться:

– И что же случилось, что разрушило такую романтическую атмосферу?

Ее голос подействовал как ушат холодной воды. Подбородок Сью окаменел, девушка бросила на Жаклин обиженный взгляд, тем не менее продолжала:

– Случилось то, что все это оказалось сущим трепом. Вдруг появилась эта женщина... Хэтти. Сразу закудахтала: ах, я знала, Виктор, что непременно найду тебя в твоем любимом баре, и неужели ты забыл о встрече с Бартоном и Ридом?

– Это издатели? – уточнила Жаклин.

– Да. Виктор свирепо на нее посмотрел. А она вдруг глянула на меня и говорит, причем очень любезно: «Деточка, надеюсь, вы меня простите? Теперь-то я понимаю, почему Виктор позабыл о скучной деловой встрече. Отчего бы вам не пойти с нами? По вашему красному ярлычку я вижу, что вы тоже писательница, так что вашей карьере наверняка не повредит, если вы познакомитесь с мистером Бартоном».

– Уж это точно, не повредит, – кивнула Жаклин. – Если откровенно, я удивлена, что Хэтти тебе это предложила. Вроде бы она не славится филантропией.

– Вот тут-то мистер Виктор фон Дамм и показал свою истинную сущность! Вскочил, будто на ежа сел, схватил Хэтти за руку – и был таков. Даже не извинился, буркнул что-то вроде «Увидимся». Хэтти и та смутилась, но не успела и рта раскрыть, как он ее уволок.

– Поразительно, – пробормотала Жаклин.

– Ничего поразительного! Просто он самовлюбленная, эгоистичная свинья, вот и все! Ведь та женщина, в зале, правду сказала – Хэтти самый крупный литературный агент, и у меня была возможность заинтересовать ее. Но драгоценный Виктор не терпит конкуренции, даже такой несерьезной.

– Не торопись с выводами, – посоветовала Жаклин. – Мало ли...

– Ну нет, урок пошел мне впрок. Больше я на такую удочку не клюну. Жаклин, вы... ты ужинала? Если нет, можно тебя пригласить?

– Спасибо, но я уже договорилась поужинать с друзьями. А сколько, кстати, времени? Ого, да я уже опаздываю!

Когда она выбегала из комнаты, зазвонил телефон.

– Может, это тебя, – предположила Сью.

– Нет-нет, у меня нет ни минуты, – отмахнулась Жаклин. – А вдруг это Виктор, хочет попросить прощения?

Сью фыркнула, однако, закрывая дверь, Жаклин отметила, с какой прытью девушка бросилась к телефону.

Пулей пролетая через холл, Жаклин услышала, как кто-то выкрикнул ее имя, но даже не замедлила шаг и не оглянулась. Она считала, что неприлично опаздывать на ужин, который подруга вызвалась собственноручно приготовить, да и романистами с их проблемами была сыта по горло. В конце концов, она приехала в Нью-Йорк, дабы от души насладиться нелепостью конференции и развлечься, а не участвовать в групповой психотерапии.

2

Вернулась она поздно, но Сью не спала. Жаклин мельком глянула на обложку книги, которую читала девушка.

– "Энни из «Зеленых башен»"? Так, попробую угадать: это новая версия, где молодой сексапильный доктор Гилберт соблазняет Энни на поле фиалок.

– Купила в киоске, когда выбегала за гамбургером, – пояснила Сью. – Надо же было чем-нибудь заесть горечь от неудачного романа. Ты ходила по магазинам?

Положив плоский чемоданчик на кровать, Жаклин размяла затекшие мышцы.

– Вроде и не тяжелый, а руки оттягивает. Какие там магазины! Просто одолжила шмотки у подруги. А то мои туалеты не совсем в духе события.

Откинув крышку чемоданчика, она вытащила платье – светло-сиреневый муслин рассыпался воздушными складками. Сью ахнула:

– Какая прелесть! Это настоящее брюссельское кружево?

– Видимо, да. – Жаклин нахмурилась. – Платье, правда, слегка вышло из моды. Джоан надевала его на прием, устроенный королевой, года два назад. Но вот шляпка к нему и впрямь божественна.

– Такая большая... – неуверенно протянула Сью, глядя на щедро украшенную цветами шляпу.

– Мы слегка добавили ленточек и цветочков.

Жаклин примерила шляпу. Сью невольно прыснула, но тут же прикрыла рот рукой:

– Ой, извини...

– Именно такой реакции я и добиваюсь, дорогая. Погоди, вот увидишь ансамбль целиком! Там еще есть зонтик, отделанный оборочками, и длинные белые перчатки.

– А что еще?

– А еще вечернее платье для послезавтрашнего бала. – Захлопнув чемоданчик, Жаклин жеманно улыбнулась. – Пожалуй, пусть это будет сюрпризом. Понимаешь, из моих знакомых у Джоан больше всех денег и самый ужасный вкус, Повезло мне на друзей.

– Ты сумасшедшая! – восхищенно заметила Сью.

– Ну спасибо на добром слове! Так, а теперь – на боковую! Завтра я должна быть свежа и неотразима.

Аккуратно развесив платья в шкафу, Жаклин направилась в ванную.

– А звонили тогда тебе, – сообщила Сью.

– Кто? – на ходу бросила Жаклин.

– Он не представился. Но звонил еще раз, где-то с час назад... – Жаклин исчезла в ванной, и Сьюзен повысила голос: – Когда я сказала, что ты не вернулась, он на меня нарычал.

В дверном проеме появилась голова Жаклин в белой пластиковой шапочке с надписью «Команда пловцов Колдуотер-колледжа».

– Нарычал?

– В буквальном смысле слова. Я спросила, не хочет ли он что-нибудь передать, а этот человек рявкнул: «Скажите, что ей не удастся вечно от меня бегать!» – и бросил трубку.

Белая шапочка склонилась набок.

– Тенор или баритон?

– Баритон.

– Ага. – Голова Жаклин снова исчезла. – Черт! – послышался ее голос.

– Знаешь, кто это?

В ванной зажурчала вода. Сьюзен, не дождавшись продолжения, вернулась к Энни из «Зеленых башен».

3

– Ну как? – Жаклин придирчиво вгляделась в зеркало.

– Здорово! – воскликнула Сью. – И зонтик очень к месту. Но я думала, ты прибережешь его для вечернего коктейля.

– На коктейле мой безвкусный наряд наверняка будет не одинок, и это ослабит эффект. А вот на завтраке я рассчитываю произвести фурор. Поторопись, хочу занять местечко поближе к сцене.

Всадив в шляпу две булавки длиной с саблю, Жаклин подхватила сумку и жестом поманила Сьюзен, которая последовала за ней с веселой улыбкой.

Пока они шли через вестибюль, головы исправно поворачивались им вслед, а на Шестой авеню какой-то таксист даже крикнул:

– Эй, дамочка, клумбу не потеряйте!

Жаклин кокетливо помахала ему рукой.

Пришли они рано, но несколько гостей уже расселись. Застолбив два стула в первом ряду, у самой сцены, Жаклин принялась устраиваться поудобнее. К ней тут же робко приблизилась молодая женщина и попросила автограф. Жаклин вывела с завитушками: «Валери фон Хенцау».

– Ну, ты даешь! – воскликнула Сьюзен, когда охотница за автографами попятилась, не сводя глаз со шляпки Жаклин. – Ты ведь не...

– В данный момент я как раз пишу. – Открыв сумку, Жаклин извлекла оттуда блокнот, шариковую ручку и небольшой термос с кофе. Отвинтив крышку термоса, наполнила чашку Сью, затем свою. – Собираюсь накропать любовно-исторический роман. Кабы знала, какие богатства можно заработать подобной халтурой, давно бы этим занялась. Так что извини, какое-то время я не смогу поддерживать беседу. Вполне вероятно, пока суд да дело, успею закончить первую главу.

И, склонив голову, принялась торопливо строчить. Сью попыталась заглянуть через плечо Жаклин, но поля шляпки надежно скрывали блокнот.

Жаклин исписала с полдюжины страниц крупным, размашистым почерком, как вдруг ее вдохновение грубо нарушил тихий вскрик Сьюзен. Строго говоря, охнула девушка не впервые – чуть раньше, войдя в творческий раж, Жаклин сдвинула шляпу на затылок, давая Сью возможность прочесть написанное. Но теперешний «ох» был очень уж жалостным. Оторвав глаза от будущего шедевра, Жаклин обнаружила нависшего над ними Виктора фон Дамма.

Впечатление усугублял его наряд – до блеска отполированные ботинки, брюки, впивавшиеся в бедра, и гусарский ментик, сдобренный золотистыми галунами, золотистыми полосками, золотистыми пуговицами и вдобавок отороченный мехом. Молча оглядев красавца с ног до головы, Жаклин бросила Сью:

– Безвкусный – не самое подходящее слово для этого костюмчика, верно? Мои ровесники назвали бы его выпендрежным, но у твоего поколения наверняка найдутся более сильные термины.

Виктор перестал рисоваться и обратился к Сью:

– Мне надо с вами поговорить. Я должен объяснить...

– Не нужно никаких объяснений. Я все понимаю. И не хочу причинять вам неудобства. А то мало ли – вдруг подпорчу вам карьеру? Жаклин, извини, но мне надо в уборную. Столько выпила кофе...

Сью вскочила и стремительно юркнула к выходу, оставив Виктора стоять с разинутым ртом. Он повернулся, собираясь поспешить за девушкой, но Жаклин схватила его за рукав.

– Вы же не пойдете за ней в женский туалет.

– Д-да, пожалуй... Тогда, может, вы с ней поговорите? Скажите, что я... – Он запнулся.

Все прочие места за столиком были уже заняты, за исключением стула справа от Жаклин – там расположились ее сумка и шляпа, и ни у кого не хватало смелости предложить их убрать. Но Виктора заметили и пожирали восхищенными взглядами. Одна перезрелая дама с замутненными страстью глазами протянула к нему дрожащую руку:

– Извините... Виктор...

Не отрывая взгляда от Жаклин, Виктор схватил простертую длань и звучно чмокнул воздух в дюйме от нее.

– Теряете сноровку, – заметила Жаклин. – И накидку, кстати, тоже. Сейчас вот эта лямка соскользнет...

– Черт! – Виктор поправил сползающую накидку. – Лучше я пойду, пока не... Прошу вас, объясните Сьюзен... Она не понимает. Я не мог допустить, чтобы она... Черт!

Он затравленно оглядел дрожащих от восторга матрон. Некоторые из них тянули к нему руки, вдохновленные смелостью своей товарки.

– Ви-Ви просила вам кое-что передать, – торопливо прошептал он. – Зайдите к ней после завтрака, комната 1215. О боже, они уже здесь! – И бросился наутек, снова едва не потеряв часть своего туалета.

– Хм, – подытожила Жаклин и, плеснув себе еще кофе, вернулась к литературному творчеству.

Не прошло и пяти минут, как ей снова помешали. Чья-то недрогнувшая рука смахнула ее сумку с соседнего стула, и жизнерадостный голос произнес:

– Спасибо, что заняла мне местечко!

Жаклин насупилась:

– Привет, Бетси. Вообще-то я...

– Не вздумай сказать, что припасла местечко для кого-то другого. Эти штучки мне знакомы.

Жаклин со вздохом захлопнула блокнот:

– И как это называется – проникновение в лагерь противника?

– Идея Дюбретты! Жаль, что я сама не додумалась.

– Между прочим, шпионы дольше остаются нераскрытыми, если маскируются во вражескую униформу.

На Бетси были те же, что и накануне, мешковатая рубашка и брюки цвета хаки. Широкоплечая, мускулистая, с короткой стрижкой, она походила на юношу – точнее, на мужчину средних лет в великолепной физической форме, ибо лицо ее несло на себе печать бесчисленных сидячих забастовок и маршей.

– Но значки-то я сняла, – заговорщицки поделилась Бетси. Затем оглядела Жаклин, от шляпы до широкой юбки, и покачала головой: – Кто бы говорил. Более нелепого одеяния в жизни не видала!

– Спасибо за комплимент. А почему ты ни против чего не протестуешь?

– Именно этим я и занимаюсь. – Откинувшись на спинку стула, Бетси сложила руки на груди. – Да не дергайся ты, я и рта не раскрою. Собираюсь просто наблюдать. А где ты раздобыла кофе?

– Принесла с собой, – Бетси потянулась к сумке, но Жаклин ее обескуражила: – Больше нет, Так, кажется, сейчас начнется – вот и тетушка Хэтти.

– О! – Бетси встрепенулась.

Вернулась Сью, Она с любопытством посмотрела на Бетси, и Жаклин их познакомила.

– Ага, значит, вы из этих дурочек? – обрадовалась Бетси, глянув на красную именную бирку Сью. – И как же вас угораздило вляпаться в эту пакость, деточка? С виду вы вроде бы не идиотка.

Жаклин вздохнула:

– Мне нравится твоя манера внедрения во вражеский стан – прямо как бульдозер.

– Вы вчера участвовали в марше протеста? – спросила Сью.

– Я его организовала, – с гордостью сообщила Бетси. – Вот, возьмите бляху – дарю. – Из кармана рубашки она достала значок: ярко-зеленая надпись на желтом фоне гласила: «Нет – изнасилованиям!» – Берите-берите, не стесняйтесь! Или, может, вы за изнасилования?

– Нет, конечно!

– Дай мне! – Жаклин прицепила бляху к сиреневому лифу и одобрительно цокнула. Бляха и впрямь смотрелась очень стильно. – Жалко, свою не прихватила, с надписью «Событие века», – огорчилась она. – С одной стороны эта, а с другой...

Но Сьюзен и Бетси ее не слушали. Сью рада была познакомиться с очередной эксцентричной приятельницей Жаклин, а Бетси воспылала надеждой обратить девушку в свою веру.

– Готова поспорить, вы только начали кропать эту мерзость, – с улыбкой сказала она. – Подумайте, на какой позорный и пагубный путь вы встали! Еще не поздно бросить.

– И найти спасение в лоне революционеров! – подхватила Жаклин и пропела: – Глори, глори, аллилуйя...

– Заткнись, – оборвала ее Бетси. – Поговорим потом, Сью, Старая кошелка сейчас раскроет варежку, и я хочу кое-что записать.

– Раз, два, три, проверка... – прошелестела Хэтти в микрофон.

Столик на сцене сегодня был не столь щедро украшен авторами: присутствовали только Виктор фон Дамм и Эмеральда Фитцрой. Хэтти уже собралась обратиться к публике, но тут Виктор перегнулся через пустой стул, отделявший его от Хэтти. Та поспешно прикрыла ладонью микрофон, однако зрители успели услышать:

– Лично я убираюсь отсюда ко всем чертям. Не хочу...

Улыбка тетушки Хэтти застыла. Она что-то ответила Виктору, он снова уселся, и Хэтти начала речь.

Бетси прилежно записывала каждое слово в своем новеньком блокноте. Жаклин припомнилась старая университетская шутка: конспектирование лекций – это перемещение слов из записей профессоров в тетрадки студентов, минуя мозги и тех и других. По сути, речь старушки состояла из снова и снова повторявшихся приветствий и обзора мероприятий дня. После чего Хэтти взяла в руки вилку и в зал ворвались официанты с подносами.

Жаклин, любившая плотно поесть, мигом проглотила жесткий, как подошва, омлет, перченую колбасу и тост, затем перешла к бутерброду с сыром, который предусмотрительно захватила с собой.

– А где остальные? – спросила Бетси.

Жаклин неуверенно заглянула в сумку:

– Я взяла только один.

– Да я не про сыр, тупица, – про писателей. Нет именно тех, кого мне больше всех хотелось бы видеть, – этих ваших Валери.

– Валери Валентайн не собиралась приходить, – просветила ее Сью. – Она ведь самая яркая звезда и вряд ли станет показываться на публике больше одного раза в день. Наверное, появится вечером на коктейль-пати.

– А вторая?

– Может, заболела.

Жаклин подозревала, что предположение верно, хотя и не в том смысле, который вкладывала Сью. Видать, нервы Джин все-таки сдали от напряжения. А может, подружка надумала взбунтоваться? Жаклин не сомневалась, что прибыть на конференцию Джин вынудили, – скорее всего, старушка Хэтти. Чтобы избежать разоблачения, Джин пошла бы на все – настоящая мечта шантажиста.

Но это вовсе не обязательно значило, что все прочие авторы подвергались такому же нажиму. Большинство из них горели желанием лишний раз покрасоваться на публике. Однако перемена в настроении Джо-Виктора позволяла предположить, что в полку бунтовщиков прибыло. Только вчера он вроде бы наслаждался нелепым торжеством, а сейчас, после своей вспышки, погрузился в мрачное молчание, ни разу не подняв глаз от тарелки.

Жаклин подумывала, не обсудить ли эту интригующую тему с Бетси, но решила, что не стоит. Зачем делать за революционеров их работу?

В заключение завтрака прозвучали речи двух гостей – рецензента любовных романов и редактора, который воздал хвалу писателям – за то, что помогают ему зарабатывать кучу денег. Виктор направился было к столику Жаклин, но Хэтти вовремя ухватила его за воротник и увела.

– Знаешь его? – спросила Бетси, от которой не укрылась эта немая сценка.

– Кого?

– Вон того роскошного мачо в наряде Веселой вдовы. Не понимаю, как так получается, – с грустью продолжала Бетси, – но почему-то самые фактурные мужики всегда оказываются самовлюбленными свиньями.

Пожав плечами, Жаклин двинулась к выходу, Сьюзен поспешила следом.

– Ты на какой семинар?

Жаклин заглянула в программку, напечатанную – разумеется! – на розовой бумаге.

– Никак не могу выбрать между «Как писать эротический любовно-исторический роман» и «Классический образ героя-любовника». Виктор наверняка отправится именно туда.

– Значит, я иду на другой. – Сьюзен поджала губы.

– Погоди-погоди, это еще не все. Как тебе «Романтические наряды для героинь и авторов»? Или вот: «Создание настроения – лунный свет, напудренные парики, шпаги и корсеты, почитание девственности».

– Твоя подруга права! – вырвалось у Сью. – Это просто отвратительно! Сплошная похоть и примитив! Я иду гулять – хочу глотнуть свежего воздуха.

И она убежала, прежде чем Жаклин успела сообщить, что на Манхэттене не так-то просто раздобыть свежий воздух.

Жаклин вновь уткнулась в программку. Семинар про «создание настроения» казался самым дебильным, а значит, самым занимательным, но, с другой стороны, ведь она поставила себе цель – написать эротический любовно-исторический роман. И пусть она на сто процентов уверена в своей способности сотворить бестселлер без посторонней помощи – чем черт не шутит, вдруг семинарчик подкинет какие-нибудь полезные идеи.

Сиреневым облаком Жаклин проплыла по фойе, хватая на ходу рекламные буклеты со стендов издателей. И вскоре наткнулась на Дюбретту.

– Глазам своим не верю! – воскликнула акула пера. – Не возражаете, если я вас щелкну?

– Ничуть.

Жаклин принялась послушно позировать. Зонтик приподнять вот так, шляпку надвинуть, чтобы закрывала лицо... Жаклин вертелась и гримасничала, пока Дюбретта не объявила:

– Все, довольно. От большинства моих читателей сатира ускользнет, но кое-кто ее уловит. «Одна из писательниц на...»

– Ну уж нет, никакой анонимности! – возмутилась Жаклин. – Мой псевдоним – Валери фон Хенцау.

– Как скажете. – Дюбретта застрочила в своем блокноте. Жаклин нахально заглянула ей через плечо, но та язвительно хмыкнула: – Придется потерпеть до свежего номера. Никто, кроме меня, моей скорописи не прочтет. Видели сегодня утром мою колонку?

– Угу. И как только ваше перо не растворяется в таком обилии желчи?

– Погодите – кажется, я напала на занятный след. Если удастся, взорву к черту всю эту... Что за дьявольщина?.. Вы кто, гипнотизерша? Интересно, я единственная идиотка, изливающая вам душу?

– Нет. Кстати, как вы себя чувствуете? Лучше?

– Со мной все отлично. А почему вы... А-а. Да нет, все в порядке, Врожденная пакость, но с этим можно справляться.

Жаклин внимательно посмотрела на журналистку. Сегодня Дюбретта выглядела какой-то серой и больной.

– Не стоит со мной откровенничать, – беспечно отмахнулась Жаклин. – Отродясь не была любопытной.

– Думаю, должна вас предупредить, – медленно проговорила Дюбретта, – что охочусь за вашей подружкой. Ой, да оставьте эти ужимки! Я говорю о Валери Вандербилт, чья благородная родня отвернулась от нее из-за ее бурной и шокирующей сексуальной жизни. А на самом деле Джин Фраскатти – кроткая и тихая профессорша, которая, вполне возможно, в последний раз целовалась с мужчиной лет тридцать назад.

– Как вы узнали?

– Честно говоря, по наитию, – самодовольно улыбнулась Дюбретта. – Вы ведь ровесницы. У меня возникло подозрение, что вы вместе учились. А ваша подружка Бетси сообщила мне, где именно. Я отыскала одну знакомую профессоршу, которая хранит все университетские журналы, и – voila.

– Неплохо, – признала Жаклин.

– Таким образом, имеем уже две дутые фигуры, – радостно потерла руки Дюбретта. – Джин и Джо – оба фальшивки, слепленные милой старушкой Хэтти. Но они – мелкота, мальки; крупная рыбища – это сама Хэтти, и сдается мне... Черт, снова меня понесло! Пойду, пожалуй, пока не проболталась.

Жаклин не стала ее задерживать и отправилась на семинар, суливший обучение эротическому жанру. Но не успела сделать и пары шагов, как чья-то рука вцепилась в ее плечо.

– Я же велела вам держаться подальше от этой подлой твари! Вы кто, одна из ее шестерок?

Прыщавая физиономия Лори находилась всего в нескольких дюймах, а голос девицы срывался на визг, предвещавший близкую истерику.

Жаклин сориентировалась мгновенно:

– Ой, Лори, какое чудесное платье! Оно даже лучше, чем вчерашнее! Где ты его достала?

Лори на миг замерла с открытым ртом, но, вместо того чтобы с новой силой накинуться на Жаклин, запинаясь пробормотала:

– С-сама сшила.

Комплимент Жаклин был совершенно искренним. Платье – воздушная фантазия из кружев, оборочек и пышных нижних юбок – совсем не смотрелось на тучной фигуре Лори, но тем не менее было великолепно сшито, пусть даже ткань в нежную розочку была заляпана жиром и шоколадом.

– Правда? Какая же ты умница! А откуда взяла выкройку?

– Да просто... срисовала с картинки в музее, – буркнула Лори.

– Так ты шила без выкройки? Потрясающе!

Выражение благодарности и гордости на лице Лори невольно пробудило жалость в Жаклин, хотя тяжелая рука девчонки по-прежнему держала ее в плену. Жаклин понимала, что завоевала лишь временное преимущество. Она огляделась: коридор опустел – должно быть, семинары уже начались.

– Я всю одежду сама себе шью, – хвасталась тем временем Лори. – А еще я сшила вечернее платье для Валери Валентайн... – Она запнулась. Лицо потемнело от ярости; пальцы еще сильнее впились в руку Жаклин.

– К черту! – разозлилась та и, взмахнув тяжелой сумкой, заехала Лори прямо в живот.

Девчонка взвыла так, что кровь в жилах застыла, и рванулась вперед, пригвоздив Жаклин к стене. Слезы ручьем стекали по ее круглой физиономии.

В принципе Жаклин могла запросто сбежать, но нельзя же оставлять человека в таком разобранном состоянии. Высвободившись из-под массивного тела Лори, она дружески похлопала ее по мощному плечу:

– Ну же, возьми себя в руки. Не так уж сильно я тебя ударила.

Трубный вой Лори привлек внимание. Из раскрывшихся дверей высунулись любопытствующие лица, и вскоре в коридоре образовалась небольшая толпа. Вперед выдвинулась тетушка Хэтти собственной персоной.

– Что вы сделали с бедной девочкой?! – Она оттеснила Жаклин и ласково обняла Лори. – Ну-ну, деточка, успокойся.

– Что я с ней сделала? Если вы имеете хоть какое-то влияние на эту нервную особу, убедите ее показаться врачу. Девица совсем чокнулась.

– Она ударила меня! – скулила Лори. – Я ничего не делала, только остановилась поболтать. А она взяла и ударила меня! – И мисс Туппер стиснула Хэтти в судорожном объятии.

– Ну полно, полно, детка. Пойди-ка умойся, милочка, и успокойся. Тетя Хэтти разберется с этой подлой женщиной.

Шмыгая носом, Лори ретировалась.

Жаклин брезгливо скривилась.

– Девчонка просто ненормальная, – повторила она. – Крыша едет полным ходом. Иначе говоря, она нуждается в помощи.

– Знаю, – буркнула Хэтти. – Но вы наверняка чем-то ее расстроили...

– Со мной ваши штучки не пройдут! – оборвала ее Жаклин. – Эта истеричка буквально напала на меня. Мне ее жаль, но комплекс вины вешать на меня не надо.

– Но я же не сторож при ней, – запротестовала Хэтти. – Если у вас есть претензии... Погодите-ка. Где=то я вас видела. Это не вы беседовали с Дюбреттой Дюберстайн?..

– Мы с ней знакомы, – осторожно ответила Жаклин.

Широкая, вопиюще ненатуральная улыбка расползлась по лицу тетушки Хэтти.

– Милочка, я так сожалею о случившемся! Вы уж простите, что была так резка с вами, просто я слегка расстроилась. Да и вы, наверное, тоже. Почему бы вам не заглянуть ко мне в номер и не выпить чайку?

Уговаривать Жаклин не пришлось. Беседа со знаменитой тетушкой Хэтти обещала быть куда веселее, чем семинар по лунному свету и похоти.

Хэтти трещала без умолку, со своим фальшивым южным акцентом:

– Боже, какое чудесное платье! Я еще во время завтрака вас заметила и подумала: надо же, до чего же великолепный наряд! Не могу передать, как я огорчена, что вам пришлось понервничать. У этой бедной девочки столько проблем. Я пытаюсь ей помочь, но что я могу сделать? Знаете, она ведь из вполне приличной семьи. Денег куры не клюют. Но сами знаете, как нынче бывает – пьянство, недостаток внимания... ну, вы меня понимаете. Ну вот мы и пришли. Вы здесь чуток посидите, вот в этом уютненьком кресле, а я пока чайничек поставлю.

Роскошное убранство люкса как нельзя лучше подкрепляло слова Дюбретты – Хэтти превратила любовь в отличный источник дохода. Гостиная с балконом, спальня с ванной, кухня... Если уж цена одноместного номера тут зашкаливает за сотню долларов в день, то эти шикарные апартаменты явно влетели в кругленькую сумму.

С подносом в руках впорхнула Хэтти.

– Не стоило мне отрывать вас от семинаров, – заметила Жаклин, рассудив, что лучше заговорить первой, иначе такой шанс может вообще не представиться.

– Ну что вы, милочка, не волнуйтесь. По правде сказать, я не отвечаю за поведение Лори – ни в малейшей степени! – но бедняжка видит во мне что-то вроде матери. На мой взгляд, люди должны помогать друг другу по мере сил.