Текст книги "Напиши мне про любовь"

Автор книги: Элизабет Питерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

1

Вернувшись в Дубовый зал, Жаклин жадно схватила меню.

– Умираю с голоду! Любопытно, у них есть улитки?

– Как можно говорить о еде в такой момент? – возмутился Джеймс. – Где Джин? Где полиция? Что ты сделала в отношении...

– Джин я посадила в такси и отправила обратно в отель – она скорее лишится последнего пенни, чем появится на публике в рваных колготках. Она сама позвонит в полицию и сообщит о случившемся... О-о! Улитки под соусом!

– Ты вчера ела улиток.

– Хочу поесть и сегодня. В Колдуотере их днем с огнем не сыскать.

– И слава богу, если хочешь знать мое мнение. – Джеймс потер лоб. – Да что я все об улитках? Что случилось с Джин? Почему ты не расскажешь мне, что творится вокруг?

– Расскажу, расскажу, не торопи. – Сделав заказ и вынудив Джеймса последовать ее примеру, Жаклин поудобнее устроилась на кожаной банкетке, после чего коротко и четко поведала о последних событиях, думая между тем: нет худа без добра, злоключения Джин отвлекут внимание от ее собственных и положат конец едким замечаниям Джеймса по поводу потери блокнота.

– Очень в твоем духе, – усмехнулся он. – Если в отдала вчера вечером блокнот О'Брайену или мне...

– Джеймс, ты упускаешь главное: сегодня утром в десять тридцать блокнот Дюбретты уже был у вора. К чему нападать на Джин?

Отвлекающий маневр сработал. Отправив в рот паштет, Джеймс задумался.

– Вариантов два, – наконец изрек он. – Либо за блокнотом охотятся двое или больше людей, либо за ним вообще не охотятся.

– Но только его и украли из моей сумки, – возразила Жаклин. – Его да еще копии, которые я сделала. Там лежали две мои собственные тетрадки, но их не тронули.

– Вор считал, что найдет в блокноте то, что искал, Но не нашел и поэтому по-прежнему ищет.

– Не он, а она. Джин уверена, что с ног ее сбила и стащила сумку Лори.

– А ты? Ты не видела того, кто тебя толкнул?

– Нет. Но уж малышку Лори наверняка бы заметила, если в она таскалась за мной сегодня утром. Как сказала Джин, ее трудно не заметить.

– Стало быть, ты склоняешься к моей первой версии.

Жаклин выудила последнюю улитку из раковины.

– Склоняюсь, но не уверена. Что, если блокнот использовали для отвлекающего маневра? Допустим, некая группа людей желает завладеть записями Дюбретты, но в то же время существует и другой предмет, который кое-кому нужен еще больше?

– Например?

– Вариантов множество. Может, в тюбике зубной пасты она хранила микрофильмы. Или...

– Зубной пасты? Зачем Дюбретта носила при себе зубную пасту?

– Не знаю. Но носила же. Возможно, неукоснительно следовала советам стоматологов – чистить зубы после еды. Джеймс, ты уходишь от темы.

– Я даже не знаю, какая у нас тема.

– Убийство, – напомнила Жаклин, пока официант убирал тарелки. Тот даже не поморщился: «Алгонкин» – излюбленное пристанище писателей-детективщиков. – Точнее, убийства – во множественном числе, – уточнила Жаклин, шлепнула на стол тетрадку и достала ручку.

– Но произошло только одно. Если это вообще было убийство.

– Я имею в виду, что намеченной жертвой, возможно, была не Дюбретта. Мисс Валентайн поначалу полагала, что яд...

– Какой яд?

– Джеймс, ты что, решил вывести меня из себя? Яд – это по твоей части. Виделся со своим другом-химиком?

– Да. Чертовски унизительная вышла беседа, – неохотно ответил Джеймс. – Сначала мне пришлось выслушать кучу глупых шуток о своей личной жизни.

– А при чем тут твоя личная жизнь?.. А-а, понятно.

– Но я вытерпел это издевательство, – продолжал Джеймс с видом мученика. – Решил, пусть уж лучше он думает, будто одна из моих дам пыталась меня прикончить, чем выкладывать правду.

– Очень мудро с твоей стороны.

– Угу. А еще он подробно и не без сарказма поведал мне, что существует сотня ядовитых веществ, а не имея представления, что именно искать...

– Джеймс, прошу тебя, хватит размусоливать вещи, которые я и так знаю. Короче. Он сделает анализы?

– Да.

– И не злись. Когда?

– На это уйдет какое-то время.

– Что ж, за анализы отвечаешь ты. О чем там я говорила? Ах да. Похоже, мисс Валентайн отказалась от версии покушения, но здесь есть над чем подумать. Если произошла ошибка, значит, потенциальными жертвами могут быть несколько человек. На мой взгляд, логичнее всего прикончить тетушку Хэтти, да и Лори я бы сама вполне могла отправить к праотцам.

– Неужели?

– Вот что мы сделаем. – Жаклин отодвинула тетрадку в сторону, чтобы официант смог поставить перед ней тарелку с телячьими почками. Левой рукой она принялась ловко орудовать вилкой, правой же продолжала строчить. – Составим список подозреваемых и рассмотрим всевозможные мотивы.

– Но это самое нелогичное, что...

– Итак, Хэтти. Дюбретта ей угрожала. Мы ведь согласны, что у Хэтти был мотив убить Дюбретту? Отлично. Возможно, милая старушка также хотела избавиться и от Лори. Не исключено, что она использует девчонку для всяких противозаконных делишек – похищать, например, сумки или отравлять напитки... Лори становится все более неуравновешенной и может стать очень опасной, если заговорит. Далее, мисс Валентайн. Если честно, не представляю, зачем бы Хэтти ее убивать. Она ведь основной источник прибылей старой паучихи. Но кто знает? Валентайн явно чего-то боится. Быть может, она знает о мошеннических проделках Хэтти и грозится пойти в полицию.

– Каких проделках?

– Не будем сейчас об этом, Идем дальше. Дюбретта. Она ненавидела Хэтти всей душой. Но здесь я согласна с О'Брайеном – Дюбретта не совершила бы такой глупой ошибки, не выпила бы яд, который приготовила для Хэтти. И потом, у нее в руках уже было орудие мести. Разоблачение, унизительная тяжба – куда больше удовольствия, чем быстрая смерть.

Видя, что Джеймс ожесточенно жует и вряд ли сумеет возразить, Жаклин быстро набила рот. С полминуты за столом царило молчание. Первой отжевалась Жаклин.

– Те же самые возражения и насчет того, что Дюбретта пыталась убить кого-то еще. Она никогда бы не выпила смертоносное зелье собственного приготовления. Мисс Валентайн? Она была одной из мишеней Дюбретты и...

– Ну это уж слишком! – вознегодовал Джеймс. – Эта девушка невинна как овечка.

– Уверена, что Лори с радостью примет тебя в фан-клуб Валери Валентайн, – съязвила Жаклин. – Как я уже говорила, у красавицы имелась отличная возможность отравить вино.

– Каким образом? Я вообще не понимаю, как кто-то мог подсыпать отраву.

– Оставим пока это. Лори вызывает у Валентайн отвращение, а девчонка эта – из тех, что хранят верность до гроба, так что для Вэл единственный способ от нее избавиться – кокнуть девицу. Лори единственная в тот вечер пила диетпепси, но с радостью проглотила бы стакан болотной жижи, попроси ее об этом Валентайн. А заявляя, будто ей грозит опасность, красотка Вэл отводит от себя подозрения.

Джеймс с сомнением покачал головой. Жаклин перевернула страницу.

– Далее. Макс Холленстайн. Тот же мотив, что и у Валентайн. Если Дюбретта угрожала его клиентке... Ни у него, ни у Валентайн не было причин убивать Хэтти – если только они не решили, что смогут без нее обойтись, поскольку Вэл уже сделала себе имя. Любопытно, какие комиссионные Хэтти дерет со своей фаворитки? Двадцать пять процентов составили бы кругленькую сумму. Теперь Джо. Он же Виктор фон Дамм. Дюбретта знала его настоящее имя, и его это не тревожило. Но я подозреваю, что у Хэтти есть на Джо какая-то еще удавка. Может, у парнишки проблемы с наркотиками или он беглый маньяк. Чтобы не отправиться за решетку или выбраться из сетей тетушки Хэтти, он пришьет кого угодно. В последнее время Джо становился все норовистее и нетерпеливее. Причин убивать Лори у него не было, разве что отвращение, которое она у всех вызывала. Бедное дитя...

– Бедное дитя? – Джеймс очнулся от оцепенения, в которое ввергли его дикие теории Жаклин. – Да она же самая главная подозреваемая! Облапала своими жирными пальцами все бокалы и вдобавок люто ненавидела Дюбретту.

– Ну да, ее можно заподозрить, – согласилась Жаклин, – но только если намеченной жертвой была Дюбретта. Сомневаюсь, чтобы Лори захотела убить тетушку Хэтти или Валентайн. Перейдем к Сьюзен... Что ты хотел сказать, Джеймс?

– Не все ли равно? – мрачно отозвался тот.

– Девушка вызывает наименьшие подозрения, но я плохо ее знаю – возможно, у нее в голове винтиков не хватает. Она испытывает зависть к Валентайн по профессиональным и личным мотивам. Затем Джин. Даже трусливый зайчишка укусит, если его в угол загнать. Не хочешь быть дичью – становись охотником. Дюбретта знала всю подноготную Джин. Хэтти ее шантажировала. Валентайн – в высшей лиге Хэтти и затмевает Джин...

– Но ведь одно другому противоречит, – простонал Джеймс. – Или Джин хочет выйти из книжного бизнеса, или же хочет стать там первой и главной, но не то и другое одновременно.

– Все зависит от того, кто был намеченной жертвой, – пояснила Жаклин тоном терпеливой мамаши, вдалбливающей прописные истины бестолковому ребенку. – Возможно, Джин просто ломала комедию, делая вид, будто хочет выйти из игры, в то время как на самом деле мечтает стать Королевой Любви. Это, конечно, всего лишь умозрительные рассуждения...

Ее задумчивый взгляд остановился на Джеймсе. Он поежился:

– Если ты и меня занесешь в этот список...

– Тут есть над чем подумать. Внезапно вспыхнувшая страсть к неотразимой мисс Валентайн. Благородное желание защитить прекрасную деву от клеветников. – Жаклин просияла, – А что? Мне нравится.

– Не смешно.

– Еще об одном человеке мы забыли.

– Мэр Нью-Йорка? Фрэнк Синатра? Майкл Дуглас?

– Граф Девонбрукский.

– Детка, ты рехнулась! Это же марионетка, андроид, робот. Наверное, Хэтти каждое утро заводит его ключиком.

– Он темная лошадка, – упорствовала Жаклин.

– Очень темная.

– Надо с ним поговорить. Знаешь, что мы сделаем, Джеймс? Мы поделим подозреваемых. Ты берешь на себя женщин, а я – мужчин.

Лицо Джеймса просветлело, но тут же вытянулось.

– Не возьму, если туда входит Лори.

– Если хочешь мисс Валентайн, придется взять и Лори.

– По-моему, она меня недолюбливает.

– Жалкий трус.

– Отлично. Тогда я выхожу из игры.

– Но это не игра, Джеймс.

Опустив глаза, Жаклин томно коснулась ресницами изящно вылепленных скул, а ее губы печально изогнулись. Редкое зрелище, ибо ее зеленые глаза даже в самые интимные моменты насмешливо поблескивали. Джеймс обнаружил, что у него перехватило дыхание, но тут же призвал на помощь все свое самообладание.

– Ты всерьез считаешь это убийством?

– А ты разве нет?

– Все это чертовски призрачно, Жаклин... Догадки, гипотезы, если бы да кабы... Как интеллектуальная игра, пусть и дурного толка, это забавляет, но... – Он пожал плечами.

– Это было убийство, Джеймс.

– И как же его совершили?

– Есть у меня парочка идей, но они настолько зыбки, что для полной уверенности надо кое-что разузнать. – В зеленых глазах блеснули знакомые искорки. – Знаешь, почему Холмс никогда не посвящал Ватсона в ход своих мыслей? Потому что сам еще ни до чего не додумался.

2

Перед уходом Джеймс неохотно согласился встретиться с Жаклин на заседании конференции.

– В четыре часа «Лотерея Любви», – пояснила она. – Главный приз – свидание с Виктором фон Даммом. Ты ведь не захочешь такое пропустить?

Джеймс ответил пространно и непечатно. Однако, когда Жаклин напомнила, что по большей части поклонницы Виктора годятся ему в матери, и притом настолько увлечены, что в присутствии своего кумира страдают размягчением и без того скудных мозгов, согласился, что и впрямь забавно будет понаблюдать, как Виктор управится с престарелой и онемевшей от счастья воздыхательницей. Они расстались вполне по-дружески, и Жаклин поспешила в отель «Харрисон». Форум издателей любовных романов должен начаться в половине третьего, а ей хотелось ознакомиться с ними, прежде чем выбрать одного для своей книги. Представлены были все ведущие издательства. Перед длинным столом стояло не меньше пятнадцати стульев. Тетушка Хэтти, возвышаясь на трибуне, осыпала замечаниями обслугу – те в темпе расставляли микрофоны, стаканы и графины с водой, раскладывали блокноты и карандаши. Старушка делала вид, будто не замечает Жаклин, пока та не похлопала ее по плечу.

– О, здравствуйте, миссис Кирски! Пришли на наш слет? Вы бы лучше подыскали себе местечко, будет столько народу...

– Я подумала, что вас заинтересует мой отчет по поводу убийства Дюбретты.

– Тсс! – Хэтти оттащила ее в сторону. – Не хочу, чтобы подобные толки сорвали собрание. Это ведь профессиональный форум, понимаете. Мы не можем позволить трагедии, сколько бы ужасной она ни была, помешать нашей работе.

– О боже... – Жаклин поникла. – Значит, я больше не смогу быть знаменитой сыщицей?

Хэтти смерила ее подозрительным взглядом, после чего решила, что она шутит, и жеманно хихикнула.

– И во что я вас только втянула! Как же нехорошо с моей стороны! Но я не нарочно. Валентайн и правда была сама не своя. Бедное дитя, такое чувствительное, нервное создание... творческая натура, сами понимаете. Но теперь она уже справилась.

– Стало быть, все в порядке? Никаких треволнений?

– Ни единого. – Хэтти рывком вернула на место сползший с груди букет белых орхидей.

– Должно быть, вы запамятовали предупредить Лори, что все тревоги позади.

– О чем это вы, милочка?

– Совсем недавно Лори сбила с ног Джин и стащила ее сумку.

– Что?! – Удивление старушки было неподдельным. Усики над верхней губой задрожали, как у кролика. – Эта безмозглая дурочка... Вы уверены?

– Джин узнала девчонку. Что ей было нужно Хэтти?

– Откуда же мне знать, что творится в голове этой ненормальной? – Хэтти покачала головой. – Не представляю, что с ней такое.

– А как насчет наркотиков?

– Да ведь вся молодежь ими балуется, – отмахнулась старушка безразлично. – Ну ладно, осталось всего ничего. Завтра вечером конференция завершится и с Лори будет покончено. Прошу прощения, миссис Кирк, я должна открывать форум.

Жаклин отыскала свободный стул. Уследить за переменами настроения Хэтти – задача не из легких, но сейчас ее интересовала Валентайн, а не Хэтти. Старушенция – натура прагматическая: коль скоро рекламный трюк не удался – ну и черт с ним. Но почему передумала Валентайн? И передумала ли?

Отмахнувшись на время от этой заботы, Жаклин прислушалась к дискуссии. Адресована она была скорее писателям – нынешним и будущим, – чем читателям. В зале присутствовало больше сотни дам. Очевидно, все мнили себя способными написать любовный роман (а может, уже написали). Издатели на удивление откровенно рассказывали о своих требованиях, да так подробно, что Жаклин невольно подумала: почему бы не запустить болванку сюжета в компьютер и запрограммировать, чтобы каждый раз всего лишь изменять имена персонажей?

Героини должны быть красивы, пышногруды и «с чертовщинкой». «Нежная Юность» желала видеть их неразбуженными, но способными на чувственную страсть. «Потерянная Любовь» желала видеть их чувственными, и точка. Герои могут быть брюнетами, рыжими или блондинами – главное, чтобы у них были волосы. Для «Потерянной Любви» в принципе сгодится и седина, но редактор предупредил, что это довольно рискованно, – лучше слегка посеребрить виски, и хватит, Некоторые признавали и упитанных героинь, лишь бы толстушка была соблазнительной и непременно сбросила излишек веса до конца книги.

Жаклин все подробно записывала. Особенно ее потрясла юная кудрявая издательница, которая предостерегла:

– Ваша героиня не должна быть неразборчива в связях. Она может прыгать в постель с мужчиной каждые сорок страниц, но при этом обязана быть в него влюблена. Или изнасилована, разумеется.

Жаклин подняла руку.

– А как насчет «Вечного янтаря»? – с серьезным видом спросила она.

Половина собравшихся рассмеялась, вторая половина пришла в недоумение. Выступавшая озадачилась, затем изрекла:

– Из любого правила бывают исключения, но только если вы действительно понимаете, что делаете.

Жаклин не стала записывать этот совет.

К тому времени, когда заседание закончилось, в голове Жаклин теснилось множество идей, а еще неприятное ощущение – быть может, Бетси и ее ЖОПСы все-таки правы? Некоторые издатели предупредили, что их героини должны быть «раскрепощенными», независимыми и гордиться своей чувственностью. Отлично – с этим Жаклин не спорила. Однако те же самые издатели выступали против беспорядочных связей. Но разве более раскрепощенно – отдаваться против своей воли, нежели искать «амурных приключений» (по выражению одной из старомодных издательниц) ради собственного удовольствия? Слово «любовь» повторялось до того часто, что набило оскомину. Героини все были сплошь моногамными – в душе, если не на деле – и ближе к хэппи-энду покоряли героя и превращали его в такого же однолюба.

На самом деле все эти книги были антифеминистскими и антиженскими – не только из-за похотливого интереса к изнасилованию, но и потому, что навязывали давно устаревший взгляд (придуманный и старательно культивируемый мужчинами): мол, в жизни женщины нет иной достойной цели, кроме как посвятить все свое время, силы и сексуальные возможности одному-единственному мужчине. Насколько Жаклин могла судить, между новыми и старыми романами было лишь одно различие: любовь заменила брак как необходимое условие, чтобы лечь в постель.

Не слишком довольная, она направилась в Буковый зал, где победительнице «Любовной Лотереи» должны были вручить Виктора фон Дамма. Но насладиться этим зрелищем ей, увы, было не суждено.

В вестибюле ее ждал Джеймс, хотя узнать его оказалось непросто: нижняя губа распухла, увеличившись чуть ли не вдвое; огромный кровоподтек на виске был в тон широкой царапине на подбородке. Жаклин поспешила к нему, и Джеймс с мученическим видом вытянул руки. На запястьях алели яркие полосы.

– О, Джеймс! – растерянно выдохнула Жаклин.

– Это все, что ты можешь сказать?

– Когда это случилось?

– Только что.

– Только не говори, что это...

– Вот именно.

– Джеймс, милый... Неужели все так серьезно?..

– Ты чертовски права, это серьезно! Эту девку надо запереть в психушке. Она поджидала, когда я выйду из своего номера. А потом затолкала меня обратно и... и...

– Ударила по голове?

– Нет, я упал, – ответил Джеймс, уже более спокойно. – Она сбила меня с ног, черт возьми! На минуту я потерял сознание. Тогда она... она... уселась на меня верхом. Если засмеешься, клянусь, я тебя убью!

– Да я не смеюсь. – И правда, дрогнув на мгновение, лицо Жаклин сохранило серьезное выражение. – Она тебя связала?

Джеймс кивнул:

– Моим же галстуком! И, срывая его, едва не задушила. А пока я лежал и хватал ртом воздух, эта мерзавка перевернула всю комнату вверх дном. Побросала все на пол, выдернула все ящики...

– Что, и под матрас заглянула?

– Какая разница!!! Все равно проклятого блокнота там не было.

– Я просто спросила, Джеймс. Продолжай!

– Нет, под матрас она не заглянула. Тщательным обыском ты бы это не назвала. На все про все ей хватило пары минут. Карманы моего пиджака она тоже обшарила. А потом сбежала, оставив дверь нараспашку.

– Кто-то увидел тебя и пришел на помощь?

– Нет, я сам развязался. Знаешь, Жаклин, девица окончательно спятила. Я заявлю в полицию.

– Да, так будет лучше. – Выражение лица Жаклин из серьезного сделалось мрачным. – Постарайся поговорить с О'Брайеном, если сумеешь. Давай встретимся здесь же, в баре, примерно через час.

– Примерно через час я буду весь в пластыре, А ты куда?

– Скоро вернусь.

Жаклин отыскала Хэтти за самодельной сценой: старушка подклеивала волоски к груди Виктора.

– Снова вы? – недовольно буркнула агентша. – Хотите с ума меня свести?

– Я ищу Лори.

– Да не знаю я, где она, и знать не хочу. Стой спокойно, Виктор.

– Чешется, – пожаловался Джо-Виктор. – Эй, миссис Кирби. Когда увидите Сью, передайте ей, пожалуйста...

– Помолчите, Джо! Хэтти, мне не до шуток. Только что Лори напала на моего друга и устроила разгром в его номере. Я должна ее найти.

– Ого! – негромко присвистнул Джо. – Говорил я вам, Хэтти, что эта девчонка с приветом.

– Я не отвечаю за ее поступки! – отрезала Хэтти. – И не пытайтесь втянуть меня, миссис Кирски. Лори совершенно не в себе, Нельзя верить ни единому ее слову.

– Мне нет до вас никакого дела! – взорвалась Жаклин. – Мне нужна девчонка. Надо отыскать ее, пока она не натворила бед. Где Лори живет? У вас есть ее адрес, телефон? Кто ее друзья?

– Адреса я не знаю. Ее фамилия Туппер, и живет она то ли на Парк-лейн, то ли на Пятой авеню. Джо... то есть Виктор! Ты прекратишь ерзать?

– С кем она дружит? – не отставала Жаклин. – Она ведь президент фан-клуба Валери Валентайн, верно? Кто еще в него входит? Где они?

– Наверное, где-то поблизости, – равнодушно ответила Хэтти.

Понимая, что от старухи больше ничего не добиться, Жаклин оставила ее в покое. За дверью дожидалась группа поклонниц, и среди них – несколько девушек, которые в день открытия топтались рядом со стендом мисс Валентайн. Жаклин вцепилась в ту, что стояла ближе всех, с глуповатыми глазами навыкате.

– Я ищу Лори.

Глаза девицы, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

– Откуда мне знать...

– Эй, полегче, вы ее задушите! – вмешалась дурнушка в очках.

– Извини. – Жаклин отпустила пучеглазую фанатку, и та юркнула за спину подружки. – У вашего клуба есть вице-президент?

– Это я, – заявила дурнушка.

– Ты подруга Лори?

– Можно и так сказать, – последовал осторожный ответ. – А что она натворила?

– Мне надо с тобой поговорить. – Она отвела девочку в сторону. – Как тебя зовут?

– Мередит. Мередит Кац. А вас?

– Жаклин Кирби.

Губы Мередит насмешливо изогнулись, на зубах блеснула металлическая пластинка.

– Та самая знаменитая сыщица?

Жаклин криво улыбнулась в ответ.

– Что ты делаешь в этой компании... э-э... поклонниц?

Мередит продемонстрировала свой недюжинный ум, восприняв это как комплимент:

– Да они в общем-то ничего. А мне нравится, как Валентайн пишет.

– Мне тоже. Послушай, Мередит... вряд ли тебя кто-нибудь называет Мерри.

– Это точно.

– У Лори крупные неприятности. Я хочу ей помочь.

– Какие неприятности?

– Ее могут арестовать за разбойное нападение.

– Ну и ну! – Мередит задумалась, но особого удивления не выказала. Наконец девочка медленно произнесла: – Пожалуй, вы можете считать меня подругой Лори, поскольку у нее больше нет друзей, только наш фан-клуб. Она всегда была немного с придурью, но в последнее время совсем с катушек слетела. Мне ее жаль, но... откуда я знаю, что вы действительно хотите ей помочь?

– Придется поверить на слово. Да, это риск. Как и все остальное в жизни.

– Мне надо подумать.

И Мередит погрузилась в размышления. Жаклин покосилась на вход в Буковый зал, где билетерша проверяла билеты. Девочки-подростки кучковались сбоку.

– Почему они не заходят? – поинтересовалась Жаклин. – Тебя ждут?

– Смеетесь? – Мередит хмыкнула. – Билеты на конференцию стоили триста баксов. У большинства из нас нет таких денег. Мы собрали взносы, чтобы Лори смогла туда попасть.

– Лори должна была покупать билет? – удивленно переспросила Жаклин.

– Завтра днем будет бесплатный прием для поклонников, – пояснила Мередит. – Чай с печеньем и беседа с тетушкой Хэтти.

– Значит, часть ваших взносов идет тете Хэтти? Я угадала?

– Половина. Точнее, они идут в национальный фонд. Догадываетесь, кто его ответственный секретарь?

– Как же я раньше не сообразила? – пробормотала Жаклин. – Старая шельма своего не упустит.

– Сделаем так, – решилась Мередит. – Если я увижу Лори, то передам, что вы хотите с ней поговорить. Она иногда у меня ночует. Но где Лори сейчас, я не знаю. Обычно слоняется поблизости, ждет, когда появится мисс Валентайн, если не бегает по поручениям тетушки Хэтти.

Слово «тетушка» было произнесено с нарочитой иронией, и Жаклин, чтобы сделать девчонке приятное, ответила одобрительным смешком.

– Поручения? – повторила она. – Что за поручения, Мередит?

– Да самые разные – сходить за кофе, отнести вещи Хэтти в химчистку. Не удивлюсь, если Лори чистит ей туфли и стирает белье.

– Я бы тоже не удивилась. – Сколь ни занимательна была беседа, а время поджимало. – Как ты думаешь, Лори может быть дома?

Тонкие губки Мередит изогнулись.

– У нее дома никого нет, кроме служанки. Предки в Европе, как обычно. Может, она и там, но вряд ли.

– Понятно. – Жаклин вырвала из тетради страницу и принялась быстро строчить. – Вот номер моей комнаты и телефон отеля. Мередит, это очень важно. Постарайся убедить Лори, что я на ее стороне.

– Ладно. – Мередит взяла записку. Жаклин снова порылась в сумке:

– Слушай, я не пойду на это мероприятие. Хочешь, отдам тебе свой билет?

– Вы не шутите?

Жаклин протянула ей билет. Несколько секунд Мередит пожирала его глазами, после чего благородно произнесла:

– Мы будем тянуть жребий. Спасибо.

– Желаю повеселиться!

Ни в одном из залов отеля Лори не было. Воспользовавшись служебным телефоном в вестибюле, Жаклин позвонила в люкс тетушки Хэтти. Трубку взял Макс Холленстайн. Когда Жаклин объяснила, зачем звонит, в его голосе тоже зазвучала тревога.

– Честно говоря, я боялся, что случится нечто подобное. Не далее как вчера пытался убедить Хэтти поговорить с родителями девочки, предупредить, что с ней не все в порядке, но...

– ...вы же знаете Хэтти, – закончила за него Жаклин. – Насколько я поняла, родители Лори все равно в отъезде. Вы ее сегодня не видели?

– Нет. Подождите, спрошу у Валери.

Жаклин услышала категорический ответ мисс Валентайн, но Макс прилежно повторил его:

– Она говорит, что не видела Лори со вчерашнего вечера. Чем я могу помочь?

– Сейчас, пожалуй, ничем. Но если вдруг ее увидите, задержите и сразу же позвоните мне.

Простившись с Максом, Жаклин перешла к телефону-автомату и заглянула в справочник. На Пятой авеню фамилия Туппер значилась лишь единожды. Жаклин набрала номер.

После нескольких гудков она повесила трубку и на мгновение замерла в нерешительности, но затем определилась с выбором. Необходимо проверить все места, куда может отправиться Лори, тем более что их по пальцам пересчитать. И как ни обидно расходовать время, придется заглянуть домой к девочке.

Такси она поймала весьма эффектно – решительно проследовала в начало очереди перед отелем и, взмахнув удостоверением почетного карабинера перед носом супружеской пары, нырнула в машину.

Когда такси притормаживало у очередного светофора, Жаклин принималась строчить в своей тетрадке. Застать Лори дома она не рассчитывала, а потому хотела сочинить записку поубедительнее.

Здание с видом на Центральный парк подтвердило слова тетушки Хэтти, что родители Лори – люди состоятельные. Некоторые квартиры в этом величественном старинном доме переходили из поколения в поколение и стоили поистине астрономические суммы. Соответственно строгой была и охрана, но респектабельная внешность Жаклин вкупе с бойким враньем позволили ей миновать охранника и очутиться в лифте прежде, чем он сообразил спросить название школы, в которой она якобы работала учителем.

Служанка оказалась дома, просто ленилась подходить к телефону. Несмотря на наличие охранника в подъезде, квартира была оснащена множеством замков и засовов. И вновь сработало заявление Жаклин, будто бы она учительница Лори.

Дверь открыла женщина лет сорока в опрятном домашнем платье; ее жесткие черные волосы, заплетенные в тяжелую косу, были уложены вокруг головы. Явно пользуясь отсутствием хозяев, она сменила туфли на стоптанные домашние тапочки.

– Лори ньет дома, – объявила она. – Ми-истьер и ми-исис Туппер ньет дома. Оньи скоро вьернутся.

Речь была явно заучена наизусть. Как только Жаклин принялась расспрашивать женщину, запас английских слов иссяк. Она лишь качала головой, снова и снова повторяя зазубренные фразы.

Жаклин перешла на беглый, пусть не безукоризненный испанский:

– Где Лори? Я иметь нужду с ней поговорить. Это важная срочность.

– Сеньора, вы учительница испанского? – неуверенно протянула служанка.

– Я учительница английского! Эта юная особа не ходить в школу сегодня и вся неделя. В котором часу есть вероятность ее вернуться домой?

Служанка ответила весьма выразительно: закатив глаза и подняв плечи.

– Кто знает?! Странно у вас здесь все, в Америке. Никакого уважения к отцу и матери! В моей стране все иначе.

На рояле в гостиной Жаклин заметила большой студийный портрет, запечатлевший мужчину и женщину в вечерних туалетах. Их лица словно сработали с одной матрицы, и не потому, что они были похожи друг на друга, – нет, просто их растили, воспитывали и одевали одни и те же модные фирмы.

Жаклин вручила горничной записку, настоятельно попросив отдать ее Лори, как только беглянка объявится.

Визит не прошел впустую – теперь Жаклин яснее понимала суть проблем Лори. Очевидно, это классический случай Гадкого Утенка, которого отвергли красивые и благополучные родители. Чем больше они пилили дочь насчет веса и внешности, тем больше Лори ела и опускалась.

Понимая, что без толку ловить такси в час пик, Жаклин побрела пешком. В седьмом часу она добралась до бара, где ее дожидался Джеймс.

– Ох, ну и денек! Ты связался с О'Брайеном?

– Нет, не застал.

– Черт возьми, Джеймс...

– А что я должен был ему сказать? Ты даже не сообщила, куда идешь и когда вернешься.

– И о нападении не заявил, да?

Джеймс опустил взгляд:

– Не хочу, чтобы у девчонки были неприятности.

– Черта с два! Тебе просто было стыдно, не хотелось признавать, что тебя уложила на лопатки семнадцатилетняя соплячка. Много бед выпало на мою долю за долгую и трудную жизнь, но нет ничего хуже мужского самолюбия. А ну, живо вставай!

Сдернув Джеймса с табурета, она вытащила его из бара.

– Отправляйся прямиком в полицейский участок, это на Западной сорок первой, неподалеку от Бродвея. Лучше пешком, так быстрее. Если О'Брайена снова не окажется на месте, оставь записку с просьбой позвонить мне. Но в любом случае заяви о нападении и подай жалобу.

– А я думал, ты сочувствуешь девочке. Ведь для нее это обернется уголовным делом. Неужели нельзя найти Лори как-то иначе?

– Быстро – нет. Даже если я заявлю, что она пропала, чего я не вправе сделать, полицейские будут тянуть несколько дней, прежде чем что-то предпримут. А в случае заявления о нападении и избиении они обязаны действовать немедленно.

– А почему это так важно?..

– Джеймс, ты идешь или нет? Если сам не понимаешь, объясню потом. Зайди ко мне в номер, когда побываешь в полиции.

– Так-то лучше. А что мы будем делать в твоем номере?

– Я буду ждать. А что будешь делать ты, мне без разницы, лишь бы не рассчитывал на мое участие.

Джеймс хитро прищурился:

– Пойду, если пообещаешь накормить меня ужином. Теперь твоя очередь.

– А я и не собиралась ужинать.

– Тебе никто и не предлагает.

– Ладно, так уж и быть, ужин за мной. Иди же!

– До встречи, – И, весело помахав на прощание, Джеймс удалился.