Текст книги "Победа над прошлым"

Автор книги: Элизабет Олдфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Глава 9

На следующее утро Сорча начала писать пейзаж акварелью: видневшиеся с северной стороны подернутые дымкой пурпурные горы. Она провела весь день за мольбертом, поджидая Рун. Но тот так и не появился. Может быть, он считает, что признание ее утомило и она нуждается в отдыхе и покое для восстановления сил? Воскресенье Сорча провела также в коттедже, занимаясь живописью. Ведь если она уйдет, то может разминуться с ним, но он опять не появился. Суббота и воскресенье – выходные дни, а он взял выходной в пятницу, подумала Сорча. Возможно, он решил поработать и таким образом восполнить пропущенный рабочий день. А вдруг он просто хочет от нее отделаться?

Он должен прийти в понедельник! Однако надеяться на утренние часы было нереально, решила Сорча, когда подошло время ленча, а она все еще оставалась одна. После трехдневного отрыва от руководства «Клубом Марим» у него, наверное, накопилась масса дел. День тянулся со скоростью ползущей улитки, до тех пор пока нетерпение и все возрастающее беспокойство не заставили Сорчу отправиться в гостиницу.

Живопись утомила ее, работа не клеилась, и, кроме того, надо было отправить несколько открыток.

Стоит ли ей заглянуть к Рун и поздороваться с ним? – подумала она, входя в вестибюль. Его джип был припаркован – значит, он у себя в кабинете. Сорча заколебалась: вдруг он не один или говорит по телефону? Или… или… Опустив открытки в почтовый ящик, она повернулась и вышла. Не хватало еще бегать за ним, черт побери! Пусть он сам к ней придет.

Когда наступила среда, Сорча решила, что пора бы Рун доложить ей насчет денег, которые он намеревался собрать, чтобы выкупить акции. Должна ведь она знать, как обстоят дела. Это вполне законный интерес. Она спросит, как идут дела, выслушает ответ и… сделает ручкой. Она не собирается жаловаться на то, что он ее покинул, и упрекать, что он не удосужился с ней встретиться. Он не узнает, как она терзалась из-за его отсутствия.

Сорча спустилась вниз с холма, вошла в гостиницу и направилась вдоль коридора. Дойдя до двери его кабинета, она постучала, глубоко вздохнула и вошла. Рун читал какие-то бумаги, сидя за столом, но когда он ее увидел, то, отложив бумаги, пошел ей навстречу.

– Привет, – сказал он с улыбкой.

– Добрый день, – ответила она, решив сохранить официальный тон.

Она по-деловому протянула ему руку, но он, не замечая ее смущения, обнял и притянул к себе. Его взгляд остановился на ее губах, затем он как будто передумал и расцеловал ее в обе щеки. Чувство облегчения и радости охватило Сорчу. Хотя Рун и отсутствовал несколько дней, но его поцелуи и объятия говорили о том, что она ему небезразлична.

– Я беспокоился о тебе, – произнес он, садясь за стол напротив нее. Сорча просияла.

– Я очень занята: пишу горы. Кажется, они даже средь бела дня таят в себе какую-то тайну. Я пытаюсь акварелью передать эту таинственность, но не знаю, дойдет ли она до моих зрителей. Ведь ощущение тайны заложено в глазах созерцающего, – сказала она и покраснела, сообразив, что все это пустая болтовня. Расправив плечи, она заявила:

– Собственно говоря, я пришла узнать, как обстоят дела с продажей акций.

– Очень хорошо, – ответил Рун. – Я даю гарантию, что ты получишь чек до твоего отъезда.

Он сказал: «До твоего отъезда»! И произнес эти слова так небрежно, словно ничего не имеет против разлуки с ней. Неужели его нисколько не волнует, что после продажи акций у нее не будет даже предлога посетить Португалию и встретиться с ним? Радость угасла. Возможно, он и относится к ней дружелюбно, и, может быть, даже она ему нравится, но Сорча явно ощутила его… желание выйти из игры.

– Я жду не дождусь, – сказала она и с благодарностью услышала резкий телефонный звонок. Ей очень не хотелось уходить, а этот звонок не позволял ей задержаться. – Я тебе мешаю? – спросила она, вставая со стула. – Мы поговорим в другой раз. Бай-бай.

Вернувшись в коттедж, Сорча собрала купальные принадлежности и отправилась на пляж. Я все еще нравлюсь ему, размышляла она, сидя на песке, обнимая колени, но он не влюблен, как прежде. Печально устремила она взгляд в даль моря. Они стояли на грани близких отношений, а теперь, когда она вернется в Англию, он возблагодарит судьбу за то, что они так и не сблизились.

На горизонте замаячил танкер. Когда она рассказывала ему о своих детских переживаниях и бедах, он явно сочувствовал ей. Он не сомневался в ее невиновности. К тому же был уверен, что ее сексуальная холодность – дело поправимое. И все же его отношение к ней изменилось. Как странно, думала Сорча, чувствуя себя несчастной. Она вспомнила один эпизод того времени, когда работала в гимназии. Во время обсуждения случая с некоей актрисой, которая публично призналась, что в детстве ее изнасиловали, двое из присутствовавших мужчин заявили, что от такой женщины следует держаться подальше. Есть люди, которые полагают, что жертва преступления замарана так же, как ее насильник. Неужели так будет всегда? Она почувствовала, что сейчас заплачет. Спасибо тебе, Хорхе, думала она, глотая слезы. Спасибо за то, что я встретилась с Рун, и за то, что мы расстанемся.

Танкер скрылся за горизонтом. И все же, если даже их сближение было обречено, она не жалела о том, что открыла ему свою душу. Пусть отношение Рун к ней изменилось, но и ее отношение к жизни стало другим, а это к лучшему. Когда отчим набросился на нее, у нее будто что-то умерло внутри, но вот теперь оно возродилось. Это признание стало поворотным пунктом в ее жизни: она как будто очистилась и обрела новые силы. Сорча протянула руку за кремом для загара. Прежде она пыталась изгнать призраки прошлого, но, оказавшись с ними лицом к лицу, сумела их обезоружить или, во всяком случае, приручить.

Она понимала, что никогда не избавится от воспоминаний, – такова судьба, выпавшая на ее долю. Нравится ей такой поворот или нет, все это стало частью ее самой.

Когда уже во второй половине дня она вернулась домой после игры в теннис с девушками из группы аэробики, под дверью лежала записка. Разворачивая ее, Сорча заволновалась: неужели Рун снова изменил свое отношение к ней? Неужели назначает ей свидание? Но записка была от Изабель. Родители девушки решили устроить прием по случаю дня ее рождения и обручения с Арнальдо. Торжество устраивается в субботу у них дома в Лагосе. Сможет ли Сорча приехать?

– С удовольствием, – подтвердила Сорча по телефону на следующий день. И, помолчав, спросила:

– Рун тоже будет?

– Конечно, – ответила Изабель. Сорча улыбнулась про себя; присутствие Рун на таком торжестве было вполне естественным, но она решила, что это обстоятельство не может стать причиной ее отказа принять приглашение. Сорче нравилась Изабель, и она любила знакомиться с новыми людьми. Кроме того, встретившись с Рун, она не будет унижаться перед ним и молить его о понимании и сочувствии, но и не станет объявлять во всеуслышание, что он человек ограниченный, по-обывательски воспринимающий действительность. Хотя, конечно, с удовольствием бы утерла ему нос.

– Рун сейчас вышел, – продолжала Изабель, – но он просил передать, что заедет за тобой в семь тридцать.

Если здраво рассуждать, то надежда может и обмануть, и все же, когда Сорча в субботу открыла дверь, в душе ее теплилась надежда, что Рун изменит свое поведение. Но надежда не оправдалась. Он дружелюбно улыбнулся, сделал ей комплимент по поводу того, как хорошо белое открытое платье подчеркивает загар ее плеч, и снова поцеловал в обе щеки. Теперь она уже не сомневалась, что он пошел на попятную.

Отец Изабель был дантистом, семья жила в старинном доме, где и находился его стоматологический кабинет. Дом стоял в центре города. Невыразительный и даже, можно сказать, невзрачный внешний вид дома не соответствовал элегантному интерьеру, где на бледном фоне стен богато вырисовывалась мебель темного дерева. Их встретили как самых желанных гостей. Сорча подарила жениху и невесте два больших вышитых полотенца, а Рун – миксер. Изабель и Арнальдо, который оказался круглолицым усатым молодым человеком, остались довольны подарками.

Гостям продемонстрировали кольцо, подаренное невесте родителями Арнальдо по случаю обручения, и все гости, как положено, дружно восхищались подарком. Рун был уже знаком со многими гостями, а Изабель настояла на том, чтобы познакомить Сорчу с каждым гостем в отдельности. Много лет тому назад, когда Сорче хотелось поразить своего отчима, она выучила несколько выражений на португальском языке. И теперь она решила отвечать на приветствия по-португальски, что, несомненно, должно было понравиться хозяевам. Ее усилия были оценены по достоинству, и акцент, вызвавший смех, даже помог разрядить некоторую натянутость. К тому времени, когда Сорча, обойдя вместе с Изабель всех гостей, вернулась к Рун, она чувствовала себя уже непринужденно.

– Идемте, идемте, – призывала мать невесты, суетливая полная женщина, приглашая гостей в столовую.

Великолепная закуска, состоящая из жареных сардин, тушеного мяса и риса с пряностями, уже стояла на столе. Затем последовал десерт: миндальный торт и фруктовый салат. Вина подавались из собственного погребка, а под конец гостям поднесли португальский ликер и крепкий черный кофе.

В течение двух часов Сорча ела, пила и болтала то с Изабель и ее женихом, то с другими гостями, большинство которых могли изъясняться по-английски.

– Меп amigo! [8]8
  Дружище! (португ.)


[Закрыть]– воскликнул веселый бородатый мужчина, пробираясь между гостями к Рун и кладя руку на его плечо. – Сото esta? [9]9
  Как дела? (португ.)


[Закрыть]

Рун ответил по-португальски, а затем представил Сорчу уже по-английски. Некоторое время разговор продолжался таким образом, но потом бородатый перешел окончательно на свой родной язык. Сорча воспользовалась случаем и, принеся извинения, отошла в сторону. Гостиная выходила в сад, где в изобилии росли вьющиеся растения с белыми и пурпурными цветами. Через открытую дверь гостиной Сорча вышла в сад, над которым уже простерлась душистая южная ночь. В саду собрались небольшими группами гости, которые были бы рады принять ее в свой веселый круг. Но ей захотелось побыть одной, и она направилась к стоявшей в темноте скамейке. Находясь целый вечер возле Рун, она смеялась вместе с ним, ощущая все время его присутствие. И теперь ей нужно было обдумать и принять какое-то решение.

– Неплохо подышать свежим воздухом, – услышала она тихий голос Изабель. – Это не последний прием по поводу помолвки, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

Молодая португалка села на скамью.

– Я наблюдала за тобой и Рун, и мне кажется, что вы влюблены друг в друга.

– Нет-нет, – торопливо запротестовала Сорча.

– Зачем ты споришь? – ответила Изабель, глядя на Сорчу сияющими глазами. – Ты в него влюблена muito. [10]10
  Очень (португ.).


[Закрыть]А я влюблена в Арнальдо muito, – заявила девушка, улыбаясь приближавшемуся к ним жениху, который вел за собой одного из своих двоюродных братьев. Подросток собрался во время каникул посетить Южную Англию и хотел узнать, куда ему лучше отправиться. Сорча отвечала на вопросы мальчика до тех пор, пока гости не начали расходиться.

– Извини меня, – сказал Рун, когда они на машине возвращались домой. Сердце Сорчи замерло.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я ошибался в отношении твоего предложения об автобусе. Как только мы его пустили, отдыхающие стали благодарить меня за это. – Улыбаясь, он повернулся к ней. – Спасибо тебе.

– Я очень рада, – сказала она как бы между прочим.

После этого в машине воцарилось молчание. Рун сосредоточенно ехал по узкой аллее, а она погрузилась в свои мысли.

– Не зайдешь ли на чашечку кофе? – спросила Сорча, когда джип остановился у ее коттеджа. – Я знаю, что уже глубокая ночь, но я хочу поговорить с тобой кое о чем и…

Он улыбнулся.

– Кофе – это прекрасно.

Приготовив две чашки кофе, она принесла их в гостиную. Рун стоял перед распахнутыми двустворчатыми дверьми, широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. Взгляд его был устремлен в ночную темноту. Теплый ветерок собирал рябь на поверхности воды в бассейне, а высоко в черном бархате неба мерцали серебристые звезды. Сорча поставила чашки на низенький столик перед диваном, и он подошел и сел рядом с ней.

– Я знаю, что опять вношу путаницу, – произнесла она, как бы прося прощения, – и понимаю, что уже слишком поздно опять все менять. Это принесет тебе массу неудобств, но… – у нее перехватило дыхание, – я решила не продавать свои акции «Клуба Марим».

Ее нервы были натянуты точно струны; она ждала. Что сейчас сделает Рун? Раздраженно всплеснет руками, заявит, что ее нужно удушить, взорвется от злости? Если даже так и будет, его не за что винить. Но он всего лишь нахмурился.

– Почему? – спросил он.

– По двум причинам: первая – это Хорхе. Ты говорил, что я отказываюсь от акций из духа противоречия. Нет, дело не в этом. Я просто хочу освободиться от тяжких для меня воспоминаний. Но я поняла, что таким путем я не освобожусь. То, что случилось, было, видимо, предназначено самой судьбой и останется со мной навсегда, – сказала Сорча и призналась, что во время ее исповеди перед ним она вдруг передумала и решила не продавать акции. – Это может показаться банальным, но мое объяснение с тобой изменило мой характер. Теперь я могу взглянуть на все, что произошло, как бы издалека и спокойно пользоваться дивидендами, наслаждаясь тем, что я являюсь компаньоном-владельцем «Клуба Марим». А иногда я буду обращать взгляд к небесам, а вернее, опускать его на землю, под которой находится преисподняя, и говорить: «Большое спасибо тебе, Хорхе, несносный боров!»

Рун улыбнулся.

– Молодец!

– Ты не обиделся, что я решила не продавать тебе акции? – осторожно спросила она.

– Нисколько.

– Но ты разочарован?

– Совсем нет, – ответил Рун. Сорча улыбнулась с облегчением.

– Прекрасно, потому что вторая причина – это ты. – Она откинулась на спинку дивана и посмотрела на него. – Я представляю себе, как Хорхе пытался опорочить меня в твоих глазах, – произнесла она скороговоркой, – но…

– Но что? – спросил Рун, когда ее голос дрогнул и она покраснела.

Сорча облизнула пересохшие губы. Хотя она поверила словам Изабель, что Рун в нее muito влюблен, но именно это заставило ее признать, что и она любит его. Да, любит его всем сердцем и душой! Когда они еще ехали в джипе, Сорча пришла к заключению, что будет за него бороться, даже если их отношения лишены будущего. Ведь она любит Рун! Пусть он ее отвергнет… Она сделает все от нее зависящее, чтобы завоевать его любовь.

– Со временем, может быть, и ты научишься относиться к случившемуся по-другому, – продолжала Сорча. – Прошло уже более десяти лет. Ты, конечно, считаешь, что произошло нечто непоправимое, и, наверное, всегда будешь так думать. Но если я сохраню акции, нам будет необходимо встречаться время от времени. А я хочу, чтобы мы иногда встречались, потому что я люблю тебя и… – Она увидела, как он нахмурился. – Ты думаешь, у нас возникнут проблемы в… в сексе? – спросила она скороговоркой.

Он отрицательно покачал головой.

– Я же тебе говорил, что абсолютно ничего не боюсь в этом отношении. Они оба замолчали.

– Я не буду на тебя вешаться, – пролепетала наконец Сорча, – и, если ты решил, что… не сможешь полюбить меня, не стану за тебя цепляться.

– Ты уже однажды делала мне предложение. Собираешься сделать еще раз? – строго спросил Рун.

Щеки ее вспыхнули: она не собиралась заходить так далеко. Уже одно признание ему в любви явилось для нее сущей пыткой.

– Не-ет.

– Почему? Ты боишься, что я тебя опять отвергну?

Сорча насупилась. Блеск его глаз говорил о том, что он ее дразнит и нарочно водит за нос… Но, может быть, она ошибается?

– Д-да… – начала она снова.

Губы Рун вздрогнули, и он расхохотался.

– Ладно, так и быть. – Подвинувшись к ней, он взял ее за руку. Пожалуйста, будь моей женой. Уж не знаю, что со мной произошло, как это я от официальных приветствий перешел к словам: «Я хочу, чтобы всю оставшуюся жизнь мы были вместе». Это так быстро произошло, – говорил он, а она не сводила с него глаз. – А что касается «цепляния», то скорее я сам цепляюсь за тебя. Выйти за меня замуж – это настоящий подвиг, – изрек он, а она продолжала смотреть на него с удивлением.

– Но… но после того, как я рассказала тебе про Хорхе, ты стал меня избегать, – запротестовала Сорча.

– Правильно, но совсем не потому, что я считал тебя оскверненной. Сорча, поверь, я никогда так не думал, – настаивал он. – Я избегал тебя потому, что решил: если нам суждено быть вместе, инициатива должна быть с твоей стороны.

Она сдвинула брови.

– Почему? Не понимаю.

– Мне было ясно, что после такого признания тебе надо побыть одной и все обдумать. Мне казалось, что я должен оставить тебя на некоторое время, чтобы дать возможность самой решить, чего ты хочешь. – Рун улыбнулся. – И то, что ты мне сейчас рассказала, доказывает мою правоту. – Он обнял ее за плечи. – Помнишь, я говорил тебе, что мои родители отметили пятидесятилетие свадьбы? Я знал, что их связывает настоящая любовь, и потому решил жениться лишь на той женщине, без которой не смог бы жить. – Он прижал ее к себе. Я не могу без тебя жить. Ты пойдешь за меня?

– Да, конечно, – усмехнулась Сорча. – Но ты ведь понимаешь, что я соглашаюсь только потому, что боюсь, как бы ты не бросился со скалы в море?

– А еще почему? – спросил он напрямик. Она наморщила лоб.

– Ну, хотя бы потому, что ты такой красивый, такой удивительно желанный… А как сказать по-португальски «Я тебя люблю»?

– Ей amo-te.

Глядя ему в глаза и улыбаясь, Сорча повторила:

– Ей amo-te.

– Я тоже люблю тебя, – пробормотал Рун, целуя ее в губы.

Сорча обвила его шею руками и поняла по его учащенному дыханию, что их объятия волнуют его не меньше, чем ее.

– А как сказать по-португальски «Пожалуйста, люби меня сейчас»? спросила она.

Рун взглянул на нее потемневшими от страсти глазами.

– Тебе, Сорча, никогда не придется об этом просить, – проговорил он срывающимся голосом и, взяв ее за руку, поднял с дивана и повел в спальню. – Я хочу сам тебя раздеть, – пробормотал он, когда они очутились в полутемной спальне, освещенной лишь ночником. – Я хочу познавать твое тело дюйм за дюймом, – с этими словами он расстегнул молнию на ее спине.

Платье соскользнуло на пол, и она осталась лишь в кружевном бюстгальтере без бретелек и в кружевных трусиках. Расстегнув бюстгальтер, Рун жадно уставился на ее пышные груди и накрыл их руками. Дрожь пробежала по телу Сорчи, когда он восхищенно стал ласкать ее соски. Не помня себя, она страстно поцеловала его в ответ.

Тут Рун отстранился от нее.

– Моя прекрасная проказница, – произнес он, спуская с бедер ее трусы. Она перешагнула через них, когда они упали на пол.

Рун оглядел ее с головы до ног.

– Ты создана для любви, – пробормотал он и потянулся рукой к треугольнику, покрытому белокурыми завитками.

Сорча вздрогнула от мучительного желания, проснувшегося в ней; ей так хотелось, чтобы он снова прикоснулся к ней, но вместо этого он обнял ее за талию.

– А теперь ты раздевай меня, – сказал он. Покорно выполняя его команду, она расстегнула пуговицы его рубашки и стянула ее, а затем, немного смущаясь, распустила ремень на его брюках. Заглядывая ему в глаза, она взялась за молнию.

Застонав от нетерпения, Рун сбросил с себя оставшуюся одежду и отнес Сорчу на кровать. Он принялся жадно целовать и ласкать ее тело, словно оно было для него тайной, которую он хотел скорее открыть.

Ее бросило в жар от нетерпения. Захотелось прикоснуться к нему, и пальцы сами собой спустились к его животу и бедрам. Несколько мгновений Рун наслаждался игрой ее рук, но затем, пробормотав, что он больше не может выдержать, отстранился. Наклонившись, он стал покрывать поцелуями ее грудь, а потом, опустившись ниже, дошел до бедер. Изнемогая от желания, она конвульсивно выгнула тело навстречу его губам. Безжалостная, всепоглощающая боль, похожая на изощренную пытку, все возрастала внизу живота. Теперь пальцы Рун заменили его губы, и она снова подалась вперед ему навстречу.

– Пожалуйста, – прошептала она. Ее серебристо-золотистые волосы разметались по подушке.

– Я никогда не думала, что это так прекрасно, – сказала она, задыхаясь и смотря на него глазами, полными любви.

Рун хмыкнул.

– А будет еще лучше, я обещаю, – проговорил он гортанным голосом.

Он проник глубоко в ее тело, и она, обвив его спину ногами, отдалась ритму, приносящему ей фантастическое наслаждение. Рун освободил ее чувства, вызвал неведомую ей до сих пор страсть.

Но вдруг безумный танец прервался. Открыв глаза, Сорча увидела, что Рун вопросительно смотрит на нее; она улыбнулась, и ее руки скользнули вниз вдоль его спины, к бедрам.

– Сейчас, – взмолилась она, прижимаясь к нему всем телом.

И подобно двум встретившимся в океане волнам, они слились в одну волну, поглотившую их обоих.

– Когда я, помнишь, говорил, что мы разделим ложе, это было несвойственное мне выражение, – заметил Рун. – Теперь-то я знаю: это было предчувствие.

– А я узнала, что такое настоящая любовь, – вздохнув, сказала Сорча.

– И я тоже, – пробормотал он.

– Когда двое созданы друг для друга. Рун слегка покусывал ее плечо.

– Мы идеальная пара.

– М-да… – согласилась Сорча сонным голосом. – Ты собираешься здесь ночевать? – спросила она, потому что он продолжал держать ее в объятиях.

Рун самодовольно улыбнулся.

– Ах ты, противная девчонка, – ласково проговорил он.

– Если кто-нибудь из служащих увидит твой джип, припаркованный здесь ранним утром, он сразу поймет…

– Пусть поймет, – перебил он резко, потом нахмурился. – В ближайшее время мы представим тебя как падчерицу сеньора Альмейды и директрису «Клуба Марим».

– А также будущую госпожу де Браганса. Он поцеловал кончик ее носа.

– Само собой.

– Я хочу кое-что сделать, – начала она серьезно. – Я хочу…

– Опять заняться любовью?

– Нет.

Рун провел указательным пальцем по ее соскам.

– Нет? – спросил он, заметив, как напряглась ее грудь.

– Да, конечно, но подожди немного, – попросила она. – Я хочу подарить тебе две акции. Он отрицательно покачал головой.

– Тебе оставили большую часть, и я вполне доволен…

– Ты отказываешься от подарка невесты? Глядя на нее, он вздохнул.

– Если ты так настаиваешь…

– Да, я настаиваю. Это не значит, что я не внесу свою лепту в развитие «Клуба Марим», – продолжала она деловым тоном. – Думаю, нам следует открыть здесь магазин, и у меня есть идея, где именно. При кафетерии имеется большая кладовая, ее можно переоборудовать…

Рун прижал Сорчу к себе.

– Давай отложим разговор на потом, ведь мы с тобой не целовались уже целую минуту.