Текст книги "Победа над прошлым"

Автор книги: Элизабет Олдфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Старательно скрывая свои чувства от окружающих, – пробормотал Майкл. Рун поднялся.

– Когда вы сможете приехать в Португалию? – обратился он к Сорче. Та пребывала в нерешительности.

– Я сейчас занята, но…

– Занята, подыхая с голоду на чердаке? – усмехнулся ее брат.

После утомительного дня и стольких испытаний Сорча не выдержала и сорвалась:

– Знаешь, временами ты мне напоминаешь Хорхе. Как и он, ты не хочешь понять…

– Думаю, Рун не откажется от чашечки кофе на дорогу, – вмешалась Дениза Альмейда, стараясь примирить спорщиков. – Майкл, займись кофе, а я загляну к близнецам, посмотрю, что они делают.

– Когда же вы приедете в Португалию? – снова спросил Рун, как только они остались вдвоем.

Сорча сложила губки бантиком.

– Не раньше чем через два месяца.

– Так не скоро! – запротестовал Рун.

– Боюсь, что да. Плечи его опустились.

– Получить долю в таком деле, как индустрия отдыха, может показаться веселой забавой, но тут очень важно, чтобы все опиралось на закон и было оформлено как можно скорее, – резко заявил он.

– Я все это понимаю, – ответила Сорча. – И тем не менее…

– Итак, когда вы приедете? – не отступал Рун.

Она задумалась, нахмурившись.

– Возможно, я смогу вырваться на несколько дней в конце апреля.

– Какого числа? – Он вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку с календарем.

Сорча хитро прищурилась.

– Понятия не имею. Он полистал календарь.

– Может быть, двадцатого? Это понедельник. Вам надо сейчас принять решение, – добавил он строго.

– Ну а если, например, я приеду двадцать первого и пробуду до пятницы? – предложила Сорча.

– Я забронирую для вас номер в гостинице и вышлю авиабилет. – Рун закрыл записную книжку. – Я буду вам признателен, если вы во имя будущего сотрудничества будете строго придерживаться нашего соглашения.

Она взглянула на него. Еще недавно он, по всей видимости, осуждающе смотрел на нее и относился к ней как к «красотке кабаре», однако теперь его отношение заметно изменилось. Теперь она оказалась вовлеченной в мир его бизнеса и стала для него пусть и нежелательным лицом, но все же таким, с которым необходимо считаться. Кого хоть раз осудили, будет осужден вечно, подумала Сорча с раздражением. Это не ново.

– Наверняка раньше вы не задумывались об этом, – сказала она.

– Простите, я не понял. Сорча ехидно улыбнулась.

– Позвольте напомнить вам мои слова, когда я говорила, что больше не считаю нужным валять дурака.

– Вы уж лучше не валяйте дурака в «Клубе Марим», – произнес он в ответ вежливым, но холодным тоном и, подойдя к окну, сунул руки в карманы брюк, отчего его пиджак собрался на спине. С минуту он глядел в окно, затем обернулся. – Мы с вами вполне можем разделить ложе, – начал он, – но никогда… Сорча возмущенно тряхнула копной волос. – Не беспокойтесь, я не из тех, кто жаждет забраться к вам в постель, – сказала она, как отрезала, и вышла из комнаты.

Глава 2

Сдвинув на лоб солнцезащитные очки, Сорча посмотрела в окно. Красочная палитра природы Альгарвы сильно отличалась от того, что она привыкла видеть в Англии. Сам воздух казался лучезарным, что придавало ослепительную голубизну небесам, на фоне которых еще ярче сияли осыпанные белым деревья, земля же имела охристо-красный цвет. Лишь акварель сгодится для пейзажа, решила Сорча, но возможно ли передать это сияние?

Как обещал Рун, микроавтобус «Клуба Марим» встретил ее в аэропорту Фаро, и теперь вместе с двумя парами туристов из Германии она ехала на запад. Автобус проезжал через суетливые города и полусонные под лучами полуденного солнца деревни, мимо апельсиновых рощ, густо расцвеченных яркими плодами, мимо полей с фиговыми деревьями и виноградниками. Вдоль дороги мелькали лавки с сувенирами и поделками местных кустарей-ремесленников: ярко расписанные тарелки, сине-белая керамика… Сорча опустила очки на переносицу. Надо будет найти время, чтобы немного отдохнуть, позагорать и обязательно посетить один из таких магазинчиков.

– Кажется, мы уже почти приехали? – спросила одна из немецких туристок, когда микроавтобус свернул с широкого двухполосного шоссе на дорогу узкую и пустынную, обдуваемую всеми ветрами.

– Через десять минут будем на месте, – подтвердил водитель по имени Мануэль.

Сорча заволновалась. Она была все время занята работой и только теперь вспомнила о том, что стала обладательницей крупной недвижимости. Внезапно ее охватило волнение, сопряженное с дурным предчувствием: ей, конечно, хотелось увидеть «Клуб Марим», но вот доставит ли ей удовольствие вновь встретиться с Рун де Брагансой?.. В этом она не была уверена. Неужели он до сих пор полагает, что имеет дело чуть ли не с малолетней преступницей? Неужели будет враждебно к ней относиться? Вместе с авиабилетом он прислал ей рекламную брошюру о «Клубе Марим» и сопроводительное письмо. Однако как прочесть между строк, что он о ней думает? Хотелось бы надеяться, что партнер – управляющий клубом пересмотрел свой взгляд на нее и им удастся спокойно сотрудничать.

Проехав мимо вывески «Прайа-до-Марим», микроавтобус оказался среди беленых домиков. Ах, как жаль, что она не захватила с собой блокнот для рисования, подумала Сорча, разглядывая окна с забавными деревянными ставнями и ажурные дымовые трубы. Она уже столько увидела интересного и красивого, что у нее просто чесались руки запечатлеть все это на бумаге в свойственной ей манере – легкими штрихами. Но она сюда обязательно вернется и напишет несколько этюдов с видами Альгарвы.

Дорога вилась между домами, постепенно становясь все уже и уже и круто уходя вниз. Прыгая на ухабах и рытвинах и объезжая прогуливающихся туристов, автобус подъехал наконец к площади, видимо служившей центром этого небольшого селения. Сорча успела бросить взгляд на гавань, где мирно покачивались ярко выкрашенные лодки, а автобус снова куда-то свернул и стал подниматься в гору.

– Отсюда открывается самый лучший вид на «Клуб Марим», – заявил Мануэль, смуглый общительный парень, резко, со скрипом тормозов остановив автобус на самой вершине, что, вероятно, считалось наивысшим шиком.

– О-о-о! – воскликнул один из немецких туристов, сидевший позади Сорчи.

– Сказочная красота! – сразу отозвалась его жена, и другая супружеская чета поспешила с ними согласиться. Видимо, чтобы успокоиться, общительной немке нужно было непременно вовлечь всех пассажиров в общий разговор, поэтому, похлопав Сорчу по плечу, она спросила:

– Вам тоже здесь нравится?

Обернувшись, девушка улыбнулась.

– Очень.

Еще в Англии она пыталась побольше разузнать о полученном наследстве, но мать сообщила ей лишь одно: Хорхе всегда утверждал, что у «Клуба Марим» богатые возможности, и старался изо всех сил их реализовать.

– Он никогда по-настоящему не увлекался бизнесом здесь, в Англии, говорила Дениза Альмейда, – а вот «Клуб Марим» взбудоражил его воображение. Как-никак родина.

– А что из себя представляет «Клуб Марим»? – настойчиво спрашивала Сорча.

– Понятия не имею. Хорхе иногда рассказывал, но мне было неинтересно, и я все забыла, – ответила мать и отправилась в сад звать близнецов завтракать.

Огорченная тем, что ей не удается представить картину своих будущих «владений», Сорча не на шутку обрадовалась, когда получила по почте рекламный проспект с фотографиями одноэтажного здания гостиницы среди нарядных вилл, обсаженных буйно цветущими кустами, и панорамы залива с золотистым песчаным пляжем. И вот теперь, прищурившись, она разглядывала все это, как говорится, в натуре, убеждаясь, что, как ни хороши были фотографии, они, разумеется, не могли передать всю прелесть холмистой местности, на которой располагался «Клуб Марим».

Широкая, с сочной зеленью долина уступами спускалась к морю. По склонам холмов среди эвкалиптов и сосен были разбросаны построенные в мавританском стиле домики с красными крышами, сама же гостиница сияла белизной в самой глубине ущелья. По соседству с ней расположились теннисные корты. Прекрасное сочетание природы с достижениями цивилизации для людей, понимающих толк в отдыхе! У Сорчи даже перехватило дыхание: подумать только, половина всех этих красот принадлежит ей!

Выслушав не без гордости похвалы в свой адрес, Мануэль наконец убрал руку с тормоза. Миновав высокие железные ворота, микроавтобус поехал по аллее, обсаженной лиственными деревьями, и через несколько минут остановился под крытой галереей перед входом в гостиницу. Когда пассажиры с чемоданами начали выходить из автобуса, стеклянные двери гостиницы раздвинулись и появилась высокая брюнетка, одетая в темно-синее платье.

– Сеньорита Риордан? – спросила она, холодно и оценивающе окинув взглядом гостью. Сорча сняла темные очки.

– Вы угадали, – произнесла она с улыбкой и была обескуражена, когда юная брюнетка не улыбнулась в ответ.

В отличие от Мануэля, явно не имевшего ни малейшего представления о том, что сидевшая в автобусе девушка является его новой хозяйкой, молодая португалка была осведомлена, кого он к ним привез, и держалась настороженно. Как поведут себя другие служащие «Клуба Марим»? Будут ли они также побаиваться ее? – думала Сорча. Вот и еще непредвиденные сложности.

– Сеньор де Браганса собирался встретить вас, но одно не терпящее отлагательств дело не позволило ему приехать в аэропорт, – заявила брюнетка на хорошем английском языке, после чего провела Сорчу в освещенный канделябрами вестибюль, пол которого был выложен мрамором. – Если сеньорите будет угодно подождать…

– О'кей, Изабель, я здесь! – послышался знакомый мужской голос, брюнетка кивнула и с улыбкой повернулась к немецким туристам, а Сорча увидела остановившийся у входа в гостиницу джип и выходящего из него Рун де Брагансу.

И не поверила своим глазам. Он был так строго одет на похоронах, что она могла представить его только в деловом костюме. Однако на этот раз на нем была расстегнутая до пояса рубашка с короткими рукавами и джинсы в обтяжку. Выглядел он моложе, чем в прошлый раз, а кроме того, имел более агрессивно-мужественный вид.

Сорча заставила себя улыбнуться.

– Привет!

– Добрый день, – ответил он и крепко пожал ей руку, как это принято у португальцев. – Долетели хорошо?

– Да, спасибо.

От банальных расспросов, как ей понравилась дорога из аэропорта и каковы ее первые впечатления на португальской земле, настроение Сорчи испортилось: за вежливым интересом ее партнера явно прятались отчужденность, нервозность и нетерпение. Хотя она и не почувствовала открытой враждебности, стало ясно, что он не изменил своего отношения к ней и нисколько ей не доверял.

Рун дал указание Мануэлю отнести багаж в номер, сам же провел ее через холл к двери, на которой висело предупреждение: «Посторонним вход воспрещен», и они оказались в коридоре, где и справа и слева размещались служебные кабинеты.

– Я не знаю, как вы представляете себе положение вещей, – произнес он, когда они вошли в просторное с выходящими в сад окнами помещение, устланное светлым ковром, – и, хотя все служащие знают, что Хорхе оставил клуб в наследство падчерице и мне, только трое уведомлены, что вы, Сорча Риордан, и есть та самая падчерица. Эти трое: бухгалтер Хосе, местный архитектор Антонио и…

– Изабель, – вставила девушка. Он взглянул на нее с любопытством.

– Откуда вы знаете?

– Когда мы встретились, она смотрела на меня весьма критически и старалась держаться на почтительном расстоянии. «Как, впрочем, и вы», подумала про себя Сорча, а вслух предположила:

– Может быть, ей не нравится, что женщина примерно одного с ней возраста станет ее начальницей.

Рун стоял, опустив руки; его оценивающий взгляд лениво скользил по ее фигуре.

– Думаю, что это не более чем ваши измышления в отношении Изабель.

– Измышления? – переспросила она, опустив голову и разглядывая свой короткий черный свитер и такого же цвета гетры.

– Большинство португальских девушек, Изабель в том числе, довольно консервативны, и хотя она охотно надела бы то, что носите вы, думаю, она никогда бы не осмелилась так обнажаться. – Он заглянул в лицо Сорчи блестящими карими глазами. – И, уж конечно, не отказалась бы от бюстгальтера.

Сорча вскинула голову. Собираясь утром в дорогу, она надела на себя, как ей казалось, наиболее подходящий для такого путешествия наряд. Сверху же натянула длинный и широкий свитер, который, правда, теперь сняла. Но под взглядом Рун ее дорожный костюм сделался чуть ли не вызывающе нескромным. Глаза мужчины говорили о том, что мягкая ткань слишком откровенно облегает грудь, а узкие брюки обтягивают бедра. Он будто нарочно пытался ее смутить, и это приводило девушку в ярость.

– Я сожалею, что вы не одобрили мой костюм, – ответила она ледяным тоном, – но этого следовало ожидать: вам ведь не понравилось и то, во что я была одета на похоронах.

– Вы меня неверно поняли, – возразил Рун. – Наоборот, я считаю, что и в прошлый раз, и сейчас вы выглядите очень привлекательно.

– Неужели? – усомнилась Сорча.

– Особенно когда вы стоите передо мной так, как сейчас.

Поза у нее была, что и говорить, вызывающая: плечи расправлены, грудь гордо выпячена вперед. Ей тут же захотелось съежиться, сжаться в комочек и спрятаться от дерзкого взгляда. Девушка покраснела; похоже, Рун де Браганса собирается подкалывать ее, приходится признать: один – ноль в его пользу. Черт подери!

– Чем занимается Изабель? – спросила Сорча, страстно желая переменить тему разговора.

– Она моя помощница, мы работаем в тесном контакте. – Рун предложил гостье сесть и сам устроился за рабочим столом. – Я бы хотел знать, нужно ли собирать служащих, чтобы представить им вас?

Это значит, ее будут пронизывать, точно лазерные лучи, взгляды незнакомых ей людей, столь же надменных, как и этот человек.

– Нет, благодарю вас, – решительно ответила она. – Пока мое положение официально не оформлено, я предпочитаю жить здесь инкогнито, насколько это возможно.

– Отлично, на завтра у нас запланированы две встречи, – продолжал Рун деловым тоном. – Утром вы познакомитесь с Хосе и Антонио, а после ленча у нас будут переговоры с адвокатами. В четверг утром я повезу вас то нашим угодьям, а днем намереваюсь ознакомить с планами дальнейшего развития «Клуба Марим».

– Похоже, эти два дня будут весьма насыщены работой, – заметила она.

Он многозначительно приподнял бровь.

– Я надеюсь, вы приехали сюда не для того, чтобы загорать на солнышке?

– Конечно, нет, – ответила Сорча со смехом, желая тем самым показать, что такая мысль представляется ей невероятной.

Облокотившись на спинку стула, Рун непринужденно положил ногу на ногу.

– Я бы хотел предложить вам ввести в Состав правления в качестве не владеющих акциями директоров Хосе и Антонио, – произнес он. – И тот и другой внесли немалую лепту в успешные дела клуба, так что, надеюсь, повышение их статуса станет для них не только наградой, но и стимулом на будущее. А поскольку оба парня являются высококлассными специалистами, я бы хотел, чтобы они остались с нами. И будет справедливо, если они получат прибавку к жалованью.

– Прибавку? На сколько процентов? – спросила Сорча.

Казалось, ее вопрос прозвучал для него неожиданно.

– Я считаю, что им нужно добавить по пятнадцать процентов.

– Вы считаете, что НАМ следует добавить этим парням по пятнадцать процентов? – переспросила она, мило улыбаясь.

Его строгое лицо еще более посуровело.

– Да, я так считаю.

– И как вас прикажете понимать? Вы – большой начальник, а я – девочка на побегушках? – воскликнула Сорча.

Хотя Рун сообщил ей, что он лишь предлагает познакомиться с Хосе и Антонио, на самом же деле он давно спланировал их встречу. Однако она приехала в Португалию вовсе не для того, чтобы с ней вели переговоры в таком духе.

– Простите, я вас не понял, – удивленно проговорил Рун.

– Если я не права, поправьте меня, но складывается впечатление, что вы рассматриваете наше будущее сотрудничество как своего рода игру в одни ворота, иными словами: вы принимаете решения, а я – соглашаюсь и подчиняюсь. Извините, но я владею акциями «Клуба Марим», причем большей частью акций, – заметила Сорча. Теперь, она полагала, они сравняли счет очкам. – Я согласна ввести Хосе и Антонио в совет правления, – произнесла она, величественно склонив головку, – как не возражаю и против пятнадцатипроцентной надбавки.

– Извините меня, если я ошибаюсь, – возразил Луи, – но оба решения свидетельствуют о вашей некомпетентности.

Сорча вспыхнула.

– Что ж… это верно, – она была вынуждена согласиться с ним. Рун наклонился вперед.

– Сколько времени вы намереваетесь пробыть в Португалии? – спросил он, словно она, была бациллоносителем Черной Смерти.

Сорча не собиралась долго оставаться в этой стране, но не хотела сразу сообщать ему об этом. Пусть поволнуется, попотеет, это собьет с него спесь.

– Я еще не решила, однако отдельный кабинет мне не нужен. – И, помолчав, добавила:

– Пока не нужен.

– Кабинет?! – повторил Рун с плохо скрываемым ужасом.

Она медленно обвела взглядом комнату: рабочий стол из тикового дерева, еще один, овальный, шкаф, уставленный аккуратными рядами папок.

– Я, разумеется, не требую, чтобы вы уступили мне свой, – ласковым голосом произнесла Сорча. – Вначале неплохо бы осмотреться, а потом уже определить, какие нововведения необходимы. Подождите немного, и я сформулирую мои планы в отношении «Клуба Марим». Послушайте, Рун, меня удручает то обстоятельство, что мой директорский статус пришелся вам не по душе, – сказала Сорча, чувствуя, что ей уже надоело выяснять, чья взяла, но вам придется принять мои правила игры.

– Вы хотите сказать, «не мытьем, так катаньем»? – спросил он.

– Я хочу сказать, что деловое партнерство со мной не является стихийным бедствием! – ответила Сорча.

Он глядел на нее некоторое время в недоумении, затем откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. У него были мускулистые руки, покрытые темными волосами, ни дать ни взять кружево на золотистом атласе гладкой кожи. «Интересно, а покрыта ли его грудь волосами?» – размышляла Сорча в наступившей тишине. Она взглянула на распахнутый ворот его рубашки. Оттуда, правда, не выглядывали темные завитки волос, но это ничего не означало…

– Сегодня мои родители отмечают золотую свадьбу, и будет семейное торжество, – нарушил молчание Рун, – поэтому…

Сорча вернулась к действительности.

– Простите, я задумалась, – произнесла она, покраснев. Почему это вдруг ее заинтересовало наличие волос на теле Рун?

– Сами понимаете, я не смогу пообедать с вами. Но Антонио…

– Если вы не возражаете, мне бы хотелось остаться одной. Я привыкла сама распоряжаться своим временем. – Она помолчала в нерешительности. Скажите, а мой отчим когда-нибудь говорил вам, что он намерен оставить мне в наследство часть акций «Клуба Марим»? – спросила она.

Вероятно, Хорхе не был полностью откровенен с управляющим, хотя, может быть, какой-то разговор на эту тему у них и состоялся. Сорче было интересно узнать, как мотивировал Хорхе решение завещать часть наследства падчерице.

Рун отрицательно покачал головой.

– Он никогда не упоминал о завещании, к тому же он не думал, что умрет так скоро.

– Значит, пока адвокат не зачитал последнюю волю покойного, вы тоже не догадывались о наследстве? – поинтересовалась Сорча, вспомнив, как сильно поразило Рун услышанное.

– Как раз наоборот, для меня это не явилось неожиданностью. – Он усмехнулся. – Хорхе выполнял почти все мои желания. Сорча нахмурилась.

– Вы были уверены, что вам полагается часть наследства? – спросила она.

– Да, и моя уверенность окрепла в день похорон, когда ваша мать попросила меня остаться, чтобы встретиться с адвокатом. Вот тогда мне и стало ясно, что Хорхе включил меня в список тех, кому он решил завещать акции «Клуба Марим».

– Но у вас был такой вид, будто вы потрясены сообщением, – возразила она. – Вероятно, вы недоумевали, почему я стала обладательницей большей части акций! – воскликнула она с досадой, внезапно поняв причину его удивления.

– Ах ты, негодная девчонка, – холодно произнес Рун.

Ярость закипала в ней.

– Возможно, я омрачила вашу золотую мечту, но вам следовало бы, черт возьми, благодарить судьбу за то, что я существую, – произнесла Сорча.

– Это почему же? – спросил он.

– Потому, что Хорхе оставил вам долю акций за то, что вы часами, развесив уши, выслушивали, как он поливал меня грязью!

– Вы полагаете, мне было интересно выслушивать его болтовню? – строго спросил Рун.

– Я думаю, вам вообще не следовало его выслушивать, – резко ответила она, возмущенная тем, что вновь было затронуто ненавистное ей прошлое. Вам бы следовало сменить тему разговора.

– Я не раз пытался, но Хорхе, казалось, должен был перед кем-то открыть душу. Однако наследство, которое я получил, не имеет к этому никакого отношения. – Откинувшись снова на спинку стула, Рун заложил руки за голову. – Просто Хорхе оценил пот, кровь и слезы, какие были пролиты, чтобы превратить «Клуб Марим» из одноместного бара в рентабельное и процветающее предприятие.

– Вы? Вы всего этого добились самостоятельно? – произнесла Сорча, не веря своим ушам. – Но ведь мой отчим?..

– Идея построить здесь гостиницу принадлежала мне, да еще – теннисные корты и прочие усовершенствования. К тому же я лично руководил всем с начала и до конца. – Он посмотрел на нее. – Вы считали, что всем этим занимался сам Хорхе?

– Да, конечно… – Сорча умолкла. Когда ее мать рассказывала о том, что отчим загорался при разговорах о развитии дел в Португалии, она верила словам матери, хотя и знала, что Хорхе интеллектуально вялый и безынициативный человек. Что касается Рун, то он был переполнен жизненной силой и энергией, к тому же обладал острым умом. – Наверное, Хорхе претендовал на славу, когда рассказывал моей матери о строительстве в этих местах, – сказала она.

– Он и здесь претендовал на славу, когда общался с посторонними людьми, – заметил Рун, пожимая плечами.

– Вас это не тревожило?

Он отрицательно покачал головой.

– Его похвальба не трогала меня; я получал и получаю удовлетворение от того, что в Альгарве создан прекраснейший курортный комплекс. – Рун вдруг нахмурился. – Хорхе еще не был предан земле, когда управляющий банком здесь, в Прайа-до-Марим, позвонил и сообщил, что анонимный клиент выразил желание купить комплекс. Я объяснил, что еще неизвестно, как будут развиваться события, и, кажется, когда клиент узнал о судьбе этих мест, он был очень разочарован. Я получил акции потому, что заслужил их, черт побери, а вот что вы сделали, чтобы унаследовать вашу долю? – грубо спросил Рун.

Сорча, сдвинув брови, смотрела на свои руки.

– Я, между прочим, падчерица Хорхе, – осторожно начала она, – и…

– И этого достаточно? Послушайте, – усмехнулся он и нетерпеливо отбросил со лба темные пряди волос. – Ведь вы совсем не знаете Португалию, индустрию отдыха, кроме того, вы не изучали бизнес.

Она подняла голову.

– Ну и что?

– А то, что идея сделать из вас эффективно работающего директора, способного вносить достойный вклад в развитие «Клуба Марим», просто-напросто бред. Чтобы достичь совершенства в монашеском поведении или раздаривать поцелуи посторонним мужчинам, разумеется, надо обладать определенным талантом, – шутливо заметил Рун, – но это дьявольски бесполезное занятие, когда речь идет… – он прервался, потому что зазвонил телефон. – Извините, – сказал он, снимая трубку.

Рун выслушал звонившего, затем перешел на португальский язык, звучавший отрывисто-грубовато. Сорча подождала немного, но, когда поняла, что разговор закончится не скоро, поднялась со стула. Хватит с нее унижений и пренебрежительного отношения. Если поторопиться, то можно еще сделать несколько набросков у бассейна до захода солнца.

– В котором часу утренняя встреча? – спросила она, когда Рун прикрыл трубку рукой.

– В девять тридцать.

– Здесь?

– Да, – подтвердил Рун. Сорча сухо улыбнулась.

– Тогда до встречи.

Было уже за полдень, когда Сорчу охватило предчувствие неминуемой беды. Разве могла она представить себе, что статус директора компанией сочетается с массой информации, которую необходимо выслушать и запомнить, и что надо многое понимать или, во всяком случае, пытаться понять. Утром в течение трех часов она пребывала в непрерывном напряжении. Сначала архитектор излагал детальную смету по реставрации «Клуба Марим», затем некий Хосе, надменный молодой человек, принялся объяснять ей, что такое банкротство. Листая бесконечные фолианты балансов, он в поэтических выражениях рассуждал о прибыльных накоплениях, читал лекцию о налогах, подробно описывал, как подсчитываются дивиденды, которые будут получать она и Рун. Сначала Сорча мужественно внимала всем этим премудростям, но в конце концов запуталась в сложных лабиринтах экономических рассуждений, и внимание ее притупилось. А ей еще предстояло выслушать доклад о португальских законах!

Напротив нее за столом сидели двое португальцев в пышных париках представители адвокатской конторы, занимавшейся оформлением перехода собственности в новые руки. Они производили впечатление весьма любезных и жизнерадостных особ, но оба изъяснялись на юридическом жаргоне и оказались чересчур красноречивыми. Они говорили по-английски с сильным акцентом, и Рун приходилось то и дело переводить их речи, что, несомненно, его раздражало, поэтому смысл их объяснений нередко ускользал от Сорчи.

– Ваша подпись потребуется здесь и вот здесь, – сказал наконец один из адвокатов, указывая на первую страницу документа, содержание которого он только что излагал, и Сорча с облегчением поняла, что процедура пришла к завершению.

Затем последовал, однако, новый документ, в котором она брала на себя ответственность за все долги и контракты, заключенные клубом. Документ этот состоял из нескольких договоров, все страницы которых надо было подписать. Когда она отложила ручку, ее рука устала так же, как и мозги.

– Tudo bem [1]1
  Все хорошо? (португ.)


[Закрыть]– спросил Рун, когда старший адвокат начал лихорадочно перелистывать страницы документов.

– Nao, [2]2
  Нет (португ.).


[Закрыть]– пробормотал адвокат и протянул руку к дипломату. После долгих поисков он пожал плечами и огорченно развел руками. – Мы забыли захватить с собой бланки, которые нужны для оформления передачи собственности, – обратился он к Сорче, вежливо улыбаясь при этом. – Бланки придется запросить в Лиссабоне, однако… – он взглянул на часы, – контора там уже закрыта. Завтра я позвоню и закажу эти бланки. Нам вышлют их по почте. Надеюсь, вы не будете возражать, если мы предоставим их вам на подпись в субботу?

– Извините, я улетаю в Англию в пятницу, после обеда, – сказала она. Но ведь если бланки отправят завтра, они должны прибыть к нам на следующее утро?

– Может быть, да, а может быть, и нет. – Он опять любезно улыбнулся. Ведь мы находимся в Португалии, а здесь не всегда соблюдается график.

– Разве нельзя отложить отъезд до субботы? – спросил Рун.

Сорча отрицательно покачала головой.

– К сожалению, нельзя.

– Но ведь это же всего на один день.

– Один день тоже имеет больше значение.

– Что там у вас, любовное свидание с мальчиком, которое вы боитесь пропустить? – с раздражением спросил Рун.

– Свидание с двумя мальчиками, – ответила она.

Бросив на нее возмущенный взгляд, он сказал адвокатам несколько слов скороговоркой по-португальски.

– Если документ не будет подписан, все придется отложить, – обратился он к девушке, – а мы и так уже откладывали на два месяца.

– К сожалению, я не могла прилететь сюда немедленно, по мановению вашей руки, а мой отъезд в пятницу отложить нельзя, – резко возразила Сорча. – Может быть, для вас «Клуб Марим» дороже золота, а у меня – другие приоритеты.

Рун пробормотал что-то, похожее на ругательство.

– Почему бы вам не улететь в субботу утром? – произнес он настойчиво. – Я бы смог вас забросить к адвокатам, а потом отвезти в аэропорт. Вы прибудете в Лондон к полудню.

– Это слишком поздно.

– Послушайте, дорогая, – прорычал он, – я совсем не хочу препятствовать вашей личной жизни, но могу я предложить?..

– Может быть, бланки все-таки пришлют в пятницу, – вмешался младший адвокат, переводивший взгляд с одного из спорщиков на другого, словно пытался определить, кто из них нанесет первый удар кулаком. Затем сунул документы в папку. – Мы, как говорят в Англии, скрестим пальцы.

– Давайте так и сделаем, – согласилась Сорча.

– Хорхе говорил мне, что вы иногда можете довести человека до белого каления, – произнес Рун резко, как только дверь за адвокатами закрылась, но…

– Если бланки не прибудут вовремя, вы можете переслать их мне в Англию, – упрямо возразила Сорча, – я подпишу и вышлю тут же обратно.

– Обратной почтой?

– Клянусь, умереть мне на этом месте! Рун смотрел на нее молча несколько мгновений, затем вздохнул.

– Спасибо. Что, если мы встретимся в восемь часов в баре и выпьем перед обедом? – спросил он, когда она поднялась со стула.

Сорча с удивлением вскинула брови.

– Вы все еще хотите угостить меня вином и обедом?

– Я не уверен, что такая перспектива приводит меня в восторг, – сухо ответил он, – но я же должен что-то есть, а готовят здесь неплохо, лучше, чем я это делаю сам.

Она усмехнулась.

– Ладно, если, конечно, вы не попросите бармена подсыпать в мой бокал цианистого калия.

– И прославиться таким образом как убийца? – возразил Рун. – Ни в коем случае, моя девочка.