Текст книги "Дачный роман"

Автор книги: Элизабет Лейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава шестая

Кэйт уже сидела за гончарным кругом, когда в мастерскую вошел Джефф. В утреннем свете густые волосы казались блестящими. А серые, стального цвета глаза налиты кровью, и мешки под ними – как после бессонной ночи.

Что ж, всем непросто, констатировала Кэйт. Честно говоря, она и сама спала отнюдь не безмятежным сном.

Сделав над собой усилие, чтобы позабыть про вчерашние поцелуи, она запустила круг быстрее и постаралась сосредоточить все внимание на кувшине. Бесполезно. Стоило ей взглянуть на него, и от ее концентрации не осталось и следа. Рука ее дрогнула, кувшин потерял центровку и сорвался, превратившись в комок вязкой мокрой глины.

– Это из-за меня? – беззаботно поинтересовался Джефф.

– Такое случается. – Кэйт пожала плечами, спиной чувствуя, что он рассматривает ее перепачканные в глине руки, волосы, халат. Еще она гадала, успел ли он обнаружить у дочери запретные сказки. Может, стоит первой сказать о книжках? – А где же Флэннери? – вместо этого спросила она.

– Дети в гостиной. Вместе с кошкой.

Кэйт показалось, она уловила в его тоне раздражение. «Он собирается устроить мне разгон», – решила Кэйт, внутренне готовясь к буре. Несмотря на все благие намерения, у нее так и не повернулся язык сообщить Флэннери, что сказки для ее новой подруги – табу. Может, потому, что Кэйт сама была ошарашена подобным запретом. Контролировать фантазию ребенка – дикость. И если Джефф Пэрриш упрекнет ее в чем-то, она не замедлит ему это сообщить.

– Что-нибудь не так? – начала она первая, видя, что Джефф по-прежнему мрачно молчит.

Его глаза метали молнии.

– Вчера вечером… ты же знала, что делала, не так ли?

– Не понимаю, о чем вы, – заметила Кэйт.

– Черта с два не понимаешь. Я говорю о книге. О той проклятой книге, которую ты сунула мне в карман.

– «Первоисточник»? – Она заморгала, сбитая с толку таким неожиданным поворотом дела. Так, значит, он не нашел книг Флэннери. Значит, это ее глупый импульсивный жест так расстроил его?

– Посмотри на меня! – почти закричал он. – Я развалина! Я не спал всю ночь. Читал твою чертову…

Кэйт не сумела сдержаться. Уголок ее рта дрогнул, и она от души расхохоталась.

Джефф метнул на нее уничтожающий взгляд, затем продолжил исповедь:

– Но что хуже всего: когда я прочел то место, где Роарк взрывает построенный по собственному проекту дом, лишь бы не допустить, чтобы его проект изгадили бюрократы, я отложил книгу в сторону, отправился в мастерскую и другими глазами посмотрел на мой проект нового корпуса больницы. И в первый раз понял, что он собой представляет – бездарная мешанина, рассчитанная лишь на то, чтобы провести ее через приемные комиссии!

Кэйт перестала смеяться. Ее руки продолжали автоматически месить глину, но она не замечала этого. То, что произошло с Джеффом, было отчасти ее виной. Она дала Джеффу эту книгу, чтобы слегка поддразнить его, посмеяться над его излишней «правильностью». Но никогда, даже в самых смелых своих мечтах, она не смела предположить, к чему это приведет.

– Я порвал все чертежи, – продолжил он, – выбросил их в мусорную корзину и все начал заново. Идея нового проекта еще не совсем мне ясна, но он будет отличаться от того, что я делал раньше. Он будет другим – другим и… настоящим.

У Кэйт будто гора спала с плеч.

– Это же прекрасно, Джефф! – воскликнула она. – Я так рада… так счастлива…

– Зря. Я знаю людей в приемных комиссиях. Как только я предложу им подобный проект, они взбесятся. Угадай, даст ли мне хоть кто-нибудь после этого работу?

– Не волнуйтесь так. – Кэйт почувствовала, что сама начинает нервничать. Вскочив со скамьи, она подошла к нему, пробравшись между чанов, полок и коробов. – Не умирай, пока живешь.

– Легко сказать. Это ты своим ученикам-йогам говоришь, да? – Глаза Джеффа лихорадочно блестели. – Кое-чего тебе не следовало делать. Не следовало брать с полки эту проклятую книгу. Не следовало выводить меня из того ступора, в котором я находился!

Его рука нашла запястье Кэйт. Он повернул ее к себе так резко, что задетая им канистра упала на пол.

Вздрогнув, Кэйт тем не менее нашла в себе силы посмотреть ему прямо в глаза.

– Я думала, мы друзья… – прошептала она.

– Я тоже.

Джефф колебался лишь мгновение. Потом его руки обняли ее талию, а губы нашли рот, закрыв его в яростном поцелуе, заставившем Кэйт мгновенно потерять голову. Ум приказывал ей бороться, но тело уже не слушалось. Пламя желания вспыхнуло в груди, и мерцающие звезды любви заплясали в глазах. Руки обвились вокруг его плеч, и она прижалась к Джеффу Пэрришу с такой силой, будто он был последней надежной опорой во всей разлетающейся вселенной.

– Это… немного не та дружба, которую я имела в виду… – выдохнула она, когда спустя вечность губы их разъединились.

– Не та. – В его глазах светилась нежность и отвага. Кэйт сделала героическое усилие собрать последние остатки здравого смысла.

– Это безумие, Джефф, – зашептала она. – Ты и я… у нас нет общего будущего. Ничего нет…

– Послушай меня, Кэйт. – Он крепко обхватил ее за плечи. – Я тоже не знаю, чем все это закончится. Я был бы циничным лгуном, если бы обещал тебе что-нибудь сейчас. Могу сказать только одно: с тобой я снова чувствую себя живым, и никто, ничто на свете не заставит меня от этого отказаться.

Кэйт вся трепетала в его объятиях. Ликование боролось в ней с отчаянием. По крайней мере он честен с ней. Больше никаких банальностей. Никаких пустых обещаний. Никаких гарантий, никаких «может быть» и «если».

В один прекрасный день Джефф Пэрриш разобьет ей сердце. Но у нее нет сил уйти от него теперь.

– Отпусти меня, – прошептала она.

Руки Джеффа разжались, он тут же отшатнулся. Кэйт заметила выражение ледяного цинизма, промелькнувшее у него в глазах, потом увидела, как оно тает – Кэйт сделала шаг к нему навстречу. Ее сердце воспарило ввысь, как птица, когда он снова прижал ее к себе, нежно и страстно.

Она потянулась к нему губами для поцелуя. В этот момент ее ушей достиг смешок. Смеялись двое. Она взглянула за спину Джеффа и увидела Флэннери и Эллен, стоящих в дверях мастерской и заливающихся довольным смехом.

– Эй, вы, маленькие обезьянки! – закричала Кэйт. Они с Джеффом резко отпрянули друг от друга. – Давно здесь стоите?

– Достаточно. – Улыбкой Флэннери напоминала Чеширского кота.

– Значит, вы теперь поженитесь? – не глядя никому в глаза, спросила Эллен.

– Это точно ничего подобного не означает! – Щеки Кэйт совсем некстати сделались пунцовыми. Лицо Джеффа, несмотря на загар, тоже приобрело малиновый оттенок.

– Это означает… что мы просто нравимся друг другу, вот и все, – сказал он, пожимая плечами так странно, что предчувствие беды напомнило о себе Кэйт болью в сердце.

– Да… А по-моему, вы не просто нравитесь друг другу, – заметила Флэннери. – Что-то я давно уже не видела, чтобы кто-нибудь так целовался!

Кэйт с трудом справилась с собой, чтобы не задушить свою обожаемую дочь.

– Эй, – сказала она, – у меня на кухне сдобы с джемом. Как насчет завтрака?

– Флосс приготовила нам утром яичницу с ветчиной, – сообщила Флэннери. – Это вкусно! Почему ты никогда не готовишь ее мне?

Кэйт закатила глаза под потолок, и наступила очередь Джеффа прятать улыбку.

– Мы не отказываемся от завтрака, – сказал он. – И хотим пригласить тебя на пикник, если у тебя, конечно, найдется время. Идею подали Эллен и Флэннери. И я не против. До обеда я просижу над новым проектом, но часам к трем освобожусь. Мы можем захватить с собой сэндвичи из кафе – не волнуйся, я помню: твои, естественно, будут вегетарианские.

– Вам придется поехать без меня, – со смешанным чувством сказала Кэйт. Все происходило слишком быстро. Ей требовалось время, чтобы разобраться в себе, прежде чем бросаться в этот омут с головой. – Я даю представление Джо-Джо в городском универмаге в три тридцать, а потом пойду на день рождения к четырехлетнему ребенку. Но не стоит менять из-за меня планы. Пусть Флэннери едет с вами, если можете подъехать к универмагу и забрать ее.

– О, без вас будет совсем не то. – Эллен поспешно схватила Кэйт за руку, явно подлизываясь. – Мы же можем подождать до завтра или даже до послезавтра, правда, па?

– Конечно. – Джефф перевел полный нежности взгляд с Кэйт на дочь и обратно. – Как насчет завтра?

Кэйт вздохнула.

– Снова Джо-Джо – в школе Китти Хоук. И вернусь поздно… – Она вздохнула, глядя на три унылые физиономии. – Но следующий день у меня свободен. Подойдет?

– Конечно! – Три голоса слились в один.

Кэйт почувствовала, что ловушка захлопывается за ней. Слишком много тут было потенциально опасного, слишком многое могло причинить боль девочкам, ей и даже Джеффу. Наверное, надо тотчас сказать об этом, немедленно положить конец злосчастному приключению.

Но ее разум уже был ослеплен блеском двух пар детских глаз и присутствием человека, который держал ее сердце в своей большой сильной ладони.

Внезапно она вспомнила про запретные книги, которые Флэннери тайком пронесла Эллен, и заволновалась. Надо признаться насчет них, сказать о книгах раньше, чем это всплывет само собой. Но когда она поглядела в окружающие ее счастливые лица, вся решимость ее куда-то испарилась.

– Боже, я забыла про время! – быстро заговорила Кэйт. – Мне надо спешить. Я должна принять душ и быть в универмаге в костюме и гриме к десяти.

– Похоже, нас вежливо просят удалиться, – пошутил Джефф, обращаясь к своей дочери. – Поехали, у Джо-Джо сегодня много работы. Приятно было видеть вас в нашем доме, мисс Флэннери Валера, писательница. – Он пожал улыбающемуся ребенку руку. – Пожалуйста, заходите опять, мы всегда будем вам рады.

Он окинул Кэйт нежным взглядом поверх голов их дочерей. Волны нежности захлестывали и ее. Она заплыла слишком далеко, поняла Кэйт, и сил бороться не осталось.

– Я позвоню вам, – сами прошептали ее губы, и она смогла лишь слабым кивком головы ответить на его улыбку. Бедная Кэйт. Бедная наивная глупышка.

Флэннери стояла на крыльце, махая вслед отъезжающему «БМВ». Когда вскоре девочка вернулась в гостиную, на лице ее играла счастливая улыбка.

– Я так и знала! – заявила она. – Он тебе нравится! И ты ему тоже – какой поцелуй!

– Не придавай, пожалуйста, этому столько значения. – Кэйт нервно теребила пуговицы своего заляпанного глиной халата. – Нравиться друг другу и планировать жить вместе – не одно и то же.

– Но из вас бы вышла такая чудная пара, – и мы с Эллен тогда стали бы сестрами! Эллен думает то же самое. Она сказала мне…

– Эллен и ее папа – дачники. Когда сезон закончится, они вернутся в Рэйли. Ты должна быть готовой к этому, Флэннери. Иначе тебе будет тяжело.

– Но так нечестно, – продолжала спорить Флэннери. – Если я бы писала о нас сказку, я бы придумала счастливый конец… что мы все стали одной семьей.

– Боюсь, это не сказка, дорогая. Это настоящая жизнь.

– Тогда настоящая жизнь – гадость! – Флэннери пнула подушку дивана, заставив Митабель в панике ретироваться. – Я хочу, чтобы у меня был папа, как у других. Почему, ну почему папа умер, прежде чем я увидела его?

– Потому что такова жизнь. – Кэйт присела рядом с дочерью и обняла ее. – Порой жизнь бывает скупой, жестокой и отнимает у тебя того, кого ты любишь. А иногда поворачивается к тебе светлой стороной и преподносит чудеснейшие подарки – такие фантастические подарки, что ты едва веришь, что это не сон. – Она поцеловала рыжие локоны Флэннери. – Ты – мой подарок, русалочка. Ты чудо. Я до сих пор не могу поверить, что жизнь была так добра ко мне.

Флэннери лукаво покосилась на мать.

– Значит, ты купишь мне шоколадный йогурт в универмаге?

Кэйт посмеялась ее проблемам.

– Ладно, если будет время. Пошли, маленькая спорщица, надо принять душ и одеться. Скоро ехать.

Джефф провел рукой по мокрому от пота лбу. Над его головой со скрипом вращался вентилятор, но выключить его было нельзя – слишком жарким выдался день. Если ему суждено провести здесь еще одно лето, он заплатит любые деньги за установку в доме мощного кондиционера.

Взгляд на часы подсказал ему, что уже почти четыре часа дня. Джефф работал над новым проектом так долго, что время перестало существовать. Но проект был лучшим из всего, что Джефф делал раньше. Смелый, модернистский и высокофункциональный, он неожиданно удачно дополнял старые госпитальные корпуса. Убедить консервативную приемную комиссию госпиталя в перспективности его проекта будет теперь нелегко. Остается надеяться на свое вдохновение и импровизацию. «Иначе, – размышлял Джефф, – они могут заказать другой проект у другого архитектора. Так по крайней мере сказал бы Говард Роарк».

Расправляя затекшие плечи, Джефф потянулся к стакану холодного чая. Что, черт возьми, с ним происходит? Он чувствовал, как в жилах разгорается огонь, ощущал пламя каждой клеточкой своего напряженного тела. Чувство было путающим до жути.

Кэйт назвала бы это страстью.

Легкая улыбка тронула уголки его губ. Пальцы гладили грани стакана – он вновь видел Кэйт в своих объятиях, гордую и ранимую. Кэйт смеющуюся. Кэйт плачущую. Кэйт, качающую на руках свою поэтичную дочь. Кэйт, целующую его.

Кэйт, которая поставила все в его мире с ног на голову и пробудила его от спячки.

Неужели он влюбляется в нее?

Даже подумать об этом смешно. Они – частички разных миров. У них разные цели, разные ценности. Смешать вместе два их образа жизни будет как…

– Джефферсон! – Голос матери, резкий, напряженный, перебил ход его мыслей. Он внутренне сжался, запасаясь терпением и слушая ее тяжелые шаги по лестнице. – Джефферсон, тебе интересно, чем занят твой ребенок? – Мать появилась в дверях, подбоченясь. В левой руке она сжимала альбом для рисования Эллен. – Я знала, что этим закончится! – воскликнула она, швыряя альбом ему под нос. – Ну и что нам теперь делать?

Джефф взял альбом, отогнул обложку и принялся листать страницы. Первую пару рисунков он видел и раньше – дом, морские ракушки и яхты в бухте. Следующий рисунок представлял собой изображение спящего кота, подозрительно напоминавшего Митабель. Эллен унаследовала его художественный дар, не без гордости отметил Джефф.

Может быть, наступит день, и она пойдет по стопам своего отца.

Он перевернул страницу.

– Видишь? – не умолкала мать, следя, как оторопело он разглядывает рисунки. – Что я говорила?

Дальше было полно умело нарисованных фей. Парящих фей. Прихорашивающихся фей. Фей танцующих и фей, отдыхающих в лепестках гигантских цветов.

– Это все ее работа. Той женщины, Джо-Джо! – заявила миссис Пэрриш.

– Ее зовут Кэйт, мама. – Джефф старался не обнаруживать раздражения, но тщетно. Как же так, Кэйт ведь прекрасно знала, что он думает насчет предоставления Эллен свободы фантазировать! По крайней мере она могла бы уважать его желания и потребовать того же от своей дочери.

– Я ожидала чего-то подобного, – пыхтела от негодования мать. – Нельзя было разрешать этому ужасному ребенку ночевать у нас в доме.

– Флэннери – не ужасный ребенок, – заспорил Джефф, защищая ее почти против своей воли. – Она просто одаренная девочка с очень живым воображением. Уверен, она не хотела ничего дурного.

– Чего, конечно, не скажешь о ее матери! Эта женщина – охотница за состояниями, Джефферсон. Она хочет окрутить тебя и, уж конечно, не стесняется в средствах…

– Хватит, мама, – ровным голосом произнес Джефф. – Успокойся, я сейчас пойду поговорю с Эллен. Уверен, что нам удастся разобраться в ситуации самим.

– Боже, я заранее чувствую, чем все это кончится! – Мать Джеффа тяжело опустилась в кожаное кресло и обмахнулась старым номером «Архитектурного обозрения». – Запомни мои слова, Джефферсон: если у тебя еще осталась хоть капля присущего тебе здравого смысла, ты откажешься от встреч с этими рыжими бестиями прежде, чем они нанесут твоей дочери непоправимый вред!

Не владея собой, Джефф просто повернулся и вышел из кабинета. Его еще трясло, когда он вошел в столовую, где сидела Эллен с разбросанными тут и там принадлежностями для рисования.

– Привет, па. – На ее лице застыло невинное выражение. – О, ты принес назад мой альбом. Здорово! А то бабушка взяла его, и я боялась…

– Милая, давай поговорим. – Джефф пододвинул кресло, сел напротив дочери и открыл альбом на странице с феями.

– Давай, а о чем?

Ее глаза возбужденно сверкали. Непросто будет все ей объяснить.

– Для начала почему бы тебе не рассказать мне о своих рисунках?

– Это феи! – Она наклонилась к нему, в голосе зазвучал восторг. – Все они живут в волшебном саду, а вот эта, с короной, – королева фей! У нее волшебная палочка, и она превращает ею… – она не докончила фразы, заметив выражение его лица. – Тебе не нравится?

– Рисунок очень хорош. Одна беда: фей на самом деле не существует. Это всем известно.

– А вот и не всем, – настаивала Эллен. – Если ты веришь – как следует веришь в фей, – они могут быть такими же настоящими, как ты и я. Так говорит Флэннери.

Джефф вздохнул, почему-то почувствовав себя старым и усталым.

– Так, значит, это Флэннери забивает тебе голову такой чепухой?

– Это не чепуха! Это важно! Когда люди перестанут верить в фей, все феи умрут! Так говорится в одной из книг Флэннери!

– Эллен! – Джефф подавил вздох. – Что я всегда говорю тебе про правду?

– «Правда – ключ к каждой двери в этом мире». Но, папа, откуда нам известно, что правда, а что нет?

– Правда – это то, что существует по-настоящему, Эллен. То, что можно увидеть, услышать, к чему можно прикоснуться. Феи – не настоящие. Они не существуют. И русалки не существуют.

Она посмотрела на него, как на дурачка.

– Помнишь, ты давал мне в прошлом году читать одну книгу? Про силу тяжести? Разве мы видим тяготение? Или слышим? Можно дотронуться до него?

– Черт возьми, Эллен… – Джефф понял, что попался.

– Послушай, папа. – Она взяла его за руку. – Если я смогу верить в русалок и фей, я смогу верить и в маму. Я знаю, ее тело в земле, но смогу верить, что часть ее живет где-то далеко, в прекрасном мире, и она по-прежнему любит меня…

– Эллен… – Джефф замотал головой, чтобы отделаться от внезапно нахлынувших мыслей.

– Как ты не понимаешь, – она с силой сжала его запястье, – мне хочется верить. Когда веришь – легко. И я счастлива.

Джефф поник. Психиатр сказал: ее надо заставить вернуться к реальности. Но Эллен с помощью Флэннери и своей фантазии создала собственный мир и отказывается покинуть его.

Сможет ли этот мир исцелить ее или же причинит ей только вред? Джефф не знал ответа на этот вопрос. Он знал только, что его беспокойство за дочь усиливается.

– Папа, прости! – Эллен вцепилась ему в рукав. – Я не хотела тебя расстраивать.

– Все хорошо, дорогая, – отозвался Джефф. Не успел он договорить, как в гостиной зазвонил телефон. Он пошел к аппарату.

– Джефф? – Грудной голос Кэйт трепетом отозвался во всем теле. Он должен показать, что сердит на нее, напомнил он сам себе. Бесполезно: гнев его уже смыло волной радостного предчувствия.

– Привет, что случилось? – спросил он, стараясь говорить как обычно.

На том конце линии долго молчали. Потом слова полились рекой:

– Извини, что отвлекаю тебя… Ты, наверное, работаешь… Я только что вернулась домой, и я… – Она перевела дыхание. – У меня целый день кое-что на совести… Я не могу больше скрывать это от тебя.

Она говорила взволнованным голосом. Джефф вдруг почувствовал, что тоже волнуется.

– Эй, может, все не так уж плохо? – попробовал пошутить он. – Что бы ты ни натворила, я тебя прощаю. О'кей?

– Не перебивай меня, – сказала Кэйт. – Помнишь, ты сказал, что Флэннери несла слишком тяжелый рюкзак? Так вот: там была не кошка. Флэннери тайком отнесла Эллен свои книги – те самые сказки, которые, как ты считаешь, ужасно влияют на… Честно говоря, я так и не сказала Флэннери, что сказки под запретом. Я хотела, но слова как-то все время застревали в горле.

Джефф мял телефонный провод в пальцах, раздираемый между необходимостью рассердиться и боязнью обидеть ее.

– Результаты уже налицо, – сказал он. – Какой смысл…

– Нет, дай мне закончить, – перебила она. – Не могу сказать, что мне жаль, потому что, если честно, мне не жаль. Я просто не хочу, чтобы ты обвинял Флэннери, потому что она это сделала, не ведая, что творит.

– Понимаешь, Кэйт, кто виноват – это уже не вопрос. Вопрос – как нам избежать повторения подобного в дальнейшем. – Джефф краешком глаза заметил появившуюся в дверях гостиной Эллен.

– Может, нужно отменить наш пикник, – сказала Кэйт. – Может, надо отменить… все. Флэннери, конечно, огорчится, но она справится. И Эллен тоже.

Джефф почувствовал, как что-то ускользает от него, и неожиданно понял, что не может это потерять.

– Не будем расстраивать девочек, – произнес он. – И меня.

– Но мы же оба понимаем – наши отношения никуда не ведут…

– Это неизвестно, Кэйт. Сейчас ничего нельзя сказать наверняка.

В трубке было слышно, как она вздохнула.

– Хорошо. У нас есть еще пара дней, чтобы все обдумать. Потом постараемся провести время на пикнике цивилизованным образом. А потом…

– …мы все будем делать постепенно. Идет?

В трубке молчали пару секунд, но ему показалось, прошла вечность.

– Идет, – наконец выдавила она. – До свидания, Джефф.

Он подержал трубку в руке после того, как послышались гудки, не желая отпускать ее. Но тут Эллен вошла в гостиную, и Джефф с неохотой повесил трубку на рычаг. Его дочь присела на кожаный диван и посмотрела на него вопросительно.

– Так Кэйт будет моей новой мамой или нет? – спросила она.

Джефф попытался скрыть ошеломление за беззаботным смешком.

– Мы с Кэйт едва знаем друг друга. Почему ты задаешь мне такие вопросы, дорогая?

– Я видела, вы целовались. Люди обычно не целуются, если не любят друг друга. Сначала они целуются, а потом женятся или выходят замуж. Я буду согласна, – быстро добавила Эллен. – Кэйт нравится мне. Я думаю, мама-клоун – это нормально. А сестра-Флэннери – еще лучше.

– Знаешь, не мечтай чересчур о многом, – сказан Джефф. – Я… не думаю, что Кэйт согласится выйти за меня замуж.

– Она согласится! – Глаза Эллен блестели. – Спроси у Флэннери!

– У какой Флэннери? У той, что сочиняет сказки о феях и русалках? Это Флэннери говорит, что ее мама согласится выйти за меня замуж?

Эллен рассмеялась.

– Как насчет партии в шашки? – Джефф наклонился и потрепал ее по щеке.

– Ты обещал, когда мне исполнится девять, научить меня играть в шахматы.

– Хорошо. Но больше никаких русалок и фей на сегодня. И без разговоров о моей женитьбе на ком бы то ни было. Идет?

– Идет! Я пошла за доской.

Эллен вышла, а Джефф откинулся в кресле и невидящим взором уставился на лопасти вентилятора. Его мысли крутились с не меньшей скоростью.

Жениться на Кэйт?

Сама мысль об этом казалась неумной шуткой. Что у них общего – у него и у маленькой импульсивной Кэйт Валера? Их совместная жизнь превратится в непрекращающуюся битву – о, у них никогда не переведутся для этого поводы. Они будут ругаться из-за его богатых друзей и буржуазного образа жизни. Из-за его матери. Из-за того, как правильно растить детей. А если эти темы перестанут быть для них актуальными, они найдут повод поругаться из-за того, что приготовить на ужин.

Но по крайней мере его жизнь никогда больше не будет скучной.

– Папа, вот доска и фигуры. Приступим? – позвала Эллен из столовой.

Джефф поднялся. Ему всегда нравилось играть в шахматы, и он давно уже собирался научить этой игре Эллен. Но сегодня потребуется вся его сила воли, чтобы сосредоточиться на фигурах.

«Играет ли в шахматы Кэйт? Не уверен», – подумал Джефф. Трудно представить ее сидящей за доской и спокойно что-то обдумывающей. Она такая энергичная, яркая, как колибри, – постоянно в движении, постоянно жестикулирующая, оставляющая радугу вспышек там, где прошла…

Жениться на Кэйт Валера? Какая нелепая идея!

Почему же тогда его сердце замерло, когда Эллен высказала эту идею вслух?

Они просто друзья, вот и все. У них необычная дружба, живая и теплая. Теплая?..

Пожалуй. Почти как пламя лесного пожара.

Все два дня Кэйт отчаянно искала повод не пойти на пикник. Но так ничего и не придумала. И вот они с Флэннери – в купальниках и легких сарафанах, намазавшись кремом против загара, запихнув в сумки полотенца, лосьоны, ведерко и лопатку, старый бинокль и тщательно упакованный домашний пирог с манго, – вот они ждут, пока подъедут Джефф с Эллен.

– И запомни, никаких отлучек, – в сотый раз инструктировала Кэйт дочь. – Ты и Эллен все время должны находиться у нас на виду. Далеко не заплывать. В воду заходить не глубже, чем по плечи. Ясно?

– Ясно, ясно. – Флэннери приникла к окну. – Вот они! О, Господи! Они захватили с собой бабушку Эллен!

– Что? О, нет! – Кэйт охватила паника. – Только не это…

– Пошли, ма! – Флэннери захихикала, направляясь к входной двери и открывая ее. – Эй! – закричала она. – Мама сказала, чтобы вы положили свои сумки в наш джип! Тогда не придется пачкать вашу красивую машину песком.

Кэйт услышала, как Джефф что-то ответил, потом раздался звук открывающегося багажника. Когда она набралась смелости выглянуть, они все втроем уже тащили вещи Пэрришей от «БМВ» к джипу. Миссис Пэрриш нигде не было видно. Ух, эта Флэннери!

– Привет, – произнесла Кэйт, появляясь на крыльце с корзиной, полной снеди. – Подходящий день для пикника, не правда ли?

Джефф с улыбкой повернулся к ней. Он был безупречно мужествен в коротких шортах и хлопчатобумажной куртке, так шедшей к его бронзовому загару. Под курткой Кэйт отметила мускулистый торс и жесткие черные волосы на груди. Он выглядел таким соблазнительным, что ей захотелось лизнуть его, как вафельный стаканчик мороженого.

Пока Джефф внимательно рассматривал ее, Кэйт взглянула вниз и заметила, что лосьон от загара, который она с таким тщанием втирала утром, оставил полосу на левой ноге. Кэйт сделала движение, чтобы вернуться и переодеться в длинные брюки, но было поздно.

– Выглядишь потрясающе, – сообщил Джефф.

– Как всегда. – Она заперла дверь и направилась к джипу. Остается только уговорить девочек закопать ее по горло в песок. Или, лучше, заплыть в Гольфстрим и позволить себе быть съеденной акулами. Все – только не мучительное визави с человеком, который не мог принадлежать ей.

– Я сяду за руль, – сказала она, устраиваясь в джипе. – Вы назад, леди. Пристегнитесь, мистер Пэрриш.

– Я так понимаю, вы уже решили, куда ехать. – В голосе Джеффа послышалось удивление, неприятно резанувшее по ее напряженным нервам.

– В полумиле отсюда есть маленький фиорд, – ответила она, давая задний ход. – Там не бывает больших волн и есть чудесная отмель. Я подумала, там будет безопасно для наших девочек.

– Хорошая мысль. – Он откинулся на сиденье, ветер развевал его густые волосы. Джип выехал на шоссе. – Я захватил с собой сэндвичи и воду. Надеюсь, брюссельская капуста и авокадо придутся вам по вкусу.

– И я надеюсь. – Кэйт обернулась, чтобы убедиться, не слушают ли девочки. – А вы не забыли ветчину с сыром для Флэннери?

– Представьте, не забыл.

– Ветчина – в обмен на сказки. Ну что, после этой сделки мы в расчете, мистер Пэрриш?

На секунду Джефф перестал дышать, а потом вдруг закатился таким громким веселым смехом, что Кэйт поняла: она будет долго слышать его во сне.

– Ну, вы и штучка, Кэйт Валера!

– Неужели? – Она метнула на него взгляд и встретилась с широкой улыбкой.

– Вы – как глоток свежего воздуха, – сказал он. – Нет, это штамп. На самом деле вы – миниатюрный циклон, врывающийся в мою жизнь и превращающий все в вихрь и сумятицу…

– Надо же! – Щебенка застучала по днищу – она свернула на проселок. – Чем же я заслужила столь лестное сравнение?

– Еще спрашиваешь? Ты заставляешь меня злиться. Смеяться. Черт, иногда ты заставляешь меня чуть ли не рыдать…

– И это хорошо?

Рука Джеффа накрыла ее руку, лежащую на рычаге переключения скоростей. Для Кэйт краткое прикосновение его пальцев было сладостной пыткой.

– Отлично! – ответил он.

Она свернула на совсем узкую дорожку, петляющую среди кустов и ведущую прямо к прибрежным дюнам.

– По мне, лучше бы вы сказали обратное. Ваши слова пугают меня. Вы представить себе не можете, до чего меня иногда все пугает.

– Почему, Кэйт?

– Потому что это неправда – не вся правда по крайней мере. Вы развлекаетесь со мной, вот что.

Он деланно рассмеялся.

– Что ж, ты немного в этом права. Я развлекаю себя. Но это не все, далеко не все. Скажи, чего ты боишься на самом деле, Кэйт?

Требовательные нотки в его голосе вызвали у нее новый приступ страха. Такое чувство, как у прыгающего в первый раз с парашютом. Охваченная паникой, Кэйт попыталась переменить тему.

– Посмотрите, девочки! – пропела она, указывая на точку в голубом небе. – По-моему, кроншнеп. Флэннери, живо бинокль.

Кэйт почувствовала облегчение, услышав ответный смех девочек и возню с сумкой, из которой никак не хотел появляться бинокль.

– Скорее, скорее – ну? – подзадоривала их Кэйт. – Вон, прямо там, впереди, летает вокруг деревьев.

– Кроншнеп, как же, – пробормотал Джефф. – Вы – скользкая рыбка, Кэйт Валера, но на сей раз вам не удастся так просто соскочить с крючка.

– Нет, ма! – Флэннери в расстройстве отшвырнула бинокль. – Это не кроншнеп, а всего лишь старый, никуда не годный пеликан.

– Смотри, смотри на берег, – настаивала Кэйт, объезжая первую поросшую травой дюну. – Если смотреть как следует, можно разглядеть удивительные вещи.

– Например, русалок, – подхватила Эллен. Ее отец застонал.

Кэйт не отреагировала. Все, больше никаких споров с Джеффом Пэрришем, решила она. Девочки должны отдыхать, и она по крайней мере позаботится об этом.

– Приехали! – объявила она, когда джип преодолел последний поворот.

Флэннери и Эллен заулыбались в ответ.