Текст книги "Тайная жизнь великих художников"
Автор книги: Элизабет Ланди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
КЛОД МОНЕ
14 НОЯБРЯ 1840 -5 ДЕКАБРЯ 1926
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: СКОРПИОН
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "КУВШИНКИ" 11920-1926)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО,ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ИМПРЕССИОНИЗМ
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ "ОРАНЖЕРИ", ПАРИЖ
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "Я ХОЧУ НАПИСАТЬ ВОЗДУХ".
Клод Моне не ломал голову над названиями своих картин; его вполне устраивали описательные фразы вроде "Вид на деревню". Эти одинаковые ярлыки раздражали Эдмона Ренуара, брата художника Пьера-Огюста Ренуара, когда он составлял каталог для первой авангардной выставки в 1874 году. "Как окрестить картину, на которой изображен восход солнца?" – допытывался Эдмон у Моне. "Да просто "Впечатление", почему нет?" – ответил Моне. Так и записали в каталоге "Впечатление. Восход солнца".
Словечко прижилось. Особенно оно полюбилось критикам, поскольку в нем таилась масса комедийных возможностей. Луи Леруа, в частности, насмешливо отмечал: "Я говорил себе: раз я впечатлен, значит, тут и вправду должно быть какое-то впечатление… а какая свобода, какая легкость обращения с кистью! Обои в начальной стадии обработки выглядят более законченным произведением".
Однако Моне термин в целом нравился, потому что содержал в себе то, что художник хотел ухватить и запечатлеть на холсте, – "впечатление" от отдельно взятого мгновения.
СВЕТ! ХУДОЖНИК, ПИШИ!
Оскар Клод Моне, сын лавочника из портового города Гавра, еще в детстве отличался талантом рисовать забавные карикатуры. Учась в школе, он уже подрабатывал рисованием, а когда к семнадцати годам скопил две тысячи франков, с которыми собирался начать карьеру художника, то бросил школу. В девятнадцать лет Моне приехал в Париж и в течение двух лет обучался живописи, прежде чем его призвали на военную службу. Хотя школу он так и не закончил, его тем не менее записали в престижный кавалерийский полк, квартировавший в Алжире. Но через год Моне свалился с тифом, и его отправили домой.
Вернувшись в Париж в 1862 году, Моне поступил в академию Шарля Глейра, обучавшего традиционным приемам живописи, которые Моне ни капли не интересовали. Он уже проникся работой на пленэре, письмом с натуры и постепенно вырабатывал собственный стиль. (Конечно, занятия живописью на пленэре не лишены риска: однажды некий рьяный дискобол серьезно повредил ногу Моне.) Он обрел родственные души в соучениках – Камиле Писсарро, Пьере-Огюсте Ренуаре, Альфреде Сислее и Фредерике Базиле, и одним прекрасным днем 1863 года пятеро друзей, покинув навсегда мастерскую Глейра, отправились на природу – творить. На том художественное обучение Моне и закончилось.
Год 1865-й выдался для Моне удачным. Он познакомился с Камиллой Донсье, а его пейзаж приняли в Салон, на официальную выставку. Но всего каких-нибудь два года спустя амбициозную картину Моне "Женщины в саду" Салон отверг с порога, а Камилла была беременна. Отец художника, взбешенный тем, что Моне признал свое отцовство, прекратил высылать ему деньги и потребовал, чтобы сын вернулся в Гавр. Камилла, будучи на сносях, осталась одна в Париже. Со временем папаша Моне смягчился настолько, что согласился выдавать сыну жалкое пособие, которого не хватало на содержание Камиллы и малыша Жана, поэтому приходилось регулярно занимать у друзей.
Когда в 1869 году Салон опять не взял его картины, Моне так приуныл, что бросился в Сену. И тут же пожалел о своем поступке. К счастью, он был хорошим пловцом.
УКЛОНИСТ-ВПЕЧАТЛИТЕЛЬ
Летом 1869 года война с Пруссией представлялась неизбежной. Моне как военнослужащему в запасе грозил обязательный призыв в армию – гражданский долг, по которому он отчаянно не желал платить. Сначала он зарегистрировал брак с Камиллой, потому что женатых призывали в последнюю очередь, а потом, когда разразилась война, уехал с семьей в Англию, где прожил больше года. Во Францию они вернулись осенью 1871 года и поселились в маленьком городке Аржантее, неподалеку от Парижа. Моне стремился освободиться от условностей в живописи, чтобы изображать на холсте то, что видит, а не то, что ему подсказывает разум. Академических художников учили изображать предметы в натуральном цвете (коричневая кора, синий океан), игнорируя игру света, которая меняет цвета, воспринимаемые человеческим глазом. Моне заменил это правило на ровно противоположное. "Постарайтесь забыть о том, какой объект вы пишете, дерево, дом или поле, – советовал он. – Просто думайте про себя: вот квадратик синего, вот прямоугольничек розового, а вот полоска желтого, и пишите так, как вы это видите". Он также стремился создать ощущение непосредственного переживания, показать состояние предмета или пейзажа в данный момент времени.
Поскольку Салон продолжал отвергать полотна Моне, он ухватился за идею независимой выставки и вместе с Эдгаром Дега приложил немало усилий, чтобы в 1874 году эта идея стала реальностью. Критики, уцепившись за название картины Моне, припечатали всю группу словом "импрессионисты" – "впечатлители" – и жестоко разругали выставленные работы. Некий рецензент, разбирая по косточкам уличный пейзаж "Бульвар Капуцинов", вообразил такой диалог с автором картины. "Будьте любезны, скажите, что означают эти маленькие черные кляксы внизу картины?" – спрашивает критик. "Ну как же, это пешеходы", – объясняет художник. "Неужто я так же выгляжу, когда иду по бульвару Капуцинов? – пугается критик. – Боже правый! Да вы, наверное, смеетесь надо мной!"
БОЛЬШОЙ ЦЕНИТЕЛЬ ЖЕНЩИН, КЛОД МОНЕ ГОВОРИЛ: "Я СПЛЮ ТОЛЬКО С ГЕРЦОГИНЯМИ ИЛИ ГОРНИЧНЫМИ. ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНО – С ГОРНИЧНЫМИ ГЕРЦОГИНЬ. ВСЕ, ЧТО МЕЖДУ, МНЕ ПРЕТИТ".
ОШЕЛОМИТЕЛЬНАЯ АЛИСА
В 1876 году Моне познакомился с Эрнестом Ошеде, новым богатым заказчиком и владельцем одного из первых универмагов в Париже, и они стали дружить семьями. Когда экономика внезапно пошла ко дну, а заказы прекратились, Моне погряз в долгах. Но еще сильнее кризис ударил по Ошеде: его бизнес рухнул, и он бежал в Бельгию, бросив семью на произвол судьбы. Моне пригласил жену бывшего благодетеля Алису к себе, в новый дом в глухой деревушке Ветей; там они все и поселились: Моне, Камилла, их двое детей и Алиса с четырьмя детьми.
Семью Моне постигло несчастье: у Камиллы обнаружили опухоль мозга, и она постоянно испытывала боль. Алиса ухаживала за ней, вела хозяйство, заботилась о детях, двое из которых были совсем маленькими. И стала любовницей Моне, хотя трудно сказать, когда именно это случилось – до или после смерти Камиллы, наступившей в сентябре 1879 года. Моне написал жену на смертном одре; правда, позже он со стыдом вспоминал, как его ум художника автоматически отмечал оттенки цвета на изможденном лице умирающей. Моне-Ошеде были настолько бедны, что Моне пришлось попросить одного из заказчиков выкупить любимый золотой медальон Камиллы из ломбарда.
Та зима стала самым трудным периодом в жизни Моне. Экономика постепенно выровнялась, заказчики вернулись. В 1883 году Моне с Алисой и детьми переехали в другой дом с большим садом в деревне Живерни, где художник оставался до конца жизни.
ВО СТОГ{1} – ДЕЛО ТОНКОЕ
Осенью 1890 года Моне использовал стога сена на окрестных полях в качестве объекта для картины с целью ухватить то, что он называл "оболочкой" из света и воздуха. В итоге он написал двадцать пять полотен с изображением стогов в разное время года и в разное время суток, создав таким образом, свою первую серию, – именно эти живописные серии сегодня пользуются наибольшей известностью. Стога в бледном зимнем освещении, стога в весенней дымке, стога на летнем закате. Выставленные все вместе в мае 1891 года, картины произвели громадное впечатление на зрителей, которые наконец поняли, чего с таким упорством добивается Моне. (Кое-кто из приятелей-художников проявил меньшее понимание; Писсарро, например, считал, что Моне просто повторяется.) Успех стогов сена подвиг Моне на создание других серий – тополей, Руанского собора и лондонского парламента. Он носил за собой многочисленные холсты, и на обороте каждого указывал точное время дня, когда он был начат; Моне работал над холстами по очереди.
В 1891 году Эрнест Ошеде умер, и следующим летом Клод и Алиса без лишнего шума поженились. Алиса по-прежнему вела хозяйство, поддерживая строгий порядок в доме из уважения к творческой чувствительной натуре мужа; Моне начинал дуться, если обед или ужин задерживался из-за опаздывающих к столу детей. Когда в 1911 году Алиса умерла, хозяйством занялась одна из ее дочерей. Даже Первой мировой войне Моне не позволил нарушить привычный распорядок в доме, хотя линия фронта находилась менее чем в сорока милях от Живерни.
НЕ СЕНОМ ЕДИНЫМ
Моне все больше сосредотачивался на еще одной теме – кувшинках в своем саду, этому сюжету он посвятил 250 полотен. Во время Первой мировой войны он начал свои самые грандиозные вещи: огромные холсты, более четырех метров в высоту и двух в ширину. После войны при содействии своего близкого друга премьер-министра Жоржа Клемансо Моне добился строительства двух овальных залов в парижском музее "Оранжери", предназначавшихся специально для этих работ. Когда кувшинки в 1927 году перенесли в "Оранжери", они уже были анахронизмом. Наступала эра модернизма, импрессионизм уходил в прошлое. Молодые художники, усмехаясь, называли эти картины "красивенькими". Моне умер в Живерни в декабре 1926 года, ему было восемьдесят шесть лет, и он плохо сознавал, насколько изменилось искусство.
Однако падение его репутации длилось недолго. Сегодня Моне – один из самых любимых художников всех времен, он не так подавляет величием, как Леонардо да Винчи, и более вменяем, чем Винсент Ван Гог. В какие только потребительские товары не преобразовали его картины: можно поиграть с Кувшинкой Барби, изготовленной в ограниченном количестве экземпляров, развлечь ребенка видеофильмами о малыше Моне и создать собственные импрессионистические кувшинки с помощью раскрасок.
(!) ПИСАТЬ – ДО ПОСИНЕНИЯ!
В 1900-е годы Моне начал замечать, что у него портится зрение. Он знал о слепоте Дега и боялся такой же участи для себя. Но ему повезло, у него нашли катаракту, излечимое заболевание. Однако в начале двадцатого века удаление катаракты было намного более опасным делом, чем сейчас, и Моне откладывал операцию вплоть до 1920 года. Вернувшись из клиники в мастерскую и взглянув на свои картины, Моне испытал шок. До операции желтовато-коричневая катаракта медленно меняла его восприятие цвета, пока Моне почти полностью не перестал различать синюю часть спектра. Компенсируя эту потерю, художник писал картины преимущественно в красных и желтых тонах. Но после операции синий цвет вернулся, и эта синяя волна нахлынула столь мощно, что на какое-то время затмила красные оттенки. Нормальное зрение у Моне восстановилось лишь через несколько месяцев.
Ходила такая шутка, что Моне пишет импрессионистическую "муть", потому что сам почти слеп. Но это только шутка. И в тридцать лет, когда художник отлично видел, и в семьдесят он создавал одинаково "несфокусированные" картины. Но катаракта действительно изменила его умение видеть мир. Полю Сезанну принадлежит знаменитая фраза: "Моне – всего лишь глаз, но, Боже мой, какой глаз!"
ТОЛЬКО ГОРНИЧНЫЕ!
Когда Моне учился живописи в Париже, женщины-модели млели от его красивой наружности, отлично сидящих костюмов и модных кружевных манжет. "Извините, – говорил им художник, – я сплю только с герцогинями или с горничными. Желательно – с горничными герцогинь. Все, что между, меня не заводит".
ДОСТОПОЧТЕННЫЙ ГОСПОДИН МОНЕ
Моне без колебаний напускал на себя важный вид, если того требовали его интересы. В 1877 году ему вздумалось написать вокзал Сен-Лазар, и он решил, что руанский поезд следует задержать на час, чтобы поймать наилучшее освещение. Увы, железнодорожники обычно не перекраивают график движения поездов в угоду бедным художникам. Вот как описывает Ренуар дальнейшие события:
Он надел свой лучший костюм, взбил кружева на манжетах и, помахивая тростью с золотым набалдашником, двинул в контору Западной железной дороги, где вручил свою визитную карточку для передачи директору… Цель своего прихода он объяснил так: "Я решил запечатлеть ваш вокзал. Некоторое время я колебался, выбирая между вашим вокзалом и Северным, но, думаю, Сен-Лазар обладает большей выразительностью". Ему позволили делать все что заблагорассудится. Поезда поставили на прикол; платформы очистили от всего лишнего; топки доверху наполнили углем, чтобы они выпускали столько дыма, сколько пожелает господин Моне. На вокзале Моне вел себя, как диктатор, работая в атмосфере благоговейного уважения. Вокзал он покидал с полудюжиной картин, и весь персонал, с директором компании во главе, провожал его с поклонами.
Впечатленные его величественными манерами, сотрудники Западной железной дороги и вообразить не могли, что имеют дело с отщепенцем от искусства, маргиналом, которого в официальном Салоне на порог не пускают. Ренуар завершает свой рассказ изумленным восклицанием: "Я бы не отважился устроиться с мольбертом даже у окна соседней бакалейной лавки!"
АНРИ РУССО
21 МАЯ 1844 – 2 СЕНТЯБРЯ 1910
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: БЛИЗНЕЦЫ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "СПЯЩАЯ ЦЫГАНКА" (1897)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: НАИВНОЕ ИСКУССТВО
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА, НЬЮ-ЙОРК
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "МНЕ НАДО НАУЧИТЬСЯ РИСОВАТЬ".
Далеко-далеко от Школы изящных искусств, где обучали "официальному" французскому искусству, далеко от кафе, где авангард бунтовал против отживших традиций, трудился над своими картинами Анри Руссо. Его парижская квартира находилась все равно что на другом конце света, так далек он был от актуальной художественной мысли. Поль Гоген, проживавший в изоляции на острове Таити, был более в курсе происходящего, чем Руссо.
Руссо был человеком необыкновенным – художником– самоучкой, поразившим мир своим талантом. Хотя он никогда не посещал художественные учебные заведения, а живописью начал заниматься, когда ему было за сорок, его динамичные работы изумили публику. В итоге Руссо оказал влияние на такого революционного художника, как Пабло Пикассо, и убедил весь мир, что его уникальное художественное видение заслуживает места на стенах музея.
ТАМОЖНЯ? А НЕ ТАМ МОЖНО? МОЖНО!
Анри Руссо родился в 1844 году в Лавале, провинциальном городе на севере Франции. В 1863 году он устроился служащим в местную юридическую фирму, затем его призвали в армию. Будущие поклонники любили романтизировать его военную карьеру, приписывая Руссо необычайные приключения в экзотических странах, но на самом деле он провел четыре ничем не выдающихся года в местных казармах. Отслужив срок, он в 1868 году перебирается в Париж, где работает помощником судебного пристава и женится на швее Клементине Буатар.
Молодая пара тяжело пережила Франко-прусскую войну. Их первенец умер во время осады Парижа, когда начались перебои с продовольствием и топливом. После войны Руссо устраивается на работу в парижскую таможню, друзья так и звали его – Таможенник.
Что отличало Руссо от его мелкобуржуазного окружения, так это творческая энергия. Он самостоятельно научился играть на скрипке и в 1885 году получил диплом Французской музыкальной академии за вальс "Клементина" собственного сочинения. Он также написал несколько пьес, и среди них "Посещение Всемирной выставки 1889 года, или Месть русской сироты" (видимо, мелодраму, если судить по названию).
Но более всего Руссо интересовала живопись, и он, накупив красок и холстов, засел за работу, не имея даже начального художественного образования. Будучи абсолютно уверенным в своих способностях, он выставил четыре работы на "Салоне независимых" в 1886 году. Эту новую институцию годом ранее создали сами авангардные художники, в том числе Жорж Сёра, в попытке сбросить ярмо закосневшего официального Салона. В отличие от Салона, где картины отбирало жюри, "независимые" позволяли выставляться кому угодно за небольшую ежегодную плату.
ПЕРВОБЫТНЫЙ ДУХ ДЖУНГЛЕЙ
В 1890-е годы Руссо набрел на свою самую главную тему: джунгли. На картине "Нападение в джунглях. Неожиданность!" тигр скалит зубы средь высоких остролистных растений, колышущейся травы и ветвистых деревьев. Материал для своих сцен в джунглях Руссо черпал в парижском ботаническом саду, где были не только теплицы с тропическими растениями, но и чучела животных. Всего он написал около десятка подобных полотен, и многие животные прямиком списаны с выставочных витрин ботанического сада. Дикая энергия, которую излучают эти картины, порой вызывала тревогу у самого автора: он говорил, что ему приходится открывать окна в мастерской, чтобы выпустить этот первобытный дух на волю.
Самая знаменитая картина Руссо выделяется своей необычностью среди других его работ – выделяется настолько, что ходили слухи, будто это подделка. В "Спящей цыганке" (1897) изображена чернокожая женщина в платье с цветными полосками, спящая на земле. Ее обнюхивает лев с яркой гривой и поднятым хвостом. Пустынный ландшафт – только горы в отдалении и голая земля – странно контрастирует с обычными для Руссо изображениями джунглей; ни одна из его картин не была такой "пустой". Но горизонтальные слои цвета и ограниченность в деталях создают мощное впечатление.
В 1888 году Клементина умерла, оставив Руссо с тремя дочерьми-подростками (пятеро из их восьми детей умерли в детстве). В 1993 году он уволился из таможни по выслуге лет и получил небольшую пенсию, подрабатывая уроками игры на скрипке. В 1899 году он женился на вдове Жозефине Нури. Руссо пытался зарабатывать живописью, участвую в официальных конкурсах, но всегда неудачно. К счастью, соседи, чьи портреты он рисовал, платили ему за работу, пусть и немного. "Деревян– ность" и "примитивность" этих портретов очевидна, тем не менее они обладают странной притягательностью. Хотя внешнего сходства они не передают, по ним можно судить о характере изображенного человека: часто тому способствуют детали – любимая игрушка или особенно ценимая вещица.
"ПОСТОРОННИЙ" НА СТОРОНЕ ИСКУССТВА
Руссо так бы и пропадал в безвестности, если бы на рубеже веков авангардисты внезапно не "открыли" его. Пабло Пикассо случайно увидел холст с работой Руссо в лавке, где торговали подержанными вещами. Когда Пикассо выразил желание купить холст, хозяин отдал его задешево со словами: "Можно сверху что-нибудь нарисовать!" Пикассо со своими богемными друзьями не замедлил навестить Руссо в его скромной мастерской. Их завораживала "наивность" художника, его "примитивный" стиль и видение окружающего мира, свободное от академических условностей и влияний каких-либо школ или направлений. (Сомнительно, чтобы Руссо относился к своим картинам в том же ключе. Он всегда восхищался академической живописью, а вот творчество модернистов, похоже, находил невразумительным.)
ХОТЯ ХУДОЖНИК АНРИ РУССО ИЗВЕСТЕН КАК НАИВНЫЙ "ПРИМИТИВИСТ", ПЕРЕЧЕНЬ ЕГО НЕЛАДОВ С ЗАКОНОМ ВКЛЮЧАЕТ ТЮРЕМНЫЙ СРОК ЗА КРАЖУ И БАНКОВСКОЕ МОШЕННИЧЕСТВО.
В 1910 году на выставке "независимых" Руссо показал свой самый большой холст – сцену в джунглях под названием "Сон". Картина вызвала восторг его молодых друзей. Жаль, что Руссо не довелось как следует насладиться новообретенной славой. Он умер осенью того же года от гангрены, развившейся, после того как художник поранил себе ногу. Друзья собрали деньги на надгробие, где скульптор Константин Бранкузи выбил строчки из стихотворения Гийома Аполлинера.
Руссо оказал влияние на столь различные направления, как кубизм и сюрреализм. Но самый весомый его вклад в искусство – это возникновение совершенно новой разновидности творчества, названной наивным искусством, или искусством "посторонних". С той поры искусствоведы начали выискивать безвестных гениев: а вдруг где-то в глуши творит гений, вроде Руссо, которого никто не замечает?
(!) ПРИМИТИВЕН, НО ДАЛЕКО НЕ ПРОСТ
Если у вас сложилось мнение, что Руссо был исключительно чист помыслами и очаровательно наивен, вам следует ознакомиться с перечнем его судимостей. Свой первый срок он схлопотал совсем молодым человеком, только что окончившим школу. Работая в юридической фирме, он украл деньги и большое количество марок. Ему дали небольшой срок, и тогда он отправился добровольцем в армию, чтобы не сидеть в тюрьме.
Второй криминальный эпизод, связанный с участием Руссо в замысловатом банковском мошенничестве, случился много лет спустя, в 1907 году. Идея принадлежала приятелю художника, служившему в банке; согласно плану, Руссо должен был открыть счет под вымышленным именем и получить подложные банковские сертификаты.
Преступление быстро раскрыли, и Руссо угодил в тюрьму. На суде он держался, как и подобает "наивному" малому, в полном соответствии со своей репутацией, а его адвокат упирал на "простоту" своего клиента, утверждая, что им манипулировали. Присяжные не до конца поверили в эту историю – Руссо приговорили к штрафу и условному сроку.
О ЧЕМ ЭТО Я?
Увлечение авангардистов творчеством Руссо достигло своего апогея в ноябре 1908 года, когда Пабло Пикассо дал банкет в честь художника. Гости, собравшиеся в мастерской Пикассо, составляли цвет парижской богемы: художник Жорж Брак, поэты Макс Жакоб и Гийом Аполлинер, писательница Гертруда Стайн, ее любовница Алиса Токлас, брат Стайн и коллекционер живописи Лео и многие другие. К сожалению, попировать гостям не удалось, поскольку Пикассо по оплошности заказал угощение на следующий день; его подружка вместе с Токлас соорудили паэлью из того, что нашлось в доме. Впрочем, запасы алкоголя были неистощимы, и вечеринка продолжилась далеко за полночь.
После того как Аполлинер прочел стихотворение, посвященное почетному гостю, Руссо встал, чтобы выразить свою благодарность. Обращаясь к Пикассо, он произнес: "Мы с вами – величайшие художники нашего времени: вы пишете в египетском стиле, а я в современном".
Что он этим хотел сказать, никто так и не понял.
ДО РУК – РУКИ НЕ ДОШЛИ
Художник Фернан Леже однажды повел Руссо на выставку Жака Луи Давида, одного из наиболее образцовых академических живописцев. Руссо был особенно впечатлен тем, как Давид изображал кисти рук – часть тела, с которой у Руссо возникали большие трудности при написании картин. Он сказал Леже: "Мне надо научиться рисовать". В статье, написанной после смерти Руссо, Леже замечает: "В этом была его ошибка. К счастью, у него так и не нашлось времени, чтобы брать уроки рисования".
ГЛАВНОЕ – ОТКРЫТЬ ОКНО
Рассказы друзей Руссо, художников и поэтов авангардистов, рисуют образ человека, склонного отдаваться во власть воображения. Гийом Аполлинер вспоминал, что "иногда, работая над фантастическим сюжетом, Руссо пугался до ужаса и, весь дрожа, бросался открывать окно". Похоже, он не мог возобновить работу, пока могущественные духи, которых Руссо якобы вызвал, не вырывались на волю.
