Текст книги "Тайная жизнь великих художников"
Автор книги: Элизабет Ланди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
ПОЛЬ СЕЗАНН
19 ЯНВАРЯ 1839 – 22 ОКТЯБРЯ 1906
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: КОЗЕРОГ
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "ИГРОКИ В КАРТЫ" (1890–1892)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: МАСЛО, ХОЛСТ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ПОСТИМПРЕССИОНИЗМ
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: ЛУВР, ПАРИЖ; ФОНД БАРНСА, МЕРИОН, ПЕНСИЛЬВАНИЯ; МУЗЕЙ Д’ОРСЭ, ПАРИЖ
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "МИР НЕ ПОНИМАЕТ МЕНЯ, А Я НЕ ПОНИМАЮ МИР".
Если бы в 1870-е годы в Париже ближе к пяти вечера вы заглянули в кафе "Гербуа", то наверняка застали бы там обворожительного Эдуарда Мане, занятого интересной беседой с остроумным Эдгаром Дега и франтоватым Клодом Моне. Иногда к ним присоединялся еще один художник, но этот только пил, сидя в углу и сердито сверкая глазами. Если Мане с товарищами снимали рабочую одежду и надевали вечерний костюм, этот являлся в блузе, заляпанной краской, а его брюки были подвязаны веревкой. Пока все прочие разговаривали об искусстве, наш угрюмый художник молчал с грозным видом.
Бывало, стукнув стаканом по столу, он восклицал: "От вашего умничанья и обосраться недолго!" – и решительно удалялся. Оставшиеся пожимали плечами и продолжали выпивать. А чего еще ждать от Поля Сезанна? – сетовали они. Ведет себя так, будто вырос в хлеву. И как они его только терпели! Даже авангардных художников его работы обычно озадачивали. Но на полотнах Сезанна то и дело проступало уникальное художественное видение, и в итоге он создал картины, которые потрясли всех его коллег.
И все же он был невыносим.
САМ ПО СЕБЕ
Психологи, наверное, увяжут личностные проблемы Сезанна с властностью его отца. Луи Огюст Сезанн был человеком заносчивым – и прижимистым, – как и всякий, кто самостоятельно пробивается из низов; домашний тиран, он принижал жену и требовал абсолютного повиновения от детей. Полю понадобилось все его мужество, чтобы сказать отцу о своем желании учиться живописи в Париже, – Луи Огюст полагал, что сын должен работать в банке, основанном отцом на юге Франции. В 1891 году, после трех лет жестокого противостояния, Луи Огюст сдался, видимо, осознав, что его косноязычный наследник напрочь лишен деловой хватки.
Сезанн отправился во французскую столицу, где познакомился с будущими импрессионистами Эдуардом Мане и Камилем Писсарро. Однако манерами он не блистал (см. выше), а остроумная болтовня этих людей настораживала его – ему всегда чудилось, что они смеются над ним. Парижский Салон методично отклонял его работы, как и произведения сотоварищей, хотя в случае Сезанна отборщиков в некоторой степени понять можно. Его ранние картины были мрачными и странными, от них веяло какой-то звериной яростью. Тем не менее раз в год, словно в знак протеста, Сезанн совершал ритуальный поход в Салон, толкая перед собой тачку, груженную картинами.
ЛЮБОВЬ (И ИСКУССТВО) В РАБОЧЕМ РЕЖИМЕ
Когда Сезанну было около тридцати, у него начался роман с Марией Гортензией Фике, белошвейкой. Как Гортензии вообще удалось затащить Сезанна в постель, остается загадкой. Прежде противоположный пол вызывал у него страх, граничивший с ужасом. Тем не менее Гортензия переехала к Сезанну, и в январе 1872 года у них родился сын, тоже названый Полем. Сезанн настаивал на том, чтобы держать все это в тайне от его отца; он был уверен, что Луи Огюст немедленно прекратит посылать ему деньги. Приходилось выкручиваться и содержать троих на сумму, едва достаточную для одного. С деньгами было настолько туго, что им пришлось снять крошечную квартирку напротив парижского винного рынка, где день и ночь по булыжным мостовым громыхали винные бочки.
Хорошо хоть Писсарро пригласил их пожить в доме, который задешево снимал в небольшой деревеньке. Писсарро увлек Сезанна живописью на пленэре, и оба художника трудились бок о бок. Влияние Писсарро чувствуется в ярких красках и легком мазке раннего шедевра Сезанна "Дом самоубийцы". Несмотря на использование импрессионистских приемов, в картинах Сезанна по-прежнему проявлялась присущая ему основательность: его куда более интересовало воспроизведение трехмерной формы строения, чем игры солнечных бликов.
В 1874 году Сезанн вернулся в Париж на открытие первой выставки импрессионистов. На его участии в этой выставке настоял Писсарро, хотя для прочих художников Сезанн был лишь досадным довеском. Наряду с "Домом самоубийцы" Сезанн показал "Современную Олимпию", пародию на картину Мане "Олимпия". Коллеги усмотрели в этом намеренную провокацию, и многие усомнились в его таланте. В последующие годы он выставлялся вместе с импрессионистами лишь однажды.
Сезанн с Гортензией жили вместе уже десять лет, но отец художника все еще пребывал в неведении относительно личной жизни сына. Зимой 1878 года Сезанн поехал на юг; Гортензию с ребенком он оставил в Марселе, а сам гостил у родителей. Месяц, проведенный в отцовском доме, походил на фарс – разве что Сезанну было совсем не до смеха. Почти сорокалетний художник регулярно отмеривал пешком восемнадцать миль, навещая свою любовницу в Марселе. Поскольку Поль жил дома, Луи Огюст скостил ему пособие, вынудив занимать у друзей, чтобы Гортензия не голодала. Папаша Сезанн даже уговаривал Поля – о ужас! – подыскать себе работу. Затем пришло письмо из Парижа, в котором упоминались "мадам Сезанн и малыш Поль", и Луи Огюст это прочел – у него была привычка вскрывать всю почту, приходившую на его адрес. Отец потребовал у сына объяснений, тот все отрицал. Следом пришло еще одно письмо – от отца Гортензии, адресованное дочери. Луи Огюст опять набросился на сына, и тот опять не сознался. И вдруг – о, чудо! – Луи Огюст выдал Полю три сотни франков. Он прочел письмо, в котором отец Гортензии, больной старик, умолял дочь приехать навестить его; Луи Огюст велел потратить деньги именно на эту поездку. В конце концов, он и сам был отцом (к тому же, возможно, игра в кошки-мышки с собственным сыном его утомила). Вскоре Гортензию приняли в семью, и в 1886 году пара сочеталась законным браком. Луи Огюст умер осенью того же года, оставив Сезанну приличное наследство.
СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ УТОНЧЕННОГО ДИКАРЯ
В 1890-е годы Сезанн преимущественно жил в Провансе. Работал он медленно, мучительно, часто счищая краску с холста и начиная заново; порою его обуревала ярость, и он набрасывался на свои работы с ножом. Друзья, навещавшие художника, видели изодранные холсты, свисающие с деревьев, – Сезанн вышвыривал их в окно.
Один и тот же сюжет он рисовал снова и снова – будь то пейзаж, портрет или натюрморт, – пытаясь воплотить свое видение действительности. В начале 1890-х он создал три варианта "Игроков в карты", а также многочисленные изображения купальщиц, горы Сент-Виктуар и фруктов. Яблоки предоставили ему возможность экспериментировать над передачей объема на плоской поверхности без использования традиционной техники перспективы. То, как он лишь с помощью цвета передавал ощущение трехмерности, не имело прецедентов в искусстве, но в результате игнорирования общепринятой перспективы его картины иногда выглядят несуразно. Скатерти зловеще колышутся, а столы, кажется, вот-вот вывалятся за раму. Но не хромающая техника создает такой эффект – Сезанн отлично знал, что делает. Он лишь искал иной способ передать на полотне глубину пространства.
Салон по-прежнему отвергал Сезанна, с импрессионистами он рассорился, и о нем почти забыли. Но в 1895 году случился резкий перелом: торговец картинами Амбруаз Воллар организовал персональную выставку работ Сезанна. Впрочем, сперва он долго искал художника, прочесывая деревни и рыская по улицам Парижа, пока не выследил Гортензию, которая свела его со своим бродягой– мужем. Полторы сотни полотен, собранных на выставке, публикой были встречены в основном враждебно (некая посетительница воскликнула, обращаясь к мужу: "За что ты меня наказываешь?"), но удостоились положительных откликов в прессе. Бывшее друзья-импрессионисты были потрясены. Писсарро сообщал: "Мой энтузиазм не идет ни в какое сравнение с восторгом Ренуара. Даже Дега поддался обаянию этого утонченного дикаря".
ЕСЛИ В МОЛОДОСТИ НЕ УСЛЫШАЛ ПОХВАЛЫ, ДОЖДИСЬ ЭПИТАФИИ
Энтузиазм следующего поколения художников был еще сильнее. Некоторые пытались подружиться с Сезанном – рискованный шаг, поскольку Сезанн относился к поклонникам с подозрением. Однажды ему представили сына старого приятеля, молодой человек пролепетал восторженную похвалу. В ответ Сезанн стукнул кулаком по столу и закричал: "Не смейте издеваться надо мной, юноша!" Но затем его тон внезапно смягчился, и он смущенно произнес: "Не обижайтесь на меня… Как я могу поверить, что вы что-то разглядели в моей живописи, когда все эти болваны, что пишут обо мне дурацкие статьи, так ничего толком и не поняли?"
Признание не изменило жизнь художника: он по– прежнему бродил по Провансу и работал в уединенной мастерской. Однажды, в октябре 1906 года, он, как обычно, отправился в путь, прихватив сумку, набитую съестными припасами. Разразилась страшная гроза, Сезанн поскользнулся и упал. Поднявшись на ноги, он повернул назад к дому, но, обессиленный, опять рухнул в грязь. Кучер повозки с выстиранным бельем заметил его лежащим в полубессознательном состоянии на дороге и привез домой. У Сезанна началась пневмония; когда из Парижа приехали Гортензия с Полем, он был уже мертв.
Французские живописцы оплакали утрату этого мастера с уникальным видением мира, а художники будущих поколений обрели в нем источник вдохновения. Анри Матисс перенял у Сезанна манеру работать с цветом, Пикассо развивал его идеи касательно объема и формы. В зрелом возрасте Пикассо признавался, что испытал огромное влиянии Сезанна: "Он мой единственный учитель… Всем нам он был как отец".
ЗА ПОМОЩЬ, КОНЕЧНО, СПАСИБО, НО…
Однажды, когда Сезанн работал на берегу Сены, рядом с ним остановился прохожий, чтобы взглянуть на его картину. Списав яркие цвета и густые линии на неопытность дилетанта, прохожий вежливо обратился к Сезанну:
– Вижу, вы пишете маслом.
– Да, но не очень-то успешно, – ответил художник, которого собственная живопись часто приводила в отчаяние.
– Да, это заметно, – кивнул незнакомец. – Знаете, я когда-то учился у Коро (любимца Академии), и, если позволите, я несколькими мазками поправлю вашу картину.
Незнакомец взял кисть и принялся смягчать яркость красок Сезанна и резкость линий. Когда он закончил, Сезанн поглядел на переделанное изображение, взял нож и счистил все, что добавил незнакомец. Затем он громко испустил газы и, повернувшись к добровольному помощнику, сказал: "Какое облегчение".
РУКИ ПРОЧЬ!
Сезанн терпеть не мог, когда до него дотрагивались. Он отказывался пожимать руки другим художникам и сторонился любых физических контактов с посторонними людьми. С годами эта фобия усиливалась, и порой дело доходило до крайностей. Однажды Сезанн вместе с художником Эмилем Бернаром взбирался по крутому склону, Сезанн споткнулся и едва не покатился вниз. Бернар схватил его за руку, уберегая от падения, но стоило Сезанну обрести равновесие, какой оттолкнул Бернара и, разъяренный, зашагал прочь. Когда Бернар догнал его, художник рявкнул на него: "Я никому не позволяю прикасаться ко мне!"
Позже тем же вечером Сезанн навестил Бернара, чтобы осведомиться о здоровье молодого художника и немного поболтать, – поведение, ему совершенно не свойственное. Бернар догадался, что таким образом Сезанн просит его извинить.
В ЛЮДНОМ КАФЕ СЕЗАНН ОБЫЧНО СИДЕЛ В УГЛУ, ГРОЗНО СВЕРКАЯ ГЛАЗАМИ. ИНОГО НАРЯДА, КРОМЕ ЗАЛЯПАННОЙ КРАСКОЙ БЛУЗЫ И БРЮК, ПОДВЯЗАННЫХ ВЕРЕВКОЙ, ОН НЕ ПРИЗНАВАЛ. БЫВАЛО, СТУКНУВ СТАКАНОМ ПО СТОЛУ, СЕЗАНН ВЫБЕГАЛ ИЗ КАФЕ С КРИКОМ: "ОТ ВАШЕГО УМНИЧАНЬЯ И ОБОСРАТЬСЯ НЕДОЛГО!"
СТАНЬ ЯБЛОКОМ!
Одна из причин, по которой Сезанн предпочитал писать натюрморты, заключалась в том, что с людьми всегда возникало множество проблем. Он требовал, чтобы модели сидели неподвижно и молча по многу часов кряду. Работая над портретом Амбруаза Воллара, Сезанн в восемь часов утра усаживал Воллара на кухонный табурет, покрытый рогожей, и трудился три с половиной часа без перерыва. Воллар терпел, но однажды все-таки задремал, пошатнулся и – модель, табурет и рогожа свалились на пол. "Разве яблоко шевелится?" – гневно вопросил Сезанн.
С того случая Воллар перед позированием пил черный кофе в огромных количествах, но после сотни с лишним сеансов Сезанн приостановил работу над этим полотном. Когда Воллар поинтересовался, доволен ли художник портретом, Сезанн лишь обронил: "Манишка вроде неплохо получилась".
ДЛЯ ЦЕНИТЕЛЯ НИЧЕГО НЕ ЖАЛКО
Молодому Сезанну никак не удавалось встретить кого– нибудь, кому бы понравилось его искусство, не говоря уж о желании приобрести у него какую-нибудь работу. Как– то он шел по парижской улице с холстом под мышкой; его остановил незнакомец и попросил показать картину. Это был пейзаж. Сезанн развернул его, приложив к стене здания. Молодой человек был восхищен зеленью деревьев – он сказал, что на него словно повеяло свежестью. Ошалевший от радости Сезанн предложил: "Если хотите, забирайте картину". Незнакомец отказывался, объясняя, что у него нет денег, но Сезанн настоял на своем, отдав пейзаж даром. А потом ринулся к Моне и Ренуару с потрясающей новостью: он "продал" свою первую картину!
ОГЮСТ РОДЕН
12 НОЯБРЯ 1840 – 17 НОЯБРЯ 1917
АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: СКОРПИОН
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ФРАНЦУЗ
ПРИЗНАННЫЙ ШЕДЕВР: "МЫСЛИТЕЛЬ" (1880)
СРЕДСТВА ИЗОБРАЖЕНИЯ: БРОНЗОВОЕ ЛИТЬЕ
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СТИЛЬ: ПОСТИМПРЕССИОНИЗМ
КУДА ЗАЙТИ ПОСМОТРЕТЬ: МУЗЕЙ РОДЕНА В ПАРИЖЕ; МОГИЛА РОДЕНА В МЕДОНЕ, ФРАНЦИЯ; ДЕТРОЙТСКИЙ ИНСТИТУТ ИСКУССТВ, США; ГОРОДСКОЙ МУЗЕЙ НАГОЙИ, ЯПОНИЯ, И Т.Д.; ПО ВСЕМУ МИРУ ВЫСТАВЛЕНА ДВАДЦАТЬ ОДНА КОПИЯ РАБОТЫ
КРАСНОЕ СЛОВЦО: "ПОСМОТРИТЕ НА СОБОРЫ – РАЗВЕ ОНИ БЫВАЮТ КОГДА– НИБУДЬ ЗАКОНЧЕННЫМИ?"
Менее всего Огюст Роден был интеллектуалом. Гением – да. Человеком, склонным к размышлениям, – нет. Однако ирония заключается в том, что его самое знаменитое произведение, "Мыслитель", считается универсальным символом философии и интеллектуализма. Роден предпочитал действовать, а не рассуждать, и изображал он художника, такого, как он сам. Своим "Мыслителем" он стремился увековечить в скульптуре процесс художественного созидания, которому посвятил свою жизнь.
ТРУДНЫЙ ГЕНИЙ
Творческие способности Родена проявились рано. Родившись в семье рабочего в Париже и получив при крещении имя Франсуа-Огюст-Рене Роден, он бездельничал в школе, хуже ученика в его классе, кажется, не было. Бросив школу в четырнадцать лет, он не слишком бегло читал и отчаянно путался в счете, но лишь беспечно пожимал плечами: "Ошибки в орфографии ничем не хуже ошибок в рисовании, которыми все грешат".
Нехотя поддерживая устремления талантливого сына, отец Родена разрешил ему в 1864 году поступить в Императорскую специализированную школу рисунка и математики, государственное учреждение, где обучали декоративному мастерству и дизайну. Через два года Роден решил поступить в более престижную Школу изящных искусств, но провалился на приемном экзамене – трижды. Он был разочарован, но со временем научился не расстраиваться, усвоив мудрую манеру поведения: "Вы не можете меня уволить, потому что я сам ухожу". Как бы то ни было, отцу скоро надоело оплачивать художественное баловство сына, и он отправил Огюста искать настоящую работу. Роден трудился помощником художника в различных мастерских и на фабриках. Десять лет он был наемным работником, что не помешало ему в 1871 году открыть свою первую выставку в Брюсселе.
УВИДИМСЯ… В "АДУ"
В 1875 году Роден предпринял поездку в Италию с целью взглянуть на шедевры Ренессанса. Ошеломленный творчеством Микеланджело, он взялся за свою первую обнаженную фигуру в полный рост – и тут же нарвался на скандал. Названная "Бронзовый век", статуя мужчины с великолепной мускулатурой своей позой напоминает "Умирающего раба" (1561) Микеланджело. В тот период, когда ваяние стремилось к неоклассическому идеалу формы в ущерб реалистическому изображению человеческого тела, эта фигура шокировала жизнеподобием – и шок был настолько силен, что критики обвинили Родена в том, что он отливал статую по живой модели, а не по вылепленной руками обнаженной фигуре. Роден рвал и метал. Потребовалось правительственное расследование, чтобы споры наконец утихли.
Благодаря этому скандалу на Родена обратило внимание французское министерство изящных искусств. Сначала, в 1880 году, у него купили "Бронзовый век". Затем поступил более крупные заказ – создание портала для предполагаемого музея декоративного искусства. За вдохновением Роден обратился к "Божественной комедии" Данте, эпической поэме четырнадцатого века, в которой поэт совершает воображаемое путешествие в Ад, Чистилище и Рай. Роден сосредоточился на той части поэмы, где речь идет о подземном царстве и приводятся подробности вечных мук в наказание за грехи. Он назвал эту работу "Врата Ада".
За работу над порталом Роден принялся с энтузиазмом, делал наброски, слепки. Прежде чем приступить собственно к исполнению замысла, он определил размер сооружения (5 метров в высоту, 4 метра в ширину) и общий подход (из поверхности дверей проступают обнаженные фигуры, словно рвущиеся наружу). А потом… пшик.
Роден попросту заскучал и бросил работу незаконченной; при его жизни "Врата Ада" так и не были установлены. Министерство год за годом интересовалось, что происходит с порталом, а когда планы создания музея декоративных искусств были положены на полку, оставило скульптора в покое. И что на все это ответил Роден? "Посмотрите на соборы, – предложил он, – разве они бывают когда-нибудь законченными?"
КОГДА ОДНА ДВЕРЬ ЗАКРЫВАЕТСЯ…
История с порталом не стала приговором Родену как художнику. Скорее, напротив. Она вдохновила его на последующие работы, включая "Мыслителя", который задумывался как изображение Данте. Первоначально Роден видел поэта стоящим в длинном одеянии, но скульптора всегда больше тянуло к концептуальности, чем к аллегориям. И вместо того, чтобы ваять историческую личность, Роден решил изобразить некоего художника в процессе созидания. "Поэт" (так первоначально называлась эта фигура), нависающий над вратами, не только размышлял о страданиях грешников, но и силой воображения вызывал к жизни прочие фигуры. Роден говорил об этом образе: "Он не мечтатель, он созидатель".
Затем Роден решил отделить фигуру поэта от портала и выставлять саму по себе. Скульптура стала еще менее аллегорической, когда автор переименовал ее в "Мыслителя". Утратив контекст, скульптура приобрела анонимность и, в первоначальном значении этого слова, абстрактность.
Несколько других фигур с "Врат Ада" также зажили независимой жизнью. "Поцелуй" начинался как изображение Паоло и Франчески, знаменитых любовников из Пятой песни "Ада". "Три тени" когда-то витали над порталом, передавая, по задумке Родена, надпись над спуском в ад: "Входящие, оставьте упованья".
РОЗА БЁРЕ СОРОК С ЛИШНИМ ЛЕТ БЫЛА ЛЮБОВНИЦЕЙ РОДЕНА, КОТОРЫЙ БЕСПРЕСТАННО ЕЙ ИЗМЕНЯЛ, НО В КОНЦЕ КОНЦОВ СОГЛАСИЛСЯ НА НЕЙ ЖЕНИТЬСЯ. ВЕНЧАЛАСЬ РОЗА УЖЕ ПРИКОВАННОЙ К ПОСТЕЛИ И УМЕРЛА ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ПОСЛЕ СВАДЬБЫ.
Продолжая заниматься "Братами Ада", Роден брался и за другие заказы, и его готовые работы далеко не всегда встречали аплодисментами. Серия памятников известным французам сделала его творчество более доступным широкой публике, но критики не дремали. Памятник Оноре Бальзаку вызвал шквал возмущения, критики называли его жирным чудовищем, бесформенной глыбой и гигантским зародышем. Тем не менее популярность Родена росла, и на рубеже веков светские дамы уже души в нем не чаяли. Они находили его неотразимым и относились к нему как к чуду природы – исполненному романтики гению с растрепанными волосами. Роден не возражал, особенно когда они щедро платили за изваянные им бюсты.
Для себя Роден все чаще создавал фрагментарные фигуры. Он сделал десятки вариантов рук, ног и голов, черпая вдохновение в обломках древнегреческих и римских статуй. "Безрукой медитации" (1894) не хватает, понятно, рук. У "Шагающего" (1877) нет ни рук, ни головы, а "Выгнутому женскому торсу" (1910) недостает конечностей. Ему нравилось оставлять работы частично незавершенными, с грубыми швами от гипсовых моделей и отпечатками пальцев. В 1911 году Франция считала его национальным достоянием. Правительство выкупило дом Родена в Париже, "Отель Бирон", с намерением превратить его в музей скульптора; взамен Роден подарил государству все свои работы. Разразившаяся Первая мировая война вынудила его удалиться в загородный дом в Медоне, городке, расположенном к юго-западу от Парижа, но и там его настигли перебои с углем, продуктовые карточки и угроза вторжения немецких войск. Он продолжал работать, пока удар, перенесенный в июле 1916 года, не ослабил его физически. Умер Роден в ноябре 1917 года в Медоне, в окружении поклонников.
Творчество Родена оставалось популярным и после его смерти, хотя последующие поколения занимало не столько его умение ваять человеческое тело, сколько увлечение фрагментарностью и нелюбовь к аллегориям. Скульпторы двадцатого века быстро увлеклись абстакционизмом до такой степени, что вообще позабыли о человеческой фигуре. Роден изумился бы таким наследникам.
(!) ЛЮБОВЬ ПО-РОДЕНОВСКИ
Розу Бёре, необразованную белошвейку, Роден встретил в 1864 году. Она стала его моделью и вскоре забеременела; их сын родился в 1866 году, хотя Роден так и не признал официально свое отцовство. До конца жизни Бёре была предана Родену, убирала в его доме, стряпала и спала в его постели.
Преданность Бёре не остановила Родена от ухаживания за другими женщинами, особенно за Камиллой Клодель. Когда эти двое познакомились в 1882 году, Роден был состоявшимся художником, а Камилла студенткой и начинающим скульптором. Эту талантливую, умную и невероятно честолюбивую девушку Роден нашел весьма привлекательной. Вскоре они уже работали бок о бок и жили вместе в загородном любовном гнездышке. А когда расставались, писали друг другу пылкие письма. Типичная записка от Родена звучит так: "Пощади, у меня больше нет сил терпеть!" Типичный ответ Клодель: "Я ложусь в постель голой, представляя, что ты рядом".
Но страсть не может длиться долго. Клодель беспокоилась, как бы Роден не присвоил ее работ. Потом она забеременела, но, будучи решительно настроенной преуспеть в искусстве, сделала аборт. Роден почувствовал себя преданным. Он отказывался выгнать безответную Бёре, чем доводил Клодель до исступления. Возникло еще одно и куда более серьезное обстоятельство: психическое здоровье Клодель дало трещину. Она порвала с Роденом в 1898 году и вскоре пала жертвой шизофрении. В 1913 году родственники поместили ее в психиатрическую лечебницу, где она через тридцать лет и скончалась.
Верная Бёре тем временем твердо держалась своего мужчины. Многие находили ее нелепым существом, она явно была не способна понять, насколько богат и знаменит Роден, и довольствовалась, по крайней мере с виду, тем, что к ней относились как к прислуге. Но когда эта пара достигла весьма преклонного возраста, друзья решили, что их отношения должны быть наконец узаконены, и уговорили Родена жениться на Розе. Они поженились 29 января 1917 года, посреди морозной военной зимы. Бёре недолго наслаждалась положением замужней дамы. Венчалась она прикованной к постели и через две недели после свадьбы умерла.
КАК КОТ НА… СУТАНУ
У Родена было четверо братьев и сестер, трое из которых умерли в детстве. Осталась только старшая сестра Мария, и, естественно, отношения между ними были чрезвычайно теплыми. Пережив в молодости несчастную любовь, Мария решила посвятить себя церкви и уйти в монастырь, поначалу в качестве послушницы. Незадолго до принятия обетов она заболела оспой и в декабре 1862 года умерла.
Сраженный горем, Роден вздумал пойти по стопам сестры. Он вступил в орден Святого Причастия, став братом Августином. Приор общины сразу понял, что молодому человеку не хватит набожности, чтобы жить в полном воздержании и самоограничении. Он побуждал Родена рисовать и лепить, вытаскивая, таким образом, художника из пучины скорби. Благодарный Роден вскоре вернулся к себе в мастерскую. А нам остается гадать, насколько бурной стала бы жизнь в монастыре, прими этот страстный человек монашеский постриг.
ПРЕДЕЛЬНЫЙ СРОК? ВЫ О ЧЕМ?
Роден работал в своем темпе и обижался на всякого, кто ожидал, что скульптор будет придерживаться графика.
Памятник Бальзаку, например, появился на много лет позже, чем предполагалось. Памятник заказало в 1891 году Общество литераторов; считалось, что к маю 1893 года он будет готов. В октябре 1894 года заказчикам настолько надоели проволочки, что они потребовали представить им работу в течение суток. Роден ответил: "Неужто они не понимают, что у великого искусства нет срока доставки?" "Бальзака" публика увидела лишь в 1898 году.
СКУЛЬПТУРА СТАНОВИТСЯ ИДОЛОМ…
"Мыслитель" служит постоянным источником вдохновения для современных художников. В 2001 году британский художник Кит Тайсон (р. 1969) явил миру своего "Мыслителя (по мотивам Родена)" – вытянутый черный шестигранник высотой 3,5 метра, внутри которого тихо гудят компьютеры, снабженные программой искусственного интеллекта. Компьютеры получили задание "мыслить" в течение 33 000 лет. На светодиодный экран выводится один-единственный показатель: количество секунд с момента включения; счетчик остановится, когда эта величина составит 76,5 года – такова средняя продолжительность человеческой жизни. По словам художника, ему нравится сам принцип: мы знаем только то, что машина думает, а вот о чем она думает – не имеем ни малейшего представления.
Другие современные версии слегка отдавали скатологией[11]11
Скатология (от гр. skor (scatos) – кал + logos – учение) – литература, анекдоты, шутки, изображения, связанные с физиологическими отправлениями; влечение к такой литературе, анекдотам и изображениям. (Прим. ред.)
[Закрыть]. В 2005 году мексиканский художник Мигель Кальдерон (р. 1971) представил своего "Мыслителя", составленного из рулонов туалетной бумаги (по правде говоря, из рулонов была сложена только нижняя половина скульптуры – на верхнюю то ли бумаги не хватило, то ли чего-то еще). На выставке корейского художника Коди Чоя, проходившей в Нью-Йорке с декабря 1996-го по январь 1997 года, "Мыслитель" состоял из семи скульптур в натуральную величину, которые были сооружены из 2500 рулонов туалетной бумаги, пропитанных "Пепто-Бисмолом" – лекарственным средством от диареи. Всего на этих "Мыслителей" ушло 20 000 флаконов "Пепто". Ну о-очень большой удар по диарее!
…А ИДОЛ – КАРИКАТУРОЙ
Очень скоро "Мыслителя" взяли в оборот сатирики. Уже в 1907 году французский карикатурист сделал рисунок для журнала, на котором Роден был изображен в образе своей скульптуры. Карикатуристы "Нью-Йоркера" также очень любят эту фигуру и постоянно к ней возвращаются. В карикатуре 1998 года мужчина сидит в классической позе "Мыслителя" на краю кровати, а его обнаженная партнерша сидит рядом, приговаривая: "Поверь, ты просто слишком много об этом думаешь".
