Текст книги "Приручить чудовище"
Автор книги: Элизабет Хойт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
Хелен оторвалась от его губ и почти беззвучно сказала:
– Я не…
– Ш-ш-ш. Это просто физический акт. Я создан, чтобы войти в тебя. Ты создана, чтобы принять меня. Так-то.
– Но…
Он подался вперед, чуть раздвинув ее складки, открывая и растягивая ее. Ее глаза были широко открыты. Он смотрел на нее с демоническим блеском в глазах. Чуть улыбнулся и подался еще. Она чувствовала, как он входит в нее еще глубже, раздвигает ее.
– Вот видишь, – выдохнул он. – Это просто.
Он качнул бедрами и уперся в ее холмик. Теперь он полностью был в ней. Хелен никогда не чувствовала такой наполненности. Алистэр глубоко вздохнул, и она внезапно поняла, что он не так хладнокровен, каким хочет казаться. Его скулы порозовели, глаз был прикрыт, а рот искривился почти в оскале.
– Интересный факт, с которым ты, может быть, не знакома, – проговорил он низким, тяжелым голосом. – Однажды мужчина вошел так далеко, что для него было почти невозможно… Ах… – Он откинул голову, когда она сжала его внутри. Потом посмотрел на нее, его лицо выражало дикую решимость. – Невозможно остановиться.
Хелен улыбнулась и обвила его ногами.
– Он был вынужден закончить, – продолжил Алистэр и толкнулся вперед, теперь тверже и сильнее, – как если бы от этого зависела его собственная жизнь.
Он оперся одной рукой о стол, а другой поддерживал ее бедра, устанавливая ритм. Стол дрожал и шатался, что-то стеклянное подкатилось к краю и зазвенело на полу.
Ей было все равно. Смех рвался из ее груди, и теперь она не стала сдерживать его. Она запрокинула голову и смеялась, пока сильное, твердое естество решительно врывалось в ее плоть. Она улыбалась, переполненная чистой радостью, чувствуя скольжение и толчки внутри себя, ощущая такую полноту и такую легкость, какой не ощущала никогда в жизни.
И тут, к ее полному удивлению, ее настигла еще одна волна наслаждения. Настигла, подхватила, подняла и захлестнула. На ее вершине Хелен открыла глаза и увидела Алистэра, его напрягшиеся широкие плечи, капельки пота у линии волос. И вот он откинул голову назад и закричал, а после еще некоторое время медленно двигался в ней, содрогаясь, трепеща. Его лицо стало удивительно мягким.
Сначала Хелен не распознала это выражение и лишь, потом поняла – это была умиротворенность.
Ах, Господи, сколько же лет он не был с женщиной! Он забыл, как это потрясающе. На самом деле, подумал Алистэр, прижавшись лицом к шее Хелен, он забыл даже, насколько это приятно. Это великолепно. Он улыбнулся, ощущая рядом теплую женскую плоть. Может быть, некоторые вещи улучшаются с возрастом.
Она пошевелилась под ним, как если бы стол был слишком тверд для ее ягодиц. Алистэр выпрямился и посмотрел на нее. Лицо разрумянилось, глаза с поволокой, он почувствовал мужскую гордость, впрочем, наверное, вполне естественную. Что, как не гордость, должен чувствовать мужчина, доставивший удовольствие такой женщине?
– О! – выдохнула Хелен мягко. – О, это было… Ум-м…
Он расплылся в улыбке. Она выглядела ошеломленной.
– Чудесно? – предположил он, целуя ее в уголок рта. Она вздохнула.
– Упоительно?
Он положил ладонь на пышную, тяжелую грудь, зажимая пальцами ее розовый сосок. Женская грудь вообще чудо, но у Хелен она была просто поразительна. Как было бы отлично, если бы она все время оставалась открытой и свободной! Дурацкие идеи скромности. Но конечно, тогда и другие мужчины могли бы любоваться ею, а это вовсе ни к чему. Он накрыл ладонью и вторую грудь. Нет, пусть лучше остается прикрытой. Тогда возможность сорвать покровы будет дополнительным удовольствием.
Он зажмурился от этой мысли и посмотрел на нее испытующе. Позволит ли она еще раз? Если бы повезло. В сущности, если бы она немного подождала, пожалуй, он мог бы порадовать ее еще раз.
Словно услышав эту мысль, она внезапно подскочила:
– Ой, они же должны скоро вернуться с прогулки!
– Кто? – спросил Алистэр, неохотно отпуская ее груди.
– Ваша сестра и дети, – был нетерпеливый ответ.
Она снова пошевелилась, и его поникшая плоть выскользнула из нее. Алистэр вздохнул. Что ж, не сейчас. Он запечатлел на каждой груди пламенный поцелуй, потом выпрямился и начал быстро застегивать бриджи. Когда он закончил, Хелен все еще без большого успеха возилась со своей одеждой.
– Позволь мне.
Алистэр мягко поправил ее корсет, прикрыл сорочкой, не упустив случая погладить великолепную грудь, помог расправить юбки. И все это время он размышлял, как сформулировать свой вопрос. Он накрыл кружевной косынкой ее плечи и спросил:
– Хелен…
– Где мои туфли? – Она наклонилась, заглядывая под стол. – Вы их не видите?
– Здесь.
Он выудил их из карманов сюртука, куда в рассеянности засунул раньше.
– Хелен…
– О, спасибо!
Она села на его стул, чтобы обуться. Он нетерпеливо нахмурился:
– Хелен…
– Мои волосы сильно растрепались?
– Не очень.
– Вы не смотрели.
– Смотрел.
Эти слова прозвучали громче, чем он предполагал. Алистэр закрыл глаз, проклиная себя за глупость, а когда снова открыл, Хелен смотрела на него испытующе.
– С вами все в порядке?
– Да, – кивнул он и снова собрался с силами. – Хелен, я хочу снова увидеться с тобой… с вами.
Она смотрела в некотором недоумении.
– Ну конечно, мы увидимся. Я здесь живу, если помните.
– Я не это имел в виду. – О!
Ее васильковые глаза распахнулись, и он уже был готов снова уложить ее на стол, наплевав на хорошие манеры. Ему не придется говорить с ней, если они займутся любовью.
– О-ох!
Он подавил свое нетерпение.
– Так что?
Хелен сделала шаг к Алистэру, почти касаясь грудью его груди. Ее лицо алело, совершенно очаровательно, глаза сияли. Она встала на цыпочки и поцеловала его, но когда он попытался продлить поцелуй, тут же отпрянула.
Она дошла до двери и остановилась.
– Может быть, попозже, вечером? – спросила она, повернувшись к нему.
Хелен выскользнула за дверь и аккуратно прикрыла ее за собой.
– Но я не люблю рыбу, – говорил Джейми, когда они возвращались после прогулки с мисс Манро и мисс Макдоналд. – Я не понимаю, почему должен есть ее на ужин.
– Потому что иначе незачем было ловить ее. – Абигайль выдохлась, потому что Прудл решил закончить прогулку, и теперь они с Джейми по очереди его несли. – Если мы не съедим рыбу, это будет грех.
– Но я не ловил ее, – возразил Джейми.
– Печально, правда? – весело сказала мисс Макдоналд. – Как это кто-то должен есть пойманное, даже если он совершенно непричастен к рыбалке?
– Феба, – проворчала мисс Манро, – ты демонстрируешь неверное отношение к делу.
– Лично я, – громко прошептала мисс Макдоналд Джейми, – вполне могу удовлетвориться хлебом и супом. Меня не могут заставить есть рыбу.
– Феба!
– Вот если бы они научились ловить на крючок отличный йоркширский пудинг, я была бы рада ужинать уловом, – размышляла мисс Макдоналд.
Джейми рассмеялся, и Абигайль тоже улыбнулась. Они не нашли ни одного барсука, но все же прогулка оказалась приятной. Мисс Манро была очень суровой, но она знала столько интересных вещей, а мисс Макдоналд была забавной.
– Вот мы и пришли, – сказала мисс Манро, когда они приблизились к замку. – И я не прочь выпить чаю с кексами. Кто со мной?
– Я! – тут же громко закричал Джейми.
– Отлично. – Мисс Манро одобрительно улыбнулась Джейми.
– А что делать с Прудлом? – Абигайль разглядывала спящего щенка на своих руках.
– Этой собаке нужно придумать имя получше, – сказала мисс Макдоналд.
– У него есть постель на кухне? – спросила мисс Манро.
– Мы нашли старый ящик, – ответил Джейми.
– Хм… Лучше положить в него солому и застелить старой попоной, если есть.
– Я поищу в конюшне, – вызвалась Абигайль.
– Хорошая девочка, – похвалила мисс Манро. – Мы оставим тебе пару кексов в гостиной.
Все вошли в замок, Абигайль обошла его, чтобы попасть сразу к конюшне.
– Может быть, мы найдем для тебя попону, или старое одеяло, или пальто, – шептала она спящему на ее руках щенку. Мягкое ухо Прудла шевельнулось, словно он слышал ее во сне.
В конюшне было темно после яркого солнца, и Абигайль постояла возле двери, чтобы ее глаза привыкли к темноте. Здесь были только пустые стойла, большой конь сэра Алистэра, Гриффин, и пони, которые стояли у дальней стены. Вероятно, там она и найдет, свежую солому. Она услышала хрип и стук копыта, когда пошла на другой конец конюшни. А потом услышала кое-что еще. Говорил человек.
Абигайль остановилась. Прудл взвизгнул, когда она слишком крепко сжала его. Конь снова захрипел, а потом мистер Уиггинс попятился из стойла, что-то держа в руках. Абигайль приготовилась бежать, но человечек увидел ее раньше.
– Ты что здесь делаешь? – прошептал он. – Следишь за мной? Ты шпионишь за мной?
Абигайль увидела в его руках большое серебряное блюдо. Она помотала головой и отступила назад, беспомощно глядя на блюдо.
Глаза мистера Уиггинса превратились в злые щелки.
– Только скажи кому-нибудь, и я перережу тебе горло, слышишь? И тебе, и матери твоей, и братцу, слышишь?
Абигайль только молча кивала, она была словно в забытьи.
Уиггинс шагнул к ней, и Абигайль развернулась и кинулась бежать по проходу конюшни ко двору.
– Только попробуй сказать! – крикнул ей вдогонку Уиггинс.
Листер мрачно смотрел в окно своего кабинета.
– Я должен сам поехать на север. Хендерсон вздохнул за его спиной:
– Ваша светлость, всего несколько дней. Я сомневаюсь, что наши люди добрались до Эдинбурга.
Листер резко повернулся к секретарю:
– А пока они доедут и отправят сообщение, у нее будет вдоволь времени, чтобы уплыть за океан.
– Мы делаем все, что можем.
– Вот почему я должен сам поехать на север.
– Но, ваша светлость… – Хендерсон, казалось, подыскивал слова. – Она всего лишь содержанка. Я не думал, что ваши чувства настолько затронуты.
– Она моя, и она оставила меня. – Взгляд Листера стал тяжелым. – Она отвергла меня. Меня еще никто не отвергал. – Листер снова повернулся к окну. – Сделайте все необходимые приготовления. Я еду в Шотландию завтра.
Глава 10
На следующий вечер, Говорящий Правду снова выпустил птиц, и снова прекрасный юноша погнался за ними. Говорящий Правду стоял и смотрел, как садится солнце, а чудище превращается в принцессу.
– Что с тобой случилось? – спросил он. Принцесса горько вздохнула:
– Человек, которому ты служишь, – могущественный чародей. Однажды он увидел, как я каталась верхом вместе со своими придворными, и в ту же ночь явился в наш замок просить моей руки. Я отказала ему, потому что мне не нравятся те, кто творит зло. И тут чародей пришел в ярость. Он украл меня и принес сюда. Силой его чар днем я превращаюсь в отвратительное чудовище и лишь ночью обретаю свой прежний облик. А теперь иди, чтобы он не застал нас вместе.
И снова Говорящий Правду был вынужден уйти…
Послание из Франции пришло к концу дня. Мысли Алистэра были заняты тем, что у них с Хелен произошло, и тем, что еще может произойти ночью, и он не сразу заметил письмо в стопке, принесенной лакеем. Оно выглядело так, словно шло через Африку. И, учитывая отношения Франции и Англии в настоящий момент, это было вполне возможно.
Алистэр прочитал письмо, внимательно обдумывая некоторые фразы, потом положил на стол. Текст послания был вполне ясен: во французском правительстве ходили слухи, что действительно существовал некий английский шпион, который выдал сведения, приведшие к тому, что пехотный полк попал в засаду. Более того, по слухам, было известно, что это титулованный англичанин. Алистэр выбил пальцами дробь по оконной раме, анализируя новую информацию. Этьен написал, что больше ничего не может доверить бумаге и остальное скажет Алистэру лично. Вскоре он собирался прибыть в Англию, и если Алистэр захочет встретиться с ним, он может разыскать его в Лондонском порту.
Алистэр провел рукой по шрамам на левой стороне лица. Возможно, он скоро узнает, по чьей вине стал калекой. Эта мысль наполнила его холодным гневом. Здесь не было логики. Поимка предателя не вернет ему прежнюю внешность. Но он хотел найти этого человека, хотя теперь это было бессмысленно. Но с Божьей помощью он заставит предателя заплатить.
Стук в дверь прервал его размышления.
– Ужин подан, сэр, – позвала одна из служанок.
Алистэр подошел к столу и взял письмо Этьена. Он посмотрел на него, пробежался по строчкам, сложил и засунул в ящик стола. Ему нужно хорошенько подумать, прежде чем он станет действовать. Наверное, надо сообщить Вейлу новую информацию. Однако сейчас его ожидают к ужину.
Подходя к столовой, Алистэр услышал громкий возмущенный голос Джейми, который высказывался о рыбе. Алистэр улыбнулся. Странно, что простой звук детского голоса – еще две недели назад он раздражал бы его – способен вызвать улыбку. Действительно ли он настолько переменчив? Мысль эта тяготила его, и он ее отбросил. Зачем думать о будущем, если в настоящем столько приятных вещей?
Когда он вошел в столовую, выяснилось, что все уже сидят. Хелен заняла место, самое удаленное от его стула во главе стола. Она подчеркнуто не смотрела на него, лишь легкий румянец выступил на щеках. Лгунья она никакая, и ему захотелось наперекор всем поцеловать ее прямо сейчас, перед его сестрой и детьми. Но вместо этого он направился к своему стулу, избегая пристального взгляда Софии. София, как и вчера, сидела справа от него. Рядом с ней села мисс Макдоналд. Джейми по неизвестной причине сидел слева от него. Абигайль, расположившаяся рядом с братом, выглядела странно поникшей.
Лакей внес блюдо с рыбой.
– О, прекрасно! – сказал Алистэр, потирая руки. У него уже несколько месяцев не было на столе, свежей форели, хотя он очень ее любил. – Вот отличная большая рыбина для тебя.
Он выбрал самую большую форель и положил на тарелку Джейми.
– Спасибо, – выдавил Джейми. Мисс Манро кашлянула. Алистэр приподнял бровь и взглянул на сестру:
– Что такое?
– Нет, ничего, – сказала София, нахмурившись. – Но возможно, Джейми предпочел бы начать с маленького кусочка рыбы.
Алистэр посмотрел на Джейми:
– Это так?
Мальчик с несчастным видом кивнул.
– Тогда я съем твою рыбу, а тебе достанется моя пустая тарелка, – сказал Алистэр, переставляя тарелки. – Ешь вместо этого хлеб.
Джейми явно оживился.
– Принесите немного мармелада или джема, – вполголоса приказал Алистэр лакею. – А ты, Абигайль? Ты справишься с рыбой?
– Да, – прошептала она и взяла с блюда кусочек рыбы. – Только у меня живот болит.
Алистэр обменялся взглядами с Хелен и сделал глоток вина. В Гленларго есть лекарь, но он больше кровопускатель, чем целитель, и Алистэр не доверил бы ему ребенка. Фактически хорошего врача не найти ближе, чем в Эдинбурге, Если Абигайль действительно больна, ему придется отвезти ее туда самому. Детские болезни могут быть часто такими опасными – и даже смертельными. Черт! Может, ему не следовало поднимать детей так рано? У реки было слишком холодно, или Абигайль переутомилась? Ему всегда казалось однозначно глупой теория, что женщины могут заболеть от усталости, но сейчас, имея дело с маленькой девочкой, он подумал, что вообще ничего не знает о детях.
– Может, пойдешь, приляжешь? – спросил Алистэр Абигайль.
Девочка покачала головой. Алистэр поманил пальцем лакея:
– Принесите маленький бокал вина.
Лакей вышел из комнаты, а Алистэр снова посмотрел на Абигайль.
София прокашлялась.
– Мы видели ястреба и двух кроликов во время прогулки, но ни следа барсуков. Ты уверен, что у них есть поселение поблизости?
– Да, – ответил Алистэр. Его мысли были заняты Абигайль. Девочка казалась ему бледнее обычного.
– Тогда барсуков поищем в другой раз.
Лакей вернулся с бокалом вина, и Алистэр велел поставить его перед Абигайль. Девочка удивленно посмотрела на бокал с рубиновой жидкостью.
– Выпей немного, – сказал Алистэр. – Это разгонит кровь. – Он озадаченно обернулся к сестре: – Что ты имеешь в виду? Вы скоро уезжаете?
– Завтра утром, – ответила София.
– Завтра у Софии встреча в Эдинбургском философском обществе, – сказала мисс Макдоналд. – Мистер Уильям Уотсон специально приехал из Лондона, чтобы показать лейденскую банку. Если нам повезет, у нас получится самим повторить опыт с электричеством.
– Уотсон говорит, что если дюжина людей встанет в круг, соединившись руками, электричество будет идти по кругу равномерно, – сказала София. – Мне это кажется нелепым, но если все получится, я не хочу пропустить этот эксперимент.
– Но вы же только приехали, – недовольно проворчал Алистэр.
Когда София и мисс Макдоналд приехали в первый раз, он был раздосадован, но сейчас почувствовал себя необъяснимо расстроенным от их неожиданного отъезда.
– Ты всегда можешь поехать с нами, братец. – София с вызовом подняла бровь.
Абигайль внезапно стала очень спокойной.
– Думаю, нет, – ответил Алистэр.
– Но, по крайней мере, ты можешь приехать к нам на Рождество, – напомнила мисс Макдоналд.
Алистэр не ответил. До Рождества еще далеко. Он взглянул на Хелен. Зачем строить планы на будущее, если в этом будущем нет радости для него? Лучше оставаться здесь и наслаждаться близостью Хелен, пока она это позволяет.
Хелен, подобно ночному разбойнику, шла по темным коридорам замка. Дети уснули несколько часов назад, она даже успела прочитать все четыре сказки. Особенно долго ворочалась Абигайль. Дочь непременно хотела, чтобы щенок спал на кровати, и ничто не могло ее переубедить. В конце концов, малышка заснула.
Абигайль нравилось в замке. Девочка мало-помалу стала раскрепощаться. Этим утром на реке она казалась счастливой. Но сегодня вечером она была немного угрюмой. Выяснить, что ее беспокоит, Хелен так и не удалось: Абигайль сама выбирает время, когда поведать матери о своих тревогах. Вот только это не уменьшает бремени материнской вины.
Иногда она смотрела на других маленьких девочек, хорошеньких, беззаботных, разговорчивых маленьких девочек, и удивлялась, почему ее собственное дитя так печально и чувствительно. А потом она видела бледное, озабоченное личико Абигайль, и ее омывала волна материнской любви. Это ее дочь, какой бы она ни была. Она не могла перестать любить ее, как не могла отсечь свою руку.
Хелен помедлила у двери Алистэра. Любовь, физическая или эмоциональная, была проклятием ее жизни. Позволяла ли она себе просто опуститься в пучину разврата, уступая домогательствам Алистэра? Она знала, что лучше думать так. Но было основательное отличие между тем, что она собиралась делать с Алистэром, и тем, что у нее было с Листером. С Листером она никогда ничего не контролировала. Это он устанавливал правила и принимал решения. В отличие от жесткого и надменного на вид Алистэра, который на самом деле ничего за нее не решал. Это был ее, и только ее выбор. Тяжело вздохнув, Хелен тихонько постучала в дверь. Тишина. Она нервничала, стоя в холодном коридоре. Может, он не услышал? Может, его нет? Может, он пошел в свою башню и забыл о ее обещании или передумал? Господи, как это неловко!..
Внезапно дверь распахнулась, и Алистэр втащил ее в комнату.
Хелен испуганно вскрикнула.
– Ш-ш-ш, – нахмурился он, развязывая тесемки ее пеньюара.
Комнату освещала пара свечей, в камине чуть мерцали угли. На Алистэре был черно-синий халат с обтрепанными обшлагами. Темные волосы свободно распущены, и на щеках остались капли влаги.
Он побрился ради нее.
Это открытие породило сладкую дрожь внутри. Хелен погладила его по волосам и обнаружила, что они тоже влажные. Он еще и принял ванну ради нее.
– Я люблю твои волосы, – прошептала она.
Он моргнул.
– Ты лю… Она кивнула: – Да.
– Ну, это…
Он хмурился, словно не знал, что и сказать.
– И я люблю твою сильную шею.
Она тут же прижалась поцелуем к его шее, чувствуя биение пульса под губами. Под халатом не оказалось рубашки, и его грудь была восхитительно доступной.
– Может, ты хочешь немного вина?
Его голос становился ниже по мере того, как Хелен прокладывала дорожки из поцелуев по краю его халата.
– Нет.
– Ну, – он поднял ее на руки, – я лишь предложил.
И я тоже ничего не хочу.
В три гигантских шага он достиг кровати и положил ее на простыни.
Хелен села и взялась за отвороты его халата.
– Сними это.
Он приподнял бровь. – Пожалуйста, – попросила она ласково.
Алистэр стянул халат. Его грудь была такой, какой она ее помнила, – широкой и сильной. На этот раз все было лучше, Хелен могла не только рассмотреть его, но могла и потрогать.
Когда Алистэр собрался сесть на кровать, она покачала головой.
Он замер.
– Нет?
Она повелительным жестом указала на низ его живота:
– Бриджи тоже, пожалуйста.
Это заставило его тяжело выдохнуть. Тогда она просто скинула пеньюар. Под ней оставалась только ночная рубашка. Она чуть опустила плечо, и рубашка соскользнула сама.
Алистэр жадно посмотрел на ее полуобнаженную грудь и поспешно снял бриджи.
Хелен изогнула бровь и медленно потянула за ленточку, стягивающую ворот ее рубашки. Ткань поползла в стороны, полностью обнажая одну из пышных грудей. Алистэр торопливо избавился от белья, чулок и туфель и выпрямился во весь рост, нагой и прекрасный.
Хелен сглотнула, глядя на его мужское достоинство. Только к лучшему, что она не рассмотрела его днем, потому что оно было больше, намного больше, чем у Листера. Величественная колонна порфирного мрамора с блестящей вершиной. Хелен вздохнула.
– Твоя очередь.
– О!
Она забыла об их игре. Поспешно встав на колени, она сняла с себя рубашку. Взгляд Алистэра тут же устремился к ее груди, на губах играла улыбка.
– Вот и она.
Хелен посмотрела на свою грудь.
– Это ты к ней обращаешься? Он уперся коленом в кровать.
– Да.
Хелен чуть нахмурилась:
– Это звучит как-то… собственнически.
– Точно.
Алистэр наклонился и лизнул сосок, заставив Хелен всхлипнуть от удовольствия.
– Спасибо, – сказала она покорно. – Позволено ли мне тоже комментировать некоторые части твоего тела?
– Ум-м… – проворчал он у ее груди, вызвав трепет во всем ее теле. – Не представляю, что ты можешь найти во мне интересного. Мое тело не так красиво, как твое.
– Это неправда.
Он скептически приподнял бровь:
– Мое тело большое, уродливое и волосатое, как у всех мужчин.
– Твое тело большое и прекрасное, и да, волосатое. Я не знаю всех мужчин, но для меня это привлекательно. – Хелен погладила его грудь. – Волосатый и привлекательный. Мне нравится, как растут твои волосы: широко здесь, – она прошлась ладонью по груди, – а потом поуже здесь, – она обвела пальцами полоску на животе, – и снова шире вот здесь внизу, где…
Но ей не позволено было закончить. Едва Хелен коснулась нижней точки своего путешествия, Алистэр схватил ее за плечи, опрокинул на спину и стал целовать. Когда он оторвался от ее губ, она посмотрела на него с легким упреком:
– Я не закончила.
– Я так и понял, – проворчал он.
Хелен улыбнулась и мягко сжала пенис, который все еще оставался в ее руке.
Алистэр закрыл глаз и снова открыл.
– Если не хочешь, чтобы все кончилось через минуту, больше не делай так.
Он мягко освободился от ее руки и вжал мускулистое бедро между ее ногами. Внутренней стороной бедра она почувствовала волосы на его ногах и выгнулась, прижимаясь к нему своим холмиком.
– Ведьма, – прошептал Алистэр. Потом чуть придавил ее, так что она почти не могла двигаться, и проложил линию влажных поцелуев от ее горла к груди. Он прихватил губами розовый сосок и втянул в рот.
Хелен выгнулась ему навстречу и снова потерлась об него.
– Прекрати это, – простонал он.
– Но я хочу двигаться.
– А я хочу ласкать твою грудь.
Она смотрела вниз и видела лишь его темную кожу и еще более темные волосы. Дрожь предвкушения прошла по ее телу.
– Думаю, ты помешан на женской груди.
– Нет. – Чуть отстранившись, он уперся локтями в постель и обхватил ладонями сразу обе груди. Он играл с ее сосками, пока говорил, и Хелен закусила губу, чтобы не застонать. – У меня помешательство на твоей груди. Я хочу лизать ее, сосать, может даже, – он оскалил зубы, – кусать.
– Кусать? – испугалась Хелен.
Он улыбнулся, медлительно и лукаво:
– Да, кусать.
Алистэр нежно прихватил ее сосок зубами, Хелен задержала дыхание, и ее внутренние мышцы резко сжались. Он смотрел на ее лицо и щекотал прикушенный сосок кончиком языка.
Хелен казалось, что она больше не выдержит, дыхание ее участилось. Алистэр снова втянул сосок в рот, и она сжала бедрами его ногу. Он лизал, посасывал и покусывал ее грудь, так медленно, лениво, словно у них впереди была бездна времени. Хелен извивалась под ним, возбужденная и требующая разрядки.
Он приподнялся над ней и обозрел открывшуюся картину.
– Ты выглядишь, словно языческая жертва. – Голос его был очень низким и хрипловатым. – Подготовленная и уложенная на жертвенник для какого-то божества… – прошептал Алистэр ей на ухо.
Хелен застонала.
– Коснись меня, – попросила она, пытаясь раздвинуть ноги еще шире, чтобы потереться о его бедро.
Он наклонил голову, изучая ее, словно интересный экземпляр для своей коллекции. Лишь твердыня, зажатая между их бедрами, выдавала его страсть.
– Не знаю, готова ли ты.
Она с мольбой посмотрела на него:
– Я готова.
– Точно? – Он лизнул ее шею, бросая россыпь мурашек по ее сверхчувствительной коже. – Я бы не хотел тебя торопить. Ты можешь не испытать полного удовольствия, если я так сделаю.
– Ты, – выдохнула Хелен, – ты дьявол.
Он расплылся в почти мальчишеской, озорной улыбке:
– Я?
– Да. – Слово перешло в стон, когда Алистэр вдруг толкнулся в ее жаждущую плоть. – О-о-о!
– Тебе это нравится? – заботливо допытывался он.
Хелен могла только кивнуть, когда он начал медленно входить в нее. Толчки были маленькими, размеренными, настойчивыми. Хелен стонала, не заботясь о том, как это звучит.
– Ну, – промурлыкал Алистэр, – похоже, ты готова. Он чуть отодвинулся и вошел в нее полностью. Хелен вздрогнула и выгнулась. Алистэр толчками двигался над ней, раздвигал ее ноги еще шире и терся об нее. Об ее влажный холмик. О, блаженство!
Хелен утратила речь, мысли, сознание себя. Все ее существо сосредоточилось в этом центре, чувствуя, принимая, переживая его нашествие. Она не заметила, когда оно началось, одно долгое, бесконечное извержение. Она сотрясалась и пылала.
И где-то в пучине пламени она услышала его рык и открыла глаза. Алистэр навис над ней на выпрямленных руках. Он не отрывал от нее взгляда. И сейчас нельзя было ошибиться в выражении его лица. Оно светилось от удовлетворения, губы искривились в торжествующей улыбке, глаз горел темным желанием. Мужским желанием.
Он толкался в нее все чаще и сильнее. Хелен обхватила ногами его бедра и следила за изменениями, происходившими в его лице, в нем отражалась борьба, агония, страсть… Крик вырвался из его груди, Алистэр дернулся в последний раз, и Хелен почувствовала, как наполняется его теплом.
На следующее утро Алистэр протянул руку, желая найти рядом Хелен. Но ее рядом не оказалось. Алистэр вздохнул и потер лицо рукой. На нем все еще была повязка, прикрывающая глаз. Он сорвал повязку и отшвырнул в сторону. А потом просто лежал, наблюдая, как комнату заполняют рассветные лучи.
Его постель пахла Хелен.
Она ушла среди ночи. Он так был истощен их любовными играми, что даже не заметил, когда именно она ушла. Конечно, следовало подумать о детях, да и его сестра еще в замке. И все же он хотел бы, чтобы Хелен была сейчас здесь. Не то чтобы он мог снова заниматься с ней любовью, хотя он желал и этого тоже, но ему просто хотелось лежать с ней рядом. Чувствовать изгибы ее теплого тела. Держать ее в руках, пока он спит, и находить ее рядом, просыпаясь.
До тех пор, пока она позволит ему. Потому что, хотя она и не говорила ему об этом, она была не из тех женщин, которые живут одним мгновением. Рано или поздно она начнет задавать вопросы о будущем. Возможно, даже подумает, не сможет ли провести это будущее с ним. А потом, естественно, обнаружит, что ему нечего ей предложить.
И тогда она оставит его.
Унизительная мысль. Он отбросил ее, по меньшей мере, пока, потому что давно усвоил урок – бесполезно бороться с судьбой. Да, Хелен оставит его, и он должен будет отпустить ее.
Алистэр откинул одеяло, встал, умылся, оделся и тщательно расправил на лице повязку. София сказала, что они уезжают сегодня утром, и он вполне мог представить, что сестра будет стоять внизу, нетерпеливо ожидая, когда ее сумки погрузят в карету.
Однако когда он спустился, в холле никого не было. Он выглянул за дверь. На аллее стояла карета, но сестры рядом не было. Возможно, она еще завтракала. Алистэр вернулся в замок и направился в столовую, где и нашел одну из служанок, чистящую серебро. Девушка присела в реверансе.
– А где мисс Манро? – спросил Алистэр.
– Она не спускалась, – ответила служанка. Алистэр ухмыльнулся. Неужели София проспала?
– Поднимитесь наверх, пожалуйста, и разбудите ее и мисс Макдоналд. Сестра собиралась уехать рано утром.
– Да, сэр.
Служанка выбежала из комнаты.
Алистэр нашел на буфете корзинку с теплыми булочками, взял одну и снова вышел в коридор. И тут он услышал плач.
Плач ребенка.
Хелен еще не занялась этой частью замка, и здесь было много заброшенных комнат. Алистэр побежал по коридору к месту, из которого доносился плач. Наконец он распахнул дверь и вошел в грязную комнату, в которую едва заглядывали солнечные лучи. Сначала Алистэр не заметил ее, но потом она пошевелилась и всхлипнула.
Абигайль забилась в угол и спряталась за прикрытой чехлом кушеткой. В руках она сжимала щенка.
Алистэр подошел к девочке и вдруг краем глаза увидел, как через другую дверь в дальнем конце комнаты выскользнул Уиггинс.
Алистэра словно обдало жаром.
В одно мгновение он метнулся к Уиггинсу и вцепился в его горло. Он готов был вытрясти душу из своего слуги.
– Алистэр!
Кто-то звал его по имени, но он ничего не слышал вокруг. Он был в ярости. Как этот мерзавец посмел?! Как посмел прикоснуться к ней?!
– Алистэр!
Мягкая женская ладонь легла на его щеку. Алистэр повернул голову и натолкнулся на синие глаза Хелен.
– Отпусти его, Алистэр.
– Он обидел Абигайль, – прохрипел Алистэр.
– С ней все в порядке, – сказала Хелен медленно. – Я не знаю, что он сказал ей, но он не причинил ей физической боли.
Это единственное, что Алистэр осознал. Он разжал руки и отступил, и только тогда он увидел внизу лестницы Софию и мисс Макдоналд. Они были готовы к отъезду. Мисс Макдоналд обнимала испуганного Джейми. А Хелен прижимала к себе Абигайль.
Алистэр выровнял дыхание и спросил у девочки:
– Он прикоснулся к тебе? Абигайль молча помотала головой.
Алистэр кивнул и снова посмотрел на Уиггинса, который хрипло дышал у двери в холле:
– Убирайся! Убирайся из моего замка и с моих земель! И позаботься, чтобы я больше никогда не увидел тебя здесь.
– Пожалеете об этом, – прохрипел коротышка. – Я вернусь и прихвачу с собой эту маленькую потаскушку…
Алистэр сжал кулаки и шагнул к Уиггинсу, но тот с быстротой молнии успел выскочить за дверь. Алистэр подошел к девочке и прижал ее к себе.
