Текст книги "Приручить чудовище"
Автор книги: Элизабет Хойт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Где он мог быть? И хуже того, почему она беспокоится об этом? Хелен склонилась к стопке книг, на которой все еще лежал его альбом о птицах, животных и растениях Америки. Она поставила подсвечник на столик у камина, а рядом пристроила толстый том.
Хелен открыла книгу и придвинула свечу так, чтобы та лучше освещала страницы.
На первой картинке была нарисована классическая арка, за которой виднелись рощица, голубое небо и водоем. С одной стороны арки стояла женщина в античном наряде, вероятно, какая-то аллегория. Рукой она приглашала зрителя войти в арку. С другой стороны арки стоял мужчина в бриджах и камзоле, на голове его была шляпа с пером. В одной руке мужчина держал увеличительное стекло, в другой – тросточку. Под картинкой была подпись: «Новый свет открыл свои чудеса ботанику его величества Алистэру Манро».
Выходит, этот человек на рисунке – сэр Алистэр? Хелен вгляделась. Если это так, то он не очень похож: лукавый рот и розовые щеки. А нарядом он больше напоминал женщину. Слишком много кружева и яркого шелка. Хелен наморщила нос и перевернула страницу. Здесь были причудливые буквы, складывающиеся в надпись: «Краткое обозрение флоры и фауны Новой Англии, принадлежащее Алистэру Манро». На следующей странице были слова: «Посвящение. Его величеству Георгу, Божией милостью королю Великобритании и пр., с его позволения, я посвящаю эту книгу и мою работу. Его покорный слуга Алистэр Манро, 1762».
Хелен провела пальцем по буквам. Должно быть, королю было действительно приятно, ведь она слышала, что автора возвели в рыцарское звание вскоре после публикации книги. Хелен перевернула сразу несколько страниц и остановилась. Вчера вечером она не очень хорошо рассмотрела книгу: детские головы заслоняли от нее страницы. Но сейчас.
Перед ней был рисунок растения во всю страницу. Длинные изогнутые листья на голом стебле, множество причудливых цветков собраны в гроздь. Их лепестки раскрашены вручную в лилово-розовый цвет. Рядом отдельно нарисованы части растения. На одном из листьев сидела черно-желтая бабочка. Ниже была подпись: «Рододендрон канадский».
Как мог этот грубый, такой невзрачный человек быть одновременно художником, создавшим картинки для этой книги? Хелен только покачала головой и перевернула страницу. В библиотеке было тихо, лишь стучал в окна дождь. Дивные иллюстрации увлекли ее, и Хелен не могла бы сказать, сколько времени так простояла, разглядывая их, завороженная линиями и красками, медленно перелистывая страницы.
Она не знала, что ее насторожило, – не звук, потому что было слышно по-прежнему лишь шум дождя.
Хелен осторожно взяла уже сильно оплывшую свечу и вышла из библиотеки. В коридоре, как всегда, было темно и пусто. Ни звука. Никаких причин для тревоги.
Хелен поставила свечу на стол, подошла к входной двери и потянула ее на себя. Дверь мгновение сопротивлялась, потом со скрипом подалась. В дом с улицы немедленно ворвался дождь, намочив Хелен с головы до пят. Она вгляделась во тьму. Никакого движения.
Как же она глупа! Только зря промокла. Хелен уже начала закрывать дверь, как вдруг увидела длинную тень, отделившуюся от деревьев рядом с подъездной аллеей. Какой-то человек на коне. Хелен почувствовала облегчение: это зрелище оправдало ее безумное поведение.
Она вышла на крыльцо, и ее локоны тут же обвисли от дождя мокрыми прядями.
– Что вы делаете? – крикнула Хелен. – Идите домой, уже поздно. Джейми был разочарован вашим отсутствием. И утка остыла – совсем, совсем холодная. Я не знаю, как теперь оправдаться перед миссис Маклеод, а она единственная кухарка на целые мили вокруг!
Сэр Алистэр прижался к шее коня, шляпа его упала, а старый охотничий плащ насквозь промок. Должно быть, он провел под дождем не один час. Алистэр подъехал к крыльцу и повернул к Хелен мертвенно-белое лицо, уголок его рта мучительно искривился.
– Ваша теплая встреча меня порадовала, миссис Галифакс.
Хелен поймала уздечку.
– У нас был уговор. Я должна сидеть с вами за столом, а вы… вы! Вы должны были прийти к ужину. Вы поставили мне условия, а потом нарушили их?
– Я должен оправдываться, миссис Галифакс? Хелен сглотнула. Он выглядел совсем измотанным.
Сколько он проехал верхом в такую-то погоду?
– Где вы были? Почему покинули дом в такую погоду?
– Это мой каприз. Просто каприз, – выдохнул Алистэр и упал с лошади.
Хелен закричала. К счастью, конь был хорошо обучен и не двинулся с места. Сэр Алистэр упал на спину, и когда Хелен склонилась над ним, то заметила, что под его одеждой что-то закопошилось. Сначала высунулся маленький черный нос, потом из влажных складок ткани послышался скулеж, и показались висячие ушки.
Сэр Алистэр спрятал под своим плащом щенка.
Глава 6
Каждый день, Говорящий Правду охранял чудовище, скрытое в заброшенном саду. Это была скучная работа.
Вечером, до захода солнца, юноша приходил и освобождал Говорящего Правду. И каждый раз он задавал один и тот же вопрос:
– Видел ли ты сегодня то, с чем следовало сражаться?
И каждый раз Говорящий Правду отвечал:
– Нет.
– Мистер Уиггинс! – закричала Хелен. – Мистер Уиггинс, помогите мне!
– Тише, – простонал сэр Алистэр, видимо, очнувшись от обморока. – Если Уиггинс не спит, то мертвецки пьян.
Хелен склонилась над Алистэром. Он лежал в луже, а на его груди сидел щенок. Оба были насквозь мокрыми от дождя.
– Мне нужна помощь, чтобы внести вас в дом.
– Не… – Он пытался сесть. – Не надо.
Хелен взяла его за руку и потянула, помогая подняться.
– Упрямый человек.
– Это вы упрямица, – огрызнулся он. – Не придавите щенка, я заплатил за него шиллинг.
– И едва не умерли, добираясь до этого чертова дома, – пробурчала Хелен.
Он, пошатываясь, поднялся на ноги, и она обхватила его руками, чтобы поддержать его. Теперь ее голова оказалась под его рукой, а щека прижата к мокрой одежде. Он обнял ее за плечи.
– Вы сумасшедший.
– Разве экономки разговаривают так со своими хозяевами?
– Можете отругать меня утром, – фыркнула Хелен, подталкивая Алистэра к двери.
Несмотря на попытки иронизировать, он был слаб. Она чувствовала это по тому, как тяжело он навалился на нее, по тому, как клокотало что-то в его груди. Он, конечно, большой упрямый мужчина, но он несколько часов провел верхом в дождливую и ветреную погоду.
– Вы забыли, миссис Галифакс, что я пытаюсь уволить вас с того вечера, как вы приехали сюда.
Он привалился к дверному косяку.
– Лучше позвольте мне вести вас, – ворчала она:
– Что вы за командирша! – отозвался он, протискиваясь в дверной проем. – Не могу представить, как я управлялся без вас.
– И я не могу. – Она протолкнула его в дом и захлопнула дверь. Щенок тявкнул.
– Если вы заболеете, это послужит вам уроком.
– О, как сладостна эта женская воркотня! – промурлыкал Алистэр. – Такая мягкая, такая нежная, она способна разрушить все защитные барьеры мужчины.
Хелен хмыкнула и повела его к лестнице. Алистэр был бледен и дышал хрипло, так что она и вправду испугалась, как бы он не заболел. Когда она помогала отцу в его работе, то видела много сильных и крепких мужчин, которые слегли от лихорадки. Неделю они жили и смеялись над своей болезнью, а потом в считанные дни умирали.
– Осторожно, смотрите на ступеньки, – предупредила Хелен.
Алистэр был высоким и тяжелым, если он станет падать, она не удержит его. Услышав хрип в ответ, Хелен обеспокоилась: неужели у него больше нет сил, чтобы спорить с ней? Мысли ее метались, пока она помогала ему преодолевать ступеньку за ступенькой. Первым делом нужно будет согреть горячую воду и заварить чай. Прошлым вечером миссис Маклеод оставила чайник на плите и слабый огонь в очаге, хорошо бы, и сегодня тоже. Как только сэр Алистэр окажется в своей комнате, она сбегает за чайником.
Алистэра сотрясал озноб, и щенок едва не падал из его руки.
– Дальше я сам, – прохрипел он, когда они добрались до его двери.
Хелен ввела его в комнату.
– Не говорите глупости.
– Я вовсе не глуп. Большинство серьезных ученых Эдинбурга и континента считают меня очень умным.
– Но они же не видели вас в таком состоянии. Вы едва не валитесь с ног.
Он прошел к кровати. Его комната была огромной. Кровать с массивным пологом располагалась между задрапированными окнами, одеяло было сброшено на пол. Хелен нисколько не удивилась бы, узнав, что это всегда, с самого первого дня постройки замка, была комната хозяина.
– Не на кровать. Вы промокли.
Она отвела его к очагу. Одинокое кресло гигантских размеров стояло у остывшего камина. Сэр Алистэр упал в кресло, а Хелен наклонилась к очагу и попыталась зажечь огонь. Под золой еще мерцали угли. Она осторожно сгребла их поближе к решетке. Капли дождевой воды стекали с ее волос и платья, падая на пол. Хелен дрожала, но ей было не так холодно, как ему.
Она выпрямилась и посмотрела на сэра Алистэра:
– Снимайте одежду.
– Миссис Галифакс, вы ведете себя дерзко. – Его язык заплетался, словно Алистэр был пьян. – Неужели вы возжелали мою персону?
– Господи, о чем вы?
Она подхватила дрожащего щенка и пересадила поближе к огню. О нем можно позаботиться позже. Сейчас его хозяин важнее.
Хелен стала срывать с плеч сэра Алистэра насквозь промокший плащ. Он силился помочь ей, но его движения были слишком вялыми. Хелен сложила влажную верхнюю одежду у очага, где от нее сразу начал подниматься пар, и принялась расстегивать пуговицы жилета. Его взгляд следовал за неловкими пальцами, и от осознания этого ее сердце сбивалось с ритма. Справившись с жилетом, Хелен присоединила его к куче одежды у огня. Теперь на очереди была рубашка. Хелен старалась сосредоточиться на мелких пуговицах и не обращать внимания на мощную грудь, обтянутую мокрой тканью. Под ее тонким покровом просвечивала курчавая поросль. Хелен чувствовала горячее дыхание Алистэра и не могла не осознавать, что положение становилось все более интимным.
Расстегнув и сняв с Алистэра рубашку, она на мгновение остановилась, чтобы передохнуть.
– Встаньте, нужно снять оставшуюся мокрую одежду. Вы уже посинели от холода.
– Миссис Галифакс, от вашего взгляда меня бросает в жар, – сказал Алистэр.
Он встал и заметно покачнулся. Его сотрясал озноб, зубы стучали от холода.
Хелен чувствовала, что лицо ее заливает румянец, но без колебаний принялась стаскивать с Алистэра мокрые бриджи.
– Теперь сядьте на кровать, – приказала она.
– Вы властная женщина, – пробормотал он невнятно и побрел к кровати.
Усадив его на край, Хелен стянула с него сапоги, бриджи, чулки и белье. Лишь мельком взглянув на нагое тело, она подтолкнула Алистэра на постель и укрыла одеялом до самого подбородка.
Она ожидала от него какого-нибудь насмешливого комментария – например, о том, как она торопится затащить его в постель, – но он просто закрыл глаза, И это безмолвное бессилие по-настоящему напугало ее. Хелен взяла с пола щенка и положила его на Алистэра для дополнительного обогрева, а потом побежала на кухню.
Слава Богу! Миссис Маклеод действительно оставила теплый чайник на огне. Хелен быстро заварила чай, поставила на поднос чайничек, чашку и сахарницу, прихватила старую металлическую грелку для кровати и поспешила обратно к сэру Алистэру. Когда она вошла, задыхаясь от быстрого подъема по лестнице, он лежал по-прежнему неподвижно и казался спящим. Сердце Хелен болезненно сжалось. Алистэр шевельнулся.
– Я уже подумал, вы больше не придете. Увидели обнаженного мужчину и решили бежать из замка.
Хелен поставила поднос на столик возле кровати.
– У меня есть сын. Уверяю вас, я видела обнаженных мужчин, и не один раз. Сегодня вечером, например, я купала Джейми.
Алистэр усмехнулся:
– Надеюсь, я не очень похож на маленького мальчика. Хелен кашлянула и спокойно ответила:
– Некоторые отличия, несомненно, есть, но в остальном вы ничем не отличаетесь от прочих мужчин.
– Хм-м…
Она знала, что он наблюдает за ней, когда наполняла грелку тлеющими углями.
– Но я заметил, вы были смущены.
– Ничуть. – Она произнесла это с восхитительной уверенностью.
– Лгунья, – мягко проговорил Алистэр.
Она не ответила и подошла к кровати, держа в руках грелку.
– Вы можете поднять одеяло?
Он кивнул, чуть приподнялся и подтянул одеяло, чтобы она могла поставить грелку на матрас.
Прогрев постель, Хелен сдвинула грелку к ногам Алистэра. Он лег на обогретое место и довольно вздохнул, прикрыв глаза:
– Как хорошо!
– Вот и отлично, а теперь постарайтесь сесть и выпить чаю, пока он не остыл.
Взгляд Алистэра скользнул по ее намокшей одежде.
– Вы и сами насквозь промокли, миссис Галифакс. О вас тоже следует позаботиться.
Она посмотрела на себя и увидела, что пеньюар плотно облегает ее грудь, а ночная рубашка стала совсем прозрачной. О Боже!
– Я позабочусь о себе, как только закончу с вами. Садитесь.
– Я потом отплачу вам за ваши командирские замашки, – брюзжал он, с трудом подтягиваясь и опираясь на подушки.
– Несомненно, – ответила она, размешивая сахар в чае.
– Не думаю, что сахар улучшит чай, миссис Галифакс, – насмешничал он.
– Горячее и сладкое – это то, что вам сейчас нужно. Пейте, – строго сказала Хелен.
Она поднесла чашку к его губам. Алистэр отхлебнул и поморщился:
– Очень горячо. Вы хотите обварить мне внутренности?
– Да, именно это я и пытаюсь сделать, – проговорила она успокаивающе. – Пейте еще.
Он глотнул снова, глядя на ее спокойное и бесстрастное лицо. Его пальцы дрожали. Она отвела свой взгляд от его горла и уставилась на поднос.
– Благодарю вас, миссис Галифакс, – сказал Алистэр, закрывая глаза. Он снова лег, и вскоре на его лице появился слабый румянец. – Думаю, я не пережил бы эту ночь без вас.
Она нахмурилась:
– Может, принести еще чаю?
– Господи, пожалуйста, не надо! Идите, отдыхайте. Вам и самой нужно согреться. – Его глаз насмешливо блеснул. – Не желаете присоединиться ко мне? Вдвоем нам будет теплее.
Ее глаза невольно расширились от этого игривого приглашения, и на мгновение она замерла, никак не реагируя. Потом фыркнула и вышла из комнаты, а его смех еще долго сопровождал ее.
Вероятно, он пришел в возбуждение от соблазнительной груди экономки, подчеркнутой тонкой мокрой тканью. Или от лимонного аромата, который словно пропитал комнату. Или от простого вожделения, снедавшего его, но только на следующее утро Алистэр пробудился, оторвавшись от грезы о ее дивных губах, ласкающих его.
Алистэр застонал и потянул одеяло. Его голова и все тело страшно болели, но его плоть отозвалась на этот невероятно чувственный сон. Какая ирония! Существование даже самого умного мужчины сводится к одному-единственному основному желанию, и всему виной чьи-то алые губки и молочно-белая грудь. Доказательство самое твердое. И подает явные признаки узнавания при одном воспоминании о миссис Галифакс.
Алистэр сглотнул и ощупал свое тело. Он был полностью обнажен. Пальцы пробежались по горячей напрягшейся плоти. В его воображении миссис Галифакс стояла перед ним на коленях, закусив зубами нижнюю губу, поддерживая руками грудь, поднимая ее, предлагая, одновременно распутная и застенчивая. Он сжал головку члена, ощущая прилив удовольствия. Миссис Галифакс гладила и теребила тонкими пальцами свои темно-розовые соски…
Алистэр застонал и задвигался. Если она сожмет эти мягкие дивные полушария, сдвинет их, если он подастся вперед, он войдет между ее горячими грудями…
Позади него кто-то заскулил.
Алистэр инстинктивно дернулся и схватился за одеяло.
– Черт!
Потом он вспомнил и расслабился на подушках. Посмотрел вниз. Щенок поскуливал, запутавшись в простынях.
– Ну ладно, парень. Не твоя вина, что я свихнулся. И что он по-прежнему возбужден.
Он часто просыпался утром в таком состоянии. И с тех пор, как вернулся из колоний, рукой удовлетворял свои потребности. Однажды, много лет назад, он дошел до такой степени отчаяния, что отправился в Эдинбург и заглянул в веселый квартал. Там можно было заплатить девицам и получить удовлетворение самых причудливых мужских желаний, но когда одна из них увидела его лицо в свете свечи, тут же запросила более высокую плату. Он ушел униженный и недовольный собой и больше не повторял этот опыт. Вместо этого он полагался на свою собственную руку.
При звуке его голоса щенок выпутался из одеяла и радостно завилял хвостиком. Бело-коричневый спаниель с ушками-лопушками и пятнистым носом нашелся на ферме близ Гленларго. Это было внезапное желание – оседлать Гриффина и объехать округу в поисках щенка. Вид Джейми, раскладывающего цветы на могиле Леди Грей, не давал Алистэру покоя. Еще больше расстраивало воспоминание о бегстве Абигайль. Бедная девчушка, такая необщительная и неловкая! Совсем как он сам.
Щенок заскулил и стал пробираться к нему, заплетаясь неловкими лапами и цепляясь за простыни круглым животиком. Без сомнения, ему нужно поскорее облегчить мочевой пузырь, ведь он еще малыш.
– Сейчас, парень, – сказал Алистэр и встал.
Он начал одеваться, но только успел надеть бриджи, как дверь внезапно открылась. Второй раз за утро он чертыхнулся. Щенок завертелся и гавкнул на вошедшего.
Алистэр вздохнул, сдержал ругательства и посмотрел в васильково-синие глаза Хелен.
– Доброе утро, миссис Галифакс. Случалось ли вам стучать в дверь, прежде чем войти?
Хелен нахмурилась:
– Что вы делаете?!
– Одеваюсь, как видите. – Он порадовался, что успел надеть повязку на отсутствующий глаз. – Если вы ненадолго покинете мою комнату, я смогу встретить вас полностью одетым.
Вместо того чтобы выйти, Хелен проследовала к его кровати и поставила поднос на столик.
– Вам нужно вернуться в постель.
– Что мне нужно, – сердито сказал Алистэр, – так это одеться и вывести щенка на улицу.
– Я принесла вам теплого молока с хлебом, – ответила Хелен беспечно и встала перед ним, скрестив руки на груди, как если бы действительно ожидала, что он будет, это есть.
Он посмотрел на миску: до половины налито молоко, сверху видны куски размокшего хлеба. Отвратительное месиво.
– Я начинаю подумывать, миссис Галифакс, – сказал он, подавив ругательство и направляясь к щенку, – что вы целенаправленно решили свести меня с ума.
– Что?..
– Ваша настойчивость в том, чтобы прерывать мою работу, нанимать слуг, в которых я не нуждаюсь, и в целом нарушать течение моей жизни, не может быть случайностью.
– Я не…
Он посадил щенка перед миской. Тот сунул нос и одну лапу в молоко и начал есть, причмокивая и разбрызгивая болтушку. Алистэр посмотрел на свою экономку.
Хелен, наконец, обрела голос:
– Я никогда…
– И еще проблема с вашей одеждой.
– А что такое с моей одеждой?
– Это платье, – ткнул он в кружево, обрамляющее ее мягкие нежные груди, – слишком модное для экономки. Вы разгуливаете по замку в таких нарядах специально, чтобы ошеломить меня.
Щеки Хелен вспыхнули, а глаза потемнели.
– У меня всего два платья, если хотите знать. Не моя вина, что вы находите их вызывающими.
Алистэр сделал шаг к ней, приблизившись почти вплотную. Запах лимона щекотал ноздри.
– А то, что вы врываетесь в мою комнату без такой условности, как стук в дверь?
– Я?..
– Единственное заключение, которое само напрашивается, – вы желали увидеть меня раздетым. Еще раз.
Ее взгляд спустился к его бриджам, а губы приоткрылись.
Господи! Эта женщина сведет его с ума! Алистэр не мог удержаться, чтобы не задать вопрос: – Вероятно, я должен удовлетворить ваше любопытство?
Хелен знала, он сейчас поцелует ее. Это намерение читалось в его лице, чувственном взгляде, наклоне тела. Он поцелует ее. И самое страшное, что она тоже этого хочет. Она хотела ощутить прикосновение его губ на своих губах. Она хотела вдохнуть его мужской запах. Она уже качнулась к нему, поднимая лицо, ее дыхание стало чаще. О да, она позволила бы ему поцеловать себя, и даже не только это.
Но тут в комнату вошли дети. Точнее, вбежал Джейми, как всегда, за ним с опозданием следовала Абигайль. Сэр Алистэр быстро отвернулся и прикрылся простынями. Он не желал внимания детей в этот момент.
– Щенок! – закричал Джейми и схватил малыша спаниеля.
– Осторожно, – начал говорить сэр Алистэр, – он не…
Предостережение запоздало. Теплая желтая струйка полилась на пол и на мальчика. Джейми стоял, открыв рот и держа щенка перед собой.
– Ох!..
Сэр Алистэр беспомощно смотрел на них, стоя с обнаженной грудью. Хелен с сочувствием кашлянула:
– Я думаю…
Ее слова оборвал смех Абигайль. Тонкий, высокий девичий смех, которого Хелен не слышала со времен отъезда из Лондона. Она обернулась.
Дочь стояла в дверях, прижимая обе руки ко рту, словно пытаясь удержать ими рвущийся наружу смех.
– Он тебя описал! Описал! – воскликнула она. – Напрудил! Его надо назвать Прудл!
Мгновение Хелен боялась, что Джейми расплачется, но щенок заскулил, и мальчик прижал его к груди, проворчав:
– Он еще вырастет. И не надо называть его Прудлом.
– Определенно не Прудл, – сказал сэр Алистэр, и дети уставились на него, словно до этого совсем забыли о его существовании.
Абигайль кивнула:
– Ну да, это же не наша собака. Мы не можем давать ему имя.
– Да, это не ваша собака, – легко ответил сэр Алистэр. – Но мне не помешает помощь в выборе имени для него. А сейчас мне нужен кто-то, кто смог бы снести его вниз и выпустить на двор погулять. Есть добровольцы?
Дети запрыгали от восторга, и не успел сэр Алистэр кивнуть, как они уже умчались из комнаты. Внезапно Хелен вновь осталась наедине с хозяином замка.
Она вытерла салфеткой лужу на полу.
– Благодарю вас.
– За что? – спросил Алистэр.
– Вы знаете. – Хелен посмотрела на него. В ее глазах блестели слезы. – За то, что позволили Абигайль и Джейми позаботиться о щенке. Они… Им это действительно было нужно. Спасибо вам.
Он пожал плечами:
– Да ничего особенного.
– Ничего особенного? – Она внезапно рассердилась. – Вы чуть не умерли из-за этой собаки. Это более чем особенно!
– Кто сказал, что я привез щенка для детей? – буркнул он.
– О чем вы?
Он любил изображать чудовище, но Хелен уже догадалась, что под неприветливой маской прячется совершенно другой человек.
– Если и так? – Он подошел ближе и нежно притянул ее за плечи. – Не заслужил ли я награду?
У нее не осталось времени думать, спорить или уклоняться. Его губы уже прикоснулись к ее губам, теплые, нежные и настойчивые. Как давно она не чувствовала ничего подобного! Она и не помнила, когда ее в последний раз целовал мужчина. Она приникла к нему, ее руки скользили по его плечам, и это было так чудесно, слишком чудесно – ощущать его горячую гладкую кожу. Его язык. О! Чудесно. Божественно. Так легко! Возможно, слишком легко.
Это была ее постоянная ошибка: склонность действовать слишком быстро. Влюбляться слишком быстро. Отдавать всю себя и потом сожалеть о своей импульсивности. Она находила поцелуи Листера приятными, и к чему это привело?
Ни к чему. Одно разочарование.
Хелен отпрянула и посмотрела от Алистэра. Его глаз был полузакрыт, на щеках под многодневной щетиной выступил румянец.
Он пыталась придумать, что сказать.
– Я…
В конце концов, она просто прижала пальцы к губам и выбежала из комнаты, словно девственница после первого поцелуя.
– Ровер, – сказал Джейми. Он сидел в траве за замком, наблюдая, как щенок обнюхивает жука.
Абигайль закатила глаза: – Он ничуть не похож на Ровера.
– Похож. Или Капитан.
Абигайль аккуратно подобрала юбки и поискала местечко посуше. Трава после вчерашней грозы была еще сырой.
– Думаю, Тристан будет лучше.
– Это девчачье имя.
– Вовсе нет. Тристан был великий воин. – Абигайль чуть нахмурилась, не полностью уверенная в фактах. – Или что-то вроде. Но определенно не девочка.
Джейми поднял ветку и сунул ее щенку под нос. Тот сразу же схватил ветку зубами и потянул на себя.
– Не позволяй ему грызть ее, – сказала Абигайль.
– Я не позволяю, – ответил Джейми, – и вообще…
– Эй! – послышался знакомый голос. – Это что у вас тут?
За их спинами стоял мистер Уиггинс. Он едва держался на ногах.
– Это собака сэра Алистэра, – быстро сказала Абигайль. – Мы присматриваем за ней по его просьбе.
Мистер Уиггинс скривился в ухмылке:
– Не слишком ли грязная эта работа для дочки герцога, а?
Абигайль закусила губу. Она надеялась, что он забудет неосторожные слова Джейми. Но мистер Уиггинс думал о другом.
– Смотрите, чтоб он не гадил в кухне. И без него работы хватает.
– Он… – начал Джейми, но Абигайль перебила брата, кротко сказав:
– Мы позаботимся об этом.
Мистер Уиггинс кивнул и отошел от детей. Абигайль подождала, пока он скроется в замке, потом обернулась к брату:
– Ты не должен больше разговаривать с ним.
– Ты мне не хозяйка!
Губы Джейми задрожали, а лицо начало наливаться краской.
Абигайль знала, что брат сейчас расплачется, и, тем не менее, строго сказала:
– Это важно, Джейми. Ты не должен позволять ему дразнить тебя.
– Я и не позволял, – пробурчал он, но оба знали, что это ложь.
Абигайль вздохнула. Джейми был еще очень мал, и это отчасти извиняло его. Она вернулась к щенку:
– Может быть, он останется Прудлом?
– Он не Прудл.
Джейми взял щенка и прижал к груди.
– Как скажешь.
Абигайль села на траву и закрыла глаза, наслаждаясь солнечным теплом. Ей следовало предупредить маму о том, что Джейми сказал мистеру Уиггинсу. Нужно прямо сейчас пойти и найти ее. Но тогда мама огорчится, а Абигайль совсем не хотела ее огорчать.
– Прудл еще не видел конюшню, – сказал Джейми, к которому, казалось, вернулось хорошее настроение. – Давай покажем ему.
– Давай.
Абигайль встала и пошла за братом к конюшне. День выдался прекрасный, и у них теперь будет чудесный щенок. Что-то побудило ее оглянуться и посмотреть туда, где скрылся мистер Уиггинс. Она не увидела его, но тревога все равно наполнила ее грудь.
Абигайль задрожала и бросилась догонять Джейми.
– Говорят, Уитон предложит новый законопроект о солдатских пенсиях на следующей парламентской сессии, – сказал граф Бланшар, откидываясь в кресле так, что Листер даже испугался, что оно сломается.
– Этот человек никогда не проведет его, – презрительно сказал лорд Хасселторп. – Я предсказываю, что мы не пропустим его без обширных дебатов. Как вы считаете, ваша светлость?
Листер созерцал бокал с бренди в своей руке. Они сидели в кабинете Хасселторпа, довольно приятной комнате, хотя и отделанной лиловым и розовым. Хасселторп был серьезным человеком с большими амбициями. Он мечтал заполучить пост премьер-министра, но слишком доверял мнению жены.
Листер посмотрел на хозяина дома:
– Законопроект Уитона, конечно, полная бессмыслица. Глупо полагать, что пенсия для каждого, кто служил в армии его величества, заставит по достоинству оценить это правительство. Однако он может получить поддержку от палаты общин.
– Полно, сэр, вы и вправду верите, что он может пройти?
Бланшар выглядел ошеломленным.
– Пройти? Нет, – сказал Листер, – но он может вызвать шум. Вы читали памфлеты, которые разбрасывают на улицах?
– Это всего лишь измышления и красивые слова, – усмехнулся Хасселторп.
– Нет, но они регулярно появляются в кофейнях. – Листер нахмурился. – А последние события войны в колониях создали определенный образ солдата в умах простых людей. Зверства, подобные бойне под Спиннер-Фоллз, вызывают подозрение, что нашим солдатам платят достаточно.
Хасселторп медленно наклонился вперед: – Мой брат был убит под Спиннер-Фоллз. Сама мысль, что эта бойня будет использована бесцеремонными памфлетистами, заставляет меня дрожать от ярости, сэр.
Листер пожал плечами:
– Согласен. Я просто указываю на то сопротивление, с которым мы столкнемся при попытке провалить этот законопроект.
Бланшар снова покачался в кресле, словно он был далеко от всех этих тем, а Листер насторожился. В дверь постучали, в комнату заглянул Хендерсон.
– С вашего позволения, господа, – сказал Листер. – Мне нужно вас покинуть. – Он поднялся и подошел к двери: – Что?
– Прошу прощения, ваша светлость, что побеспокоил вас, – нервно прошептал Хендерсон, – но у меня есть новости о путешествии некой леди.
Листер оглянулся на Хасселторпа и Бланшара. Хозяин и гость о чем-то разговаривали и не могли слышать его слов. Он повернулся к секретарю:
– Да?
– Чуть больше недели назад она и дети были замечены в Эдинбурге, ваша светлость.
В Эдинбурге? Интересно. Он не предполагал, что у Хелен есть знакомые в Шотландии. Остановилась ли она в Эдинбурге или уехала оттуда?
Он задумался.
– Хорошо. Отправьте туда моих людей. Я хочу, чтобы они прочесали Эдинбург, выяснили, там ли она, а если уехала, то где укрывается.
Хендерсон поклонился:
– Слушаюсь, ваша светлость.
Листер позволил себе едва заметную усмешку. Расстояние между охотником и добычей уменьшается. Скоро, очень скоро нежная шейка Хелен окажется в его руках.
