Текст книги "Охотница за удачей"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

13

Оливия последний раз взглянула на себя в зеркало. В вечернем платье из темно-синей тафты, купленном на Пятой авеню, она смотрелась потрясающе изысканно. К тому же в определенном смысле она теперь выглядит как женщина. Она покраснела, вспомнив, как провела последние два дня в Манхэттене с Мэтью. В основном в постели.

Все это время они наслаждались друг другом. Широкая постель его спальни превратилась в царство любовных игр, смеха и нежности. Два раза она не смогла сдержать слез от переполнявших ее чувств. А что происходило прошлой ночью! Мэтью вернулся из Японии и стал раздеваться, едва закрыв за собой дверь. Потом подхватил ее и понес в постель, настолько велико было его нетерпение. Более страстного и неутомимого любовника она и желать не могла. Но в страсти она ему не уступала.

Оливия улыбнулась своему отражению в зеркале. Пусть их объединил секс, но зато какой! Правда, по-прежнему всего лишь секс. Чтобы заниматься любовью, надо любить. Иначе это слово теряет свое значение и становится бессмысленным, как ее замужество. Словно на карусели, грустно подумала она, кружишься, кружишься, а приехать никуда не можешь.

Она подпрыгнула, будто испуганный котенок, когда раздался стук в дверь.

– Войдите, – крикнула она.

Вошел Брэд.

– Застегни мне галстук, Олли, – попросил он. – Твоя мама всегда это делала… И в синем она тоже выглядела очаровательно.

Накануне они с отцом добрых два часа говорили о Джессике, и Оливия ловила каждое его слово. Сегодня ее опять поразило, насколько лучше стал выглядеть отец, гораздо лучше, чем неделю назад.

– Па, ты отлично выглядишь…

– Да, и чувствую себя значительно лучше. Новое лекарство творит чудеса.

Оливия крепко обняла его, голос ее срывался.

– О, я так надеюсь… Какое это было бы счастье! Мы ведь только-только начали узнавать друг друга… Я не перенесу, если потеряю тебя!

– Твое замужество тоже сыграло положительную роль. Я и пожелать не мог для тебя лучшего мужа.

И снова целый вихрь чувств закружился в ее душе. Разумеется, она всем сердцем молилась, чтобы отец поправился, но тогда ее замужество продлевается на неопределенный срок. Не может же она огорчить Брэда разводом через три месяца после свадьбы! Это плохо отразится на его здоровье. Но Мэтью не собирался жениться на ней всерьез. Ему нравится ложиться с ней в постель, но его чувств она не затрагивает. Условие контракта – «без секса» сменилось другим – «без любви». Если Брэд поправится, Мэтью будет вынужден жить в браке без любви. А захочет ли он? Впрочем, это относится и к ней.

– С галстуком все в порядке, – сказала Оливия. – Я рада, что ты счастлив за меня. Через минуту я спущусь, только выберу украшение.

– Один танец оставь за мной, – сказал Брэд и, перед тем как уйти, поцеловал ее в лоб.

Оливия копалась в шкатулке, где хранились ее драгоценности, решая, что больше подойдет к новому платью – золото или серебро, – когда из соседней комнаты появился Мэтью. Под его горящим взглядом, которым он окинул ее с ног до головы, она бессознательно потянулась к нему.

– У нас нет времени, Олли. – Мэтью достал из кармана смокинга плоскую коробочку. – Это тебе. Несколько запоздалый свадебный подарок.

Оливией снова овладели противоречивые чувства.

– Пожалуйста, Мэтью, не надо. Мы же с тобой знаем, что наш брак сплошное притворство. Будем честными хотя бы друг с другом.

– Не можешь дождаться, когда избавишься от меня?

– Так же, как и ты, признайся.

– Твой отец поправляется.

– Значит, придется подождать, когда он достаточно окрепнет, чтобы пережить наш развод. Согласен?

– Напомни мне, чтобы в следующий раз я знакомился с условиями контракта внимательнее, – огрызнулся Мэтью. – А пока твой отец – я в этом абсолютно уверен – ждет от меня свадебного подарка для тебя. Так что, бери.

Значит, выбирая подарок, он думал только об отце. Оливия нехотя открыла футляр. На белом атласе лежала невероятной красоты золотая цепь с двумя бриллиантами и сапфиром.

– Не понимаю, как тебе удается выбрать именно то, что мне нравится, – растерянно произнесла Оливия.

– Так тебе нравится?

Волнение, которое она уловила в его голосе, заставило ее внимательно посмотреть на Мэтью.

– Такое изысканное украшение… спасибо, Мэтью.

Он заговорил, словно клещами вытягивая из себя слова:

– Оно похоже на тебя: сочетание изящества, силы и красоты.

– Ты хорошо знаешь, как угодить мне, – пробормотала она.

– У нас это общее. – Он вынул цепь из коробки. – Стой и не двигайся.

Оливия покорно склонила голову. Прикосновение его пальцев к коже, теплое дыхание на ее щеке вызвало у нее воспоминание о прошлой ночи. Ей захотелось немедленно оказаться с ним в постели – и пропади пропадом все гости, которые дожидаются их появления.

Цепь была такой светлой, что почти сливалась с ее кожей, камни вспыхивали и переливались. Вынужденный подарок, подумала Оливия. Это приводило ее в отчаяние. Видимой причины для слез не было, а плакать хотелось.

– Нам пора… папа нас ждет.

Мэтью положил руку ей на талию и широко улыбнулся.

– Не забывай, что мы безумно любим друг друга. Внизу нас ждут сливки общества и наши друзья, так что держи выше голову, моя дорогая жена, играй!

Откуда-то пришли слова:

– Секс… то, что происходит между нами в постели… это ведь не игра, правда, Мэтью?

– Если ты не знаешь ответа на этот вопрос, я, черт возьми, не берусь ответить тебе.

Он подтолкнул ее к двери. Она явно причинила ему боль!

– Извини, – залепетала она, – я не хотела…

– Давай покончим с этим.

Он выглядит и ведет себя, как любящий супруг.

– Нам обоим приходится играть, Мэтью, – холодно сказала она и выскочила из комнаты.

Бальные залы, декорированные высокими коринфскими колоннами, были расположены в задней части дома на первом этаже, куда вела полукруглая лестница. Французские хрустальные канделябры сияли, заливая все ярким светом; из высоких окон, драпированных синим шелком, открывался вид на работающий мраморный фонтан среди самшитовых кустов.

На верхней площадке лестницы Мэтью взял Оливию за руку и, улыбнувшись ей с искренней нежностью – она могла бы в этом поклясться, – шепнул:

– Мы безумно любим друг друга. Пусть все умрут от зависти, Олли.

Его теплая рука согревала ей пальцы, а глаза смотрели на нее так, как мог бы смотреть только очень близкий человек. У нее перехватило дыхание, но она тут же вспомнила: это игра, всего лишь игра…

Я люблю его!

Пораженная этим открытием, Оливия пошатнулась и вцепилась в рукав Мэтью. Я влюбилась в собственного мужа! Все оказалось просто как правда. Она любит, любит Мэтью. От волнения глаза ее стали еще больше, а в сердце расцвела радость и зажгла ослепительную улыбку у нее на лице.

Оркестр заиграл свадебный марш. Гости, собравшиеся у подножия лестницы, начали аплодировать, и Оливия улыбалась им. Она спускалась величаво, изящно колыхалась юбка ее элегантного вечернего платья.

Мэтью шепнул:

– Бродвей аплодирует твоему таланту.

Его слова погасили только что зародившуюся, еще хрупкую радость. Он думает, что она играет, он не может отличить истинное от фальши. Значит, сам он ничего не испытывает. Потом, потом, лихорадочно говорила себе Оливия, сейчас нельзя думать об этом, ты должна вести себя, как любящая жена.

Внизу их ждал отец. Оливия поцеловала его.

– Второй танец твой, па. А первый по праву принадлежит Мэтью. Правда, дорогой?

Он сжал ее пальцы. Никто не мог бы осудить его за то, каким взглядом он смотрел на свою жену: в нем светились страсть и обожание. Она трепетала под этим взглядом. Он вывел ее на площадку для танцев, прижал к себе и склонился щекой к ее волосам. Желание захлестнуло ее, но теперь она знала, что это желание называется любовью. Как ей хотелось, чтобы этот танец длился вечно.

Но ничего вечного на свете не бывает, и через несколько минут она сменила руку Мэтью на руку отца. Потом она танцевала со своим братом и с мужем Стеллы, потом опять с Мэтью, со своим адвокатом, с друзьями отца и со Стэном. Стэн ей нравился. Его серые глаза вызывали доверие. Во время фокстрота он наклонился к ее уху.

– У Мэтью вид влюбленного по уши, а я всегда считал, что у него иммунитет на нежные чувства.

Оливия сбилась с такта.

– А как вы стали друзьями?

– О, было одно дело, в котором я помог ему.

– А что за дело?

– Какая вы настойчивая.

– Я жена Мэтью, Стэн, и хочу знать о нем больше, – сухо сказала она.

– Тогда, думаю, лучше спросить у самого Мэтью.

– Это что, мужская солидарность?

– Оливия, у вас с Мэтью впереди еще уйма времени, – мягко сказал Стэн.

Вряд ли, с горечью подумала Оливия. Когда танец кончился, Стэн сказал:

– Мэтью, возможно, тяжеловат для совместной жизни, но, уверяю, он глубоко порядочный человек. А теперь было бы неплохо перекусить.

Оливия с удовольствием пила, ела, принимала поздравления, пожелания. Шум возрастал, прием удался на славу. Пора освежить помаду на губах, решила она и направилась к ближайшей туалетной комнате. Проходя мимо тропических растений в больших кадках, она столкнулась нос к носу с Мелвином Уолшем. Странно, что отец пригласил его после того скандального развода, подумала она; наверное, в память о дружбе с его отцом. Мелвин был пьян, щеки его покраснели, галстук сбился набок.

– Увидел, что ты направляешься в эту сторону, и решил перехватить тебя, умненькая Олли, – ухмыльнулся он. – Неплохо устроилась. Неудивительно, что ты пренебрегла мной.

– Ты сам знаешь почему.

– Брось! – Мелвин попытался обнять ее, она отпрянула, и его слюнявый поцелуй угодил ей в щеку.

– Прекрати! – Она задохнулась от омерзения.

В этот момент прозвучал голос Мэтью:

– Оставь в покое мою жену.

Мелвина покачивало, и он оперся о стену.

– Она всего лишь хотела получить поцелуй в память о прошлом. Деньги, вот что ее привлекает. У Олли крутые запросы. Мне не по карману.

– Я люблю самого Мэтью, – отчетливо произнесла Оливия, – а не его деньги. – И с облегчением подумала, что на этот раз говорит чистую правду.

– Уолш, чтобы я больше не видел тебя рядом с Оливией, – сжав кулаки, сказал Мэтью таким тоном, какого она еще не слышала у него. – Иначе я не отвечаю за последствия. Ты понял?

– Эй, парень, из-за чего ты так горячишься? В конце концов, не так уж она хороша в постели…

Быстрым движением Мэтью схватил Мелвина и ударил его об стену.

– Еще одно слово, и я тебя прикончу, – прорычал он. – Я знаю, как ты повел себя с Оливией четыре года назад. Один телефонный звонок, и тебя больше не будет в этом городе. – Мэтью отпустил Мелвина и вытер руки о брюки. – Я пошел искать тебя, – обратился он к Оливии, – потому что твой отец собирается произнести речь. Он дожидается нас. – Его рука легла ей на талию.

– Мэтью, я ничем не спровоцировала его поцелуй.

– Нисколько не сомневаюсь. Не твой стиль.

– Ты хочешь сказать, что веришь мне?

– Конечно, верю.

– Наверное, мне никогда не понять тебя, проживи мы хоть сто лет!

– Не переживай, мы разведемся гораздо раньше, – отрезал Мэтью и потянул ее за руку. – Пошли, отец ждет.

– Не надо спешить! Это важно. Ты доверяешь мне… Вот, что ты сказал.

Мэтью остановился как вкопанный.

– Да, это мои слова. И что из того?

– А то, что это самый лучший комплимент, какой ты только мог мне сделать.

– Этот брак сплошная фикция, – грубо сказал он. – О чем тут говорить?

Она восприняла его слова как пощечину. Для тебя, но не для меня, подумала Оливия, и сердце ее больно сжалось. Она никогда не сможет сказать Мэтью, что любит его. Он будет радоваться, когда они наконец разведутся.

– Не представляешь, как я буду счастлива, когда закончится этот прием.

– Не больше, чем я. Пошли.

Выступление отца, несомненно, было искренним и, к счастью, коротким. Ответное выступление Мэтью прозвучало не менее искренне, как и положено глубоко любящему супругу.

Тебе впору выступать на Бродвее, думала несчастная Оливия. Радость, внезапно вспыхнувшая в ее сердце, совсем угасла, и она ощутила пустоту. Боль придет позже.

Она обратила внимание, какой у отца усталый вид, и, когда Мэтью пошел танцевать со Стеллой, подошла к нему.

– Па, я думаю, пора объявить, что прием закончен; ты выглядишь измученным.

– Это от волнения.

Человек, рядом с которым стоял отец, когда она подошла, был ей незнаком. Брэд как-то смущенно познакомил их:

– Доктор Джефф Роули, моя дочь Оливия. Джефф и есть тот врач, который прописал мне новое лекарство, Олли… Он занимается научными исследованиями и специализируется как раз в этой области.

Врач пожал ей руку.

– Меня радует улучшение здоровья вашего отца. Значит, вы и есть жена Бертрама. – Он улыбнулся по-мальчишески озорно. – А я-то всегда считал Мэтью закоренелым холостяком.

– Вы знакомы с Мэтью?

Доктор явно удивился.

– Мы сотрудничаем уже несколько лет. Он владелец фармацевтической фирмы, которая проводит испытания этого нового лекарства, перед тем как выпустить его на рынок. Он позвонил мне и попросил приехать посмотреть вашего отца. Я думал, вы знаете.

– Должно быть, он забыл сказать, – живо вмешался Брэд. – Есть шанс, что мое выздоровление будет полным, Олли. Хорошая новость?

– Новость чудесная! И мы должны благодарить за нее вас, доктор Роули.

– Главное, чтобы ваш отец поправился, другой благодарности мне не нужно. Извините, пойду искать жену. Мы уходим, потому что завтра мне лететь в Бостон на конференцию. Всего хорошего, Брэд. Увидимся через неделю и проверим еще раз. Мои поздравления, миссис Бертрам; Мэтью замечательный человек.

Когда он ушел, Брэд сказал:

– Мэтью просил меня помалкивать до вашей свадьбы.

– Значит, Мэтью устроил визит доктора Роули еще до свадьбы? – спросила она, когда шла вместе с отцом в сторону его комнат.

– Да, как сейчас помню, он состоялся во вторник.

В тот день Мэтью организовал ее встречу со Стеллой за ланчем.

– Так вот почему ты почти не выходил из своих комнат на той неделе…

– Да, вначале новое лекарство вызывало у меня тошноту и головокружение. Мэтью не хотел тебя напрасно обнадеживать, отсюда вся эта секретность.

– Конечно, – сказала она. – Я так рада, что лекарство тебе помогает, па. Спасибо тебе, что ты устроил для меня такой чудесный прием.

– Ты хорошая дочь, Оливия, – сказал Брэд и широко зевнул. – Возможно, мы не увидимся утром. Мэтью говорил, что должен лететь в Детройт. Даже в выходные дни работает, бедняга. Знаю, ты захочешь отправиться с ним.

– Конечно, – как заведенная произнесла Оливия. – Спокойной ночи, па.

Оливия направилась обратно к гостям. Может, Мэтью и доверяет ей, но теперь ей с очевидностью стало ясно, что не следует доверять Мэтью.

Последний танец она танцевала с Мэтью. Внутренне кипя от гнева, Оливия вальсировала с мужем, глаза ее блестели, не уступая блеску бриллиантов на шее. Когда в воздухе растаял последний аккорд, Мэтью шепнул ей на ухо:

– Пора вести тебя в постель, жена.

Это мы еще посмотрим, подумала Оливия. Они попрощались с последними гостями и поднялись к себе наверх. Как только Мэтью закрыл дверь, Оливия прижалась к ней спиной, спрятав кулаки за спиной.

– Я познакомилась с доктором Роули.

Мэтью поджал губы.

– Твой отец пригласил его, а не я.

– Почему бы ему не пригласить человека, который спас ему жизнь.

– Я просил его не приходить.

– Уверена, что ты именно так и поступил. – Ноздри ее дрожали. – С самого начала ты поставил перед собой цель делать из меня дуру. Не так ли, Мэтью. То эти деньги, потом ты женишься на мне, зная, что через три месяца никакого развода не будет, благодаря чудодейственному лекарству.

Он внимательно смотрел на нее.

– Да, похоже, лекарство многообещающее… Но Роули гарантий не дает. Я не хотел напрасно обнадеживать тебя.

То же самое сказал отец.

– Я чувствую себя такой… такой униженной, такой глупой, – тихо сказала она. – Речь идет о моем отце. Не о твоем. Почему я сама не узнала о новом лекарстве? Я поверила специалистам, которых приглашал отец.

– Они хорошие специалисты, но не лучшие и не в курсе последних достижений. Я и сам бы о нем не знал, если бы не был связан с фармацевтикой. Так что перестань себя казнить.

– Ладно, – сказала она с твердой решимостью. А что, если я начну казнить тебя? Если бы ты рассказал мне о докторе Роули и новом лекарстве, мы бы не поженились. Получается, что ты хотел жениться на мне.

– Поставь себя на мое место, Олли. Гарантии на лекарство не было. Могло помочь, а могло и не помочь.

– Почему ты женился на мне, Мэтью?

Мэтью, словно не слыша ее вопроса, взволнованно продолжал:

– По-твоему, мне не нужно было приглашать Джеффа Роули? Пускай твой отец умирает? Как бы я жил дальше, если бы думал только о твоих чувствах?

– У меня, по крайней мере, они есть!

– У меня, представь, тоже есть, – рявкнул он. – Я стыдился бы себя до конца дней, если бы не попытался спасти жизнь твоего отца. Между прочим, о свадьбе уже было сказано. Думаешь, Брэд понял бы, почему ты вдруг передумала?

Плечи ее поникли.

– У тебя на все готов ответ. Неужели ты не понимаешь? Мы в ловушке, Мэтью. В ловушке фиктивного брака, обманываем родных, которых любим: моего отца, твою сестру. Я ненавижу этот обман, ненавижу!

– Ты ненавидишь меня… Ты это хочешь сказать?

Голос ее задрожал, когда она произнесла:

– Меня на части раздирает. Ты спасаешь жизнь моего отца, не думай, что я этого не понимаю. С одной стороны, я тебе так благодарна…

– Считай, что мы квиты, – ответил он. – Ты спасла мою жизнь, я – жизнь твоего отца.

У нее вдруг вырвалось:

– А своего отца ты любил, Мэтью?

Лицо его замкнулось.

– Это неважно.

– Так ли? Ты ничего не рассказываешь мне о своем детстве, о матери, об отце… Люди вступают в брак, потому что получают возможность поделиться самым сокровенным, потому что доверяют друг другу. Ты говорил, что доверяешь мне, Мэтью.

– Все это в прошлом, и нет смысла ворошить его!

– Нет есть. Вот почему я сблизилась с отцом за последние дни, чтобы можно было исправить прошлое.

– Для тебя, может быть, это и так.

– Но, Мэтью…

– Оставь это, Оливия! Как можно исправить человека, который при виде бутылки джина превращался в скотину?! Он втоптал свое имя в грязь, вместе с семейным бизнесом. Я никогда не мог оставить с ним Стеллу. Он умер, когда мне было девятнадцать. Знаешь, почему Стэн стал моим лучшим другом? Потому что только он поверил в меня и ссудил деньгами, чтобы снова поставить дело на ноги. Остальные смеялись мне в лицо. – Он сунул кулаки в карманы. – Давай, оставим это, ладно? Все это к тебе не имеет отношения.

Она ничего не значит для него. Ею овладела усталость.

– Я так благодарна тебе за отца, но я ненавижу тебя за то, что ты сделал со мной, – прошептала она. – Ты обманул, унизил, использовал меня. Ты не хочешь быть моим мужем. Я знаю, что не хочешь.

Мэтью швырнул смокинг на ближайшее кресло и подошел к ней. Он провел рукой по ее обнаженному плечу, по высокой груди под темно-синей тканью.

– Но сколько радостей дает нам этот брак, Олли… Или ты забыла?

Она отпрянула и прижалась спиной к двери.

– Для тебя брак всего лишь секс.

– Всего лишь?

Оливия разозлилась.

– Тебе не скучно в постели со мной, Мэтью? Значит, ты получил то, ради чего женился на мне.

Он пристально смотрел ей в лицо.

– Тебе нравится, чем мы занимаемся в постели? Признавайся.

Он продолжал медленно гладить ее грудь, и она почувствовала глубинный трепет зарождающегося желания. Бесполезно бороться с этим. Притягательная власть его тела и инстинктивный отклик собственного сильнее всех доводов рассудка. Теперь она знала, что любит его, и это знание было ей невыносимо. Но и расстаться с Мэтью она не могла. Здоровье отца еще не позволяет ей пойти на такой шаг. Возможно, через месяц или два она расскажет отцу всю правду о своем замужестве, объяснит, в надежде что тот поверит в ее добрые намерения. Ведь она сделала это только ради него. А пока придется скрывать свои чувства от Мэтью. Как бы он развеселился, если бы узнал, что она влюбилась в него! Еще одна жертва у его ног. Но скрывать свои чувства означает продолжать игру, подумала она, приходя в отчаяние.

Руки Мэтью все настойчивее ласкали Оливию, и кровь у нее побежала быстрей, щеки порозовели.

– Если надеешься, что сможешь заставить меня умолять не останавливаться, то напрасно, – вдруг с вызовом сказала она.

Взгляды их скрестились.

– Вот одна из причин, почему мне не скучно с тобой, моя дорогая Олли, – ты никогда ни о чем меня не станешь умолять, правда? Даже, если будешь погибать.

– Мозгами Бог тебя не обидел, Мэтью, надо отдать тебе должное, – процедила она и заметила, как мгновенное недовольство исказило его лицо.

В повороте его головы было что-то от хищной птицы, когда он склонился, чтобы поцеловать ее. Он вложил в поцелуй весь свой гнев и желание, и она ответила с тем же темпераментом, подогреваемая теми же чувствами. Мэтью освободил ее от платья, и оно упало к ее ногам. Она помогла ему стащить с него рубашку. Голый по пояс, он подхватил ее и отнес на постель. Потом освободился от остатков одежды и предстал перед ней обнаженным. Движениями, исполненными чувственной грации, Оливия неторопливо сняла с себя черное кружевное белье, потом чулки. Глаза ее блестели.

– Я не могу насытиться тобой, – вырвалось у Мэтью.

На мгновение у нее дрогнуло сердце. Нет, единственное, что ему нужно от нее, это секс, подумала Оливия. Он не любит меня.

– Что-то случилось? – резко спросил Мэтью.

Она потянула его к себе, и они рухнули на постель. Она целовала его, обрушив на него всю страсть, которую долго сдерживала. Всю любовь, о существовании которой в себе она узнала лишь несколько часов назад. Запрокинув голову, она стонала под его поцелуями. Теплые волны накатывали, увлекая ее к тому состоянию, которое можно сравнить только с полетом, и, когда он вошел в нее, она вонзила ногти в его плечи. Забыв о гордости, она кричала и умоляла. Его мощные движения становились все напористее, он все глубже проникал в нее, и тело ее горело, плавилось, сливаясь с ним в одно пульсирующее целое. Потом она услышала его крик, и закричала сама.

Вернувшись на землю, она увидела тело, покрытое потом, уткнувшееся в ее плечо лицо. Что это было? Любовь? Или очередная битва между ними?

Оливия закрыла глаза и лежала неподвижно, говорить с ним ей не хотелось, да и не о чем с ним говорить. Через несколько минут она почувствовала, что он поднял голову, и услышала свое имя, произнесенное шепотом. Согнутая рука и шелковая завеса собственных волос скрывали от нее его лицо. Он накрыл ее простыней и отодвинулся.

Оливия лежала в темноте, не смея шевельнуться. Плакать она не могла. Она лежала рядом с мужчиной, за которого вышла замуж и которого безумно любила. Но чувствовала она себя бесконечно одинокой.