Текст книги "Охотница за удачей"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

8

Мэтью вернулся за двадцать минут до ужина, принял душ, побрился, облачился в новый костюм. Приводя перед зеркалом в порядок мокрые волосы, он размышлял над тем, почему он все-таки женится на Оливии? Найти новую женщину для секса ему бы не составило труда. Зачем связывать себя с этой рыжеголовой, у которой характер мегеры. Да, брак фиктивный, но все равно брак. Колонки сплетен преподнесут его как настоящий. Он поморщился и посмотрел на часы. Опоздание не лучший способ завоевать расположение будущего тестя. Он поспешил в столовую.

Когда он вошел, Оливия помогала отцу сесть во главе огромного стола красного дерева. Поза ее была великолепна, как и сама Оливия в голубом платье с распущенными волосами. У него перехватило дыхание.

– Извини за опоздание, дорогая, – сказал он и поцеловал ее в губы.

От нее восхитительно пахло. Почувствовав, что возбуждается, он поспешил сесть за стол напротив нее. Полированное дерево, большое количество ножей, хрусталь, идеально начищенное столовое серебро. Все, как полагается, подумал он, и начал неторопливый разговор.

Ужин показался утомительно долгим. После ужина мужчины, захватив коньяк, уединились в кабинете Брэда. Старик из тех, кто никогда не жалуется, думал Мэтью. Брэд отличается теми же качествами, что и его дочь: упрямством и обостренным чувством собственного достоинства.

Мэтью быстро осветил свое положение – куда что вложено и на какую сумму.

– Разумеется, в брачном контракте интересы Оливии будут неукоснительно соблюдены, – сказал он, ненавидя себя за ложь. – На этой неделе мы первым делом встретимся с адвокатом.

– Этот роман… он какой-то скоропалительный, – заметил Брэд с вопросительной интонацией.

– Да, сэр. Мы достаточно взрослые люди, чтобы понимать, чего хотим.

Брэд разразился лающими звуками; оказывается, он так смеялся.

– Ладно, по крайней мере вы женитесь на ней не из-за денег. Однажды она обожглась на этом. – Он искоса посмотрел на Мэтью. – Вы любите мою дочь, Мэтью?

– Я люблю Оливию. Конечно, – ответил Мэтью как можно убедительнее.

Странно было произносить эти слова, которые он никогда не говорил ни одной женщине, кроме сестры. И не собирался говорить. Для таких признаний он был слишком замкнутым человеком.

Но сегодня он кое-что узнал. Оливия не охотилась за его богатством. Он наблюдал за ее лицом – шок, ярость, оскорбленное достоинство. И ни тени алчности, что он часто наблюдал на лицах Миранды и Мэгги. Оливия наверняка не видела той газетной статьи в Хиброне. Хотя он не мог понять почему.

Пытаясь отвлечь внимание Брэда, он начал перечислять свои владения по всему миру, начиная от небоскреба в Манхэттене и кончая апартаментами в Париже. Он скрыл от Брэда только свое логово в горах Вермонта. Там он бывал один и никогда не брал с собой женщину. Ни Оливии, ни тем более Брэду знать об этом ни к чему.

Наконец он сказал:

– Сэр, мы могли бы продолжить разговор завтра, день был напряженным. – Он поколебался, понимая, что ступает на тонкий лед. – Можно мне узнать точный диагноз вашей болезни? Мне не хочется лишний раз беспокоить Оливию, она и так за вас переживает.

– Я рад, что она дома, – слабым голосом сказал Брэд, – и счастлив, что теперь вы позаботитесь о ней. Она нуждается в сильной руке, Мэтью… Слишком уж она независима, себе во вред. Гоняется по всему свету, купила себе самолет… Невероятно! Думаю, вы справитесь с ней. – Он перебирал стопку бумаг на изящном яванском столике рядом с собой. – Здесь собрано все о моей болезни. Возьмите с собой, но не показывайте Оливии. Не стоит ее волновать.

Интересно, как отреагировал бы Брэд, узнай он, что Оливия отважилась на фиктивный брак исключительно с одной целью – чтобы отец перестал беспокоиться за нее. Мэтью забрал сложенные бумаги и пожелал Брэду спокойной ночи. Потом пошел к себе, запер дверь и прочитал заключение. Потом дважды все перечитал. Семейный врач приглашал двух специалистов. Представители старой гвардии, приличные люди, но им неизвестны последние достижения медицины. Мэтью были знакомы их имена, поскольку он был связан с фармацевтикой. Он мог бы позвонить и попросить об услуге. В конце концов, Джефф Роули его должник. Так же, как сам он должник Стэна после катастрофы с яхтой. Если б он не отправился ужинать в Исландии с капитаном одного из своих танкеров, он бы не заболел. Если б не его болезнь, если бы неумеха Стэн не оказался у штурвала во время шторма, если бы не случилось кораблекрушение, не было бы Оливии! Он улыбнулся. Теперь трудно даже представить свою жизнь без Оливии.

Придется звонить. Неважно, что из этого выйдет. Он никогда себе не простит, если не попытается сделать все, что в его силах.

Второй звонок Мэтью сделал своему адвокату уже утром, дав ему несколько указаний, особенно настаивая на абсолютной конфиденциальности. Ну вот, подумал Мэтью, опуская трубку, теперь он может сказать Брэду абсолютно честно, что Оливия никогда не будет ни в чем нуждаться, что бы с ним, Мэтью, ни случилось. Независимо от того, когда и как они разведутся.

Третий звонок был сестре, которая проживала в Белфорде под Нью-Йорком с мужем и двумя детишками, а теперь была беременна третьим ребенком.

– Мэтью! – обрадовалась Стелла. – Как мило, что ты позвонил.

– Как ты себя чувствуешь?

– Замечательно, по утрам больше не тошнит. Откуда ты звонишь?

– Из Филадельфии.

– В Филадельфии ты хочешь найти замену «Медузе»? – пошутила она.

– Стелла, я женюсь.

На другом конце провода повисло напряженное молчание.

– Ты? На ком?

– На операторе береговой охраны, которая приняла сигнал бедствия, – сказал он. – Любовь с первого взгляда.

– Хочешь сказать, что влюбился?!

Он почувствовал легкое раздражение.

– Да, – произнес он. – А что, по-твоему, это невозможно?

– Да, – ответила сестра со свойственной ей прямотой. – Никогда бы не подумала, что ты способен на такое. Она милая?

– У нее каштановые волосы и характер; она не охотится за моими деньгами и водит свой самолет.

Плюс тело, за которое умереть можно. Но Стелле он этого не скажет.

– Хорошенькая?

Во рту у него пересохло.

– Она красивая, – ответил Мэтью.

– Не похожа на Миранду?

– День и ночь.

– Мне никогда не нравилась Миранда, – призналась Стелла. – Мэтью, новость замечательная. Когда я получу возможность познакомиться с ней?

– Венчание в следующую субботу здесь, в Филадельфии, в ее доме. – Он вкратце обрисовал ситуацию с болезнью Брэда. – Но если ты сможешь приехать завтра, я скажу Оливии, что вы вдвоем идете на ланч.

– Ты скажешь ей? – с иронией повторила Стелла. – Все тот же Мэтью. Похоже, ей понадобится весь ее характер.

У Мэтью были свои причины удалить Оливию из дома на следующий день в дневные часы.

– Иногда она слушается меня, – сказал он и услышал, как сестра заливается смехом.

– Я приеду, а потом мы все вместе прибудем на вашу свадьбу. Я так рада за тебя, Мэтью. Нам всем нужно кого-нибудь любить.

Только не ему, он в этом не нуждался. Мэтью недовольно фыркнул, спросил о племяннице и племяннике, положил трубку и пошел искать Оливию. С помощью горничной он нашел ее за домом в саду, где она завтракала под тенью вишневого дерева. На ней был короткий сарафан, оставлявший голыми плечи; солнечный лучик запутался в ее волосах. Она читала газету и не видела его. Через несколько дней он женится на этой женщине. Должно быть, он сошел с ума.

Словно почувствовав за спиной его присутствие, Оливия обернулась.

– A-а, это ты.

– Доброе утро, моя самая большая любовь.

– Оставь, здесь тебя никто не слышит.

– Послушай, Оливия, – неожиданно для себя завелся Мэтью, – в местной газете Хиброна на следующий день после нашего чудесного спасения было напечатано, что я богач. Ты ведь наверняка прочитала, так почему же так удивилась вчера?

Она покраснела от сдерживаемого раздражения.

– Почему? По очень простой причине: я не видела этой газеты. Теперь ясно?

– Население Хиброна не так уж велико, и слухи разносятся быстро.

– На следующий день сразу после ночного дежурства я улетела в Филадельфию, – отчеканила она. – К моему возвращению всех волновали два события: пропажа двух рыболовецких шхун и беременность моей коллеги. Другими словами, у людей было о чем посудачить, кроме тебя. К тому же меня совсем не интересуют твои деньги.

– Совсем? – медленно спросил он, не в силах разобраться в своих чувствах. – Предлагаю включить в контракт еще одно условие. На время нашего брака запрещается заводить романы на стороне.

Взрыв ее смеха ударил его по нервам.

– Тебе не о чем беспокоиться. Поверь мне.

– Не хочешь попросить о том же меня?

– Для меня это не имеет значения.

Он с трудом сдерживался, не понимая причин своего раздражения.

– А как же тот, который называл тебя любимой?

– Его не существует, – коротко ответила она.

– Как это понимать?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Так уж случилось, что это слово мне действительно нравится. Мне хотелось сохранить его для человека, которого я полюблю. Ты таковым не являешься.

Испытав облегчение, что другого в ее жизни не существует, он тут же пришел в ярость – как она могла отвергнуть его, Мэтью, да еще так грубо. Кто-то должен преподать урок Оливии Шелл. Возможно, он сам этим и займется.

– Ты вроде собиралась сегодня нанести визит адвокату? Проследи, пожалуйста, чтобы мои интересы не пострадали, а когда закончите, захвати с собой контракт. Я встречу тебя, и мы посмотрим его вместе.

– Очень хорошо, – сказала она.

Смех ее растаял, словно его и не было.

Мэтью сел напротив и налил себе кофе.

– Какие новости из мира бизнеса? – спросил он.

Мир бизнеса. Чего ему еще не хватает? Крупная фигура Мэтью дышала уверенностью и силой, мускулы рук перекатывались под кожей при движении. Ей захотелось броситься на него, повалить и зацеловать до бесчувствия. Он потянулся за газетой.

– A-а… пожалуйста, – буркнула она и швырнула в него пачку газет.

– В чем дело?

– Я… я пыталась составить список гостей, – растерянно пробормотала она. – Я даже не знаю, где живут твои родители.

– Мой отец умер.

Лицо у него сделалось замкнутым.

– Когда он умер?

– Тебе не обязательно…

– Мэтью, в субботу мы поженимся, а я не знаю о тебе элементарных вещей!

Кроме того, что, когда ты целуешь меня, я распадаюсь на атомы, мысленно добавила она.

– Мать бросила отца, когда мне было семь лет. После серии громких романов она вышла за французского графа, который живет в замке на Луаре, и с тех пор я ее не видел. Отец умер, когда мне было девятнадцать, и я принял на себя управление делами. У меня есть сестра Стелла; она моложе меня на пять лет, живет в Белфорде, счастлива в замужестве. Ее муж, лишенный честолюбивых амбиций адвокат, практикует в сельской местности. У них двое детей и третий на подходе.

Если не считать сестры, в его краткой биографии полно пробелов, подумала Оливия. Интересно было бы заполнить их.

– Я даже не знаю, сколько тебе лет.

– Тридцать семь. А тебе?

– Двадцать семь. – Чувство юмора в ней одержало верх, и она обезоруживающе улыбнулась. – Какой-то дурдом, правда?

– Да, другого слова не подберешь… Мне нравится твое платье. – Может, она специально для него выбрала?

– Я переоденусь, когда пойду к адвокату. Пожалуй, сделаю это прямо сейчас, чтобы сэкономить время. – Дав ему адрес адвоката и договорившись о времени встречи, она бросила ему: – Пока! – И заторопилась в дом.

Вовремя она ушла, а то повалила бы его сейчас прямо на траву, чтобы заняться любовью. Не могла же она это допустить. Ей еще надо навестить отца, переодеться и привести в порядок свои записи. И никакого секса! Она поручит адвокату поместить эти слова в верху каждой страницы контракта крупными буквами.

К каменному фасаду адвокатской конторы «Джордаш, Харрис и Уильямс» Оливия подъехала слишком рано. Она перешла улицу и зашла в маленькое кафе, где заказала кофе со сливками, и только достала свои записи, чтобы просмотреть их, как услышала мужской голос:

– Оливия! Какой приятный сюрприз!

Она быстро запихнула бумаги обратно в сумку.

– Мелвин?

Он неожиданно поцеловал ее прямо в губы.

Оливия дернула головой и с трудом подавила в себе желание вытереть губы.

– Я приехала вчера. Выхожу замуж.

Улыбка исчезла с его лица, светло-серые глаза стали холодными как зимнее небо.

– Замуж? И кто же этот счастливчик?

– Мэтью Бертрам, который флот Бертрама.

– Ты поражаешь меня! Бертрам? Он ведь убежденный холостяк.

– Мы встретились в Хиброне и полюбили друг друга, – сказала она для ясности. – Как в кино.

Верхний свет упал на ее щеку.

– Похоже, он добился этого побоями, – ухмыльнулся Мелвин.

– Это ты пытался добиться любви побоями, – ответила она.

В тот вечер, когда она в последний раз видела Мелвина, он ударил ее по лицу, оцарапав ей щеку кольцом-печаткой. Неужели она никогда не забудет того злополучного вечера?

Она только что закончила колледж и вместе с подругами собиралась пойти на вечеринку, когда объявился Мелвин. Он сказал, что нашел адрес на ее последней рождественской открытке. Ей было приятно его видеть, все-таки знакомое лицо. Подростками они встречались несколько раз с полного одобрения ее отца Оливия, ни на минуту не задумываясь, по-дружески пригласила его на вечеринку, где пиво и вино лились рекой.

Потом Мелвин проводил ее до квартиры. Его поцелуй на прощание она восприняла как продолжение вечеринки. Но он быстро превратился в более требовательный, а ее сопротивление лишь разгорячило Мелвина. Он стал срывать с нее одежду, лапать. Она в панике отбивалась. Не в силах вырваться из его рук, она закричала, и он ударил ее по лицу. К счастью, ее подруга, жившая в квартире напротив, тоже вернулась с вечеринки и пришла ей на помощь.

Оливию передернуло, как всегда, когда она вспоминала об этом. Видимо, это отразилось на ее лице.

– Брось, Олли, – сказал Мелвин, – все это было так давно, столько воды утекло с тех пор. – Он доверительно склонился к ней. – Ты сделаешь большую ошибку, если выйдешь за Бертрама. За ним тянется вереница романов, и, похоже, конца им не будет. Конечно, когда есть большие деньги… Каждой пассии, когда она ему надоедает, он платит отступные и начинает с новой. Тебе это нужно?

Оливия резко отодвинула чашку с кофе. Ревность неразумное чувство, но причиняет острую боль и унижает. Может, и вправду она всего лишь одна из вереницы тех, кем увлекался Мэтью. Его оружие не кулаки, а поцелуи. Значит, она ничем не отличается от остальных его женщин. Оливия долго молчала.

– Не делай этого, Олли. Мне не хочется, чтобы ты совершила такую ошибку.

– Потому что ты ищешь очередную богатую жену? – Она увидела, как изменилось его лицо.

– Потому что я не переставал любить тебя… Понимаю, я все испортил своей выходкой после той вечеринки, так дай мне шанс доказать тебе, что я изменился.

Она бесстрастно разглядывала его. Красивый, ничего не скажешь, хотя разгульная жизнь уже оставила свои следы на его лице – мешки под глазами, излишняя полнота.

– Я выхожу замуж за Мэтью в субботу, – холодно отчеканила она.

– Что за спешка? Ты беременна?

– Мелвин, у меня отец умирает!

– Ах так?.. У Бертрама появился шанс увеличить свое состояние… На твое право наследования ему наплевать. Он в высшей степени жесткий человек, не сомневайся. Спроси любого из тех, кто имел с ним дело. Или у его бывших любовниц. Если надеешься, что твой адвокат сумеет защитить тебя, можешь забыть об этом.

Оливия разозлилась, что Мелвин угадал ее намерения.

– Я люблю Мэтью. Все остальное неважно. – Прозвучало вполне убедительно.

Мелвин взял ее за руку. Она и забыла, каким сильным он может быть.

– Бертрам не знает значения этого слова. Ты совершаешь большую ошибку, Олли. Я бы посоветовал тебе хорошенько подумать до субботы. Джордаш хороший адвокат, но акулы Бертрама слопают его фирму и не подавятся.

Оливии надоело его слушать. Она попыталась освободить руку, но Мелвин, прежде чем отпустить ее, сдавил ей запястье в секундном приступе жестокости.

– Прощай, Мелвин, – сказала она.

Оплатив счет, Оливия поспешила на улицу, потирая запястье. Мелвин не может быть объективным; его всегда отличала злобная зависть. Но его слова о Мэтью все-таки засели у нее в мозгу. Жесткий. Стяжатель. Распутник.

Если честно, она не поверила, что Мэтью охотится за ее деньгами. Главное не это. О том, что он жесткий человек, она догадалась сразу, когда впервые увидела его. Но мысль о том, что другая нежится в его объятиях, приводила ее в бешенство.

И как увязать это с тем, что она настаивала на своем намерении и впредь избегать объятий Мэтью?

9

Через полтора часа, когда Оливия покидала контору своего адвоката, голова ее шла кругом. Мистер Джордаш, конечно, был слишком старым и опытным, чтобы выдать свое удивление, когда узнал, какого контракта она ждет от него. А должен был бы заверить, что сумеет защитить ее интересы, как, впрочем, и интересы Мэтью. Его поведение навело ее на мысль, что грязные инсинуации Мелвина имеют какие-то основания. Поэтому при виде Мэтью ей пришлось собраться с духом. Он дожидался ее на улице и выглядел потрясающе красивым в строгом элегантном костюме. И все равно был похож на человека, с которым опасно столкнуться на узкой дорожке.

– Каждый раз, как вижу тебя, ты выглядишь по-другому.

Шоколадно-коричневый модный костюм на ней состоял из прямой юбки с узким жакетом поверх желтой шелковой блузки; золотые цепочки на шее дополняли ансамбль. Она знала, что наряд ей очень идет.

– Если я приду сегодня к тебе в постель, ты откажешься жениться на мне? – неожиданно для себя спросила Оливия.

Мэтью замер.

– Нет.

– Но ты получишь то, что хотел. Без свадьбы.

– Я сказал «нет», Оливия. Кстати, как бы ты объяснила это отцу?

– Мой отец. Конечно. – Голос ее звучал невыразительно. – К нам это не имеет отношения, только к нему, почему я все время забываю об этом?

– Я заказал столик у «Гаролда». Пошли.

Меньше всего ей хотелось сидеть с Мэтью в ресторане, который часто посещают близкие друзья отца.

Ты можешь сделать это, Оливия, сказала она себе. Все, что от тебя требуется, это играть на полную катушку. Она оперлась на подставленную Мэтью руку, и они пошли вниз по улице.

– В самом лучшем ресторане города?! Сладкий мой, я польщена, – сказала она, кокетливо подставляя ему выпяченные губы.

– Давай добавим в наш замечательный контракт еще один пункт, – ворчливо предложил Мэтью. – Я не называю тебя любимой, если ты не будешь называть меня сладким.

– Договорились.

– Хорошо. Скажи, если ты всегда была бунтаркой, то почему не падала в постель с каждым, кто домогался тебя?

– Вопросы у тебя всегда неожиданные. – Она наморщила брови. – Не знаю почему! Может, слишком привередливая? А может, жду того, кто подожжет меня как фейерверк, а его все нет и нет.

– Мы вспыхиваем друг от друга как факелы на расстоянии десяти шагов, – мрачно сказал он.

– У тебя и с другими женщинами так? – вырвалось у нее.

– Сколько, по-твоему, у меня было женщин?

– У тебя репутация распутника.

– Сведения из желтой прессы.

– Так ответь на мой вопрос, Мэтью.

После короткого колебания он сказал:

– Ни к одной женщине я никогда не испытывал того, что чувствую к тебе.

– Ах! – с иронией произнесла Оливия, но на сердце у нее стало намного легче.

Он нахмурился.

– Так ты говоришь, что держалась от мужчин в стороне, потому что слишком разборчива?

– А ты что, сомневаешься в моих словах?

– Знаешь, в это трудно поверить.

– Мне было всего пять лет, когда не стало матери, но уже тогда я знала, что мои родители любят друг друга. Видимо, позже, вспомнив об этом, я решила, что на меньшее не согласна.

Мэтью остановился.

– Ты хочешь сказать, что любишь меня?

– Конечно нет! – поспешила заверить его Оливия.

– Тогда почему утром за завтраком ты смотрела на меня так, будто готова съесть?

– Не понимаешь? – закипела она. – Можешь называть это химическим процессом, игрой гормонов, похотью – как угодно, только не любовью.

– В контракте о любви ни слова, Оливия! Это не для меня.

– И не для меня! – бросила она, но почему-то расстроилась и почувствовала облегчение, когда увидела вывеску ресторана.

Они выбрали столик во внутреннем дворике. Оливия заказала салат из мандаринов с миндалем и с удовольствием потягивала великолепное вино, которое выбрал Мэтью.

– Дай мне посмотреть наш удивительный контракт.

Пока он читал, она разглядывала его, открывая в нем что-то новое для себя – выступающие скулы, прядь волос, то и дело падающую ему на лоб. У него даже уши красивые, с неприязнью подумала она. Она никогда не обращала внимания на уши Мелвина или Энди.

Когда официант принес им салаты, Мэтью обратился к нему с просьбой:

– Вы не могли бы засвидетельствовать наши подписи?

Мэтью расписался в низу последней страницы и передал золотое перо Оливии. В горле у нее пересохло, когда она расписывалась, потом официант добавил свою подпись и отошел от их столика. Мэтью вернул ей документ, насмешливо глядя на нее своими пронзительными синими глазами.

– Все твое, – сказал он. – И я тоже. Временно.

– Именно это и зафиксировано в документе.

– Похоже, тебе нравится постоянно напоминать мне об этом. – Мэтью достал из кармана маленькую бархатную коробочку. – Тем не менее надеюсь, это тебе понравится.

– Я не хочу кольца!

Жесткие складки легли возле рта Мэтью.

– Оно необходимо для твоего отца.

Все упирается в отца! На мгновение ею овладело отчаяние.

– Тогда я верну его тебе потом.

– Сперва давай соблюдать порядок. Договорились? – сердито сказал Мэтью.

Он не похож на человека, который обручается для проформы. Скорее на того, кто решил всерьез командовать ею. С чувством неловкости Оливия открыла коробочку и невольно ахнула от восторга. Кольцо было с бриллиантом дивного желтоватого, почти янтарного, оттенка.

– Какая красота! Ты как будто знал, что мне понравится.

– Оно напомнило мне солнечный лучик, запутавшийся в твоих волосах.

У нее перехватило дыхание.

– Спасибо, Мэтью, – прошептала она.

Кольцо вдруг ожило, стало переливаться и лучиться, потому что глаза ее неожиданно наполнились слезами. Если подарок сделан ради соблюдения порядка, почему он такой прекрасный?

– Оливия, не надо… я не выношу, когда ты плачешь.

Она промокнула салфеткой глаза.

– Хорошо, не буду.

– Пожалуйста, дай мне руку. – Но, когда она протянула руку, он рявкнул: – Кто это сделал?

Следы пальцев Мелвина отпечатались на коже ее запястья.

– Я… я случайно встретила Мелвина. Он… пытался настаивать, требовал, чтобы я не выходила за тебя.

– Случайно?

– Да, случайно. – Она не опустила глаз под его пытливым взглядом.

– Ему хватило наглости вновь встать на твоем пути! Придется мне стереть его в порошок.

– Если бы я не знала, что это невозможно, я бы подумала, что ты ревнуешь.

Он надел ей кольцо на палец, и глаза его сверкнули стальным блеском.

– Ты принадлежишь мне, Оливия. Мне. Не забывай.

– Всего на три месяца. Не забывай!

Он поднес руку Оливии к губам и поцеловал по очереди каждый палец, не спуская глаз с ее лица. Она не сумела скрыть трепет, охвативший ее в ответ на его поцелуи.

Она хотела его, и это приводило ее в ужас. Что же он делает с ней?

– И ты его ни чуточки не боишься?

Оливия улыбнулась сестре Мэтью, Стелле О’Брайен. Они познакомились всего час назад, но уже болтали, как закадычные подружки. Для ланча они выбрали очаровательный колониальный ресторан в Кенсингтоне. Бриллиант вспыхивал на руке Оливии при малейшем движении.

– Даже если и боюсь, он об этом не узнает, – беззаботно ответила Оливия, намазывая маслом рогалик.

– А для меня он так и остался старшим братом. Он присматривал за мной, когда я была маленькой… Мы совсем разные… – Стелла ковырялась в салате, ее тронутое пигментными пятнами лицо под темными пышными кудрями выражало тревогу. – Видимо, мне никогда не понять его до конца.

Добро пожаловать в клуб! – мысленно воскликнула Оливия. Ей понравилась сестра Мэтью, которая, кажется, искренне радовалась предстоящей свадьбе брата.

– Он сказал, что мать бросила вас, когда вы были еще совсем маленькими.

– Правда? Вообще-то он не любит распространяться о родителях.

– Я так и поняла.

– Отец был страшным человеком. – Стелла поежилась. – Мэтью прятал меня, когда тот напивался… С годами Мэтью заменил мне отца. Поверь, Оливия, испытывать облегчение, когда умирает твой отец, просто ужасно.

– Не стоит говорить об этом, тебе нельзя волноваться.

– А как он ненавидел Мэтью, собственного сына! Последние несколько лет Мэтью беспокоил меня. Я боялась, что он никогда не сможет полюбить и стать счастливым. Я так рада, что он встретил тебя, Олли. Мы, конечно, еще мало знакомы, но, по-моему, ты просто создана для него.

Оливии стало стыдно: она вспомнила про контракт и тщательно сформулированный пункт о разводе. Одно дело обманывать из лучших побуждений отца, который ничего не узнает, и совсем другое – милую и доверчивую Стеллу, которая любит своего брата.

– Мы много спорим, – призналась Оливия.

Стелла улыбнулась.

– Он сказал, что ты с характером. Ты отдаешь себе отчет, что найдутся стервы, которым захочется подбросить тебе яду в суп, когда они узнают, что он женится на тебе?

– Думаю, немало таких найдется.

– Но ты можешь не беспокоиться: ни одну из них он не любил, – сказала Стелла с несвойственной ей горячностью. – Я это точно знаю.

Он и меня не любит, добавила про себя Оливия.

– Хочется побывать у Мэтью в Манхэттене.

– Мне там нравится гораздо больше, чем в его апартаментах в Париже. – Она засмеялась. – Но лучше всего в его лесном домике в Вермонте. Уверена, он возьмет тебя туда… Это его убежище, там он отдыхает от работы и скрывается от тех людей, которые постоянно от него чего-то требуют.

Ресницы Оливии дрогнули. Она тоже из их числа. О домике в Вермонте она услышала впервые. Мэтью не упоминал о нем.

– Это место расположено среди Зеленых гор, – с мечтательным видом рассказывала Стелла. – За домом протекает небольшой ручей, и там всегда красиво, независимо от времени года. Тебе там понравится.

Если это убежище Мэтью, вряд ли у нее появится такая возможность. Оливия решила сменить тему и заговорила о свадебном платье. Стелла засветилась.

– Я знаю замечательные бутики недалеко отсюда. Если хочешь, можем зайти после ланча.

Они пересмотрели очень много красивых свадебных нарядов, но Оливия поняла, что ни одно из них ей не подходит. Она распрощалась со Стеллой в пятом часу и направилась домой.

Отец отдыхает, сообщил Робин, а мистер Бертрам ушел. Предупредив дворецкого, что вернется через час, Оливия нацепила шорты и майку и легкой трусцой побежала по проспекту к центру города. Она направилась в Горгас-парк, где полно туристов и шум уличного движения заглушался плеском фонтана. Пробегая аллеей вишневых деревьев, она подумала об отце, которому не суждено дожить до весны, когда зацветут вишни, празднично преображая все вокруг, и в горле комом стали подступившие слезы. Она должна выйти за Мэтью. Отец для нее важнее личных переживаний. Три месяца она как-нибудь выдержит. Правда, к сожалению, все не так просто. Сколько людей будет вовлечено в обман, таких, как, например, Стелла. Что та подумает о ней, когда вскоре после свадьбы последует развод? Всю жизнь, мрачно размышляла Оливия, она совершает поступки и только потом думает, когда сталкивается с их последствиями.

Пробежав через весь парк, она почувствовала усталость; майка на ней пропиталась потом. Сегодня она превзошла саму себя – бегает уже почти два часа. Все потому, что не хочется возвращаться домой, чтобы лицом к лицу столкнуться с печальной действительностью. Но возвращаться все равно надо, чтобы продолжить обман, ответственность за который целиком и полностью лежит на ней.

Тяжело дыша, она сменила бег на быстрый шаг, а перед чугунными воротами особняка перешла на прогулочный. Обогнув дом, Оливия прислонилась к каменной стене у черного хода и стала считать пульс. Но тут распахнулась дверь и появился Мэтью.

– Где, черт возьми, ты пропадала?

– Выбирала свадебное платье, разве тебе не сказали?

Он схватил ее за локти.

– Ты сказала Робину, что уходишь на час.

– Я передумала.

– Здесь тебе не Хиброн, Оливия. Это большой город. Заставляешь отца волноваться. Он боится за тебя, тебя могли похитить, ограбить!

– Мэтью, – сквозь стиснутые зубы сказала Оливия, – ты говоришь сейчас как отец. Не смей больше контролировать меня! Мне двадцать семь, я выросла здесь, на этих улицах, и я не опоздала к ужину. Так что отцепись!

– Есть кое-что, чего ты не понимаешь, – зло и четко произнес Мэтью. – Я не люблю, когда мне указывают, что делать.

– Тогда перестань мне указывать, что делать! – вспыхнула она. – Можно подумать, что именно ты беспокоился за меня.

На щеке у Мэтью заходил желвак.

– Правда? Не переоценивай себя.

Его слова глубоко ранили ее.

– Прошу прощения, но я, в конце концов, всего лишь твоя невеста.

– В жизни не встречал женщину, которая сравнялась бы с тобой в умении выводить всех из себя, – сказал Мэтью и крепко поцеловал ее в губы, руками поглаживая ей бедра.

– Ты соленая на вкус, а носить шорты тебе придется запретить.

Это тебя надо запретить, подумала она и толкнула его в грудь.

– Перед ужином мне надо принять душ и зайти к отцу. Пусти!

– Он отдыхает.

Глядя на Мэтью, она нахмурилась.

– Ну и что? Если он спит, я уйду.

– Оставь его в покое, увидитесь за ужином.

– Хорошо, – сказала она и нырнула в открытую дверь.

Она заметила, что Мэтью не сделал попытки остановить ее. Повинуясь внутреннему импульсу, она побежала наверх, но не к себе, а к отцу. Тихо постучав, она вошла. Брэд сидел у окна, держа на коленях журнал.

– А… Оливия.

– Я только проведать тебя перед ужином, – сказала она, запинаясь.

Он с неудовольствием оглядел ее.

– Я не хочу, чтобы ты бегала по улицам в таком виде. Тебе вообще не надо бегать.

– Я только прошлась по центру… и была в полной безопасности.

– Я рад, что ты выходишь замуж за Мэтью. Он приучит тебя к порядку.

В отчаянии она сказала:

– Не для того он женится, чтобы приучать меня к порядку.

– Ты совсем не изменилась, Оливия. Этот город опасное место, а ты даже не сняла кольцо, которое подарил тебе Мэтью. Ты напрашиваешься на неприятности.

– Я изменилась, ты не прав. Пять лет назад меня не могло быть рядом с тобой, отец. Я стараюсь. Я правда стараюсь.

На секунду Брэд растерялся. Потом сдержанно заметил:

– Ладно. Надеюсь, что это так. На этой неделе я намерен проводить большую часть времени на своей половине. Мне нужно набраться сил к субботе.

– Ты стал хуже чувствовать себя? – спросила Оливия с тревогой.

– Оливия, я сказал, что мне нужно набраться сил.

Она знала, что выпытывать бесполезно, и порывисто прижалась щекой к его морщинистому лицу.

– Может, тебе здесь накрыть ужин?

– Завтра Мэтью летит в Нью-Йорк до пятницы. По делам, как ты знаешь. В его отсутствие я буду есть у себя.