Текст книги "От счастья не уйти"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

14

После ухода Алекса Фелиция долго разговаривала с Долли и о смерти Энтони, и о причинах отъезда Алекса, но, похоже, не убедила девочку в том, что ее новый друг скоро вернется.

Может быть, потому что и сама не очень в это верила.

Алекс позвонил на следующий день утром и спросил, как прошел разговор с Долли. Фелиция отделалась общими фразами – девочка вела себя тихо и спокойно и ничем не выдавала своих чувств.

Наступила пятница, и, поскольку Алекс больше не звонил, Фелиция не знала, появится он в ее доме вечером, как обещал, или нет. Проснувшись раньше обычного, Долли первым делом поинтересовалась, не звонил ли "дядя Алекс", и, получив отрицательный ответ, больше уже ни о чем не спрашивала.

Стараясь хоть как-то отвлечь ребенка от мыслей о визите Алекса, Фелиция повезла дочь после занятий не домой, а в кафе. Однако, судя по равнодушию, с каким Долли отнеслась к этому доставлявшему ей прежде столько радости изменению в привычном распорядке дня, достичь положительного эффекта Фелиции не удалось.

– Закончила? – Фелиция вопросительно посмотрела на дочь, справившуюся лишь с половиной заказанной порции мороженого.

– Закончила. Пойдем домой? – с надеждой спросила девочка.

Фелиция заставила себя улыбнуться как ни в чем не бывало.

– Конечно.

Она видела, с каким нетерпением дочь ждет вечера и как сдерживает себя, боясь открыто проявить чувства. Фелиции было знакомо такое состояние.

Слишком хорошо знакомо!

Но Фелиция знала и кое-что еще. Никакое ожидание не может длиться вечно, и, когда срок истекает, радостное возбуждение сменяется тревогой и беспокойством, а потом мучительной болью от осознания тщетности ожиданий и того, что тебя предали. Со временем эта боль теряет остроту, но не исчезает. Стремление Фелиции не допустить знакомства дочери с Алексом диктовалось желанием уберечь девочку от разочарования и боли, испытанных Фелицией девять лет назад. Долли еще слишком мала и слаба...

Теперь, когда знакомство состоялось, когда между Алексом и ее дочерью сложились трогательные, хотя и хрупкие еще отношения, Фелиция была готова задушить Алекса собственными руками, если он нарушит обещание.

Едва Эрл остановил машину, как Долли, сидевшая рядом с матерью, распахнула дверцу и помчалась к дому. Фелиция медленно последовала за ней, еще не представляя, что будет делать, если Алекс не приехал.

– Вы задержались, миссис Рейнолд, – войдя в холл, услышала Фелиция до боли знакомый голос.

Она ничего не могла с собой поделать – сердце заколотилось, глаза засияли, а по щекам разлился румянец. Алекс стоял у лестницы, держа Долли на руках, и на его губах играла так раздражавшая Фелицию самоуверенная усмешка.

Боже, как они похожи!

Но внешнее сходство отца и дочери Фелиция заметила еще раньше. Сейчас она с радостью и грустью осознала другое: ее чувство к Алексу пережило девять лет разлуки. Она все еще любит его!

И не переставала любить?

Девять лет назад, когда он уехал и Фелиция поняла, что Алекс уже не вернется, ей казалось, что любовь умерла навсегда. Сейчас, глядя в его улыбающиеся глаза, видя у него на руках дочь, Фелиция осознала, что это чувство не ушло: оно тлело в глубине ее сердца. Ни злость, ни обида, ни отчаяние, ни счастье, дарованное другим человеком, не убили давней любви, терпеливо ждавшей своего часа.

Он вернулся...

– Он вернулся, мамочка! – словно вторя ее мыслям, воскликнула Долли.

Фелиция вздохнула, приказывая себе оставаться спокойной и не давать воли эмоциям.

– Да, вернулся.

Она наклонилась, чтобы снять обувь. Смена уличных туфель на домашние заняла у Фелиции раза в три больше времени чем обычно. Она просто не хотела, чтобы Алекс увидел ее лицо и догадался, о чем она думает.

Как же я могла так долго любить его? – спрашивала себя Фелиция. И тут же задавала другой вопрос: а как я могла не любить его? Каждый раз, глядя на дочь, Фелиция видела Алекса, мужчину, навсегда вошедшего в ее жизнь.

– Все в порядке, Фелиция?

Она выпрямилась и встретилась глазами с озабоченным взглядом Алекса. Какой, к черту, может быть порядок, если она минуту назад поняла, что любит?

Фелиция отвела глаза.

– Если вы не против, я поднимусь переодеться. Полагаю, вам не будет скучно?

Алекс пожал плечами.

– Только не задерживайся.

Фелиция торопливо прошла в спальню и бессильно опустилась на кровать. Она любит Алекса! Нет! Это невозможно!

Да, он дал понять, что по-прежнему находит ее привлекательной и не прочь возобновить близкие отношения. Но за девять лет оба пережили столько всего, что вряд ли смогут начать заново.

Кроме того, теперь у нее есть Долли.

Но Долли не только ее дочь, но и дочь Алекса. После отъезда Алекса, когда Фелиция узнала, что он женился на другой женщине, и поняла, что не станет сообщать ему о беременности, она приняла простое решение: Алекс ей не нужен.

Но как быть с Долли? Принятое Фелицией решение означало, что дочь и отец никогда не узнают друг о друге.

Что делать теперь?

Если бы Алекс не уехал в Америку...

Нужно искать какое-то решение, принимая во внимание в первую очередь интересы Долли. Да, Фелиция может сколько угодно злиться на Алекса за то, что он бросил ее. Но и Алекс может точно так же злиться, ведь она не сообщила ему, что ждет ребенка. Разве он не признал на прошлой неделе, что избежал бы многих ошибок, если бы Фелиция поехала с ним в Америку в качестве жены.

Что же делать? Фелиция потерла виски. Она любит отца своего ребенка. Что может быть естественнее этого? Но обстоятельства сложились так, что любовь к Алексу грозит катастрофой, подобной той, которая едва не сломала всю ее жизнь девять лет назад.

Перед отъездом в Новую Зеландию Алекс сказал, что, когда он вернется, им о многом нужно поговорить. И вот он вернулся. Вряд ли он станет откладывать разговор в долгий ящик. Если бы могла, Фелиция сбежала бы на край света – настолько предстоящий разговор с Алексом пугал ее.

– Мамочка, попробуй торт, – пригласила Долли, когда Фелиция вошла в столовую. – Так вкусно!

На столе стояли кофейник, чашки и блюдо с тортом.

– Его испекла одна из моих сестер, – сообщил Алекс, сидевший рядом с успевшей перепачкаться кремом Долли, к которой, похоже, вернулся аппетит.

– Домашнее хозяйство – мое слабое место, – призналась Фелиция и тут же смущенно отвернулась. Ну не сестра же Алекса виновата в том, что она все еще любит его!

– Тяжелый день? – сочувственно спросил он.

Голос Алекса прозвучал так необычно мягко и заботливо, что у Фелиции на глаза навернулись слезы. Она не привыкла к его вниманию, нежности, заботе. Перемена в Алексе требовала соответственной перемены в ней.

– Не особенно. Обычный. А где Пола?

Алекс пожал плечами.

– Сказала, что ей надо куда-то отлучиться ненадолго.

Фелиция не предупредила домоправительницу, что ждет к обеду гостя, из опасения оказаться в дурацком положении, если Алекс не появится.

– Ты выглядишь усталой, – укоризненно сказал Алекс. – Надо ли так много работать?

Она ответила ему сердитым взглядом.

– У меня ответственная работа!

– А еще дочь и дом.

Конечно, причина усталости Фелиции крылась в другом. После того, как Алекс улетел, она ни разу толком не выспалась.

– Многим женщинам приходится куда труднее, чем мне.

– Но на тебе огромная ответственность: за дочь и за компанию.

– Кстати, у Фреда есть несколько замечаний по сценарию, – начала Фелиция. – Если ты не против...

– Мы встретимся с ним завтра и все уладим. – Алекс явно не хотел переходить на деловые темы. – Садись, Фелиция, я налью тебе кофе.

Она послушно села. Фелиция отметила, что Долли выглядит куда счастливее, чем в последние дни. Очевидно, из-за присутствия Алекса. Но что делать ей?

– Постарайся ни о чем не думать и не тревожиться, – посоветовал Алекс, дотрагиваясь до ее руки. – Все уладится само собой. Вот увидишь.

Уладится? Ей почему-то казалось, что сам он в этом не уверен.

Иногда, когда жизнь создавала запутанные ситуации, Фелиция жалела, что у нее нет старшей сестры или друга, с которым можно поговорить по душам.

Но, как справедливо заметил Алекс, работа и Долли занимали почти все ее время, так что на прочее его совсем не оставалось. Самым близким человеком для Фелиции стала Пола, но говорить с ней, более двадцати лет проработавшей у Энтони, о своих чувствах к другому мужчине казалось Фелиции бестактным.

– Пойду наверх и возьму змея, – сказала Долли, доев свой кусок торта.

Фелиция проводила дочь тоскливым взглядом. Вот и настал момент, который так пугал ее: она осталась наедине с Алексом. Фелицию стало знобить, не помог даже горячий кофе, который она выпила торопливыми глотками. Она решила, что отмолчаться ей все равно не удастся, а потому лучше начать разговор с какой-нибудь безобидной темы.

– Как ты провел время в Веллингтоне?

– Скучал по тебе и Долли, – ответил Алекс, не поддаваясь на ее уловку.

Фелиция, однако, не собиралась сдаваться.

– Твои родные, наверное, были рады. Вечеринка удалась?

– Похоже, что да. – Он улыбнулся. – Мама была очень довольна. Кстати, она видела в газетах наши фотографии.

Фелиция никак не предполагала, что в Веллингтоне читают австралийские газеты.

– Тебе, наверное, досталось, да? Пришлось объясняться?

Он пожал плечами.

– Все обошлось. Ты понравилась моей матери, она хочет познакомиться с тобой.

– А ты объяснил ей, что все это досужие вымыслы репортеров и ничего более?

Алекс развел руками.

– Бесполезно. Моя мать всегда точно определяет, лгу я или нет. Разумеется, она не догадалась, что ты та самая Фелиция, с которой я встречался девять лет назад, но...

– Твоя мать знала обо мне? – удивленно спросила Фелиция.

– Да, знала.

– Но...

– А вот и я! – Счастливая Долли вбежала в гостиную с воздушным змеем. – Мамочка, мы можем поиграть на лужайке?

– Ну, если Алекс не возражает...

Алекс тут же поднялся.

– Вот чего мне не хватало эти три дня!

Мужчина и ребенок рассмеялись и ушли – одинаково счастливые и такие похожие.

Фелиция малодушно обрадовалась передышке. Слишком уж быстро все происходит. А что будет, когда Алекс узнает о...

Итак, он еще девять лет назад рассказал о ней своей матери.

Фелиции было трудно в это поверить. Да, их отношения продолжались более полугода, но поначалу Алекс относился к ней, как к младшей сестре: гладил по головке, когда Фелиция делала что-то правильно, или кричал, когда ошибалась.

Почему он рассказал о ней матери?

Вот и еще один факт из прошлого, требующий объяснения. И что останется к тому времени, когда они все объяснят друг другу?

15

– Очень вкусно, Пола, спасибо, – поблагодарил Алекс, когда Пола убрала после обеда тарелки и подала кофе и сыр.

– Спасибо, мистер Криспин. – Пола кивнула гостю и повернулась к хозяйке. – Я уберу в кухне и загляну к Долли, а потом уйду. Вы не против, миссис Рейнолд?

Разумеется, Фелиция была не против. Конечно, ей совсем не хотелось оставаться наедине с Алексом, но Пола за день тоже устала и заслужила отдых.

Долли уложили спать около часа назад, но перед тем, как уснуть, девочка настояла, чтобы Алекс посидел с ними, пока мать будет читать ей вечернюю сказку.

Как будто мы настоящая семья, с грустью подумала Фелиция. Ситуация явно выходила из-под ее контроля. Может быть, чем быстрее все урегулировать, тем лучше для всех.

Тем не менее Фелиции стало немного не по себе, когда Пола попрощалась и закрыла за собой дверь.

– Фелиция, ты знаешь меня достаточно хорошо, поэтому должна бы понимать, что я не кусаюсь!

Она взглянула на Алекса и тут же опустила глаза, заметив на его лице знакомое ироничное выражение. Как всегда, реплика Алекса имела двойной смысл: он не собирается обрушивать на нее словесную атаку, но напоминает, что девять лет назад был страстным и нежным любовником.

– Мне такое и в голову не приходило, – солгала Фелиция.

– Нет? – Алекс усмехнулся. – Не знаю, как ты, но я не хочу сыра. Давай возьмем свои чашки и перейдем в гостиную.

Почему бы и нет? – подумала Фелиция. Выиграю хоть пару минут.

В гостиной Алекс не стал садиться, а подошел к комоду и взял одну из стоявших на нем фотографий.

Фелиция сразу поняла, что его заинтересовало: снимок был сделан вскоре после рождения Долли.

– Счастливое семейство, – пробормотал Алекс.

– Ты не ошибся.

Алекс кивнул.

– Энтони был хорошим отцом?

Фелиция закрыла глаза. Ну вот, начинается

то, чего она страшилась.

– Да.

– И хорошим мужем?

Она с вызовом посмотрела на Алекса.

– Я уже говорила тебе.

Алекса поставил фотографию на место.

– Я рад.

– Неужели?

– А ты думала иначе?

Фелиция покачала головой.

– Не знаю.

– Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива. Веришь?

Как поверить в это? Девять лет назад он ненадолго стал ее счастьем, чтобы через полгода уйти из ее жизни без каких-либо объяснений.

– Понятно. – Алекс не стал требовать другого ответа, удовольствовавшись ее молчанием. – Тогда ты была ребенком и...

– Мне исполнился двадцать один год, – возразила Фелиция.

– Твое взросление остановилось после смерти родителей. Эмоционально ты оставалась шестнадцатилетней.

– Это полная чушь, как ты и сам прекрасно знаешь.

– Нет, не чушь. – Алекс покачал головой. – Ужасно терять самых близких в шестнадцать лет. Да, у тебя был опекун, заботившийся о финансовой стороне твоей жизни, но в психологическом плане ты оказалась совсем одинокой. – Он вздохнул. – Я представления не имел обо всем этом, когда познакомился с тобой. Но скоро мне стало ясно, что ты испытываешь острую потребность любить. И быть любимой.

– А в твои планы это не входило?

– Фелиция, ты даже не понимаешь, что я тогда чувствовал. Ты была не готова...

– О, перестань. – Она не обладала таким запасом терпения, каким обзавелся Алекс. – Не старайся объяснить случившееся моей так называемой незрелостью. Она не помешала тебе заниматься со мной любовью.

Алекс вздрогнул, словно от пощечины.

– В ту ночь, в ту единственную ночь, меня ничто не остановило бы! Твоя красота, твоя чувственность, твое понимание... Стоило мне прикоснуться к тебе, поцеловать – и все! Как я мог остановиться?

– Но ты заявил, что это было ошибкой, – сказала Фелиция, вспоминая утро после той ночи. – Ты решил, что больше ничего подобного не будет.

Да, другого раза не было. Но хватило и того, единственного. В ту ночь была зачата Долли. А Алекс исчез из жизни Фелиции прежде, чем она успела сообщить ему о своей беременности.

– Ты получил то, что хотел, тебе это не понравилось, и ты просто двинулся дальше.

Его лицо потемнело от гнева.

– Ты же ничего не знаешь о том, что я чувствовал после той ночи!

Она презрительно усмехнулась.

– Полагаю, чувствовал себя победителем.

Алекс шагнул к ней, схватил за плечи.

– До той ночи ты была целомудренной. Я лишил тебя девственности. О чем ты говоришь!

Фелиция закрыла глаза, чтобы не видеть его искаженное яростью лицо.

В тот вечер они решили отметить успех Алекса: его пригласили в Голливуд. Было весело, пили шампанское, а когда вернулись в квартиру Алекса, занялись любовью. Тогда все это казалось им – по крайней мере, Фелиции – вполне естественным.

– Не стоило мне тогда так увлекаться шампанским, – хмуро пробурчал Алекс.

Фелиция открыла глаза.

– Шампанское было ни при чем. Рано или поздно это все равно случилось бы. Я и сейчас удивляюсь, что не произошло раньше.

Да, она хотела физической близости чуть ли не с первой встречи. Алекс всегда удерживался на грани, не позволяя себе переступать черту. Может быть, он действительно считал ее слишком юной, слишком ранимой и пытался как-то уберечь от возможных последствий?

Алекс опустил руки и отступил к креслу, но садиться не стал.

– Так не должно было случиться. Я был слишком стар для тебя.

– Ты всего на десять лет старше и совсем не в возрасте Мафусаила, – возразила Фелиция.

– Мне вообще нельзя было связываться с тобой! – пробормотал он. – И дело не только в жизненном опыте. Переехав из Новой Зеландии в Австралию и добившись успеха, я жил на полную катушку. Не ограничивал себя ни в чем. Пока не встретил тебя.

– В твою жизнь вошла глупая и наивная девчонка, – подхватила Фелиция. – Таскалась за тобой повсюду, как собачонка. Влезала во все твои дела...

– Все было не так, и ты это знаешь, – перебил ее Алекс. – Мне нравилась твоя компания: постепенно я так привык к тебе, что не представлял другой жизни. Мне не следовало привязываться к тебе. Я знал, что у тебя есть опекун, человек, которому ты безгранично доверяла после смерти родителей. Я видел, что начинаю играть для тебя ту же роль, что ты воспринимаешь меня с излишним доверием...

– Это чепуха, – вставила Фелиция.

– Но я не был ангелом.

Она нахмурилась.

– Мои чувства к тебе и к... моему опекуну – совершенно разные вещи. Да, я его обожала. А почему бы и нет? Я знала его всю жизнь, он был другом моих родителей. Я всегда считала его своим дядей.

– А я ревновал тебя к нему, – признался Атекс. – Ты постоянно говорила о нем.

– Я любила его! – раздраженно воскликнула Фелиция. – Самый добрый, самый замечательный человек, которого... – Она осеклась, поймав острый, проницательный взгляд Алекса.

– Кажется, я уже слышал эти эпитеты, – медленно сказал он.

Фелиция покраснела, вспомнив, когда именно произносила те же слова. Но вспомнит ли Алекс?

Он молча смотрел на нее, отмечая ее смущение и бледность, еще не веря в то, что объясняло такую реакцию.

– Ну и дурак же я был, да? – пробормотал наконец Алекс, качая головой. – Полный и законченный идиот.

О, как Фелиция хотела, чтобы ситуация разъяснилась постепенно и спокойно! К несчастью, в отношениях с Алексом о спокойствии и постепенности можно и не мечтать.

– Даже не верится! – Он хлопнул себя по лбу. – Твой опекун... твой муж... Как же я не увидел связи? Значит, это один и тот же человек?

Фелиция молчала.

– Я прав? – Алекс снова подступил к ней. – Отвечай!

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь...

– Энтони Рейнолд был твоим опекуном, да? Тем самым дядей, о котором ты все время говорила?

– Да! – вырвалось у Фелиции вместе со слезами.

Алекс отшатнулся от нее как от прокаженной.

– Я думал... полагал... Каким же я был глупцом!

Фелиция посмотрела на него сквозь слезы.

– Ты уходишь?

– Ухожу. Подальше отсюда!

– Но...

– Ни слова больше, – сдержанно предупредил он. – Ни слова. Иначе я за себя не отвечаю.

Дверь гостиной захлопнулась, через секунду хлопнула входная. Алекс ушел. И, вероятно, уже не вернется.

И только тогда Фелиция вспомнила, что так и не сказала Алексу, о том, что Долли его дочь.

Она не сказала ему самого главного!

Что, как она ни любила Энтони, с ним у нее было не так, как с Алексом. Что любовь к Энтони не была романтическим чувством. Что, пытаясь помочь ей, он смотрел на их брак прежде всего как на возможность завести семью.

Алекс ушел прежде, чем Фелиция успела рассказать ему об этом. Прежде, чем смогла объяснить.

Фелиция опустилась в кресло. Что же теперь делать? Она не сомневалась, что Алекс уже не подойдет к ней. Но в любом случае он должен знать правду. Каковы бы ни были последствия, у нее есть обязательства перед дочерью.

Приняв решение, Фелиция взялась за дело: позвонила в отель, в котором Алекс останавливался раньше, выяснила, что он зарегистрировался несколько часов назад. Попросив Полу присмотреть за Долли, Фелиция вывела из гаража машину и поехала в отель.

Только бы не передумать!

Она не ожидала, что Алекс обрадуется ее визиту, но пусть выслушает то, что ей нужно сказать. Конечно, между ними все кончено, но есть еще Долли, успевшая привязаться к Алексу. Ее брак с Энтони позволил девочке расти в полной семье, и теперь Фелиция была полна решимости защитить дочь, уберечь ее от тяжелой психологической травмы.

– Если не ошибаюсь, мистер Криспин совсем недавно прошел в бар, – сообщил портье, отвечая на ее вопрос.

Фелиция поблагодарила и направилась в бар. Неужели Алекс снова начал пить? Тогда можно ожидать скандала.

Вперед! – сказала она себе. Ты пришла сюда поговорить с ним, так что не отступай.

Алекс сидел в самом углу полутемного бара, в руках у него был бокал с коричневатой жидкостью, наверное с виски.

Фелиция остановилась у столика, и Алекс, почувствовав чье-то присутствие, медленно поднял голову. Когда он увидел Фелицию, в его глазах тут же вспыхнули злые огоньки.

– Что тебе нужно? – сердито спросил он.

Фелиции было нужно только одно: чтобы

Алекс спокойно, не перебивая, выслушал ее, а потом позволил уйти.

– Я могу присесть?

– А почему нет? Хотя, если хочешь просто выпить, здесь полно свободных столиков.

– Я не хочу выпить. – Фелиция села напротив него. – Ты ушел, не выслушав меня.

Алекс кивнул и поднес к губам бокал.

– Не беспокойся, – пробормотал он, поймав ее настороженный взгляд. – Я заказал виски двадцать минут назад и не сделал еще ни глотка.

– Алекс, я хочу объяснить кое-какие детали моего замужества, о которых ты ничего не знаешь, – начала она, тщательно подбирая слова. – Обстоятельства...

– Мы говорим о Долли?

– А что Долли? – настороженно спросила Фелиция.

– Может быть, поможет вот это. – Алекс достал из кармана пиджака несколько фотографий и разложил их на столе.

Фелиция наклонилась, чтобы получше рассмотреть снимки. Они были старые, сделанные лет тридцать назад, и одежда изображенных на них людей вызывала ностальгическую улыбку, но мальчик, запечатленный на каждом из снимков, поразительно напоминал Долли.

– Ты?

– Я взял их у матери, когда был в Веллингтоне, – подтвердил Алекс, собирая фотографии и пряча их в карман.

Фелиция отвела глаза.

– И... как давно ты знаешь?

– Знаю о чем? Что ты могла быть беременной, когда я уехал? – Алекс помолчал. – С того момента, когда увидел Долли.

– Тогда почему же?..

– Ничего не сказал? – Он поднес к губам бокал, сделал глоток. – Ждал, что ты сама расскажешь. Глупо.

– Я собиралась рассказать.

– Когда?

– Сегодня, но не успела...

– Не успела. Когда я понял, что ты вышла замуж за этого...

– Помолчи. Мы не собирались никого обманывать...

– Как все удачно сложилось, – насмешливо протянул Алекс. – Был опекуном, стал супругом. Удобно.

– Ну зачем ты так? – простонала Фелиция.

– Как так?! – едва сдерживаясь, воскликнул Алекс. – Черт возьми, с каким удовольствием я свернул бы тебе шею! Не знаю, зачем ты пришла, но считаю, что говорить нам не о чем. Тебе лучше уйти.

– Лучше? Кому лучше? – Теперь и Фелиция начала злиться. – А как ты думаешь, Алекс, что случилось девять лет назад? Думаешь, я солгала Энтони, попытавшись выдать Долли за его дочь? Поэтому ты так бесишься? Так вот, Энтони с самого начала знал, что не он отец ребенка. Он не мог им быть.

Алекс молча смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.

– Почему не мог? – спросил он наконец.

– Я тоже принесла фотографию. – Фелиция открыла сумочку и положила на стол снимок.

Алекс бросил мимолетный взгляд на фотокарточку в красивой резной рамке.

– Спасибо, я ее уже видел.

Она кивнула.

– Но ты не знаешь всего. Посмотри, Энтони сидит в кресле-коляске. Последние двадцать пять лет он был прикован к нему. – Ее голос дрожал.

Алекс взял фотографию и поднес к глазам.

Фелиция знала, что он увидит, присмотревшись внимательнее: неестественно согнутые ноги Энтони. Паралич, следствие травмы, полученной им в автокатастрофе.

– Он много помогал мне, пока я была беременной, – продолжала Фелиция, глотая слезы.

– Он забрал нас из больницы, не спал ночами, когда у Долли резались зубки. Энтони часами играл с малышкой и никогда не уставал от нее. Когда Долли в первый раз назвала его папой, он расплакался. – Фелиция всхлипнула. – Энтони никак не мог поверить, что ему привалило такое счастье – стать отцом.

– Ты любила его? – резко спросил Алекс. – Отвечай, Фелиция.

– Я пыталась рассказать тебе о своих чувствах к нему, но ты, похоже, не слушал. – Она достала из сумочки платок и промокнула глаза. – Я очень его любила. Но не была влюблена.

Да и как это возможно, если единственный мужчина, в которого я была влюблена, сидит сейчас напротив меня? – мысленно закончила Фелиция.

Алекс выпрямился.

– Думаю, бар не то место, где мы можем спокойно все обсудить. Ты поднимешься ко мне в номер?

Фелиция долго смотрела на него.

– Да, – наконец сказала она. – Поднимусь.

Алекс помог ей встать из-за стола, они вышли из бара и молча направились к лифту.

Когда они дошли до апартаментов Алекса, Фелицию трясло как в лихорадке. Чем закончится их разговор, от которого так много зависит?

– Очень мило, – заметила она, оглядывая роскошный интерьер гостиной.

Алекс, подойдя к мини-бару, достал небольшую бутылку виски и бокал.

– Выпей, – сказал он и, заметив колебание Фелиции, добавил: – Тебе сейчас не помешает.

Фелиция не любила виски, как, впрочем, и другие крепкие напитки, но в данном случае Алекс был прав. Сделав глоток, она едва не поперхнулась, но приятная теплая волна уже разбежалась по телу, неся ощущение покоя и комфорта.

– Давай сядем, – вежливо предложил Алекс. – По крайней мере, ты садись, а я постою. Насколько я понимаю, ты еще не рассказала мне всего, что хотела. – Он отошел к столику, на котором красовалась высокая ваза с цветами. – Но позволь мне изложить свою версию того, что произошло девять лет назад. Ты не против?

– Излагай, – согласилась она, делая второй глоток.

– Так вот... – Алекс поправил цветы. – Ты уже знаешь о моих чувствах, о том, как я видел ту ситуацию. Я лишь не сказал, что был влюблен в тебя. Да, влюблен!

Фелиция недоверчиво посмотрела на него. Этого не может быть! Он не мог быть влюблен в нее! Это она...

Алекс усмехнулся.

– Иногда твои эмоции настолько очевидны... Да, я был влюблен в тебя. Но считал, что ты еще слишком молода и неопытна, чтобы просить тебя выйти за меня замуж. Мне казалось, что тебе надо пожить, разобраться в себе и в окружающем мире, а уж потом решать, с кем связывать судьбу.

Фелиция допила виски и поставила бокал на столик.

– На прошлой неделе ты сказал, что хотел бы видеть меня прежней... – Ей лишь теперь стал понятен смысл этих слов. Фелиция решительно покачала головой. – Ты не мог любить меня девять лет назад. Ты не бросил бы меня, если бы любил. Ты не женился бы на другой женщине, едва приехав в Америку.

Алекс потер подбородок.

– После той ночи, когда мы занимались любовью, я понял, что должен уйти из твоей жизни, дать тебе возможность повзрослеть без моего влияния. Уехав из Австралии, я не сразу отправился в Америку. Сначала я вернулся домой. Вот тогда-то моя мать и узнала о твоем существовании. Я рассказал ей все.

– Все?

– Все. Она согласилась, что смерть родителей стала для тебя тяжелым ударом, что, возможно, тебе не хватает эмоциональной зрелости, что мое решение уйти из твоей жизни, вероятно, лучший вариант...

– Однако мне хватило зрелости, чтобы стать матерью! – возразила Фелиция. – И не думаешь ли ты, что вы – ты и твоя мать – могли бы позволить мне самой принимать решения?!

– Я всегда хотел вернуться.

– Но ты же женился на другой, – напомнила она.

– Мне было плохо без тебя в Америке. Я много пил, – спокойно признался Алекс. – Иногда по несколько дней подряд. Не сочти это за попытку оправдаться. – Он вздохнул. – Джоди была очень красивая... Однажды она сказала, что у нее будет ребенок. Что я мог сделать? Мы поженились. Потом оказалось, что она ошиблась насчет беременности. Старый трюк, но он сработал. И я на него попался!

Да судьба любит такие шутки! Алекс женился из-за вымышленного ребенка, не подозревая, что в Австралии у него родилась дочь.

– Ладно, чего ты от меня хочешь? Чтобы я пожалела тебя?

– Нет. – Он пожал плечами. – Ошибку совершил я. И я же за нее поплатился. Плохо то, что из-за этой ошибки мне не удалось вернуться. Я знал, что ты не простишь, никогда уже мне не поверишь. Но когда увидел тебя на прошлой неделе...

– Что ты подумал, Алекс? Что почувствовал?

– Сначала опешил. А потом... потом испытал настоящую эйфорию: решил, что судьба дает мне второй шанс. И вдруг ты сказала, что замужем! – Он грустно усмехнулся. – Вышла замуж восемь лет назад, после моего развода. Я впал в отчаяние. Только через день мне удалось узнать, что твой муж был на тридцать лет старше тебя и что он умер...

– И ты решил, что я вышла замуж за Энтони из-за денег, – сухо заметила Фелиция.

– А что еще я мог подумать? Такая разница в возрасте... Ясно, что о любви не могло быть и речи. Он же был на двадцать лет старше меня! Потом я увидел Долли и... в общем, мне пришлось многое пересмотреть. Я предположил, что ты вышла замуж ради ребенка. По крайней мере, я на это надеялся. И вот сегодня еще одна новость... Ты ведь прямо-таки обожала своего опекуна.

– Да, обожала, – с чувством подтвердила Фелиция. – Он помог мне встать на ноги, всегда заботился обо мне. Всегда! – Ей вспомнились те далекие дни, когда она, уже зная о женитьбе Алекса, поняла, что беременна. Только Энтони спас ее от отчаяния. – Но я не была влюблена в него. И он не был влюблен в меня. Нас соединила любовь к ребенку, но мы до самой смерти Энтони оставались добрыми друзьями.

– Как ты, должно быть, ненавидела меня все эти годы, – пробормотал Алекс.

– Да. – Фелиция не собиралась лгать: она действительно ненавидела Алекса за то, что он бросил ее, женился на другой, не оказался рядом, когда родилась их дочь. – Да, какое-то время. Пока не появилась Долли. Любовь к ней переполняла меня, для ненависти просто не осталось места.

– Знаешь, я тоже ее люблю.

– Знаю. – Она кивнула. – Поначалу, когда я узнала, что беременна, меня охватило отчаяние. Энтони сказал, что я должна сообщить обо всем тебе. Он даже был готов сопровождать меня, если я решила бы лететь в Америку. Но потом мы увидели в газетах фотографии...

– О, Фелиция...

– Нет. – Она остановила Алекса движением руки. – Нам нужно высказаться. Давай дойдем до конца. Так вот... Энтони знал, что я хочу сохранить ребенка, и предложил мне выйти за него замуж, чтобы он смог позаботиться о нас. – Ей пришлось умолкнуть из-за вновь навернувшихся на глаза слез. – Мы подошли к самому трудному...

Алекс взял ее за руку.

– Знаю, это слабое утешение, но я заслужил все, что бы ты ни сказала.

– Дело не в том, кто что заслужил. – Фелиция перевела дыхание. – Будь я другой девять лет назад, возможно, ничего и не случилось бы. Но суть в том, что мы оба такие, какие есть. И, если бы ты предложил мне тогда выйти за тебя замуж, я согласилась бы. Но, оглядываясь назад, должна сказать: я не стала бы менять что-то в жизни.

– Потому что в конце концов вышла замуж за того, кого любила...

– Ты хоть слушал, что я говорила?! – вспылила Фелиция. – Я любила Энтони, но не была в него влюблена. – Она помолчала. – Не хочу лгать, а потому скажу, что не жалею о замужестве. Энтони оказался прекрасным супругом и отцом. Лучшего я не могла и желать.

Ну вот и все. Она сказала то, что хотела. Независимо от того, как сложатся в будущем ее отношения с Алексом, он должен понять: она ни о чем не жалеет и никогда не позволит кому-либо порочить Энтони.