Текст книги "Без ума от герцога"
Автор книги: Элизабет Бойл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 6
– Ты взял мою карету без моего позволения? – Голос Джека походил на злобное рычание.
Джеймс повернулся к брату, спускавшемуся с лестницы в халате. Можно подумать, этот поступок стоил такой поспешности.
– Это своеволие, Паркертон, забирать чужую карету и лошадей без позволения, – продолжал возмущаться Джек.
Джеймс поднял бровь:
– А сколько раз ты без спросу брал моих лошадей?
У Джека хватило здравого смысла смутиться:
– Ничья. Но в свою защиту должен сказать, что я всегда совершал набеги на твою конюшню с самыми благородными намерениями и делал это в твое отсутствие.
– Я запомню это на будущее, – улыбнулся брату Джеймс. – И уж конечно, не собираюсь похищать экипаж, чтобы преследовать какую-нибудь девицу.
Джек спустился с лестницы.
– В этом и заключается разница между нами.
– И какая же?
– Я бы не завез даму в канаву.
– Я могу править каретой. – Джеймс расправил плечи, и швы на сюртуке Джека затрещали.
Брат тяжело вздохнул:
– И когда я получу назад свой сюртук?
– Когда я покончу с этим делом. Разве Ричардс не принес тебе несколько штук?
– Принес. Но мне нравится этот.
Силы небесные! Джеймс предложил брату на выбор лучшие творения Уэстона, а он предпочитает этот скверно скроенный сюртук, который даже на тряпки для мытья пола не годится.
Можно подумать, что Джеймс собрался отобрать его у брата.
– Как я понимаю, у тебя договоренность с леди Стэндон. – Джек сквозь открытую дверь изучал состояние своих лошадей и кареты. – Так рано? Да еще в воскресенье? Куда ты собрался, Паркертон?
– Не знаю. Это ее идея. Какая-то чепуха насчет того, как отработать мой счет.
Очень соблазнительная чепуха.
«Сэр, что бы вы сказали, если бы ваш счет оплатили не наличными, а другим способом?»
– Думаешь, она поднялась? – Джек оглянулся на слоняющихся слуг и понизил голос: – После спектакля прошлой ночи?
Джеймс замер. Он об этом не подумал. Он был так настроен сдержать слово, и забыл, что леди Стэндон сегодня утром может быть несколько не здорова.
Или прячется.
Что, вероятно, и ему следует сделать, учитывая состояние дел после минувшей ночи.
Оставив леди Стэндон, он вернулся домой и обнаружил, что Джек, Миранда и Арабелла ждут его.
– Ну, Паркертон, ты и дал повод сплетням, – объявил Джек из кресла короля Гарри, откуда Джеймс обычно отчитывал какого-нибудь нерадивого члена семьи.
Джеймс посмотрел на брата:
– Ты не… то есть… никто не знает?
– Конечно, нет, – сказал Джек. – Слава Богу, никто не понял, кто ты, и не узнал твою ношу. Пока.
– От меня они это не услышат, – скрестила руки на груди Арабелла.
– Мое поведение вряд ли стоит такого… – отмахнулся Джеймс.
– Ты целовал ее, папа! – сказала Арабелла. – Все видели.
Этого он и боялся. Напрасно он надеялся, что в саду слишком темно.
– Это просто ужасно, – продолжала дочь. – Втянуть нас в такой скандал. – Ты о нас совершенно не думаешь!
– Никто не знает, что это был я, – защищался Джеймс. Ему никогда не приходилось оправдываться, это все равно, что ходить по тонкому льду. И, по меньшей мере, смущает.
– Пока не знает! – погрозила ему пальцем Арабелла. – Я думала, что мужчина в твоем возрасте…
В его возрасте? Джеймс посмотрел на дочь. Он не так стар.
Пожав плечами, она громко фыркнула:
– В самом деле, папа!
– Послушай… – начал он.
– Нет! – сказала Арабелла. – Хватит. Меня твое безумие не погубит.
– Я не безумный, я просто пытаюсь найти этой леди мужа.
Все трое вопросительно уставились на него.
Найти мужа, поцеловав ее перед всем светом?
– Возможно, вам следовало предоставить поиски мужа для леди Стэндон нам, – сказала Миранда.
Предоставить им? Джеймс покачал головой, собственническое чувство пульсировало в его жилах. Оставить поиски мужа для леди Стэндон его практичной и хваткой невестке?
Никогда. Она решит эту задачу до конца недели.
Тогда Элинор будет потеряна для него навсегда. А он не готов отпустить ее… пока.
– Нет, – сказал он, стараясь выглядеть разумным и ответственным. Каким он и был обычно. – Это мое дело.
– Тогда больше никаких поцелуев, – сказал Джек. – Это погубит леди Стэндон. Сейчас она респектабельная вдова, но если ты втянешь ее в какую-нибудь скандальную… – Он взглянул на Арабеллу и продолжил: – …ситуацию, как ты собираешься найти приличного и достойного человека, который женится на ней?
Джеймс неохотно кивнул. Как он мог спорить с Джеком? В таких делах Джек эксперт. Разве не он погубил Миранду, поцеловав ее?
Но его брат не закончил.
– Паркертон, ты вряд ли сможешь выдать леди замуж с чистой совестью, если ты… – Из приличия Джек не закончил фразу, но все поняли, что он имел в виду.
«Если ты уложишь ее в свою постель».
О, это было искушение. Когда Джеймс опустил Элинор на кровать, и она положила руку на его грудь, так горячо и доверчиво, он едва не подхватил ее на руки и не отвез к себе домой и…
– Черт побери, Паркертон, ты меня слушаешь?
– Да, конечно, – поднял глаза Джеймс.
– О чем я только что тебя спросил?
– Есть ли у меня какой-нибудь опыт езды по городу, – предположил он. И к счастью, угадал.
Джек был явно разочарован.
– Ну и как, есть у тебя опыт?
– Я ездил по городу.
Не в Лондоне, конечно. Деревня рядом с Паркертон-Холлом считается? Видимо, нет, но он с этим довольно хорошо справлялся.
– Тогда возьми мою карету, – сказал младший брат.
– Спасибо, Джек. – Джеймс направился к двери.
– Рад помочь. – Впрочем, вряд ли Джек был доволен. – Ты понимаешь, что делаешь? – спросил он, следом за Джеймсом направляясь к двери.
Джеймс повернулся к брату и увидел в его глазах только заботу.
Его поразило, что за последние два дня что-то изменилось между ними. Словно Джек стал добропорядочным членом семьи, а Джеймс разжалован в паршивые овцы.
– Нет, – признался он. – Но полагаю, уж кто-кто, а ты поймешь.
Он вышел, сел в карету и покатил по улице.
Еще не миновав дом, Джеймс сообразил, что поехал не в том направлении. Он резко развернулся и промчался мимо Джека, который стоял в дверях, качая головой.
– Я любил эту карету, – пробормотал Джек, собираясь вернуться в теплую постель. Но это не удалось. Ричардс, Уинстон, Кантли и миссис Окстон преградили ему дорогу.
– Вы отпустили его?! – воскликнула миссис Окстон. – О чем вы думали, лорд Джон?
Это экономка подняла его новостью, что Паркертон украдкой взял его карету. А Джек всегда думал, что главный смысл жизни миссис Окстон – это сплетничать о нем.
«Должно быть, старушке ужасно скучно с тех пор, как я переменился», – подумал Джек.
Уинстон, глянув на своих друзей, прочистил горло.
– Лорд Джон, вы не думаете, что ситуация требует определенного внимания?
– Какая ситуация, Уинстон? – спросил Джек. Его единственной мыслью было вернуться в постель. К жене.
– С его светлостью, – выпалила миссис Окстон.
– А что с моим братом? Он поехал покататься.
– Это не входит в его планы. – Уинстон протянул дневник с перечнем занятий герцога. – Он ушел, не посоветовавшись с нами.
– И в этом сюртуке! – передернул плечами Ричардс.
– Это мой сюртук, – заметил Джек.
Это нисколько не успокоило дотошного камердинера его брата.
– Он не взял с собой Майклза или хотя бы Фоули, – пожаловался Ричардс, упомянув вездесущих лакеев герцога. – Он ушел один. И это не в первый раз.
Миссис Окстон взглянула на своих сотоварищей-мужчин и тяжело вздохнула, словно хотела сказать, что если они не собираются прямо изложить суть дела, это сделает она.
– Мы думаем, он сдвинулся.
Сдвинулся? Джек удивленно уставился на нее.
– Уж кому, как не вам, знать, что я имею в виду, – сказала Экономка. – Это все кровь Тремонтов.
Все с мрачной озабоченностью закивали.
Джек поджал губы, чтобы не расхохотаться. Они думают, что Паркертон, наконец, сошел с ума, как многие из его предков?
– Добро бы он, как седьмой герцог Паркертон, приказал нам накрыть стол, чтобы его кролики могли отобедать вместе с ним, – начала миссис Окстон, остальные закивали, – мы бы слова не сказали. Но, лорд Джон, его светлость стал непредсказуем!
Непредсказуем? Это худшее, что они могут вообразить? Непредсказуемость хуже, чем увлечение седьмого герцога кроликами, которым, к ужасу семьи, он дал имена членов королевской фамилии?
Это Джеймса они обсуждают. Пока Клифтон не стукнул его в «Уайтсе», Паркертон вел размеренную и организованную жизнь.
Он был более предсказуем, чем почтовая карета. Поэтому Джек решил их успокоить:
– Если хотите знать, мой брат немного спятил…
Миссис Окстон охнула, остальные отступили.
– Нет-нет, ничего страшного, – поспешно заверил Джек. – Он просто влюбился.
– Влюбился? – прошептала миссис Окстон, прижав руку ко лбу.
Ричардс, словно перепуганная дама, рухнул в кресло.
– Это ужасно.
Оглядев их, Джек сообразил, что сообщение о том, что их хозяин безумно влюбился, вряд ли тот ответ, которого они ждали.
Возможно, надо было сочинить какую-нибудь историю о кроликах.
В конце Кавендиш-сквер три фигуры выскользнули из тени переулка.
– Это он? – спросил великан.
– Да. Этот.
– И ты хочешь, чтобы мы последили за ним? – спросил второй.
– Да. Судя по моим источникам, он направляется на Брук-стрит за леди Стэндон.
Парочка кивнула.
– Отправляйтесь за ним и, если будет возможность, проследите, какие у него намерения. – Тяжелый кошелек перекочевал к одному из мужчин.
Взвесив кошелек на руке, тот улыбнулся и сунул в потрепанную куртку.
Великан с мощной грудью хрустнул пальцами, не отрывая глаз от цели.
– Мы о нем позаботимся.
Тия и Элинор ждали мистера Сент-Мор на ступенях дома на Брук-стрит.
Дрожа в длинной накидке, Тия критическим взглядом окинула улицу.
– Он опаздывает.
– Всего на несколько минут. – Элинор изо всех сил старалась не слишком открывать глаза из страха, что у нее голова расколется.
«Вот что бывает, если выпить больше двух бокалов вина», – бранила она себя. Ночь, к ее ужасу, превратилась в страшную путаницу. Элинор помнила, что поехала на бал к Сетчфилду… танцевала с Лонгфордом… а потом… потом было что-то очень скандальное.
– И почему мы не можем подождать внутри? Хватит того, что ты настояла, чтобы мы поднялись рано и были готовы за полчаса до того времени, когда он должен появиться.
Элинор не обращала внимания на жалобы Тии. Она едва ли могла объяснить младшей сестре, что поднялась раньше слуг, потому что боялась посмотреть им в глаза. И потому что ее всю ночь тошнило. Холодный утренний воздух поправил ее желудок.
Если бы он мог справиться с другими ее заботами! Она не помнила, как добралась домой прошлой ночью, как оказалась в постели…
Ее сестра фыркнула так, словно ей шестьдесят четыре, а не четырнадцать.
– Чем ты, Минерва и Люси так досадили герцогине, что заслужили это? – Тия мрачно посмотрела на их новый дом.
– Не думаю, что теперь это имеет большое значение, – сказала Элинор, не желая возвращаться к прошлому.
После многолетних препирательств между вдовами Стэндон и борьбы за разные дома Стерлингов герцогиня Холлиндрейк поселила всех трех в этом доме в наказание.
Но, как ни странно, вместо того чтобы перегрызться, три вдовушки подружились.
И обрели родство, которого не смогли бы почувствовать при других обстоятельствах, сообразила Элинор.
Тия покачивалась на каблуках.
– Не понимаю, почему Люси и Минерва тебе раньше не нравились. Люси такая веселая, забавная, а Минерва обещала научить меня вязать.
Пусть лучше Минерва научит Тию вязать, чем Люси – воровским навыкам. Элинор не нужно, чтобы ее сестра умела открывать замки и шпионить. Тия не унималась. Снова взглянув на дорогу, она сказала:
– Он не едет. Может, войдем в дом?
– Он будет здесь, – заверила ее Элинор.
Будет!
Но и она начала задумываться, появится ли мистер Сент-Мор. В конце концов, она сама призналась, что у нее нет денег оплатить его счет.
И прошлая ночь… Его определенно не было на балу у Сетчфилда. Туда можно попасть только по приглашению.
Как Сент-Мор мог попасть туда без приглашения?
Нет, она не могла его там видеть. Это невозможно.
Хотя…
«– Что вы здесь делаете, Сент-Мор?
– Я пришел с докладом».
Доклад посреди бального зала? Что за нелепость? Должно быть, ей показалось.
Ее пальцы взлетели к губам. Значит, и все остальное – пригрезилось.
– В этом мистере Сент-Море есть что-то странное, – заметила Тия.
– Странное? С чего ты это взяла? – спросила у нее Элинор.
– Не знаю. Мне почему-то так кажется.
– Кажется? Как в тот раз, когда ты решила, что зеленщик убил свою жену?
– Это другое, – рассердилась Тия.
– Надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы ты совала нос в дела мистера Сент-Мора с целью выяснить, не зарыл ли он жену в подвале.
– И не в подвале. Я думала, что зеленщик похоронил жену в саду.
Элинор скрестила руки на груди.
– И ты думаешь, что мистер Сент-Мор зарыл жену в саду?
– Не знаю. Сначала я намерена выяснить, женат ли он.
– Женат? – выпалила Элинор. – Надеюсь, нет! – Она сообразила, что ее необдуманные слова только подхлестнут сестру, и добавила: – И не смей спрашивать его об этом. Семейное положение мистера Сент-Мора нас не касается.
Тию это вряд ли убедило, а Элинор вдруг почувствовала болезненный укол… Не любопытства, а чего-то более мрачного. Жгучего. Близкого к глубоко угнездившейся ревности.
Это правда? Он женат?
О Господи! Элинор бросило в жар. Она должна узнать, поскольку вряд ли может грезить и мечтать о нем, если он женат!
Ей в голову не приходило, что он женат и что спрятал жену на заднем дворе.
– Тебе же хочется узнать, есть ли у него жена? – Тия снова раскачивалась на каблуках.
– Нет, – бросила Элинор.
– Теперь мы можем это узнать, поскольку он, – девочка кивнула на дорогу, – наконец появился. Ты его спросишь или я?
– Мы обе не станем этого делать, – ответила Элинор.
– И все-таки в нем есть что-то странное, – вызывающе прошептала Тия, когда он остановился перед ними.
– Доброе утро. Леди Стэндон, мисс Рэкстон. – Он наклонил голову, но не раньше, чем Элинор заметила в его глазах озорные искорки, от которых ее бросило в дрожь. – Рад видеть вас в добром здравии, леди Стэндон. – Он подал ей руку.
Когда его пальцы коснулись ее руки, когда решительно поддержав, он усадил ее рядом с собой, когда его тепло окутало ее, воспоминания о минувшей ночи ожили.
«Милая дама, именно так это делать лучше всего…»
Вспыхнувший жар желания прогнал холод февральского утра.
Его поцелуй углубился… и она знала, что этот роскошный мужчина не джентльмен.
Щеки Элинор горели, когда она плюхнулась на сиденье рядом с ним, задев его бедром.
О Господи! Что произошло прошлой ночью? И когда она в поисках ответа посмотрела на Сент-Мора, этот развязный тип имел дерзость подмигнуть ей и взялся за вожжи.
– Куда, миледи? – спросил Джеймс, когда Тия устроилась на месте ливрейного грума позади них. И хотя он понимал, почему Элинор взяла с собой сестру, это задело его за живое.
Он надеялся, что они будут одни, хотя знал, что это неприлично.
«Бед прошлой ночи тебе мало?» – почти услышал он слова Джека.
– На Петтикоут-лейн. – Элинор чинно сложила руки на коленях, будто только что назвала адрес на Бонд-стрит.
– Петтикоут-лейн?
– Конечно. Куда же еще ездят за покупками в воскресенье утром?
– Действительно. – Джеймс надеялся, что найдет дорогу.
К счастью для него, леди Стэндон знала направление. Они ехали через Лондон по парадным и пользующимся дурной славой улицам, через элегантные районы и убогие, пока Лиденхолл не перешел в Олдгейт. Всю дорогу Тия весело болтала, засыпая его вопросами, как судья, на которые Джеймс изо всех сил старался не отвечать.
Элинор, однако, сидела рядом с ним молча и скованно, не глядя по сторонам.
«Она помнит или забыла?» – терялся в догадках Джеймс.
Он вручил поводья самому приличному из орды парней, ждущих возможности присмотреть за лошадьми и повозками торговцев. Джеймс подозревал, что Элинор обрадовала густая толпа, которая помешает их беседе.
– Вы дали этому парню слишком много, – сказала она, но вряд ли это прозвучало как выговор.
– Похоже, он сможет употребить лишние монеты на пользу.
Леди Стэндон промолчала, словно у нее на этот счет было другое мнение, потом взяла его под руку.
И снова, как прошлой ночью в саду, как на улице перед магазином с тканями, Джеймса поразила мысль: она ему подходит. Она подходит ему как первоклассно сшитый по его меркам сюртук.
Как такое возможно?
Погруженный в свои мысли, он ничего не замечал вокруг. Пока они не оказались в переулке, по обеим сторонам которого выстроились торговцы.
Длиннобородые евреи с пейсами, кокни, расхваливающие свой товар, кого тут только не было. Разнообразные товары грудами свалены на прилавках: платья, сюртуки, кружева, коврики, домашняя утварь, книги и всякая всячина.
А люди! Из всех слоев общества. Торговцы и их жены, актрисы и слуги из харчевен, даже фермеры и мужланы из ближайших предместий. Болтались тут и темные личности, здесь столько кошельков, что воров и карманников тянуло сюда, словно магнитом.
Джеймс притянул леди Стэндон ближе, чем допускают приличия, и она взглянула на него. Это было как в тот момент в саду, когда они перешли от подтрунивания к поцелую, потому что когда их взгляды встретились, что-то в нем вспыхнуло, но на этот раз она резко отпрянула и пошла посмотреть сваленные на столе перчатки.
– Вы ведь никогда здесь не бывали, мистер Сент-Мор? – Леди Стэндон показала Тии пару перчаток. Девочка недовольно сморщила нос, и они пошли дальше, леди Стэндон решительно шагала впереди него.
– Не могу сказать, что был.
– Восхитительно, правда? – добавила Тия.
Джеймс не разделял восторга Тии.
– Что мы здесь делаем? – шепнул он на ухо леди Стэндон.
– Ищем платья для Тии, одежду для меня и, конечно, новый сюртук для вас.
– Здесь? – Он огляделся.
В этом хаосе?
– Да, конечно. Если на вас вдруг не свалилось герцогское состояние, – поддразнила она. – Идемте. У вас такой вид, будто вы никогда не покупали подержанные вещи, хотя ваш сюртук свидетельствует совсем о другом.
– Вы меня разоблачили, – с готовностью согласился он. – Но не думаю, что мне нужно…
– Ваша жена станет возражать? – высунула голову из-за плеча старшей сестры Тия.
– Тия! – одернула ее леди Стэндон, пока он медлил с ответом.
– Моя…
– Да. Ваша жена, – с расстановкой произнесла неисправимая плутовка. – Она станет возражать, если вы вернетесь домой с новым сюртуком?
– Нет, – сказал он, подумав, что жена – это самая меньшая его забота. А вот Ричардс по меньшей мере пару недель будет в полной прострации, если Джеймс явится домой с сюртуком, который его камердинер не выбрал лично. Да он просто уволится.
Тия не обращала внимания на уничтожающие взгляды и румянец сестры.
– Она не станет возражать, что вы позволили моей сестре выбрать вам сюртук или у вас дома нет такого препятствия?
– Жена вряд ли…
– Вы женаты? – выпалила Элинор и быстро прикрыла рот рукой, словно хотела сквозь землю провалиться.
Он прекрасно понимал ее чувства.
– У меня нет жены, – сказал он Тии. – Я вдовец.
Видимо, это вызвало облегчение у леди Стэндон, но не у се сестры.
Она пробормотала что-то вроде «спроси, есть ли у него сад» и отошла к прилавку с обувью.
С уходом девочки воцарилась неловкая тишина.
– Ваша сестра… – начал он.
– Извините, – сказала леди Стэндон.
Оба остановились, потом рассмеялись.
– Она дерзкая маленькая озорница, – добавила леди Стэндон.
– Настоящая проказница. – Он не собирался говорить это вслух. Потому что многие, вероятно, сказали бы то же самое об Арабелле.
Арабелла! Это из-за нее он приехал в Лондон.
В прочем, если бы не выходки его дочери, он никогда бы не встретил леди Стэндон. Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся:
– Не тревожьтесь, я не обиделся. Ваша сестра очаровательна.
– Я говорила ей, чтоб она не спрашивала… – начала Элинор и замолчала, сообразив, что выдала свое любопытство.
Внутри у Джеймса потеплело.
– Вас интересовало, женат ли я?
– Только чтобы не поставить вас в неловкое положение перед женой, если она у вас есть… я бы не хотела… О Господи! Да, меня это интересовало.
– Могу понять почему, – поддразнил он ее, отходя.
Элинор уставилась на него.
– Почему вы так говорите? – спросила она, поспешив за ним, затем взглянула на зонтик, на котором было больше дыр, чем кружев. – Не потому ли…
– Вы не помните? – тихо спросил он.
– Что? – Она положила зонтик и потянулась к такой же потрепанной сумочке.
– Прошлую ночь, – сказал он, наблюдая за ее реакцией. Леди Стэндон вздрогнула, затем побледнела.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я прекрасно помню прошлую ночь. Я поехала на бал к Сетчфилду. Познакомилась с герцогом Лонгфордом. Очаровательный человек! Он пригласил меня на танец, дважды, да будет вам известно.
– Невероятно, похоже, вечер был просто замечательный. – Джеймс помолчал, затем решил подтолкнуть ее немного дальше. – И что произошло потом?
Элинор быстро взглянула на него:
– Что вы имеете в виду?
– Что произошло потом? – повторил он, скрестив на груди руки и наклонив голову набок.
– Я поехала на бал, – сказала она. – Встретила герцога…
– Да-да. Я все это знаю, – отмахнулся он от перечисления фактов. – Что случилось после того, как вы танцевали с Лонгфордом.
– Дважды. Я танцевала с ним дважды.
– Это я уже слышал, но мне любопытно, что произошло потом.
Элинор положила сумочку и пошла к следующей палатке, старательно делая вид, что его расспросы ее не тревожат.
– Там была такая толчея, сэр. Столько людей… столько танцев.
– Да, я знаю. Вы дважды танцевали с Лонгфордом. Но вы же знаете, что на балу у Сетчфилда обязательно происходит что-нибудь скандальное. Я не могу удержаться от любопытства…
Она замерла, потом медленно повернулась к нему.
– Вы, сэр, не джентльмен. Вы ведь были там?
Он кивнул, пытаясь сдержать улыбку.
Она пошла вперед и прошептала, чтобы ее сестра не слышала:
– Что случилось?
Джеймс рассмеялся:
– Миледи, я никогда не целуюсь и не болтаю. – Подмигнув ей, он отошел.
Оглянувшись, он заметил, что лицо у нее такое же красное, как пурпурный бархат, которым она восхищалась недавно, и одно он знал наверняка.
Если прежде она мало что помнила об их страстной интерлюдии в саду, теперь она помнит.
Джеймс думал, что смутил ее, но ошибся. Через несколько минут леди Стэндон расправила плечи и последовала за ним, стуча каблуками.
Однажды он поймет, что этот звук – сигнал того, что он перешел черту, но сегодня он был слишком увлечен своим озорством, чтобы понять, что Элинор Стерлинг не так легко смутить.
– Как продвигается ваш доклад? – спросила она, переменив тему.
– Доклад?
– Да, по поводу моего списка герцогов, – сладко улыбнулась она, будто прежнего разговора не было.
– Ах да. У меня сегодня встреча с близким партнером Эйвенбери, – сказал Джеймс.
– Правда?
– Да. – Он помолчал, потом взглянул на нее. – Эйвенбери – необычный выбор. Вы так не думаете?
– Я размышляла о нем. На его странице в «Холостяцкой хронике» кляксы, я смогла извлечь минимум информации и разобрала только фразу «наиболее вероятно».
Джеймс не сразу понял, что она хотела сказать.
– Холостяцкая – что?
– «Холостяцкая хроника», – подсказала Элинор, отмахнувшись от торговца, предложившего ей два платья. – Это очень неловко, но, думаю, нехорошо скрывать это от вас. Этот журнал составила герцогиня Холлиндрейк.
У Джеймса разболелась голова. Герцогиня Холлиндрейк? Вот проблема в юбке.
– «Холостяцкий журнал»?
– «Холостяцкая хроника», – уточнила Элинор. – Она работала над ней годами.
Годами? Значит, бывшая Фелисити Лэнгли составила свою хронику, когда была ученицей Миранды. Впервые он встретил будущую герцогиню на свадьбе Джека и Миранды.
«Ваша светлость, у меня несколько вопросов о ваших знакомых герцогах…»
Вот проказница! Теперь-то он знает, что она тогда затевала.
– Она составила настоящую энциклопедию обо всех холостяках Англии. – Помолчав, Элинор взглянула на него. – Приемлемых, конечно.
– Конечно, – согласился Джеймс. О Господи! Это все равно, что вручить дьяволу список желаемых перспектив.
Потом он замолчал. Черт! Что в этом журнале сказано о нем? Явно что-то пугающее, если леди Стэндон не включила его в свой список.
Или это Талия, сестра герцогини и их кузина леди Филиппа, добавили фразу о роковом безумии Тремонтов? Эта парочка обожала всяческие романтические домыслы. Но подобное может даже самых отчаявшихся дебютанток удержать от желания стать хозяйкой Паркертон-Холла.
Даже от желания стать герцогиней.
Не то чтобы он искал новую герцогиню. Этого не было!
– Если я правильно понял, – сказал он, – вы основываете свое будущее супружеское счастье на писанине школьницы?
Вместо того чтобы увидеть смысл в его словах, она рассмеялась:
– Герцогини, сэр. Фелисити Лэнгли теперь герцогиня Холлиндрейк. Что до моего будущего, я не имею намерений найти счастье в браке. Я собираюсь выйти за герцога. – Она направилась к сестре, остановившейся перед ворохом безвкусных платьев.
Джеймс замер. Не намерена найти счастье в браке? Только потому, что собирается выйти за герцога?
Ну и ну! Значит, она предполагает, что герцог не способен сделать женщину счастливой? Не может любить без оглядки и дать ей все радости и удовольствия, которых она заслуживает?
Он может сделать все это, и даже больше. Во всяком случае, Джеймс в это верил, пока не споткнулся на неровных булыжниках, и мысль, пришедшая ему в голову, поколебала его уверенность.
«Мы поженились молодыми», – возражал он самому себе. И все-таки ему пришлось признаться, что привязанность жены, которую он принял за искреннюю, не стоила ему особых усилий. Он не собирался прилагать еще большие усилия, не считал это необходимым.
– Вы думаете, герцог не способен любить?
Она подняла бровь:
– Сэр, я была замужем за наследником герцогского титула Эдвардом Стерлингом. Мой опыт говорит обратное.
Это имеет смысл. Хотя…
– Это действительно было так плохо?
Повернувшись к нему спиной, она предпочла промолчать. Не могла ответить!
Боль пронзила его сердце.
– Извините меня, леди Стэндон.
– И вы меня.
Выпрямившись, Джеймс испытал ошеломляющее желание защитить себя и своих товарищей по титулу, но замер, пытаясь придумать, что сделал бы, чтобы дать жене счастье.
Кроме обычного набора драгоценностей и цветов.
Не то чтобы он не знал, как сделать жену счастливой… просто у него было недостаточно опыта. Ванесса умерла, когда родилась Арабелла, и он больше не женился, ее предательство разбило ему сердце.
Конечно, он засыпал любовниц милыми символами нежности. Джеймс вздрогнул, вспомнив, что эти вещицы заказывал и отсылал Уинстон.
По правде говоря, он вообще ничего не делал, как недавно намекнула Миранда.
Он посмотрел на леди Стэндон и понял, что знает о браке не больше, чем о ней и ее проклятом списке.
И еще, он обнаружил, что она плохо разбирается в туалетах.
Поскольку она стояла на другой стороне переулка и держала пурпурное платье. Без рукавов, с низким вырезом, оно было отделано пеной золотых кружев – дорогое и в то же время безвкусное. Это самое возмутительное портновское творение из всех, которые ему доводилось видеть. Джеймсу не нужно было воображать, как она будет выглядеть в этом платье.
Или без него.
Мужчины поблизости тоже без труда представили этот вид, поскольку хитро поглядывали на леди, сделавшую такой скандальный выбор.
В два шага Джеймс пересек переулок и выхватил платье у нее из рук, когда она протянула его Тии посмотреть. – Отдайте его обратно, – сказал он тоном, каким обычно говорил с проштрафившимися родственниками.
Джеймс сунул платье продавцу, который в ответ уставился на него.
– Ну как же так, мисс? Оно на вас чудесно будет выглядеть! – Продавец не обращал внимания на мрачные взгляды Джеймса. – Пожалуй, вам стоит его приобрести. По крайней мере, обновка. Продавец неодобрительно покосился на Джеймса.
– Да, – согласилась Элинор.
Наклонившись, Джеймс шепнул ей на ухо:
– Он думает, что вы ищете нового покровителя. Нового любовника. Не мужа.
Вместо того чтобы рассердиться, Элинор снова обескуражила его.
– Я прекрасно знаю, какого сорта это платье.
– Вы знаете, как будете в нем выглядеть?
Она помолчала.
– Полагаете, я буду выглядеть как куртизанка?
Именно так.
– Оно слишком соблазнительное? – спросила она, глядя, как продавец снова вывешивает платье, надеясь продать.
– Не то слово, леди Стэндон. Это платье ничего общего с приличиями не имеет.
– Так оно и есть. – Она кивнула.
– Похоже, уроки прошлой ночи прошли даром, – с обычным герцогским высокомерием произнес Джеймс.
И вероятно, чуть более напыщенно, чем следовало.
Слишком напыщенно.
В глазах леди Стэндон вспыхнули озорные огоньки.
Она повернулась к продавцу.
– Я беру его.
Если мистер Сент-Мор думает, что платье скандальное, значит, так оно и есть, сообразила Элинор. И это именно то, что ей нужно.
У нее нет сил и времени на долгое ухаживание. Если она собирается соблазнить герцога – не важно, Лонгфорда или Эйвенбери, – чтобы он женился на ней без долгого ожидания оглашения имен и тому подобного, ей нужно платье, которое заставит мужчину действовать.
Пуританская реакция мистера Сент-Мора только укрепила ее мнение о платье, когда она увидела пурпурный проблеск за сапфировой парчой.
В нем она скоро станет герцогиней.
– Вы не купите этого платья, – заявил Джеймс.
Элинор рассердил его тон. Она медленно повернулась.
– Что?
– Вы не купите этого платья, – повторил Сент-Мор. – Как вы можете, если точно знаете, какого сорта это платье? – Он шагнул между ней и продавцом.
– Да. Оно заставит мужчину забыться. – Элинор расплатилась с продавцом, который, имея огромный опыт торговли подобным товаром, наловчился заворачивать покупку быстро, прежде чем возмущенный муж или покровитель успевал запротестовать.
Взяв свое сокровище, Элинор услышала неодобрительный вздох.
Она была уверена, что после покупки платья его лекция продолжится.
Заносчивый тип. Кто он такой, чтобы отчитывать ее? Это не она вывела его в сад прошлой ночью… не обнимала его, не вела себя так скандально…
Ну, к последнему она немного приложила руку, но остальное… как он смеет думать, что она должна одеваться в рубище!
Странно, что мужчина, который так божественно целуется, рассуждает, как викарий.
– Вы должны быть примером подражания для сестры.
Как он смеет вмешивать в их конфликты Тию? Когда все, что она делает, от чего отказывается, – ради сестры? Это заслуживает ответа, от которого встопорщится воротник священника, который, должно быть, прячется под этим дурно скроенным сюртуком.
– Пример скорого замужества, – озорно улыбнулась ему Элинор.
– Вы не выйдете в этом платье, – погрозил он ей пальцем.
– Мистер Сент-Мор, это лучшее, что вы можете сделать? Приказывать мне?
Сдернув шляпу, он запустил руку в волосы, потом снова водрузил шляпу на голову.
– Да. Именно. Я приказываю вам не выходить в этом платье.
Элинор подошла прямо к нему. Это было бесстыдно и опрометчиво, потому что на таком расстоянии легко игнорировать его тиранические замашки и думать о нем только как о соблазнительном повесе, опасном незнакомце, которому она доверила свое будущее счастье.
