Текст книги "Вторая звезда (ЛП)"

Автор книги: Элиза Б. Шейнмел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4

Я включаю газ и открываю окно. Прошло уже несколько часов с того момента, как я высадила Фиону на пляже, и я уже не раз обошла все побережье. Я видела очень много досок для серфинга, торчащих из песка и на вершинах автомобилей. Я кладу голову на руль, лицо становится ближе к воздуху – мне нужно остыть. Пол автомобиля моей матери уже покрыт песком. Никогда не думала, что на пляже настолько много песка.

Кто-то стучится по крыше. Я мигаю.

– Мисс? – зовет обслуживающий бензоколонки.

– Вот, – я передаю ему свою кредитную карту и прошу неэтилированный. Краем глаза замечаю доски для серфинга.

– Мисс? – забираю свою карту и подписываю чек. Я кладу руку на ключи, чтобы переключить передачу и отогнать машину, не смотря при этом на доску. Мне не стоит смотреть на эту доску.

Но тут я замечаю чью-то голую спину. Взлохмаченные черные волосы и длинные ноги в шортах. Участок песка высох на спине. Он наклоняется над велосипедом, заполняя шины воздухом, всего в нескольких футах от того места, где к дереву прислонена доска. Его ноги босые, а земля, должно быть, очень горячая, хотя, вряд ли он это замечает.

Когда его шины заполнены, он хватает доску и запрыгивает на велосипед. Он оборачивается на секунду, регулируя сиденье, и я задыхаюсь.

Это тот парень с пляжа. Парень, который вытащил меня на берег.

Я еду за ним. Он умело балансирует на правом бедре, затем подъезжает к обочине и сходит. Он шагает вместе с велосипедом и направляется в сторону от дороги, где из песчаной грязи вырастает кустарник.

Я паркуюсь и следую за ним.

На краю участка растут камыши, высокие, на уровне моей головы. Настолько высокие, что даже скрывают голову серфера. Это не похоже на дорогу: под ногами только трава и острые камни. Я смотрю вниз, следуя за следами велосипедных шин парня, вниз по склону. Воздух наполнен запахом соленой воды. Вдалеке слышен крик чаек.

Камыш начинает редеть, и песок под ногами становится сахарно – белым, мягким и слегка влажным, как будто недавно был покрыт водой. Я уже слышу океан, но волны здесь звучат по-другому. Хотя я еще не вижу воду, так или иначе я могу сказать: эти волны безупречны.

Тропа открывает путь на небольшой, но чистый треугольник пляжа, который граничит с камышами на одной стороне, скалами на другой и со сверкающей водой на третьей. Солнце отражается в океане как миллион отпечатков пальцев.

Я осматриваюсь, ища парня с веснушками на лице и с песком на спине.

Сквозь солнцезащитные очки я могу разглядеть тень парня, гребущего за большой волной.

Вдруг он садится и поднимает одну руку в воздух: он машет. Я смотрю вокруг, чтобы убедиться, что он машет мне.

Он кричит:

– Ты сделала это!

Как будто он ждал меня. Его голос проносится через прибой.

Он гребет по волнам обратно к берегу.

– Я сделала это, – повторяю я, но слишком тихо, чтобы быть услышанной.

За парнем, так быстро, что я едва могу ее разглядеть, плывет девушка со светлыми волосами.

Между ними плывет пара на своих досках, мягко поднимаясь и опускаясь по волнам, пока они не принесут их к берегу. Я жду. Под скалами горстка мальчишек сидят около костра; догорающие угли наполняют воздух теплым ароматом.

– Приятно снова с тобой встретиться, – говорит парень, пока вытаскивает свою доску из воды.

Я улыбаюсь:

– Не думала, что ты узнаешь меня.

Он усмехается:

– Тебя трудно забыть.

Я чувствую, что краснею. Конечно, напоминаю себе, трудно забыть девушку, которую ты практически обезглавил.

– Кто это? – спрашивает блондинка, выходя из-за его спины. Она смотрит не на меня, а на парня, который на фут выше ее. У нее загорелая кожа и белоснежные зубы.

Непроизвольно складываю руки на груди, пытаясь скрыть свою бледную кожу.

– Не знаю, – улыбаясь, говорит он и наклоняется, чтобы волосы девушки не путались. Они могли бы быть братом и сестрой, хотя внешне не похожи.

– Я Венди.

– Венди,– повторяет он, вытирая руку о шорты, затем протягивает ее ко мне.

– Пит, – говорит он, улыбаясь, таким образом приглашая пожать ему руку.

– Пит, – я киваю, пожимая ему руку. Его рука прохладная от океана. Когда я прикасаюсь к нему, по телу прокатывается дрожь.

– Я Белла, – говорит блондинка, прерывая момент. Внезапно Пит бросает мою руку.

Я улыбаюсь ей:

– Это было удивительно.

Белла пожимает плечами, потом поворачивается ко мне спиной, волоча свою доску к воде.

– Ты тоже удивительный, – добавляю я, обращаясь к Питу. – Я много наблюдала за серферами. Наблюдала за братьями.

– Наблюдала за серферами? – повторяет Пит, его губы расплываются в улыбке. Веснушки выделяют зубы так, что они выглядят еще белее. – Твои братья не учили тебя кататься на доске?

Я качаю головой. Майкл и Джон занимались серфингом уже год, когда я попросила Джона, чтобы он научил и меня. Но Майкл засмеялся прежде, чем Джон успел ответить.

– Сочувствую, сказал Майкл, давая понять, что ему не жаль. – Ты же знаешь, что в океане полно воды, правильно? Ты можешь испортить свои красивые волосы.

Теперь, находясь рядом с Питом на пляже, я думаю, что все было бы иначе, если бы я хоть что-то знала о серфинге. Может быть, они бы не убежали. Может, взяли бы меня с собой.

– Серфинг – это не то, чему они могли меня научить, – я говорю, наконец.

– Не волнуйся, – Пит упирает свою доску в песок, и наклоняется ко мне. – Я превосходный учитель.

Я качаю головой. Я могу исследовать и сушу.

– Нет, спасибо. Я лучше буду здесь.

– Жизнь не для того, чтобы смотреть на океан с пляжа, Венди, – он указывает на воду, где Белла, словно ребенок гребет к волне, которая поглощает всю ее. Но она выходит с другой стороны и сразу поворачивается к другой волне.

– Я учил Беллу, – говорит он. – Посмотри на неё.

Я чувствую, как ревность окутывает меня, дергая в направлении воды. Что-то говорит мне: я хочу быть там, на волнах.

– Хорошо. Я попробую.

Глава 5

Стоит ужасная жара, на солнце невыносимо находиться! Раньше я всегда пробовала воду кончиками пальцев ног, хихикая и визжа от холода, потому что мои братья толкали меня в воду. Но сегодня я вошла в воду после Пита.

Итак, я уже забыла, сколько раз я падала с доски за этот час, каждый раз, как только вода заполняла мой рот.

Соль оседает у меня на ресницах и режет глаза. Я и близко не подошла к тому, чтобы устоять на его доске.

– Чтобы научиться поворачивать назад, нужно сначала научиться грести, – говорит Пит.

– Я не поворачивала!

– Ты не двигаешься вперед.

Я качаю головой и кусаю нижнюю губу, изучая волны. Это ведь не трудно, правда? Сотни людей встают на волны каждый день. Тысячи. Может даже десятки тысяч. Пит топчется рядом со мной, когда я встаю на доску и пробую еще раз. И снова падаю.

– Ты думаешь, это слишком трудно? – говорит Пит. – Или ты не думаешь о таких вещах?

– Я думаю о том, как устоять, – раздраженно сплевываю воду, и вздыхаю. – О чем еще я должна думать?

Пит устанавливает доску между нами.

– Знаешь, что серфинг многое говорит о человеке?

Я качаю головой. Конечно не знаю!

Пит плывет на спине и не смотрит на меня, когда говорит:

– Мне кажется, что ты из тех, кто не любит плакать и может превратить любые трудности в вид искусства, – Пит выпрямляется и поворачивается ко мне. – Я прав? – он усмехается.

Я смотрю вниз на воду, она такая чистая и прозрачная, что я вижу свои ноги.

– У меня много причин для беспокойств.

Пит качает головой:

– Ты не должна держать в себе все это, – он стучит по доске. – Заботы тянут тебя вниз. Ты должна быть легкой, чтобы летать.

Летать, говорю я себе, глядя на небо над нами; чайки кричат над головой. Позади бесконечный океан, так красиво, что трудно поверить, что, возможно, он поглотил моих братьев.

Я поднимаю подбородок с доски, и смотрю на пляж. Солнце отражается на скалах в виде радуги, как будто кто-то ее там нарисовал. Свет танцует, как светлячки на воде, которая на удивление теплая, переливается потоком теплых волн в эту бухту, только для них. Здесь вода еще чище, чем внизу побережья. Мои братья назвали бы эти волны стекловидными и полыми, идеально подходящими для катания.

А потом я смотрю на Пита, его лицо осветилось лучами заходящего солнца. Он выглядит так непринужденно, будто он был сделан для этого места.

– Где мы? – спрашиваю я тихо.

– Что?

– Как называется это место?

Он улыбается:

– Кенсингтон, – произносит он, словно это музыка.

– Кенсингтон, – повторяю, слово тяжелое у меня во рту. Я смотрю вокруг нас, на пляж с белым песком. Кажется, тут можно потерять счет времени. Закат отражается на белых скалах: это похоже на дым от пожара. И океан, который всегда существовал вне времени: это все было здесь еще до нас и будет после того, как мы уйдем.

Одно я знаю точно: я не уйду отсюда, пока не приручу волну.

– Вспомни, что делает тебя счастливой, – шепчет Пит.

Еще раз, я подтянулась на доску, чтобы лежать на животе. Вспомни, что делает тебя счастливой. Я закрываю глаза и думаю о Нане. Большие лапы Наны на коленях, мягкое место между ушами. Гигантский язык Наны дарит нежные поцелуи, и ее большие карие глаза всегда ждут, чтобы я пришла домой; она виляет хвостом каждый раз, когда заходишь в двери.

Родители взяли Нану для нас троих, но она сразу полюбила меня. Даже Джон и Майкл стали называть ее “Собака Венди”. Когда Нана была еще щенком, она всегда каталась по кафельному полу, как швабра; она должна была научиться ходить на гладкой поверхности без скольжения.

Нана всегда принадлежала мне, как Джон и Майкл всегда принадлежали друг другу.

Я настолько сосредоточилась на Нане, что я не замечаю, как Пит прыгает на доску за мной. Он лежит на мне, его подбородок у меня на пояснице, посылает приятную дрожь по спине.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, хотя я не против его близости. Я чувствую тепло.

– Поверь мне, – говорит Пит. – Позволь мне взять на себя инициативу.

Он гребет нас к волне. Его руки двигаются, как плавники через воду, и он направляет доску для серфинга в нужное место под гребнем волны.

Пит расставляет ноги впереди после того, как помог мне подняться. Он прижимается ко мне, так что мои ноги находятся между его, моя спина напротив его груди, как будто вместе мы один серфер на доске, а не два.

И вместе мы оседлаем волну.

Океан протягивается сквозь нас, бесконечно и красиво. Как будто я не на земле, не в стеклянном доме на вершине холма, не за рулем езжу по горам, чтобы добраться до пляжа. Я чувствую себя так близко к небу и так далеко от земли!

Пит позволяет волнам нести нас до самого пляжа, пока доска не скользит по песку.

– Ну, что думаешь? – спрашивает он.

Моя спина по-прежнему рядом с ним; я делаю шаг с доски и зажимаю в руках мокрый песок. Я пытаюсь представить себе, что бы сказали мои братья, если бы могли видеть меня сейчас. Я почти уверена, они бы потеряли дар речи.

Я оборачиваюсь и говорю:

– Я хочу еще.

Пит смеется и собирает меня в свои медвежьи объятия. Я чувствую его прохладную влажную кожу, но мне все еще тепло. Он поднимает меня и начинает крутить. Я закрываю глаза, так что не могу сказать, в какую сторону он меня кружит, когда он останавливается.

Когда я открываю глаза, вижу черный океан: солнце полностью село. От огня остался только дым. Беллы и других мальчиков нигде не было видно.

Я не верила, что была здесь так долго, что даже не заметила, как стемнело.

– Мне пора идти, – говорю я быстро. – Могу я отвезти тебя домой?

Пит качает головой и смеется.

– Я живу здесь, – говорит он, указывая на скалу, возвышающуюся над нами. – Это мой дом.

Я делаю шаг назад. В темноте я вижу маленькие дома на вершине скалы. Есть дома пониже, в скале, с видом на воду. – Ты здесь живешь?

– Мы все здесь живем.

– Кто?

– Мальчики. Я. Белла. Он указывает на дома в ближайшей скале прямо над нами. – Наш первый.

Отсюда мне видно только края. В одном из окон второго этажа включается свет. Может, это чья-то спальня.

– Кто живет в остальной части дома? – спрашиваю я, и Пит останавливается в нескольких шагах от меня, как будто я сказала что-то не так.

– Большинство из них пусты, – говорит он, пиная песок под ногами. – Они были построены много лет назад. Ты знаешь, роскошные дома на пляже.

Я киваю. Я представляю себе дома, оставленные хозяевами, которые вот-вот развалятся, с полами, еще поблескивающими чистотой, с кристально чистыми окнами.

– Здесь очень красиво.

– Да, но здесь не безопасно, – говорит он, указывая на высокие скалы. – Эти скалы используются, чтобы пройти к океану. Этот пляж был совершенно другой формы. Эти скалы выстроены с домами.

Я смотрю на скалы: кажется, что они будут стоять там тысячу лет. Это кажется невозможным, что они когда-то имели другую форму.

– Что случилось? Пляж смылся или что?

Пит качает головой.

– Волна.

– Как могла волна достать до такой высоты? – скалы, должно быть, на пятьдесят футов выше нас. Или сто.

– В правильных условиях волны могут подниматься на уровни небоскребов.

Я вспомнила, что говорили полицейские о волнах этой зимой: волны были высотой сорок футов в тот день, когда пропали мальчики; они утверждают, что там были и мои братья.

– Так скалы просто исчезли?

Пит кивает.

– Волны утащили их в море. И дома вместе с ними. После этого никто не хотел жить в Кенсингтоне.

– Могу себе представить.

Пит смеется, как будто я сказала что-то ужасно смешное. Я краснею.

– Я лучше пойду, – говорю я.

Пит снова смеется, более спокойно.

– Венди, – говорит он, и мне нравится, как он произносит мое имя. – Прилив. Ты остаешься здесь.

– Что?

– Ты припарковалась на смотровой, не так ли? – говорит он, указывая в направлении, откуда вышел. – Тогда из-за прилива ты не сможешь вернуться назад. Идти сюда оттуда не проблема, но как только приходит вода, путь обратно закрыт.

Он говорит это вполне серьезно. Не застрять бы здесь с ним до океанского сдвига. Я хочу сказать ему, что он сумасшедший, но я не могу не вспомнить песок, по которому я шла, чтобы добраться сюда: он был мокрый, как будто он намок недавно.

Я распрямила руки.

– Как долго это будет продолжаться?

– Несколько часов.

Я прикусываю губу. Вода каплями стекает с моих волос. Температура падает.

– Не волнуйся, – говорит Пит, положив руку на спину, именно туда, где покоился его подбородок. Тепло расцветает по всему телу. – Ты в безопасности до тех пор, пока остаешься со мной.

Глава 6

– Оставайся! – говорит Пит. Он берет толстовку с песка и натягивает ее через голову, затем протягивает мне мою кофту.

– Уже темно, – добавляет он, аккуратно дергая меня за рукав.

Здесь много деревянных лестниц, ну почти лестниц, построенных в скалах, ведущих к домам наверху. Я иду за Питом, но когда мы на полпути, он останавливается в нескольких шагах от лестницы на скале.

– Здесь, – говорит Пит, усаживая меня на плоский камень, выделявшийся из скалы. – Присядь.

Я сворачиваюсь в клубок, подгибая ноги под себя. Отсюда я вижу весь океан. Вода отражает лунный свет, поэтому волны светятся.

– Замерзла? – спрашивает Пит, потирая руки.

Я качаю головой, но мои зубы начали стучать. Пит садится рядом со мной, притягивая ближе к себе.

Его рука покоится на моем плече, как будто мы уже не первый раз так сидим. И мне правда так кажется. Я наклоняюсь ближе к нему, ощущая тепло его тела. Пит удивляет меня своим вопросом.

– Так кто же они, твои братья?

Может, он видел их, думаю я вдруг. Это именно то место, куда они могли бы прийти после прибоя. Почему я не подумала об этом раньше?

– Джон и Майкл Дарлинг. Они близнецы. Они потерялись еще в сентябре, но я пытаюсь найти их.

Я достаю свой телефон из кармана и ищу фотографии своих братьев. Знаю, мне, наверное, следует позвонить родителям или хотя бы Фионе, сказать им, где я, но я не могу отделаться от ощущения облегчения, когда не замечаю ни одного пропущенного вызова.

– Вот, – говорю я и с надеждой протягиваю телефон. – Это они.

Пит наклоняется, чтобы рассмотреть картинку. Свет от телефона падает на его лицо, и я замечаю на нем веснушки. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы все их пересчитать. Я была уверена, что он сейчас скажет, что знает их. Но вместо этого он говорит:

– Они похожи на тебя.

– Что? – удивляюсь я. – Нет. У нас нет ничего общего, кроме глаз. Они всегда были… – Не знаю, как точно это выразить.

Пит улыбается мне, его зубы такие белые в лунном свете. Его лицо так близко, что я чувствую его дыхание у себя на губах, когда он говорит.

– Что они всегда были?

Пожимаю плечами.

– Я не знаю. Своего рода притягательные качества, с которыми люди просто рождаются. Как знаменитости, ты знаешь, когда просто хочешь наблюдать за ними, чтобы знать, что они будут делать дальше.

– Звучит довольно необычно, – говорит он.

Я киваю.

– Ты их не узнал? Ты никогда не видел их здесь?

Пит возвращает мой телефон.

– Я бы хотел тебе сказать, если бы знал, где они.

– Я тоже, – вздыхаю я.

Пит наклоняется, его лоб касается моего.

– Знаешь, у тебя тоже есть притягательные качества.

– Правда? – мои щеки начинают гореть.

Пит просто улыбнулся. Каждая клетка моего тела хочет остаться рядом с ним, но я отрываюсь от него ровно настолько, чтобы между нами появилось воздушное пространство. Вместо того, чтобы смотреть на Пита, я смотрю на небо. Луна и звезды ярко отражаются в океане. Когда я была маленькая, мы с братьями наблюдали за звездами каждую ночь. Мама говорила, что мы должны загадывать желание на первую звезду, которую мы увидели, но Джон сказал, что звезды похожи на праздничные торы: ты выбираешь одну, и если все трое тоже выбрали ее, значит желание не исполняется. С тех пор, как Джон и Майкл делили один торт на их день рождения, Джон сказал, что они будут загадывать желание на первую звезду, ну а я на вторую. Сейчас я улыбаюсь, вспоминая, как серьезно Джон это воспринимал.

Вдруг над ревом волн я что-то слышу. Низкий звук, будто вдалеке стучит огромный барабан. Ритм настолько глубокий, что я чувствую вибрацию через скалы над нами.

– Ты слышишь это? – спрашиваю я. Музыка так странно звучит вдоль волны, что мне кажется, это мое воображение.

– Это Джес. Он живет в одном из домов, – говорит Пит, указывая наверх.

Музыка становится все громче, своего рода грубая гармония против волн.

– У него вечеринка или что?

– Или что, – говорит Пит, скривившись. Гнев на его лице выглядит странно, это совсем не сочетается с его образом.

– Кто он? – спрашиваю я.

– Он много кто. Также и торговец наркотиками. Его приняли в новобранцы.

– Марихуана? Или…?

– Ага, “волшебный порошок”.

– Я никогда об этом не слышала, – хотя это и не удивительно. Я никогда не пробовала наркотики. Я даже не пила по-настоящему. – Не то, чтобы я эксперт.

– Это хорошо, что ты не хочешь им быть, поверь мне.

Я пожимаю плечами.

– Я ботан.

– Если ты такая зануда, почему ты была на пляже сегодня, а не в школе?

– Сейчас лето. Школа закрыта, – говорю я, глядя на него недоверчиво. Не думала, что встречу кого-то, кто не знает, какой сейчас сезон.

Но я предполагаю, что ему точно не нужно отслеживать дни, недели, месяцы или года здесь.

– На самом деле, я только что закончила школу. Я уеду в колледж в Сентябре.

– Да?

– Да. Стэнфорд. – Я жестом показываю куда-то вверх по побережью, хотя до Стэнфорда часы езды, и находится он не у воды.

– Ты, должно быть, очень умная.

Я качаю головой.

– Только в том, что могу найти в книгах.

Он снова наклоняется близко ко мне, и я не думаю, что я смогу оторваться сейчас, даже если захочу.

Кроме того, я не хочу.

Я чувствую теплое дыхание Пита на моем лице, его рука обернута как шарф на моей шее, блокируя ветер. Я чувствую запах соленой воды на его коже, или может быть, это соленая вода на моей коже. Мы настолько близко, что я не могу ничего сказать. Я действительно никогда не замечала момент прямо перед поцелуем, когда все почти замирает.

Я закрываю глаза. Прибой звучит, как будто в замедленном темпе. Ветер стонет, а не свистит.

Поцелуй Пита мягче пера, как бриз с океана на моих губах. Мне нравится это ощущение, я никогда такого не чувствовала; его прикосновения даже не напоминают прикосновение мальчиков, которые целовали меня раньше. Не то, чтобы это такой длинный список; свидание на выпускном вечере в прошлом месяце, серия двойных свиданий с Фионой, игра в бутылочку в девятом классе.

Это нечто совсем другое. Пит передвигает свой вес: теперь мы лежали рядом, и я не

знаю, как долго мы целовались, но я чувствовала себя так, как будто мы делали это всегда. На самом деле, я не помню конец нашего поцелуя вообще, но следующее, что я помню, я пробуждаюсь под звуки голоса Пита. Он говорит мягко:

– Похоже, прилив уже закончился.

Я мигаю, не совсем уверенная, как долго я спала. Подбородок Пита на моем плече, его пальцы находятся на сгибе моего бедра. Я дрожу, когда он встает и протягивает мне руку и тянет за собой.

– Пойдем, я провожу тебя до твоей машины.

Пит не отпустил мою руку, как только мы вернулись вниз на пляж. Он ведет меня дорогой, по которой я шла, чтобы добраться сюда. Между тростников воды по-прежнему много, как когда я впервые попала сюда, она попадает мне в обувь. Но Питу удается пройти без брызг, и я стараюсь наступать в его следы именно там, где он ставит ногу: мои следы маленькие, а его крупные.

– Так, – говорю я в его спину, – как долго ты здесь живешь?

Я вижу, как напрягаются мышцы его плеч, когда он пожимает плечами.

– Недолго.

– А другие мальчики на пляже, они всегда жили с тобой?

Пит не оборачивается, когда он мне отвечает.

– Не всегда. Обычно люди приходят и уходят. Но некоторые из нас остаются здесь надолго.

– Да, но кто жил здесь раньше, до вас? Я имею в виду, дом был пуст, когда вы туда попали? Я думаю, вы, ребята, переселенцы, не так ли?

Я чувствую укол разочарования в моем животе, когда мои ноги, наконец, на сухой, твердой поверхности автостоянки. Пит наконец оборачивается.

– Венди, – Пит говорит нежно, – люди здесь не такие, как там.

Я качаю головой.

– Я не понимаю.

– Белла, я, другие парни – мы не доверяем чужакам, когда они задают столько вопросов. Ты понимаешь, о чем я?

Я киваю, при упоминании “чужаков”. Я должна была знать лучше. Я должна обратить внимание на эту информации, если я собираюсь найти моих братьев. Эти люди, должно быть, переселенцы, и теперь они живут здесь. Большинство из них несовершеннолетние. Ни один из них не должен быть здесь. На самом деле, никто не должен быть здесь.

– Мне очень жаль, – быстро говорю я.

Пит улыбается.

– Нечего извиняться. Ты можешь задать мне любой вопрос. Но ты же знаешь, что я

имею в виду, правда? Когда ты вернешься?

– Когда я вернусь?

Пит улыбается. Я обхожу вокруг него, подходя к водительскому сиденью. Поворачиваюсь к нему лицом, спиной к машине. Он стоит так близко, что я вытягиваю шею, чтобы посмотреть ему в лицо.

Небо уже начало светлеть. Солнце встает, и Пит и его друзья должны будут вернуться к воде. Я щурюсь от света; я не ощущаю, что была здесь так долго, что солнце успело подняться.

Я думаю, что, может быть, он собирается поцеловать меня еще раз, но вместо этого он пятится. Я чувствую себя пустой, как холодный воздух, поднимающийся от воды, чтобы заполнить все пространство вокруг.

Когда он поворачивается, чтобы уйти, я кричу ему вслед.

– Пит!

Он поворачивается ко мне лицом. Я делаю глубокий вдох, вспоминая ощущение невесомости на воде, порыв нежных волн. Вес его тела позади меня, когда мы стояли на доске, рядом, когда мы сидели на скале.

– Спасибо за прекрасный урок!

Он снова усмехается, его улыбка уже знакома.

– Не за что, – отвечает он. – Не за что.