Текст книги "Воссоединение"

Автор книги: Эливан Боган

Эливан Боган
Потерянная книга заклинаний
Часть 1
ВОССОЕДИНЕНИЕ

Сады Эрилаты

1. Свет

 
Бесцельно блуждая во тьме бесконечной,
Не зная ни времени, света не зная,
Скиталец без имени, в поиске вечном,
Увидел звезду, что манила сияя.
 
 
Казалось, что близко заветная цель,
Но много веков пробирался он к свету,
Начало познав, и пути свой предел,
Ступил он на твердь, где всегда было лето.
 
 
Впервые услышал он пение птиц,
Журчанье воды и травы нежный шёпот,
Увидел созданий неведомых лик,
Полёт голубей и коней шумных, топот.
 
 
И кроны деревьев, что ветер качал,
Все краски цветов, что росли под ногами,
Безбрежное море, величие скал,
С восторгом бродил он лесами, полями.
 
 
Он вышел к холодной и быстрой реке,
Где росы алмазные ярко блестели,
И замер, заметив, что невдалеке,
Спит дева на мягкой цветочной постели.
 
 
Приблизившись тихо, не смея дышать,
Боясь потревожить той спящей покой,
Склонился над ней и не смог устоять:
Нежнейшей щеки он коснулся рукой.
 
 
Сомненья и страхи познал он свои,
Как сладко душе и как сердцу тревожно,
Познал он восторг и величье любви,
Забыть и уйти от неё невозможно!
 
 
Но сколько бы раз не пытался бежать,
Туда, где садов обрывались пороги,
Он с болью в груди возвращался опять,
К реке, где его оставляли тревоги,
 
 
Смущённый и робкий, считая года,
Смотрел он на спящую, грустно вздыхая,
Как долго манила сияньем звезда,
Так много сулив, и покой отбирая.
 
 
Отчаявшись ждать, он забылся в тоске,
Но в сад потемневший ворвалась гроза,
И гром загремел, стало тесно реке,
И та, что спала, вдруг открыла глаза.
 
 
– Единый пришёл, и закончен мой сон!
Промолвила дева, дождём умываясь,
– Ты первый мой свет, – ответил ей он.
– О да, Эрилатой я здесь называюсь!
 
 
– Прекрасны твои, Эрилата сады,
Но в этих садах, так тоскливо и пусто!
– Для этого здесь и находишься ты —
Единый принёс созиданья искусство.
 
 
– Умею ли я? – осторожно спросил,
Единый, принявший от девушки имя.
– Умеешь. Печалью ты дождь сотворил,
Открылась в тебе безграничная сила.
 
 
Он поднял ладони, и тотчас из рук,
Спустилась к реке лебединая стая,
– Ты создал прекраснейших птиц, милый друг,
Они не забудут тебя улетая…
 
 
Сады Эрилаты с тех пор изменились,
Единый всё время был занят твореньем
Животных и птиц, что в саду расселились,
Но всё же смотрел он на сад с сожаленьем.
 
 
– Здесь так же тоскливо и так одиноко,
Неужто одним нам досталось всё это?
Ведь нет никого, кто найдёт сад далёкий,
И вкусит сады изумрудного лета!
 
 
– Ты здесь не один, – Эрилата сказала,
И, видя Единого взор изумлённый,
С улыбкой Илзота ему показала,
За матерью прятался отпрыск смышлёный.
 
 
Несмело и робко пошёл он навстречу,
К отцу, протянувшему сильные руки,
Не знали те трое, обнявшись за плечи,
Что это начало их долгой разлуки.
 
 
Прекрасен, умён был Единого сын.
Он вырос в любви, сожалений не зная,
Но в дни, когда он оставался один,
Был мрачен, вопросы себе задавая:
 
 
– Чем хуже я матери? Хуже отца?
Ведь мне не дано мастерство созиданья?
Зачем мне сады? Эта жизнь без конца?
Наступит мой час! Совершенства признанье!
 
 
И сад оставляя, в раздумьях тяжёлых,
Спускался Илзот в непроглядную тьму.
Коварные сети из дум невесёлых,
Он сплёл для двоих, что мешали ему:
 
 
– Так кто же из вас двух силён в созиданье?
Кто смог бы всё это построить один?
– Единый создал! – отвечал в назиданье,
Илзота отец: – Ведь на то я Един!
 
 
– Единый силён, но тебе он солгал,
Равны мы в умении жизнь создавать,
Сады Эрилаты он долго искал, —
нахмурившись, молвила строгая мать.
 
 
И слушал довольный, проделкой жестокой,
Илзот, как поссорились мать и отец,
Как небо чернело над их головами,
Казалось, любви их наступит конец.
 
 
Притворно играя с округлым рубином,
С усмешкой Илзот наблюдал за двоими,
За спором жестоким, бесцельным и длинным,
Друг другу владыки вдруг стали чужими.
 
 
– Ты видишь рубин? – Эрилата спросила.
И в пальцах Илзота стал камень чернеть:
– Единый, создай, и вдохни свою силу,
Надменность твоя – самому себе лесть.
 
 
– Под силу ль тебе шар во тьме оживить?
Твоих, Эрилата, не хватит умений!
Быть может нам стоит обоим творить?
И после сравнить и не ведать сомнений?
 
 
На что Эрилата ответила скорбно:
– По-твоему будет, сравним наши земли!
Но тех, кто служить тебе будет покорно,
Не смей обрекать на мученья бессмертья!
 
 
– Бессмертие бремя?! Глупа Эрилата!
С усмешкой Единый взглянул на подругу.
– Забыл, что во тьме, ты, блуждая когда-то,
Ходил утомлённый по вечности кругу?
 
 
Где смог ты прозреть? Отдохнуть от пути?
Уставший, холодный, ты вырвался к свету,
Сюда суждено всем отжившим прийти,
И только в садах место вечному лету!
 
 
Единый смолчал. Он покинул сады.
Ушла за Единым во тьму Эрилата.
И в разных мирах закипели труды.
Илзот правил сам, как задумал когда-то…
 
 
Не долго Илзот наслаждался всевластьем —
Беспечные люди в сады приходили.
Когда мать вернулась столетья спустя,
Коварные мысли его посетили.
 
 
– Я стану Единым! Отец не вернётся
А мать заколю своим первым мечом,
Что видел во сне: там людьми он скуётся,
Где пламя его обожжёт горячо!
 
 
И сладким обманом и речью коварной,
Илзот, завладевший доверьем людей,
Добился над ними он власти желанной,
И замысел свой приближал всё скорей.
 
 
Тяжёлый и острый, из стали упругой,
Ему принесли ослепительный меч,
Лишь в руки приняв, осознал он заслуги
Ковавших – срубив одним махом все головы с плеч.
 
 
Он к матери спящей неслышно подкрался
И меч прямо в сердце несчастной вонзил,
Но, глядя в глаза ей – Илзот разрыдался
Упав на колени, прощенья просил.
 
 
– Не плачь сын любимый, тебя я прощаю,
Холоден, безжалостен острый клинок,
Отца позови, я теперь умираю,
Единый придёт и закончит мой рок.
 
 
Единый возник, не прошло и мгновенья,
Ужасен и грозен он был в этот час,
Но речь Эрилаты, без зла и сомненья,
Заставила слёзы катиться из глаз:
 
 
– Гордыня немая и глупые ссоры!
Так долго не виделись мы у реки,
Но здесь ты теперь, и к чему разговоры,
Так славно коснуться твоей мне руки,
 
 
По левую сторону нашего сада,
Я создала мир, где отныне живут,
Там люди проведшие годы, так рады,
Что в сад Эрилаты, заснувши, придут.
 
 
Но мир мой не стал, к сожалению, шаром,
Просторны равнины на юной земле,
Там светит луна, солнце пышет пожаром,
Теперь я спрошу: удалось ли тебе?
 
 
Единый поведал любимой о мире,
Где долго трудились владыки стихий,
Видение шара в бездонной пустыне,
Отчасти лишь каждый из них воплотил.
 

2. Сотворение Востока

 
Явил Единый мир, Властителям стихий,
Что ярким шаром воссиял во тьме,
И принялись за дело, четырнадцать из них,
Трудясь без устали на молодой земле.
 
 
Но был пятнадцатый, мятежен и могуч,
Он жаждал власти, мог лишь разрушать.
Разжёг огни и падал снег из туч,
Что тенью над землёй, умел он расстилать.
 
 
И грянул бой, и началась война,
Властители стихий боролись с Врагом мира,
Разрушил он их первые жилища и дома,
Они ушли на Запад, и их море разделило.
 
 
А на покинутой и дрогнувшей земле,
Под блеском ярких звёзд в бездонном небе-блюде,
Что простиралась полем в тишине,
Проснулись эльфы, а позднее, люди.
 
 
Проснулись люди в солнечных лучах,
Взошло оно впервые с западного края,
Когда их родина равниною была,
Никто и знать не знал, что есть земля другая.
 
 
Единый раздавал дары —
Бессмертье эльфам и призыв на Запад.
Печали эльфов по морю росли,
Тоской безумною, сильнее годом за год.
 
 
И долгие века, с восточных берегов,
Их корабли на Запад уходили,
Где жили те, кто замысел Его,
В бескрайнюю равнину превратили.
 
 
А людям дан был дар совсем иной:
Судьбою – смерть была, свобода от оков телесных,
И в мире им неведом был покой,
Она одна могла остановить мятежных…
 
 
Враг мира после долгих войн напрасных,
Вселил в сердца людей пред смертью страх,
И те, кто внял речам коварным, лестным,
Поверили, что жизнь их – лёгкий прах.
 
 
С приходом в Мир, на людях тень лежала,
Могучего, опасного Врага,
Но день настал, и сила его пала,
В безвременную бездну навсегда.
 
 
И время не стоит – теперь в зловещей тьме,
Его слуга творил свои бесчинства,
Он тоже жаждал власти на земле,
Людей и эльфов пошатнув единство…
 
 
Меж берегов, Восточных и Бессмертных,
Куда навеки эльфы уходили,
Воздвигнут остров был, для избранных людей,
Его Властители стихий благословили.
 
 
В согласии там жили и в блаженстве,
Увы, бессмертный берег их манил,
Слуга Врага разжёг в них пламя мести
И флот морской к земле Властителей приплыл.
 
 
В тот миг свершилось: остров был затоплен,
И земли Запада ушли из мира прочь,
Восток в дугу высокую надломлен,
Над миром бренным воцарилась ночь…
 

3. Слёзы Единого

 
– Прости, Эрилата, мы силою равны,
Тебя, не послушав, я эльфов создал,
И тяжкой судьбою, все времени раны,
На плечи бессмертных детей возлагал.
 
 
Мой мир раскололся, бессмертие – бремя,
И эльфов последних уйдут корабли,
Но Враг уничтожен, прошло его время,
Не скоро затянутся раны земли.
 
 
Слабея от боли, от стали хладея,
Губами бескровными воздух ловя,
Почувствовав смерть, но забыться не смея,
Она прошептала: «Послушай меня!»
 
 
– Когда я уйду, ты прими мою силу,
Отныне мирами один управляй,
Не плачь, не скорби над моею могилой,
Последнюю просьбу мою исполняй:
 
 
Сюда после смерти все люди приходят,
Из созданных нами обоих миров.
Друг друга они, удивляясь, находят,
Лишаясь телесных непрочных оков.
 
 
Пусть будут Востоком – Единого земли,
А Западом – пусть Эрилаты земля.
Там встретятся люди – твои и мои,
И эльфов верни, это просьба моя.
 
 
Вздохнув, Эрилата навеки уснула,
Единому свет созиданья отдав,
Кровавая сталь, же, в реке утонула,
Клинка, что отбросил Единый вскричав:
 
 
– Будь проклято имя любимого сына,
Своею рукою убившего мать,
Тебя я лишаю и плоти и силы,
Вовек не устану тебя проклинать!
 
 
Сражённый сияньем, бесплотною тенью
Упал пред Единым проклятый Илзот:
– Быть может, отец, ты даруешь прощенье,
Тому, кто за промахи милости ждёт?
 
 
– Прощайся с садами, убийца жестокий,
Удел твой отныне – холодная тьма.
Единый теперь навсегда одинокий —
Мне имя не зря Эрилата дала!
 
 
– Об этом, отец, ты ещё пожалеешь,
Кто знает, кому новым миром владеть?
Возможно, чего-то и ты не умеешь,
Не сможет за всеми твой взор усмотреть!
 
 
Оставил сады Эрилаты навеки,
Обиженный, жалкий и злобный Илзот,
Скитаясь во мраке бездомный калека,
Себе говорил: «Мне ещё повезёт!»
 
 
Ему повезло, средь холодного мрака,
Нетронутый остров сапфиром сиял:
– Его для меня создала Эрилата,
Давно этот мир повелителя ждал!
 
 
И тенью бесплотной, холодным дыханьем,
Спустился он в мир, где не ведали зла,
Столетья прошли, получил он признанье,
Тех душ, что осквернил до самого дна…
 

4. Воссоединение

 
Вернулся Единый, в тот мир, что создал,
На земли глядел, что вдруг стали дугой:
– Я сделаю так, как тебе обещал!
Единый сказал, взяв мир правой рукой.
 
 
А левой, он мир Эрилаты держал,
Он тоже свернулся в тугую дугу,
И вот на ладонях его воссиял,
Шар, как когда-то мечталось ему…
 
 
Там было солнце Запада, луна пришла с Востока,
Два мира став единою землёй,
Слились. Но скрыв их, друг от друга
Единый ждал, чтобы Восток обрёл покой.
 
 
Соткал Единый прочную завесу,
Невидимую грань меж двух миров,
Тонка она была и не имела веса,
Но сквозь неё никто пройти не мог.
 
 
И долгие года, не познаны друг другом,
Восток и Запад воды разделяли,
И мореходы огибая Землю кругом,
Соседних стран в помине не видали.
 
 
В те времена один из слуг Врага,
Пытался завладеть восточною землёю,
Из золота сковал оружье для себя,
Чтобы людей и эльфов в рабство обратить слепое.
 
 
Но пал слуга, ушла оружья сила,
В той кузне, где он сам его сковал,
А эльфы все ушли на старый запад мира,
Единый понял: встречи час настал.
 
 
Он вновь окинул взором Новый Запад,
Где люди и не ведали о том,
Что за бескрайним морем есть земля Востока,
И встреча с ней, всё ближе с каждым днём.
 
 
Единый ждал, когда Восток покинут,
Все эльфы, и наступит власть людей,
И те, кто жил на Потаённых землях,
Спасут оставленных, от пагубных страстей.
 
 
Настало время, и завеса пала,
От яркого и жаркого огня:
– Жаль, Эрилата это не видала,
Была она в сто крат мудрей меня!
 
 
Разглядывая пламя под собою,
Единый вспоминал былые дни,
Как вдруг виденье страшное и злое,
И лик Илзота его в ужас привели:
 
 
– Теперь, по праву Западом владею —
Тимирелатом, и его людьми,
Лишь об одном сейчас я сожалею,
Что на Востоке до сих пор владения твои!
 
 
Грядут отныне в мире перемены,
И вскоре он падёт у ног моих,
А люди вступят на тропу измены,
Им много повелителей двоих!
 
 
– Чего добиться может бестелесный?
Отравой горькой потчуя людей?
Кому в садах бессмертных было тесно,
Что сотворит законченный злодей?
 
 
– Я – тихий шёпот, неги обещанье,
Даю им, что никто другой не даст:
Без смерти жизнь, богатство и признанье,
Что в мире называют словом – власть.
 
 
– Даруешь людям власть? Лишённый даже тела?
Пусты твои напрасные труды,
Ведь Эрилата вечной жизни не хотела,
Какую жизнь им предлагаешь ты?
 
 
– Твои потомки – сыновья Илзота.
Ответил с гордостью отъявленный подлец,
Они наполовину из людского рода.
Судьба живых в руках их, мой отец!
 
 
– Я не отец, тому, кто убивает,
Кто извращает подлостью своей,
Кто справедливости обман предпочитает,
Кто не согласен с волею моей!
 
 
Взмахнул рукой Единый перед сыном,
Не досказав, Илзот во сне застыл,
Был заточён в безвременья глубины,
Что для него Единый сотворил.
 
 
Но сон Илзота, всё же был не вечен,
Пока он спал, Единый поил,
На Старый Запад, где с почётом встречен,
Стихий земных, властителями был.
 
 
О потаённых землях долго вёл беседу,
И Новым Западом те земли стали звать,
Призвал над племенем Илзота одержать победу,
И эльфов вновь к оружию призвать:
 
 
– Я создаю, но я лишь раз разрушил,
Прекрасный остров между двух земель,
Я клятву себе дал, её я не нарушу,
Тимирелат не трону я теперь.
 
 
Один лишь взмах руки и в пыль он превратится,
Погибнет всё: и Запад и Восток,
Я не смогу с Врагами сам бороться —
То будет бой, последний для веков.
 
 
Но на спасенье мира есть надежда,
И эльфов я отныне изменяю рок
Даны им будут силы, плоть, как прежде
В Тимирелате чтобы обнажить клинок.
 
 
Взамен отваге, обещал Единый,
Преподнести особый эльфам дар.
Но тайны все он не открыл стихиям,
На их вопросы скупо отвечал:
 
 
– Я всё сказал, и так тому и быть.
А время отправления настало.
В Тимирелате грянет битва битв,
Какую небо с пробуждения не знало…
 

5. Начало

 
Кровавой и жестокой была битва,
И в те года немало жизней унесла,
С тех пор людей и эльфов в крепкое единство
Беда сплотила и в сражениях вела.
 
 
Но чтобы уничтожить власть Илзота,
Им нужно было книгу отыскать
Где заклинаний сила была скрыта
И семь частей потерянных собрать.
 
 
Двойную силу книга та имела,
Её с конца нельзя было читать —
Илзота могла вызволить из плена,
Прочесть сначала – уничтожить его власть.
 
 
Не ведая конца, не помня о начале,
Приходят люди в мир, прожить свой краткий век,
Быть может в жизни раз, но все они желали,
Часов и дней остановить необратимый бег.
 

Глава 1
Голос с моря

В ту холодную и дождливую апрельскую ночь, младшей дочери короля, Венсалор, не спалось: она много раз поднималась с постели, подходила к окну, широко распахивала его и вглядывалась в тёмное небо, затянутое тучами. За двадцать лет жизни в Силмеле, она не помнила такой поздней весны.

Задолго до рассвета, зная, что ей уже не заснуть, Венсалор, набросив плащ, покинула свою спальню. Девушка бесшумно прошла по гулким коридорам дремлющего дворца. Охрана спала беспробудным сном: двое рослых стражников даже не шелохнулись, когда она с трудом открыла тяжелую парадную дверь, обитую серебром и медью. Дверь поддалась с предательским скрипом: Венсалор выскользнула из дворца, и охнув от неожиданности, сразу же попала под ледяной дождь. От этого ночного ливня не спас бы никакой плащ, и она промокла до нитки, пробежав от дворца до королевской конюшни.

Всё вокруг казалось серым и унылым, словно краски смыла бесконечно льющаяся с неба холодная вода.

Оседлав своего любимого коня, Верафа, которому не терпелось совершить раннюю прогулку, Венсалор, как обычно, не дожидаясь рассвета, направилась в гавань. Теперь, когда король Тамверт и её старшая сестра Свеламин, покинули королевство Силмел и отправились морем на север, на остров Лелинея – великана, она часто спускалась в гавань. Чтобы попасть в неё, конь стремительно мчался вниз, сначала с холма, где стоял королевский дворец, потом пересекал безлюдные мощеные улицы Ланатвара – столицы Силмела у подножия холма, а затем скакал по долгой широкой дороге из белого камня, разделяющей королевство на южную и северную часть. Справа, вдоль дороги, по южной стороне королевства текла быстрая и узкая река Рогнора: чем ниже спускалась дорога, тем полноводнее и шире она становилась. Но, речные воды не достигали восточных берегов Силмела: Рогнора сворачивала на юг и пересекала далекий и огромный лес Эмлидт, служащий границей между Силмелом и западными королевствами.

Рогнора вышла из своих берегов, и по светлым камням дороги текли мутные ручьи. Ливень не прекращался, а, еще яростнее обрушивался на землю – Венсалор почти ничего не видела перед собой, только плотную завесу из ледяной воды. Безжалостный ветер бил в лицо. Казалось, земля захлебнется от бесконечного потока, изливающегося с хмурых небес. Но это не могло остановить младшую дочь короля: прошло уже полгода, а король так и не вернулся, и Венсалор втайне надеялась, что однажды, первой увидит роскошный корабль отца, возвратившийся домой, в Гавань Восходящего солнца.

Венсалор замёрзла и не чувствовала ни рук, ни ног. Перед глазами стояла белесая пелена, и ей с трудом удалось разжать пальцы, чтобы выпустить из рук поводья. Вераф примчал свою хозяйку в гавань и нетерпеливо перебирал копытами: этой быстрой скачки ему было мало, но он знал, что еще предстоит путь назад, а пока, Венсалор отпустила его и спустилась к морю. Оно неспокойно бурлило, пугая высокими чёрными волнами. Девушка ступила на блестящие от проливного дождя тёмные доски причала, прошла вперёд и остановилась у самого края.

Небо словно сжалилось над Венсалор: ливень сразу же утих и, теперь, крупные редкие капли пронзали неугомонные волны. Девушка дрожала от холода, но причала не покидала и смотрела на хмурое небо, ожидая, что дождь прекратится. Её желание сбылось. Тучи разошлись, и на небе стали зажигаться осторожные мигающие звёзды, в любое мгновение готовые исчезнуть вновь.

Никто из рыбаков не осмелился выйти в море в такую ночь. Венсалор тяжело вздохнула и опустила голову. Она мечтала, что Тамверт возьмет её с собой в морское путешествие, но королева Тивелин, запретила ей покидать Силмел. Ей было всего лишь двадцать, и она была младше Свеламин на целых семь лет: именно столько ей не хватало до совершеннолетия. Но будь она даже ровесницей своей старшей сестры, вряд ли бы Тивелин согласилась отпустить Венсалор: конечно, она не раз бывала у гостеприимного Лелинея, но после, Тамверт мог отправиться на Восток, а туда мало кто отваживался направлять свои корабли. Те, кто заплывал далеко на восток, никогда не возвращались.

Такой подарок получила Свеламин на свой двадцать седьмой день рождения. Хотя с детства она не любила долгих прогулок, а вот Венсалор трудно было усидеть на одном месте хотя бы час.

Но младшую дочь, Венсалор, Тивелин бы не отпустила: она всегда попадала в какие-нибудь истории, вместе со своими двумя неразлучными друзьями – Флимти и Фобди. Этих двоих, Тамверт привёз из плавания, когда Венсалор исполнилось пять лет. Он рассказывал, что, проходя мимо одного из озёр, далеко на западе, находящегося у южных склонов гор Теморель, услышал душераздирающие вопли. Он бросился на помощь и увидел, что в воде барахтаются двое странных существ: серое и рыжее. Издалека они напоминали небольших кошек, но когда ему удалось выловить их из воды, изумлению короля не было предела. К его груди прижимались удивительные создания с большими испуганными глазами. Первый, голубоглазый с рыжей очень короткой шёрсткой, а второй кареглазый, с серой. Вместо лап у них были руки с пятью короткими, но цепкими пальцами, а ноги, точной копией человеческих, но конечно, намного меньше. Их забавные лица нельзя было назвать мордами – они вызывали улыбку: эти двое уткнулись в него приплюснутыми носами и испуганно таращились на короля. Недолго раздумывая, Тамверт взял их с собой и привез в Силмел.

Флимти и Фобди сразу же привязались к Венсалор и к всеобщему изумлению, на третий год жизни во дворце, заговорили.

Они выросли и были немного ниже пояса взрослому человеку, любили одеваться и носить штаны и рубашки, обожали корчить рожи и над всеми подшучивать. За Венсалор они следовали повсюду. Даже за королевским столом они сидели рядом с ней на высоких стульях. Неразлучные друзья никогда не упускали возможности повеселиться, хотя их можно было легко расстроить или разозлить. Особенно, когда не получали чего-то сразу: тогда на забавных лицах появлялось недовольное выражение и они ни за что не отставали, пока не добивались своего. Той ночью Флимти и Фобди остались во дворце. Утром они спали особенно крепко, и Венсалор не стала их будить, хотя знала, что когда она вернётся, эти двое обязательно будут недовольно ворчать и притворно обижаться на то, что она не взяла их с собой.

Девушка с грустью смотрела на успокаивающееся море и жалела, что её нет на отцовском корабле: с раннего детства она мечтала о путешествиях, о далёких королевствах и городах, откуда Тамверт привозил диковинные подарки и вещи. Но вместо Венсалор, Тамверт взял с собой Свеламин: она была наследницей королевского трона, и, достигнув совершеннолетия, должна была отправиться на остров Видамлия – где жил правитель Лелиней. Тамверт очень дорожил дружбой с Лелинеем и раз в году обязательно гостил у радушного великана. Королевство Силмел было многим обязано роду Лелинея. При прадеде Тамверта, в один из праздников, когда в Силмеле собралось множество гостей с севера и запада, среди которых были и великаны с Видамлии, на мирных жителей напала многочисленная и безжалостная армия странного вида рослых дикарей. В те времена, когда до Силмела не добирались западные войны и распри, подданные короля не несли военной службы и даже не умели обращаться с оружием. Мирные жители оказались бессильными перед хорошо обученными и безжалостными воинами, и, если бы не пятеро сыновей Лелинея семнадцатого, среди которых был и нынешний правитель, Лелиней восемнадцатый, находящихся в королевском дворце, власть в Силмеле была бы с легкостью захвачена разъяренными дикарями. Войско, внезапно напавшее на Силмел, было растоптано и разбито, всего за несколько часов ожесточенной битвы. На помощь подоспели воины из княжества Агвиррет – огромного каменного города-крепости. Победа была за Силмелом, но далась очень дорогой ценой: четверо из пяти сыновей Лелинея погибли от ран и отравленных стрел. В той битве полегло и немало воинов Агвиррета, и несмотря на то, что набегов и нападений на королевство больше не происходило, с тех пор каждый силмелианский юноша обязан был проходить трехгодичную службу в княжестве.

Два раза в год в благодарность, из гавани Силмела к острову Видамлия выходило четыре гружёных корабля. Лелиней получал в дар вино, пиво, муку, сыр, шерсть, ткани и многое другое. И вот, выживший в том давнем сражении, Лелиней восемнадцатый, не приехал прошлой осенью на главный праздник. Пир был приурочен к окончанию сбора урожая, он проводился ежегодно в последнюю неделю сентября и назывался Осенним праздником. Великан никогда не пропускал его. Тамверт, обеспокоенный отсутствием на празднике одного из своих лучших друзей, взяв с собой Свеламин, сам отправился на остров. Теперь и он не возвращался, а Венсалор, оставшаяся во дворце с матерью, нетерпеливо ждала отца и сестру, которой совсем не нравились долгие прогулки и путешествия, лишь обязанности будущей королевы, заставили её покинуть родной дом.

Младшая дочь короля, Венсалор, была полной противоположностью сестры, как только она немного подросла, то очень часто вместе с Флимти и Фобди бродила по южному и северному Силмелу. Втроём они исходили все лесные тропы, ведущие на запад. Обычно, друзья блуждали по Эмлидту, северному лесу, до тех пор, пока их, совершенно обессиленных и заплутавших, не находили подданные короля. Тивелин с беспокойством относилась к этой забаве младшей дочери, но ничего не могла с этим поделать: никакие наказы и предупреждения не убеждали Венсалор, и чем старше она становилась, тем длиннее были её прогулки, тем дальше заходила она со своими верными друзьями. К двадцати годам, Венсалор знала в Силмеле каждый уголок.

Теперь же, ничего не зная о короле и Свеламин, она с болью и досадой оглядывала бескрайнее водное поле, которое не тронул рассвет: в надежде увидеть знакомые паруса, она ещё раз вгляделась в морскую даль, туда, где небо соприкасалось с водой. Корабля не было. «И не будет больше…» подумалось ей. Она испугалась этой страшной мысли и заплакала, умываясь редким дождём. Но дождь не смог скрыть её слёз, ветер постепенно утих, и разъяренное море внезапно успокоилось. Пенные лапы волн исчезли, вода замерла, и на поверхности появилась странная, мелкая рябь. Ошеломлённая внезапной переменой, девушка оглядывалась вокруг, слыша биение собственного сердца. Дождь прекратился, и в напоминании о нём, в гавани чернели мокрые стволы деревьев с тонкими пригнувшимися к земле ветвями, с зеленеющей молодой листвой. Венсалор окинула взором небо: перед ней раскрылась блистающая бездна, как всегда прекрасная и безмолвная, освободившаяся от тяжёлых туч. Звёзды сверкали как драгоценные, разбросанные по чёрной скатерти камни. Их появление вот-вот должна была скрыть приближающаяся заря: сквозь плотную, почти чёрную, и узкую завесу туч на востоке, пробивался тонкими лучиками очень слабый и бледный свет. Девушка с удивлением заметила, что вокруг, опоясывая море, простирается необычная, голубая полоса, появившаяся всего на несколько минут: словно края неба вспыхнули синеватым пламенем. Но это свечение быстро рассеялось, словно его развеял подувший ветер с моря: холодный и пронизывающий.

Венсалор совсем замёрзла и оставила надежду встретить солнце, думая, что тучи с востока вновь закроют небо над Силмелом, и уже собралась уходить, как вдруг, вместо морозного восточного ветра, подул тёплый нежный ветерок. Он донёс до девушки прекрасные, пьянящие ароматы, запах неведомых цветов и трав. Венсалор ощутила забытое дыхание лета и, вдохнув полной грудью, почувствовала, что согревается в объятиях этого загадочного ветра. Казалось, что за этим тёплым воздухом с востока следует еле заметный золотистый шлейф.

Через мгновение, со следующей тёплой волной, до её слуха донесся тихий вздох. Венсалор затаила дыхание: одинокая волна ударилась о берег или пролетела ночная птица. От любопытства и испуга, она замерла; в такую странную ночь могло показаться что угодно. Отгоняя мрачные и пугающие мысли, Венсалор опустила голову, и в то же мгновение она услышала тихий незнакомый голос. Словно кто—то шептал ей, стоя совсем близко. Этот голос, полный грусти и отчаяния, она слышала впервые. Невидимый и далекий незнакомец произнес давно забытые строки: «Того, кто ищет верный путь, не смогут стены удержать…». От неожиданности Венсалор упала на колени: никто кроме Свеламин и Тамверта не знал этот незатейливый короткий стишок, который часто повторял король перед очередным путешествием. Но кто-то, произнёсший первые две строчки, был незнаком ей, и она испуганно огляделась: рядом никого не было. Дрожа всем телом, но теперь уже не от холода, а от страха, Венсалор проговорила две оставшиеся строчки: «Ступай вперёд, не смей свернуть, с дорог, что манят вдаль опять». Ветерок повернул назад, согрел и легонько подтолкнул перепуганную девушку в спину, и, сорвав слова с её губ, унёс далеко на восток.

Море вновь оглушило Венсалор: зашумели некогда успокоившиеся волны, разбивая пенные головы о каменистый берег. Не смея пошевелиться или сдвинуться с места, младшая дочь Тамверта долго и неподвижно сидела на мокрых досках причала, наблюдая, как на горизонте разрывается завеса из непроницаемых туч. Небо на востоке розовело, и море светлело вместе с ним. Через какое-то время не осталось ни одной тучки, ни одного, даже самого маленького облачка. Как бы девушка ни прислушивалась, но того голоса, далекого и тихого, так и не услышала. И пока не погасли звёзды над Силмелом, Венсалор с надеждой оглядывалась вокруг, напрасно надеясь увидеть того, кто произнёс эти строки, или разглядеть в морской дали знакомые паруса.

С трудом поднявшись на ноги, она приблизилась к самому краю причала, огляделась и приподняла вверх левую ладонь: вскоре, первый луч солнца стремительно пронзил ярким светом путь от видимого морского края, до цветущих садов Силмела. Луч согрел её руку, ослепительный краешек солнца захватил власть над небом, землей и водой. Волны загорелись тысячами искр, утренний свет сорвал с королевства сонное и плотное покрывало, и Венсалор услышала пение птиц, заглушаемое морем.

Светило медленно поднималось из морских глубин. День обещал быть ясным и по-весеннему тёплым.

И вновь девушка услышала голоса – она с опаской обернулась и увидела, как на причал выбежали Флимти и Фобди. Лица у них были недовольные и заспанные: рыжий Фобди, не прекращая, ворчал что-то себе под нос, а Флимти, не поспевая за своим другом, ловил ртом воздух.

– Не могла разбудить? – недовольно воскликнул Фобди, вплотную подходя к Венсалор. Она лишь махнула рукой:

– Я знаю, что будить вас бесполезно! Тем более в дождливую ночь!

Флимти покачал круглой серой головой:

– Так и простудиться недолго! Посмотри, ты вся мокрая. С плаща течёт вода!

Венсалор совсем забыла, что попала под ливень и вновь задрожала от холода: с моря дул по-зимнему морозный ветер.

– Надо поскорее возвращаться во дворец, иначе можно заболеть! – воскликнул Фобди, подводя к Венсалор Верафа. Но она не села верхом, а задумчиво, не говоря ни слова, прошла мимо. Флимти и Фобди, не узнавая своей хозяйки, переглянулись.

– Говорят, на востоке есть земли, – тихо произнес Фобди, оборачиваясь к морю, – Но на простом корабле доплыть до них невозможно.

Венсалор посмотрела в его сторону и рассмеялась:

– Нет там ничего, потому что мы живём в Круговодье, и вокруг земли Тимирелат только бескрайние морские просторы. Если плыть всё время на восток, наверное, можно пересечь море, и приплыть к западным землям Тимирелат. Но уж лучше выйти из гавани и плыть на запад, чем плыть на восток, тем более что ещё никому не удавалось сделать это… – она вновь замолчала. «Тамверт вместе со Свеламин могли отправиться на восток, а те, кто плыл навстречу восходящему солнцу – никогда не возвращались», – подумала она и вновь испугалась своих мыслей.

– К востоку от Силмела, может и не быть земель, – сбивчиво стал объяснять Фобди, – Но я ведь говорю о других,…о других землях.

– Опять начитался всяких сказок, – заворчал Флимти, подтягивая великоватые штаны, на что Фобди высунул язык и покрутил у виска:

– А я верю, там живут бессмертные люди, только нам, конечно, туда не добраться! Там и зимы нет, и осени нет…

– И земли такой тоже нет! – захихикал Флимти, за что получил подзатыльник от Фобди, но в долгу он не остался и одарил своего друга звонкой оплеухой.