Текст книги "Подкова на счастье"

Автор книги: Элис Детли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

10

На следующее утро Леонардо приехал в больницу пораньше, когда ночная смена врачей, принимавших роды, еще не разошлась по домам, и привез бутылку шампанского, перевязанную розовой ленточкой.

При появлении высокого темноволосого мужчины в темно-синем костюме в дверях ординаторской три акушерки дружно раскрыли рты.

– Я знаю, что сейчас очень рано, – обворожительно улыбнулся Леонардо. – Но перед работой я очень хотел бы увидеться с Эльвирой.

Все трое, как по команде, вскочили на ноги и поправили свои белоснежные чепцы.

– Позвольте вас проводить к ней, – хором заявили они.

Черные глаза Леонардо весело блеснули.

– Я знаю, где ее палата, – спокойно ответил он. – Хочу сделать ей сюрприз.

Он застал Эльвиру за кормлением. Малышка уютно лежала у нее на руках и энергично сосала материнскую грудь. Наслаждаясь этим новым, восхитительным ощущением, Эльвира смотрела на дочь, счастливо улыбаясь.

Леонардо долго стоял за стеклянной дверью палаты, наблюдая эту сцену, и удивлялся, насколько легко и естественно она вошла в роль матери.

Когда родился Марко, Мелани чувствовала себя неважно, а потом у нее пропало молоко, и Леонардо никогда не видел, как женщина кормит ребенка.

Он думал, что налитые молоком груди Эльвиры будут выглядеть совсем не эротично. Но, увидев продолговатый розовый сосок, понял, что лишь пытается себя обмануть.

Почувствовав магнетический взгляд его черных глаз, Эльвира подняла голову и у нее задрожали губы.

Она ожидала, что после рождения ребенка ее чувства к Леонардо изменятся, и убеждала себя, что вчерашние слова о любви были результатом послеродового гормонального всплеска, но сейчас одного взгляда на любимое прекрасное лицо было достаточно, чтобы ее поглотило непереносимо острое желание.

Леонардо вошел и поставил бутылку шампанского на тумбочку.

– Привет.

– Привет, – отозвалась она застенчиво.

Эльвиру смущало то, что вчера он видел ее совершенно беззащитной.

– Я решил заскочить к тебе перед работой.

И сразить меня наповал, мысленно добавила Эльвира.

– Я рада тебя видеть, – вслух ответила она.

Леонардо посмотрел на малышку, тихо посапывающую на руках матери. Неужели Марко тоже был таким крошечным?

– Как она тебе?

– Красавица! – с гордостью улыбнулась Эльвира.

Как и ее мать, подумал Леонардо.

– Можно мне подержать ее? Она не проснется?

– Возьми.

Он нагнулся, чтобы принять запеленатый комочек, и удивился ощущению, которое охватило его, когда он почувствовал теплое тельце в своих руках. Малышка пахла молоком и Эльвирой, и ему захотелось поцеловать ее сморщенный лобик.

Увидев, как Леонардо поцеловал ее ребенка, Эльвира почувствовала, что ее любовь к нему стала еще сильнее. Как бы ей хотелось самой оказаться в его крепких руках.

– Я позвонил твоему отцу, – сообщил он.

– И что? – спросила она с замирающим сердцем.

– Он просто счастлив. Наверное, целую минуту не мог вымолвить ни слова! Никогда бы не подумал, что Луис будет так горд, что у него родилась внучка.

Леонардо не хотелось рассказывать Эльвире о том, как неуютно он себя чувствовал, выслушивая поздравления Луиса и подвергаясь неизбежным вопросам, на кого больше похож ребенок: на него самого или на мать.

– А как Марко? – спросила Эльвира.

– Он очень взволнован. И мечтает увидеть малышку. Мы с ним заедем к тебе сегодня вечером.

Леонардо навещал Эльвиру дважды в день, пока спустя неделю она не выписалась из больницы. Леонардо вывел ее на улицу, где их поджидала машина.

Эльвира недоуменно уставилась на нее.

– Это что, новая машина? – обернулась она к нему.

– Да. – Он открыл перед ней дверцу. – Тебе нравится?

– Замечательная, – ответила Эльвира. – Но что случилось со старой?

– Ничего. Она стоит в гараже, на всякий случай. Поскольку нас теперь четверо, я просто решил, что нам нужна большая машина.

Он совсем не то имел в виду, яростно убеждала себя Эльвира, забираясь в салон.

Марко, который уже сидел внутри, поцеловал ее в щеку. Отец каждый день возил его в больницу, и всякий раз при виде новорожденной он полностью забывал о взрослых, целиком отдавая внимание малышке, крепко сжимавшей его палец в своем крохотном кулачке. Подмечая теплое отношение сына к Аделе, Леонардо чувствовал нечто похожее на угрызение совести. Он всегда полагал, что Марко будет его единственным ребенком, и не планировал иметь других детей. Теперь же поведение мальчика заставило его усомниться в своей правоте.

Вскоре дом наполнили детские вещички, шум, суматоха.

Сколько же нового привносит в жизнь маленький человечек! – удивлялся Леонардо. Но главное – домой вернулась Эльвира. Ему ее страшно не хватало, а теперь она вернулась, однако уже другим человеком.

Эльвире и самой трудно было поверить, что она стала матерью. Впрочем, это не мешало ей хлопотать вокруг малышки, которая, к счастью, была спокойной и веселой.

В отношениях же с Леонардо Эльвира продолжала чувствовать какую-то неловкость, ведь он прошел через многое: видел ее искаженное болью лицо, вытирал мокрый лоб во время схваток, наблюдал даже само появление младенца на свет. После возвращения из больницы он не дотрагивался до нее и ни разу не поцеловал. И, безнадежно подумала Эльвира, вряд ли когда-нибудь сделает это. Кто бы мог предположить, что не мои, а его чувства изменятся после рождения ребенка…

Однако она не могла не отметить, с какой заботой он украсил дом к их возвращению. В холле висели гирлянды из разноцветных воздушных шаров, во всех вазах стояли цветы, издающие восхитительный аромат. А из кухни доносился знакомый запах.

– Узнаешь? – улыбнулся Леонардо, заметив, что Эльвира принюхивается. – Мы с Полли решили приготовить к твоему возвращению именно это блюдо. Я разыскал для нее рецепт, а Марко сказал, что это будет прекрасным праздничным обедом.

– Он абсолютно прав. Спасибо вам за все! – ответила Эльвира.

Из кухни вышла Полли с широкой улыбкой на простодушном лице.

– Добро пожаловать домой! – сказала она и крепко обняла Эльвиру.

– Спасибо, Полли!

– Можно мне взглянуть на малышку?

Эльвира протянула ей сверток и вздохнула.

– Она такая красивая!

А Леонардо смотрел на молодую маму. Эльвира выглядела прекрасно, ее фигура обрела прежнюю стройность, и только грудь, полная молока, казалась гораздо больше, чем раньше. Впрочем, это только придавало ей сексуальности…

На Эльвире были светлые джинсы и алая блузка. Густую копну кудрей стягивала черная ленточка, а прелестное лицо светилось свежестью. Вот только в его выражении появилось что-то странное, отметил Леонардо. Она кажется далекой и бесстрастной, понял он, и, только когда обращается к дочери или к Марко, в ее взгляде появляется теплое чувство.

– Поднимись наверх и посмотри, что мы приготовили для Аделы, – предложил он.

– Можно мне немножко ее подержать? – с живостью предложила Полли. – А вы пока отдохнете.

– Конечно, можно! – улыбнулась Эльвира, хотя ей явно не хотелось расставаться с дочерью даже не минуту.

– Я помогу тебе, Полли! – важно произнес Марко. – Я видел, как ее пеленают, и знаю, как менять подгузники.

Эльвира последовала за Леонардо наверх.

– Куда мы идем? – взволнованно спросила она.

– Я покажу тебе комнату, которую отвел под детскую. Она рядом с твоей, – ответил Леонардо, слегка нахмурившись, потому что уловил в ее голосе настороженность.

Однако, оказавшись в детской, Эльвира забыла обо всем.

– Боже мой! – выдохнула она. – Как тебе удалось все это успеть?

Перед ней была самая необыкновенная детская, которую можно себе вообразить.

Одна из стен небольшой светлой комнатки была разрисована персонажами из сказки «Алиса в стране чудес». Здесь были и Белый Кролик, и ухмыляющийся Чеширский Кот, и сама Алиса. Возле окна стояла деревянная детская кроватка, внутри отделанная розовой тканью с кружевными оборками, а на блестящем свежевыкрашенном подоконнике рядком сидели тряпичные куклы в нарядных платьицах.

Сколько же времени и сил пришлось потратить Леонардо, чтобы устроить эту временную детскую? – подумала Эльвира. А может, не временную? – В ее сердце поселилась слабая надежда.

– Нравится? – поинтересовался он.

Она обернулась к нему с сияющим лицом.

– Еще бы! Я просто в восторге!

– Значит, все в порядке? – спокойно спросил он.

Что-то в его тоне заставило Эльвиру потерять едва затеплившуюся надежду.

– А почему ты спрашиваешь?

Он улыбнулся, однако его голос прозвучал холодно.

– Когда мы поднимались сюда, у тебя было выражение лица, словно у приговоренной к казни. – Неужели ты думала, что я собираюсь тут же заняться с тобой любовью?

– Нет, – пробормотала она.

Эльвира верила, что Леонардо будет ждать, пока она сама не примет решение. И сейчас ей было не по себе от того, что он стоял на другом конце комнаты, словно они были чужими.

Леонардо снова нахмурился под укоризненным взглядом ее янтарных глаз.

– Ты, наверное, устала.

– Да нет, – ответила она. – Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал…

Черт возьми, мне нужна не благодарность, а хотя бы слабый намек на то, что я все еще небезразличен ей, подумал Леонардо, а вслух сказал:

– Не за что.

Разговор не получался. Эльвира несмело продолжила:

– Но на это, должно быть, ушла куча денег?

– Не имеет значения. Если тебя это так тревожит, можешь считать, что я просто отдаю долг твоему отцу, который заботился обо мне многие годы.

Эльвире хотелось дотронуться до него, пробежать кончиками пальцев по его гордому лицу, но она не посмела сделать это.

Конечно, сейчас еще рано думать о близости с мужчиной. Но, когда она окончательно оправится после родов, придется принимать решение, и она должна быть абсолютно уверена, что поступает правильно. А для этого ей необходимо удостовериться, что Леонардо все еще хочет ее.

Заметив смятение на лице Эльвиры, он понял, о чем она думает.

– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне за то, что я украсил эту комнату, – спокойно произнес он. – Возможно, ты уже решила уехать…

– Уехать?! – воскликнула Эльвира с плохо скрываемым ужасом.

Леонардо заставил себя продолжить. В конце концов, у нее должен быть выбор, мрачно решил он.

– Ты можешь в любой момент уехать в Испанию, – спокойно предложил он. – Взять с собой Аделу и показать девочку ее отцу.

Эльвира решительно встретила вызов в его черных глазах.

– Но между нами все кончено, я же тебе говорила. Да и никогда по-настоящему не начиналось. – Неужели Леонардо не понимает, что этот человек стал ее любовником по воле случая, заменив единственного мужчину, которого она действительно хотела.

– Но он может изменить отношение к тебе, узнав, что у вас родился ребенок.

– Он никогда об этом не узнает! – горячо воскликнула Эльвира. – Это только мой ребенок!

– Однако у него есть на это право.

– А у меня есть право решать, – парировала она, – говорить ему об Аделе или нет.

– Но со временем могут измениться и твои чувства к нему, – снова возразил он, приводя все новые доводы. Этот разговор причинял ему и боль, и радость одновременно, он сознательно терзал себя, а каждый ответ Эльвиры заставлял счастливо воспарять его сердце. – Что, если Адела, подрастая, будет все больше походить на своего отца? Возможно, ты захочешь вернуть этого мужчину…

Эльвира не ответила, не желая, чтобы он увидел, какую боль причиняют ей его жестокие слова. Леонардо действовал так, словно хотел, чтобы она поступила таким образом. Впрочем, возможно, в нем просто говорит мужская солидарность. Как отец он легко представил себя на месте Альфредо.

Неожиданно ей показалось, что Адела кричит, и она замерла, прислушиваясь.

– Это Адела?

– Да. Она спасла тебя от ответа! – Заметив на ее блузке два маленьких влажных пятна, Леонардо криво усмехнулся. – Думаю, тебе лучше сменить блузку, прежде чем спуститься вниз.

Эльвира посмотрела на свою грудь и, подняв голову, увидела в его взгляде горячее желание.

– Уйди, Леонардо! – хрипло промолвила она.

Вернувшись в гостиную, Леонардо нашел там Марко, укачивающего малышку на руках.

– Ты ее правильно держишь? – взволнованно спросил он.

Мальчик ответил ему возмущенным взглядом.

– Конечно, правильно! Папа, смотри! Она такая забавная! Ты знаешь, почти у всех моих приятелей есть младшие братья и сестры. Как бы я хотел, чтобы Адела была моей младшей сестренкой! Почему бы тебе не жениться на Эльвире? Ведь тогда так и будет?

Леонардо долго молчал, пораженный просьбой сына.

– В жизни не все так просто, – наконец тихо ответил он.

– Это неправильно!

– Марко! – приструнил сына Леонардо, но что-то в выражении лица мальчика заставило его отложить серьезный разговор.

Этот мальчик очень рано остался без матери, он фактически не знал ее, напомнил себе Леонардо. Поэтому неудивительно, что он страстно мечтает иметь нормальную семью. И Леонардо почувствовал подступивший к горлу комок.

Тоска по жене не оставляла его долгое время, и, вконец измученный этим чувством, он поклялся быть осторожным в отношениях с женщинами, не подпуская их слишком близко, чтобы потом опять не испытывать боли утраты. Но теперь он начал понимать, что нельзя застраховаться от всего. Он обвинял Эльвиру в трусости, а ведь трус прежде все он сам.

– Дай мне ее на минутку, сынок, – мягко попросил Леонардо.

Когда Эльвира спустилась вниз, отец и сын были полностью поглощены ее ребенком! Они сидели на диване рядышком, склонив темноволосые головы к спящей Аделе. И она вдруг с тоской подумала, что со стороны эта сцена так похожа на семейную…

– Можно мне воспользоваться телефоном, Леонардо?

– Тебе незачем все время спрашивать об этом, – пробурчал он.

– Благодарю, – обворожительно улыбнулась она. – Я просто хотела сообщить отцу, что выписалась из больницы.

– Можешь не отчитываться передо мной о том, кому собираешься звонить.

– Я запомню это, – серьезно сказала Эльвира.

Леонардо вышагивал по комнате с Аделой на руках, стараясь не поддаться искушению подслушать разговор с Луисом.

Возможно, они обсуждают возвращение Эльвиры в Испанию?.. – в страхе думал он.

Он открыто сделал ей предложение, но она медлит с ответом… О чем это говорит? С одной стороны, будь она решительно против, то сразу сказала бы об этом. Но в то же время ее чувства теперь должны измениться… Неужели ребенок может способствовать этому?

– Леонардо!

Эльвира подошла к нему, оторвав от мрачных мыслей. Она распустила волосы, и они струились по спине, доставая почти до поясницы. Сейчас она выглядела настолько желанной, что ему захотелось ее поцеловать.

– Дозвонилась? – спросил он внезапно осипшим голосом.

Она кивнула, думая о том, какой крошечной кажется малышка в его сильных руках.

– Папа благодарит тебя за фотографии и спрашивает, как тебе удалось переслать их так быстро?

– Пусть это останется моим секретом. – Он пожал плечами и улыбнулся, заметив любопытство в ее глазах. – Ладно, тебе я скажу. Один из моих приятелей ехал на родину, и я воспользовался оказией. Что еще он говорил?

Эльвира заколебалась и бросила мимолетный взгляд в сторону Марко, давая понять, что хочет поговорить с Леонардо наедине.

Они вышли в коридор.

– Так что?

Она смущенно посмотрела ему в глаза.

– Так как мы с тобой ничего не отрицали… – Она снова замолчала.

– Продолжай.

Эльвира неловко пожала плечами.

– Он, кажется, все еще питает иллюзии о том, что мы поженимся.

– Неужели? – медленно протянул Леонардо.

– Конечно, мне следовало сказать ему, что это не так, но…

Он вгляделся в ее лицо, пытаясь понять, что скрывается за ее нерешительностью.

– Но что?

Эльвира вздохнула. Леонардо не нужно было объяснять, что ее отец считает его самым замечательным мужчиной на свете. И что перспектива их брака оправдывает в его глазах даже ее беременность.

– Ну я не знаю… – Она пыталась уклониться от прямого ответа. – Наш брак сделает его счастливым.

– Тогда почему бы нам не доставить Луису такое удовольствие? – задумчиво произнес Леонардо.

11

Эльвира включила ночник над кроваткой Аделы и тихо спустилась в столовую, где ее ждал Леонардо.

Когда она вошла, на ходу застегивая верхнюю пуговицу платья, он поднял на нее задумчивый взгляд и вздохнул.

Надо же, я и не подозревал, насколько желанной делает женщину материнство, промелькнуло у него в голове.

– Она уснула? – тихо спросил Леонардо.

– За считанные минуты.

Эльвира уселась в кресло. Леонардо задумчиво отщипывал блестящие ягоды черного винограда. Она вспомнила о том, как все они сидели за ужином, и подумала, что именно о такой семейной жизни всегда мечтала.

В этот вечер Эльвира обнаружила, что, несмотря на свое крупное телосложение, Леонардо проворно двигается по кухне, управляясь по хозяйству. Он, оказывается, знал сотни способов приготовления макарон и жарил отменный бифштекс. Эльвира была приятно удивлена. Хотя Полли выполняла большую часть домашних дел, она все же не могла работать по двадцать четыре часа семь дней в неделю, а на Леонардо можно было положиться.

Оторвав взгляд от глянцевой грозди, он участливо посмотрел на Эльвиру.

– Так что же сказала медсестра?

Эльвира вертела в руках стакан сока, делая вид, что внимательно его изучает. Она, естественно, не собиралась повторять слово в слово вполне логичный вопрос медсестры.

– Ваша половая жизнь уже пришла в норму? – спросила та, и Эльвира энергично закивала головой.

Не могла же она сказать, что никогда не занималась любовью с Леонардо Ортисом, хотя давно и страстно желала этого.

– Эльвира, – окликнул ее он, не дождавшись ответа.

– Она сказала, что Адела очень красивый и подвижный ребенок.

– А что еще?

– Что мы делаем все правильно.

Слово «мы» случайно слетело у нее с языка, и она рассердилась на себя. Все из-за того, что в мечтах я продолжаю играть в счастливую семью, с горечью думала Эльвира. Впрочем, Леонардо, кажется, тоже ко мне присоединился.

– И это все? – продолжал допытываться он. Эльвира поставила стакан на стол.

– Леонардо, что ты пытаешься узнать?

– Да так, ничего.

– Почему бы тебе не спросить прямо?

– Это может шокировать тебя.

Он не сводил с нее глаз. Сегодня Эльвира выглядела не просто милой и привлекательной, а настоящей красавицей. В красном шелковом платье с наглухо застегнутым воротом, не оставлявшим никакого простора для мужского воображения, она тем не менее была еще более желанна, чем обычно. Наверное, такой фасон придумали специально, чтобы вызывать у мужчины непреодолимое искушение обнажить то, что так хорошо скрыто, продолжая разглядывать Эльвиру, подумал Леонардо.

– Я уже говорила тебе. – Она невозмутимо улыбнулась. – Теперь меня не так легко шокировать.

Леонардо отодвинул тарелку с едой, к которой практически не притронулся, и подумал, что она права. Ведь несмотря на то, что они жили вчетвером и внешне представляли собой идеальную семью из тех, что довольно часто описывают в приложениях к воскресным газетам, скрытое глубоко внутри напряжение все нарастало и становилось почти невыносимым.

Она была рядом, но не с ним. Его ночи наполняли страстные эротические видения, но он всегда просыпался разочарованным, зная, вернее надеясь, что Эльвира тоже тоскует в своей одинокой постели. Страдая от потребности коснуться ее роскошного тела, которое заставляло его медленно терять рассудок, Леонардо испытывал тяжелые муки. Поэтому каждое утро уход на работу становился для него желанным избавлением от ее чар.

Такого восхитительного сочетания женственности и твердого характера, как у Эльвиры, Леонардо не доводилось встречать ни у одной женщины. Она не заигрывала с ним, не дразнила его. Ее поведение было абсолютно естественным, а красота чистой и здоровой.

Леонардо был старше и гораздо искушеннее, он отлично знал, как уложить Эльвиру в свою постель. Но решение оставалось за ней. Если до рождения ребенка он позволял себе немного заигрывать с ней, зная, что в ее положении невозможно заниматься любовью, то теперь больше не доверял себе, не мог за себя поручиться. И особенно отчетливо он почувствовал это сегодня вечером, когда она спустилась к ужину в этом умопомрачительном красном платье.

Леонардо сделал маленький глоток вина, но даже не почувствовал вкуса.

В мерцающем свете свечей Эльвира молча смотрела на него.

Хоть бы он что-нибудь сказал – что угодно! – мысленно молила она, лишь бы отвлечься от мысли, которая неотвязно вертелась в голове. Станут ли они любовниками?

– Леонардо, – хрипло прошептала она.

– Да, дорогая? – Его голос прозвучал непринужденно, и на лице появилась вежливая улыбка.

Она недоверчиво уставилась на него. Он не предлагал ей ничего, кроме романа, который рано или поздно закончится. Ей не нужны были ни венчание в церкви, ни брачный контракт, ни знаки внимания, ни дорогие подарки – один лишь намек, что Леонардо действительно хочет ее, потому что она ни за что не попросит его о близости сама!

Не выдержав напряжения, висевшего в комнате, она вскочила.

– Ох, Леонардо! – вскричала она разочарованно. – Ты такой…

– Какой? – насмешливо переспросил он, хотя его тело болезненно напряглось.

– Глупый!

И, оттолкнув стул, она выбежала из столовой, едва удержавшись от желания громко хлопнуть дверью.

Уже у лестницы Эльвира услышала за спиной быстрые приглушенные шаги. Мысль, что Леонардо гонится за нею в ночной тишине дома, неожиданно показалась невероятно возбуждающей. Она легко взбежала наверх и уже почти миновала его спальню, когда мужская рука крепко схватила ее за запястье. Леонардо развернул ее лицом к себе, и от волнения Эльвира почувствовала головокружение, но с радостью заметила в глубине его черных глаз ненасытный голод.

– Глупый, говоришь? – спокойно переспросил он.

Сердце бешено ухало в груди Эльвиры.

– Разве нет?

– Глупый?! – Леонардо хрипло рассмеялся. – Что ж, давай это проверим, дорогая!

Он втолкнул ее в свою спальню и осторожно притворил дверь.

Эльвиру охватила нестерпимая вспышка возбуждения. Его глаза пожирали ее жарким пламенем.

– О, дорогая, – простонал Леонардо, отдаваясь искушению, так долго разъедавшему его изнутри.

Прильнув к ее мягким, нежным, пухлым губам, он будто оказался в раю. Поцелуй длился долго, а потом Леонардо с трудом отстранился.

– Ты действительно хочешь меня? – изумленно спросил он.

Я всегда хотела тебя, пронеслось в ее голове.

– Да, – гортанным голосом ответила Эльвира и, обняв его за шею, страстно прижалась к нему, спасаясь в этих объятиях, словно тонущий корабль в тихой гавани. – Да, да, да, – снова и снова повторяла она.

Леонардо никогда не знал такого жаркого и страстного ответного поцелуя от женщины. Если Эльвира сейчас же не перестанет так тесно прижиматься к нему, он не выдержит и овладеет ею прямо у стены. Но он не хотел торопливого соития. Она заслуживала большего.

– Иди сюда, – сказал он, тяжело переводя дыхание, и потянул ее к постели.

Эльвира послушно подчинилась. Она не замечала ничего, кроме горящего от страсти взгляда его черных глаз. Леонардо осторожно опрокинул ее на спину и начал медленно расстегивать лиф.

– Я хочу прикоснуться к тебе, – шептал он срывающимся голосом. – Исследовать твое удивительное тело везде – снаружи и изнутри.

Эльвира трепетала, не в силах отвести взгляд. Она чувствовала, как набухают и тяжелеют ее соски и томительная тяжесть заполняет лоно. Видел ли он любовь, светящуюся в ее глазах?

Леонардо уловил ответное стремление этого роскошного тела, и его пальцы дрогнули, но он заставил себя продолжать расстегивать пуговицы, хотя предпочел бы сорвать с нее платье.

Он почувствовал, как ее пальцы заскользили по его шелковой рубашке, спускаясь все ниже, и замотал головой.

– Нет, – прошептал он.

– Нет?!

Эльвире хотелось доставить ему удовольствие, она читала, что всем мужчинам нравится, когда женщины делают это.

– Дорогая, – с трудом проговорил Леонардо, уже едва сдерживая возбуждение. – Я слишком долго хотел тебя. Если ты дотронешься до меня…

Он наконец расстегнул последнюю пуговицу и распахнул лиф. С его губ сорвался восторженный возглас. Ее грудь оставалась такой же полной и упругой, как и во время беременности, даже еще более красивой. Он чуть сдвинул тонкий шелк черного бюстгальтера и коснулся кончиком языка розового отвердевшего соска.

Эльвира выгнулась, отдаваясь наслаждению.

– Пожалуйста, Леонардо, – прошептала она, не вполне осознавая, о чем именно просит.

Ее мольба и волнующие движения тела привели Леонардо в неистовство, и он снова застонал, а потом приник к ее чувственным губам, глядя в янтарные глаза, которые казались почти черными.

– Тише, – выдохнул он. – Ради Бога, Эльвира, тише.

Но она не могла больше сдерживаться, особенно сейчас, когда его рука скользнула ей под юбку. Вдруг он замер, пораженный.

– Что случилось?

– Чулки. – Он судорожно глотнул. – Ты носишь чулки?

Эльвира рассмеялась. Возможно, она и была простой девушкой из сельской глуши, но о некоторых вещах все же имела понятие.

– Разве здесь, в Англии, их не носят? – невинно поинтересовалась она.

Леонардо вздохнул, и его пальцы заскользили по гладкой прохладной коже бедер все выше и выше.

– О, Леонардо! Любимый! – шептала Эльвира по-испански.

– Ты сводишь меня с ума, – простонал он, когда она, откинув голову и обнажив молочно-белую шею, снова подалась к нему всем телом.

Не в силах больше сдерживаться, он слегка коснулся ее трусиков, сдвигая их. В немом протесте Эльвира пугливо отпрянула.

Он чувствовал, какая она влажная, тесная, горячая, слышал бессмысленные слова, слетавшие с ее губ. Эльвира уже путала английские и испанские слова, и в ее голосе звучали страстное желание и требовательность.

Он продолжил ласки, стремясь доставить ей удовольствие, а она, раздираемая желанием, с рассыпавшимися по подушке волосами металась по постели и молила о продолжении… Обхватив губами сосок, он ласкал, дразнил, возбуждал ее.

Эльвира впервые изведала мир, наполненный мучительными и в то же время сладостными ощущениями. Леонардо безошибочно находил на ее с готовностью открывавшемся ему теле самые чувствительные места, точно зная, как ввергнуть ее в восхитительный водоворот страсти…

Наконец ее тело застыло в невероятном напряжении. Он внимательно посмотрел ей в лицо. Безумный блуждающий взгляд говорил – она совершенно не понимает, что творится с ее телом. Тогда Леонардо заговорил с ней на родном языке, ласково, нежно шепча такие слова, которых раньше никогда не произносил.

– Леонардо! – воскликнула Эльвира, и в ее голосе прозвучало удивление.

Он улыбнулся, увидев, как выгнулась ее спина, и она ахнула, проваливаясь в бездну.

Леонардо наблюдал, как последние судороги сотрясают ее тело, как оно постепенно успокаивается, а по лицу и шее, словно распускающийся цветок, расплывается румянец. Наконец дыхание ее выровнялось. Сейчас она походила на довольную кошку, лениво вытянувшуюся перед очагом. Но вот ее густые ресницы дрогнули и широко раскрытые глаза устремились на него.

– О, – выдохнула Эльвира. – Что это было?

Он не ошибся, она испытала это впервые. И ее вопрос наполнил его таким пьянящим чувством собственной силы, что он, запрокинув голову, смог лишь разразиться громким ликующим смехом.

Значит, Альфредо только зачал ребенка, но не сумел подарить наслаждения.

– Это, моя дорогая, – проговорил он, – было наслаждение, которое ты заслужила. И я буду давать его тебе… снова, снова и снова.

– Снова? – Эльвира судорожно глотнула. Леонардо улыбнулся.

– Столько, сколько ты пожелаешь. Только, ради Бога, разденься. – В его улыбке промелькнуло раскаяние.

Он все-таки поторопился, а ведь ему так хотелось ощутить соприкосновение их обнаженных тел и насладиться ее близостью.

Он нащупал застежку на ее платье, расстегнул молнию и дрожащей, как у юноши, рукой стянул шелковую ткань. Уже давно ему не приходилось раздевать женщин подобным образом.

Те, что были у него после смерти Мелани, были опытными и пунктуальными. Незаметно исчезая в ванной, чтобы непременно принять душ и почистить зубы, они возвращались к нему в постель, пахнущие духами, мылом, шампунем и еще невесть чем.

В то время как Эльвирита… пахла женщиной. Леонардо нагнулся, чтобы отстегнуть чулки, и снова с наслаждением вдохнул пряный аромат ее тела. Он едва поборол желание зарыться губами в темный треугольник курчавых волос, который дразнящим пятном выделялся на ее коже.

Я оставлю это на потом, решил он. У нас еще все впереди. Он отбросил платье на пол, туда же полетели чулки и пояс, и наконец Эльвира осталась лежать перед ним в одном кружевном белье.

Ее полные груди выпирали из черного бюстгальтера, и он поймал себя на мысли, что очень не хочет, чтобы она уходила кормить ребенка. Но потом вспомнил, как Эльвира ходила к малышке в конце ужина, и облегченно вздохнул. Насколько эгоистично мое желание? – спросил он себя, снимая с нее шелковые трусики, но при этом стараясь не касаться обнаженной кожи, поскольку его самообладание было на пределе.

– Забирайся под одеяло, – шепотом приказал он.

– Коснись меня, – попросила Эльвира, но он покачал головой.

Слишком долго он хотел ее.

– Если я еще раз коснусь тебя, то кончу, – хрипло произнес Леонардо, и выражение его глаз привело ее в трепет. – Прикройся одеялом, пока я не разденусь.

Она с удовольствием наблюдала, как он сбрасывает с себя одежду. В неосвещенной комнате ей не было видно его лица, но, когда он снял майку, перед ней предстал его мускулистый торс. Потом с мощных бедер соскользнули черные джинсы, и Леонардо остался в одних темных шелковых трусах. Наконец он освободился и от них.

Глаза Эльвиры расширились.

Леонардо достал из ящика презерватив и надел его. Эльвиру удивило, что он возбудился так сильно и так быстро.

Он забрался под одеяло и откинул с ее лица выбившийся локон.

– Я не слишком-то опытна, – призналась Эльвира, когда он порывисто обнял ее.

– Я научу тебя всему, что знаю сам, – пообещал Леонардо и почувствовал, как в ожидании наслаждения затрепетало ее тело.

Ее глаза сияли как звезды, жаркий румянец алел на щеках. Он поцеловал кончик восхитительного носика, затем пухлые губы. Нежный, сладкий, пьянящий поцелуй длился и длился, пока он не смог больше ждать.

Уложив ее на спину, он лег сверху, опираясь на локти и чувствуя под собой ее бурно вздымающуюся соблазнительную грудь.

– Страшно? – спросил он. Эльвира широко раскрыла глаза.

– Почему мне должно быть страшно?

– Это ведь происходит с тобой впервые после рождения ребенка, и, может быть, тебе будет больно… Но я буду очень… ~ Он судорожно сглотнул. – Ласковым.

Почувствовав вторжение его горячей твердой плоти, она сделала осторожное движение навстречу, и он мягко вошел в нее, полностью заполнив. Эльвира вздрогнула, и он тоже.

– Будь самим собой, Леонардо, – нежно прошептала она.

И он сдался. Вопросы будут потом. Теперь им есть чем заняться.

Он медленно и сильно задвигался в ней, постепенно убыстряя темп. Потом, склонив голову, приник поцелуем к ее губам, и его язык задвигался в том же головокружительном ритме.