Текст книги "Подкова на счастье"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
6
– Ложись в; постель, – потребовал он, как только они вернулись домой.
– Но…
– В постель! – угрюмо повторил он. – С этого момента мы полностью следуем предписаниям врача.
Взглянув ему в лицо, Эльвира поняла, что затевать спор будет пустой тратой времени и сил, поэтому безмолвно поплелась в свою комнату. Прильнув щекой к мягкой подушке, она невольно вспомнила, как нежно обнимал ее Леонардо в матерчатом шатре, какая забота о ней отражалась в его темных глазах.
Он принес ей на ужин суп, поджаренный хлеб и фрукты. Подкрепившись, Эльвира снова заснула, наслаждаясь покоем, которого она была лишена у Расселов. Она крепко проспала всю ночь, но в сновидениях ее снова посещал Леонардо.
Проснувшись, Эльвира решила, что в квартире никого нет, но, умывшись, переодевшись и спустившись вниз, обнаружила Леонардо в гостиной на диване.
Его голова покоилась на бархатной подушке, в руках он держал развернутую газету. Джинсы плотно обтягивали его мускулистые ноги. Сердце Эльвиры гулко забилось, а в животе заворочался ребенок, будто откликнувшись на ее возбуждение. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Привет, Леонардо.
Он выглянул из-за газеты и окинул ее внимательным взглядом. Какое тепло и нежность исходит от нее! – подумал он. Какой невинной выглядит она в белой блузке, с гладко причесанными густыми темными волосами… Леонардо обнаружил, что ему хочется развязать поддерживающую их ленточку и позволить им небрежно рассыпаться по плечам шелковым дождем.
– Доброе утро, – пробурчал он и отложил газету. – Или, вернее, добрый день!
У нее перехватило дыхание.
– Я снова проспала.
– Это хорошо.
– Ты уже завтракал?
– Нет еще. Я ждал тебя. А потом начал читать и забыл о еде. – Леонардо потянулся и встал с дивана. – Я сейчас все приготовлю.
– А где Полли?
– Она ушла за покупками, – ответил он с некоторой досадой.
Леонардо отослал экономку в магазин больше часа назад. Сегодня он планировал поговорить с Эльвирой и хотел сделать это наедине. Присутствие Полли помешало бы ему. Первое время после смерти Мелани он был благодарен ей за заботу, но в последние дни ее поведение очень изменилось, и он не мог понять, чем это вызвано: присутствием Эльвиры или какими-то личными причинами.
Полли мало говорила, но постоянно поджимала губы, загадочно улыбалась. Она словно скрывала от него какой-то секрет. Но Леонардо не хотелось спрашивать напрямик, что все это означает.
Эльвира мельком взглянула на газетные заголовки. Ее не слишком-то интересовали новости, и она объясняла это тем, что для женщин в ее положении весь мир, вероятно, сосредоточивается на ребенке.
Было уже почти время обеда, когда они сели за стол. Леонардо подождал, пока Эльвира дожует свои пирожные, и произнес:
– Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем, Эльвира.
Она испуганно посмотрела на него.
– О чем ты?
– О твоей истерике в магазине, – ответил он, свирепо на нее посмотрев, как будто она сделала это нарочно.
– Этого больше не повторится, я обещаю.
– Правильно! Потому что больше не будет таких продолжительных поездок! Доктор Кардосо согласился наблюдать тебя дома. – Он придвинул к ней тарелку с фруктами, и, чтобы избежать лекции о пользе витаминов для беременных, она покорно взяла апельсин. – Я больше не буду таскать тебя по всему Лондону, как вчера.
Эльвира начала медленно чистить апельсин. Ей хотелось сказать, что его никто об этом не просил, но, взглянув ему в лицо, она передумала.
– Ты закончил? – вместо этого поинтересовалась она.
– Нет еще. – Леонардо увидел, как она засунула сочную дольку в рот, и постарался подавить в себе чувство, очень похожее на вожделение. – Теперь ты будешь отдыхать столько, сколько я скажу, и как следует питаться.
Эльвира весело на него посмотрела.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Советую тебе слушаться меня, Эльвирита. Одному Богу известно, как скоро все это кончится! – Он серьезно взглянул на нее. – Ты понимаешь, о чем я?
– Конечно, понимаю. – Она взяла кофейник. – Налить тебе кофе?
– Да, пожалуйста. – Он еще не закончил, однако предоставил ей возможность немного отвлечься.
Наполняя его чашку, Эльвира вдруг явственно представила, каково жить вместе с мужчиной. Хотя бы эти совместные завтраки… Случайно ее глаза остановились на загорелой шее в открытом вороте рубашки, и она представила, как медленно расстегивает оставшиеся пуговицы и, оголив грудь, проводит по ней кончиками пальцев…
О Боже, наверное, я сошла с ума! – ужаснулась она. Как можно страстно желать кого-то, когда носишь под сердцем дитя от другого мужчины?!
– Еще тостов? – спросила она, заливаясь густым румянцем.
– Нет, спасибо, – ответил Леонардо.
Он чувствовал на себе ее взгляд и испытывал от этого странное удовольствие. Ему редко приходилось завтракать с женщинами – даже если только что провел с ними замечательную ночь, – он всегда стремился поесть утром в одиночку или с сыном. Это было непреложное правило, которое Леонардо считал необходимым для правильного воспитания Марко. Его подружкам оно не нравилось, но ни одна из них не рискнула его оспаривать.
Он в свою очередь тоже взглянул на Эльвиру. В своей белой, обтягивающей живот блузке, без всякого макияжа на лице, она выглядела полной противоположностью тем эффектным женщинам, с которыми он встречался после смерти жены.
Леонардо и не предполагал, что женщина, ждущая ребенка от другого мужчины, будет физически его привлекать, и, если бы кто-нибудь сказал ему об этом, он просто высмеял его. Но сейчас ему хотелось жадно провести кончиком языка вдоль возбуждающей ложбинки меж отяжелевших грудей Эльвиры. Взглянув в ее золотистые глаза, он попытался обуздать медленно разгоравшееся желание и неожиданно ощутил во рту непонятную сухость. Бросив на нее строгий взгляд, он сказал:
– Сегодня ты должна поговорить со своим отцом. Нельзя больше откладывать! Скажи ему правду, потому что ничего другого тебе не остается. Он имеет право узнать, что через пару недель станет дедушкой.
Долька апельсина выскользнула из пальцев Эльвиры.
– Я не могу!
Эльвира любила отца всем сердцем и понимала, что ей не вынести боли и разочарования, которые неизбежно охватят его, когда он услышит ее признание. Незримые, но крепко связывающие их узы разорвутся.
– Ты знаешь, что больше тянуть нельзя, – мрачно продолжал Леонардо. Он опасался, что с Эльвирой может что-нибудь произойти во время родов. – Что тебя останавливает? Ты боишься его гнева? Но он ведь не тиран какой-нибудь. Хуже уже не будет, Эльвирита, поверь.
– Позволь мне объяснить тебе кое-что, – прошептала она. – Для отца я навсегда останусь ребенком. Все свои надежды и мечты он связывал со мной…
– Я это знаю.
– Как ты не понимаешь, я не могу все разрушить!
Однако даже умоляющий взгляд ее затуманенных слезами глаз не смягчил Леонардо.
– Сейчас уже слишком поздно о чем-то сожалеть, тебе не кажется?
– Ты очень властный человек, Леонардо, – тихо ответила Эльвира. – Но даже тебе не под силу подчинить меня своей воле.
Он резко отодвинулся от стола и встал.
– Да, ты права, это мне не под силу, – холодно подтвердил он. – Но если сегодня ты не скажешь отцу все сама, то это сделаю я. И это мое последнее слово.
Он решительно двинулся к двери. Эльвира с тревогой следила за его движениями.
– Куда ты собираешься?
– Куда угодно, только подальше отсюда! – огрызнулся Леонардо, но, увидев, как в растерянности дрогнули ее губы, почувствовал укол совести. – Позови, если я тебе понадоблюсь. Я буду в кабинете. А где телефон, ты знаешь! – С этими словами он вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.
Оставшись одна, Эльвира почувствовала, что силы покинули ее. Она убрала со стола посуду и стала бесцельно бродить по комнатам, пытаясь оттянуть неизбежное. Стены огромного дома давили на нее, словно она находилась в тюрьме. Забравшись с ногами на диван, она включила телевизор, чтобы хоть как-то отвлечься, но ни одна программа не привлекла ее внимания – показывали лишь бессмысленные игровые шоу и кулинарные передачи, которые, казалось, были способны научить чему угодно, только не приготовлению пищи.
Она невидящим взглядом смотрела на дождь, неустанно стучавший в окно, и в глубине души болезненно сознавала, что Леонардо прав. Ребенок не тот секрет, который можно скрывать всю жизнь. Она должна позвонить отцу. Собраться с силами и рассказать ему правду.
Как жаль, что не написано книг, способных подготовить к таким ситуациям. С чего начать разговор? Папа, ты всегда говорил, что хотел бы стать дедушкой?
Эльвира тряхнула головой и, откинувшись на диванные подушки, посмотрела на наручные часики. Внезапно ее охватила тоска по родному дому. Нет, сейчас неподходящее время для звонка, решила она, лучше я попробую набрать номер позже, после сиесты.
Наверное, Эльвира задремала, потому что очнулась она от продолжительных звонков и шума распахнувшейся двери. Открыв глаза, девушка увидела рядом Леонардо. Побелевшее лицо и напряженный взгляд выдавали его волнение.
– Что такое? – встрепенулась Эльвира. – Что произошло?
– Не спрашивай. Лучше пойди и поговори со своим отцом.
Она недоуменно уставилась на него.
– Он что, звонит?
– Эльвира! Не откладывай объяснения! Тебе самой станет легче, когда оно будет позади!
Эльвира с трудом поднялась на ноги.
– Я только хотела подождать, пока закончится сиеста, – пробормотала она и зевнула.
Леонардо покачал головой. Его голос звучал странно, хотя он говорил вполне сдержанно.
– Иди! Твой отец ждет у телефона.
– Не может быть! – воскликнула Эльвира и тут вдруг осознала, что в его голосе звучат странные нотки.
– Он уже знает о ребенке? – почти беззвучно пролепетала она в ужасе от своей догадки.
– А как ты думаешь?
Она поднялась на ноги, держась за спинку дивана, чтобы не упасть.
– Ты ему сказал?
Леонардо твердо посмотрел ей в лицо.
– Я должен был это сделать.
– О нет! – воскликнула Эльвира. – Ты что, воображаешь себя Господом Богом? Какое ты имел право?
– Эльвира. – Ледяной голос Леонардо остановил ее. – Твой отец очень переживал, что ты не возвращаешься домой. Он спросил меня напрямик, что случилось. Разве я мог солгать? Как бы я тогда выглядел?
– Тебя только это беспокоит? Как ты выглядишь?
Он покачал головой.
– Хочешь верь, хочешь нет, но я всегда заботился о тебе. Иначе зачем бы я привез тебя сюда? Но постарайся войти в мое положение и пойми, что ты несправедлива ко мне. После всего что твой отец для меня сделал, я был обязан сказать ему правду! Как бы я посмотрел ему в глаза, поступив иначе? Я думаю только о твоем благополучии, Эльвира, поверь.
Леонардо сделал паузу, чтобы его слова дошли до нее. Возможно, он причинил ей боль, но это было неизбежно – пришло время все расставить по местам.
– Ты ведешь себя как ребенок. А последствия своих поступков неизбежно приходится признавать, дорогая. – Его голос потеплел. – А теперь иди. Луис с нетерпением ждет ответов на свои вопросы. Я полагаю, тебе лучше поговорить с ним из моего кабинета. Ступай туда.
Осознав, что отступать некуда, Эльвира опустила голову. Ужасный стыд охватил ее. Она подвела и себя и отца, более того – ее упрямство и трусость только усугубили ситуацию.
Она смотрела ему в глаза, пытаясь найти в них незримую поддержку. Ей сейчас было важно знать, что она не совсем одна Ей удалось уловить в них слабый проблеск сочувствия, который придал ей мужества сделать то, что от нее требовали.
Подняв голову и распрямив плечи, она прошла в кабинет Леонардо. Телефон стоял на его рабочем столе. Эльвира взяла трубку.
– Папа? – выдохнула она.
– Эльвирита, скажи, что это неправда. – В голосе отца звучали недоверие и надежда.
– Папа! – Она судорожно глотнула, не в силах вымолвить ни слова.
– Значит, это правда! – Голос его упал. – Ты беременна, – с горечью констатировал он.
Ну вот, теперь ей уже никуда не сбежать и не спрятаться. Словно тяжелая дверь тюремной камеры с лязгом захлопнулась перед носом Эльвиры.
– Да, – прошептала она. – Да, папа, это так.
За несколько секунд молчания, потребовавшихся Луису, чтобы осознать смысл ее слов, его голос постарел лет на десять.
– Боже мой, – простонал он. – Я должен был догадаться! То, как ты объяснила решение бросить университет, было слишком неубедительно. А я, старый осел, поверил тебе…
– Папа, я не думала…
– Нет! – прервал он ее с раздражением. – Это я не думал, я не оправдал надежд твоей бедной покойной матери.
Слушать его было невыносимо.
– Неправда! Ты лучший отец, которого я могла бы желать. – Эльвира болезненно вздохнула. – Папа, мне очень жаль.
Последовала краткая напряженная пауза. Она почти физически ощущала, как отец пытается совладать с собой.
– Тебе жаль? – Его тон изменился. – Но ведь не только тебе одной приходится держать ответ, Эльвира. А что думает… отец, – с трудом выговорил он, – твоего ребенка?
– Он… – На стол упала тень, и Эльвира, поймав на себе молчаливый пристальный взгляд черных глаз Леонардо, почувствовала, что ее рука, державшая трубку, начинает дрожать. – Я не хочу о нем говорить.
– А я хочу, – твердо отмел отец ее возражение.
– Папа!
– Что он собирается делать? Он предложил тебе выйти за него замуж?
– Нет, – ответила Эльвира. – А даже если и предложит, я откажусь. В наши дни женщины не обязаны выходить замуж против своей воли.
– При чем тут твои желания! – огрызнулся Луис. – Ты обязана подумать о ребенке! – Последовала пауза. – Передай трубку Леонардо.
– Леонардо? – удивилась она.
– Он там?
– Да.
Эльвира, не глядя на Леонардо, протянула ему трубку, но осталась в кабинете, считая, что имеет полное право слышать, что о ней говорят.
– Луис? – Голос Леонардо звучал бесстрастно, хотя он подозревал, что отец Эльвиры будет зол на него за то, что он так долго скрывал тайну его дочери.
– Леонардо, как ты мог?
– Простите меня, Луис, – сказал он с искренним раскаянием.
– Не слишком ли поздно ты извиняешься? – отозвался старик, потом вздохнул. – Я должен был понять, что произошло. На моем месте любой догадался бы. – С минуту он молчал. – Вероятно, это было неизбежно – Эльвирита всегда боготворила тебя…
– Луис… – начал Леонардо, но собеседник не дал ему договорить.
– Возможно, это судьба. Вы всегда казались мне отличной парой. – И старик снова вздохнул, на этот раз еще более тяжко. – Однако сейчас взаимные обвинения нам не помогут. Такое случалось и раньше. Главное, что теперь вы вместе, а все остальное неважно. Но мне необходимо время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Надеюсь, ты понимаешь. В такой период Эльвире меньше всего нужны суровые слова. Скажи ей, что я еще позвоню на днях, ладно?
– Конечно, – ответил Леонардо.
– До свидания, Леонардо.
– До свидания, Луис. – Он медленно положил трубку на рычаг и некоторое время безмолвно смотрел на нее. А когда поднял голову, в его глазах полыхал огонь.
От мрачных предчувствий спина Эльвиры покрылась мурашками.
– Ну что? – прошептала она.
– Присядь.
Эльвира покорно опустилась на указанный им стул и, соединив колени, положила на них руки, словно примерная школьница. Леонардо глядел на нее так серьезно, что ее сердце тревожно забилось. Приготовившись к худшему, она спросила:
– Что он сказал?
Леонардо пристально посмотрел ей в лицо. Она вздернула подбородок, но этот дерзкий жест не мог скрыть от проницательного взгляда Леонардо страх и смятение, промелькнувшие в янтарных глазах. Он понял, что будет совсем не просто передать ей слова отца.
– Леонардо, что он сказал? – настойчиво повторила она свой вопрос.
Он невесело рассмеялся.
– Что я отец твоего ребенка.
В кабинете повисла мертвая тишина. Эльвира не верила своим ушам.
– Но это какой-то бред! – наконец воскликнула она, яростно тряся головой. – Никогда не слышала ничего более…
– Эльвирита, – мягко прервал ее Леонардо. – Подумай сама хорошенько, и ты все поймешь.
Он сел напротив, так, что их колени теперь почти соприкасались. Даже сумбурные мысли, путающиеся в голове у Эльвиры, не помешали ей остро почувствовать его близость.
– Я и так думаю! Почему отцу в голову пришло такое безумное предположение? – недоумевала она. – Как он?.. Мы с тобой ведь даже… – Она смущенно умолкла.
– Не спали? – жестко закончил за нее Леонардо. У него невольно промелькнула мысль о том, что Луис каким-то непостижимым образом узнал о его подсознательных желаниях. – Да, в этом ты абсолютно права, Эльвира, – пробормотал он. – Это отвратительно, не так ли? Меня обвиняют в том, чего я на самом деле не совершал.
– Как папа мог такое предположить?
– А ведь он не один это подумал, ты не заметила? – огрызнулся Леонардо. – Вспомни свою хозяйку. Врача, который тебя осматривал… Даже Полли в глубине души считает – как бы я этого ни отрицал, – что ты беременна от меня!
– Но почему?!
– Из-за твоего поведения, – быстро произнес он и, приблизив к ней свое лицо, понизил голос: – Во-первых, ты упорно отказываешься назвать имя настоящего отца.
– Но… – начала Эльвира.
– Во-вторых, – холодно перебил он ее, – как только ты выяснила, что беременна, то сразу же уехала из Испании в Англию, ко мне. Так?
– Да! – Эльвира почувствовала себя загнанной в угол. – И что, разве все эти факты выставляют тебя как наиболее подходящего кандидата на роль отца моего ребенка?
Леонардо заставил себя улыбнуться.
– В глазах окружающих – да. К тому же думаю, что твой отец заметил некоторую связь между нами. Нашу взаимную симпатию, очевидно, увидели тогда многие. – Он озадаченно замолчал и нахмурился. – А с тех пор прошло как раз почти девять месяцев.
Заключительный фрагмент головоломки встал на свое место, и вся картина ясно представилась Эльвире.
– Боже мой! – прошептала она.
– Вот так! – мрачно усмехнулся Леонардо. – Я не собираюсь отрицать притяжения, возникшего между нами, это бессмысленно. Но с моей стороны не было ничего, кроме фантазий. Я ни с кем не спал во время той поездки в Испанию,
А вот ты…
Эльвира не поднимала глаз. Она знала, что в его взгляде увидит упрек, ведь, испытывая такие сильные чувства к нему, она почти сразу после его отъезда отдалась другому.
– Сейчас все факты свидетельствуют против меня, дорогая, – подытожил Леонардо, – но, прежде чем твой отец заявится сюда выяснять со мной отношения, я хочу услышать от тебя одну вещь.
Эльвира знала, что – последует за этими словами. Вопрос, от ответа на который ей пока что удавалось ускользнуть, Это продолжалось так долго, что, казалось, привычка изворачиваться и недоговаривать уже почти стала ее второй натурой.
– Так кто же отец ребенка?
7
Эльвира поняла, что отступать некуда, и, судорожно сглотнув, выдавила:
– Его зовут Альфредо.
Леонардо услышал, как дрогнул ее голос. Его взгляд стал каменным, и он покачал головой.
– Мне нужно знать больше.
Она безразлично кивнула.
– Его зовут Альфредо Гонсалес, и он… – Она помолчала и уклончиво добавила: – Мы познакомились в университете.
Леонардо насторожился.
– Ты имеешь в виду, что он студент? – Она ощутила поднимающуюся в груди жаркую волну и помедлила с ответом. – Скажи мне, Эльвирита.
Ей отчаянно хотелось поднять на него глаза, но она прекрасно понимала, что порозовевшие щеки сразу же выдадут ее.
– Он… преподаватель.
Повисла долгая пауза.
– Преподаватель?!
– Да.
Леонардо ожидал чего-то подобного, но правда в своей неприглядной наготе оказалась отвратительной. Он ощутил неприятный привкус разочарования и медленно закипающий гнев.
– Но это же безнравственно! – прорычал он.
– Он работал на кафедре временно…
– И ты считаешь, это оправдывает его поступок?
Эльвира покачала головой, которая внезапно показалась ей невыносимо тяжелой.
– Нет, конечно.
Гнев Леонардо наконец прорвался наружу.
– Так это была любовь, Эльвира? Настоящая любовь, о которой слагают легенды? Он выделил тебя из толпы и… ты потеряла способность соображать?
Эльвира уловила цинизм, сквозивший в его словах, и снова отрицательно покачала головой. Такой эффект мог произвести лишь один мужчина, и он сидит сейчас передо мной, – безрадостно подумала она.
– Нет.
Леонардо хотелось схватить ее за плечи и тряхнуть, но он заставил себя сдержаться.
– Тогда что это было? Расскажи мне!
Эльвира все еще не могла взглянуть Леонардо в глаза. Она была не в силах поведать ему о том, что заставило ее отдаться другому, потому что не смогла бы вынести его презрения. Ведь это он, Леонардо, разжег огонь ее чувств, именно он вызвал в ней неистовую жажду, лишавшую способности соображать. Он посеял в ней семена безудержного желания и уехал, не пожав плодов…
– Я ходила на его лекции по психологии, – пояснила она.
– Психологии? О! А ему никогда не приходило в голову применить свои знания к собственному поведению?
Но Эльвира продолжала, словно не слыша его слов, и в ее голосе звучало отчаяние:
– Он был мне не больше чем другом. По крайней мере, я так думала. Мы иногда гуляли вместе…
– У него что, не было друзей своего возраста? – саркастически поинтересовался Леонардо.
– На самом деле он ненамного старше меня.
– Да уж, конечно, – многозначительно согласился Леонардо, заметив, что ее румянец стал еще ярче. – И?.. – Эльвира посмотрела на его красивое лицо, на котором играли причудливые тени. – Отчасти в этом был виноват я, да? – вдруг спросил он. Эльвира молчала. – Он приставал к тебе? А ты не могла сопротивляться?
Она скривилась от отвращения.
– Я просто не осталась к нему равнодушной… – Она увидела, как резко, словно от удара, дернулась голова Леонардо, но честно продолжила: – Дело в том, что мы оба немного выпили и… – Эльвира умолкла, слишком смущенная, чтобы продолжать.
Леонардо охватила ярость. Ее слова, словно кислотой, разъедали ему душу. Как бы ему хотелось вмазать по смазливой физиономии этого молодого преподавателя!
– Ты хочешь сказать, что он напоил тебя?
– Нет! Это была всего лишь пара стаканов вина, но на голодный желудок, а я не умею пить. – И она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Ну, давай, Леонардо, назови меня, как хочешь, если от этого тебе станет легче.
Что это со мной? – подумал Леонардо. Он вдруг почувствовал, что ему станет легче, если он сможет прильнуть к ее розовым, мягким, дрожащим губам, чтобы стереть поцелуи этого Альфредо. Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и внимательно посмотрел на Эльвиру. Странно, казалось бы, все слова сказаны и мучительное испытание позади. Но тогда почему же так сникли ее плечи?
– Есть еще что-то, о чем ты не говоришь мне, не так ли? – уже догадываясь, спросил он.
Эльвира скривила губы и отвернулась.
– Да. Но я не думаю, что ты захочешь об этом знать.
– Я не имею в виду грязные подробности той ночи, которую ты провела с этим… – Он остановил себя, удержавшись от грубого слова, которое никогда не стал бы употреблять при женщине. К тому же этот человек – отец ее ребенка. – Ты была девственницей? – осторожно спросил он.
– Да.
Справившись с приступом бешеной ревности, Леонардо протянул руку и погладил ее по лицу. В его темных глазах светилась печаль.
– Твоим первым мужчиной должен был быть я, – мягко сказал он.
Встретившись с ним взглядом, Эльвира чуть не заплакала, но, сдержав слезы, прошептала:
– О чем ты?
Леонардо нежно положил руку на ее живот. Эльвира чуть не задохнулась от этого прикосновения.
– А твой ребенок… – хрипло продолжал Леонардо, – мог быть моим.
Она непонимающе смотрела на него.
– Мне следовало заняться с тобой любовью, – прошептал Леонардо и увидел, как побледнела Эльвира при этих словах.
Его гнев внезапно прошел, уступив место сожалению, горькому и мучительному. Пожалуй, такого он не испытывал со дня смерти своей жены.
Я отказался от бесценного дара, уступив свое место другому, осознал он.
– Если бы я только ослушался голоса разума! – громко простонал он.
Эльвира в растерянности уставилась на него.
– Ради Бога, о чем ты говоришь?
– О, Эльвирита, ты знаешь о чем! – В его голосе звучала горечь, но рука, покоившаяся на животе Эльвиры, была невероятно нежной. – Ты хотела меня так же сильно, как и я тебя, разве нет? – спокойно спросил он.
Эльвира понимала, что ей не спрятаться от вопроса, горящего в его глазах. Она не могла солгать Леонардо, ведь он так много сделал для нее и продолжает делать, несмотря ни на что.
– Да, – тихо ответила она.
Леонардо взял ее за руки, помогая встать, и заключил в свои теплые объятия. Задумчивое выражение на его лице придало ей смелости спросить:
– Так почему же ты этого не сделал?
– Не занялся с тобой любовью? – Леонардо печально прищурился. – Для этого была масса причин. Во-первых, тебе было лишь двадцать лет, во-вторых, я подозревал, что ты невинна, кроме того, ты дочь человека, чьим гостеприимством я пользовался.
Он сказал ей не все, однако хорошо помнил, что ощущал в Эльвире опасность – она могла нарушить привычное течение его размеренной жизни и привычку тщательно скрывать эмоции.
– Но теперь… – Леонардо помолчал, прислушиваясь к гулким ударам своего сердца. – Ни одного из этих препятствий больше не существует, не так ли?
Эльвира пристально смотрела в его бездонные глаза.
– Леонардо! – У нее перехватило дыхание – то ли от того, что под сердцем заворочался ребенок, то ли от того, как смотрел на нее этот мужчина.
– Что, дорогая? – нежно спросил Леонардо и, не дождавшись ответа, поцеловал ее в губы.
Она ответила на этот поцелуй, и ей показалось, что земля зашаталась у нее под ногами. Неужели заветная мечта вот-вот осуществится?
Леонардо не мог припомнить, чтобы раньше испытывал такое сильное желание и накал эмоций от одного только поцелуя, да еще с беременной женщиной. В этот короткий, пьянящий миг он почувствовал, что некая волшебная сила соединила их навсегда.
Его рука опустилась на ее полную грудь и нежно сжала. Сосок тут же напрягся и отвердел под его настойчивыми пальцами. Эльвира тихо застонала.
У нее подкашивались ноги, а горячее желание бурной волной охватывало все тело. Она прижалась к Леонардо и ответила на его поцелуй с такой страстью, как будто вся ее жизнь целиком зависела от него. Возможно, так оно и было?
Леонардо с усилием оторвался от ее рта и вгляделся в раскрасневшееся лицо. Он и припомнить не мог, когда был так сильно возбужден!
– Мы должны остановиться, – Эльвирита, – хрипло промолвил он. – Полли скоро вернется.
– И Марко! – добавила Эльвира.
Она прижала ладони к своим пылающим щекам, а потом попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Но вот что делать с губами, распухшими от его поцелуя?
– Я пойду… приведу себя в порядок, – выдавила она и медленно пошла к выходу, но Леонардо схватил ее за руку и с беспокойством посмотрел в глаза. Он вдруг догадался, почему она так долго хранила свой секрет.
– Так вот почему ты не могла рассказать отцу о ребенке? Потому что этот мужчина, Альфредо, воспользовался своим положением преподавателя?
Эльвира кивнула.
– Да, папа мог пойти в университет и устроить там страшный скандал. Он мог бы даже подать на Альфредо в суд, и тогда все узнали бы о моем позоре. Теперь ты понимаешь, почему я сбежала в Англию?
– Да, понимаю. – Он медленно качнул головой. – Но своим побегом ты скомпрометировала меня, не так ли, дорогая? Твой отец убежден, что именно я сделал тебе ребенка.
– Так что же мне делать?
Глаза Леонардо возбужденно блестели, когда он обдумывал ее вопрос, а во рту еще оставался привкус сладкого поцелуя.
– Оставайся здесь. Со мной. И с Марко. А когда ребенок родится… – Он пожал плечами и одарил ее улыбкой.
– Тогда что? – недоуменно спросила она. – Что конкретно ты предлагаешь?
– Ну, тогда мы отдадимся страсти, Эльвирита, – ответил Леонардо, заглянув в глубину ее глаз. – В конце концов, почему я должен брать на себя всю ответственность надвигающегося отцовства без соответствующего удовольствия? Ты будешь жить здесь, со мной, и мы станем любовниками.
В комнате повисла тишина. Слышно было лишь зловещее тиканье часов.
Эльвира молчала. Она уже допустила одну из величайших ошибок в своей жизни и не хотела совершить другой. Если, согласившись на его предложение, она позволит себе упасть в его объятия, что он подумает о ней? Что она не способна противостоять зову плоти?
– И как долго это будет продолжаться? – едко поинтересовалась она. – Пока ты не пресытишься мной?
Леонардо заглянул в ее янтарные глаза, узнавая прежнюю Эльвиру, чистую и сильную духом. Ее не сломила судьба.
– Кто знает, дорогая? Все когда-нибудь кончается, и, возможно, нашему взаимному чувству тоже придет конец. Поэтому, я думаю, это будет продолжаться, пока ты не решишь, где поселишься со своим малышом. – Леонардо смолк, внимательно наблюдая за ее реакцией. – Но, конечно, ты всегда можешь отказаться, если моя идея тебя не привлекает.
Эльвира хотела ответить, но в передней раздался шум и Леонардо двинулся к двери. Она разглядывала его так, словно впервые увидела. На нем были потертые джинсы и домашний светло-зеленый свитер, но даже в этой обыденной одежде его фигура была такой мужественной, такой сексуальной… Эльвира представила его нагим, занимающимся с ней любовью.
– О да. – Леонардо обернулся, заметил румянец на ее щеках и потемневшие от желания глаза, и, понизив голос, добавил: – Я вижу, эта идея тебя привлекает.
Эльвира вздернула подбородок и смело встретилась с ним взглядом.
– Я не могу отрицать, что меня тянет к тебе, – медленно начала она. – Но скоро родится ребенок, и мне надо думать о нем. Я не могу ничего обещать тебе сейчас. После родов я, вероятно, буду чувствовать себя по-другому.
– А может, и не будешь, – возразил Леонардо.
Эльвира насмешливо посмотрела на него.
– Ну а ты собираешься подождать и посмотреть, чем все обернется, не так ли, Леонардо?
Это было совсем не то, что он хотел услышать. Холодное, недоверчивое выражение, застывшее на ее красивом лице, сказало ему гораздо больше, чем слова. И ему стало ясно, что она потеряла к нему уважение.
