Текст книги "Встреча с мечтой"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 5
Когда в пятницу Джессика въезжала на территорию элитного клуба, она уже успокоилась и полностью обрела контроль над собой. Она подготовила себя к тому, что может стать свидетельницей ухаживаний Патрика за Анитой. Возможно, она наткнется на эту парочку, когда они будут целоваться, или, более того, застанет Патрика выскальзывающим с ней из спальни. Ну и что? Вероятно, это будет чертовски больно, но она непременно справится с этим и встретит новый день с высоко поднятой головой!
О'Донелл предусмотрительно прислал к ней курьера с ключами от своего дома и списком гостей. Кроме Джонсов, старших и младших, остальные гости были не женаты или не замужем. А возможно, женщины просто не поменяли фамилии после свадьбы. В списке значились: Патрик, Джонсы-старшие, Джонсы-младшие, Николь Маккормик, Жан Дюпон, Филип Нуаре и Анита Вудраш. Единственным знакомым именем в списке, не считая Аниты, было имя Филипа Нуаре, известного сценариста. Последней в списке стояла Джессика Канингэм. Это не удивило ее, поскольку многие люди включали организаторов торжеств в список гостей, предпочитая, чтобы те не выделялись среди приглашенных своими служебными обязанностями. Сама Джессика чувствовала себя уверенно в любой компании.
Правда, она ожидала, что Патрик пошлет ее на кухню, заставит надеть фартук и колпак и прикажет разносить напитки гостям на маленьком подносике.
Джессика медленно подъехала к дому О'Донелла и некоторое время просто посидела в машине, вдыхая ароматы цветущего летнего сада. Ее заинтересовало, зачем Патрику дом, который явно велик для одного человека, даже если часто устраивать великосветские приемы, что он вряд ли делал, как можно было заключить из беседы в ресторане. Может, он купил этот дом с перспективой на большую семью, которая у него непременно появится, когда Анита наконец выйдет за него замуж? Тут Джессика заметила, как побелели ее пальцы, судорожно сжимавшие руль автомобиля. Ее реакция явилась ярким свидетельством того, что даже мысль увидеть Патрика рядом с другой женщиной была для нее невыносимой. Возможно, именно поэтому ей необходимо пройти через это испытание – чтобы навсегда забыть О'Донелла.
Наконец Джессика выбралась из машины и медленно пошла к дому. Неожиданная для Англии жара не собиралась сдавать позиции, и этот день тоже обещал стать знойным. На Джессике было легкое белое льняное платье, едва доходившее до колен, но и в нем было жарко. Поправив соломенную шляпу, она стала рассматривать цветы на клумбах, думая, как украсить букетами по-мужски аскетичный интерьер дома, когда услышала звонкий окрик:
– Здравствуйте!
Она подняла голову и напряженно улыбнулась: молодая женщина необыкновенной красоты с великолепной фигурой решительно направлялась к ней. На незнакомке был костюм для тенниса – белоснежные юбочка и майка, которые их владелица носила с необыкновенным изяществом. Впрочем, даже рубище из мешковины смотрелось бы на прекрасной даме дорогостоящим шедевром известного кутюрье. Ее короткие каштановые волосы отливали золотистым багрянцем осенних листьев. Широко улыбаясь, незнакомка грациозно пересекла лужайку и подошла к Джессике, почувствовавшей себя пугалом на аккуратном газоне. Женщина протянула ей руку.
– Привет. Вы, очевидно, Джессика Канингэм – организатор таких прекрасных вечеров, что люди вспоминают их потом месяцами, – мелодичным голосом сказала она. – Я – Анита Вудраш.
– Приятно познакомиться, – деревянным голосом ответила Джессика. Ей и раньше приходилось встречаться с необыкновенными красавицами, некоторые из них тоже были топ-моделями, но почему-то сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. – Патрик говорил, что вы тоже приглашены на вечер.
– Правда? – Анита наклонилась понюхать желтую розу, края лепестков которой были словно тронуты малиновой изморозью. – Гм… Какой удивительный аромат… как я люблю его! – Она выпрямилась и лукаво посмотрела на Джессику. – Значит, все уже готово?
Джессика смутилась, не зная, как расценить ее слова. А что, если, несмотря на все заверения Патрика, Анита все же будет разыгрывать роль хозяйки дома?
– Да, все готово, – стараясь говорить как можно бесстрастнее, ответила Джессика. – Я обговорила все детали по телефону с Мартой и сейчас хочу зайти и проверить, нет ли проблем с меню.
– О, будьте спокойны. Во время ленча я заглядывала к ним и была просто сражена волшебными ароматами, доносившимися с кухни. – Анита улыбнулась. – Там пекли пряники и шоколадный пирог по старинным, давно забытым рецептам. Должна признаться, что целую вечность не пила традиционного английского чая.
– Вот как? – Джессика ответила красавице холодной улыбкой. Почему эта прекрасная нимфа так вольготно чувствует себя в доме О'Донелла?
– Вы не в курсе, Джонсы приедут сегодня или нет? – продолжала щебетать Анита. – Слава Богу, мне не надо далеко идти. Пожалуй, я бы не смогла двигаться после всех этих деликатесов, особенно в такую жару. – Она изящно коснулась лба рукой. – Еще пара таких знойных недель и я испарюсь.
Она доброжелательно посмотрела на Джессику, явно ожидая ответа, но та не была настроена на продолжение разговора. Анита окинула собеседницу внимательным взглядом.
– Что ж, дорогая, приятно было познакомиться. Пожалуй, мне надо идти: пора кормить моего малыша.
Джессика была потрясена. Ребенок?! Неужели у нее с Патриком общий ребенок?
– Малыша? – заикаясь, спросила она.
– Да. Моего ненаглядного Джонни, – нежно произнесла Анита и, взглянув на Джессику, нахмурилась. – С вами все в порядке? Вы сильно побледнели. Давайте войдем в дом, и я принесу вам чего-нибудь прохладительного.
– Н-нет, – с трудом выдавила из себя Джессика. Мысль о том, что О'Донелл стал отцом, повергла ее в отчаяние.
– Ладно, если вы считаете, что я ничем не могу помочь вам… – Анита растерялась.
– Мне сейчас ничего не хочется, – спешно заявила Джессика. Единственное, что ей надо было в этот момент, так это знать – был ли Патрик отцом ребенка Аниты, но она не могла придумать, как поделикатнее спросить об этом. Наконец, изобразив подобие дружеской улыбки, она обратилась к молчавшей топ-модели. – Знаете, у меня не было возможности выяснить, есть ли у Патрика какие-нибудь предпочтения в еде. Вы не в курсе? – И она пристально посмотрела на Аниту.
– Понятия не имею, – та выразительно пожала плечами. – Вам следует спросить его самого, когда он вернется.
– Вы хотите сказать, что не имеете ни малейшего представления? – хмуро допытывалась Джессика.
Анита с недоумением посмотрела на нее и внезапно поняла причину такой настойчивости Джессики, да и ее состояния вообще.
– А, все ясно, – весело хихикнула красавица. – Вы думаете, что у меня связь с Патриком?
Столь откровенный вопрос обескуражил Джессику. Стараясь выглядеть как можно более равнодушной, она пояснила:
– Он назвал вас милой. И потом, когда вы упомянули о ребенке…
От этих слов Анита сначала было прыснула со смеху, но, вспомнив, какой не рассуждающей и губительной бывает ревность, чуть было не разрушившая ее отношения с Филипом, замолчала. Она мягко улыбнулась бледной как полотно Джессике.
– Я тоже считаю Патрика милым, – мягко сказала Анита. – Но на свете для меня нет мужчины, способного заменить Филипа Нуаре. Он – человек, которого я люблю, – торжественно заявила модель. – В следующем месяце у нас свадьба.
– Вы помолвлены с Филипом Нуаре? – с облегчением спросила Джессика и наконец расслабилась. Словно гора свалилась с плеч. – Вы счастливая! Мне очень нравятся его фильмы.
– Удивительно, правда? – воодушевилась разговором о любимом польщенная Анита. – Фил только что закончил новый сценарий, причем за рекордно короткий срок. Я страшно боялась, что вся домашняя суматоха, пеленки и плачущий младенец помешают его творчеству. Но, мне кажется, это возымело обратный эффект. Не хочу показаться нескромной, – добавила она доверительно, – но моя любовь и наш малыш вдохновили и подстегнули этого дикого скитальца.
– Это прекрасно, – с удовольствием согласилась с Анитой Джессика, чувствуя в душе невольную зависть к счастливой женщине.
– А вы, случайно, не влюблены ли в Патрика? – Анита пристально посмотрела на нее.
Казалось, карие глаза Джессики стали невероятного размера. В этот момент она была похожа на перепуганного насмерть котенка.
– Влюблена? – ужаснулась она. – В Патрика? Слава Богу, нет! Я ненавижу его!
– Гм… Ненавидите? – недоверчиво переспросила Анита. – Женщина, которая ненавидит кого-либо, не смотрит таким мечтательно-задумчивым взглядом, какой сейчас у вас, – откровенно сказала она.
– У меня нет ничего с Патриком. – Джессика отчаянно тряхнула головой. – А если что и было, то, как говорят, быльем поросло.
– Так почему же вы сейчас здесь? – не унималась Анита.
– Потому что он предложил мне работу.
– Ой, ладно вам, Джесс! Даже я слышала о вас, хотя мы с Филипом ведем здесь тихую жизнь. В одной из газет промелькнула сплетня, что вы и один принц…
– Это все ложь, – мгновенно откликнулась Джессика.
– Вполне возможно, что так. Япо себе знаю, что такое газетные сплетни, – живо откликнулась Анита. – Но как говорится, нет дыма без огня, и интересен сам факт, что вы настолько привлекательная женщина, что даже члены королевской семьи не могут устоять перед вами. Так зачем вам было браться за предложенную О'Донеллом работу, если между вами все так плохо, как вы говорите? Деньги тут ни причем: женщина, добившаяся таких успехов в вашей профессии, может позволить себе выбирать то, что ей больше по вкусу. Мне кажется, за этим непременно что-то скрывается.
Права была Анита или нет, но Джессика ощутила невероятное облегчение, когда поняла, что та не была возлюбленной Патрика. Известная топ-модель оказалась очаровательной женщиной, без памяти любившей мечту многих женщин – Филипа Нуаре. Глядя в ее добрые, полные симпатии и понимания глаза, Джессика поняла, что ей просто необходимо выговориться, иначе она взорвется от переполнявших ее эмоций.
– Я взялась за эту работу, чтобы полностью отделаться от Патрика, постоянно преследующего меня, и навсегда забыть его, – призналась Джессика.
– А вам это настолько необходимо? – мягко спросила Анита. – Я имею в виду – забыть его.
– Да, крайне необходимо. Пожалуйста, не спрашивайте почему. Я не могу ответить вам! – горячо воскликнула Джесс. Даже если знаменитая Вудраш и далека от ханжеского восприятия жизни, она все же наверняка будет шокирована, услышав о происшествии в лифте.
– И не спрошу, – заверила ее Анита. – Если только вы сами не захотите мне рассказать. Я сохраню ваш секрет в тайне. Однако мне кажется, что пребывание рядом с Патриком во время приема может привести к неожиданному результату. А не случится ли так, что вы оба, возможно?.. – Ее вопрос многозначительно повис в воздухе.
– Нет! – отрезала Джессика.
Она не собиралась утешать себя пустыми надеждами в отношении Патрика О'Донелла и уже в глубине души пожалела о том, что вообще согласилась работать на него. Но теперь ничего не изменишь. Слава Богу, осталось только два дня, а потом она никогда его не увидит. И за это время ей необходимо сосредоточиться только на его недостатках. А в воскресенье днем она уже будет на пути домой. Джессика улыбнулась Аните, и на этот раз в ее глазах засверкали веселые искорки.
– Яприняла его предложение о работе с определенной целью, – сказала она своей собеседнице. – И твердо намерена достичь ее.
– Надеюсь, вы получите то, что хотите, – тепло улыбнулась ей Анита. – Однако это может оказаться не совсем то, чего вы пытались добиться первоначально.
– Господи! – посмотрев на часы, в ужасе воскликнула Джессика. – Мне пора заняться делами, – извиняющимся тоном произнесла она.
– Конечно-конечно. – Анита наклонилась и еще раз с удовольствием понюхала розу. – Знаете, вам надо почаще так улыбаться, и тогда ни один мужчина не сможет устоять перед вами.
– К несчастью, так случилось, что О'Донелл и есть тот самый «один мужчина», – выпалила Джессика и, положив ладонь на руку Аниты, спросила: – Так вы ничего ему не скажете, правда?
– А разве мы о чем-то говорили? – Анита заговорщически подмигнула Джессике. – Нет, я ничего не скажу. Даже Филипу. Мужчины иногда бывают такими прямолинейными. С тех пор, как Фил стал отцом и собирается на мне жениться, он считает, что каждый мужчина просто обязан последовать его примеру.
И кто знает, не захочет ли он поделиться своими соображениями с Патриком. Нет, я не скажу никому, – убежденно сказала Анита. – До вечера! – И, улыбнувшись Джессике, красавица направилась к себе домой.
Порывшись в сумке в поисках ключа, предусмотрительно присланного О'Донеллом, Джессика приблизилась к двери, но та вдруг распахнулась, и на пороге показалась женщина лет пятидесяти в темно-синем платье. Джессика про себя порадовалась ее приветливой улыбке и невольно вспомнила холодное безразличие, написанное на лице хозяина этого дома, когда он стоял в этих дверях две недели назад, встречая ее.
– Вы, должно быть, Патриция Холидей, – сказала Джессика, крепко пожимая приветливой женщине руку. – Патрик сказал, что вы приедете помогать нам. Я – Джессика Канингэм.
– Я знаю, – весело ответила Патриция. – Вообще-то я работаю у него в офисе в Лондоне, но согласилась помочь здесь в эти выходные. Никогда раньше не видела О'Донелла таким заведенным. Знаете, по-видимому, этот прием очень важен для него.
– Вполне возможно, – ответила Джессика, не видя причин скрывать что-либо от Патриции: раз та называет босса просто по имени, значит, наверняка она в курсе большинства его дел. – Патрик собирается купить землю, и ему нужно произвести хорошее впечатление на ее нынешних владельцев и убедить их, что от этой сделки не пострадают ни окружающая среда, ни местное население.
– Для него это проще простого, – уверенно заявила Патриция. – О'Донелл очень порядочный человек. Даже самый порядочный из всех, кого я знаю.
– На самом деле? – Джессика удивилась столь безапелляционному утверждению и невольно задумалась над словами сотрудницы О'Донелла.
Оказывается, Патрик производил благоприятное впечатление на тех женщин, с которыми у него нет романтических отношений, например, на Аниту или Патрицию. Почему же в таком случае он до сих пор не женился? Тут, прервав ее размышления, миссис Холидей вручила Джессике конверт.
– Кстати, Патрик оставил письмо и просил отдать его, как только вы приедете. В вашем распоряжении голубая комната, и, если хотите, я провожу вас туда.
– Благодарю, – сказала Джессика, поддерживая рукой сумку, болтавшуюся у нее за спиной. – Я быстро распакую вещи и затем посмотрю, что еще надо сделать к вечеру.
Отведенная ей комната выглядела пустой и несколько претенциозной. Стены были выкрашены, казалось бы, не сочетаемыми красками – бирюзовой и кобальтовой. Кровать застилало голубое покрывало. Длинные занавеси цвета бледного гиацинта пышными складками спадали на пол. Подойдя к французскому окну, Джессика с удивлением обнаружила, что цветы на клумбах под ним тоже голубые: и дельфиниум, и васильки, и анютины глазки.
Выпив принесенный Патрицией чай, Джессика присела на кровать и вскрыла конверт. Письмо Патрика гласило:
«Пожалуйста, дорогая, обрати внимание на то, что я выделил тебе лучшую комнату в доме. Хотя ты можешь не согласиться со мной, как это обычно у нас происходит. По чистому совпадению, соседняя комната – моя. Но пусть тревожные мысли не одолевают твою невинную головку: между нашими комнатами нет двери. Но даже если бы и была, то вряд ли я рискну вломиться к тебе поздно ночью. Если, конечно, ты сама не пригласишь меня».
Под письмом стояла подпись: «Патрик». В ярости от подобной наглости Джессика разорвала листок и бросила клочки в корзину. Кипя от возмущения от его самоуверенности, она стала распаковывать вещи. Неужели этот нахал действительно думает, что может вот так запросто продолжить прерванное пять лет назад? И если да, то вправе ли она судить его за это? – вдруг критически подумала она. Закончив развешивать вещи в шкафу и не найдя ответов на эти вопросы, Джессика спустилась вниз, где за чашкой чая обсудила с Мартой порядок и время подачи блюд на стол. Затем, взяв корзинку и ножницы, Джессика вышла в сад срезать цветы, чтобы хоть немного оживить унылое убранство дома.
В тот момент, когда Джессика срезала одну из желтых с малиновым роз, которыми так восхищалась Анита, она услышала уверенные шаги и легкое позвякивание льда о стекло и поняла, что вернулся Патрик. Стараясь казаться равнодушной, она повернулась: хозяин дома шел к ней, неся поднос с напитками.
Нет. Все-таки таким красивым мужчине быть нельзя! Джессика просто глаз от него оторвать не могла. На нем были черные джинсы, туго обтягивающие узкие бедра и длинные сильные ноги. Белоснежная футболка обтягивала мускулистую грудь и подчеркивала приятного оттенка загар. Джессика поспешно отвела глаза, стараясь не поддаваться внезапно возникшему сексуальному влечению. Неожиданно ей пришла в голову забавная мысль: если бы у О'Донелла было плохо с финансами, он вполне мог бы сделать блестящую карьеру в мужском стриптизе.
– Привет, Джесс, – мягко сказал он, очевидно не подозревая, какие мысли бродят у нее в голове. – Ты знаешь, что сейчас даже в тени почти сорок градусов. Это самый жаркий июль за все время наблюдений. Я принес тебе холодный коктейль…
– Я никогда не пью в середине дня, – оборвала она его.
– Это очень легкий коктейль, – улыбнулся Патрик.
Поставив поднос на траву, он протянул ей стакан. Искушение выпить чего-нибудь холодненького было велико, к тому же тонкая струйка пота медленно потекла между ее грудей. Джессика решила не ломаться, взяла стакан и залпом наполовину осушила его. Патрик внимательно наблюдал за ней.
– Неудивительно, что ты не пьешь днем, – сухо заметил он. – С той скоростью, с которой ты это делаешь, до вечера не продержишься.
От этих слов Джессика вспыхнула.
– Ты специально пришел наговорить мне гадостей?
– По правде говоря, нет. – Патрик покачал головой. – Я вышел подышать воздухом и насладиться ароматом цветов. – Он обвел рукой небо и сад, сел на траву в тени деревьев и позвал ее: – Посиди со мной.
Легкий, но все же алкоголь, палящее солнце и притягательность мужчины, сидящего на траве, сделали свое дело. Джессика плюхнулась на землю позади него, с ужасом осознавая, что единственным ее желанием в этот момент было, чтобы Патрик крепко обнял и поцеловал ее. Но вместо этого он продолжал безмятежно потягивать коктейль.
– Комната тебе понравилась? – вкрадчиво поинтересовался он.
Упоминание о комнате воскресило в памяти оскорбительное письмо, оставленное ей хозяином, и Джессика быстро настроилась на боевой лад.
– Да, она превосходна, – ледяным тоном произнесла она. – Хотя соседство оставляет желать лучшего. Что же касается твоего послания…
– Тебе оно не понравилось? – Как кот, поблескивая глазами, он смотрел на нее.
– Мне противна форма, в которой ты изложил свое гнусное предложение! – возмутилась Джессика. – Если я сама приглашу тебя в свою спальню?!
Какое-то время Патрик очень внимательно смотрел на нее.
– Знаешь, Джесс, иногда ты производишь впечатление чрезвычайно чистой и целомудренной особы…
Она чуть не поперхнулась. Поставив нетвердой рукой стакан на траву, Джессика метнула в сторону обидчика злобный взгляд.
– А это никак не вяжется с моей лживой натурой? Ты это хочешь сказать? – Она с трудом сдерживала желание выплеснуть ему в лицо остатки коктейля. – Теперь ясно, что ты думаешь обо мне на самом деле.
Задумчиво водя пальцем по краям стакана, Патрик не сразу ответил ей.
– Просто я вспоминаю то, как мы провели время в лифте. Когда я стал целовать тебя, то никак не думал, что ситуация полностью выйдет из-под контроля.
– И я тоже не думала… – Джессике сразу стало стыдно, и она торопливо отпила из стакана.
– И ты тоже?! Да? Скажи, ты… – У него на языке вертелся вопрос, пять лет не дававший ему покоя.
Она смело посмотрела ему в глаза, немного обескураженная тем, что Патрик О'Донелл не может подобрать нужных слов. Он?! Такое случилось впервые!
– Так что я, Пат? – Она хотела, чтобы он все же задал свой вопрос.
– Ты всегда ведешь себя с мужчинами так необузданно и несдержанно? – злобно скривился он, пытаясь улыбнуться.
Джессика отшатнулась, словно ей дали пощечину.
– Ты желаешь знать, сколько мужчин проделывали со мной подобное? – выпалила она, с изумлением замечая, как О'Донелл бледнеет и на его висках вздуваются жилки. – Хочешь, сократи их число до десяти, – издевалась она. – Или, может, ты думаешь, что оно исчисляется сотнями?
– Прекрати! – Его голос сорвался, глаза осуждающе сузились. – Не говори глупостей!
– А почему бы и нет? – настаивала она. – Ведь ты думаешь обо мне именно так, не правда ли? Ты считаешь меня настолько сексуально озабоченной, что я готова броситься на шею любому мужчине и позволить ему делать со мной все, что заблагорассудится. Разве я не права, Пат?
– Нет, – кратко ответил он. – Было бы намного проще, если бы я так считал.
– Я тебя не понимаю, – подозрительно прищурилась Джессика.
– Я хочу сказать, что мне хорошо знакомы женщины, лишенные чувства собственного достоинства и позволяющие мужчинам неограниченно ласкать себя.
Джессике стало дурно: неужели он описывал ее? Словно прочитав ее мысли, Патрик покачал головой.
– Но ты не похожа на них, Джесс…
– Однако меня вряд ли можно назвать «мисс Скромность», правда? – прервала она, как всегда чувствуя за собой вину за то, что случилось тогда с ними в лифте.
– О да, твое поведение было далеко от этого, – сухо согласился О'Донелл. – Но ты тогда выражала такое удивление и искренний восторг от моих прикосновений, что последние пять лет я все время спрашивал себя, испытывала ли ты такие же чувства, занимаясь любовью с Джоном?
– Ч-что ты хочешь этим сказать? – едва выговорила она.
– Еще я думал, а что, если Джон решил тогда разыграть роль старомодного жениха и ждал, пока вы поженитесь, чтобы лишь тогда лечь с тобой в постель, и… – казалось, Патрик с трудом находил нужные слова.
– И что? – с замиранием в сердце спросила она, нервы ее были, казалось, уже на пределе.
– Длительная сексуальная неудовлетворенность никому еще не принесла пользы, – пряча глаза, пробормотал Патрик, – и имеет весьма специфический способ выплескиваться наружу. Особенно если… – Он вновь умолк и нахмурился, очевидно считая тему разговора очень щекотливой, чтобы продолжать его.
– Если?.. – переспросила Джессика, настроенная довести этот разговор до конца. Она вызывающе посмотрела на Патрика, представляя, что если вцепиться в его лицо длинными ухоженными ногтями, то красные следы останутся навсегда.
– Особенно если ты до этого уже имела богатый опыт сексуальных отношений, – предположил он. – Вероятно, ты сказала ему, что ты девственница…
– Но таковой не была? – ядовито спросила Джессика. – По-твоему, я еще и лгунья?
О'Донелл пожал плечами, и она увидела, как под белоснежной майкой заиграли мышцы.
– А почему нет? Это не самое тяжкое из твоих преступлений. Многие женщины претендуют на то, что они девственны, хотя на самом деле давно нет. К тому же ведь ты собиралась выйти замуж за Джона Стивенсона, представителя высшего общества, – продолжал он, – и, вероятно, надумала подыграть старомодной традиции аристократов, бравших в жены лишь целомудренных избранниц.
– То есть я хотела казаться дороже, чем стою на самом деле? – приторно-сладким голосом пропела Джессика.
– Если хочешь, можно сказать и так, – флегматично согласился О'Донелл, либо на самом деле не замечая, либо не желая замечать все растущей отрешенности в ее взгляде. – Видишь ли, поэтому ты не могла долго ждать брачной ночи, тем более, если вела активную половую жизнь до знакомства с Джоном.
Джессика сама не могла поверить тому, что, сидя на траве, внимательно слушает все эти чудовищные обвинения, хотя, наверное, это и к лучшему, что Патрик произнес их. Чем больше он говорит о ней, как о распутной женщине, тем легче ей будет смириться с мыслью, что между ними ничего и никогда не может быть.
– Ты хочешь сказать, что сейчас лучше понимаешь мое тогдашнее поведение, – уточнила Джессика. – В итоге получается, что я – сексуальная маньячка, спятившая из-за того, что прикидывалась девственницей. Правильно?
– О! Ради Бога… – простонал Патрик, закрывая лицо рукой.
– Моя жизнь была адом, – трагическим голосом продекламировала Джессика, наслаждаясь яростью в глазах собеседника. – Сущим адом! Но однажды мне повезло: я встретила тебя в лифте и тут же возжелала как сумасшедшая. А когда мы застряли, я решила, что Господь наконец услышал мои молитвы и ты удовлетворишь мою разнузданную похоть. Я подумала, – Джессика пожала плечами, – а зачем ждать целый день, до законной свадьбы с богатым Джоном Стивенсоном и упускать такую возможность? Яхочу этого мужчину, то есть тебя, прямо сейчас, здесь, в лифте, и наплевать на то, что его вот-вот починят и ремонтники, да и остальные люди могут увидеть, чем мы занимаемся. Вот так и закончилась эта история.
– Заткнись! – свирепо выкрикнул О'Донелл.
– Почему? – Бархатные глаза Джесс грозно сверкали.
– Потому, что ты говоришь как шлюха!
– Но ведь я и есть шлюха, правда?
Он прищурился и посмотрел на нее долгим, пронизывающим насквозь взглядом, и Джесс показалось, что он видит ее насквозь. Его глаза были жесткими и холодными, как осколки гранита, и она была готова на все, чтобы взгляд его изменился и стал теплым и любящим.
– Нет, – внезапно резко сказал О'Донелл. – Все было не так.
– Хорошо, тогда пора определиться и решить, Пат, – нетерпеливо произнесла Джессика. – Либо я вела себя распущенно, потому что жаждала тебя, либо…
Что-то неуловимое в его взгляде заставило ее замолчать.
– Мне следовало тогда остановиться, – с горечью произнес О'Донелл, не спуская с нее глаз.
– Так почему ты этого не сделал? – неожиданно вырвалось у Джессики.
– По той же причине, по которой мне хочется поцеловать тебя сейчас. Просто я не могу удержаться…
– Пат, – едва слышно вымолвила она, – не надо…
Ответом стал лишь смех, холодный и циничный, от которого мороз пробежал у нее по коже. Разумная женщина на ее месте не позволила бы ему обнять себя за плечи и крепко прижать, не поднимала бы головы, в нетерпении ожидая поцелуя. Ее не возбуждало бы его горячее дыхание, не сравнимое даже со зноем июльского дня. Джессика услышала, как Патрик прошептал ее имя, еле прикасаясь губами к ее приоткрывшемуся рту. Этот поцелуй был одновременно и наказанием, и наслаждением.
Больше сдерживать себя она не могла, ибо с того самого дня, когда Джессика приехала сюда и увидела его – красивого, гордого и такого желанного, ей, чего скрывать, хотелось повторения давно случившегося. Издав легкий стон, она обвила руками шею Патрика и страстно поцеловала в ответ, вложив в этот поцелуй всю накопившуюся за пять лет неутоленную жажду любви. Казалось, что такой пыл несколько ошеломил его, но всего лишь на мгновение. Патрик продолжал неистово целовать ее, еще крепче прижимая трепетавшую Джессику.
– Боже правый… Джесс… – только и смог произнести он, теряя контроль над собой. – Что ты делаешь со мной?
Ей хотелось ответить, что и с ней происходит то же самое, горячее желание охватывает и ее. Поняв, что она не возражает, Патрик опустил ее на траву и, повинуясь неистовому влечению, накрыл ее тело своим.
– Патрик… – мученическим тоном произнесла Джессика, но ее голос прозвучал не как протест, а, скорее, как мольба, что еще больше распалило мужчину.
Он стал медленно двигаться, имитируя акт любви, и, к ужасу Джессики, ее тело отвечало на эти ритмичные движения. Между бедер она ощущала его сдерживаемую джинсами, возбужденную плоть и равнодушно думала о том, что ее платье, должно быть, задралось выше талии, но ничего в связи с этим не предпринимала. Не прерывая поцелуя, Патрик нежно ласкал ее обнаженные ноги. Затем руки переместились выше, к бедрам, блуждая рядом с самым чувствительным местом тела. Джессика оторвалась от его рта, жадно глотнула воздух и запрокинула голову в ожидании наступления блаженства, испытанного ею пять лет назад. Ее руки безвольно лежали за головой, и вся поза была олицетворением полной капитуляции.
Патрик наклонился к ней, зажав ее ладони одной рукой, а другой продолжая сладостные ласки. Лихорадочный блеск глаз и румянец на его щеках свидетельствовали о безудержной страсти, бушевавшей в нем. Ее широкое летнее платье задралось еще выше и обнажило пышную и упругую грудь. С хриплым стоном Патрик отпустил ее руки и нежно поцеловал твердый заострившийся сосок. Джессика закрыла глаза: его руки безудержно ласкали все ее тело, однако избегали прикосновений к тому месту, которое больше всего жаждало его ласк. Вдруг ей стало ясно, что так дальше продолжаться не может. Это было бы нечестно.
В девятнадцать лет Джессика еще четко не представляла себе, к чему приводят подобные любовные игры. Тогда все произошло как-то неожиданно и сумбурно. Но теперь она догадывалась, каково было Патрику в тот раз: сам сгорая от желания, он доставил удовольствие только ей. И Джессике захотелось вернуть долг. Кроме того, ей очень хотелось узнать, можно ли таким способом получить власть над ним. Она жаждала увидеть Патрика беспомощно извивающимся от безудержного желания, а затем блаженства, и стремилась сравнять счет. Поэтому Джессика решительно остановила его руку, уже приблизившуюся к опасной зоне.
– Что такое? – прошептал, недоумевая, Патрик.
– Так, – уклончиво ответила Джессика, резко опрокидывая его на траву.
– Джесс, дорогая, – простонал он, когда она стала расстегивать ремень на джинсах, – а что, если кто-нибудь увидит?
Но Джессика была уверена, что им никто не помешает: ограда и кусты жимолости за ней были достаточно высоки и надежно скрывали их от посторонних глаз.
– Может, так и задумано? – лукаво прошептала она, стараясь не подать виду, что поражена образовавшимся под его джинсами солидным бугром.
Она аккуратно расстегнула молнию, стараясь не задеть его плоть. Джессика вдруг осознала, что в этот момент в ее руках оказался ключ к господству над Патриком.
– О Боже, – прохрипел он. – Джесс…
Она не стала полностью раздевать его, а лишь стянула джинсы так, чтобы напрягшийся член смог вырваться наружу, и поздоровалась с ним, обвив его пальцами и нежно пробегая кончиками вверх-вниз по шелковистой коже. Дрожа от удовольствия, Патрик выгнулся.
– Как хорошо, – простонал он.
– Как? Так?
– О Господи, да!
Джессика слегка изменила темп и характер прикосновений.
– А так?
– Да, – едва слышно выдохнул он.
Вспоминая рекомендации по этому вопросу из различных журналов для женщин, Джессика дотрагивалась до напряженного ствола нежными, легкими словно перышко касаниями, приводя этим Патрика в состояние, близкое к помешательству. Все это время Джессика искоса наблюдала за ним, отмечая те манипуляции, которые доставляли ему наибольшее удовольствие, и незамедлительно повторяя их.
