Текст книги "Встреча с мечтой"
Автор книги: Элис Детли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Глава 4
Лишь заметив полицейскую машину, Джессика поняла, что летит как ракета, и тут же сбавила скорость. Несмотря на то, что был час пик, большинство машин двигалось во встречном потоке, и она быстро, всего за час, доехала до дому. Там с удовольствием сбросила туфли, наслаждаясь одиночеством: Моника, подруга, с которой они делили квартиру, влюбившись, перебралась к своему приятелю. Достав из холодильника банку колы, Джессика опустилась на низкую тахту в гостиной и стала пить шипучий напиток прямо из банки, про себя оценивая итоги поездки к О'Донеллу. Она утверждала, что причиной их встречи было ее любопытство и желание изгнать его из памяти, но только ли это? Нет ли здесь стремления показать Патрику, что отныне она не маленькая мисс Беззащитность, позволившая некогда соблазнить себя незнакомцу, застрявшему с ней в лифте? Она приехала к О'Донеллу, чтобы убедить его в том, как сильно изменилась с тех пор, и это у нее почти получилось. Вот именно, почти. Интересно, почему она разрешила ее поцеловать?
Зазвонил телефон, и Джессика сняла трубку на первом же звонке. Это была ее подруга Моника, бывшая соседка по квартире.
– Кого-нибудь ждешь, Джесс? – хихикнула Моника. – Уж не ДПО ли?
– ДПО? – смутившись, переспросила Джессика.
– Дорогого Патрика О'Донелла. ДПО, забыла? – поддразнила подруга.
– Дрянной Патрик О'Донелл подходит больше, – огрызнулась Джессика.
– А как насчет Дьявольского Патрика О'Донелла? – рассмеялась Моника. – Бог мой, я могу играть в эту игру весь вечер.
– Только не со мной, – хмуро отрезала Джессика. – Иначе я умру от скуки.
– О! Какой трагизм в голосе! Могу ли я из этого заключить, что, встретившись с ним, ты смогла, наконец, избавиться от мешавшего тебе нароста?
– Ты говоришь так, будто речь идет об удалении мозоли, – недовольно пробурчала Джессика.
– Вы только посмотрите! Теперь она защищает его! – воскликнула подруга.
– Неправда! – возмутилась Джессика.
– Значит, ты указала ему направление, куда он должен пойти вместе со своим приемом?
– Это было бы крайне неприлично с моей стороны и непрофессионально, – сухо возразила Джессика. – Ведь он сделал заказ несколько месяцев назад. К тому же я должна заботиться о своей репутации.
– Он поцеловал тебя? – приступила к деталям Моника.
– Тебя это не касается! – отрезала Джессика.
– Значит, поцеловал, – удовлетворенно хмыкнула подруга. – Хвала небесам! Меня тоска берет, когда я думаю о том, что, с тех пор, как умер Джон, ты бережешь себя для этого человека, а он и в ус не дует.
– Я ни для кого себя не берегу! – ужаснулась Джессика.
– Естественно. Ты просто отбрыкиваешься от всех привлекательных мужчин, предлагающих тебе выйти…
– Моника? – угрожающе оборвала разболтавшуюся подругу Джессика. – Вполне достаточно!
– Ну, ладно, сдаюсь, – вздохнула Моника. – Может, выберемся попозже куда-нибудь в бар поболтать? Как он выглядел? Что сказал?
– Нет, не могу, – поспешила отказаться Джессика. – На завтра у меня запланирована дурацкая теннисная вечеринка, и сегодня я должна красиво надписать карточки с именами гостей.
– Это будет в Ливерпуле?
– Да, – угрюмо ответила Джессика, с неприязнью думая о предстоящей длительной поездке.
– И туда приедет молодой, красивый и необыкновенно обаятельный граф?
– Да, туда, – уныло отозвалась Джессика, с сожалением размышляя о том, что почему-то никогда не влюбляешься в достойных того людей.
Монику всегда раздражала разборчивость, которую проявляла ее подруга при знакомстве с мужчинами, считавшимися, по мнению многих, настоящими подарками судьбы.
– Откуда столько траура в голосе? Ведь мы говорим о графе, Джесс. Он чертовски привлекательный и души в тебе не чает. Не могла бы ты хоть чуть-чуть пофлиртовать с ним?
В том-то и дело, что не могла, и это больше всего бесило Джессику.
– Нет, – отрезала она, – Даже на самую маленькую «чуть».
В последующие дни, размышляя над предстоящим приемом у О'Донелла, шоковой терапией и пауками, Джессика пришла к заключению, что ей необходимо опираться на здравый смысл, а не на всплески эмоций, которые она каждый раз испытывала, когда оказывалась в объятиях Патрика. Она убеждала себя, что О'Донелл жестокий и вместе с тем необычайно привлекательный эгоист, сущий дьявол во плоти. К концу приема, который ей предстоит на самом высоком уровне организовать в его доме, она уже будет сыта по горло его постоянным присутствием и проявлением самых худших черт характера и не захочет никогда больше его видеть.
Ко вторнику Джессика была измотана до предела. Организованная ею вечеринка в Ливерпуле прошла успешно. Лишь влюбленный граф слегка испортил настроение: никак не мог взять в толк, почему его герб и обширные фамильные владения не произвели на Джессику должного впечатления.
Наконец вернувшись домой, Джессика позвонила О'Донеллу в офис. Прошло немало времени, пока несколько дотошных секретарей, поочередно связавшись между собой, соединили ее с Патриком и она услышала глубокий голос, спокойно ответивший ей:
– Алло, Джесс.
Слава Богу, он не видит, как при звуке его голоса ее щеки залились румянцем, как набухли под блузкой соски.
– Не могу поверить, что я все-таки дозвонилась до Великого Начальника, – по привычке съязвила Джессика.
– Были проблемы? – заинтересовался О'Донелл.
– Не то слово, – разозлилась она. – Мне пришлось отвечать на вопросы, по меньшей мере трех напыщенных секретарей, по-видимому проходивших практику у испанских инквизиторов.
– Именно поэтому, – терпеливо, словно маленькому ребенку, объяснил Патрик, – я хотел сам позвонить тебе и…
– Сегодняшняя встреча остается в силе? – нетерпеливо перебила Джессика.
– Где? Ты заказала столик?
– О да, конечно… Язаказала… – обескуражено протянула она.
Повисла неловкая пауза.
– Тогда скажи где.
– В «Метрополе».
Вновь пауза.
– Это точно?
– Естественно, – самоотверженно солгала Джессика. – Ты всегда так неуверенно отвечаешь на приглашения в лучший ресторан Лондона?
– Буду ждать с нетерпением, – последовал сухой ответ. – Во сколько нам нужно туда приехать?
Только сейчас Джессика осознала, какую глупость совершила: заказать столик в этом ресторане в тот же день – все равно, как достать всемирно известный бриллиант «Кохинор». Она стала судорожно соображать, как ей исправить оплошность, и решила назвать время, когда достопочтенные обыватели, завершив вечернюю трапезу, надевают пижамы и умываются перед сном.
– В одиннадцать.
– Не слишком ли поздно?
– Понимаешь, я обещала своей подруге Монике, что приду к ней на спектакль в Оперу.
– Значит, ты будешь рядом с Оперой? – продолжал допытываться Патрик – очевидно, он прошел курс у испанских инквизиторов вместе со своими секретарями.
Джессика не знала, как избавиться от собственной лжи. На самом деле Моника не умела петь и вообще не относилась к числу артистических натур. Но ему не следовало об этом знать. Джессике нужно было как-то отвлечь О'Донелла от этой темы, и она начала громко стучать у самой трубки.
– Что это? – спросил сердито Патрик.
– Понятия не имею. Сейчас пойду и выясню. Увидимся позднее, Пат. – И Джессика повесила трубку.
– Ты села так далеко, что я едва разыскал тебя, – вместо приветствия саркастически заметил О'Донелл, подойдя к столику.
Но Джессика даже не поставила на стол полупустой стакан джина с тоником и с любопытством взглянула на него. Патрик великолепно смотрелся в костюме темно-серого цвета, таком же, как и его глаза, когда он сердился. А это, казалось, случалось постоянно, стоило ей оказаться рядом с ним. Вероятно, костюм был сшит на заказ: он выгодно подчеркивал широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги О'Донелла. Стараясь казаться безразличной, Джессика, тем не менее не могла отвести от него глаз.
– Привет, Патрик! – с преувеличенным энтузиазмом поздоровалась она. – Садись. Все-таки ты нашел меня.
Недовольно нахмурившись, О'Донелл разглядывал их столик.
– Не лучше ли сесть в центре зала? – раздраженно спросил он, провожая взглядом официанта, пронесшего мимо его носа поднос с тарелками. – Смахивает на тайную встречу террористов, готовящих планы захвата самолета.
Стараясь не обращать внимания на то, что метрдотель усадил их за самый плохой столик рядом с кухней и выходом в туалетные комнаты, Джессика широко улыбнулась в ответ.
– Ерунда! Я люблю этот ресторан за изысканную и вкусную кухню, и мне не важно, где сидеть.
О'Донелл сел и с интересом осмотрелся по сторонам.
– Вот уж не думал, что здесь ставят столики и в прихожей, – бесстрастно обронил он.
– Это вовсе не прихожая, – вспылила Джессика. – Мне просто показалось, что ты предпочел бы тихое и спокойное место.
– Вот это уж точно! – язвительно отреагировал О'Донелл. – Здесь так же спокойно, как на стадионе в день проведения футбольного матча в высшей лиге.
Джессике очень захотелось опрокинуть на голову своего работодателя вазу с цветами, но, к счастью, в этот момент к ним приблизился официант с меню и заговорщически подмигнул девушке: ей буквально на коленях пришлось выпрашивать столик, даже такой. Сейчас она уже сожалела о том, что вела себя так глупо, стараясь сразить О'Донелла выбором ресторана. Этого нахала следовало бы пригласить в обыкновенную забегаловку.
– Спагетти и устрицы, – заказал Патрик. – Закусок не надо, благодарю, – пояснил он официанту. – Уже поздновато для ужина из трех блюд.
– Мне… Мне то же самое, – промямлила Джессика, удивляясь тому, с какой уверенностью и чувством превосходства держался ее визави.
– Что предпочитаете пить, синьор? – спросил официант-итальянец.
– Белое вино, пожалуй, шабли. – О'Донелл улыбнулся Джессике и поднял брови, будто спрашивая ее, согласна ли она с его выбором.
Она сердито подумала, что, видимо, Патрик уверен: ее выбор вина был бы такой же отвратительный, как и столик, за которым они сидели. Все поведение О'Донелла свидетельствовало именно об этом.
– Да, шабли подойдет, – вынуждена была согласиться Джессика.
Пока официант сервировал стол и наливал вино, наступило неловкое молчание. Когда он наконец ушел, Джессика почувствовала, как весь ее запал куда-то исчез, и впервые в жизни пожалела, что не курит. Тогда можно было бы хоть чем-то занять трясущиеся руки. В конце концов, она сложила их на коленях и улыбнулась, сильно подозревая, что улыбка вышла глупой. Джессика решила заняться делом.
– Все твои гости подтвердили, что явятся на прием? – спросила она. – Сколько их всего будет – двенадцать?
– Десять, – уточнил О'Донелл и пригубил вино.
– Не очень большой прием, – прокомментировала она очевидное.
– Да, верно, – с готовностью согласился Патрик.
– А с какой целью ты его даешь?
– Разве вечеринки всегда устраиваются ради какой-то цели? – О'Донелл насмешливо взглянул на собеседницу. – Неужели нельзя просто повеселиться?
– Если бы ты хотел просто развлечься, то не стал бы нанимать меня и все организовал сам. – Джессика покачала головой. – Я не права?
– Дело в том, – он задумчиво повертел бокал в руке, – что даже одна мысль о толпе в моем доме, жаждущей веселья, нагоняет на меня ужас.
– Но гостей будет всего десять, – резонно возразила Джессика, – а не целый стадион.
– Десяти тоже достаточно, – буркнул О'Донелл.
– Если тебе все это неприятно, то зачем ты устраиваешь прием?
Он посмотрел на нее сквозь стекло бокала, и в его глазах вспыхнул серебристый огонь.
– Хватит кокетничать! – взорвалась Джессика, так и не дождавшись ответа. – Очевидно, ты хочешь кого-то поразить, так? Может, женщину?
Патрик улыбнулся.
– Не стоит так возмущаться, Джесс, – сухо ответил он и, вновь улыбнувшись, откинулся назад, пока официант расставлял перед ними тарелки, полные устриц и спагетти. – Благодарю.
Неожиданно Джессика поняла, что зря решила сэкономить на психоаналитике: только больную голову могла посетить мысль заказать спагетти тогда, когда дрожащие руки с трудом удерживали специальную лопаточку и вилку, не говоря уже о ее полной неспособности сейчас мастерски накручивать на нее макароны, как это делал ее спутник. Она завистливо посмотрела, как О'Донелл с аппетитом поглощал устрицы, и отложила вилку.
– Все-таки признайся, зачем тебе эта вечеринка? – настаивала она, машинально гладя себя по шее.
– Частично ради дела, но в основном ради удовольствия, – ответил он, положив вилку на тарелку. – Я хочу купить землю в Ирландии, чтобы построить большой развлекательный комплекс. Мне нравятся те места, да и люди там умеют веселиться и знают в этом толк. Земля, которую я собираюсь купить, принадлежит Этель и Питеру Джонсам, которые еще сомневаются – продавать им землю или нет. С ними на прием приедут их сын с женой.
– А ты предложил им хорошую цену? – поинтересовалась Джессика.
– Очень хорошую. А ты как думала? – прищурившись, О'Донелл стрельнул в нее глазами. – Впрочем, можешь не отвечать.
– Так в чем все-таки проблема?
– В том, что я живу в Англии, а ты знаешь, как ирландцы относятся к англичанам.
– Да, это всем известно, – согласилась Джессика. – А зачем тебе нужен комплекс в Ирландии?
– Я не кто иной, как кочевник, дорогая, – сладко протянул Патрик, сопровождая свои слова самой обворожительной улыбкой. Слово «кочевник» в его устах звучало особенно романтично. – Итак, у Питера и Этель старомодное недоверие к англичанам, и, кроме того, они еще недостаточно хорошо знают меня, чтобы полностью доверять. Пока. И цель этой вечеринки показать Джонсам, что они вполне могут на меня положиться. А сейчас они опасаются, что, покупая эту землю, я преследую исключительно корыстные цели, идущие вразрез с интересами местных жителей и экологов.
– А это, естественно, не так? – съязвила Джессика.
– По правде говоря, нет. – О'Донелл не смутился. – И если хочешь знать, я – ярый сторонник защиты окружающей среды. Что же касается местного населения, то я давно уяснил одну истину: хорошее и честное отношение к работникам всегда воздается сторицей.
– Это наблюдение относится и ко мне? – сразу же поинтересовалась Джессика. – Ты обещаешь обращаться со мной честно и по-доброму?
Их глаза встретились, и ей стало не по себе.
– Ты – исключение из правил, – как-то неопределенно ответил О'Донелл. Тут он заметил, что она не притронулась к тарелке. – Ты не хочешь есть?
– Просто умираю с голоду! А что, по мне не видно? – съехидничала Джессика.
– Отказ от приема пищи приводит к нервным срывам, – последовал флегматичный ответ.
– Это ты нервируешь меня!
– На самом деле? – О'Донелл поднял брови.
– Да, поэтому давай не будем отвлекаться и обсудим в деталях предстоящий прием. – Она подалась вперед и торопливо спросила:
– Какие продукты ты собираешься купить и когда?
– Но я полагал, что этим займешься ты, – разочарованно протянул Патрик, и на лице его отразился откровенный испуг.
– Хорошо, – немного поразмыслив, согласилась Джессика. – Если ты хочешь очаровать своих гостей-ирландцев, то, мне кажется, надо придерживаться их традиционной кухни: только, известные классические блюда плюс различные соусы и приправы, никаких кулинарных изощрений.
Патрик отодвинул тарелку и тоже наклонился вперед, пристально глядя на нее.
– Твои слова звучат очень убедительно, – бесстрастно заметил он. – Ты всегда так щепетильна в мелочах?
– Это моя работа. – Она пожала плечами.
– Однако щепетильность подразумевает определенную холодность в поведении, не так ли? – Патрик размышлял вслух. – Но в таком случае твой пылкий ответ в свое время на мои ласки не вписывается в общую картину, потому что никак не вяжется с жестокостью, видимо присущей тебе.
Джессика была настолько потрясена этой характеристикой, что даже не обиделась на его слова: ей казалось, что он говорит о ком-то другом, а не о ней.
– Жестокая? – переспросила она, не веря своим ушам.
– Господи! – рассмеявшись, воскликнул О'Донелл. – Как у тебя это великолепно получается! Искренне звучащий оскорбленный тон, умело дозированная обида в широко распахнутых, абсолютно невинных глазах – потрясающе!
– Но почему ты считаешь, что я жестока? – настойчиво допытывалась Джессика. – Пока это лишь голословные утверждения, поэтому, пожалуйста, объясни мне, в чем конкретно ты меня обвиняешь? Конечно, у меня есть свои недостатки, у кого их нет? Но кем-кем, а жестокой меня назвать никак нельзя!
Ее собеседник холодно улыбнулся, и ей показалось, что перед ней сидит хищный зверь и беспечно разглядывает будущую жертву.
– Нет?! А разве не жестоко выйти замуж за человека, которого не любишь? Ведь именно так ты поступила с Джоном!
– Но я любила его! – отчаянно защищалась Джессика. – Я любила своего мужа!
– Ты совсем не любила его, – игнорируя ее возражения, продолжал Патрик. – Если бы это было так, то ты никогда бы не позволила мне ласкать тебя накануне свадьбы.
Джессика машинально провела рукой по волосам, будто этот жест мог защитить ее от прошлого, помочь забыть навсегда нежные прикосновения его рук, губ, страстное дыхание.
– Какой смысл обсуждать это сейчас?
– Огромный! – с энтузиазмом возразил О'Донелл. – Несмотря на все мои усилия, включая самовнушение, я никак не могу забыть все, что связано с тобой. Какая-то часть меня безвозвратно утонула тогда в твоих пленительных бархатных глазах…
Патрик пристально посмотрел на Джессику. От взгляда серебристых глаз по всему ее телу немедленно прокатилась легкая дрожь.
– Пат… – едва выдохнула она. – Не смотри на меня так.
– Как «так»? – сиплым голосом спросил он. – Ты будешь отрицать, что страстно хочешь меня?
– Нет! – Джессика закрыла лицо руками.
Подошедший к ним в этот момент официант участливо поинтересовался:
– Вас что-то не устраивает, синьорина?
– Все в порядке, – солгала она.
– Нет, ты объясни мне, – требовательно прошептал Патрик, когда успокоенный официант удалился. – Почему ты все-таки решилась на свадьбу?
– Я не могу. – Она покачала головой, борясь с внезапным порывом поведать ему все.
– Тебя не волновало, что я могу пойти к Джону и рассказать ему о случившемся?
– Так почему ты этого не сделал? – Джессика прямо посмотрела ему в глаза.
– Потому, что сам испытал ужас и стыд от содеянного мной и не мог честно признаться Джону. Он оказал мне высокую честь, назвав лучшим другом и попросив стать его свидетелем на свадьбе. Как бы он поступил, если бы механики опоздали и освободили нас уже после того, как я занялся бы с тобой любовью по-настоящему? А я бы это сделал прямо там, в лифте.
Щеки Джессики пылали. Положение осложнялось тем, что ей нечего было возразить: он говорил правду.
– Позднее, когда я не услышал никаких сообщений об отмене свадьбы, я, естественно, решил, что и ты тоже не нашла в себе мужества признаться Джону, – продолжал О'Донелл. – Тогда я пришел к выводу, что, вероятно, ты не приедешь в церковь, и не поверил своим глазам, когда увидел тебя, чинно приближающуюся к алтарю в белоснежном платье, – с горечью произнес он, покачивая головой, будто переживая те мгновения вновь. – Твое лицо обманщицы скрывала белая вуаль. Каких сил мне стоило сдержаться и не выкрикнуть правду, когда священник спрашивал присутствующих о каких-либо известных им препятствиях к заключению брака между вами!
– Так почему же ты промолчал?
– Один только Бог знает на это ответ. – О'Донелл вновь покачал головой, с осуждением глядя на нее. – Думаю, из-за Джона. Яне мог причинить ему боль и страдание.
Почему-то Джессика ощутила чувство удивительного покоя, выслушивая его горькие обвинения и чувствуя сквозившую в них ненависть к ней. Эти гневные, обличающие слова, нагромождаясь друг на друга, разрушали их обоих. Может, позволив ему и дальше унижать ее, она освободится от гнетущего чувства стыда и забудет О'Донелла? Ведь не может же она мечтать о близости с человеком, считающим ее самой мерзкой и распутной из всех падших женщин? Так и не притронувшаяся к еде Джессика машинально промокнула губы салфеткой и одарила своего визави дежурной улыбкой.
– Уже довольно поздно, – произнесла она, внутренне радуясь, что нашла именно те слова, которые бы сказала любому другому клиенту по окончании встречи. – Думаю, мне пора ехать.
Она заметила, как Патрик нахмурился. С триумфом в душе Джессика подумала, что, возможно, он ожидал от нее всплеска эмоций или истерики.
– Было бы хорошо, – спокойным тоном добавила она, – если бы ты прислал мне полный список гостей с указанием их вкусов и привычек.
Поднявшись из-за столика, Джессика сделала драматический жест на прощание:
– Я заплачу за ужин.
– Не стоит. Я, как только приехал, обо всем уже договорился.
– Тебе не следовало так поступать, – недовольно возразила она.
– А почему нет? Это ведь чистой воды бизнес, так? – Серебристые глаза сердито сверкнули.
– Конечно, не удовольствие, – парировала она.
– Видишь, Джесс, – Патрик лучезарно улыбнулся, – тебе не надо было скупиться и заказывать всего лишь спагетти. Если бы ты заказала самое дорогое блюдо, я бы и глазом не моргнул.
При мысли о том, что теперь О'Донелл упрекает ее в жадности, Джессику охватила ярость, и ей захотелось выплеснуть остатки вина ему в лицо или надеть на его аккуратно причесанную голову хлебницу. Но она все-таки снова нашла в себе силы сдержаться.
– Могу заверить тебя, что мой выбор был продиктован не экономией, – несколько напыщенно заявила Джессика. – По роду деятельности мне довольно часто приходится поглощать весьма изысканную пищу, и я пользуюсь любой возможностью поесть что-нибудь попроще.
– Что-то не очень верится, – усмехнулся О'Донелл.
– Тем не менее, это так. А сейчас мне не терпится поскорей распрощаться с тобой и уехать.
– Домой? Никак, лучшего в Лондоне организатора приемов ждет дома романтический ужин на двоих со свечами?
Нет уж, пусть Патрик не думает, что у нее дома бордель!
– Не хочу разочаровывать тебя, – сухо отрезала Джессика, – но часто я питаюсь на ходу, предпочитая готовые салаты и шоколадный мусс. А на ужин при свечах у меня попросту не хватает времени.
– Так же как на сегодняшний вечер, – недоверчиво буркнул О'Донелл. – Но ты ни к чему и не притронулась, – наконец заметил он, бросив взгляд на ее тарелку.
– Да, – с преувеличенным вздохом сожаления согласилась она. – Сегодня у меня нет аппетита, и это неудивительно.
– Вот как?
– Видишь ли, – Джессика подарила собеседнику ледяную улыбку, – чтобы есть и получать от этого процесса наслаждение, требуется подходящий компаньон. Скука же напрочь отбивает у меня аппетит.
О'Донелл тоже поднялся и теперь нависал над ней подобно скале. Внутри нее будто что-то щелкнуло, и Джессика почувствовала, как жар от его близости стремительно разливается по ее телу, но ничего не могла с этим поделать.
– Говоришь, подходящий? – вкрадчиво спросил он. – А почему бы тебе не поехать ко мне прямо сейчас? И я покажу тебе, что нет никого более подходящего тебе, чем я…
На языке у Джессики вертелось много едких и остроумных замечаний по поводу его предложения, но она пошла по пути наименьшего сопротивления: попросту ушла, оставив все высказывания при себе.
Когда Джессика вошла в квартиру, было уже двадцать минут первого. Сразу же раздался телефонный звонок. Еще не снимая трубку, она уже знала, кто это.
– Джесс?
Она не ошиблась в своих предчувствиях: ни у кого из ее знакомых не было такого низкого и сексуально звучащего голоса.
– Привет, Пат.
– Ты ушла так поспешно…
– О, ты льстишь себе, – сыронизировала она.
– Это можно истолковать как намерение разорвать наш договор, – рассмеялся О'Донелл.
– Допускаю, – холодно произнесла Джессика.
– И ты собираешься это сделать? – встревожено спросил он.
– Нет, – прозвучал категоричный ответ.
Джессика уже обдумала ситуацию по дороге домой: если ей не удастся уже сейчас избавиться от чувства вины за содеянное перед свадьбой, то призрак Патрика О'Донелла вечно будет преследовать ее. По всей видимости, Моника права: если она, Джессика, не разделается с сожалениями по поводу своей неверности раз и навсегда, то, вполне вероятно, закончит свою жизнь в горьком одиночестве. А кто пожелал бы себе столь незавидную участь?
– Но сначала мне бы хотелось выдвинуть ряд необходимых условий, – заявила она.
– Ты ужесточаешь соглашение для нанимающей стороны? – недовольно спросил О'Донелл.
– Напротив, просто четко очерчиваю его рамки, – ядовито уточнила Джессика. – Поскольку я организовываю прием в твоем доме, нам необходимо соблюдать взаимные уступчивость и терпимость, чтобы вечер прошел по намеченному сценарию.
– Вот как? Звучит многообещающе, – пробормотал Патрик.
Его голос заметно потеплел, и тело Джесс тут же отреагировало на это: кожа покрылась мурашками, а соски предательски набухли. С ужасом она осознала, что даже от голоса этого человека по телефону она теряет контроль над собой.
– Кроме предполагаемых затрат и списка гостей, о котором я упоминала раньше, мне надо знать… – Она замялась, стараясь найти нужные слова.
– О чем? – не без ехидства спросил О'Донелл.
– Будет ли на этом вечере женщина, – тщательно подбирая слова, произнесла она.
– Женщина? Конечно! – многозначительно ответил Патрик. – Их будет целых пять.
– Ты умышленно извращаешь мой вопрос! – с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать на него, сказала Джессика. Преодолев смущение, она все-таки спросила напрямик: – На приеме будет твоя подруга?
Наступила тревожная пауза.
– Нет. Никакой подруги не будет, – буркнул он наконец, а затем неприязненно поинтересовался: – У тебя есть особая причина задавать этот вопрос?
Сосчитав до десяти, Джессика спокойно ответила:
– Мне абсолютно безразлична твоя интимная жизнь, Пат. По опыту работы я уяснила, что если у хозяина дома есть подружка, с которой у него близкие отношения, то ей не всегда нравится, когда другая, например организатор вечера, играет на нем роль хозяйки. Это воспринимается ею, как ущемление собственных прав.
– Особенно когда организатор – блондинка с большими карими глазами и фигурой, представляющей заветную мечту любого скульптора, – с готовностью поддержал ее О'Донелл.
С удивлением Джессика покосилась на трубку, не веря своим ушам.
– Моя внешность тут ни причем!
– С твоей стороны наивно так думать, – усмехнулся он. – Но не волнуйся, на приеме не будет никого, кто бы мог упрекнуть тебя в присвоении чужих прав. Завтра утром я пришлю тебе список гостей и другую необходимую информацию.
– Полагаю, ты уже нанял прислугу?
– Да. По рекомендации Аниты Вудраш, моей ближайшей соседки.
Имя показалось Джессике знакомым, и, покопавшись в памяти, она вспомнила изящную красавицу с каштановыми волосами, фотографию которой часто печатали на обложках многих популярных журналов.
– Эта Анита Вудраш – модель? – уточнила она.
– Да, та самая. Она очень милая. – Голос Патрика заметно потеплел. – Ты встретишься с ней на приеме, она тоже приглашена.
– О, – протянула Джессика, чувствуя, будто ее обманули.
Возможно, когда О'Донелл говорил о том, что на приеме его подруги не будет, то имел в виду, что Анита пока еще не поддалась его чарам. Вудраш была всемирно известной топ-моделью и сказочно красивой женщиной, и О'Донелл вполне мог увлечься ею.
– До приема, то есть до пятницы, я буду в Ирландии, – сообщил он. – Вылетаю завтра утром. Ты всегда сможешь позвонить мне или послать телеграмму. Могу ли я оставить всю подготовку в твоих нежных ручках?
– Безусловно, можешь, – равнодушно ответила Джессика. – Именно за это ты и платишь мне.
– Тогда до пятницы, – после небольшой паузы сказал О'Донелл. – Спокойной ночи, Джесс.
– Спокойной ночи, Пат.
Было невыносимо слышать слова прощания от него. С тяжелым сердцем Джессика положила трубку.
