Текст книги "Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Элио Морхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Посмотрев на его глаза им стало понятно, что элеву плевать на них и на всех. Во взгляде его было столь колоссальное безразличие, что стало ясно – говорить с ним бесполезно.

– Оставь этот мир в покое и уходи отсюда! – закричал некромант. – Я не позволю тебе сожрать двух миллиардов жителей этого мира, дабы ты оставался в живых.

Вседержитель перевел взгляд на человека, и по спине Анафрахиона пробежали мурашки.

– Уйди! Иначе мы сразимся с тобой и изгоним! – звучало важно, но не убедительно, ибо голос слегка дрогнул. Да и даже если бы не случилось подобного, то элев никак бы не отреагировал на слова человека.

«Неужели нам и в правду придется сразиться с ним?»

Анафрахион посмотрел на Люцифера, а тот не сводил глаз с Вседержителя. О чем думал в тот миг Мастер Войны? О том, стоит ли сражаться с этой непонятной и неимоверно сильной тварью? Какое именно заклинание применить первым против него? Или же он пытался воззвать к другим Великим? Но, судя по тому, что они так и не объявились, что не о том думал Верховный Полководец.

И Люцифер напал. Мастер Войны не сдержался и решил покончить с этой проблемой, что звалась Вседержителем.

Поток Хаоса и Тьмы сорвался с рук демона и устремился к цели. Они видели, что волшба Люцифера ударила по Вседержителю, но тот даже не шелохнулся. Лишь мантия принялась развеваться и все, а сам элев как смотрел на мир, так и не отрывал от него взгляда. Заклинание же словно рассеивалось, едва коснувшись Отца светлых. Это было поразительно, но некромант понимал, что Люцифер использовал далеко не все свои возможности. Верховный Полководец проверял насколько крепок Вседержитель, а тот оказался непробиваемым.

В дело вступил Анафрахион. Он превратил несколько звезд в прах и метнул в него копье некромантов. Элев также не отреагировал на это, но одежда его в месте удара слегка порвалась и показалась странная густая серо-синяя кровь. Совсем чуть-чуть ее было, но это означало, что Вседержитель не неуязвим и его можно одолеть. Как ни странно, но Отец светлых посмотрел на царапину на левом плече и та моментально затянулась.

Пространство космоса вокруг них задрожало, затрепетало и вся Тьма стала собираться в руках Люцифера. Показались ярко-красные языки пламени внутри этих темных концентраций и различные виды огней (фиолетовое, зеленое, синее, желтое, черное, оранжевое). В этот раз Мастер Войны собирался использовать в тысячу раз больше Сил для удара. Чудовищная, по своему могуществу, волшба двинулась к светлому Отцу. Тот выставил ей на встречу левую руку, а правую продолжал держать над миром. Не нужно быть магом, дабы понять, что такое заклинание могло превратить в пыль десятки миров. Но против Вседержителя оно было бессильным. Хотя, рука его была обожжена до локтя дочерна. Элев не придал этому значения, а жуткий ожог стал пропадать и вновь покрылся кожей с чешуей.

Глава Ордена задействовал звезды. Он посылал их одну за другой во Вседержителя, словно огненные шары. Однако те гасли, не достигнув цели. Анафрахион посмотрел на мир и увидел, что тот стал погибать. Воды его испарялись, растительность становилась серой и безжизненной. Все же существа, что населяли его, еще были живы, но не на долго, ибо их поглощал светлый Отец.

Некромант переместился на другую сторону и принялись они с Люцифером атаковать сообща. Мастер Войны прибегал к магии Тьмы и Хаоса, а Анафрахион к магии Смерти. Вседержителя окружил мертвецкий прах, кои был создан из сотен звезд, и который поглотил вдвое больше. Окружило его и Пламя Хаоса вместе с Абсолютной Тьмой. Элева видно не было за всей этой круговертью магии, но некромант чувствовал, что потуги их смехотворны.

«Доминиан!»

Позади Вседержителя из Тьмы возник Черный Прародитель драконов. Издал он могучий рев и изрыгнул нескончаемый поток черного пламени.

Долго длилось это все, но решили остановиться и посмотреть, случилось ли что с элевом, аль нет. И то, что они увидели, удивило каждого из них. Вседержитель создал двойников… нет, не так. Он разделился на еще три части, но они все были объединены меж собой. У каждого по две руки, по две ноги и по одной голове, но они являлись единой частью. Все равно, что слившиеся близнецы, только тут их было четверо. Каждая из частей Вседержителя смотрела на одного из своих противников, а четвертая продолжала уничтожать мир. Все животные погибли. Просто попадали замертво и моментально сгнили.

Великие и Прародитель обрушили на элева магический каскад сразу с трех сторон, но каждый из его двойников противостоял всему этому играючи. Заклинания рассеивались или же отбивались, притом порой в самих заклинателей.

Анафрахион посмотрел на его первичную часть и увидел, что тот открыл рот столь широко, что нижняя челюсть доставала до середины груди. А в мире начинали губнуть представители различных рас. Один за другим умирали они, а души их отправлялись прямиком в пасть их Отца. Магические энергии самого мира тоже им поглощались, а потому планета постепенно чернела и превращалась в угли.

Они не могли его остановить, но нельзя было позволить Вседержителю поглотить весь мир. И некромант применил единственное, что оказалось возможным. Он обратил весь мир в прах и понадеялся, что элев проглотит его, а там можно было бы попытаться воздействовать на него изнутри. Но такого не случилось. Рот светлого Отца моментально закрылся и он посмотрел на Анафрахиона. Доминиан и Люцифер перестали использовать магию против него, а его двойники слились с первичным телом. Какова должна быть реакция у того, кому помешали осуществить задуманное? Гнев? Раздражение? Изумление? Всякое возможно, но Вседержитель оставался спокоен и это пугало (как бы ни было стыдно признаваться самому себе в этом, но это было так) некроманта. Зрачки же элева казались взглядом из ледяной бездны, проникающей в твою сущность, оставляя в ней след.

– За каждый из светлых миров, что вы помешаете мне вобрать в себя, я поглощу миллион темных, – внезапно заговорил Вседержитель на всеобщем языке. Говорил он чисто, без змеиного шипения. Голос у него был, как у простого человека. И элев исчез, и невозможно было отследить его перемещение.

«Значит, Ицаро не совсем единственный с таким даром»

– Я же говорил тебе, Анафрахион, что бесполезно с ним сражаться. Мы втроем не сумели одолеть его, – заговорил Доминиан так, дабы и Люцифер его услышал.

– Нет, не сумели, но поняли самое важное… Он уязвим, – некромант все еще был ошарашен случившимся.

– Анф, я созываю срочное собрание Великих, – произнес Люцифер и исчез в ярко-красном пламени.

Поговорить на собрании было о чем, ведь было столкновение с самим Вседержителем, коего никто прежде никогда из Великих не видел. Говорил лишь Люцифер и все внимали его словам. Когда он закончил, то нависло долгое и тяжелое молчание.

– Не понимаю, отец, почему ты не позвал нас? – первым заговорил Люциан. – Мы бы помогли вам! Против восьмерых Великих и двух Прародителей он бы не выстоял.

– Я не хотел рисковать, – начал говорить Мастер Войны. – Мы никогда прежде не сталкивались со столь колоссальной Силой и мы не знаем, как его убить. Кроме того, мы обрушили на него такие заклинания, которые бы уничтожили половину галактики, Люциан. Вседержитель лишь оборонялся, но не нападал в ответ. Будь и вы там, то, возможно, что он перешел бы в наступление. Коль погибли бы мы с Анафрахионом, то остались бы вы в живых. Но нельзя допустить, дабы все Великие темные погибли. Именно поэтому я не позвал вас.

– Это все понятно, – заговорил Мефистофель, – но что мы будем делать? Как нам быть с Вседержителем?

– Он сказал, что, коль мы будем ему мешать пожирать светлые миры, то он примется за темные, – напомнил некромант.

– Миллион темных за один светлый, – уточнил Люцифер.

– Так в чем проблема? Пусть пожирает их и дальше. Отец, светлые наши враги, а он лишь помогает нам избавиться от них. Что в этом плохого?

– Сам Вседержитель – вот что, – ответила Ненфера вместо мужа.

– Коль он столь силен, то есть ли смысл вообще сражаться с ним? – поинтересовался Армадей.

– Что я слышу! Неужели сам Вселяющий Ужас побоялся?

– Твой тон не уместен, Люциан, – строго проговорил Мастер Войны и его старший сын замолк.

– Быть может, нам стоит оставить все так, как есть? – предложил Сатанаил. – Рассудите сами. Люцифер и Анафрахион вместе с Черным Прародителем не смогли одолеть Вседержителя. Нанесли лишь несколько ран от которых он моментально оправился и все. Он нам не мешает, самих светлых же и убивает. Архангел Михаэль вместе с остальными братьями лишь прикрываются им, дабы расширить свою власть и только. Лучше будет избавиться от самих Архангелов, нежели от того, кого светлые считают своим Отцом.

– Но как мы можем быть уверены в том, что рано или поздно Вседержитель не решится избавиться от нас? – послышался голос молчаливого Виардона.

– Никак, и именно в этом вся проблема.

– Как бы там ни было, но мы поняли самое главное. Вседержитель уязвим. Его можно ранить, а значит, его можно и убить, – подытожил Мефистофель.

– Ты можешь постараться разузнать, как это сделать?

– Я постараюсь, Анафрахион, но за все эти годы я ни разу не сумел найти Вседержителя. Удастся ли найти способ его одолеть – я не знаю.

– Способ должен быть! Он всегда есть. Не бывает непобедимых, ибо у каждого есть слабость. Большинство считает Богов непобедимыми и сильнейшими, но я в одиночку сверг их, не будучи столь силен, как сейчас. Вседержитель не может стать исключением. Должен быть способ избавиться от него, коль возникнет такая необходимость.

– Я сделаю все, что в моих силах, – кивнул Мефистофель.

На том и порешили. Анафрахион же стал сам не свой, ибо не мог он поверить в то, что нашелся некто, кого ему вместе с Люцифером не удалось одолеть. Это разозлило его, и решил некромант найти способ одолеть столь грозного противника.

***

Палач не разделял интересов Советника, а потому позволял себе то, что тот ни за что бы не сделал. Норкл был вечно серьезен, не любил просто так путешествовать по иным мирам, ибо считал это пустой тратой своего драгоценного времени. Учитывая, что учитель редко бывал в замке, то за всем приходилось следить именно Советнику. А вот Чардо был другим. Он не чурался посещать иные миры, и даже проводил время с женщинами. Не знай он Норкла лично, то посчитал бы, что тот мужеложец, коих Палач презирал. А вот и нет, первый ученик некроманта вполне мог провести немного времени с прекрасными девами, но случалось это крайне редко.

Сидел Чардо в трактире одного из светлых миров. На поясе у него висел кнут, и одет Палач был просто. К тому же платил он весьма щедро, так что на его оружие закрывали глаза. Более того, не редко его наоборот просили показать свое мастерство владения кнутом, что бывший наемник с радостью демонстрировал. Сбивал, к примеру, яблоко с чьей-нибудь головы, или же наносил удар столь быстро, рассекая его так, что оно даже не шевелилось. Соревновался в меткости с лучшими лучниками. Те попадут в цель, а Палач брал и совершал нечто наподобие выпада кнутом, пробивая всю стрелу и оставляя от нее лишь щепки. Но любил использовать он свое оружие и иначе. Если ловил на себе женский взгляд, то аккуратно обхватывал барышню плетью и подтягивал ее к себе.

В этот раз его избранницей стала светловолосая и голубоглазая женщина. Ее нельзя было назвать особой красавицей, да и слегка полновата она была, а над правым уголком губ у нее была небольшая родинка. Но, тем не менее, Чардо был впечатлен ею. В ее простоте и находил он красоту.

Не раз и не два являлся к ней Палач Ордена на ночь, и, более того, увидел он в ней пытливый ум и любовь к знаниям. Стал осторожно, понемногу рассказывать ей о иных мирах, о темных и светлых и даже про Орден Лунной Ночи спустя некоторое время рассказал. Гинара (так ее звали) знала про Орден, но лишь плохое доводилось ей слышать о нем. Чардо же развеял эту ложь и поведал ей правду. К некоему удивлению она приняла это довольно легко и не стала проклинать его.

Прошло время, и она родила ему сына. Назвали его Мокхар, в честь отца Чардо. Как бы ему не хотелось, но не мог он взять их с собой. Боялся, что учитель проклянет, ибо они из светлого мира. Хоть он и знал, что мастер Анафрахион не таков и он весьма справедлив, но почему-то не обратился к нему и не спросил. Лишь потом Палач понял, что он сделал это, ибо испугался. Ему не хотелось становиться отцом, а Гинара не захотела избавляться от ребенка. Она сказала, что будет растить его одна. Ей важно то, что отцом ее сына являлся сам Чардо, и она была уверена, что мальчик вырастет хорошим. От Палача же она попросила лишь одного: не забывать ее и иногда навещать. И после очередного визита у второго ученика некроманта родились две девочки.

В мире Гинары прошло двенадцать лет с тех пор, как родился Мокхар. Палач порой следил за ними, но появлялся крайне редко и лишь тогда, когда его дети спали. И услышал он голос женщины. Она сказала, что его сын начал интересоваться Орденом, а также Гинара попросила его забрать детей как можно дальше из ее мира. Чардо не единожды думал об этом, но не мог понять, куда их забрать. В Орден? Если в них нет достаточного магического потенциала, то учитель их просто не примет, даже несмотря на то, что они дети Палача. Анафрахион был непреклонен по данному вопросу. Коль есть Силы и их достаточно, то есть шанс попасть в Орден Лунной Ночи.

Тем не менее, Чардо решил отправиться к Гинаре и поговорить с ней. Она не ожидала, что он явится, так что была несколько удивлена, но потом крепко обняла его, и, уткнувшись головой ему в крепкую грудь, чуть было не заплакала.

– Не думала, что ты придешь, – прошептала она и посмотрела ему в глаза.

– Гинара, я по поводу Мокхара и девочек.

– Ты пришел их забрать, правда ведь? – ее взгляд был полон надежд.

– Я не знаю, могу ли…

– О чем это ты? Ты ведь ученик Главы Ордена, разве он…

– Ему не важно, чьи это дети. Если они недостаточно сильны, то он их не примет в Орден.

– Пусть возьмет их в гильдию целителей, – Гинара отпустила Палача и отошла назад на несколько шагов.

– Думаешь, целители не должны быть сильными? Порой им приходится исцелять столь жуткие раны, как телесные, так и душевные, что после лечения они многие годы не могут прибегать к магии.

– Они твои дети. Должен же быть в них большой потенциал.

– Будь и ты магом, то все было бы проще, но так… Я должен их увидеть. Хочу еще раз взглянуть воочию на своих детей.

Гинара кивнула, и они пошли в комнаты детей. Они давно спали, а через окна просачивался яркий лунный свет. Чардо взглянул на своего сына. Мокхар был похож на него, но волосы у него были как у матери, и губы пухловаты, как у нее. Палач опустился и поцеловал сына в лоб. Девочки были близнецами и полностью походили на мать. От самого Чардо у них были лишь носы с горбинками. Он также поцеловал и их, после чего аккуратно вышел из их комнаты.

– И что ты увидел? – сразу задала вопрос Гинара.

– Я увидел своих детей.

– Ты же не просто посмотреть на них решил, разве нет? – для простого человека, не наделенного магической Силой, она была весьма проницательна.

– Не просто. Мокхар наделен определенным потенциалом, но сколь он пригоден для Ордена я сказать не могу, ибо Глава разбирается в этом лучше. У Абидейлы тоже есть некая склонность к магии, но значительно меньше. У Динсары она отсутствует вовсе. Первенец всегда сильней.

Гинара скрестила руки на груди и подошла к окну.

– Поговори со своим Главой, – предложила она. – Быть может, он согласится…

– Если это и случится, то он возьмет лишь Мокхара. Девочек… Не думаю. По крайней мере, Динсару точно нет.

– Забери их в другой мир, – она подошла к нему и посмотрела таким взглядом, что, казалось бы, было невозможно отказать. Глаза заблестели и она готова была расплакаться.

– И что они будут там делать? Пройдут годы и они умрут от старости. К тому же, у них уйдет время на то, чтобы привыкнуть к самому миру. С Мокхаром все будет нормально, но вот Абидейла и Динсара… я не знаю, переживут ли они столь серьезную телепортацию, Гинара. Прости, но это слишком рискованно и опасно для них.

Он развернулся и собирался уйти, однако плач Гинары его остановил. Палач задумался, пытаясь найти решение проблемы.

– У Мокхара стали проявляться магические Силы?

– Нет, – чуть успокоившись, ответила она.

– Возможно, что еще рано. В скором времени расскажи ему обо мне. Расскажи всю правду о его отце. Когда ему исполнится двадцать лет – я явлюсь за ним. А девочки… Прости меня, но их я взять не смогу, хоть мне очень хочется, но я не смогу. Если мэтр Анафрахион найдет решение проблемы и согласится исполнить мою просьбу, то я дам тебе знать. Но, как бы все не обернулось, знай, что я лично слежу за вами. И если хоть кто-нибудь сделает вам больно, то поверь мне, этому человеку будет в стократ больней.

Чардо подошел и обнял Гинару. Та уже перестала плакать, и душа ее была полна надежд на лучшую жизнь для своих детей. Палач ее поцеловал в пухленькие, но столь мягкие губы, после чего исчез.

***

Некромант не находил себе покоя после встречи с Вседержителем. Столь колоссальная мощь, столь огромная Сила, что даже они втроем не сумели одолеть его. Но Отца светлых можно одолеть, иначе им не удалось бы даже поцарапать его. К тому же Анафрахион был абсолютно уверен в том, что нет и не может быть никого непобедимого. У всех есть слабые места, у всех есть больные точки. И здание можно разрушить лишь одним небольшим снарядом катапульты, главное знать куда бить и, собственно, правильно прицелиться. Однако, дабы научиться столь хорошо и быстро разрушать с минимальными затратами времени и сил, надобно понять, как это строить. Тела всех существ не были исключением. Конечно, построить, быть может, и не удастся, но можно понять строение. Некроманту доводилось видеть таких воинов, что могли одним не сильным ударом обездвижить другого человека, или даже убить его. Сам Анафрахион учел это, но изучать не стал, ибо ему крайне редко доводилось сражаться голыми руками. Либо магия, либо меч. Но и с магией все состоит из того же принципа. Самые сильные заклинания состоят из множества слабых, и быть их может сотни и даже тысячи нитей. Коль научиться видеть каждую из них и уметь разбирать на составляющие, то можно распутать любое заклинание. Но порой достаточно оборвать лишь одну из подобных нитей и весь труд мага превратится в ничто. Глава Ордена научился подобному, а потому, чтобы с его волшбой не поступили также, он выстраивал более сложные каскады, связывал нити магии более прочными и запутанными узлами. Кроме того, он добавлял иллюзорной магии, и создавал множество мнимых потоков, которые не редко были смертельны (к примеру, могло сжечь заживо, обратить в прах, ударить молнией и так далее).

Он не привык к тому, что есть нечто, что вне его понимания. Он не привык, что может быть некто, кто окажется сильней его и Люцифера вместе взятых. И уж тем более он не привык, что он может не понять, как убить кого-то. Со Вседержителем было именно так. Он не понимал какой магией тот пользовался, ибо видел ее впервые. Некромант не мог понять, как Отец светлых уничтожал подобным образом миры, ибо не похоже то было на светлую магию. Как ему удалось создать троих двойников, которые сражались так, словно были настоящими?

«Нет-нет, это все не имеет смысла! Не может быть непобедимого существа! Каждый имеет слабость, каждый уязвим. К примеру, Люцифер. Несмотря на всю его колоссальную Силу, его главная слабость – его семья. Конечно, каждый из них силен, но если поймать кого-то из них, то таким образом можно будет воздействовать на Мастера Войны. Слабость Мефистофеля в стремлении к знаниям. Как знать, быть может, он примет чужую сторону, коль враг предложит ему особые, новые знания, о которых тот и не догадывался. Люциан слишком сильно ненавидит светлых и это может затмить ему разум. У Ненферы та же слабость, что и у Люцифера, только она больше всего беспокоится о своих детях, ибо знает, что одолеть ее мужа почти невозможно. Виардон любит одиночество, а потому ему можно устроить засаду. Армадей очень силен, но в этом и его слабость. Он очень быстр для своей комплекции, но его можно победить еще большей скоростью и точностью ударов. Мускулы сковывают движения, делают тебя неуклюжим. Именно потому я не ставил себе целью уподобляться горе. И Сатанаил… О, с ним столько всего. Он не хочет сражаться против своих братьев Архангелов. Не хочет истреблять ни светлых, ни темных. Кроме того, порой он стыдится того, что предал братьев, хоть и понимает, что поступил так, как посчитал правильным, ибо не мог уподобиться другим Архангелам по лжи и коварству. А также он боится, что не оправдает ожиданий Люцифера и иных Великих. Вот все их слабости. А я? Какая же слабость у меня? Если что-то случится с моими учениками, то я буду опечален и зол, но не удастся их использовать против меня. Орден мой достаточно силен, так что, даже в случае моей гибели он не перестанет существовать. Остается лишь Литаэль… Да, она и есть моя слабость. Я люблю ее, как не любил ни одну из женщин. Если с ней хоть что-то случится, то я… Нет! Это моя слабость. Нужно бороться с ней, подавить, уничтожить. Если этого не сделать, то я рискую всем! И Литаэль будет в опасности, ибо ее попытаются использовать против меня. Но если она перестанет быть моей слабостью, то нет нужды в ней моим врагам.

Но как же быть с Вседержителем? Ну же, Анафрахион, думай! Тебе всегда это удавалось.

Во-первых, Вседержитель является самым первым представителем из разумных рас во Вселенной. Раса элевов была самой первой, а он первый из них. Сотворен лично Творцом.

Во-вторых, он пожирает светлые миры, ибо они восстанавливают ему больше Сил. Но процесс пожирания необычен. Он медленно уничтожает все живое в самом мире. Деревья, растения, насекомые, животные, камни, сама земля, и жители… Они все погибают и их души и энергия отправляются ему в пасть. Это не светлая магия. Он убивает их одной лишь мыслью, подвергая мгновенному гниению. Это чистая некромантия! Но, коль эта магия стала известна гораздо позже и расой саалитов, то откуда она ведома Вседержителю? Она существовала изначально, но пользовалась ею лишь Анатиял и ее помощники. Не исключено, что и Творец… Так вот оно что. Творец наделил Вседержителя абсолютными знаниями. Отец светлых знает все то, что знает и его создатель. Или почти все…

В-третьих, он создал двойников, которых невозможно было отличить от настоящих. Это не просто иллюзорная магия. Я могу сделать вид, что мой двойник является мной, но на деле будет не так и он не сможет полноценно сражаться. А здесь они противостояли нашему натиску!

В-четвертых, магия у него очень запутанная. Она состоит из стольких потоков и нитей, что на ее разбор может уйти не один миллион лет. Во время битвы дорога каждая доля секунды! Я видел лишь часть его Силы, но этого должно хватить на весьма скромное понимание его магии. Но это лучше, нежели ничто!

В-пятых, я не знаю, как его убить. Возможно, что, коль все Великие темные объединятся вместе с двумя Прародителями, то нам удастся одолеть его. Но какова будет цена? Я не видел Вседержителя во время боя. Я не знаю, как он сражается и какой магией пользуется. Но рискну предположить, что мы все погибнем вместе с ним. Тем самым все темные станут гораздо более уязвимыми для светлых и те начнут новую войну. Их сдерживает лишь то, что у нас больше Великих. На Вседержителя Архангелы не рассчитывают, ибо знают правду о нем. Есть ли у Отца светлых семья? Сомневаюсь. Он последний из своей расы. К тому же я не представляю, насколько сильной должна быть женщина, которая бы выдержала в себе его дитя. Даже Ненферу разорвало бы от такой мощи.

Доминиан не знает как справиться с этим элевом, и остальные Великие тоже не знают. Черный Прародитель наконец-то сказал мне, каково истинное имя этого Вседержителя, но оно мне ничего не дало. Гиассхаринорхаш… И толку мне от его имени, коль такого невозможно найти?! Ни в одном из трактатов Вселенной не значится кто-либо с таким именем. И я не могу найти Вседержителя таким образом тоже. Это провал… Бездна, из которой мне невозможно выйти»

И как сражаться с тем, кого не можешь найти и узнать что-либо о нем? Безрассудно было вступать с Вседержителем в бой, ибо глупо вступать в бой, коль не знаешь, сколь силен твой противник. Но ведь раньше Анафрахион сражался именно так. Он крайне редко знал о возможностях своих врагов, но бросал им вызов и всегда побеждал. Теперь же все иначе. Вседержитель настолько далек и непонятен, что биться с ним сродни самоубийству. Люцифер это понимал. Не мог не понять. Мастера Войны интересовало иное. Великому демону хотелось посмотреть на возможности Отца светлых, и он посмотрел. Возможно, он ожидал чего-то иного, но все-таки…

От мыслей его отвлек легкий магический толчок. Он был резким и теплым. Верховный Полководец позвал некроманта. Люцифер не особо доверял телепатии, даже столь высокого уровня, как у них, ибо считал, что разговор могут подслушать и другие. Конечно, подобный магический толчок тоже не был идеален, но ощутить такое могли лишь самые сильные существа во Вселенной, а таковых не столь уж и много. К тому же, коль они находились далеко от этого импульса, то почувствовать его было просто невозможно.

Глава Ордена отследил путь магического толчка и переместился к его началу. Он очутился в небольшом мире на холме. Рядом же стоял Мастер Войны и смотрел на небольшое поселение гоблинов внизу.

– В чем дело, брат? – заговорил первым некромант. – Зачем ты позвал меня?

– Ты помнишь орден Небесных Покровителей? – внезапно спросил он.

– Покровителей? Это тот, где главой был Юлар Вольмон? Это тот, который мы уничтожили?

– Абсолютно верно.

– С чего вдруг ты вспомнил о нем спустя столько лет?

– У Юлара есть брат. Саграэль Вольмон, глава ордена Священного Пламени.

– И что с того? Прошло столько лет, а его брат до сих пор даже не попытался нам отомстить. Либо он готовит какую-то ловушку, либо просто боится идти против нас.

– Я не к тому веду, Анф. Паладины и инквизиторы.

– Люц, хватит говорить загадками и столь абстрактно. Я себе чуть было мозг не сломал, пытаясь понять, как нам быть с Вседержителем и как его победить, так что сейчас я не в состоянии рассуждать о чем-то, – Анафрахиона всегда раздражала подобная манера общения Мастера Войны. Очень уж часто Великий демон говорил полуфразами или же не договаривал что-либо. Либо он тем самым издевался, либо думал, что некромант дальше сам все поймет.

– Не похоже на тебя, – демон продолжал смотреть на гоблинов. – Уничтожив орден Небесных Покровителей мы лишь отсрочили создание паладинов и инквизиторов, но это не значит, что их не попытаются создать вновь.

– И ты думаешь, что брат Юлара Вольмона попытается продолжить его дело?

– А говорил, что мыслить не можешь, – это был один из тех редчайших моментов, когда в голосе Люцифера звучал сарказм. – Именно так я и думаю. Более того, осмелюсь предположить, что Юлар передал большую часть записей с результатами своему старшему брату. Саграэль гораздо сильней, опытней и осторожней. Возможно, именно потому у меня ушло столько времени на поиски.

– Предлагаешь напасть на него и уничтожить весь его орден?

– Слишком рискованно. Орден Священного Пламени самый многочисленный во всей Вселенной. Под предводительством Саграэля сорок два миллиона светлых. После Архангелов именно он считается одним из предводителей светлого войска, Анф. Если уж нападать, то надо будет уничтожить все замки его ордена, а их слишком много. Придется задействовать всех Великих, твоих магов и найти еще армаду темных.

– Но ты, я так понимаю, не хочешь, чтобы дошло до подобного, так ведь? – полюбопытствовал некромант.

– Истинно так. Это, скорее всего, развяжет новую большую войну. Все другие ордена светлых ополчатся против темных. Хоть святоши и слабы, но у них есть одно преимущество… Они сплочены. Среди них почти не бывает одиночек, Анф, а потому они будут бить редко, но всей своей силой. А если в дело вступятся Архангелы, то тогда станет поистине трудно. У темных нет такого единства. Некогда мне удалось объединить их лишь потому, что почти все наши миры были либо уничтожены, либо порабощены силами Света. Просто не оставалось иного выбора, и больше было некуда идти. Мне с трудом удалось собрать темное войско в единый кулак. Представь же, каково будет сейчас, учитывая, что миров стало в миллионы раз больше, и численность наша возросла. Да, я Верховный Полководец, но таковым являюсь лишь во время крупной войны. Однако, коль такая и начнется, то уйдет слишком много времени, прежде, чем удастся сплотиться. А пользоваться страхом, как то делают светлые, я не стану. Такова уж моя сущность, Анф. Даже если все будет рушиться и гореть, я не стану прибегать к запугиванию. Я никогда не стану использовать силу страха.

– Это глупо, Люц.

– Я это прекрасно понимаю, но таков уж я. К тому же предыдущие полководцы темных пытались использовать страх в качестве контроля. Многих предали своих же и отрубили им головы. Бесполезно запугивать темного, коль тот привык быть свободным. К тому же, брат мой, только возложив на себя бремя полководца, я дал себе Слово, что никогда не поступлю так, как мои предшественники. А ты прекрасно знаешь, что…

– Слово Тьмы нерушимо, – закончил за него некромант. – Да, брат мой, прекрасно знаю. Ты сам мне сказал это и я всегда помню твои слова.

– Крайне рад это слышать. Но лишь одно может сплотить всех темных в нашей Вселенной, Анф. Новый враг. Неведомый, неизвестный нам прежде. Все боятся чего-то нового и непонятного. Особенно первые расы, ибо слишком привыкли они к тому, что оставалось неизменным на протяжении миллиардов лет. Надеюсь, ты понял, почему я не хочу устраивать открытое противостояние ордену Священного Пламени.

– Почему же тогда мы выступили некогда против Небесных Покровителей?

– Нас было двое, Анф, а не армия. Если и будет война, то ее объявят лишь нам с тобой. Кроме того, мы все сделали довольно быстро и не позволили ни одному из светлых уйти живым с поля боя.

– А со Священным Пламенем такое не получится, я так понимаю.

– Истину изрекаешь ты. Я более чем уверен, что именно Саграэль создает нынче паладинов и инквизиторов. По крайней мере, он продолжил дело младшего брата. Быть может, что он передал эти знания и кому-то еще – я не знаю. Но нам нужно сделать две очень важные вещи, Анф, – Мастер Войны оторвался от поселения внизу и посмотрел на некроманта. – Во-первых, мы должны узнать, вправду ли Священное Пламя занимается созданием паладинов и инквизиторов. А во-вторых, нам нужно создать новых темных воинов, кои смогут противостоять светлым.