Текст книги "Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Элио Морхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Закончив сжигать святош, некромант несколько согнулся, раскрыл рот, прогнулся в спине и стал вставать. Он как будто пытался что-то проглотить. Земля под ногами вновь задрожала, и из нее показалась здоровая каменная голова исполина. Ни то просто змей, ни то голова дракона… Пасть чуть более вытянутая, широкая, с несколькими рядами зубов. Все-таки это было больше схоже с драконом. Чудище раскрыло пасть и поглотило несколько сотен светлых, после чего исчезло под землей.

Отбросив нескольких ангелов, некромант щелкнул пальцами, и ослепительная белая вспышка света ослепила светлых. Она выжгла им глаза, и они более не могли ничего увидеть. Помятая трава под их ногами зашевелилась, выпрямилась и взметнулась вверх. На территории крепости было не так уж и много деревьев, однако они были. Ветви древ несколько заскрипели и принялись нападать на светлых. Но на этом некромант не закончил. Он вдохнул в них истинную жизнь. Ветви их стали объединяться, образовав руки, а корни переплелись, став ногами. Энты оторвались от земли и принялись громить святош по указу Анафрахиона.

Охотник на темных хотел вонзить кинжал некроманту в затылок. Тот развернулся, перехватил оружие и вонзил ему под скулу. Паладин попытался применить свое оружие со стороны мощного железного шара. Ему удалось попасть некроманту в плечо, но тот сразу же взялся за цепь и потянул светлячка на себя. Ударив подкравшегося сзади инквизитора ногой, Анафрахион обмотал цепь вокруг шеи паладина и задушил его.

Теперь и здесь было неудобно сражаться. Перед уходом он призвал огненных, воздушных, земляных и водных элементалей. А кроме того призвал миньонов. Это были существа ниже гномов, худощавые, с ехидными широкими улыбками, обнажающими жуткие зубы треугольной формы, частично пожелтевшие или же посеревшие. Длинные носы, ярко-желтые глаза, острые, как у эльфов, уши, и когтистые были твари. Маленькие, шустрые, едва заметные, они вносили не малую неразбериху в и без того не слаженные ряды светлых. Рвали и кусали, грызли глотки, откусывали конечности, копошились в потрохах. Словом, эти маленькие существа развлекались как могли.

Облака над головой некроманта окрасились в оранжево-красный и на землю обрушился огненный дождь. Светлые сгорали моментально и даже величественные драконы не могли спастись от этого пламени. Летающим исполинам огонь навредить не мог, но в этот раз каждая капля пробивала их насквозь. На этом Анафрахион не остановился. Облака стали собираться, удлиняться, образовывать воронки, а после двигались на землю в виде пылающих столпов. Огненные смерчи стали страшным оружием, ибо они охватывали всю юго-восточную часть острова и притягивали к себе светлых, что были ближе всех.

Он вновь переместился на другую часть крепости, где продолжил уничтожать своих врагов. Четырехкрылые архангелы принялись нападать один за другим, а Великий все уворачивался и уворачивался. Шаг влево, два коротких шага назад, пригнулся, развернул тело, ударом ладони по оружию сбил с нужной траектории. Некромант злорадствовал как мог. Он ведь не хотел быстро избавляться от светлых, а вот немного еще поиграться с ними – другое дело. Но увлекся некромант и меч одного архангела достиг цели и пронзил ему живот. Все остальные замерли, словно их всех обратили в статуи, и смотрели. Сам же архангел не верил своему везению. Небеса на юго-восточной части острова постепенно гасли, огненный дождь прекращался, а смерчи медленно исчезали. По клинку потекла кровь, и Анафрахион опустил голову. Архангел настолько был поражен и воодушевлен, что не торопился вынимать меч. А небеса вновь запылали, пламя лилось с них рекой, и смерчи закружились в бешеном танце. Некромант схватился за клинок и посмотрел на архангела.

– Глупец. Так меня не убить. Ты слишком слаб и оружие твое ничтожно.

Не касаясь архангела, некромант провел двумя пальцами от его паха и до шеи. Сделал он это быстро, да и результат не заставил себя ждать. Светлого словно рассекли мечом. Но это было не все. По всей указанной темным линии кожа и мышцы рассеклись и разошлись в стороны. Органы не выпали, а висели в воздухе и также расходились в разные стороны. Даже сосуды от мала до велика вырвались из тела. Кровь не вытекала, а следовала за всем остальным. Это все перестроилось светлому за спину и придало форму. Казалось, что архангел расправил пару огромных кровавых крыльев. Тоже самое Анафрахион сделал и с первым рядом светлых, стоящих вблизи.

Проведя рукой перед другими, он заставил их загореться изнутри. Короткий пас рукой, наполовину сжал в кулак, провернул кисть, и большая группа светлых стала белой, как снег. Анафрахион лишил их крови начисто. Не осталось ни единой капли.

Все трупы вокруг себя он обратил в прах. Как же давно он не делал чего-то подобного! К некромантии он прибегал не столь уж и часто, ибо в ней не было нужды. Магией Смерти он пользовался лишь в том случае, если ничто другое не срабатывало, а подобного он почти не встречал. Бывали, конечно, исключения вроде Вседержителя.

Он собирал результат своей волшбы в руках и метал копья праха в разные стороны. Были они усилены, а потому пролетали на добрые сто шагов. На него напало сразу несколько драконов. Одни изрыгали поток пламени, а другие использовали огненные шары. Анафрахиона было не видать за постоянно пылающей сферой, но удалось разглядеть несколько коротких черных росчерков. Пусть драконы слабовосприимчивы к магии и огню, но против некромантии они не могли устоять. Копья праха пробивали исполинов.

Руки на уровне головы ладонями к лицу. Они слегка засияли зеленым светом и некромант выставил их перед собой. Он словно сорвал маску, вросшую в кожу и ставшую ее частью. Зеленый череп увеличивался в размерах и стал больше взрослого человека. Через десятки тысяч светлых он прошел и те попадали замертво.

Тела, что не были обращены в прах, превратились в груду костей, крови и мяса, объединились в одну весьма внушительную кучу, из которой стали выходить различные некротворения. Кровавые волки, кровавые големы, костяные големы (хоть и красные от крови), под землю ушли кровавые и костяные черви, в небо взметнулись костяные птицы размерами не уступающие орлам. А также из этой груды показались костяные лошади с внушительными шипами на груди, на плечах (искривлены подобно серпу и смотрят вперед) и на лбу. Кроме них в небо взлетели жуткие ни то кровавые, ни то все же костяные лошади (крылья у них были из мышц и часть туловища, следовательно, тоже). И напоследок призвал некромант тени погибших.

Битва завертелась, зажглась новым пламенем. Призванные существа вдохнули новую жизнь в сражение. Птицы и крылатые лошади нападали на драконов. Пусть они не могли нанести существенного урона, ибо чешуя исполинов была прочна, но они залетали в разинутые пасти (пламя им было нипочем), и разрывали летающих ящериц изнутри. Големы давили и разрывали светлых, а черви их пожирали. Один из кровавых волков набросился на ангела и разорвал ему горло, но не успел и головы поднять, как ее ему отрубили. Бескрылая лошадь пронзила жреца грудным отростком, а пока бежала – рассекла многих боковыми шипами. Серафим взлетел и применил поток Света. Лошадь превратилась в груду костей. Тени постоянно мелькали пред взорами светлых, но те не успевали предпринять что-либо. Черные силуэты проходили сквозь ряды вражьего войска, как нож в человеческое тело. Однако и на них нашли управу. Коль это тени, то их можно развеять ярким Светом, что архангелы и сделали. Поднятое вверх оружие каждого из них засияло чистейшим Светом, кой рассеял мрак вокруг на одно мгновение, но и этой доли секунды хватило, дабы избавиться от теней. С червями было сложней, ибо те передвигались под землей, и достать до них не представлялось возможным. Но стоило этим жутким тварям высунуться, как ангелы неистово нападали на них. Победа давалась тяжело, так как за каждого червя они отдавали сотни собратьев. Големы же были сильней всех. Магией пробить их было трудно, особенно наделенных подобием плоти. Все творения Анафрахиона давно перестали нуждаться в видимой и реальной поддержке жизненных сил в виде зеленого пламени внутри, а посему избавиться от них стало значительно трудней.

Темному пришла в голову одна мысль, которая ему сразу же понравилась. Тела всех погибших рядом светлых он вновь собрал воедино, но создал на этот раз всего одно существо. В высоту не менее сотни человеческих ростов, крепкое, с короткими и толстыми пальцами, крупной головой без шеи; губ у существа не было, а мышцы и кости сразу превращались в зубы весьма пугающего вида. На голове появилось два отростка. Они росли от затылка ко лбу, а после устремлялись вверх, чуть назад и снова плавно вверх. От этого существа чуть ли не ручьями лилась кровь. Кровавый голем гигант был прекрасен. Светлые перевели основное внимание на него, но ни одно заклинание не могло одолеть столь грозного противника. Даже потуги белых драконов были смехотворны. Гигант хватал их и разрывал на две части, словно то были сухие ветки деревьев.

Довольный Анафрахион вновь переместился на новое место. Это был еще не конец, ведь ему столько еще хотелось продемонстрировать.

Густой серый дым возник над головой одного из целителей, и некромант приземлился ему на макушку обеими ногами. Оказавшись в самой гуще светлой орды, темный применил астральную вспышку. От ментальной она отличалась тем, что воздействовала лишь на магическое естество каждого существа, что не позволяло им пользоваться магией. Пока светлые были ошарашены случившимся, Анафрахион поднял в воздух тысячи святош и со всей силы ударил о землю. Развернулся вправо, широкий взмах рукой и рассекающий порыв избавил его от внушительного количества светлых. В руке некроманта появился огненный кнут, который прошелся по сотне ангелов. Этим и хороши подобные заклинания – можно управлять их размером и мгновенно его менять в зависимости от своих нужд. Подготовившись для очередного удара, последний херувим встал перед группой собратьев и выставил очень мощный магический барьер от огненной магии. Это Анафрахиона не остановило и он пошел на удар. В последние мгновенья он превратил огненный кнут в водный, который с неимоверной легкостью преодолел преграду. Сзади к нему подкралось – так они считали – несколько ангелов, а сверху на него летели архангелы. Не оборачиваясь, не произнеся ни звука и не шевельнув пальцем, он развеял их. Да-да, именно развеял. Расщепил на мельчайшие частицы и пустил по ветру.

Битва длилась уже довольно долго, но некромант не выглядел уставшим. Наоборот, казалось, что с каждой минутой он все прибавлял и прибавлял себе сил. Многие светлые не выдержали подобного и просто не захотели быть убитыми, а посему сбежали с поля сечи и переместились на другие острова, как крупные, так и малые. Они надеялись тем самым избежать гнева Великого темного.

Из-под земли показались каменные шипы (еще одно излюбленное заклинание Анафрахиона). Они оставляли от светлых лишь мокрое место вместе с кусками мяса, и устремлялись дальше вверх. Шипы эти достигали драконов и пробивали их тела, а у основания они были столь крупного обхвата, что не уступали тысячелетним дубам.

Некромант отделил кости погибших от всего лишнего и разметал в светлых, словно то были метательные ножи. Одному охотнику на темных он буквально вывернул наружу все кости. Одно быстрое движение, и светлого словно разорвало изнутри.

Что ж, магии достаточно, пора и поработать сталью. Он призвал свой меч – Илариэль. Тяжеленым оружием он орудовал играючи. Один из двух оставшихся серафимов переместился к Анафрахиону, занес меч и опустил. Некромант же лишь подставил под удар свое оружие лезвием вверх, и пылающий клинок шестикрылого светлого был уничтожен. Молниеносное движение оборвало ему жизнь. Парировав удар ангела, темный разрубил его на две части ударом снизу-вверх. Выставил одну руку в сторону и пустил ледяные иглы во вражеский отряд. Размахивая мечом над головой, Илариэль испускал рассекающие волны. Могло показаться, что по светлым прошлась невидимая коса, срубив их, подобно высокой траве.

«Доминиан!» – воззвал Анафрахион к Черному Прародителю и тот явился без промедлений.

Внушительная часть облаков отсоединилась и направилась к земле. Расправил крылья величественный древний дракон и издал жуткий рык, от которого задрожали даже белые летающие исполины. Всего один раз пролетел Доминиан над светлыми и испустил поток черного пламени, как погубил более ста тысяч из них.

Из-под земли стали бить каменные кулаки. Наносили удары они по ногам светлым, ломая им кости и колени. Хруст этот был не из приятных, но некроманту нравилось. Место кулаков заняли руки умерших, коих было в изобилии. Костяные пальцы впивались в светлых, вырывали им глаза, язык, отрывали уши, руки и ноги, протыкали живот и копошились во внутренностях, срывали с еще живых светлых кожу.

Под ногами некроманта земля стала плавиться и превратилась в лаву. Она быстро расползалась по местности. Из земли стали бить лавовые фонтаны. А Анафрахион благополучно переместил на Доминиана и они полетели в другую сторону.

– Славно ты с ними, – одобрительно проговорил дракон.

– Это еще не все. Во мне еще бушует пламя.

– Я чувствую, Анф.

Не давая светлым возможности расслабиться, некромант сотворил несколько сотен костяных драконов, а также призвал орду мертвецов. Миллион воскресших светлых… Такой армии он еще не призывал. Что ж, все случается впервые.

Мертвые набрасывались на живых, драконы нападали на драконов, все больше светлых сбегало с поля боя в жалкой надежде спастись. А может и не столь уж жалкой… как знать, как знать.

Но на этом подарки Анафрахиона не закончились. За все эти годы он создал пару существ для некромантов. Было время, когда он восхищался костяными драконами. Вскоре это сменилось радостью за тени погибших. И вот, спустя столь колоссальную бездну времени, Великий темный приготовил новых созданий. Некшады (именно так он прозвал одних из них) – были очень похожи на простые тени, но все же несколько более массивные они были и могли материализоваться и обрести плоть из Тьмы и мрака. Кроме того, что они были сильней и крепче простых теней, они умели отражать заклинания обратно в заклинателей, как если бы те пустили волшбу в зеркало. И, самое главное, они умели поглощать магию как вокруг себя, так и ту, что была пущена в них. Поглотив ее, они становились сильней. Вот и нынче архангел прибег к светлому мечу против некшада, которое отскочило от него и убило самого же архангела.

Вторыми были носферату. По сути своей это воскресшие мертвецы, но которые способны мыслить (то есть они наделены разумом) и даже пользоваться некоторой магией. Были они быстры, хитры по мере необходимости, проворны и сильны. Один носферату секунду назад схватил мощного орка, весом не менее десяти пудов, за горло, поднял вверх и сломал ему шею. Забрав у здоровяка выдающуюся секиру, носферату орудовал ею умело и легко. Приятно удивило Анафрахиона то, что он метнул это стальное оружие в дракона, попав ему точно в глаз. Носферату исчез в клубах серого дыма и продолжил сражаться неведомо где.

На некроманта и Доминиана устремилась целая эскадрилья драконов. Анафрахион перешел со спины на голову Прародителю и пустил из рук поток Тьмы. Заклинание ударило по одному исполину, оставив в его груди сквозную дыру. Дальше последовали стальные стрелы, возникшие из ниоткуда. Взяв меч поудобней двумя руками, темный широко замахнулся им вбок и проделал рассекающую атаку. С лезвия Илариэля сошла волна пламени, разрезавшая драконов.

Анафрахион посмотрел вниз и увидел сонмы сражающихся против его существ светлых. Пусть они уже далеко отлетели от места их создания, но нежить сумела добраться и досюда. Отведя руку назад и выставив ладонью вниз, он применил небесный удар, столь излюбленное заклинание хаоромов. И обрушился также магический каскад из различных заклинаний на землю. Трупы превратились в прах, который принялся расползаться по земле, пожирая все на своем пути.

Сзади за ними летело несколько белых драконов. Одним лишь взглядом Анафрахион прорвал саму ткань пространства окружающего мира и призвал из глубин Вселенной Абсолютную Тьму. В виде черного дыма она проникла в рты исполинов и тем стало трудно дышать. Они пытались выкашлять эту гадость, пытались даже выжечь, но ничего не получалось. Полдюжины тел попадало вниз подобно подбитым птицам. С другой половиной он разобрался несколько иначе, но тоже при помощи Тьмы. Тот же самый черный дым пробрался под плотную драконью чешую и стал завладевать ящерицами. Из белого они стали постепенно обращаться в черный цвет, и превратились в дым. Тьма их поглотила и сделала частью себя. Для темного нет более благородной участи, нежели слиться с Тьмой, а вот для светлых наоборот.

Впереди показался еще один дракон и Анафрахион применил пасть Ветра. Это то самое заклинание, что чуть было не убило его в молодости. Четыре потока Ветра держали внутри себя цель, не давая ей ни выбраться, ни даже предпринять что-либо. В конечном счете они соединялись в одной точке, но двигались в разные стороны, что и разрывало жертву на части.

Анафрахиону стало все это надоедать. Он развеял облака в северной части острова, но вместо чистого и ясного неба светлые узрели холодный, черный космос с сияющими звездами, Океанами Сил, туманностями, созвездиями и просто потоками различных цветов. Они задрожали и сорвались вниз. Некромант обрушил на них звезды.

– Продолжай истребление, – повелительно сказал он Доминиану, но Прародитель не перечил и не возмутился, ибо Синоргар тоже был зол на светлых за то, что они сделали с Литаэль.

Сам же темный, пролетев еще немного верхом на драконе, спрыгнул вниз. Падая, он успел применить тысячу игл, пустил волну земли, которая постепенно становилась все больше и больше, унося за собой светлых. Приземлившись, свершился взрыв ярко-красного цвета. Все в радиусе трех верст превратилось в безжизненные, нет, в выжженные степи, где даже праха от трупов не было. Подобное заклинание называлось разрухой Хаоса. Выглядеть оно может по-разному, важен итог.

Весьма быстро его окружили светлые и Великий прибег к магической вспышке, отбросившей врагов на несколько локтей назад. Группа из сотни светлых, что пришла в себя раньше всех, хотела наброситься со спины на некроманта, но тот развернулся к ним и издал столь жуткий и странный крик, больше схожий на смесь драконьего и львиного, но несколько рокочущий, что души этой сотни вылетели из тел. И это не фигура речи. Анафрахион сумел создать такое заклинание, которое выбило души из материальных оболочек. Естественно, тела сразу же попадали как не живые, ибо тело без души – ничто.

– Сулохрахаша, – произнес Великий на змееподобном языке саалитов и души светлых сгорели в бледном пламени.

Щелчок пальцами и вокруг некроманта появился смрадный серый дым. Те светлые, что вдохнули его, стали быстро погибать. Кожа побледнела, потом посерела, покрылась множеством волдырей и язв из которых вытекала бледно-желтая жидкость. Кожа постепенно отслаивалась, оголяя мышцы, на которых будто бы образовался серый налет. Один за другим они отваливались и падали на землю уже в иссушенном виде. Запах был такой, что мог бы убить любого простого смертного. Глаза светлых высыхали и уменьшались, языки превратились в труху. Пальцы рук почернели и стали отваливаться, затем последовали руки целиком и ноги. И так длилось до тех пор, пока от каждого светлячка не осталось лишь куча непонятной тухлятины.

В спину некроманту ударил луч Света. Было не больно, но небольшое жжение все же имело место быть. Развернувшись, Анафрахион подставил под этот луч руку и принялся обращать ее во Тьму, направляя обратно.

Анафрахион убрал меч и превратил все свои пальцы в лезвия, длиной вдвое больше нормы, и кинулся на светлых. Орудовал он ими очень быстро и умело. Пока одна рука разбиралась с одним ангелом, вторая расправлялась с другим. Лезвия эти хоть и казались тонкими и хрупкими, на деле являлись весьма прочными, и могли выдержать даже прямой удар молотом и секирой.

Весь остров содрогался от происходящего. Кровавый голем гигант, костяные драконы, всеразличные виды нежити, огненный дождь, огненные смерчи, звездопад, мертвецкий прах, смертельный дым, лава, миньоны, энты, и Доминиан, в конце концов! Анафрахион чувствовал, как мир трещал по швам. Он готов был вот-вот рухнуть. Даже несмотря на то, сколько светлых погибло, облегчив его, планета могла взорваться в любую секунду. Но некромант терпелив. Он выжидал подходящего момента для финального удара.

Несколько миллионов светлых окружили Анафрахион так, что его было не видать за всей этой сферой из святош. Темный бился с теми, кто выходил из строя, а остальные готовились и плели единое великое заклинание. Несколько сотен, если не тысяча, рядов лучей предстало пред взором Великого, и они ударили единовременно. Впервые за все время светлые показали командную атаку. Увернуться некромант не успел, а удар получился слишком сильным. Его тело стало сгорать. Сперва кожа, слой за слоем, после же мышцы, сухожилия, связки и, собственно, кости. И его не стало. Вместе с ним развеялось все то безумие, коим остров был переполнен. Мрачные облака исчезли, огненный дождь прекратился, кровавый голем гигант превратился в гору мяса и костей, и вся остальная нежить лишилась того подобия жизни, которым их наделяла волшба некроманта.

***

В этот самый момент стены Ордена задрожали, покрылись небольшими трещинами. Все ощутили этот странный магический толчок, но что он из себя представлял – никто не понял. Сам замок застонал от боли утраты.

У Литаэль не спадал жар. Ее смогли частично исцелить, но этого было мало. Нельзя полностью исцелять кого-либо в столь плачевном состоянии. Требовалось время и терпение. В случае с эльфийкой, разговор мог идти о веках постоянного лечения. Когда же тело Главы Ордена испепелил поток Света, жар Литаэль усилился, и она забилась в конвульсиях. Глава целителей приказал крепко держать ей руки, ноги и голову. Он открыл ей веки и увидел, что глаза у нее сильно закатились и стали краснеть, изо рта и носа пошла кровь. Он положил руку ей на лоб и стал произносить различные заклинания в надежде, что хоть одно да и поможет. Все прекратилось внезапно, и эльфийка расслабленно лежала на кровати. Губы ее слегка зашевелились и она что-то шептала, но столь тихо, что было невозможно расслышать. Целитель опустил голову и услышал:

– Анафрахион… Анафрахион…

Принцесса повторяла имя Главы, словно это было неким заклинанием.

***

– Учитель! – одновременно закричали Советник, Палач и Ицаро. Хладнокровным остался, разумеется, лишь демон.

– Этого не может быть! Не может быть! – Норкл места себе не находил. Он схватился руками за голову и расхаживал взад-вперед.

– Мы должны отомстить! – пламенно сказал Ицаро.

– Успокоитесь, – раздался голос Люцифера. – И смотрите.

Первым догадался Палач и даже рассмеялся. Следующим был Ицаро, а Советнику понадобилось время, дабы все понять. Но, осознав то же, что и другие, ему не захотелось смеяться. Он был рассержен на самого себя, ибо не сразу понял. Пентаграмма продолжала действовать.

***

Луч Света прекратился, и никто не видел устрашающего Анафрахиона. Немного праха – вот, что осталось от него. Светлые были измотаны, ибо для столь сокрушительного заклинания требовалось отдать почти все остатки Сил. Доминиан же величественно навис над ними и смотрел. Тень его укрыла всю ту местность, где сгорел некромант. Один архангел обратил на это внимание, поднял голову и обратился к Черному Прародителю:

– Твой хозяин мертв! Убирайся отсюда! – его поддержали воодушевленными криками другие. В ответ же по всему миру раздался жуткий хохот дракона.

Прах от некроманта стал собираться воедино, после чего закружил, словно небольшой смерч. Над ним прорвалась ткань реального мира и из нее вышла частичка Абсолютной Тьмы, а следом за ней несколько языков ярко-красного пламени. Они придали крутящемуся праху более зловещий вид. Светлым казалось, что вскоре этот смерч станет гораздо больше и поглотит весь мир. Они не столь уж и далеко ушли от истины, ибо вся эта кутерьма поглощала Силы, кои имелись в изобилии вокруг.

Смерч стал уменьшаться, уплотнился и принял вид человека. Тело было расплывчатым, больше схожим на дым. В груди пылало чистейшее Пламя Хаоса, а вместо лица был человеческий череп. Различить что-либо еще было невозможно, ибо тело действительно состояло из материализованной дымообразной Тьмы (примерно также выглядел Безымянный, только он был более расплывчатым). Вот он, некромант, вернулся к живым. Он назвал эту форму триединством, ибо оно заключало в себе Тьму, Хаос и Смерть. Три самые важные первоосновы мироздания и сущего.

Он недавно сообразил, как сделать нечто подобное. Если быть точнее, то лишь после встречи с Безымянным его осенило на такое. Но проверить это было невозможно, так как слишком многое требовалось. Во-первых, недостаточно просто захотеть принять вид триединства. Нужно, дабы Силы вокруг было в избытке. В данном случае, самым главным являлась Сила, которую могли поглощать лишь некроманты. Тьму и Хаос можно призвать из глубин Вселенной. Во-вторых, надобно, дабы разрешение Дараты на принятие ее облика действовало, иначе ему не удалось бы стать на одну треть воплощением Смерти. В-третьих, нужно было быть на пороге смерти. В-четвертых, Сила некромантов не должна просто быть в тебе, но ее надобно воплотить в чем бы то ни было. Потому Анафрахион и создал столько нежити. Будь это все в нем, то при гибели, оно бы развеялось по миру. В лучшем случае планета была бы уничтожена, в худшем ничего и не случилось бы. Но погибая нужно очень точно предугадать время, когда погубить все некротворения и забрать их Силы себе. И смерчи, и огненный дождь, и звездопад и все остальное было создано с той же целью, и поддерживалось специально. Что ж, все сработало, так что было чем гордиться.

В таком виде Анафрахион вселял истинный ужас. Он не выглядел столь пугающе внешне, но от него исходило то, что вселяло во всех окружающих трепет.

Одним лишь взмахом руки он уничтожил миллион светлых. Всего их осталось не столь уж и много, так что восьми взмахов вполне хватило. Он не забыл, что многие сбежали с поля боя, а потому решил уничтожить весь мир, но сперва орден. Эта крепость была главной, а следовательно, отсюда вели незримые нити ко всем остальным крепостям ордена Священного Пламени. Он нашел каждую из этих нитей. Миллионы было них. Великий темный пустил по ним магические концентрации, которых хватило, дабы уничтожить все крепости до основания. После же он взялся за этот мир.

***

– Молодец Анф. Справился.

– Он в одиночку… почти в одиночку, – поспешил поправить себя Палач, – справился с ордой в сорок два миллиона светлых!

– Да. Он почти что сровнялся со мной.

– В каком это смысле, мэтр Люцифер? – полюбопытствовал Ицаро.

– Во время Войны Нескончаемого Ужаса я в одиночку одолел сорок восемь миллионов светлых.

Все так и застыли после услышанного.

– Прошу вас, не говорите учителю этого в ближайшее время, – попросил Советник.

– Не буду.

***

Когда мир был уничтожен и души всех светлых, что еще остались целы, отправлены в логово Анатиял в бескрайние мрачные пустыни, он принялся за душу Саграэля Вольмона, которую столь предусмотрительно сохранил и оставил невредимой в самом начале битвы. Он проклял архангела-мэтра уничтоженного ордена, дабы тот вечно скитался по различным мирам как бесплотный дух, не мог никому ничего сказать иль сделать, и ни один некромант не сумел бы его узреть и обратить заклинание, дабы проклятье спало, и душа его вознеслась в Царство Покоя. Нет. Лишь Анафрахиону подвластно такое. А кроме того, дух Саграэля должен ощущать боль каждого живого и не живого существа, будь то представитель разумной расы, тварь лесная или даже растенья и камни. Коль что-то будет разрушено, или кто-то будет убит, Саграэль ощутит это на себе так, словно убивают и уничтожают его. Погибнет мир – почувствует боль всего мира разом, а после попадет в другой. И так до тех пор, пока сам Анафрахион не снимет проклятье или пока не рухнет вся Вселенная.

Вернувшись в Орден, некромант в первую очередь отправился к Литаэль. Он велел всем уйти, так как хотел лично заняться ее лечением. Пусть глава целителей и мастер своего дела, но он все узнал от Анафрахиона. Великий темный многое знал и многим владел, что он и продемонстрировал недавно против Священного Пламени. Он осмотрел любимую эльфийку. Кости были почти полностью восстановлены, раны частично затянуты, а синяки и ссадины нет. Ухо у нее так и осталось наполовину обрубленным, а волос на голове почти не было. Некромант рассек себе ладонь, сжал руку в кулак посильней, приоткрыл Литаэль рот и отдал ей немного своей крови.

– Ту-хаша иэ балдрэ ностара-эос эн некоман Анафрахионе, – проговорил он, пока лилась кровь.

Тело принцессы стало сиять слабым, едва приметным красным светом изнутри, и все раны стали заживать на глазах. Недостающая часть уха отросла по новой, раны затянулись, синяки и ссадины исчезли, словно их никогда и не было. Ногти отросли, на голове вновь появились прекрасные, шелковые длинные темно-серебрянные волосы. Кости зажили окончательно, а глаза вновь обрели тот чарующий цвет ярко-зеленого изумруда. Щелчок пальцами и на эльфийской принцессе было ее любимое ассиметричное узкое платье с длинным подолом, длинными и широкими рукавами, небольшим вырезом на груди и более глубоким на спине. Платье же было нежно-оливкового цвета, и от него исходил легкий сладковатый запах ванили.

Когда Литаэль только-только стала приходить в себя, еще ничего не осознавая, едва увидев лицо некроманта, она положила руку ему на щеку. Эльфийка казалось жутко сонной. Анафрахион нежно поцеловал принцессу.

– Они… мертвы? – спросила Литаэль.

– Никто не остался. Никто не смеет причинять боль моей любимой эльфийке, – некромант попытался улыбнуться, хоть и был очень измотан. – Даже Творец не сумеет разлучить нас.

– Но что… случилось? Как я…

– Спи, – он провел рукой над ее головой и принцесса уснула. – Спи, моя дорогая Литаэль. Теперь мы связаны с тобой сильней, нежели прежде. Спи, моя Литаэль, и пусть сон твой будет без сновидений. Пусть он будет спокойным и крепким. Спи, – Анафрахион осторожно поцеловал ее в губы, после чего покинул комнату и строго-настрого запретил кому-либо туда входить.