Текст книги "Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Элио Морхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Конечно он один из них. Единственный человек из восьмерки.

– А кто другие?

– Я знаю лишь имена и некоторые легенды о них, но сколь они правдивы – мне не ведомо.

– Расскажи.

Валиера улыбнулась, но молчала. Не хотела отвлекаться от моей руки. Я ощутил легкое покалывание в локте, после чего послышался малоприятный хруст, и я вскрикнул. Целительница посмотрела на меня, убрала руки, отодвинулась и одобрительно кивнула.

– Теперь все. Тебе нужно отдохнуть…

– Расскажи мне про других Великих, – вновь попросил я ее.

– Не знаю даже, готов ли ты услышать нечто подобное или нет.

– Не вижу никаких преград, – я попытался пошутить, но вышло неудачно.

– Коль тебе так хочется, – она вновь села напротив. – Самым первым из Великих был Люцифер, которого еще называют Мастером Войны. Он древнейший из ныне живущих демонов и обладает невообразимым могуществом. Подозреваю, что даже мэтру Анафрахиону не удастся с ним справиться. Про Люцифера существует множество легенд и сказаний, но тебе достаточно знать, что он первый из Великих и он является другом нашего Главы. Я как-то слышала, что Анафрахион назвал его своим лучшим другом. Следующий – Мефистофель. Он немного моложе Мастера Войны, тоже является демоном. Мне доводилось слышать, что он хитрее любого из живущих, а мудрости его хватит на целую расу. После же идет прекрасная демонесса Ненфера. Она является женой Люцифера, и они воевали вместе в одной жуткой войне. Про нее я ничего более не знаю. Есть еще средь них Сатанаил. Был он некогда одним из Архангелов и приходится родным братом Архангелу Михаэлю. Но он принял сторону Тьмы, за что светлые его проклинают и зовут предателем. Существуют еще Армадей и Виардон, но кроме имен я ничего не знаю о них. И, последним из Великих является Люциан. Он сын Люцифера и Ненферы. До прихода Анафрахиона он был самым молодым из Великих. Насколько я знаю, он несколько безумен. Кроме того, поговаривают, что наш мэтр лично обучал его всему, что знал сам.

– Он обучал одного из Великих? – я был сильно удивлен.

– Я не знаю точно, Ицаро.

– А зачем?

– Я слышала, что его попросил сам Люцифер, но повторюсь, это лишь молва. Правда это аль нет – я не знаю.

– От чего же Люциан безумен?

– Он познал магию Хаоса, Ицаро. А Хаос Первозданный невозможно подчинить себе. Его магия столь велика и необычна, что она сводит с ума почти любого.

Если бы не Анафрахион, то я бы никогда не поверил в подобные истории про Великих и счел бы их лишь красивыми сказками для маленьких темных детей из знатных семей. Но я понимал, что это, возможно, и правда. Жаль, что Валиера мало что знала про них. Да и то, что знала могло быть не абсолютной истиной.

– Расскажи побольше про Люцифера, – голос мой был слаб, но разум прояснялся. Мне хотелось узнать побольше про этого демона.

Валиера рассказала некоторые из легенд. Кто-то, быть может, знает их, иные же нет. Но почти во всех мирах Вселенной знают про Люцифера (просто я никогда никем подобным не интересовался ранее). Легенды же разнообразные. Кто-то считает его героем, иные же злейшим из врагов. Разумеется, к последним относятся светлые. Больше они ненавидят лишь Сатанаила, ибо был он ранее одним из них. Каждая из легенд, что поведала мне Валиера, интересна. Но не могу я поведать вам их все, а потому расскажу про одну, которая мне понравилась больше всего.

Некогда, после одной войны, когда Люцифер еще не стал Мастером Войны, но уже был Великим и Верховным Полководцем армии Тьмы, случилось следующее. Молодой демон присоединял к себе темные миры, что были в самых отдаленных частях огромной Вселенной, и до которых не добралось эхо Войны. Надобно было, дабы Темные Повелители признали его главенство и согласились встать под его знамя. Но в один из таких миров явились светлые. Было их великое множество и желали они покорить больше миров, ибо надобно было восстановить войско. Возможно, они желали пойти новой войной на демонов. Договорился Люцифер с Повелителем Тьмы того мира, что, ежели удастся Великому в одиночку отбить нападение светлых, то мир встанет под его знамя. Повелителя того звали Назраил, и он согласился. Долго сражался Великий демон и победил он в итоге. Это была самая трудная из его битв, ибо врагов было множество миллионов, а он был один. Однако Назраил не захотел соблюсти договор и отправил множество темных своих против самого Люцифера. Он думал, что Великий ослаб и немощен стал после столь продолжительной и тяжелой битвы. Но Верховный Полководец прикончил и всех тех темных, что осмелились напасть на него, исполнив тем самым никчемный приказ Повелителя своего. Разгневался Люцифер и решил покончить с целым миром, ибо наказание должно было быть суровым. Потоки лавы вырывались из-под земли, воды мира испарялись, земля тряслась и раскалывалась, а темные гибли один за другим и смерть их была ужасна. Последним остался сам Назраил и явился к нему Люцифер.

– Прости меня, Великий! – упал на колени Повелитель Тьмы и коснулся лбом пола. – Глуп я был, что осмелился напасть на тебя, посчитав ослабевшим. Прошу, молю, пощади меня! Я стану тебе слугой, коль ты пожелаешь. Исполню любой приказ.

Но Люцифер был непреклонен в решении своем и не пощадил он Назраила.

– Ты, никчемнейший из никчемных, останешься жить. Но жизнь твоя будет хуже смерти. Я обращу тебя в каменное изваяние и отправлю на вершину самой высокой из гор не населенного мира. Станешь ты бессмертен, но покинуть свою темницу ты не сможешь. Ты не будешь видеть ничего за пределами мира, в котором ты будешь заточен. Ты не сможешь воспользоваться магией, ибо тюрьма твоя не позволит. Темные по праву своему свободны. Ты же за предательство свое лишишься этой привилегии. Предавший темный хуже любого из светлых, ибо те по природе своей подлецы. Ты же лишь позоришь Первородную Тьму своим существованием, Назраил. Не гоже давать Слово и нарушать его. Но в наказании твоем я оставлю тебе твой разум. Ты сможешь мыслить, но поверь мне, что ты сойдешь с ума. Это непременно случится. И помни, Назраил, что Слово Тьмы должно быть нерушимым!

Исполнил обещанное Люцифер и обратил Повелителя Тьмы в камень. Минула целая бездна времени с тех пор, но говорят, что Назраил до сих пор находится где-то средь миров огромной Вселенной. Пребывает он на вершине горы средь вечного хлада. И будет он проклят, пока не погибнет Люцифер или же не рухнет сама Вселенная.

Такова одна из тех легенд, о которых поведала мне Вариела. Люцифер уничтожил целый мир, ибо Повелитель Тьмы нарушил договор. Правильно ли он поступил? Осмелюсь предположить, что да. Ведь Повелителя избирают другие темные, а следовательно он является воплощением воли и идей всего мира. Может, звучит несколько глупо, но так оно и получается. Люцифер суров, но он справедлив. Другие темные погибли, получив избавление, а Назраил получил наказание. Жуткое наказание. Лишиться магии, возможности говорить и передвигаться. Вечность ему придется провести в горах того неизвестного мира. Лишь думать он может. Не знаю, сколько правды в этой легенде, но сомневаюсь, что она возникла из пустоты. Но меня поразило в легенде и то, как Люцифер сказал про темных. Коль темный дал Слово, то он должен его придерживаться (такова суть). Но все же! Вечность провести в одних лишь раздумьях, не в состоянии даже понять, сколько прошло времени. Думать и думать… Интересно, коль Назраил существует на самом деле, то каковы его мысли? Какие думы посетили его за все это время?

И прошло так много тысяч лет. Я стал весьма неплохим целителем, но мне было далеко до командира сотни (по способностям я мог бы быть деканом, сиречь командиром десятка). Анафрахион обучал меня и дальше, только мне было не так трудно. Привык я к издевательствам великого некроманта. Я проводил с Валиерой много времени, но подробностей рассказывать не буду. Коль не глупцы, то сами все поймете. Однако настал день, когда учитель назначил меня в гильдию стражей. Как же хорошо, что все находились в одном мире! Замок Ордена был здесь (я так и не выяснил, как называется этот мир) и вся земля принадлежала нам. Некогда мир был ненаселенным, а посему некромант решил, что он лучше всего подойдет в качестве места для замка. Были и иные здания, разумеется. Казармы, лаборатории, кухня, трапезная, даже небольшая пыточная имелась. И, разумеется, имелась библиотека, и была она огромна. Когда я ее увидел в первый раз, то думал, что мне и жизни не хватит, дабы прочитать хотя бы малую часть. Но я теперь долгожитель и могу сказать с абсолютной уверенностью, что даже бессмертия мне не хватит, дабы прочитать половину! Я надеялся найти в библиотеке хоть какой-нибудь труд Анафрахиона, но как выяснилось, такового не имелось. Мэтр Ордена за всю свою долгую жизнь не написал ни строчки (я имею в виду, в качестве материала для обучения).

Стражем быть не столь уж и легко, как может показаться. Учитывая, что я состоял в Ордене Лунной Ночи, и под нашей эгидой было много миров (около девятнадцати тысяч), то у всех стражей было по два мира, а некоторым и по три досталось. При помощи особых заклинаний нужно было следить за ними и, ежели случалось, что странное (кто-то из светлых явился, или же сами жители мира воззвали к Ордену), то нужно было принимать меры. В особо важные миры отправляли стража, дабы он жил там. Служба подобная была не вечной, но, тем не менее, довольно продолжительной. Меня, благо, отправлять так не собирались. По крайней мере так сказал глава гильдии стражей.

Я обучился у них защитной волшбе и было тяжко. Узнал также, что бывший глава гильдии считался героем. Сейчас расскажу. Итак, звали его Бордрак Тух-Гхар и был он орком. На один нейтральный мир, который попросил покровительства у Ордена, претендовали и светлые. Наш Орден предоставил покровительство, однако светлые решили этим не ограничиваться. Они засылали шпионов, дабы те выведали тайны самого мира, а заодно наговорили как можно больше гадостей про Орден. Надеялись, что жители мира добровольно перейдут на сторону Света. Кто-то принял тот яд, что шел из уст шпионов и принялся разносить дурные вести другим. Ложь распространялась, заражала других этой болезнью, но большинство отказывалось верить. В результате внутри самого мира началась война. Жители воевали друг с другом и Орден должен был вмешаться. Туда отправился сам Бордрак Тух-Гхар и взял с собой сотню стражей. У него был приказ успокоить жителей мира, но не убивать их. Даже тех, кто нападал на стражей нельзя было убивать, и глава гильдии выполнил приказ. В это же время явились светлые. Свое появление они объяснили тем, что жители мира не желают более признавать Орден Лунной Ночи своим покровителем, а посему мир, дескать, вновь нейтрален. Добавили еще и то, что многие из жителей стали взывать к ним, ибо поняли они, что лучше быть на стороне Света нежели Тьмы. Выслушал глава гильдии светлых и, немного подумав, сказал:

– Посмотрите на мир из космоса астральным зрением, и вы увидите, что над ним висит черный флаг с изображенной на нем бледной луной, под которой рунные письмена саалитов. Это означает, что мир все еще под нашей эгидой. Коль слова ваши были бы правдивы, то не было бы нашего знамени более здесь.

– Да как ты смеешь! – разгневался командир светлых. – Здесь многие на стороне Света, а посему они наши братья и сестры. Мы не позволим, дабы проливалась их кровь. Они попросили помощи у нас, и мы явились.

– Кто же воззвал к вам? – глава гильдии оглянулся. – Жители мира! Есть ли здесь средь вас те, кто считает, что лучше быть на стороне Света?

Голос у Бордрака был мощным, сильным и его можно было услышать далеко окрест. Встали перед ним несколько смельчаков.

– Как его зовут? – спросил он одного из них, указывая на командира светлых. Но хаором (представителем этой расы был тот житель) молчал и не мог ответить.

– Его зовут Миториэль Вааскинар! – прокричал другой из образовавшейся шеренги, и глава стражей с ненавистью посмотрел на него.

– Вопрос был задан не тебе, – он остановился перед гномом. – Как называется братство этих светлых?

Но и гном не смог ответить на вопрос, ибо не знал ответа.

– Это не братство, а орден! Орден Чистого Неба! – вновь прокричал другой.

Орк подошел к нему, присмотрелся.

– Откуда тебе все это известно?

– Я взывал к ним! – уверенно произнес человек.

– Меня уверяют, что многие в этом мире взывали к ним, но никто, кроме тебя, не знал ни имени командира, ни названия ордена. Кто же ты?

Человек не успел и удивиться вопросу, как Бордрак коснулся рукой его головы, и иллюзия спала. Перед ним стоял представитель расы амедеев и был он одет во все белое, а за спиной была пара лебединых крыльев.

– Потому что ты один из них, – произнес орк. – Жители мира! Вас обманывали! Вас настраивали против Ордена Лунной Ночи! Я уверен, что подобных прихвостней в мире много. Они скрываются средь вас и пытаются оклеветать Орден Лунной Ночи! Не верьте же им. А вы, – он обратился к светлым, – покиньте сей мир немедля! И заберите своих шпионов. Если еще хоть один из них появится в этом мире, то мы объявим вам войну.

Разгневались светлые пуще прежнего и напали на стражей. Было их много, в стократ превосходили они числом отряд Бордрака. Светлые убили нескольких жителей мира, что стояли у них на пути. Стражи отбивались, но светлых становилось все больше и больше. Они заблаговременно приготовились. Любой другой бы на месте орка попросил бы помощи у Ордена своего, но Бордрак так не поступил. Почему? Кто-то считает, что для него было делом чести справиться своими силами. Иные же утверждают, что орк понял, что уйдет некое время на перемещение воинов Ордена. К тому же, возможно, что светлые ждали именно того, дабы к отряду Бордрака пришло подкрепление и они смогли бы напасть на другие миры, коим было предоставлено покровительство. Гадать можно много, но точно никто и не скажет.

Бордрак приказал другим стражам перенести как можно дальше от места сражения жителей мира и не оставлять их одних ни в коем случае. Сам же глава гильдии остался один против сотни тысяч светлых (хотя кто-то говорит, что их было куда больше). Когда же никого вокруг не осталось, кроме него и его врагов, то Бордрак пошел на великую жертву. Он побежал в гущу светлого войска, прорывался вглубь. Множество ран получил орк, но не останавливался и продолжал идти. Все светлые словно забыли о других стражах и сражались исключительно с орком. И вот, оказавшись в самом центре вражеского войска, Бордрак применил одно особое заклинание и вонзил кинжал себе в живот. Умер он не сразу, но предсмертная боль копилась в том особом кинжале и когда глава гильдии погиб, вся накопленная Сила того оружия высвободилась и уничтожила все за много верст. До сих пор там в радиусе трех лиг ничего не растет и земля черная, подобно остывшим углям. Но подобным самопожертвованием орк Бордрак убил не менее ста тысяч светлых и спас целый мир от завоевания (а возможно, что и множество миров он спас, коль светлые вправду надеялись напасть одновременно на них).

За подобный поступок глава гильдии стражей был удостоен высочайшей награды – вечной памяти. Его помнили, им восхищались, на него хотели быть похожим. Бордрак Тух-Гхар стал олицетворением чести, храбрости и ума.

На самом деле, хочу вам сказать, что было множество магов в Ордене, что прославились различными заслугами. Кто-то спас командира десятка, сотни или тысячи. Кто-то единовременно следил за десятком миров. Много кто был за историю Ордена, но именно орком Бордраком восхищаются многие. Пожалуй, это самый известный страж из гильдии.

Но меня заинтересовало и то, как он принес себя в жертву. Вернее, понятно, как, но что то было за заклинание странное и что за кинжал? Ответить мне никто внятно не сумел, а посему пришлось узнавать у мэтра Анафрахиона.

– Тебе уже рассказали историю о Бордраке? – полюбопытствовал он, словно не веря моим словам. – Что ж, похвально, что ты поинтересовался сим вопросом. Кинжал, как ты, должно быть догадался, предоставил орку я. У каждого главы гильдии есть такой. Это кинжал некромантов, Ицаро. Если вонзить его в кого либо, то клинок впитает в себя всю боль, что испытывает твой противник. А когда он умрет, то ты сможешь забрать себе его магическую Силу. Часть ее, разумеется, ибо надобно быть некромантом, дабы получить ее полностью. Не столь и легко создаются подобные кинжалы, ибо я делал их для не некромантов. Сила предсмертных мук преобразуется в нем в чистую магическую энергию, Ицаро, и появляется возможность ее забрать себе. Так ты можешь восстановить часть своих Сил. А вот Бордрак поступил иначе. Он принял боль на себя и специально вонзил кинжал в живот. В это время светлые его избивали, наносили одну рану за другой. Пусть он и орк, но кинжал усиливает ощущение боли. Набрав нужной Силы до предела, Бордрак не преобразовывал ее, а выпустил. Итог тебе известен.

Тренировался я как-то со стражами за пределами стен крепости нашей. Когда мы вернулись, то я увидел дивную эльфийку. Волосы словно серебряные, но довольно темного цвета, глаза ярко-зеленые, фигура хорошая… Словом, просто великолепна она была! Но не помню, чтоб я ее видел раньше. Когда я спросил одного из стражей, кто эта эльфийка, то он засмеялся.

– Ты на нее не засматривайся так. Звать ее Литаэль. Она была принцессой в родном мире, а нынче является женой Анафрахиона.

– Женой? – удивляться было чему, ибо я не мог представить себе, дабы какая-либо женщина смогла бы долго терпеть Главу Ордена. Ну не могло у него быть жены!

– А что ты удивляешься? Разве мэтр не живой? Думаешь, у него нет никаких чувств?

– Просто странно это. Не мог представить себе такого…

– А ты вот представь! Более того, он просто обожает ее. Порой мне кажется, что мэтр готов преклонить колено перед ней – так сильно он ее любит. Если ты до сих пор не знал, то Анафрахион ни пред кем не преклоняется. Ни перед Люцифером, ни перед другими Великими. Если встретится с самим Творцом, то он не поступит подобным образом, даже если тот будет требовать преклонения.

Все понятно. Не смотреть, не дышать и даже не думать о ней, иначе мне конец.

Когда наступила ночь, мой напарник по тренировкам, Гистар, сказал, чтобы я вышел наружу. Что ж, ладно. Я пошел за ним, и он указал на самую яркую из звезд небосвода. Была она белой, но с небольшим, почти не заметным голубым оттенком.

– Видишь? – спросил он меня.

– Вижу, – кивнул я.

– Мэтр Анафрахион создал эту звезду для Литаэль. Ты раньше не видел ее, потому что она любит путешествовать по зеленым мирам. Ей нравится любоваться на природу, на цветы, деревья и вообще растения в целом. Эта звезда видна во всей галактике, Ицаро. И Литаэль, смотря на нее, без труда находит путь обратно в Орден. Но за ней тайно следят двое стражей к тому же.

То есть некромант создал эту звезду… для своей жены. Еще и приставил к ней стражей. Но он создал звезду… ЗВЕЗДУ! Сколь же я слаб!

Обучился я защитной магии. Было намного проще, ибо меня обучал сам Анафрахион. Но он не захотел легко отпускать меня от стражей. Сперва я следил за пятью мирами сразу, что было нелегко. К счастью, нужно было просто следить. Если бы появился светлый или случилось бы что-то, то надо было сказать об этом одному из командиров.

За тысячу лет лишь в двух мирах появлялись светлые. Благо, их было не много, так что справиться смог бы даже я. После этого Глава Ордена приказал мне отправиться в один из миров и быть там на протяжении десяти тысяч лет. Я не знал, сумею ли продержаться столько, ибо мир был не самым приятным.

В мире том вечно происходили какие-то катастрофы. То мощное землетрясение, то потоп, то извержение вулкана, а несколько раз даже шел странный зеленый дождь, который растворял почти любой материал. Крыши растворялись и гибли жители мира. Словом, ничего хорошего не было. Один раз на мир напали светлые. Чего они пытались добиться – я так и не сумел понять, но никто в живых не остался.

Вначале было трудно, но вскоре я привык к такой жизни, а посему интерес мой пропал. Десять тысяч лет прошли весьма быстро, и мэтр Анафрахион позвал меня. Определил уже во вторую боевую гильдию. Вот там было трудно, ибо довольно часто приходилось отправляться в иные миры на битву. Оказывается, у Ордена Лунной Ночи очень много врагов. Если бы не боевые гильдии, то не спалось бы спокойно никому из наших магов. Тяжко сражаться отрядом в дюжину магов против нескольких тысяч. Я думал тогда, что мне конец! Ну как мы могли одолеть врага, который превосходил нас численностью в сотни, если не в тысячу, раз? Оказалось, что смогли и притом без потерь, что было для меня не малым удивлением. Командир отряда оказался центурионом (именно так называли в Ордене командиров сотен, прямо как в армии) четвертой сотни из второй тысячи. Да, вот такое вот шло деление, а вы думали, что все будет легко и понятно?

Как-то днем собрался весь Орден на огромном поле в десяти лигах от крепости. Я не понимал, что происходило, но мне было велено идти вместе со всеми. Там образовалась приличных размеров арена.

– Кто будет участвовать? – поинтересовался Советник, стоя перед всеми.

Многие вышли вперед и отправились за ним.

– Что происходит? – поинтересовался я у моего декана.

– Не иди с ними. Останешься с остальными и все узнаешь, – сухо ответил он и пошел за Советником.

Мы расселись, и я с нетерпением ждал грядущего. Я не знал, что должно было случиться. Точнее, я догадывался, что это некое состязание, но какое именно и для чего – не мог даже предположить. В середине арены появился мэтр Анафрахион.

– По традиции, которой уже много миллионов лет, мы проводим это состязание. В этот день каждый желающий может проявить себя и проверить свои возможности. Помните, что никто не должен умереть.

Вот и все. Это вся речь. Не многословен оказался мой учитель. Из всего им сказанного я ничего не понял. Пришлось спрашивать у Валиеры (она села рядом со мной).

– Тебе не говорили о турнире? – удивилась она.

– Да что это за турнир-то такой?! – не выдержал я и чуть ли не закричал.

– Раз в миллион лет мэтр Анафрахион проводит его. Во-первых, таким образом каждый может проверить себя. Все-таки у нас в Ордене собрались одни из сильнейших магов. Коль удастся победить их, то, значит, победишь почти любого. Во-вторых, кроме простого желания победить, победителям предоставляется возможность сразиться с главой любой из гильдии. Если победишь, то займешь его место.

– А зачем это нужно?

– А ты теперь представь, как нужно стараться и сколько тренироваться, дабы продержаться хотя бы минуту против любого из глав гильдий. Даже если ты проиграешь, то тебя могут назначить заместителем.

– Интересно…

– Но помимо всего этого есть еще кое-что, – загадочно проговорила Валиера. – Победитель имеет выбор: сразиться с главой гильдии или же бросить вызов самому мэтру Анафрахиону.

Я широко раскрыл глаза и зрачки мои округлились и расширились.

– Неужели есть безумцы, что осмелились на подобное?

– Бывали, Ицаро. Немного, правда, их было, но все-таки.

– Но зачем…

– Каждый жаждет быть сильнейшим. Турнир дает возможность доказать это. А если сочтешь себя воистину самым сильным, то можешь сразиться с Главой Ордена. Мы живем очень долго, Ицаро, а потому даже десять миллионов лет – не столь уж и много. Каждый надеется, что, рано иль поздно, но сумеет достичь такого мастерства, что сможет сразиться против самого Анафрахиона. Это повод для самосовершенствования.

– Но ведь и Глава не будет сидеть на месте миллионы лет! Он тоже будет становиться сильней с каждым годом. Анафрахион уже является одним из сильнейших во Вселенной. Советник и Палач даже сообща не смогут одолеть его, хотя они сильнейшие из магов Ордена.

Валиера посмотрела на меня, как обычно смотрят на глупое дитя, и я почувствовал себя неловко.

– Все это понимают, Ицаро, но, тем не менее, каждый надеется, что рано или поздно, но ему удастся достичь вершины своего мастерства. Каждый хочет в это верить. Вера – вот, что воистину важно. Но я говорю не о вере в высшие силы как мэтр Анафрахион или же Люцифер. И тем более я не имею в виду Вседержителя и даже Творца. Нет, милый мой Ицаро, надобно верить в себя. Если ты не уверен в свои силы и возможности, то чего ты надеешься достичь тогда? Мэтр как-то сказал, что тот, кто ставит объектом своей веры высших существ и ждет, что те сами решат за него его судьбу и участь – есть рабы и ничтожества. Но тот, кто потерял веру в себя и в свои возможности – есть живой труп.

– И как же быть? – честно сказать, я несколько запутался тогда.

– Молод и глуп ты еще, Ицаро Гальдарен, – она сказала это не для того, чтобы меня обидеть. Это было понятно по ее улыбке. – Верь в себя, в свои возможности и силы. Доверяй мэтру Анафрахиону, ибо он достоин этого. Веди себя достойно, дабы не посрамить Орден Лунной Ночи. Не преклоняйся ни перед кем, даже если тот будет в стократ сильней тебя. Будь честен сперва перед самим собой, ибо, коль ты не можешь довериться самому себе, то, как ты сможешь доверять другим? И не бойся, – она провела рукой по моей щеке, – ведь каждый из нас готов помочь. Не волнуйся, Ицаро. Со временем ты все поймешь.

И начался турнир. Желавших проверить себя оказалось с две сотни, что было немного, но и не мало. Никаких ограничений не было, и каждый мог сражаться так, как ему нравилось, и как считал нужным. Хочешь ударить соперника между ног? Не проблема! Метнуть пыль в глаза? Никто не запрещает. Хочешь применить магию, которая не доступна другому? Почему бы и нет…

Мэтра Анафрахиона я нигде не видел. Лишь Советник присутствовал. Мне показалось это странным, но я уже довольно хорошо знал характер учителя, так что изумление быстро прошло.

Сражались долго, но смотреть было очень интересно! Как знать, быть может, когда-нибудь и я приму участие в турнире. Плевать на возможность стать новым главой гильдии или же заместителем. Мне было бы куда важней и интересней просто проверить себя, свои возможности. Но пока что я слишком молод для этого и знаний у меня мало.

Описывать все я не буду, ибо это займет слишком много места, так что перейду сразу к самому интересному, то есть к главному бою! Победителем турнира стал – к моему удивлению – мой декан. Звать его Висхрша Таассмиш и он был из расы саалитов. Перед ним возник мэтр Анафрахион и поздравил с победой. В конце он спросил его, желает ли он сразиться с главой второй боевой гильдии, или же хочет воспользоваться правом боя с Главой? Мой декан не был глупцом, а потому от боя с учителем отказался, но решил проверить себя против главы гильдии. Главой являлся Хаштро и был он хаоромом.

Они стояли друг напротив друга и выжидали. Учитель говорил, что проигрывает тот, кто наносит первый удар. С чем это было связано я не знаю и по сей день, но убеждался в правоте его слов не единожды. Однако, это правило действовало лишь в дуэлях и то далеко не всегда. Если все должно было решиться одним-единственным ударом, то тогда правило было правдивым. В остальных же случаях нет.

Висхрша был саалитом, так что владел некромантией, а посему умел выжидать. Хаштро же был опытней и старше, и тоже привык ждать столько, сколько нужно. Они смотрели друг на друга совершенно спокойно. Не было ни злобы, ни ненависти в их глазах. И все-таки командир гильдии напал первым. Он пустил мощный воздушный поток против моего декана. Тот же образовал перед собой стену из праха и продолжил стоять, как ни в чем не бывало. Хаштро расправил крылья и взлетел, дабы применить небесный удар, но саалит пустил против него копье праха. Лишь сейчас я понимаю, что, коль хаором не увернулся бы, то его бы пробило это жуткое заклинание некромантов. Тогда он бы умер, скорее всего. А ведь никто не должен умереть… разве нет? Как оказалось, нет. Это правило применимо лишь во всех остальных боях, но не в таком. Если один из них погибнет, то так тому и быть. Если же один будет повержен, но еще жив, то победитель в праве решить, оставить проигравшего в живых или же убить. Разумеется, мэтр Анафрахион обещал достойное посмертие тому, кто умрет, но все-таки… даже несмотря на столь щедрое предложение от Великого некроманта, мне бы хотелось жить.

Хаштро применил рассекающие воздушные порывы, но змееподобный Висхрша увернулся от них. Он выставил руку в его сторону и сжал ее в кулак, словно схватившись за что-то, и дернул вниз. Хаором стал падать, но в воздухе прокрутился и приземлился на ноги (не без помощи магии, разумеется). Саалит совершил замысловатые пасы руками и из-под земли под ногами главы гильдии показались костяные руки. Они тянулись к Хаштро, но тот топнул ногой, и на руки те словно обрушилась стена. Конечно, то была стена воздуха, но, тем не менее, переломало их очень даже хорошо.

Увы, но я не могу сказать, что было после, ибо (только не смейтесь) после того, как Висхрша отразил одно заклинание хаорома, оно непонятным никому образом полетело в меня. Да-да, именно в меня. Произошло это столь стремительно, что телепортироваться я не успел. Но удалось выставить руки, а вместе с тем, неосознанно, я поставил небольшой барьер. Меня отбросило назад, и я ударился о деревянную стену, потеряв сознание. Когда очнулся, то все было кончено. Саалит не победил командира гильдии, но остался в живых.

Серьезных заданий мне гильдия не выдавала по приказу Главы, ибо главным для меня было обучение. Когда мэтр Анафрахион отозвал меня из гильдии, то я подумал, что попаду в первую боевую. Самые сильные боевые маги нашего Ордена были именно там и мне не терпелось посмотреть на них воочию и увидеть, как они выполняют задание. Но нет, у наставника были иные планы на меня.

– Что ж, Ицаро, ты уже много лет являешься моим учеником и членом Ордена. Ты побывал в трех гильдиях, и я думаю, что настало время тебе стать одиночкой. Ты многому научился и еще больше познаешь со временем. У меня есть для тебя поручение, мой ученик, – его глаза блеснули. Всякий раз мне было не по себе от этого, но я молчал и старался не выдавать себя.

Анафрахио замолк и задумчиво уставился в пол.

– Простите, мэтр, что за поручение? – решил вмешаться я.

– Ничего особенного, – заговорил он, все еще смотря вниз и словно барабаня пальцами по воздуху. – Ты должен проникнуть в светлый орден. Называется он Благая Весть. Не смотри на меня так! Не я придумывал им название.

– И что же нужно будет сделать? Убить кого-то?

– Что, убить? О, нет-нет-нет. Все куда проще. Ты должен найти один драгоценный камень. Ошибиться будет трудно, ибо он совершенно белый, точь-в-точь как облака, а размером с твой кулак. Найди и принеси его мне.

И все? И это все? Он отправляет меня в треклятое место просто ради какого-то камня?