Текст книги "Глас Извечной Силы. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Элио Морхем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

***

Главная крепость ордена Священного Пламени была столь огромна, что в нем могло бы поместиться целое королевство. Мир почти полностью состоял из воды, и в нем было лишь девять крупных островов. Крепость же разместилась на самом большом из них посреди океана. Остров этот находился дальше всех от остальных клочков земли. Стены были высотой в двадцать человек, а – в сорок. Были они очень массивны и сделаны из особого светло-серого камня. Стены могли выдержать удар огромным снарядом из катапульты, баллисты или же требушета. Но учитывая, что разместить осадные орудия было негде за пределами крепости, то бояться было нечего. Сам же замок стоял на высоком холме и был он огромен. Не менее семисот шагов в длину и шестисот в ширину. Шпиль самой высокой из башен, казалось издалека, почти касался облаков. Было в крепости множество иных зданий, что и придавало ему сходство с городом. Все было специально рассчитано так, дабы здесь поместились все члены самого многочисленного из орденов Вселенной. Рядом с замком была внушительных размеров площадь вымощенная каменной брусчаткой. На самой высокой из башен замка развевался флаг. На черном фоне буквально сиял ослепительно-белый язык пламени, от которого отходили лучи света, как обычно рисовали к солнцу. Под ним же было написано «Иллумиро эд берро Тенеобра» [Свет, выжигающий Тьму].

В этом мире всегда светило солнце, и океан всегда был спокоен. Мэтр Саграэль Вольмон постарался, дабы все было так. Но прямо над крепостью появились угольно-черные облака. Послышался раскат грома. Облако стало собираться в одном месте и тянуться вниз. Могло показаться, что то был смерч, ан нет. Как только облачный хобот коснулся каменной брусчатки площади, он стал уплотняться и превращаться. С ног до головы некромант воплотился в светлом мире и предстал пред всем орденом. Саграэль Вольмон смотрел на него из окна своей башни и ликующе улыбнулся. Анафрахиона тотчас же окружила непробиваемая толпа светлых, но стояли они на расстоянии в несколько десятков шагов от него.

Глава Ордена Лунной Ночи осмотрел их всех. Кого здесь только не было! Здоровые существа в тяжелых латных доспехах и с щитами – стражи Света. В более тонкой броне, без щита, с шлемом на верхушке которого была фигурка в виде небольшого солнца с лучами – гвардейцы Света. В неплохих кожаных доспехах, без шлема и с разнообразным оружием были воины Света. Легкие кожаные или даже тканые одежды, но с закрытым капюшоном или же с тряпкой, прикрывающей лицо были так называемые охотники на темных. Чародеи, целители и жрецы выглядели очень похожими друг на друга. Отличали их лишь навершия посохов: у целителей – камень изумрудного цвета, у чародеев – сапфирового, а у жрецов – белого. Ангелы и архангелы могли носить любую одежду и доспехи, но у первых была лишь одна пара крыльев, а у вторых – две пары. Более того, за замком виднелись белые драконы с восседавшими на них светлыми. Это несколько удивило некроманта, ибо такого он не ожидал узреть. Также стояли какие-то странные светлые. Одни хорошо вооружены, в весьма хороших сегментных доспехах, дабы было удобней двигаться. А вторые были одеты в плотные и тяжелые тряпичные одежды с капюшонами и кинжалами аль одноручными мечами в руках. Анафрахион осмелился предположить, что одни были как раз паладинами, а другие инквизиторами. Сколько, оказывается, различных видов светлых состояло в этом ордене.

Перед некромантом все разошлись, ибо их глава вышел из замка и подошел к площади. Увидев тех, что шли за ним следом, темный в очередной раз удивился. Считалось, что архангел – высшее звание в иерархии простых светлых. Однако существовала у них и высшая иерархия. Там главенствовало двенадцать Архангелов. Главы орденов шли следом, но после них были серафимы и херувимы, кои являлись, скорее, личной стражей Архангелов. Неужели Михаэль предоставил Саграэлю их? Серафимы и херувимы были одеты весьма просто, но у первых была очень удобная и прочная кираса, стальные наручи и такие же пластины на ногах от колена до ступни. Вооружены были полуторным мечом, пылающим белым пламенем. Херувимы же предпочитали боевые молоты или же два кинжала. И у тех и у других было по три пары крыльев. Коль здесь собрали всех членов ордена (а некромант был уверен, что здесь были все сорок два миллиона) и даже серафимов и херувимов, то все было очень серьезно подготовлено.

– Анафрахион Ан-Эльвер’Крес! – произнес Саграэль Вольмон, остановившись в двадцати метрах от него. – Приветствую вас в своем ордене. Надеюсь, я сумел вас удивить? Понимаю, понимаю, что не за тем вы явились. Что ж, перейдем сразу к цели вашего визита. Что же вы выбрали, некромант? Уничтожить Орден Лунной Ночи, или же подставить собственную шею под удар?

– Я отдаю себя в ваши руки, Саграэль Вольмон, – громко произнес некромант.

– Замечательно! Что ж, надеюсь, вы не против, коль я лично обезглавлю вас?

– Хочу увидеть Литаэль!

– О, нет-нет-нет, добрый гость. Этого я сделать не могу. Как я могу быть уверен, что вы не переместитесь вместе с ней в замок собственного Ордена? Я знаю, сколь вы быстры и сильны.

– А откуда мне знать, что вы не убьете ее после меня? И откуда мне знать, что она еще жива?

– Можете поверить мне…

– Слово светлого – ничего не стоит и это всем известно, – перебил его некромант.

– Зато всем известно, что ваше Слово тверже гранита.

– Что ж, коль так… Даю Слово, что не предприму ничего против вас, коль моя Литаэль невредима и жива. Если же хоть один волосок упадет с ее головы, Саграэль, то я не стану стоять в стороне, – он усилил свой голос магией так, дабы это было слышно во всем мире.

– Прекрасно, Анафрахион, прекрасно, – шутливо поаплодировал ему глава светлого ордена. – Только, боюсь, что этого мне несколько мало. Сделаем вот как, – он кивнул одному из серафимов.

Уши темного заложило, после же его стал раздражать странный свист, довольно долго продолжавшийся. И наступила жуткая слабость. Он чувствовал себя столь уставшим, то едва мог стоять на ногах. И захотелось жутко спать.

– Так-то лучше, – проговорил довольный собой Саграэль. – Да, вы все правильно поняли. Это подавители магии. Мы их сделали более совершенными, и они действуют исключительно на темных, вроде вас, дорогой мой гость. Даже при всем желании вам не удастся с ними ничего сделать. Их здесь более миллиона. Что ж, вы дали Слово, а я лишний раз обезопасился. Приведите ее! – вот и сорвалась твоя лазейка, некромант. Подавителей магии было слишком много, так что даже тебе не пересилить их все.

Вскоре на площадь вывели закованную в цепи Литаэль. Выглядела она великолепно, как и всегда. Только вот взгляд у нее был уставший, измотанный, словно она не спала не меньше недели. В остальном же все было нормально. Ни единой царапины на ней Анф не разглядел, синяков тоже было не видать.

«Слава Дарате, они хоть не мучили тебя, моя милая Литаэль»

– Как видишь, некромант, она жива, как я и говорил. И казалось бы, зачем мне все эти формальности? Ты дал Слово, а я лишил тебя Сил. Что мешает мне просто убить тебя здесь и сейчас?

«Хвастовство»

– Но мы, светлые, не такие, как ты думаешь, Некромант. Я хочу, дабы ты увидел свою возлюбленную. Я хочу, дабы ты прямо мне сказал, что желаешь умереть. Я хочу услышать это! Ибо весть о том, что Великий Анафрахион самолично явился в мой Орден и подставил под удар шею добровольно – возымеет куда больший результат, нежели я убью тебя немедля. Ты умрешь у нее на глазах, – архангел-мэтр развернулся к эльфийке и присел перед ней, – а после она вернется в твой Орден с твоей головой.

– Ты все равно умрешь, – пригрозила она светлому главе, а тот лишь рассмеялся ее угрозам.

– Слыхали, что она мне только что сказала? – обратился Саграэль к членам своего многочисленного ордена. – Эта эльфийка уверяет, что я все равно умру! – теперь принялись смеяться многие другие, поддержав тем самым главу.

Литаэль же, тем временем, посмотрела на Анфа, и убедившись, что тот на нее пристально смотрел, она коснулась лбом площади и заплакала. Подобное зрелище лишь еще сильней раззадорило и повеселило светлых, а Некроманту стало больно, как никогда. Дрожащей рукой, эльфийка аккуратно вырвала один волосок и уронила на землю. Некромант это увидел, и после этого иллюзорная магия светлых словно бы спала. Нет, на самом деле Литаэль продолжала выглядеть великолепно, но Анафрахион увидел, что то была лишь иллюзия. Именно поэтому и применили подавители магии, дабы Глава Ордена этого не заметил и не почувствовал. Он увидел то, как на самом деле выглядела его эльфийка.

На ней почти не было одежды, а та, что осталась, превратилась в такую рвань, которой даже бездомные не стали бы пользоваться. Она была почти нагой. С трудом тряпки держались на поясе, а сверху свисали так, что левая половина груди была обнажена. Вся в синяках, ссадинах, с множеством шрамов и кровоподтеков, с обрезанными и содранными волосами. Одно ухо было укорочено вдвое, ногти на руках и ногах отсутствовали, нижние ребра выбиты. Пальцы одной руки странной формы, явно сломанные, как и вся вторая рука. Глаза ее потеряли тот чарующий ярко-изумрудный цвет.

Что испытывал Анафрахион в этот момент – не сможет сказать никто, даже он сам. Увидев любимую эльфийку в таком состоянии он почувствовал… А что он, собственно, почувствовал? Ему и самому не удалось этого понять. Он казался совершенно равнодушным и холодным. Но так он выглядел лишь снаружи, а внутри него разгорался огонь. Кто-то бы сказал, что подобное характерно для великолепного воина, быть спокойным внешне, внутри же пылать. Иные бы сказали обратное, уверяя, что внутренне нужно оставаться спокойным, и быть подобно огню снаружи. Возможно, для каждого воина была собственная концепция, но Анф придерживался несколько иного. Он старался всегда оставаться спокойным, но в подобные моменты, когда чаша гнева переполнялась и грозилась выливаться за края, он старался не руководствоваться слепой яростью, но пытался ее направить в нужное русло.

– Жива…, – проговорил стоящий на четвереньках некромант.

– Что ты сказал? – обратился к нему Саграэль.

– Моя Литаэль… Жива. Но не невредима, – голос темного набирал сил. – Я же сказал, что, коль она невредима и жива, то ничего вам не сделаю. Она не невредима, – его голос становился все грубей, все злей, несдержанней, и архангелу-мэтру сделалось не по себе.

Саграэль Вольмон стал догадываться к чему вел Анафрахион. Он призвал свой меч и собирался прикончить некроманта. Его остановила неведомая сила. Что-то очень мощное возымело действие на него и на всех светлых в крепости. Архангел-мэтр выронил оружие из рук и приложил ладони к ушам. Его шатало из стороны в сторону и он не мог прийти в себя, равно как и все остальные. Анафрахион произносил непонятные ему слова на жутком и пугающем языке. Увы, всего Саграэль расслышать не смог, но отрывки дошли до него: «Катхара… ссашоршиах пха… эархарар эсс маахро…». Он почувствовал, как все подавители темной магии разом треснули. Они рассыпались на мириады осколков.

Некромант издал громкий и протяжный крик, поднявшись на ноги. Он коротко махнул рукой в сторону Литаэль и та исчезла в клубах темно-серого дыма.

Солнце скрылось за густыми мрачными облаками появившимися из ниоткуда. Они ввергли мир во мрак. На этом Анафрахион не остановился. Пока светлые не пришли в себя после ментального оглушения, он за несколько мгновений выстроил вокруг планеты классическую пентаграмму из звезд. Мир стал полностью закрытым.

– Вы не выполнили условий, Саграэль! – голос некроманта был ужасен и громоподобен.

Светлые только-только пришли в себя. Глава светлого ордена посмотрел в серебристые глаза некроманта и его пробрал страх, какого никогда еще не было. Глаза темного блестели, но не от своей необычности, а от ярости. Саграэль словно очутился в пучине гнева. Казалось, что одной лишь этой злобой можно было испепелить целый мир. И вся эта ярость должна была вскоре обрушиться на них.

***

Она очутилась в покоях некроманта. Ее перемещение сопровождалось мощным толчком, который специально послал Глава, дабы его ученики это ощутили. Первым явился Советник. Увидев израненную и едва живую Литаэль, он на мгновение потерял дар речи. Когда вошли Палач и Ицаро, Норкл вышел из ступора и бросился к эльфийке. Он быстро ее осматривал.

– Что же эти ублюдки сделали с тобой…, – тихо произнес Советник.

Чардо уже стоял рядом и думал, как быть с Литаэль.

– Ицаро! – прокричал Палач. – Приведи сюда целителей. Живо!

Коштра переместился, а они остались и пытались хоть немного помочь эльфийке. Исцелять других они умели плохо, так что ничего особенного сделать бы не смогли. Однако попытались притупить боль.

– Я же говорил, что учитель ее не бросит, – произнес Палач, но голос у него не радостный.

Они положили руки ей на голову и грудь, пытаясь помочь. Вскоре объявился глава гильдии целителей Вистаро вместе с несколькими помощниками. Он велел Советнику, Палачу и Ицаро покинуть комнату.

– Анафрахион…, – с трудом выдавила из себя Литаэль. – Он… один против… всех…

Дабы она не мешала, и было спокойней работать, Вистаро провел рукой над ее головой и эльфийка уснула. Все трое учеников некроманта покинули комнату и предоставили все целителям.

– Что будем делать? – спросил Ицаро.

– О чем это ты? – спросил Палач.

– Ты ведь слышал Литаэль. Учитель один против всех! В ордене Священного Пламени около сорока миллионов существ!

Норкл стоял как вкопанный и не произносил ни слова. Пока Чардо и Ицаро обсуждали, как лучше напасть, скольких с собой взять, он молчал. Увидев Литаэль в таком состоянии, что-то случилось с ним. Хотя, не исключено, что в ступор его ввело то, что в итоге Палач оказался прав. Советник ведь и вправду поверил в то, что некроманту нет дела до эльфийки. А Чардо вон все понял сразу же.

– Возьмем вторую боевую гильдию и все. Этого вполне хватит, – подытожил Палач.

– Нет, – подал голос Норкл. – Этого недостаточно. Мы позовем Люцифера и отправимся туда вчетвером.

– Но мы не знаем как воззвать к нему.

– Найдем способ. Быстрей! И так много времени потеряли.

***

Саграэль Вольмон замахнулся мечом, но некромант переместился к нему и ударил ногой по животу, да так мощно, что светлый отлетел назад на добрых двадцать локтей. Глава ордена Священного Пламени не коснулся брусчатки, как у него за спиной появились крылья и он взметнулся вверх. Темный стремглав выставил руку в его сторону, немного сжал ее и архангел-мэтр остановился, схватившись за горло. Его что-то душило.

– Куда собрался? А ну ко мне! – произнес некромант разъяренным голосом и резко дернул руку на себя, словно держал Саграэля на поводу.

Архангел-мэтр не мог контролировать себя. На огромной скорости он врезался в каменную брусчатку. От такого по всей площади прошлась дрожь. Анафрахион опустился на одно колено и двумя пальцами пробил ему грудь.

– Ты еще не умрешь. Стань бесплотным духом и смотри, как я уничтожу весь твой орден, – тело Саграэля сперва побледнело, а после стало разлагаться на глазах.

Светлые, до этого ожидавшие итога битвы, с криками кинулись на некроманта.

– Анатисхоре, – произнес Глава Ордена и несколько тысяч светлячков пали замертво.

Это было давним придуманным заклинанием, которое очень хорошо себя показало не единожды. Магия слов всегда была сильна. Не столь молниеносна, в отличие от мыслей, но сильней. А магия слов вместе с жестами создавали самые разрушительные заклинания. Однако та мощь, что бушевала внутри некроманта была столь огромна, столь колоссальна, что ему не требовалось сопровождать магические слова какими-либо жестами, дабы творить великую волшбу. Вот и сейчас он убил тысячи светлых одним лишь словом. Анафрахион просто лишил их дара жизни и все.

Один из херувимов подлетел достаточно близко к некроманту. Только-только светлый замахнулся, как глаза его потеряли былой синий цвет и стали бледно-синими. Он рухнул наземь и более не поднялся. Это, собственно, был пример из магии мысли. Убить одной лишь мыслью. Лишить жизни так, дабы это было совершенно не заметно со стороны. Прекрасные заклинания, но одно в них было плохо: нельзя было убить того, кто хотя бы вполовину равен тебе по Силе. Но здесь, средь сорока двух миллионов светлых не было никого, кто был бы достойным соперником. Даже Саграэль Вольмон оказался слаб. Хотя вполне возможно, что архангел-мэтр просто не ожидал такого стечения обстоятельств, да и некромант был в великом гневе, что придавало ему больше сил, и именно потому ему удалось так быстро и легко совладать с главой самого многочисленного из орденов Вселенной. Однако, врагов было много. Даже слишком много против одного-единственного темного. Но ничего… он должен справиться. На то он и Великий.

Стражи Света вместе с гвардейцами направились к некроманту. Стражи орудовали здоровенными молотами, палицами, секирами или же мечами. Один из них, вооруженный молотом, занес свое грозное оружие и опустил. Анафрахион остановил его всеми пальцами одной руки, после чего применил магию таким образом, что молот выскользнул из рук светлого и прокрутился так, что размозжил голову владельцу.

Облака стали черными, подобно обсидиану. Послышались раскаты грома, и черные молнии принялись бить по толпе светлых. Те кричали и сгорали заживо и мгновенно. Но прежде, чем обратиться в горстку пепла, они ощущали колоссальную боль. Одна из таких молний ударила по белому дракону и всаднику. Она пробила исполина насквозь и ящерица закричала. В следующее мгновение ее тело почернело и обратилось в прах, как и наездник.

Несколько гвардейцев Света напали одновременно. Некромант ушел с линии выпада, рассек магией одного из них, переместился другому за спину и свернул ему шею. Вытянул руку в сторону третьего (того самого, что сделал выпад), схватив его незримой магической рукой, и что было мочи ударил затылком о покореженную брусчатку.

Некоторые светлые, увидев, что вытворял темный, решили покинуть поле сечи, но телепортироваться им не удалось. Не зря ведь Анафрахион выстроил вокруг целого мира пентаграмму, которую смог бы пробить, пожалуй, лишь Вседержитель или же Люцифер. Светлые растерялись, глаза наполнились неописуемым страхом и отчаянием. Умирать, понятное дело, мало кому хотелось. Большинство сумело превозмочь себя и продолжить бой в надежде, что столь колоссальной ордой им удастся подавить Великого и убить его. Но не все были столь положительно настроены, а потому поспешили спрятаться на других клочках суши.

Охотники на темных были быстры, но недостаточно против столь грозного противника как Анафрахион. Они передвигались бесшумно, и были похожи на тени. Двое очутились над головой Великого человека и готовились для совместного удара. Пока опускались на свою цель, они достали крисы с волнообразными клинками. Некромант сделал лишь один шаг назад, как вся затея светлых провалилась. Не успели они и коснуться земли, как темный схватил их руки с оружием, и вонзил им же друг в друга. Одному в голову, другому в сердце. Охотники на темных лишь думали, что они передвигались бесшумно, но Анф их прекрасно слышал.

Сзади пытался подкрасться воин Света. Анафрахион развернулся и быстро выставил руку перед собой, словно метнув нож. Фиолетовая магическая стрела лишила светлого головы. Страж хотел ударить темного щитом, но тот увернулся полукруговым движение и очутился у здоровяка почти за спиной. Ухватившись за руку с щитом, некромант оторвал ее и метнул. В его руках это оказалось куда более грозным оружием, нежели у светлого. Настолько грозным, что убило пару дюжин светлячков, пройдясь по ним и срубив. Страж кричал от боли и смотрел на хлещущую из плеча кровь. Анафрахион встал перед ним и ударил кулаком ему в грудь. Раздался звук, сравнимый, пожалуй, с ударившим во всю мощь снарядом о доспех. Кираса спереди вмялась, уйдя внутрь тела. А со спины она буквально лопнула, разлетевшись на десятки осколков, которые полетели к другим светлым. Кому-то попало в глаза, ослепив их, иным же, перерезало сонную артерию иль пробило голову. Металлические осколки застревали также в теле, в руках и ногах.

Внушительная группа светлых, что оказалась сообразительней, решила единовременно ударить по некроманту каскадом заклинаний. Анафрахион играючи отразил это, перенаправив волшбу на других светлых, после чего сжег всю эту группу потоком пламени. Ему нравилось слышать их крики. Ему доставляло удовольствие чувствовать их боль и страдания. К тому же это придавало ему самому Сил.

Глаза Анафрахиона стали абсолютно черны, рот широко раскрылся, чуть ли не до уровня ключиц, и он изрыгнул поток черного пламени. Видов огней не столь уж и мало: желтый, оранжевый, красный, зеленый, синий, фиолетовый, белый, черный и бледный. Каждое из них обладает некими уникальными свойствами. Черное пламя еще называли Пожирающей Тьмою, ибо оно не гасло со временем, как обычно бывает, а продолжало разрастаться. Коснувшись же плоти, оно будто бы пожирало ее. По воле заклинателя оно могло делать это медленно и не спеша, или же быстро. Некромант решил не упрощать жизнь светлым, так что черное пламя убивало их медленно.

Драконы пролетели над уничтоженной площадью и изрыгали потоки пламени, либо пускали огненные шары размером с взрослого человека. Великий переместился, очутившись на спине одной из этих существ, спихнул всадника и продолжил полет. Один из других драконов хотел выпустить огненный шар, но магией Воздуха Анафрахион захлопнул пасть этой ящерице в последний миг. Голова белой твари взорвалась. Куски поджаренного, и не очень, мяса разлетелись далеко, а тело исполина раздавило многих. Другая летающая ящерица была впереди. Увидев то, что только что произошло, наездник запретил ей пользоваться огнем. Они шли на таран. Глупо. Глава Ордена Лунной Ночи совершил быстрое движение руками, скрестив их и разведя в стороны. Голова летающего гиганта разорвалась надвое. Дракону же, на котором он сам стоял, некромант свернул шею при помощи магии Воздуха. Когда эта громадная туша стала опускаться, Анафрахион спрыгнул. Он падал головой вниз, с несколько прогнутой спиной, и руки были чуть позади. Но перед приземлением он перевернулся и ударил ногами по тому, что некогда было площадью. Земля заходила ходуном от такого. Тот холм, на котором возвышался замок Саграэля стал осыпаться и величественная постройка рухнула. Вместе с тем еще немало зданий было уничтожено рядом с некромантом, а стены крепости на всем острове треснули.

Вокруг себя вблизи он насчитал с двадцать тысяч светлых, коих ударная волна не убила, но оглушила и они лежали на земле едва живые. Анафрахион наполовину погрузил пальцы руки в мягкую землю под собой и повернул. Под этими двадцати тысячами светлых образовались бездонные провалы. Исчезнув в них, Великий закрыл их, словно ничего и не было.

Сражаться в этом месте стало не особо удобно, ибо трупов было много, да и земля не была столь уж ровной. Однако прежде, чем уйти, некромант издал жуткий крик. Все светлые за целую версту опешили, зажали ужи и медленно отступали. Анафрахион поднял вверх сжатую в кулак руку. Раскрыв ее, с нее сорвалась едва заметное красное заклинание. Внешне оно было схоже с рябью на воде. Это было заклинанием безумия. Именно такое применил некогда один давний знакомый некроманта. Анафрахион был тогда совсем мальчишкой, а их угораздило очутиться в логове люкров. Тот сцерр воспользовался заклинанием безумия, дабы жуткие люкры принялись биться между собой. Вот и сейчас все повторилось и сработало как надо. Глаза светлых налились кровью и они стали нападать друг на друга. Кому-то отрубило руку аль ногу, кому-то вонзили кинжал по самую рукоять в живот или под ребра, но они не обращали на это внимания. Даже получив кинжалом в глаз или с наполовину разрубленной головой, они не останавливались и продолжали биться друг против друга некоторое время. И так будет продолжаться, пока они не умрут от потери крови. И так будет продолжаться, пока не перебьют друг друга все светлые в радиусе целой версты.

Обычно Анафрахион не любил столь долго возиться с врагами и предпочитал действовать быстро и эффективно. Он давно вышел из того возраста, когда сражался различными методами ради выставления себя на показ. Да, порой так поступал, но лишь для того, дабы проверить, не заржавели ли навыки, иль хотел посмотреть на новые способности. Но сейчас все было иначе. Сейчас он собирался продемонстрировать весь свой колоссальный арсенал. Великий некромант подозревал, что сам Архангел Михаэль вместе со своими братьями следил за ним и за этой бойней. Коль так, то он просто обязан был показать свои способности и что бывает с теми, кто переступает ему дорогу и пытается принудить к чему-либо. Более того, они посмели вытворить такие мерзости с Литаэль. С его прекрасной и ненаглядной Литаэль. Пусть целители Ордена и излечат ее, но каково будет на душе принцессе? Сумеет ли она забыть все истязания или же эти кошмары будут вечно преследовать ее? Ослабевшая, израненная, покалеченная Литаэль. А ее взгляд перед тем, как Саграэль, мерзавец, схватил ее за голову. Взгляд, полный надежд и мольбы. Плевать на Архангелов и на всех других! Ради нее он должен заставить светлых страдать. Ради нее он должен одолеть их всех с предельной жестокостью. К врагам некромант всегда был беспощаден, но нынче же это достигнет абсолюта.

Дабы обезумевшим святошам (или же евнухам, как их еще порой называл некромант) не было совсем скучно, Анафрахион любезно прибег к одному из излюбленных заклинаний некромантов. Он призвал черепа умерших. Те оторвались от мертвецов и устремились к светлым. Сам же темный переместился на другую часть острова. Светлые были здесь повсюду, так что работы предстояло ой как много.

***

Неведомо как, но Советник сумел позвать Люцифера. Ученики коротко объяснили Великому демону обо всем случившемся. Мастер Войны, как всегда, внимал каждому слову и моментально анализировал. Когда Норкл замолчал, Верховный Полководец сказал:

– Как называется тот мир?

– Норфолариэль в галактике Иоррат, – ответил Палач.

Не произнеся более ни слова, Люцифер телепортировался туда и прихватил с собой всех учеников некроманта.

Увиденное ввергло их в легкое недоумение. В сам мир попасть они не смогли, но видели его из космоса. Вокруг планеты была выстроена из звезд классическая пятиконечная пентаграмма. Вокруг планеты! Из звезд! Советник попытался переместиться внутрь мира, но ничего не получилось. Его отбросило словно пушинку.

– Это еще что такое?! – возмутился Норкл.

– Абсолютно закрытый мир, – ответил Люцифер.

– Мы понимаем, что мастер все сделал так, чтобы никто из светлых не покинул этот мир, – заговорил Ицаро.

– Но почему нам не удается туда попасть? – закончил за него Чардо.

– Анф сделал так.

– Попробуйте вы. Ведь вы сильны и у вас должно получиться пробить…

– Я не буду этого делать, Норкл. Анафрахион сделал такую запутанную пентаграмму, что на ее разбор у меня уйдет много времени. Пробить грубой силой я, быть может, ее и смогу, но тогда и все светлые смогут покинуть мир. Сколь бы силен не было Анф, но ему не удастся разделить себя на десятки миллионов частей единовременно и везде преуспеть.

– Но зачем он сделал так…

– Норкл, брат, он хочет сам отомстить им за Литаэль, – ответил Чардо.

– Именно, – подтвердил Люцифер. – Я даже отсюда чувствую всю ту ярость, что пылает сейчас в нем. Изумлен тем, что мир выдержал это, а не обратился в пепел.

– То есть, нам остается лишь стоять здесь и смотреть? – спросил Ицаро.

– Можешь вернуться в Орден, коль таково твое желание. Но рекомендую вам остаться и посмотреть на то, как ваш учитель расправится со светлыми. Таким злым я его еще никогда не видал. Останьтесь и убедитесь, почему ему даровали титул Ан-Эльвер’Крес, Всю Магию Познавший.

Что ж, иного выбора и не оставалось. Но, судя по спокойному голосу Люцифера, демон был уверен в победе некроманта. Так казалось ученикам. Они ведь не знали, что Мастер Войны всегда был невозмутим и сохранял хладнокровие. А может и знали, но не хотели думать о худшем.

***

Множество полуразрушенных после землетрясения зданий поднялись в воздух волшбой некроманта, и обрушились на светлых. От быстрого хлопка в ладоши раздался звук, словно от удара кнутом. Некромант оглушил светлых вокруг себя, а всадники не могли более управлять драконами, и те стали изрыгать потоки пламени абы куда, задевая всех и каждого. В Анафрахиона метнули копье Света, которое он успешно перехватил и метнул обратно в чародея. _Читай на Книгоед.нет_ Над ним образовался ментальный молот, который должен был, если не убить, то, по меньшей мере, оглушить самого темного. Великий же взмахнул над собой рукой, и внушительная волшба переместилась над рядами светлых, прибив их.

Паладин со странным оружием вышел к темному. У него был серп на длинной стальной цепи, на конце которого имелся шипастый железный шар размером с кулак. Паладин весьма умело орудовал этим нелепым, как казалось некроманту, оружием. Да, выглядело красиво и эффектно. Светлый держался примерно за середину цепи и раскручивал обе стороны оружия. Закончив красоваться, он пошел боковой атакой серпом. Стоит отметить, что несомненным плюсом этой штуки являлось именно длина. Можно было держать врага на достаточном расстоянии. Атака шла слева от Великого по шее. Анафрахион в последний миг развернулся навстречу клинку и подставил под него тыльную сторону ладони. Некромант продолжил движение, шел спиной, описав полукруг, а оружие послушно шло по заданному паладином пути. Некромант пронес серп над головой, развернул кисть, моментально схватившись за рукоять оружия, и, пользуясь инерцией, метнул его обратно в светлого. Несколько раз прокрутившись, клинок вонзился прямо в левый висок паладину.

Поразительно, но некроманта сумели ранить со спины. Ему попали, правда, в ногу, но все-таки. Анафрахиона это лишь сильней разозлило, а потому он разошелся пуще прежнего. Выставил одну руку вперед и испустил ярко-красное Пламя Хаоса. Это заклинание очень нравилось некроманту, ибо оно выжигало все естество светлых, коль правильно его применить. От тел не оставалось даже праха, а души улетали неведомо куда. Хотя Анафрахион предполагал, что они отправлялись непосредственно в Пламя Хаоса, ибо более им никуда дороги и не было.

Развернувшись боком, он выставил вторую руку в другую сторону, и с нее сорвалось бледное пламя. Оно было самым необычным, и пользоваться ею могли исключительно сильные некроманты. Почему? Все дело в том, что оно несло в себе частичку Силы некромантов. По сути своей это была воплощенная энергия предсмертных мук, страха, боли и всего прочего, что поглощали некроманты. Анафрахион давно не нуждался в такой подпитке Сил, ибо он сам поглощал энергию вокруг себя, а коль таковой не было, то забирал ее прямо из недр космоса. Он научился концентрировать эту Силу некромантов и придавать ему вид пламени. Все сгоревшие в нем отправлялись прямиком к Анатиял. В ее мире не было ничего и никого, кроме череды нескончаемых мук. Сама Анатиял ничего не делала. На эдакие страдания себя обрекали те, кто очутился у нее. Сами. Добровольно. Почему? Да кто ж этих светлых разберет.