Текст книги "История своей судьбы (СИ)"
Автор книги: Элина Солманская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– Да. Мы пили чай, ели булочки, я показала ей наш дом, и мы играли вместе на рояле «К Элизе» Бетховена. Я партию для правой, а она для левой руки.
– Послушай Лиза, ты сегодня нарушила всё, чему я тебя учил. Ты поехала в город без моего разрешения, ты села в машину к незнакомому человеку, и ты привела в наш дом человека, которого ты совсем не знаешь.
Она подошла к нему ближе и погладила его по руке.
– Папочка, я знаю, что виновата. Но Милана была так добра ко мне, что я была просто обязана пригласить её в дом. Мне хотелось, хоть как-то её отблагодарить.
Павел тяжело вздохнул.
– Всё хорошо, что хорошо кончается. Только я надеюсь, что мне больше не придётся никогда в жизни читать тебе мораль, как сегодня. Ты мне обещаешь?
– Обещаю. Сегодняшний урок научил меня многому.
– Ну, вот и отлично. Кстати, нужно ей вернуть деньги, которые она потратила на твои продукты.
– Она сказала, что не возьмёт их.
– Это ещё почему?
– Не знаю. Сказала, чтобы ты не беспокоился о деньгах.
– Она что спрашивала обо мне?
– Нет, но я ей сама про тебя рассказывала, когда показывала нашу оранжерею на третьем этаже.
Павел задумчиво смотрел в окно.
– Кстати, она мне подарила его…
Она тронула отца за руку, и Павел опустил свой взгляд на подоконник.
Маленький белоснежный ангел задумчиво смотрел на него бирюзовыми глазками, жеманно, удерживая пальчик во рту.
Романов улыбнулся.
– Рождественский подарок?
– Да. Я точно знаю, что она купила его для себя. Но, уже уезжая, подарила его мне. Папа, давай поедем в выходной в тот же торговый центр. Я хочу найти такого же ангела и подарить его Милане.
– А вы что договорились встретиться ещё раз?
Он внимательно смотрел на дочь.
– Да. Я забыла тебе ещё кое-что сказать. Видишь ли…
Павел уже терял терпение.
– Лиза, какую ещё новость ты для меня приготовила?
– Скажи, ты ещё не нашёл мне репетитора по игре на фортепиано?
– Прости, дорогая. Было некогда этим заниматься. Давай уже после праздников. Хорошо?
Он погладил её по волосам.
– Папочка, не беспокойся больше об этом, пожалуйста. Я уже сама нашла себе учителя музыки.
– Вот как? И кто же он?
– Милана обещала со мной позаниматься. Только мне придётся ездить к ней домой. Она сказала, что очень занята, и приезжать к нам не сможет.
Павел тяжело опустился на стул. Новость одна лучше другой, ожидала, его каждые пять минут во время общения с дочерью.
– Скажи, ты сможешь меня возить к Милане домой каждый день, в три часа?
Павел задумался.
– А ты действительно хочешь заниматься с нею?
– Да. Она сказала, что она педагог и окончила институт культуры. Только ни разу не работала с детьми, и ей очень захотелось научить меня играть на фортепиано. Папочка, пожалуйста. Я очень хочу заниматься с Миланой. Она сказала, что даже не будет брать с меня денег.
– Только этого ещё не хватало. Если будешь учиться, то будем и платить обязательно.
– Так ты согласен?
– А у меня есть выбор? Раз ты уже всё решила и хочешь заниматься. Дай, подумать немного. Возить тебя сам не смогу. Когда ты собираешься ехать к ней в первый раз?
– Завтра.
– Ну, хорошо. Завтра тебя отвезёт дядя Серёжа. Он всё равно улетает в Москву и уйдёт с работы пораньше. А потом я буду посылать за тобой своего водителя.
– Виктора Петровича?
– Да. Придётся ему, помимо наших сотрудников, возить ещё и тебя.
– Спасибо, папочка. Спасибо тебе большое!
– Только я должен обязательно поговорить с твоей Миланой, чтобы понять, что она за человек. Идёт?
– Идёт.
– А теперь спать. Я уберу всё сам на кухне. Иди в постельку. Я зайду, поцеловать тебя перед сном.
– Хорошо.
Лиза выскочила из кухни, а Павел собрал осколки тарелки и, пропылесосив полы, погасил свет и направился в спальню Лизы. Поцеловав дочь, и погасив свет в её комнате, он отправился в свою спальню.
Присел на кровати и задумался обо всём, что рассказала ему дочь. Случившееся казалось невероятным и больше походило на вымысел, но факт оставался фактом. Милана была в его доме сегодня и общалась с его дочерью, пока он ни о чём, не подозревая сидел в офисе.
Павел улыбнулся, вспоминая восторженные глаза дочери, когда она рассказывала об Ольховской. Конечно, услышав её фамилию и имя сказать, что он был в шоке не сказать ничего. Но в том, что она так поступила по отношению к ребёнку, даже не удивился. Всё-таки тесное общение в течение семи недель, давало ему уже представление о её характере и присущих только ей человеческих качествах.
Он взглянул на часы и, обнаружив, что до их назначенного свидания осталось всего пара минут, зашёл в приложение. И, заметив, что она уже в сети, отправил ей своё сообщение первым.
Глава 8
– Доброй ночи, Милана!
– Доброй ночи, Павел!
– Спать не хотите?
– Нет. Я до сих пор работаю. Извините, но я сегодня не успела дописать главу, поэтому ничего вам не отправила.
– Не страшно. Я, откровенно говоря, сегодня почту не открывал. Заработался. Даже с дочкой уже общался вечером наспех.
– С ней всё в порядке?
– Да, а почему вы спрашиваете?
– Просто сегодня познакомилась со сверстницей вашей дочери, при весьма неприятных обстоятельствах.
– При каких?
– Знаете, я к своему стыду редко выбираюсь в продуктовые магазины. Всё закупает домработница. Но сегодня оказавшись в гуще людей, поняла, что я, похоже, страшно отстала от окружающей меня действительности.
– Почему?
– Столкнулась сегодня с людским хамством и грубостью в отношении ребёнка.
– Вы говорите, о девочке, с которой познакомились?
– Да. Вы когда-нибудь задумывались о стоимости человечности и добродушия?
– О стоимости?
– Да.
– Откровенно говоря, я думал, эти понятия бесценны.
– Так вот сегодня, все эти понятия на моих глазах, оценили всего в триста рублей. Именно столько не хватило девочке, чтобы заплатить за пакет риса, овощи и кусок мяса.
– Это чудовищно!
– Хорошее определение. Вам не кажется, что мы постепенно превращаемся в зверей, оценивая всё, что есть в нашей жизни стоимостью денежных бумажек. Вы знаете, прошло полдня, а мне всё ещё хочется бесконечно стоять под душем, и смывать с себя всю ту прилипшую грязь ко мне в магазине, в которую на моих глазах опустили ребёнка.
– Вам было её жаль?
– Жаль? Да у меня чуть сердце не разорвалось от боли, когда я увидела её на полу у рассыпанной сумки с продуктами. И самое ужасное было то, что куча взрослых людей просто стояли вокруг и смотрели на весь этот ужас, и ждали, чем всё закончится.
Павел не ответил на её последнее сообщение. Он сидел, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза, пытался представить перед своими глазами весь кошмар, произошедший сегодня с его дочерью в магазине и то, о чём ему только что написала Милана.
Несколько звуковых сигналов о пришедших сообщениях на его планшет, заставили его открыть глаза и всё-таки взглянуть на экран.
– Паша, почему вы молчите? Что-то случилось?
Он написал ей ответ.
– Ничего не случилось. Просто слушал вас и представлял весь этот ужас, о котором, вы мне поведали. Где конкретно находится этот магазин?
– Зачем вам?
– Нужно.
– Хотите наслать на них проверку? Я уже это сделала сама. Позвонила отцу и уже завтра компетентные люди будут разбираться с этими двумя хамами, с кассиром и охранником.
– А вы отчаянная…
– Вы меня ещё не знаете…
Павел улыбнулся и быстро набрал новое сообщение.
– Почему вы сделали это? Почему так поступили? Ведь этот ребёнок вам никто. Вы его видели первый раз в своей жизни…
– Это неважно, что она мне никто. Когда я её обнимала сегодня, а она безутешно плакала, я на мгновение представила, что на месте этой девочки могла оказаться моя дочь.
– Но ведь вы говорили, что у вас…
– Да, у меня нет своих детей, и от этого поверьте мне ещё больнее в этой ситуации, потому что я в полной мере осознаю всю важность присутствия ребёнка в жизни каждого человека.
– Простите, что заставил вас снова вернуться в больную для вас тему.
– Ничего страшного. Кстати, знаете, что бы я хотела сделать прямо сейчас больше всего?
– Что?
– Поговорить с отцом этой девочки. И высказать ему, всё, что я о нём думаю. Заниматься делами, конечно, это хорошо, но вот то, что ребёнок предоставлен целый день сам себе, особенно девочка, да ещё и в таком уязвимом возрасте, это никуда не годится.
– Бедный этот отец. Представляю, чтобы вы с ним сделали, попадись он вам сейчас в руки.
– Да уж, вы правы. За словом бы я в карман не полезла. У меня муж, такой же. Только работа на уме. Бизнес – это прекрасно, но ведь и о жизни близких людей забывать нельзя.
– А почему вы решили, что её отец бизнесмен?
– Была в его огромном и роскошном доме.
Павел улыбнулся и прислонился затылком к холодной стене. Голова гудела после рассказа Миланы, а её яростные угрозы поговорить с ним по душам, подняли ему настроение, заставляя бесконечно улыбаться.
Он снова взглянул на её новое сообщение.
– Девочка очень маленькая, и совсем не выглядит на свои десять лет. Необыкновенная умничка и ласковая, словно котёнок.
– Она вам понравилась?
– Очень понравилась и я так рада, что наше с ней знакомство и дружба продолжится.
– В чём же? Я буду обучать её игре на фортепиано. Очень надеюсь, что её отец позволит ей это. Хотя подозреваю, что могут возникнуть трудности. Такие люди, как правило, плохо сговорчивы, знаю это по своему мужу.
– А почему вы решили, что он должен быть обязательно таким, как ваш муж?
– Мне кажется люди, занимающиеся бизнесом, все одинаковые.
– Думаю, вы не правы, когда равняете всех в одну шеренгу.
– Ну а конкретно вы, отпустили бы свою дочь на занятия ко мне? К абсолютно незнакомой женщине, да ещё и чтобы она приезжала в мой дом?
– Если бы хорошо знал ваши человеческие качества, отпустил бы, не задумываясь.
– А какой я, по-вашему, человек?
– Теперь уверен, что настоящий и самый лучший человек на свете. Спасибо вам за это!
Милана удивлённо читала его сообщение.
– За что вы благодарите меня?
– За то, что вы есть. Есть, вот такая на этой земле, удивительных и редких душевных качеств женщина.
– Спасибо вам за такие слова. Мне очень приятно слышать их, а от вас особенно.
Павел улыбнулся и написал новое сообщение, пытаясь уйти от темы своей дочери.
– Так мы немного отвлеклись, что же происходит у наших героев в вашей книге?
– Мне кажется, они влюбляются. Это пока не совсем очевидно окружающим, но они уже чувствуют это по отношению друг к другу в глубине своего сердца. Завтра я вам вышлю свою многострадальную главу, которую никак не могла закончить, и вы сами всё прочитаете и думаю, поймёте, что я права.
– Буду ждать с нетерпением. Милана, вы меня извините, но мне завтра рано вставать на работу.
– Да, конечно. Я тоже пойду спать. Глаза слипаются. Ложусь поздно, а встаю рано.
– Спокойной ночи, Милана. Сегодня хочу только одного. Низко склонить перед вами свою голову и коснуться губами ваших рук.
Милана улыбнулась и написала прощальное сообщение.
– Спокойной ночи, Паша. Светлых вам снов. До завтра!
– До завтра!
Они ушли из сети одновременно. Вот только заснуть, как собирались, не получилось.
Романов вышел из своей спальни, зашёл в комнату дочери, и присел на полу возле её кровати. Девочка тихо спала, уткнувшись личиком в игрушку, а он долго сидел у её постели, смотрел на неё и мысленно прокручивал в своей голове рассказ дочери и Миланы о случившемся в магазине.
А Ольховская боролась с бессонницей по-своему. Она мерила свой кабинет шагами, двигаясь от одной стены к другой. Наконец успокоившись, и обняв себя руками за плечи, она подошла к подоконнику и посмотрела в темноту за окном.
Непроглядная чёрная ночь и, несмотря на тепло в доме, царивший в её душе холод одиночества и невозможность ни с кем поговорить, съедал её изнутри. Острая потребность, превратившаяся в одержимость, вылилась в неимоверное желание ощущать его рядом постоянно. Не виртуально, а рядом с собой в своей жизни. Держать свои ладони в его руках, обнимать за шею и уткнувшись в его плечо просто выплакаться. Она понимала, что сходит с ума. Ведь она никогда его не видела, только представляла, и сама нарисовала его образ. А вдруг он слукавил, и на самом деле он совсем другой.
Она резко отошла от окна, покидая кабинет и направляясь на кухню, где временно обосновала своё ночное пристанище. Уютное место на диване, где спала крепко, и где снились только тёплые и согревающие её сердце сны.
Милана легла на подушку и прикрыла глаза, принудительно заставляя себя заснуть.
****
– Паш, ну что за срочность?
Сергей зашёл в кабинет Романова и присел перед его столом.
– Ты же знаешь, сегодня ответственный день, и я должен быть всё время на связи с Яной. А она, кстати, уже на заводе Ольховского, – с ноткой недовольства в голосе произнёс Сергей.
– Знаю. Она мне тоже звонила. Серёж, ты же знаешь, я просто так тебя бы никогда не вызвал. Здесь неожиданности сыплются, как из рога изобилия на мою голову со всех сторон, начиная со вчерашнего вечера.
– Что случилось?
– Представляешь, Лиза вчера познакомилась в магазине с Ольховской.
– Иди, ты… серьёзно?
– Да, более чем.
– И что?
– А то, что лисёнок напросилась к Ольховской учиться у неё игре на фортепиано.
– Что, в городе нельзя найти других преподавателей музыки?
– Да, не успел я с этой работой найти никого.
– Сам бы научил. Играешь ведь отлично.
– Знаешь, играть самому отлично и преподавать другому человеку, вещи разные и иногда абсолютно несовместимые.
– Ну ладно, пусть преподаёт. Не вижу особой проблемы.
– Проблема, что Лизу нужно каждый день возить в дом к Ольховским.
– А это ещё зачем?
– Видишь ли, Милана Святославовна ездить к нам не может, в силу своей занятости.
– Вот как? Ну и что будешь делать?
– Что делать? Возить Лизу к ним.
– Да, такое конечно и во сне не приснится. Возить ребёнка в дом к человеку, которому роешь лопатой могилу, причём уже очень скоро закончишь, и на этот раз упрячешь его туда надёжно.
– Но ведь мы пока не действуем открыто. Мы лишь собираем весь необходимый материал. К тому же, весь дом Ольховского уже сегодня вечером будет прослушиваться нами.
– Паша, ты мне так и не сказал, человек, который работает у него в доме надёжный?
Павел улыбнулся.
– Надёжнее некуда.
– Хорошо. Ну, тогда я не вижу проблемы. Пусть Лиза ездит к ней и спокойно занимается музыкой, раз мы всё равно всё будем слышать.
– Я тут думал, над тем, кто возить её будет. Сначала думал Петровича задействовать, а потом подумал…
– Правильно подумал. Я скажу Марату. Он бывший спецназовец. Пусть повозит Лизу он, да и заодно присмотрит что там, в доме и как.
– Думаешь?
– Уверен.
– Хорошо. Серёж, у меня ещё просьба. Ты отвези Лизу сегодня в первый раз сам и поговори с Ольховской относительно оплаты за обучение.
– А ты сам, почему не поедешь?
– Не хочу пока светить лицом перед ней, да и в доме появляться тоже. Мне ведь скоро придётся напрямую иметь дело с Ольховским. Ты же понимаешь, это мой личный счёт к нему. Скажи ей, что мне срочно пришлось уехать в командировку, если спросит. А я потом встречусь с ней чуть позже.
– Ладно, сделаю. Паш, раз уж я здесь, давай сразу обговорим мои действия по препарату. Я забираю с ребятами его в полном объёме у Яны и везу в Москву?
– Да. И ещё Серёж, я хочу, чтобы вся партия таблеток из каждой упаковки прошла экспертизу. А то ты помнишь, как было семь лет назад. Разная дозировка ингредиентов была в каждой упаковке, потому, когда я попытался прийти к следователю со своей экспертизой, то при проверке вся остальная партия лекарств у Ольховского оказалась чистой.
– Хорошо. Ты сам, чем займёшься, пока меня не будет?
– Буду на производстве в новых теплицах. Помогу немного в обучении нового персонала. И ещё. Здесь меня озадачили господа Ольховские, со своим зимним садом. Вернее, озадачила Милана Святославовна.
– Что ещё?
– Мне сегодня передали, что она пожелала приобрести бабочек в свой зимний сад.
– Чего она пожелала?
– Не чего, а кого. Тропических бабочек.
– С ума сойти. У богатых свои причуды.
– Да нет, тут дело не в богатстве. Просто она трепетная и мечтательная натура.
– Понятно. И вы, господин руководитель, готовы положить к ногам этой трепетной натуры всё, что она пожелает.
– Но то, что она просит, сделать ведь совсем несложно.
– Паш, посмотри на меня!
Сергей пристально смотрел на Романова, который задумчиво смотрел в окно.
Павел перевёл взгляд на друга.
– Что?
– Она нравится тебе?
– Нравится. Очень нравится.
– Вот этого я и боялся. Надеюсь только на одно, что эта симпатия не перерастёт в нечто большее. Иначе можно сразу все наши планы семилетней деятельности сворачивать.
– Не говори ерунды. Никто и ничего сворачивать не собирается. Всё идёт согласно намеченным планам.
– Ну, ну. Я когда-то тоже думал, что всё идёт по моим намеченным планам, пока не поцеловал Светку в первый раз и не остался у неё на ночь.
– Ты нашёл, с чем сравнивать. Твоя Светланка была свободна. А Милана замужем, к тому же за человеком которого я ненавижу.
– Ох, Романов что-то чувствую не к добру, мы перевели разговор на Ольховскую.
– Да, ладно тебе. Всё будет путём. Ладно, поезжай с ребятами к Уметовой. Потом отзвонись мне обязательно, как только препарат будет у вас. Я с тобой на производство.
Павел поднялся с кресла, и они вдвоём направились с Павловским на выход, покидая кабинет и направляясь в приёмную.
****
– Милана Святославовна, это безобразие какое-то…
Возмущённая домработница стояла на пороге кабинета Ольховской, и нервно перебирала пальцами кухонное полотенце.
Милана оторвалась от монитора и подняла глаза на женщину.
– Элеонора Сергеевна, что случилось?
– Это какой-то ужас! Они там наследили в холле, натащили грязи с улицы. Куча пыльных мешков с землёй и песком, какие-то трубы разного диаметра, скрученные огромными связками провода. Я начала им делать замечания, но они меня совсем не слушают.
– Вы имеете в виду людей, которые работают в зимнем саду?
– Ну да, может, вы с ними поговорите? Превратили дом в сарай.
– А что я им скажу? Эти грязные работы временные. Нам просто нужно набраться терпения. Зато потом у нас в доме будет очень красиво. Нужно просто потерпеть.
– Ну, я не знаю. А что скажет Владислав Алексеевич, когда вернётся домой, и всё это увидит, если я не успею всё убрать за этими нерадивыми работниками.
Милана пожала плечами.
Домработница поняла, что её просьбы к хозяйке бессмысленны. Она тяжело вздохнула и направилась на выход.
Милана задумчиво смотрела вслед женщине, стремительно покидающей её кабинет.
– Элеонора Сергеевна, подождите. Хорошо, я поговорю с ними.
Милана вышла из кабинета и полная решимости направилась в сторону зимнего сада. В холле она поскользнулась на мокром и изрядно затоптанном грязном полу, и с трудом удержавшись на ногах, ещё стремительнее направилась к прозрачным дверям будущей оранжереи.
Внутри у неё всё кипело. Она резко распахнула двери и остановилась на пороге.
– Здравствуйте! – обратилась она к мужчинам, работающим в комнате.
Двое из них резко обернулись и, поздоровавшись, поднялись на ноги и остановились прямо перед ней, замерев на месте.
Реутов же напротив, продолжил работать и лишь только на мгновение, обернувшись, кивнул ей в знак приветствия.
– Владимир Александрович, я бы хотела поговорить с вами, – обратилась она к мужчине.
Он снова обернулся, и внимательно осмотрев её с ног до головы, с удивлением в голосе спросил:
– Поговорить? О чём?
– Прошу Вас, выйдем в коридор.
Реутов медленно поднялся на ноги и направился вслед за Миланой на выход.
Когда он вышел в коридор, она уже ожидала его у стены. Её лицо выражало бурное недовольство.
Реутов остановился рядом и внимательно посмотрел на неё.
– Слушаю вас.
– Послушайте, нельзя ли работать в моём доме, но как-то аккуратнее. Вы сильно наследили в холле, испачкали стены и ковры, навезли кучу хлама.
Она волновалась, её голос слегка дрожал, но она старалась держать себя естественно, соответствуя образу строгой хозяйки дома.
Реутов молча смотрел на неё. Он медленно скользил взглядом по её лицу, периодически останавливаясь на её глазах изумрудного цвета, которые в данный момент полыхали язычками раскалённого костра. Останавливал взгляд на её подрагивающих пушистых ресницах и дольше всего задержал его на её губах, нежных и сочных, словно лепестки только что распустившейся розы.
Поймав на себе его заинтересованный взгляд, Милана прервала своё яростное повествование и резко замолчала.
– Что вы на меня так смотрите? – тихо произнесла она, обращаясь к нему.
– Слушаю, – ответил он тихо, продолжая удерживать взглядом её глаза.
– Вы поняли всё, о чём я вам только что сказала?
– Конечно, понял, – ещё тише проговорил Реутов и, подняв руку, коснулся рукой её локона, выпавшего из высокого хвоста, завязанного на макушке.
Он заправил его ей за ухо, намеренно коснувшись своей рукой её щеки, нежно поглаживая кожу большим пальцем. Его прикосновение было нежным, лёгким и почти неосязаемым.
Милана невольно прикрыла глаза, на какое-то время, разорвав их длительный зрительный контакт. Но уже через минуту, словно опомнившись, она резко распахнула глаза и, отстранившись от его руки, стремительно направилась в свой кабинет, не оборачиваясь. Она спиной чувствовала на себе его прожигающий взгляд, но шла быстро, стараясь как можно быстрее скрыться из виду.
Милана громко захлопнула дверь кабинета и, прислонившись к ней спиной, прикрыла глаза. Сердце стучало в груди, словно бешенное, потеряв счёт размеренных ударов и требуя яростного освобождения вырваться наружу, из ставшего одномоментно тесного пространства груди.
Странные ощущения царили у неё сейчас внутри. Этот странный человек своим дерзким взглядом и лёгким прикосновением обезоружил её воинственный настрой отчитать его, и заставил забыть, зачем она вообще пришла в зимний сад.
Милана не выходила из кабинета до двух часов, боясь снова где-нибудь в доме встретиться с ним один на один.
Реутов зашёл к ней сам, предварительно постучав в дверь кабинета.
– Милана Святославовна, мы закончили на сегодня работу. Я принёс вам каталог растений, как и обещал. Те растения, что будут расти в вашем саду, я отметил жёлтыми стикерами.
– Хорошо. Спасибо, – ответила она, стараясь не смотреть на него.
Она не поднимая глаз, приняла из его рук большой блокнот на металлических кольцах. Но мужчина по-прежнему оставался стоять на месте.
Милана всё-таки подняла глаза и посмотрела на него.
– Вы что-то ещё хотели?
– Да. Я хотел вас предупредить, что завтра мне нужно будет уйти пораньше с работы, поэтому я начну работать не с девяти, а с восьми утра. Вы не будете против?
– Владимир Александрович, мне всё равно, в какое время вы будете работать. Мне главное, что и как вы будете делать. Мне важен результат вашей работы. Вы меня понимаете?
– Конечно, понимаю и буду это иметь в виду.
– Это всё?
– Да.
– Ну, тогда я вас больше не задерживаю.
Мужчина улыбнулся.
– Благодарю, за то, что не задерживаете. До свидания.
– До свидания.
Он вышел из кабинета, а Милана медленно подошла к окну и отодвинула занавеску.
Мужчины покидали её двор все вместе, но она смотрела вслед только одному из них. Дерзкому и самоуверенному садовнику. Она с интересом рассматривала его фигуру сквозь лёгкую куртку, наброшенную на его плечи, поверх вязаного чёрного свитера с отворотом, оценивая крепость его плеч, высокий рост, сильные и крепкие руки.
Внезапно он обернулся и Милана, словно опомнившись, резко присела, скрывшись за подоконником.
Она чувствовала себя идиоткой. С какой стати она пряталась в своём собственном доме, да ещё от какого-то садовника, которого сама же наняла на работу и могла уволить в два счёта. Мысленно отругала саму себя, и медленно поднявшись на ноги, обнаружила, что двор был уже пуст и пикап отъехал от дома.
Милана присела за стол и попыталась начать работать, но мысли о книге не складывались в предложения, после общения с самоуверенным Реутовым. Она немного побродила по дому и, взглянув на часы, вспомнила, что скоро должна приехать на первое занятие её ученица. Она вернулась в свою спальню и, достав из шкафа необходимые учебники и нотные тетради, отправилась в гостиную.
Ровно в три часа на территорию дома въехала дорогая машина премиум-класса. Огромный внедорожник цвета металлик остановился у лестницы. Высокий мужчина в строгом чёрном зимнем пальто вышел из дверей водительского места и, открыв задние двери, помог выйти на улицу Лизе.
Милана уже встречала их на пороге дома. Она накинула на плечи шерстяную шаль, и слегка поёживаясь от холода, поджидала пока её гости, наконец, зайдут в дом.
– Здравствуйте, Милана.
Лиза с улыбкой подошла к девушке и когда та склонилась, поцеловала её в щёку.
– Привет, солнышко. Проходи. Раздевайся и иди в гостиную. Элеонора Сергеевна проводит тебя.
Она показала рукой в сторону домработницы, которая стояла у лестницы и с интересом смотрела на новоприбывших гостей.
– Ты кушать не хочешь?
Милана снова обратилась к девочке.
– Нет, я обедала дома. Спасибо большое.
– Ну, хорошо, беги, располагайся возле инструмента. Я подойду через несколько минут.
Лиза улыбнулась и, вложив руку в ладонь домработницы, пошла вместе с нею в гостиную.
Милана медленно подходила к стоявшему перед нею мужчине.
– Здравствуйте, – поздоровался с ней Павловский, понимая, что, наконец, подошла очередь для разговора с ним.
– Здравствуйте. Наконец-то я с вами встретилась.
Она внимательно смотрела на мужчину.
– Со мной?
– Да, с вами.
– А вы ничего не путаете?
– Я путаю? Вовсе нет.
– Послушайте, Милана… простите как ваше отчество?
– Святославовна.
– Милана Святославовна, я хотел только поговорить с вами об обучении Лизы и о том, сколько мы вам будем платить за ваши уроки. Уверяю, нас устроит любая сумма.
Она внимательно смотрела в его лицо и подходила ближе.
– Простите, как вас зовут?
– Сергей Андреевич.
– Так вот, Сергей Андреевич, я уже говорила вашей дочери, что я не собираюсь брать с неё ни копейки за это обучение. Учить вашу дочь для меня будет огромным удовольствием. А вот с вами, я очень хотела поговорить по душам.
– Послушайте, вы ошибаетесь я не…
Милана прервала его.
– Я знаю наперёд, что вы мне сейчас скажете. Вы бизнесмен. У вас куча дел и на дочь не хватает времени. Мне это всё так знакомо. Сама живу с деловым человеком. Так вот, моё мнение, что вы тратите свою жизнь впустую, если отдаёте столько внимания своей работе, а не дочери. Вы упускаете драгоценное время её взросления. Вы ничего ей не объясняете, и вы…
Сергей прервал её.
– Подождите, я вам должен всё объяснить, я не её…
Но она снова прервала его.
– Вы бы могли не перебивать меня. Во-первых, это неприлично, по отношению ко мне, как к женщине, а во-вторых, дослушайте меня до конца. Вчера с вашей дочерью, чуть не случилась беда, а вы стоите и пытаетесь мне что-то объяснять и оправдываться. Так вот, моё личное мнение, что вы плохой отец! Девочка растёт без матери, а вы её лишаете ещё и ценной любви отца. Она у вас такая чудесная и умная девочка.
Сергей, словно ошарашенный смотрел на Ольховскую и больше не произносил ни слова.
– Ну что вы молчите?
Он внимательно посмотрел на неё.
– А что вы хотите от меня услышать? Слова раскаяния?
– Ну не знаю. Хотя бы ваше видение всей этой ситуации. Ведь дочка наверняка вам рассказала о том, что вчера случилось в магазине? Или вы… до сих пор ничего не знаете?
– Видите ли, я знаю, но, наверное, не всё.
– Тогда я думаю, вам просто необходимо поговорить со своей дочерью. Она очень уязвима перед жизненными трудностями и обстоятельствами. Я думаю ей многое нужно объяснить, о том, как всё устроено в нашей взрослой жизни.
– Постараюсь, осмыслить всё, о чём вы мне только что сказали, и обещаю поговорить с дочерью. Это всё?
– Пока всё.
– Простите меня, но я хотел ещё узнать, когда вы закончите занятия, чтобы я смог забрать Лизу.
– Через два часа мы закончим занятия.
– Хорошо, я заеду через два часа.
Сергей медленно направился на выход из дома.
– Постойте. Скажите, а что случилось с мамой Лизы?
Сергей обернулся и внимательно посмотрел на Ольховскую.
– Внезапная смерть. Остановка сердца.
– Она болела?
– Не совсем.
– Я только хотела…
– Милана Святославовна, я бы не хотел говорить о смерти матери Лизы.
– Простите.
– Я приеду через два часа и буду ждать Лизу в машине. Так что прощаюсь с вами сразу. До свидания!
– До свидания!
Сергей направился на выход, а Милана провожала его долгим взглядом. И только когда дверь за ним закрылась, она развернулась и направилась в гостиную.
Павловский шёл по дорожке к своей машине и нервно подрагивающими пальцами набирал номер Романова. И когда друг, наконец, ответил, Сергей сразу перешёл на повышенный тон.
– Слушай, Романов, я сейчас столько всего выслушал от твоей драгоценной Ольховской. Что у меня до сих пор кожа на лице горит, словно она надавала мне пощёчин.
– Почему? Что случилось?
– Что случилось? Да, она приняла меня за тебя. И такого мне наговорила.
Романов громко рассмеялся.
– Да, я и забыл. Она обещала поговорить со мной жёстко при встрече.
– Ну, я очень этому рад! Только я здесь при чём?
– Ну, мог бы ей так и сказать, что ты всего лишь крёстный отец Лизы.
– Что ты говоришь? Как я сам об этом не догадался. Да, она мне и слова не дала сказать. Кричала так, что у меня уши закладывало. Чувствовал себя так, будто со своей женой выясняю отношения.
Романов продолжал смеяться.
– Смейся, смейся. Я посмотрю, что будет с тобой. Когда она будет это всё выговаривать тебе.
– А зачем теперь я? Она же знает теперь тебя, как отца Лизы. Так что…
– Что ты хочешь этим сказать? Что я буду и дальше играть твою роль? Нет, Романов, я на это не подписывался. И даже не проси меня. Я сыт по горло этой скандалисткой и не собираюсь каждый раз выслушивать от неё морали.
– Серёж, ну я же тебе обещал, что это будет только сегодня. Потом Лизу будет возить охранник.
– Это меня только и радует. Вот так выручи друга, а потом и не рад будешь.
– Да, ладно хватит тебе ворчать. Не мог заставить женщину замолчать?
– Слушай Романов, заканчивай эти игры. Со своими отцовскими и личными проблемами разбирайся сам. И особенно, что касается твоей Ольховской, а я не собираюсь…
– А как же твои обязательства, как крёстного?
– Вот только не надо меня шантажировать. Я делаю всё, что мне положено, как крестному, но от обязанностей настоящего отца, уволь. У меня своих дома двое и каждый день со Светкой тоже прения по поводу их правильного воспитания. А уж выслушивать претензии от твоей нервной дамочки, я и вовсе не собираюсь. Запомни это!
– Ладно, Серёж успокойся, прошу тебя. Спасибо тебе за помощь. Обещаю, что больше тебе не придётся её выслушивать. Я всё улажу.
– Надеюсь. Ладно, Паша, я поехал домой. Отдохну немного, заберу Лизу, завезу её домой и сразу уезжаю в Москву. Думаю, появлюсь только через неделю. Ну а там видно будет, как лаборатория сработает. Обо всём сообщу дополнительно.
