Текст книги "Не трогай меня (СИ)"
Автор книги: Elian Roy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 35 страниц)
– Да…
– Чья ты? – спрашивает, нависая над Сэ И и поднимая ее подбородок двумя пальцами. Мужские руки гладят юное тело девушки. Сэ И не боится. Уже нет. Ей приятно. – Ответь… – шепчет, мягко касаясь губами чувствительной шеи.
– Твоя… – отвечает Сэ И, выгибаясь под парнем и робко издавая полустоны.
Сэ И чувствует. Ей не кажется это неправильным. Ей нравится чувствовать его руки на себе, нравится быть под ним, ей нравится это чувство защищенности и принадлежности.
– Скажи это еще раз… – пламя загорается в глазах Чонгука. Как давно он ждал этих слов, этих стонов.
– Только твоя… Чонгук, – вновь шепчет, откидывая голову, чувствуя, его сильные руки на своей груди.
– Наконец-то ты не робеешь. Детка, – скрытый восторг отражается в словах парня. Он накрывает девушку своим телом, зарываясь носом в волосы, так приятно и соблазнительно пахнущие персиком. – Когда мы наедине, ты не должна стесняться. В нашей постели нет места стеснению. Есть только я и ты. Твое тело, Сэ И, черт возьми, я с ума схожу… – дыхание сбивается. Чонгук, наконец, целует Сэ И, глубоко целует, обхватывая руками бедра девушки. Она стонет, и Чонгуку кажется, что он умрет, если не услышит эту сладостную мелодию еще раз.
– Чонгук…
– Еще раз, Сэ И. Простони мое имя еще раз. – Чонгук целует глубоко, страстно и долго, потому что скучал по ней и так долго ждал этого. И Сэ И стонет негромко, совсем тихо, отвечая на поцелуй, прижимая к себе парня еще ближе.
Чонгук медленно развязывает узел халата Сэ И, распахивая сам халат. Сердце замирает. Чонгук чувствует. Ему кажется, что он, подобно чертовому девственнику, готов прийти к разрядке из-за одного вида обнаженного тела. Парень медленно раздвигает ноги Сэ И и устраивается между ними, отправляя в дальний полет свою футболку. Сэ И уже без всякой застенчивости рассматривает торс Чонгука, робко касаясь его своими ладонями.
– Сэ И, черное белье на тебе – удар мне ниже пояса… – рычит Чонгук, откидывая ненужный халат и оставляя девушку только в нижнем белье. – Черт, а, может, ну ее, эту брачную ночь? Ты чувствуешь, как я хочу тебя? – громко дышит, шепча прямо на ухо девушке и прижмаясь к ней, дабы дать почувствовать свое дикое возбуждение.
– Я…
– Ты чувствуешь это?. – шепчет парень с придыханием. – Что предлагаешь мне с этим делать? – прижимается как можно ближе, сдерживая собственные стоны. – Мое тело уже забыло женскую ласку, детка… Неужели, ты будешь мучить меня до конца? Я же твой мужчина?
– Да, мой… – отвечает Сэ И, напрягаясь всем телом.
Ее дыхание сбито, в голове каша из собственных мыслей. Она мотает головой, словно это сможет ей помочь как-то забыть противные слова всех незнакомых девушек. Ревность. Да, она уже ревновала его. И ревнует до сих пор. Сколько можно терпеть унижения? Сколько можно молчать?
«Я… я не скучная, – думает девушка, сжимая кулаки. – Я не хуже вас всех!»
– Что говорили тебе те, с кем я спал?
– Говорили, что я «ноль» в постели, говорили, что ты сбежишь от меня, потому что не привык спать с «бревном», – отвечает Сэ И, отворачиваясь. А Чонгук не прекращает гладить ее тело, не прекращает покрывать его поцелуями, не оставляя ни единый участок кожи без внимания.
– Что еще они говорили? – игриво спрашивает, сжимая рукой грудь, медленно массируя ее и осыпая ее поцелуями.
– Говорили, что я не смогу удержать тебя, потому что я неопытная…
– Неопытность для девушки в «этом деле» – честь, – подмечает парень, прижимаясь пахом к промежности девушки. – Я научу тебя, малышка моя, всему. Научу для себя, сделаю плохой девочкой, – хитро ухмыляется, поглаживая соблазнительные бедра. – Мы с тобой будем грешить, мно-о-о-ого грешить…
Чонгук, не переставая ухмыляться, меняется местами с Сэ И, обхватывая ее ягодицы, заставляя девушку несмело выгибаться. Сэ И не может избавиться от страха, от мурашек на коже. Она гладит ладонями крепкую грудь, заворожено наблюдая за тем, как Чонгук начинает тяжело дышать. Ей до безумия нравится прикасаться к нему. Сейчас она впервые за два года осознала, что робость лишала ее возможности дотронуться до мужского тела, такого привлекательного и красивого.
Безусловно, Чонгук просто наслаждается. Наслаждается каждым ее движением и стоном. Возбуждение достигает своего апогея, но он держится. В голове созрел план. И Чонгук с замиранием сердца наблюдает, как первый пункт «помечается» галочкой.
– Разве ты хуже них? – подливает масла в огонь возбужденный парень. – Что ты чувствовала все эти два года? Давай, выскажись, Сэ И… Скажи, что думаешь о них, что тебя раздражает…
Сэ И отчаянно борется с агрессией и гневом. Она не хочет позволить им взять над собой верх. Но все летит коту под хвост, когда Чонгук спрашивает: «Разве ты хуже них?»
– Я… – кровь в жилах закипает, ситуация выходит из-под контроля, к сожалению, – я не бревно! Да! Я неопытная! Зато я не ложилась под каждого встречного, не целовалась, с кем попало! Да, я робею до сих пор перед тобой. Ну, а кто не струсит?! Мне… мне надоело слушать этих лживых.! – выпаливает Сэ И, впиваясь ногтями в грудь парня, которому, кажется, совершенно плевать на боль, ведь он смотрит только на нее, смотрит, закусывая губу от восхищения. – Они все в прошлом, они не стоят моих нервов!
«Да, малышка, выпусти ноготки».
– Я ревную! Ревную тебя к каждой, но не показываю этого. Как тебя можно не ревновать?! – пыхтит девушка, а Чонгук медленно усаживает ее на свой пах.
– Докажи, что ты не хуже них. Ну же, детка. Выпусти демонов наружу, – притягивает к себе девушку, усмиряя ее пыл. – Покажи, как ревнуешь, покажи, как любишь… Ты ведь любишь? – нежно целует, накрывая ее рукой свой пах. – Погладь его, не бойся… – и она гладит, жмуря глаза. – Тигрица моя, – буквально рычит, закатывая глаза. – Я весь твой, детка… Покажи мне свою любовь.
Глава 47. Without any title
Чонгук
О, милая, как я ждал этого дня, этого вечера, этого момента. Будь же смелее, девочка моя, ведь я так давно этого ждал, ведь мы так давно не видели друг друга. Я соскучился…
Каждый твой вздох, каждый застенчивый взгляд, – я все это люблю. Скажи же мне, милая моя Сэ И, когда все это произошло со мной? Ответь, как я мог допустить это? Когда впустил тебя в свое сердце, милая? Когда же стал отказывать себе в удовольствии ради твоего удобства? Ты знаешь, я люблю тебя безумно, я люблю тебя всей своей душой, той душой, которая до тебя была черной. Если счастлива ты, то счастлив и я. Поначалу я боялся этого, боялся своих чувств. Мне хотелось высмеять самого себя, когда, вместо того, чтобы поехать развлекаться с друзьями, я следовал за тобой на своем автомобиле, чтобы убедиться в том, что ты благополучно добралась до дома.
Скажи мне, Сэ И, когда я начал любить тебя больше, чем себя? Может, в тот проклятый день, когда ты прижалась ко мне и попросила защиты? Может, тогда, когда увидел твои слезы? Возможно, милая. Тогда я дал себе слово, что сделаю так, чтобы слезы никогда не скатывались по румяным щекам, которые я так люблю целовать.
Но ты прости меня, прошу тебя, прости за то, что не сдержал свое слово. Прости за всю боль, которую ты испытала. Прости, я боюсь за тебя каждую минуту, не могу и не хочу отрывать своих глаз от тебя, потому что, к сожалению, любимая, я не белый и пушистый – есть люди, которые хотят мне навредить.
Иди же ко мне, я скучал по тебе очень сильно…
* * *
Кулаки сжимаются, вены на шее набухают…
Чонгук все так же лежит с откинутой головой и стонет, получая удовольствие. Сэ И не сводит глаз с парня и продолжает гладить половой орган через брюки, которые итак доставляют дискомфорт, сжимая в тиски возбуждение Чонгука.
– Сэ И, – шепчет Чонгук, направляя руку девушки к своей пряжке, – смелее…
Не дождавшись никаких действий со стороны Сэ И, Чонгук резко встает, подхватывая девушку под бедра. Чонгук напряжен, но он же и в предвкушении. Он смотрит на нее пытливо, пронзительно, целует страстно, глубоко, пошло причмокивая и сжимая округлые ягодицы руками. С чмоком они отстраняются друг от друга и смотрят друг другу в глаза, соприкоснувшись лбами.
– Сделай это, – не просит, но и не приказывает парень. – Хочу ощутить твои губы на своем члене… – страстно рычит, покрывая всю шею Сэ И поцелуями, плавно перетекающими в засосы. – Давай, вставай на коленки, милая…
* * *
Дом семьи Пак.
8:30 РM
– Вы только посмотрите на них, – смеется Ха Рин, поправляя одеяло на спящих людях.
Папочка и сыночек так мило спят вдвоем на супружеской кровати. Ха Рин обкладывает сторону младенца оградой, сделанной из твердых подушек и покрывал, чтобы малыш не упал с кровати. А за Чимина девушка не беспокоится, он уже привык спать с сыном, поэтому, возможно, на подсознательном уровне даже во сне понимает, что рядом лежит младенец, и старается много не шевелиться. А Ин Сон, их прелестный малыш, прижался к отцовскому боку и мило посапывает, пуская слюни на Чиминовскую футболку. Ха Рин напоследок чмокнув каждого в лоб, отправилась спать в соседнюю комнату, предупредив служанок о завтрашнем деле.
Стоять на коленях на твердом полу крайне неудобно, но Сэ И терпит, потому что голос ее мужчины подчиняет, дает понять, что не терпит капризов и отказов. Удивительно, но именно сейчас, стоя на коленях перед довольно улыбающимся Чонгуком, она понимает, что он никогда не был груб с ней, никогда не давил на нее, никогда не показывал своего недовольства. И даже сейчас он отнюдь не давит на нее, он лишь ждет и наблюдает, насколько далеко сможет она зайти. Но и Сэ И не хочет истерить, не хочет отказываться, не хочет сопротивляться. Она хочет подчиниться ему, и в голове чей-то совершенно незнакомый голос повторяет ей: «Сделай это, ты обязана подчиняться ему. Сделай это, порадуй его. Сделай это, так надо». Именно поэтому Сэ И лишь не сводит покорного взгляда с парня, который гладит ее по голове, словно дворняжку. Однако в этом жесте нет ничего унизительного – Чонгук просто успокаивает ее, словно говоря, что ничего неправильного и страшного не происходит сейчас. И Сэ И ему верит. Если бы не верила, то не стояла бы на коленях в нижнем белье и не смотрела бы снизу-вверх.
Чонгук невольно вспоминает всех девушек, которых точно так же ставил на колени перед собой, доказывая самому себе, что Сэ И – особенная, ей можно все, особенно стоять вот так перед ним. Она не просит глазами милости и наслаждения – она просит любви, ей не нужны деньги – ей нужна взаимная верность. Никогда прежде Чонгук не видел настоящей покорности, не той покорности, которая приходит на запах денег и роскоши, а той, действительно, настоящей, той, через которую говорят: «Я сделаю все, что ты хочешь, сделаю все, чтобы тебе было «хорошо», ведь я люблю тебя».
Вмиг эта затея взятия ее «на слабо» улетучивается, потому что Чонгук понимает, что ей никогда не было «слабо» в том самом смысле, под которым многие понимают это слово, что она просто не знает этого грязного мира и в какой-то степени боится. Да, она боится довериться.
– Ты мне веришь? – спрашивает Чонгук, поднимая девушку с колен и прижимая к себе, целует оголенное плечо рядом с лямкой бюстгалтера. – Сделаешь это ради меня? – спрашивает, заглядывая в глаза напротив, и получает неуверенный кивок. – Я знаю, что ты не знаешь, как это делается… Просто… доверься своим чувствам и делай то, что хочется делать при виде меня.
Еще один безмолвный кивок.
Интимную тишину прерывает внезапная трель мобильного телефона. Чонгук тихо ругается, закатывая глаза. Телефон, который Чон вытащил из кармана брюк, отправляется в короткий полет.
«Неважно. Сейчас ничего не имеет значения», – говорит себе Чонгук, вновь притягивая к себе девушку.
На часах десять часов вечера. Тэхену приходится оторваться от Джихи, чтобы ответить на входящий на ее телефон звонок. Парень, не сводя пристального взгляда с лежащей под ним девушки, отвечает на звонок. На экране написано: «incoming call He Son».
– Джихи? – отвечает Тэхен, отрываясь от девушки. – Она сейчас… м-м-м, – тянет Тэхен, вновь начиная двигаться в девушке медленно, тягуче, – немного занята. Ах, серьезный разговор?. – лукаво улыбаясь, Тэхен ставит телефон на громкую связь, тут же впиваясь своими губами в губы девушки. – Ну же, детка, ответь подруженьке.
Джихи выгибается, закрывает рот рукой, чтобы сдержать рвущиеся наружу стоны, потому что чертов Ким Тэхен мучает ее, постоянно меняя темп, входит глубоко, медленно, растягивая момент. Он ухмыляется – наслаждается податливостью любимой девушки, он стонет тихо и низко, временами издавая настоящие рыки. Продолжая мучить девушку, он сжимает ее грудь руками, массирует, оттягивая чувствительные соски.
Джихи ужасно стыдно перед подругой, ее жалостливый взгляд словно молит Тэхена прекратить это и отключить звонок, но все напрасно.
– Х-хе Сон, я-я… Ах! Боже… – выдавливает из себя Джихи, не ожидая резкого и глубокого толчка от Тэхена, который только и ждал, когда же она заговорит.
Удовлетворенный удачно выполненной шалостью, парень резко наваливается на Джихи, придавливая своим телом, и срывается на быстрый темп, прижимая руки девушки к кровати.
– А-а-а-а-а! – восклицает девушка, не сдерживая эмоций. Ее трясет, как и бедную кровать. – Тэхен!
– Прости, Хе Сон, мы как раз в начале воспитательного процесса, – хрипит парень и отключает телефон, возвращая все внимание к стонущей под ним девушке. – О, да… Ты произнесешь мое имя еще не раз, детка. Я вытрахаю из тебя всю дурь, Джихи… Готова к ночному секс-марафону? – томно шепчет на ухо сходящей с ума от наслаждения девушки. Джихи кивает головой, всхлипывая и закатывая глаза, вновь выгибаясь дугой из-за наплыва чувств. – Хорошая девочка, – говорит Тэхен и переворачивает пребывающую в эйфории Джихи на живот.
* * *
Сэ И
Он сказал довериться своим желаниям и не сдерживать их… Что же я хочу? Хочу потрогать пресс. У Чонгука безупречное тело. Почему в животе тянет, когда опускаю взгляд на проступающие вены на его руках?
Подхожу ближе, уже не стесняясь своей почти что наготы. Не знаю, что творится со мной… Я целую его шею, переходя на чувствительную ключицу, которая, судя по сбившемуся дыханию, является его слабым местом. Спускаюсь поцелуями чуть ниже, к груди, и пугаюсь тому, насколько резко и внезапно он сжал мои ягодицы.
– Мучительница, – выдыхает он, и я чувствую, как несильно он давит на мои плечи, заставляя опуститься на колени.
Мамочка, прости меня…
Стоя на коленях, выпрямляюсь и одариваю поцелуями его пресс… Какой рельеф, боже.
– Ниже, – хрипит Чонгук, и у меня внутри все переворачивается.
Нервно кусаю губы, смотря снизу-вверх на Чонгука. Как же страшно.
– Смотри, что ты сделала, – вновь хрипит Чонгук, ухмыляясь. А я боюсь посмотреть на его отставленную ширинку. – Ну же, давай. Помоги мне, детка…
И я все же смотрю на эту ширинку, ведь она прямо перед моим лицом. Чонгук берет мою руку и вновь начинает поглаживать свой эрегированный орган, закидывая голову назад. Набираюсь смелости и несмело расстегиваю ремень его черных брюк, слыша удовлетворенный стон. Не успеваю опомниться, как Чонгук сам, погладив меня по голове, спускает свои брюки и нижнее белье.
Мамочки…
Сглатываю слюну и в растерянности смотрю на парня.
– Чонгук, я, – хочу сказать, что не смогу, не готова, спросить, как «это» может уместиться во рту.
Чонгук прикладывает большой палец правой руки к моим губам, поглаживая и приоткрывая их, а второй придвигает меня к себе. Я так близко…
– Впечатляет, правда? – говорит Чонгук, уже двумя руками придвигая меня ближе к «нему». – Порадуй меня, Сэ И…
Киваю, как преданная собачка, и обхватываю половой член ладонью, тут же вздрагивая. Чонгуку нравится…
«Ему нравится», – вновь заело в голове.
Открываю рот и высовываю язык, чтобы лизнуть розовую головку. Закрываю глаза и обхватываю губами ее, медленно посасывая. Чувствую, как краснеют щеки.
«Горячая», – думаю, как только помещаю головку в свой рот.
– Да-а-а, – хмурит брови Чонгук. Чувствую его напряжение. Он помещает правую руку на мой затылок, чуть сжимая волосы. Ему нравится… – Вот так, малышка… Поиграй с ней язычком.
И я играю, не зная, куда деть глаза, ведь взгляд Чонгука убивает. Орган Чонгука большой, с выпирающими венами и розовой головкой, невероятно горячий. Расслабляю горло по совету Чонгука и, продолжая посасывать, двигаюсь дальше, чувствуя, как твердеет хватка на затылке.
– Глубже, Сэ И, – стонет Чонгук, а я схожу с ума от осознания того, что ему со мной хорошо. – Ах, соси хорошо, девочка моя… Соси…
Мне так тяжело, рвотный рефлекс дает о себе знать и слезятся глаза. А я ведь даже и половины не взяла.
Не хочу, чтобы он видел мои слезы, поэтому быстро смахиваю их, поглаживая одной рукой пресс любимого. Его стоны хриплые, низкие и томные. Я влюбилась в его стоны, хочу слышать их еще и еще. Поэтому убыстряю движения головой, помогая себе рукой, продолжаю ритмично двигать головой, не забывая про язык.
– Сэ И, – стонет он, запрокинув голову. – Господи, детка, да… Отсасывай, отсасывай дальше. Возьми глубже.
Несмотря на слезы, расслабляю горло, вбираю половину, чтобы порадовать Чонгука, подавляю рвотный рефлекс. Горло болит, и я мычу, когда Чонгук неосознанно подается бедрами вперед, заставляя меня заглотнуть еще больше.
«Не могу так больше».
* * *
Чонгук находился в прострации – параллельной вселенной. Ее мягкие губы, ее шустрый, хоть и неумелый язычок сводили его с ума, а когда парень решался опустить глаза вниз, чтобы лицезреть свою девушку, стоящую на коленях и делающую ему то самое «приятно», о котором он подумывал уже давно, мозг настойчиво машет платочком и стоны сами вырываются из груди. Было настолько «хорошо», что Чонгук немного забылся. И только тогда, когда Сэ И схватилась за его руку на своем затылке, Чонгук опомнился.
Жадно вдыхая в себя воздух и хватаясь за горло, девушка пытается откашляться, чувствуя, как сводит горло.
– Прости, – виновато шепчет Чонгук, опускаясь на колени рядом с девушкой. – Я забылся, прости… – берет ее лицо в руки, пытаясь подавить возбуждение. – Если не можешь, то…
– Все нормально, – прерывает Сэ И Чонгука, собираясь с духом. Бюстгалтер отправляется в полет в неизвестном направлении. Девушка уверенно встает с колен и ведет за собой парня, усаживая его на кровать. Чонгук завороженно следит за своей девушкой и чувствует, как твердеет «дружок» еще сильнее. – Я хочу довести дело до конца… Хочу, чтобы тебе было «хорошо».
Чонгук продолжает следить за Сэ И: она встает между его ног, жмется ближе, касается обнаженной грудью бедер и вновь спускается поцелуями к тому месту, которое беспокоит парня. Сэ И не разрывает зрительный контакт, снимая боксеры и брюки Чонгука полностью. Женские пальчики вновь очерчивают крепкий пресс, спускаясь к половому члену и обхватывая его кольцом. Чонгук резко запрокидывает голову и не сдерживает низкого стона, когда губы любимой вновь обхватывают головку, вычерчивая непонятные, но такие крышесносящие узоры языком. Каждый сантиметр погружения в горячий рот девушки приносил парню удовольствие. Услышав стоны, Сэ И стала смелее и настойчивее.
– Че-е-е-ерт, твои губы… Милая, не останавливайся…
Девушка вновь ускорила ритмичные движения головой, помогая себе рукой. Горло не переставало сопротивляться напору и проникновению инородного тела, но желание Сэ И угодить Чонгуку, сделать ему приятно никак не уступало, поэтому девушка, расслабив горло, взяла чуть больше половины, тут же отстранившись, чтобы перевести дыхание.
– Ох, детка, твой ротик превосходен, – прорычал Чонгук, неожиданно притянув к себе Сэ И. – Я не могу терпеть, детка… Мой член хочет в твой горяченький ротик. Ну же, пососи еще немного… – Сэ И послушно целует головку полового органа и вновь вбирает в рот чуть больше половины, под давлением руки парня ускоряя движения ртом.
Но внезапно зрачки девушки расширились, а сама она в растерянности подняла взгляд на Чонгука, который продолжал придерживать ее затылок, второй рукой поглаживая оголенную грудь. Сэ И никогда бы не подумала, что «это» дело окажется таким сложным на самом деле. Член в ее рту начал пульсировать, увеличиваясь и принося еще больший дискомфорт больному горлу.
– Твою мать, – выругался Чонгук, не выдержав и несильно насадив голову девушки, начал изливаться прямо в ее рот. – Помни, что я люблю тебя… Ах…
Часто моргая веками, чтобы согнать накатившие слезы, Сэ И покорно ждала, чувствуя, как наполняется ее рот.
– Ты выглядишь просто потрясающе с моим членом во рту, милая, – совершенно не стесняясь, говорит Чонгук и вытаскивает свой орган изо рта девушки. Она смотрит на него, безмолвно спрашивая, что делать дальше. – Ты любишь меня? – спросил парень и получил робкий кивок. – Глотай…
– Вот где ее носит? – злится девушка, прибираясь в комнате подруги. – Ух, ничего себе… Косметика паутиной заросла. Что-то тут нечисто…
Уже второй день На Ен пребывает в гостях у своей подруги. За это время девушка успела осмотреть весь дом вдоль и поперек, порыться в вещах подруги, стащить мяч и выйти поиграть во двор. На Ен откровенно скучала. В полете она представляла себе долгожданную встречу с подругой и хороший отдых в стране, которую давно хотела посетить.
Мать Сэ И пользовалась моментом, расспрашивая девушку о том, что происходит на Родине, на кого девушка собирается поступать, как поживают ее родители. На вопросы о своем будущем девушка отвечала уклончиво, ведь считала эту тему больной для себя и родителей.
Будучи человеком творческим, На Ен на самом деле стремилась к саморазвитию и духовному просвещению, но часто отмахивалась от вопросов людей. Конечно, девушка хотела стать кем-то значимым в этой жизни, но настойчивость ее родителей и их «непрошибаемость» всегда останавливали ее, подливая масла в огонь сомнения, тревоги и страха. «А вдруг не получится? Это сложно. Да кому я там нужна?» Как и во многих семьях современного мира, родители девушки уже давно сделали выбор за нее. А ей пришлось лишь смириться с тем, что для нее выбрали. Часто девушка размышляла ночью, представляла свою «веселую» студенческую жизнь в обнимку с уголовным кодексом, кодексом административных наказаний и прочих и понимала, что это, действительно, не ее. Да, быть осведомленной в этой сфере На Ен, может, и хотела, но не более. «Я убью всю молодость на это», – часто приходила к такому выводу девушка. Любые попытки заговорить о творческой карьере пресекались, заканчиваясь, даже не начавшись. Фырканья, закатывание глаз и слова… Слова родителей: «Но это не прокормит тебя и твою семью! Перестань думать о всякой ерунде… Этим ты не заработаешь!» Но и На Ен не хотела подолгу препираться с родителями, так как воспитание и совесть не позволяли нагрубить людям, которые дали тебе жизнь.
Как часто у нас спрашивают: «Кем ты хочешь стать?» Неважно, сколько нам лет: пять или пятнадцать, десять или двадцать. Этот вопрос звучит всегда. В детстве мы просто называем профессию тех людей, на которых хотим быть похожими, или ту профессию, которую навязывают нам родители. Чем старше мы становимся, тем нам труднее ответить на этот довольно распространенный вопрос. Хочется закричать на весь мир о том, что ты, черт возьми, не можешь даже определиться с выбором одежды, что ты не помнишь, что было вчера, а все вокруг требуют от тебя выбора – чем ты будешь заниматься всю жизнь. Артист – тебя ждет неудача, врач – ты слишком глуп и ленив, модель – ты лицом не вышла… Обществу всегда что-то не нравится, а ты продолжаешь метаться, сомневаться, расстраиваться.
«Я ничего не знаю, не понимаю, не хочу, – На Ен мотала головой, лежа на своей кровати. – Я просто хочу делать то, что делает меня счастливой. Я просто хочу быть счастливой».
Не хватило храбрости, не хватило силы духа, чтобы сделать первый шаг на пути к своей мечте. На Ен будет просто подчиняться родителям, чтобы не расстраивать их.
Все тело находилось в оцепенении. Сэ И не могла и пальцем пошевельнуть. Ничего не понимающий и потерянный взгляд направлен в пол.
«Что я только что сделала», – думает девушка, совершенно не заботясь о том, что все еще стоит на коленях.
Восстановив дыхание, Чонгук поднялся, застегнув брюки, и поднял девушку с колен. Вместе с Сэ И на руках, он покинул балкон и направился в спальную комнату.
– На сегодня более чем достаточно, – сказал Чонгук, укрыв одеялом девушку. – Спи.
И когда он уйдет, Сэ И заплачет. Заплачет потому, что уловила нотку безразличия в голосе парня. Перед тем, как заснуть, Сэ И перебирала многие версии у себя в голове, много думала, вытирая слезы.
«Ему не понравилось?» «Я не справилась?» «Он не доволен».
Почти под утро, часа в три, Чонгук закончит перебирать бумаги по работе и ляжет спать. Парень повернет спящую девушку к себе лицом и увидит немного опухшее лицо и покусанные губы, вздохнет и улыбнется ей, уберет волосы с лица, поцелует в лоб, прижмет ее к себе поближе и прошепчет тихое «Спасибо», а затем заснет сам, вдыхая любимый аромат волос лежащей рядом девушки.
А ранним утром он покинет постель, сходит в душ и отправится в офис, напоследок погладив «спящее чудо» по голове. И Сэ И на минуту открыв глаза и не обнаружив рядом Чонгука, обиженно укутается в теплое одеяло и вновь заснет в слезах, не узнав и не вспомнив, как крепко он ее обнимал, прижимая к себе теснее и теснее ночью.
– Господин Чон, Вы сегодня в заметно хорошем расположении духа. Что же послужило тому причиной? – спрашивает блондинка, находящаяся на испытательном сроке.
– День отличный, – даже не посмотрев на девушку, ответил Чонгук, отвернувшись к окну и облокотившись на спинку кожаного кресла. – Я пораньше уеду сегодня.
– Как скажете…
Вернувшись домой, Чонгук застал Сэ И спящей на кровати в той позе, в которой она была, когда он уходил. Но это не говорит о том, что она проспала весь день. Сэ И вставала, чтобы прибраться, сходить в душ, привести себя в порядок и приготовить хоть какой-нибудь ужин для Чонгука, который, она была уверена, приедет домой поздно из-за работы.
Черный шелковый халат немного задрался, явив стройные ноги спящей девушки. Сэ И спала неспокойно, хмуря брови во сне. Чонгук медленно подошел к кровати, сняв синий пиджак, и наклонился к девушке. Она поежилась во сне, руками шаря по кровати в поисках одеяла, успешно скинутого с кровати ею самой около часа назад. Вместо одеяла Чонгук накрыл Сэ И собой, поцеловав в шею. Мужские руки накрыли соблазнительные женские бедра, а затем ловко и быстро развязали халат, медленно раскрывая его. У Чонгука сперло дыхание, когда он увидел красное белье на девушке. Сэ И будто специально надела это белье, чтобы подразнить Чонгука. Но на самом деле у нее и в мыслях не было такого – оно было единственным бельем, которое она нашла в огромном шкафу.
– Чертовка, – прорычал парень, ослабляя галстук. – Подразнить меня решила…
Одеяла нигде нет, но почему-то стало теплее. Сэ И просыпается из-за того, что чувствует прикосновения к своему телу. Возбуждает. И девушка не может понять, что ее так возбуждает. Она открывает глаза и первое, что попадается ее взгляду, – язык Чонгука, так смело выводящий круги вокруг ее соска. Сэ И сразу же краснеет и дает парню понять, что она уже не спит.
– Чонгук… – кусает губы девушка и не может отвести глаз от парня. – Ты… зачем…
– Молчи, – шепчет парень, придавливая Сэ И своим весом. – Красное белье на тебе действует на меня так же, как и красный платок на быка. Сама напросилась…
Мужские руки уверенно гладят женское тело, вырывая тихие и такие стыдливые для Сэ И стоны. Чонгук целует Сэ И, чуть сжимая грудь, а затем совершенно неожиданно для нее начинает поглаживать то место, до которого ему очень хотелось дотронуться уже очень давно.
– Тише, – парень смотрит в глаза девушке, усмиряя взглядом. – Ничего не будет. Расслабься… Мы просто пошалим, хорошо?
– Чонгук… ах, – не сводя глаз с Чонгука, Сэ И выгибается, закрывая себе рот рукой.
Чонгуку это совершенно не нравится, поэтому он снимает с себя галстук и, не обращая внимания на слова девушки, привязывает руки Сэ И к кровати.
– Я хочу слышать тебя, ясно? – строго говорит Чонгук. – Не смей сдерживаться в постели со мной…
Спустя минуту на шее появляется болезненный засос, на который Чонгук никак не может наглядеться. Еще через минуту красное кружевное белье отправляется на пол, а ноги Сэ И раздвигаются с помощью Чонгука, который начинает покрывать нежными и успокаивающими поцелуями внутреннюю сторону бедер, время от времени поднимая довольный и хитрый взгляд на выгибающуюся девушку. Сэ И очень стыдно, так неловко, ведь Чонгук смотрит так внимательно, разглядывает… От безысходности хочется заплакать, ведь она догадывалась, что это когда-нибудь случится, но не думала, что будет жутко стыдно оказаться перед Чонгуком совершенно «открытой», а «это» будет прямо перед его лицом. Но, кажется, вся эта ситуация смущала только Сэ И потому, как Чонгук до жути был доволен всем, что происходит.
– Пожалуйста, Чонгук, не надо… не там, – шепчет девушка.
Чонгук успокаивающе гладит и целует плоский животик, спускаясь все ниже и ниже. Сэ И вздрагивает, когда чувствует губы парня там, где им совсем не место, и пытается свести ноги, смотря в потолок.
– Сладкая, – хрипит парень, сжимая женские бедра. – Моя девочка такая вкусная…
Ненависть к самой себе сводит с ума Сэ И. Это все так неправильно, но почему же тогда приятные волны окутывают все тело, которое уже совсем не слушается хозяйку, произвольно выгибаясь и прося больше мужской ласки…
Туман застилает глаза, руки немеют, живот сводит судорогой болезненной, но в то же время приятной, с губ безостановочно срываются стоны, заставляя парня увеличить напор и сильнее сжать бедра Сэ И. Чонгук наслаждается процессом, слушая с упоением стоны девушки, на глазах которой уже видны слезы. Сэ И сама не понимает, почему плачет. Сумасшествие, полное сумасшествие. Ей стыдно, ей хорошо, ей жарко…
– Готова? – дьявольская улыбка украшает лицо Чонгука, когда он поднимает голову и смотрит в глаза Сэ И, демонстративно облизываясь.
– Что такое, Чонгук? Что это…
– Наслаждайся.
– Этот засранец снова не отвечает на звонки, – возмущается Господин Чон-старший, выходя из компании. – На звонки не отвечает, с работы пораньше ушел… Вот оставляй его потом одного. Совсем от рук отбился.
Отец Чонгука, двумя часами ранее прилетевший в страну, спешил к сыну, чтобы повидать его, но его не оказалось на месте. Уже завтра состоится важное мероприятие, на которое приглашены и стар и млад, как говорится, поэтому нужно распланировать все до малейшей детали.
– Тэхен? Да, здравствуй. Да, это я. Чонгук там не с тобой? Оболтус отлынивает от работы… Нет, даже на звонки не отвечает. Распустился совсем. Ну, прости. Отцу передавай от меня «привет». – Сидя на заднем сидении автомобиля, отец Чонгука размышлял над тем, где может быть его сын. – Может, дома?
