Текст книги "Не трогай меня (СИ)"
Автор книги: Elian Roy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)
Глава 35. «Я люблю тебя, малышка»
– Наивная девка, думаешь, сможешь избежать этого? Скоро ты сама будешь молить нас остановиться!
Красивый стеклянный столик забит стопками бумаг, яркие лучи солнца пронизывают всю комнату, освещая ее, приоткрытое окно впускает утреннюю свежесть. Полное умиротворение, покой и легкость.
Звонок, нарушающий идеальную тишину, и недовольный полустон парня, выбирающегося из-под теплого одеяла.
– Good morning, Mr. Jeon. I’m calling from the reception.
– Yes. What do you want? It’s so early.
– Oh, I’m terribly sorry, but… yesterday you’re asked me to wake you up in the morning at 06:30 am, Mr. Jeon.
– Okay. Thanks…*
Лениво открывая глаза, парень откидывает руку на вторую половину кровати и переворачивается на левый бок. Огонек радости и задора, что отражался в глазах Чонгука, тут же погас, когда левая рука опустилась на холодную простынь. Улыбка исчезла с лица, и парень разочарованно выдохнул, грустно поглядывая на вторую половину кровати.
«Без тебя утро не кажется таким добрым, каким его назвала девушка с ресепшена», – подумал парень, вновь закрыв глаза.
– Я и забыл, что я в Париже, Сэ И. Надеюсь, ты хорошо спала, потому что я – нет. Привык к тебе, к твоим утренним поцелуям и объятиям, – уставший взор глаз направлен в потолок, а уста так и шепчут заветное имя.
Таким, кроме близких, Чонгука еще никто не видел. Никто не видел этого сонного взгляда, милой детской улыбки и растрепанных волос. Сейчас парень был собой, но всего лишь через какой-то жалкий час он предстанет пред своими подчиненными в привычном образе: очередной, идеально выглаженный костюм, уложенные волосы, холодный, равнодушный взгляд, от которого у многих девушек бежали мурашки по коже и живот скручивал приятный спазм, и пугающая полуулыбка.
– Хен, ты уже здесь, – обрадовался Чонгук, завидев Тэхена, сидящего на одном из многочисленных кресел.
– Почти всю ночь не спал, – сонно произнес Тэхен, потирая виски. – Не могу спать один. Привык уже.
– Не поверишь, – устало вздохнул Чонгук, опускаясь на рядом стоящее кресло. – Опускаю руку на вторую половину кровати, а там – пусто.
– Джин-хен и Намджун-хен недавно прилетели, так что они опоздают, – Тэхен опустил голову на стол, закрывая глаза.
Чонгук последовал примеру Тэхена. Минутное удовлетворенное сопение двоих невыспавшихся людей было прервано звонкими голосами, постепенно заполняющими конференц-зал. Коллеги Тэхена и Чонгука что-то возбужденно обсуждали, жестикулируя. Как только Чонгук и Тэхен поднялись со своих мест, все замолчали.
Все взоры были направлены на двоих молодых людей. Чонгук окинул всех строгим взглядом, как бы намекая на дисциплину, тишину и внимание.
Время шло. Бизнесмены один за другим рассказывали о своих успехах, доходах и расходах, привлекая внимание сидящих напротив акционеров. Маркетологи внимательно слушали выступающих и записывали то, что необходимо было записать. Чонгук с Тэхеном молча выслушивали распинающихся перед ними людей и лишь иногда перекидывались парой слов.
Чонгук распустил маркетологов, малых акционеров и некоторых выступающих, чьи выступления его удовлетворили.
– Старайся, Джу Хек, старайся… – начал Чонгук, когда конференц-зал был освобожден от посторонних лиц. – То, что ты рассказал нам сегодня, совершенно не соответствует тому, что есть на самом деле. Тэхен-хен следит за операциями твоей компании. Откровенно говоря, ты медленно, но верно приближаешься к огромной яме под названием «банкротство». Мне не нужны люди, тянущие меня и моих друзей вниз.
– Н-но… пожалуйста, не лишай меня своей поддержки. Что тебе еще нужно? Я ведь итак согнулся под вашим гнетом… – жалостливо ответил парень.
– Ты от страха и манеры свои растерял?! – стукнул по столу Тэхен. – Ты, верно, забыл, что твоя компания дочерняя. Она появилась благодаря мне и акциям моих друзей.
– Что, девка не дала, Чонгук? – один из акционеров вклинился в разговор. – Вы чего такие злые сегодня?
– Ты не слышал, что ли?! – усмехнувшись, говоря на ломанном корейском, выпрямился акционер европейской внешности. – У самого Чон Чонгука появилась девушка. Ни куртизанка-фаворитка, ни девушка легкого поведения, а просто девушка в прямом смысле этого слова.
Чонгук медленно прикрыл глаза, мысленно стукнув себя по лбу ладонью.
– У Тэхена тоже! – выкрикнул кто-то.
– Заткнитесь! – в унисон громко крикнули Чонгук и Тэхен, догадываясь о том, какие вопросы последуют далее.
– Вы на работу пришли! Если хотите языком почесать, валите на рынок и трепитесь, как сварливые бабы! – рявкнул Чонгук, окинув всех присутствующих яростным взглядом.
Тэхен победно улыбнулся, когда в помещении наступила тишина. Спокойны были все, кроме Джу Хека, который стоял и придумывал аргументы в свою защиту.
– А ты, Сон Джу Хек, если не справишься в этот раз, больше шанса не получишь. Я отзову свои акции, и Тэхен-хен подогнет тебя под себя окончательно. Я все сказал. Ты свободен.
Акционеры были правы. Чонгук и Тэхен были не в духе. Обычно они более снисходительны к своим подопечным.
– Ну, мы все? – поднялся Тэхен. – Я по делам – мне нужно купить подарок одной даме, – прошептал парень на ухо Чонгуку. – Скажешь, когда NAP Group сломаются. Они все равно не смогут отказаться от нашего предложения, – усмехнулся Тэхен прежде, чем покинуть помещение.
– Все свободны, – объявил Чонгук, встав со своего кресла. – Ваши секретари осведомят вас о следующих сборах.
«Вернуться в номер и уткнуться носом в подушку, – мечтал парень. – Надоедает, однако, слушать, кивать или же мотать головой, как болванчик, временами кому-то протягивать руку помощи, а кого-то увольнять».
– Постой, Чонгук!
– Что? – Чонгук уже открывал дверь и готов был покинуть помещение, как его остановил голос коллеги. Выругавшись себе под нос, он отозвался, явно не желая скрывать свою раздражительность: – У меня дела. Поторопись.
– У меня сегодня день рождения.
– Я знаю, Джеймс. Я, кажется, уже поздравлял тебя сегодня, – возмущенно подняв одну бровь, Чонгук сжал в руках дипломат. – Тебе мало моего подарка?
– Нет, что ты, – замялся парень, – я всего лишь, – Джеймс поднялся с места, – хотел пригласить вас в клуб, чтобы отпраздновать эту дату. Все за мой счет. Обещаю, будет весело.
«Празднуй в одиночестве, ушлепок», – подумал Чонгук.
– Как банально… – сказал Чонгук, вздохнув. – Ты ж ведь не баба, чтоб обижаться, если я не явлюсь?
– Я просто хотел посидеть дружной компанией и отметить как следует, – ответил парень.
– Не ломайся ты, Чон, – присоединились к разговору остальные.
– Не каждый день мы так собираемся.
– Снимем стресс – расслабимся, повеселимся. В общем, отдохнем от вечных контрактов, переговоров, рейтингов, товаров и прочего…
У порога дома, как и в последние 2 месяца, на земеле лежит конверт.
– Снова Ты?!
Хлопнув дверью, девушка направилась на кухню.
– Она так и сидит в гостиной? – спросила Сэ И. – Я заснула на столе.
– Да, сидит в одном положении и трясется. Поесть поела, но слова не проронила и положения не поменяла, – ответила Джихи, зевнув. – Пока я наблюдала за ней, уснула на кресле.
– Родители приходят рано утром, так что нам надо успеть собраться в школу, но ее здесь одну оставлять нельзя – родители не так поймут. Что делать?
– У нас есть еще одна квартира. Она пустует. Она может пока пожить там, – предложила Джихи. – Не думаю, что эта девушка способна на кражу или еще что-то… Но ее замкнутость и ее поведение меня пугают.
– Отличная идея. Заглянем к ней после школы. Может, тогда она придет в себя.
* * *
Сэ И
Мы думали, что незнакомка будет сопротивляться, но нет. После того, как мы спокойно объяснили ей ситуацию, она просто повиновалась. Она понимала то, что мы ей говорили, но не отвечала, устремив свой взгляд в одну точку даже тогда, когда мы вместе расположились на заднем сидении автомобиля.
– Мы заглянем к тебе после школы, – сказала я. – Тебе ничего здесь не грозит. Ты в безопасности.
– Кто… он? – неожиданно для нас с Джихи незнакомка, наконец, заговорила, когда мы уже собирались покинуть квартиру.
– Ч-что? Ты о ком? – в унисон спросили мы, удивленно на нее воззрившись. Переглянувшись друг с другом, мы обе пожали плечами и хотели переспросить, но незнакомка несколько странно «скривилась» и шмыгнула в гостиную.
«Что это с ней?» – подумала я.
– Мы уже опаздываем, – напомнила Джихи, и мы направились к лифту.
– Ко Сэ И, – обратился ко мне учитель, я резко подняла голову и оторвалась от решения задачи, – скоро в нашей школе будет конференция учащихся. Школьники со всех престижных школ Южной Кореи съедутся сюда. Ты как лучшая ученица школы должна будешь встретить гостей и подготовить презентацию, которую впоследствии будешь защищать на этой же конференции перед всей школой.
– Я… – замялась я, но когда до меня дошло, я просто: – я?! Я?! Как это я?!
Уроки пролетели быстро. У меня из головы не выходили слова, сказанные учителем математики. Нет, конечно, это большая честь… Однако я думаю, нести такую большую ответственность за столь важное мероприятие я еще не готова.
После школы я направилась прямиком домой. С Джихи мы договорились навестить общую «знакомую» через два с половиной часа, потому что Джихи нужно заехать на работу к отцу. Как только я переступила порог дома, сразу же услышала громкое и пронзительное:
– Ко Сэ И-И-И-И-И-И!
– Где пожар?! Что горит?! Кто умер?! – влетела я на кухню.
– Что за мужчины в костюмах?! Я даже в магазин не могу съездить с отцом – они не выпускают нас из дома! Мы целый час доказывали им, что мы твои родители и что это наш дом! Сэ И, объясни мне, что все это значит! Тебя разыскивает ФБР? Ты что-то натворила?!
– Мы будто на карантине, – усмехнулся отец, присев за стол.
Я посмотрела сначала на маму, которая ждала от меня объяснений, а потом на отца, который в это время жевал яблоко, и заливисто рассмеялась.
– Чонгук улетел в Париж в командировку и приставил ко мне охрану. Он сказал, что ему так будет спокойнее, – успокоила я родителей. – Эти мужчины лишь выполняют свою работу.
– Я так и знал, – хлопнул в ладоши отец, подмигнув. – Хороший зятек.
– Па-а-а-апа, – протянула я. – Рано еще так говорить…
* * *
– Намджун-хен, Джин-хен, рад вас видеть, – улыбнулся Чонгук, увидев своих хенов у входа в элитный клуб Парижа. – Долго же вы летели.
– Это все Юнги-хен и Хосок-хен, – ответил Намджун. – Их не поймешь.
– У Джеймса день рождения и он не придумал ничего лучше клуба? – издевательски произнес Джин, завидев виновника торжества.
Красные кожаные диваны, приглушенный свет, компания молодых успешных парней, большое кол-во опустошенных бутылок дорогого виски и вина. Разговоры на чистоту из-за большого количества алкоголя в крови заставили парней раскрепоститься и убрать подальше, в тайные полочки своей души, страх и неловкость.
– Чон. ик… гук, – внезапно начал Джеймс, виновник торжества, – неужели у тебя действительно появилась девушка? Существует ли эта… любовь? – начал пьяную речь именинник.
– Да-а-а, – поддержал все тот же парень европейской внешности, отчаянно пытавшийся говорить на корейском. – Мне интересно, как она выглядит, ведь она пленила самого Чон Чонгука! – торжественно подняв палец вверх, сказал пьяный паренек.
– Трахается, наверное, лучше всех и сосет тоже, – вклинился в разговор парень в более адекватном состоянии.
«Вот придурки», – думал Чонгук, устало потирая виски.
– Э-э-эй, хорош, – Тэхен схватил Чонгука за руку, взглядом давая понять ему, что «парни-то пьяные и несут всякий бред».
– А я слыхал, что она девственница, – продолжил Джеймс, чем привлек внимание всех присутствующих.
– Зна-а-а-аем мы таких девственниц, – хором сказали парни. Чонгук сжал кулаки. – Три раза девственницы, может, дальше больше…
– Ищут богатого и ложатся под него, говоря: «Милый, а ты у меня первый», – сказал один.
– А если бросят их, попользовавшись, так они хоп! и снова девственницы! – продолжил второй, и все залились пьяным смехом.
– А сосет-то нормально, а, Чонгук? – подлил масла в огонь Джеймс, делая еще один глоток обжигающей горло жидкости.
– Понесла-а-а-ась… – прошептал Джин. – 1… 2… 3.
– Слушай сюда, ублюдок, – подорвался с места Чонгук, – тебе алкоголь мозги иссушил?! Я тебя спрашиваю! – терпение кончилось, ведь у каждого есть своя точка кипения: – Ты, да как ты смеешь, мразь, отзываться о моей девушке так? Я тебе яйца оторву и в рот засуну, гаденыш! – схватив именинника за горло, Чонгук отбросил того к стене. Джеймс болезненно застонал и поднялся, держась за спину.
– А отчего ж ты свою недотрогу-то не трахнул еще? А?! Или она и не девственница вовсе? Что, операция прошла неудачно?! – не унимался именинник.
– Ты покойник! – взревел Чонгук, в глазах которого вовсю плескалась ярость. Резко подлетев к пьяному имениннику, он ударил его кулаком в нос. Кажется, нос Чонгук ему сломал. – Ты меня за идиота держишь?! Я первым делом разузнал по своим связям, делала ли она гименопластику или нет! Нет ее! Нигде! Ни в одной больнице не была, ни у одного врача не числилась! – заявил Чонгук, окинув всех устрашающим взглядом. – Поняли, алкаши хреновы?! И вас, слизняки мелкие, моя личная жизнь интересовать не должна! Моя девушка лишь моя! Закройте свои пасти, если не хотите остаться ни с чем! Вы не достойны даже имени ее произносить, а уж увидеть – тем более! Ничтожества, я поувольняю вас всех!
– А мою сестру, значит, трахать можно, а?! – накинулся на Чонгука Джеймс.
Быстро среагировав на пьяные действия своего противника, Чонгук просто отошел в сторону, дав Джеймсу спокойно «поцеловаться» со стеной.
Усмехнувшись, Чонгук ответил:
– Твоя сестра сама прыгнула ко мне в постель и легла под меня, – спокойно ответил Чонгук. – Плохо ты сестру воспитывал, раз она у тебя шлюхой выросла! – парень подошел к Джеймсу и, оттянув волосы того назад, сказал: – Запомни: с этого дня ты безработный. Твои акции перейдут ко мне. Даже и не надейся на чью-либо помощь, слизняк, – шептал Чонгук на ухо имениннику, из носа которого шла кровь, злобно ухмыляясь. – Проваливайте все!
– Хватит с него, Чон, – сказал Тэхен.
– И ты проваливай, – обратился Чонгук к стриптизерше, которая весь вечер крутилась возле него, надеясь на хороший заработок. – Если думаешь, что вылитый на тебя целый флакон парфюма, яркий, вульгарный макияж и лифчик с пуш-апом меня возбудят, то ты глубоко ошибаешься. Ты слишком дешево выглядишь, – продолжал унижать девушку Чонгук, смерив ее презрительным взглядом.
– Ты превзошел себя! – хлопал в ладоши Намджун.
– Чонгук! – воскликнула Сэ И, ответив на звонок. – Что с голосом? Ты чем расстроен?
– Тебе показалось, милая. Это привычная усталость. Не переживай за меня, – ответил Чонгук, вытирая с рук чужую кровь. – Я уже направляюсь в номер.
– Не переутомляй себя! Я волнуюсь… – смущенно произнесла девушка.
– Я в порядке, – парень мягко улыбнулся. – Будь хорошей девочкой.
Воспользовавшись моментом, Сэ И рассказала Чонгуку все, что произошло с ней в последнее время. Подбодрив свою девушку, Чонгук пожелал ей спокойной ночи, не забыв сказать заветное:
– Я люблю тебя, малышка…
– Доброе утро, мистер Чон. Я звоню с ресепшена.
– Да. Что Вы хотели? Еще так рано.
– О, мне ужасно жаль, но. вчера Вы сами просили разбудить Вас в 06:30 утра, мистер Чон.
– Хорошо. Спасибо. *
Глава 36. «Всякая любовь – великое счастье»
«Всякая любовь – великое счастье, даже если она не разделена».
И. А. Бунин.
«Стоит закрыть глаза, и я вижу ту же комнату, ту же кровать и те же наручники… Я переживаю все заново, я не могу так. Я не хочу так».
– Мне колокол на голову упал?. – прошептала девушка, еле открыв глаза. – Где я?
Попытка пошевелить своими конечностями не увенчалась успехом. Едва Ха Рин пошевелила ногами, как ее тело пронзила резкая боль. Конечности онемели, жгучая боль сосредотачивалась в том месте, которому изрядно досталось прошлой ночью, в том месте, которое еще вчера было никем не тронутым…
Может, Вы посчитаете это соплями или «розовыми снами», но Ха Рин всегда мечтала о любви взаимной, невинной и счастливой. Несмотря на все невзгоды, девушка верила в людей, верила в себя и свои цели.
«Самым сокровенным» считала Ха Рин свою невинность, как бы странно это не звучало. Полюбить, выйти замуж, отдать невинность тому, кто этого достоен, и родить ребенка, впоследствии живя счастливо. Но мечты девушки вмиг рассыпались, сломались, как карточный домик, превратились в пыль и были унесены ветром. Один вечер… всего один вечер изменил все.
Ха Рин сломалась – ее сломали. Беда пришла оттуда, откуда ее совсем не ждали, даже не предполагали ждать. Вечная насмешка жизни – предательство близких тебе людей.
* * *
Ха Рин
Повернула голову влево, а потом – вправо. Капельница, бинты, аппараты, издающие совсем не приятные звуки. Мне не хватает поддержки. Отца нет и матери – тоже. А так хочется поплакать в мамину жилетку, жалуясь на несправедливую жизнь.
Пока я лежала и рассматривала потолок, в мою голову лезло огромное количество мыслей. «Почему стыдно мне?»
«Почему он так поступил со мной? Почему этот мир так несправедлив?»
* * *
Завидев своего друга, спящего у двери, Хосок похлопал его по щекам, чтобы тот проснулся.
«Снова плакал всю ночь», – пронеслось в голове у Хосока.
Выдохнув, Юнги направился к лечащему врачу Ха Рин, чтобы выведать информацию.
– Чимин! – уже прикрикнул Хосок. – Спящая красавица, вставай!
– Я уже не сплю…
– Кому ты врешь? – невесело усмехнулся Хосок. – Ты и не спал всю ночь. Притворяться у тебя хорошо получается.
– Я не мог заснуть. Я не имею на это права…
Юнги вернулся так же быстро, как и ушел. Оказывается, Ха Рин еще никто не навещал. Врач посчитал нужным дать ей больше времени на сон.
Двумя часами позже:
– Не шевелитесь, – произнес врач, осматривая пациентку.
В палате находилось всего три человека: врач, Ха Рин и дежурная медсестра, готовившаяся делать утренние инъекции. Ха Рин молчала, просто молчала и смотрела на врача, выискивая поддержку в его глазах. Девушка до сих пор ждет того, чтобы ее кто-нибудь ущипнул, разбудил, сказал, что все это шутка, злой розыгрыш или сон.
– Вам пришлось несладко, Ким Ха Рин. Жить будете, но гематомы будут заживать долго, а половые органы еще дольше. Вы…
Но не успел врач продолжить свою речь, как его перебила Ха Рин, зрачки глаз которой вмиг расширились от страха:
– Ч-что Вы имеет в виду? – сглотнула девушка, замечая дрожь во всем теле.
– Дефлорация не прошла должным образом, к тому же партнер Ваш имеет «богатое достоинство». Ну, знаете, юная леди, – хирург запнулся, – когда что-то большое без подготовки яростно суют во что-то очень узкое и маленькое…
Но врач не продолжил. Слезы заблестели в уголках глаз юной девушки.
– Не стоит беспокоиться. Все позади, мы обо всем позаботились…
– Но… как же счет за лечение? – неуверенно произнесла Ха Рин, уже зная ответ.
– Все уже оплачено.
«Так я и думала», – пронеслось в голове Ха Рин.
Не прошло и пяти минут, как в палату после ухода врача вошли Юнги и Хосок. Постояв у двери некоторое время, парни откашлялись и подошли к больничной кровати. Глаза девушка были пустыми, взгляд направлен куда-то вдаль, за окно. Ха Рин и не заметила присутствия Хосока и Юнги, уйдя глубоко в себя.
– Ха Рин… – нарушил тишину Юнги.
Девушка медленно повернула голову, встречаясь взглядами с Юнги. Глаза вновь увлажнились, и слеза одна за другой начали скатываться по щекам девушки.
– Нам очень жаль, – взяв ее за руку, сказал Хосок, привлекая к себе внимание. – Мы все знаем.
– Мы приехали вчера утром и обнаружили тебя и его…
– Позор, – прошептала девушка, закрыв глаза и вновь поворачивая голову. – Вы не должны были узнать… Юнги…
– М? – отозвался Юнги.
– Обещайте… – начала девушка в то время, как Хосок уставился на покрасневшую шею девушки, на которой виднелись следы рук и зубов. Кто-то слишком долго сдерживался, – что никто не узнает об этом… Никто не должен узнать. Я не хочу, чтобы кто-то знал.
– Никто не узнает, Ха Рин. Мы тебе обещаем, – в унисон ответили парни и поспешили выйти из палаты.
Стук в дверь… Девушка отчаянно надеется на то, что это врач пришел сказать что-то еще, или медсестра забыла сделать еще один укол, но нет…
«Нет, только не ты… Нет», – думает девушка, сжимая кулаки и злясь на себя, на свою немощность.
Чимин переводит дыхание, берет себя в руки и открывает дверь. Медленные неуверенные шаги раздаются по всей палате. Ха Рин до последнего надеется, что это кто угодно, но не он. Надежды рушатся, когда она слышит знакомый и уже такой ненавистный ей голос, от которого по всему телу пробегается табун мурашек:
– Ха Рин…
Кулаки разжимаются от страха, знакомый голос заставляет девушку вздрогнуть и закрыть глаза, окунаясь в события минувшей ночи. Ха Рин боится его, ужасно сильно боится.
– Нет! – сразу же выкрикивая, Ха Рин пытается подняться, чтобы выставить перед собой руки в знак протеста, но не может и руками пошевелить. Девушка еле поднимает голову, и Чимин видит в любимых глазах слезы.
«Она боится меня», – подумал Чимин, резко отступив на шаг назад и становясь окна.
– Не подходи ко мне! Нет, не надо, я прошу тебя… – плачет девушка.
Ха Рин кажется, будто ее руки вновь в оковах, будто этот голос вновь шепчет на ухо мерзкие вещи, будто чужие руки вновь забираются туда, куда им забираться не следует… Истерика достигает своего апогея.
Ха Рин осознает, каково это – находиться наедине со своим насильником.
– Пожалуйста, успокойся, – шепчет Чимин.
Парень искренне беспокоится за состояние девушки. Он видит. Теперь он видит все, что сделал. Следы удушья, многочисленные багровые засосы на шее, ссадины и синяки на руках. Главное – слезы в глазах девушки, той девушки, которую он смог полюбить. Именно поэтому Чимин ненавидит себя и желает самому себе смерти. Как жить, зная, что причиной горьких слез любимой являешься ты сам?
– Пожалуйста, уйди… Уйди, я прошу тебя… Тебе мало было? Неужели, ты хочешь еще?! – истерит девушка.
Секунда и Ха Рин, пересиливая себя, слезает с кровати, держась за спину и опуская ноги на пол. Она встает.
– Ха Рин! – беспокоится парень, обеспокоенно глядя на девушку. – Ты еще слаба!
Девушка дрожит от его криков. Именно так звучал его голос совсем недавно, именно так он недавно говорил ей о том, как же ему «хорошо».
Ноги не удерживают Ха Рин, отчего та тут же падает на пол, хватаясь за живот. Между ног сильно печет, вызывая ноющую боль. Чимин резко подрывается к ней, чтобы помочь ей встать, но та от страха ползет назад, роняя слезы. Губы дрожат, через силу, через боль девушка ползет к стулу, стоящему недалеко от кровати.
– Не подходи! – заикается девушка, глотая слезы. – Стой на месте! Я ударю тебя стулом! Не подходи ко мне…
– Ха Рин, – прошептал парень и поджал губы от стыда.
Чимин отходит назад, становясь за белую ширму. Меньше всего ему сейчас хочется, чтобы она видела его лица, меньше всего ему хочется, чтобы она его боялась.
– Пожалуйста, встань с пола… Я… не подойду к тебе, я больше не причиню тебе вреда… Пожалуйста, м…
Кто он для нее после этого? Только насильник – человек, причинивший ей уйму боли и унижения. Именно поэтому парень замолкает на полуслове, затыкая свои желания далеко, туда, где никто не увидит и не узнает их.
А ведь ему так хочется назвать её «любимой»…
Ха Рин медленно садится на стул, игнорируя боль, и, как зашуганный котенок, впивается испуганным взглядом в тень человека, стоящего за белой ширмой.
– Послушай меня, – начинает Чимин, но не продолжает, так как его перебивает набравшаяся смелости Ха Рин.
– Я верила тебе… – начинает Ха Рин. – С самого первого дня нашего знакомства уважала тебя, восхищалась тобой и боялась даже дотронуться до тебя, считая себя не достойной даже невинного прикосновения, даже взгляда на тебя. Ты был так добр – помог мне, девушке без рода, без племени. Я думала, это сказка, – плакала девушка, произнося слова сквозь слезы. – Богат, умен, воспитан, добр, красив… Ты был моим идеалом, пока не вонзил мне нож в спину.
– Ха Рин, п-пожалуйста…
– В тот вечер я лежала и умоляла тебя не делать этого – я унижалась. Я лежала под тобой и плакала. Наручники натерли кожу до крови, ты сжимал мое тело так, что я подумала, что еще чуть-чуть, и я точно сломаюсь… Я не хотела быть той, кого ты утром прогоняешь, той, что получает ласку ночью, а утром – деньги и презрительный взгляд…
– Прекрати, ты…
– Может, ты просто решил забрать долг? – горько усмехнулась девушка, опустив взгляд. – «Не отдашь деньги – отплатишь натурой…», так?
– Перестань! – не выдержал парень, сжав кулаки.
Вся смелость вмиг пропала, и Ха Рин напряженно сжала больничную пижаму, наблюдая за дальнейшими действиями.
– Ты была везде: дома, на работе, в школе, в клубе. Ни одна девушка не привлекала меня с тех пор, как я познакомился с тобой. Я мучался, не спал ночами, думал о тебе… Я зажимал очередную девушку в углу, хватал ее за волосы, вымещая на ней всю злость, сжимал ее талию до боли, злясь на себя, трахал до потери пульса, пытаясь забыться, расслабиться… Но этого хватало ненадолго, – ударив по стене кулаком, Чимин продолжил: – Стоило мне подумать о тебе, как я тут же возбуждался. Однажды я попробовал это, хоть и считал это полным безумием… Знаешь, я решил проверить… Секс с той девушкой был просто восхитительным, – сказал Чимин, ничуть не постеснявшись.
– Зачем ты мне все рассказываешь?!
– Это был не просто бесчувственный секс,… это было занятие любовью. Девушка стонала от одних моих поцелуев, я целовал ее так, как никогда не целовал, – той ночью я любил ее. Я не трахал ее – я любил ее, Ха Рин. Я любил ее той ночью, сходил с ума. Самовнушение – сильная штука.
– Мне противно слушать это! – возмутилась девушка, дернувшись и вновь упав на пол. – Тебе не стыдно все это говорить мне?!
– Да как же ты не понимаешь… – прошептал парень, продолжив уже более уверенно: – Я любил ее той ночью! Той ночью я впервые за последние три месяца получил полное удовлетворение! А знаешь почему?. Потому что все это время мои глаза были закрыты, все то время, проведенное с ней, я представлял тебя и был счастлив… Только так я спасался, таким образом я старался не навредить тебе… Ведь меньше всего мне хочется видеть слезы в твоих прекрасных глазах, знать, что ты меня боишься…
Чимин сделал минутную паузу, проведя рукой по черным волосам, и продолжил:
– В тот вечер, Ха Рин, я не знаю, что на меня нашло – меня словно подменили. Не помню, что было вечером, не помню, как мы с тобой встретились – ничего не помню. Я ненавижу себя за то, что причинил тебе боль – забрал то, чего не заслуживал. Пожалуйста, Ха Рин, не думай о себе так. Ты прекрасный цветок, который я осквернил. Я не буду просить прощения, потому что не заслуживаю его.
Чимин вышел из-за ширмы, и только тогда Ха Рин заметила в глазах его слезы. Он плачет. Дойдя до двери и не взглянув на девушку, Чимин остановился:
– Я все оплатил. Квартира в центре Сеула ваша. Ты будешь там жить вместе с братишкой. Не глупи и прими мою помощь. Это меньшее, что я могу для тебя сделать. Пожалуйста, не заставляй меня ненавидеть себя еще больше… – Чимин открыл дверь.
Почему Ха Рин посмотрела на него? Почему она не может оторвать своего взгляда от него? Почему не хочет его отпускать?
– Забудь меня, Ха Рин. Лучше забудь меня, сотри из памяти, чем храни такие воспоминания, – произнес Чимин и улыбнулся. – Я желаю тебе счастья. Еще…
Чимин замолчал. Парень стоял и думал, говорить ли ей то, что мучает его? Признаться ли, избавится от тяжелого груза на душе?
– Я исчезну из твоей жизни. Ты никогда больше меня не увидишь, я уеду далеко… Но я обязан тебе это сказать, – сказал Чимин и поднял взгляд на девушку, стыдясь себя. – Ты лучшее, что было в моей жизни, ты подарила мне много нового. Мое счастье – твоя улыбка. Я никогда не жалел о том, что помог тебе. Я благодарен тебе, Ким Ха Рин.
Ха Рин не понимала того, что говорил парень. Удивленно воззрившись на Чимина, девушка ждала продолжения его речи.
«Я никогда не пожалею о том, что полюбил тебя. Ты не разделяешь моих чувств, но я все равно счастлив».
– Прощай, моя первая любовь Ким Ха Рин…
Дверь за парнем закрылась, и в палате воцарилась тишина.
