Текст книги "Тринадцатый день (СИ)"

Автор книги: Элеонора Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Ян и Антонио сплавали в пещеру и вынесли оттуда сундучок с небольшим запасом золота для жизни и работы на первых порах. Тем более, что необходимо было в порту обновить корабль, дать ему новое имя и получить лицензию, показав себя клану капитанов судов. Для этого нужны деньги и рекомендации. И то и другое уже было в каюте нового капитана. Ян был слегка растерян свалившимся на него неожиданным грузом ответственности и новой для него практически неизвестной работы. Но рассчитывал на опыт своей, еще пока малочисленной команды и свой характер, упорный в достижении цели и знания, что принес в этот мир. Недаром учился в самом престижном заведении на экономическом факультете. Теперь надо эти знания соотнести с современным миром и начинать приживаться в нем. И, конечно, искать сестру. Душа не переставала надеяться на встречу с ней, никак не хотела думать, что та утонула. Они все же близнецы и поэтому сердце подсказывало, что она жива и мало того, что они почти рядом. Надо только выйти на берег и ознакомиться с новым миром, куда их занесла судьба и как можно отсюда выбраться.

А пока Ян занимался своими капитанскими обязанностями, судно Антонио вышло из лагуны и поплыло в Эспаньолу или Испанию с грузом на продажу. Договорились встретиться в известном портовом трактире через пять дней. К этому времени Ян должен все оформить, и если возникнут трудности, дождаться его, и он поможет, имея хороший вес в клане капитанов.

На следующий день из лагуны вышел другой корабль и направился курсом на Итэлию.

Шли долго. Ветер и удача сопутствовали небольшой команде, и судно шло ходко. Уже к вечеру появились первые признаки штиля, паруса обвисли, корабль замедлил ход. Легли в дрейф.

– Как долго будет такая погода? – Обратился к шкиперу Ян, когда рассматривал окрестности морского пространства.

– Всегда по-разному, мой капитан. – Ответил тот, слегка покачивая в руках штурвал, дабы не сбиваться с курса, следуя за течением моря.

–А сейчас, как думаешь? – Присел на тумбу Ян.

– Сейчас надо подождать вечера и посмотреть на небо. Если будет закат красным, жди к ночи ветер.

Ян кивнул и задумался, глядя на заходящее солнце. Он усмехнулся, вспоминая слова шкипера.

– Сколько же времени надо еще пройти, чтобы появились те чуткие приборы, что укажут погоду, опишут морские и ветряные потоки в той или иной точке океанов и морей. А сейчас они идут по прихоти течений и опыту и интуиции старого рулевого.

Ян вздохнул.

– Шел бы ты, капитан, отдыхать. – Усмехнулся на его вздохи шкипер. – Пока здесь я и сам смогу поработать штурвалом. Разбужу, если что.

Ян кивнул и, сложив подзорную трубу, сошел в свою каюту.

Его разбудил Верзила.

– Вставайте, капитан, там у нас кое-что впереди и вам надо это увидеть.

Ян подскочил и вылетел из каюты вслед за моряком. Поднялся на мостик. Было уже темно и ветрено. Паруса еще не подняли, но судно колыхалось на волнах достаточно высоко. Шкипер подал ему трубу.

– Посмотрите туда, мой капитан, – и кивнул в сторону, – Там что-то горит и чует моя душа, что пылает разграбленный чей-то корабль. Что будем делать?

Ян вгляделся вдаль и увидел пылающий факел, вместо судна.

–Там могут быть люди? – Обратился к шкиперу.

– Могут. – Кивнул тот. – Хотя, если это были пираты, то вряд ли кого оставили в живых. Они не оставляют свидетелей. Но мы можем подойти ближе. Может быть, кто и спасся.

Ян кивнул, и матросы, расправив паруса, двинулись в сторону уже едва горевшего корабля. Подошли на два кабельтовых и увидели мусор на воде, мертвые тела и сгоревший остов купеческой фелюги. Спустили лодку, в которую спустились Ян и Верзила. Ян стоял на носу, держал в руке фонарь и указывал направление сидящему на веслах матросу.

– Эй! – Кричал он. – Есть кто живой? Откликнись?

Но пока не было ни одного человеческого голоса, только звуки рушившихся частей палубы и шипение огня, при соприкосновении с водой. И когда уже решили возвращаться, услышали слабый крик и стон. Он был рядом, почти у лодки. Проведя фонарем вдоль борта, Ян увидел мокрую черноволосую голову и седую рядом. Определенно, один поддерживал другого в воде. Подплыв ближе, Ян подхватил за рукав одного из них и с Верзилой, они втянули тело старика в сутане в лодку и потом помогли влезть и другому мужчине.

– Как вы? – Спросил Ян мужчину, когда тот открыл глаза. – Вы ранены?

– Да. – Еле слышно ответил. – Но посмотрите, что с падре, а со мной потом.

Ян повернул тело священника и приложил пальцы к его шее. Жилка билась.

– Он жив. – Кивнул он, глядя на мужчину. – А у вас где рана?

Но после слов Яна, тот откинул голову и затих. Ян приложил пальцы и к его шее. Там пульса не было.

– Греби быстрее к судну! – крикнул он Верзиле.

Тот бросился к веслам и принялся интенсивно работать веслами. Вскоре все были подняты на палубу. Проверив еще раз тело священника, Ян понял, что тот без сознания, но каких-то ран на теле не видно, а вот второй, тот который его спас, был мертв. Старика отнесли в каюту к Яну, и Верзила помог переодеть его, а второго спасенного, зашили в саван и приготовили к похоронам. Решили все это сделать к утру. В то же время встали на якорь, чтобы поискать при свете дня еще тех, кто возможно еще жив. Ян сидел рядом со шкипером, и они молчали, после обсуждения сложившихся дел. Они смотрели, как догорал корабль и все еще прислушивались, может быть кто-то еще сможет подать голос.

Но море не отдает свою страшную жатву.

Глава 18. А в это время в замке Оливии...

Камеристка Мария спустилась в винный подвал, чтобы подать к столу любимое вино графини. Туда же спустился и сэр Тоби. Подобравшись ближе, он прихватил женщину за бедра и прижал к себе. Мария вскрикнула и обернулась.

– Ах, это вы, сэр Тоби. И зачем так пугаете бедную девушку.

– Я тоже желаю немного вина.

– По-моему вам уже хватит. – Отвернулась от его лица и помахала рукой около своего, показывая, что ей неприятен этот запах. – Где же вы так уже приложились к бутылке? Ваша племянница опять будет вам выговаривать.

– Моя племянница корчит из себя праведницу и сама изводится и других изводит. Сколько можно горевать о брате? Я понимаю и даже сочувствую, он же был и моим племянником. Но жизнь не стоит на месте. И я пока живой и мне хочется жить, а не лить слезы.

– И поэтому вы частенько пропадаете в местном трактире?

– А чем он хуже замка? И можно сказать, что лучше.

– Чем же?

– Там не плачут и не скорбят, там пьют и веселятся с друзьями.

–Ага, веселятся. Уж не с этим же вашим другом…как его…Эгюйчиком, тьфу на него!

– А что ты к нему имеешь? Милый рыцарь, молод, богат и по уши влюблен в мою племянницу.

– Так это он поит вас, так, что вы еле приходите домой?

– Да, он. А что? У него три тысячи дукатов годового дохода и есть всегда деньги под рукой. И почему бы их не потратить на хорошего приятеля.

– А этот приятель, вероятно вы?

– Да, я. Вот захочу, так и приведу его сюда, помимо приказа племянницы никого не принимать. Он хочет ее увидеть хоть одним глазком и подарить свои стихи и любовь.

– Ах, сэр Тоби, как бы ему этот глазок не подбили случайно. Ведь графиня только снаружи нежна и хрупка, а внутри у нее стальной стержень и она умеет быть жесткой. К тому же ей не нравятся, что вы пьете неизвестно с кем.

– Но это же сам сэр Эндрю Эгюйчик! – Пошатнулся и привалился к груди Марии.

– Держитесь на ногах, сэр Тоби, вон как вас уже ведет, а вы все хотите еще бутылку.

– Так я хочу выпить за здоровье своей племянницы, и поэтому за это стоит поднять кружку.

Камеристка фыркнула и ушла в кухню, готовить закуски графине. А толстяк Тоби открыл затычку у одной из бочек и подставил под струю большую кружку. Потом присел за рядом стоящий стол и приник к выпивке.

– А ничего был этот мальчишка от герцога. И хорош собой и умен. Не чета глупому Эндрю, который и может, что выделывать кренделя ногами. Хотя чем кренделя ног Эгюйчика хуже кренделей слов Орсино?

Он отпил еще.

– И тот и другой ей неинтересен, а вот юный секретарь…Я видел ее взгляд… Вот за это и выпьем!

Глава 19. День девятый. Янина

В кухне у Джузеппе было весело. Сегодня обсуждали новый соус, который предложила Янина. Все поварята, обслуга, сам главповар и даже пришедший к ним Цезарио, пробовали блюдо под странным названием «салат Оливье» под этим соусом. Цезарио причмокивал и приговаривал, что такого никогда не ел, но предложил переназвать его, так как похоже на имя графини Оливии, а ей может это и не понравится. Джузеппе хохотал, похлопывая себя по ляжкам, а Янина объясняла, что ежели она так глупа, что может обидеться на это, так можно все объяснить, что не по ее честь так названо, а по маслу оливковому, на котором и приготавливается этот соус. Называется он «майонез», и в ее стране все очень его любят. Цезарио качал головой, Джузеппе смеялся, поварята просили добавки, а за дверью кухни стоял камердинер Курио и зло ухмылялся. Он знал, что расскажет герцогу, когда тот, как обычно по утрам, будет спрашивать его о местных новостях. Он не может простить этому мальцу, неизвестно откуда прибывшему, так быстро завоевавшему внимание хозяина.

– Не бывать этому! – Щерился он. – Я еще не потерял доверие герцога. А вот этот выскочка поплатится за все.

Так все и вышло. Одевая хозяина, он рассказал, в своем исполнении, то, что слушал, якобы случайно, в кухне, как секретарь смеялся над графиней и называл ее дурой.

Герцог взбеленился и приказал срочно вызвать Янину в кабинет. Курио с ехидством в голосе передал тому приказ и приложил к двери ухо, радуясь будущему гневу герцога.

Янина вошла в кабинет и увидела напряженную спину Орсино. Он смотрел в окно и барабанил пальцами по подоконнику.

– Я здесь, мой герцог. – Поклонилась она. – Вы звали меня?

– Звал! – Процедил тот сквозь зубы. – И попрошу тебя объяснить свой поступок.

– В чем я провинился? – Удивилась девушка.

– Ты еще смеешь удивляться? – Вскричал раздраженный герцог. – И что значат твои слова о графине, которыми ты хулил прекраснейшую из прекрасных? Я доверился тебе, как никому еще не доверял, я поселил тебя в своем сердце. И вот награда – за глаза ты назвал ее дурой! Да, как ты посмел?

Герцог приблизился к Янине и сжал кулаки. Она отшатнулась в испуге. Потом ее глаза наполнились слезами, которые она пыталась сдерживать, но одна предательски сползла по щеке. Герцог вскинул голову и презрительно сощурился.

– Ты слаб и мелок, и ты не выдержал испытания. Завтра получишь мой ответ. Сегодня я еще подумаю, чтобы не горячиться напрасно. Иди. Я не желаю тебя видеть.

И отвернулся. Янина поклонилась его спине.

– Слушаюсь, мой герцог.

И выскочила за дверь, едва не сбив с ног, отскочившего в сторону, Курио.

– Что? – Ехидно спросил тот. – Кончилась твоя песня. Не будешь лезть впереди меня. Знай свое место.

Янина всхлипнула и бросилась в свою комнату. Она упала на кровать и залилась слезами. Она не могла объясниться с ним, не могла сказать в свое оправдание, так как он просто не стал бы ее слушать. Завтра он ей откажет и тогда она больше его не увидит, не услышит никогда так близко. Его глаза, его голос, и весь он сам, уже просто вошел в ее сердце весь без остатка.

– Что делать? – Причитала она, бегая по спальне. – Что-то надо делать? Может быть, рассказать все и предстать девушкой. Нет, – отметала она этот вариант, – будет еще хуже, посчитает еще и шпионкой. Тогда надо идти к Цезарио и просить его заступиться за нее. Правильно! – Вздохнула она, и решительно толкнула входную дверь.

Архивиста она нашла в библиотеке. Он что-то рассматривал с интересом через большую лупу. Увидев Янину, замахал в приглашении рукой.

– А, Ян, проходи. Ты вовремя. Хочу показать тебе некоторые острова под твоим название Росси. Может это твоя родина. Вот смотри. – И он показал на графическую картинку, какого-то материка со множеством островов.

Его палец упирался в название, и Янина была удивлена. Там действительно было написано Россия. Девушка присела рядом и развернула огромный атлас.

– А как называется эта земля, Цезарио? – Указала на знакомые очертания Северной Америки.

– О! – Засмеялся архивист. – Это Америго. И его совсем недавно открыли. Лет пятьдесят назад. Какой-то испанец, путешественник. И назвал по своему имени Америго Вестпуччи.

Янина усмехнулась.

– Как во многом совпадают наши миры. – Думала она, разглядывая карту и читая названия больших островов. – Даже в названиях и именах.

– Спасибо тебе Цезарио, что помог мне в этом. Возможно, я и смогу воспользоваться этой картой и отправлюсь в далекое путешествие на этот остров.

– О! – Протянул старик, заглядывая в лицо девушки. – А почему заплаканы твои глаза, мальчик мой? Уж ли герцог обидел тебя чем-то?

– Да, вы правы, и угадали. – Отвернулась Янина и протерла глаза платком – Он по навету Курио, принял мои слова в кухне о названии салата, хулой по отношению к графине и сказал, что уволит меня за это.

– Вот! – Всплеснул в ладони Цезарио. – Я был прав, когда говорил об этом. Но как можно было не выслушать твоих объяснений? На него это не похоже. Он всегда сдержан со слугами, а уж без тебя и вовсе не мог прожить ни дня. Уже все заметили, но только камердинер был недоволен. Я говорил тебе, чтобы ты держался от него подальше. Ах, каналья! – Вскричал он, поднимаясь. – Все переиначил в свою пользу! Но я этого так не оставлю. Сейчас же пойду к герцогу и все ему объясню.

– Но, милый Цезарио, – встала и Янина, – может быть не надо сейчас. А то он подумает еще и то, что я жаловаться пришел. И будет еще хуже. Может быть завтра?

– Когда это завтра? – Вскричал он, захлопывая книгу. – Завтра будет уже поздно. Раз герцог сказал, что будет решать этот вопрос, то надо ему все объяснить. Тут вовсе нет твоей вины, это я начал и мне ответ держать.

Он отстранил руки Янины и решительным шагом направился в кабинет Орсино. Янина с надеждой и сомнением смотрела на уходящего старика. Он шел по коридору и размахивал руками, повторяя, как жалок и гадок шпионивший за парнем Курио.

Через полчаса открылась дверь, и девушка увидела улыбающееся и довольное лицо Цезарио.

– Иди, – махнул он рукой на дверь, – он зовет тебя. Я все рассказал и теперь все будет хорошо. Поспеши и будь смелее. Хватит прятаться и смущаться. А с Курио я сам поговорю. Я ему напомню кое-что и тот вряд ли еще раз напакостит тебе. У самого рыльце в пушку.

– Спасибо! – Бросилась к старику девушка. – Я так вам благодарен, так благодарен, что вы даже представить не можете.

– Ну, все! – Снял с себя ее руки. – Иди.

Янина почти бегом бросилась к любимому и остановилась перед дверью. Отдышавшись, взяла себя в руки и постучала.

– Да! – Услышала она любимый голос. – Входи, Ян.

Она вошла и поклонилась.

– Я должен извиниться перед тобой, мой мальчик. – Герцог подошел и взял ее за плечи. – Я был неправильно информирован и даже не захотел тебя выслушать. Ты прости меня. Простишь?

Он заглядывал в ее глаза, словно искал что-то, словно что-то ждал. Потом вдруг прижал к себе и прошептал.

– Иногда мне чудится в тебе что-то, что не могу себе объяснить, что-то другое, совсем мне не свойственное. И мне становится жарко, когда ты находишься рядом, мой мальчик.

Потом резко оттолкнул и отошел к окну, положив руки на раму. Так они стояли некоторое время. Они успокаивались. Герцог от вдруг нахлынувшего чувства тоски, а Янина от страха разоблачения.

– Иди, переоденься. – Услышала она его чуть хриплый голос. – Поедем кататься. Надо развеяться.

Янина вновь поклонилась.

– Как скажите, мой герцог,. – И вышла.

Она летела к себе в комнату, как на крыльях

–Всё-всё! – Бормотала она, стягивая свой бархатный камзол и надевая костюм для верховой езды. – Сегодня все обошлось. Я чуть было не сорвалась. Надо брать себя в руки.

Через час они ехали бок о бок, и Янина декламировала ему свои новые стихи, которые собиралась представить на суд графини. Он внимательно слушал и восхищался. А еще искоса наблюдал за ней и гнал от себя крамольные мысли.

– Думаю, вон на той поляне, мы можем остановиться. – Протянула рукой в сторону девушка, показывая на цветущий луг. Он спешился и помог слезть с коня. Подхватив за талию, поставил перед собой и опять вгляделся ей в глаза. Потом как-то странно вздохнул и отпустил.

– Привяжи коней вон к тому дереву. – Махнул он рукой, отворачиваясь от нее и, пройдя немного, рухнул лицом в траву.

Привязав коней, Янина присела рядом и взяла его за руку.

– Что случилось, мой герцог? – Сжала с нежностью его ладонь. – Как-будто вас что-то гложет, какая-то мысль, от которой вам становится невыносимо? И вы, иногда, так смотрите на меня. Неужели я не нравлюсь вам, и вы меня не хотите видеть?

– Как раз наоборот, – Орсино грубо выдернул свою руку, – очень нравишься, и мне это совсем не нравится.

– Я не понимаю, мой герцог?

– И хорошо, что не понимаешь, мой юный друг. – Тоскливо произнес он и отвернулся.

Янина пожала плечами, посидела немного, выжидая следующих его объяснений, и со вздохом встала. Она пошла по лугу, собирая букет. Рвала цветы, и сердце ее замирало от нежности к тому мужчине, который сейчас лежал там, в высокой траве и думал не о ней.

Но она была не права. Герцог как раз думал о ней, осторожно наблюдая за ее действиями, и в теле его рождалось желание, желание обладания этим юношей, от которого его бросало в жар и становилось страшно. Он знал о таких отношениях, но чтобы самому их испытывать, не предполагал никогда. Янина присела рядом с лежащим мужчиной и принялась плести венок из сорванных цветов. Он смотрел на ее узкие ладони и тонкие пальцы, что так ловко соединяли и скручивали растения. Потом перевел взгляд на ее сосредоточенное раскрасневшееся лицо, прикушенную белыми зубами губу, и так захотелось его поцеловать, что он не выдержал и повалил ее под себя. Склонился над лицом и увидел вдруг ее глаза. Они были испуганными. Со стоном он упал на спину, потом перевернулся и бросился бежать к лошадям. Вскочив на свою, ударил ее в бока, и она сорвалась с места. Янина тоже подскочила и с удивлением смотрела ему вслед. Она стояла растерянная и раздавленная.

– Он же явно хотел меня поцеловать? – Вздохнула она и села в траву, закрыв ладонями лицо. – Какая я дура! – Качалась из стороны в сторону. – Что он сейчас обо мне думает? И что думает о себе? Ужас!

И тут услышала стук копыт. На взмыленном коне сидел рассерженный герцог.

– Что сидишь, парень! – Крикнул он, сдерживая гарцующего под ним коня. – Пора в замок. За мной.

И ринулся по дороге, так и не обернувшись, не убедившись даже, едет ли она за ним.

Вечером после ужина, он не пригласил ее, как всегда, в каминный зал, ушел сам, приказав принести ему вина и никого не пускать.

Глава 20. День девятый. Ян

На корабле с утра была небольшая суматоха. Пропал старик, которого они вытащили вчера из воды. Его не нашел в своей каюте Ян, когда прошел туда, узнать о его здоровье. Постель была пуста, и Верзила уже обшарил все на корабле.

–Что будем делать, капитан? – Запыхавшись, спрашивал он, у растерянного парня.

Тот пожимал плечами. Он не мог себе даже представить, куда тот делся. И тут из кухни раздался восхищенный голос матроса. Они бросились туда и встали как вкопанные с отвисшими губами – старик был коком! Ах, какой запах издавали блюда, приготовленные им за это утреннее время! А они были так голодны, что готовы были есть даже сырое.

–Проходите сюда, молодые люди. – Махнул им рукой старик, в ночной рубахе, подпоясанный фартуком и на голове его торчал поварской колпак. – Я приготовил для вас самое мое любимое блюдо. Думаю, что и вам оно понравится.

Мужчины окружили кока и почти вырывали из его рук миски с варевом. В последнее время они были лишены такого необходимого человека на судне, и с нежностью смотрели, как старик ловко справляется с поварешкой, кастрюлями и ножами. Все так и горит у него под руками. После сытного и вкусного завтрака, Ян предложил ему остаться с ними на корабле и принять место кока. Он обещал хорошо платить. Но старичок, посмеиваясь, подкладывал ему добавки.

– Ну, так как? – Щурился Ян, поглаживая живот. – Соглашайся, старик. Не обижу.

– Но мне же много лет. – Смеялся тот, снимая поварские причиндалы.

– И что? – Удивился Ян. – Вон какой ты бодрый, даже после такого плаванья уже с утра встал еще раньше нас. И у тебя талант в этом деле. – И кивнул на кухонное помещение. – Да и качки, как я вижу, не боишься. Соглашайся.

– Нет, не могу. – Вздыхал тот, улыбаясь,. – Так как уже имею место и там меня ждут. А я вот тут у вас обитаю. – И обвел руками вокруг.

– И какое такое место лучше моего может быть, старик? – Обиделся Ян. – В твоем возрасте трудно уже работать. Наверняка и платят мало.

– Платят нормально, мне хватает. А место мое церковь и я епископ Иллирийкий. Прошу любить и жаловать.

Все сидевшие за столом на мгновение замерли, все еще не понимая случившегося, а потом Верзила рухнул перед ним на колени.

– Простите, ваше святейшество, мы не знали!

– Ничего, милый, ничего страшного. Я же не при облачении. Встань.

– Благословите, падре, и простите грехи мои! – Причитал он, двигаясь за ним на коленях.

– Бог простит, сын мой, встань. Это я должен вас благодарить, что спасли меня. А вот капитану не повезло. Да и его кораблю тоже. Я нанял его закупить кое-что для церкви, и отправился сам, так как в том испанском порту живет мой племянник и хотел его навестить. Его мать, моя сестра, умерла и просила не бросать его, следить за ним и советовать, как жить, и я поплыл по просьбе окрестить второго его сына. И вот попал в переделку. Не жалко груза, Бог с ним, жалко людей не за что пропавших. А пиратам Бог судья. Он все видит и всем «отпустит по делам его». А сейчас предлагаю проводить душу последнего матроса, что лежит там, у вас на палубе. Вы молодцы, что хороните его по-божески, не сбрасывая, как ненужную вещь с борта. Я уж и отпел его утром, осталось только отдать тело волнам.

Они так и сделали. Потом Ян сидел в каюте вместе с епископом и тот расспрашивал его, кто он и как такой молодой и уже капитан и что будет делать дальше.

Ян не стал рассказывать о том, кто он и как попал сюда, сказал, что корабль его также потопили, капитан Антонио подобрал и сделал своим названным сыном и вот даже отдал ему пиратский корабль. Сейчас идет в иллирийский порт, чтобы зарегистрироваться и набрать команду.

– Я рад, сын мой, что капитан Антонио сделал тебя своим сыном, значит было за что. И сам видел тебя в деле и понял твою душу. Хороший ты парень, таких мало и ученый, это тоже хорошо. Приходи ко мне в храм, где я служу, и я всегда буду рад тебе и за свое спасение помогу, чем смогу. И про сестру поспрашиваю наших прихожан. А про готовку, ты правильно заметил, что люблю это дело. Сам придумываю, спрашиваю разные рецепты, мне привозят их иногда капитаны, да и всем в Иллирии известен епископ Андрий по прозвищу «кулинар». Так что угощу при встрече чем-нибудь интересным. Да и сам, если что сможешь, покажи или запиши. Буду признателен. У меня много рецептов. Вот хочу книгу написать. Как ты думаешь, стоит ли этим заниматься? Нужна ли будет она нашим потомкам?

– О, да! – Засмеялся Ян. – Ёще как нужна. И ваша книга будет служить людям веками. Сменятся короли и герои, уйдут в небытие войны и сражения, останутся люди, которые всегда будут кушать.

– Как ты хорошо сказал! – Задумался старик. – Я хотел бы показать тебе свои записи, если интересно. И вообще просто поговорить с тобой обо всем. Хоть ты и молод, но есть в тебе какая-то взрослая мудрость.

Ян хмыкнул и задумался.

– Конечно мое время намного старше теперешнего, да и интернет добавляет множество различной информации. Хочешь-не хочешь, а будешь многое знать и о многом рассуждать.

На следующий день они бросали якорь в бухте Иллирийского порта.

Глава 21. День десятый. Янина

Янина постучалась в кабинет герцога. Она написала новые стихи, скорее вспомнила, и хотела ему предложить послушать. Но его не оказалось. Хмурый Курио подал ей запечатанный конверт.

– Приказ Герцога. – Сквозь зубы бросил он и вышел.

Янина быстро распечатала конверт и прочла просьбу его простить за вчерашнее и попробовать вновь пробиться к графине, не отказать ему о встрече с ней, по одному очень важному делу.

«Сиди, лежи, что хочешь делай, но добейся ее благосклонности, мальчик мой. Иначе мне будет очень плохо. Твой Орсино». – Заканчивалось его письмо.

Янина прижала к губам бумагу и тяжело вздохнула.

– Я клянусь тебе, мой дорогой, – шептала она, – что сделаю сегодня все, чтобы вновь увидеть тебя, хотя бы для того, чтобы сообщить, что эта зловредная девушка, не понимающая тебя, приняла, и ты был бы мной доволен. Хочу видеть твои счастливые глаза. А я? Я уйду в сторону, лишь бы ты был счастлив.

Она постояла немного, вздохнула и отправилась на конюшню. Через некоторое время она уже стучалась в ворота графини Оливии.

– Кто там опять стучит, Мария? – Спросила девушка, не отрываясь от выбора цветных ниток для вышивки покрывала, которое желала подарить местному храму, как и обещала епископу Андрию.

– Пойти самой или послать вашего дядюшку, госпожа?

– А он сегодня нормальный? – Вскинула она на нее глаза. – Не пьян?

– Что удивительно, госпожа, еще трезв и даже раздражен. Поэтому скоро отошьет любого ненужного просителя. Много их стало в последнее время.

– Ах, моя Мария! – Сжала она свои длинные пальцы. – Думаешь мне не хочется влюбиться. Очень даже. Но в кого?

– Если вы будите каждого, кто приходит к вашим воротам со словами любви выпроваживать вон, так и в кого же вы сможете влюбиться? Вот и сейчас опять тот самый паренек от герцога, тарабанит в двери. Все ищет к вам подход и не находит. Может, стоит попробовать, а?

Оливия молчала, обдумывая ее слова.

–Иди к сэру Тоби и придержи его. А то наговорит юноше много неприятных слов. И веди его сюда. Я кое-что придумала. – Она хитро улыбнулась, отбрасывая пряжу в корзинку.

– И что же, госпожа?

О, она знала эту ее улыбку! Как давно она не появлялась на ее милом личике!

– Позови этих моих служанок, что статью похожи со мной. Мы наденем на них мои платья и завесим лица мантильей. Если тот юный паж угадает меня, то я приму его.

– Я мигом, госпожа! – Засмеялась Мария, и прикусила губу в удовольствии прежней шутке.

– Опять будет много смеха и веселья, много музыки и балов! – Думала она, вспоминая прежнюю жизнь.

А в это время у ворот разразилась целая драма.

Тоби Белч пререкался с посланником герцога и судя по его красному взбудораженному лицу, терпел поражение.

– Если вы, господин Белч, меня не впустите, – кричал юноша, – то я тут буду ночевать и умру под вашими воротами, рассказывая всем, кто будет приходить о вашем жестоком сердце. И умру на ваших глазах!

Сэр Тоби уже закрыл ворота и устало присел на скамью, а стражник подавал ему кружку с водой. Тот хлебнул и тут же с отвращением выплюнул.

– Что ты мне подаешь, негодник! – Закричал он на съежившегося от страха парня.

– Воду, сэр Тоби.

– Мне не вода сейчас нужна, после этого юнца, а добрая кружка вина. Иди, попроси Марию, пусть нальет, иначе после разговора с ним мои нервы не выдерживают.

Страж побежал искать камеристку, но тут и сама Мария вышла во двор. Увидев сэра Тоби, бросилась к нему.

– Госпожа приказала впустить того посланника и привести его к ней в гостиную. И хватит тебе уже сидеть. Исполняй волю графини.

– Ах, Мария, я рад бы, да не могу подняться. Так меня уморила пикировка с этим юнцом. Он готов головой биться в ворота, чтоб его пустили. Слышите? Это он уже ею и бьется. Видно, что она у него пустая, раз не жалко разбить ее о двери. А как он насмехался надо мной! Я уж решил облить его водой за это, но потом передумал. Еще врастет после полива корнями в землю около ворот и что потом с ним делать?

–Сэр Тоби прекращай цепляться к юноше. Он хоть и посланник герцога, но все таки хорош и даже с характером, как я погляжу. – Засмеялась она, взявшись за бока. – Но его ждет веселая шутка госпожи. Думаю, что и тебе стоит на нее взглянуть. Иди, открой ворота и проведи его в Оливии. Да не зли меня. Потом посмеемся.

Мужчина закряхтел и велел страже открывать. Там стоял взлохмаченный и раздраженный посол и с удивлением смотрел на сэра Тоби, который молча показывал жестом приглашение входить. Осторожно вошел, ожидая подвоха. Там стояла камеристка. Она поклонилась.

– Меня зовут Мария. – Сказала она. – Госпожа зовет вас к себе. Прошу за мной.

Янина, оглядываясь, все еще не веря, проследовала за женщиной. Они прошли светлыми красивыми коридорами, и подошли к высоким дверям. Женщина толкнула их вовнутрь и они открылись представляя великолепную гостиную в истинно женском вкусе, с шелковыми обоями, и такой же обивкой диванов, канапе, пуфиков со множеством подушек и подушечек, валиков и думочек, отделанных золотой бахромой и кистями. Она остановилась, озираясь, выискивая хозяйку этого царства неги и удовольствия.

Тут открылась дверь и из нее показались три женские фигурки, одетые в шелковые платья с мантильей на голове, скрывающей девушек до пояса. Они встали в ряд. Янина непонимающе оглядела их и перевела взгляд на Марию, хитро усмехающуюся.

– И что это значит? – Спросила Янина, оборачиваясь к ней. – Как это понимать?

– Моя госпожа решила дать вам возможность говорить с ней, но при одном условии, если сможете определить, кто из этих девушек она.

–Странная загадка, не находите? – Обратилась она к Марии. – Вы всем так представляете свою госпожу? А если ее там нет, как тогда?

– На нет и суда нет. Тогда вы идете отсюда, и больше она не захочет вас видеть.

Янина хмыкнула и вернулась к стоящим фигурам. Они молчали.

– Какая из троих она? – Прикидывала Янина и не могла понять. И вдруг из рук одной падает платок, и Мария резко приседает поднять его. И тут пришел ответ.

– Вы, госпожа! – Радостно вскрикнула она, показывая на среднюю фигуру, у которой упал платок.

– Да. – Услышала она волнующий девичий голос. – Вы угадали. Прошу проходите и садитесь вот здесь.

И она указала на небольшое канапе у высокого кресла, в которое опустилась сама. Потом махнула рукой отпуская прислугу.

– Уже не в первый раз вы стараетесь пробиться ко мне. Что ведет ВАС сюда?

– Любовь герцога, графиня.

– Но мне совсем не нужна она и он прекрасно об этом знает. Что же вас привело, и были так настойчивы.

– Я посол графиня и принес вам верительные грамоты от моего хозяина. А вы готовы их принять?

– О, верно опять слова о его любви в стихах. А я, поверьте, люблю больше прозу.

– Так в чем же дело, графиня, дайте же возможность герцогу сказать слова любви вам в лицо. Кстати, вы не могли бы снять эту мантилью. Как-то странно разговаривать с человеком, скрывающимся за занавеской.