Текст книги "Карающий ангел"

Автор книги: Елена Ярошенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Господи, вы считаете меня исчадьем ада? Неужели вы полагаете, что я способен вывести из строя какую-нибудь сложную технику типа автомобиля? То есть я способен, конечно, но только если случайно сломаю ее по своему полному невежеству в технических вопросах… Я стараюсь и не прикасаться ни к чему механическому. А сознательно вывести что-то из строя, простите великодушно, не могу, просто не представляю себе, как эти устройства действуют и что именно нужно сделать для их поломки…->

В этом он, пожалуй, прав. Хотя я не уверена, что некомпетентность в технических вопросах может служить в качестве алиби.->

– Но вы ведь не случайно вдруг возникли в Слепухине, свели знакомство с Марией Терской и стали крутиться возле ее дома?->

– Я бы сказал – не совсем случайно, но без всякой задней мысли…->

– Варсонофий, простите, вы сами-то понимаете, что говорите?->

– Просто мой брат, на денежную помощь которого я очень рассчитывал, попросил меня поехать в Слепухин и присмотреть там за его квазикузиной. Фаня тогда был Михаилом Хорватовым со всеми имущественными правами Хорватова и боялся, что Мари как-нибудь догадается, что он не совсем Хорватов, то есть, я хочу сказать, совсем не Хорватов…->

– И вы все это знали – что он выдает себя за другого человека, что он обобрал бедную девушку-сироту, что жизни этой девушки грозит опасность, что погублено столько людей, включая несчастную старуху Терскую…->

– Елена Сергеевна, клянусь, я ничего не знал про убийства… И потом, я полюбил Марию. Полюбил безумной поэтической любовью… Я не пережил бы, если бы с ней что-то случилось! Я наложил бы на себя руки…->

– Какой практический смысл в вашем накладывании рук, если бы с Марией случилось несчастье?->

– Когда я только представлял себе, что ее убили, меня охватывало такое горе… Оно выливалось в поэтические строки, и тогда рождались самые лучшие мои стихи. Помните?->

В гробу ты лежала тиха и безгрешна,

Юна, пред людьми невиновна…

– Я помню, помню. Благодарю вас, читать стихи не нужно. Давайте вернемся к суровой прозе. Боюсь, судебный следователь расценит ваше поведение как соучастие в преступлениях из корыстных соображений. Судебные следователи вообще люди черствые и не склонные разбираться в сложных поэтических эмоциях.->

– Из корыстных соображений? Вы говорите о корысти? Да ни я, ни матушка почти ничего не получили от Нафанаила! Во всяком случае, ничего из того, на что мы рассчитывали…->

– Кстати, вы уже знаете, что ваш брат позавчера вечером погиб, сорвавшись с крыши?->

– Да, мне на вчерашнем допросе об этом рассказали. Я посвятил Нафанаилу стихи:->

Смерть укрыла тебя крылом,

Унесла в далекие дали…

– Варсонофий, ради Бога, увольте меня от прослушивания реквиема по Нафанаилу. Хотя не сомневаюсь, что это – поэтический шедевр, ибо тема смерти для вашей трагической музы близка. Но я снова прошу – давайте придерживаться практических вопросов, у нас мало времени. Ваша мать, похоже, еще не знает о смерти Нафанаила. Ее сейчас к вам пропустят…->

– Маму? Она придет сюда? О, как я вам благодарен! Это ведь вы помогли ей добиться свидания?->

– Вы сами скажете ей о смерти Нафанаила?->

– О нет, я прошу вас! Эти жалкие, краткие мгновения свидания потратить на разговоры о Нафанаиле? Мир его праху, но ведь он предал свою семью, не оказал ей помощи, а все его деньги захапала эта наглая Дуська, которая в вашем доме выдавала себя за Женю.->

– Так вы знали, что под именем Жени рядом с нами проживает убийца? Варсонофий, вы, конечно, далеки от жизненных реалий и не можете адекватно воспринимать действительность, но всему должны быть пределы. Вы что, хотели нашей смерти?->

– Вашей смерти? Вы говорите о вашей смерти? Что ж, валяйте, делайте из меня бесчеловечное чудовище, жаждущее погубить всех вокруг! Вы всегда меня недолюбливали…->

– Вы так ничего и не поняли! Мне остается только молиться, чтобы приговор суда в отношении вас не был бы слишком суровым.->

– А вы считаете, что я все-таки пойду под суд? За что?!->

Свидание матери с сыном было долгим, но я терпеливо дожидалась миссис Десни у входа. Сейчас мне придется рассказать ей о смерти старшего сына… Как она отнесется к этому известию?->

С одной стороны, мать, отдавшая сына чужим людям в обмен на лавку, не должна быть слишком эмоциональной. Но с другой стороны, откуда мне знать, что чувствует женщина с двумя детьми на руках, задыхаясь в тисках бедности? Вправе ли я кого бы то ни было осуждать?->

Миссис Десни, выпорхнув из ворот Бутырского замка, выглядела почти жизнерадостной. Ее шаль трепетала, как крылья мотылька, если бы, конечно, мотыльки тоже испытывали пристрастие к ярко-красному цвету.->

– Ах, Елена Сергеевна, я все-таки была к вам не совсем справедлива. Милосердие не чуждо и вашему сердцу. Вы так помогли мне, устроив это свидание с сыном. Мой сыночек, мой Соня был так рад меня видеть! Спасибо, Елена Сергеевна, что вы не бросили несчастную мать!->

– А как ваш второй сын, миссис Десни? Вы о нем что-нибудь знаете? – осторожно стала спрашивать я, пытаясь потихоньку подвести разговор к печальной теме. Нельзя о смерти близких объявлять человеку без всякой подготовки!->

– Этот мерзавец скрылся, бросив своих родных на произвол судьбы! Мы и раньше не видели от него никакой помощи, а теперь-то он совсем забудет, что у него есть мать и брат…->

– И вы не имеете о нем никаких сведений? Вы давно не встречались с ним?->

– А вы что, голубушка, хотите через меня выйти на его след? Ну тут я вам не помощница!->

– Нет, напротив, я сама имею кое-какие известия о Нафанаиле и могла бы поделиться с вами. Думаю, вам это было бы интересно…->

– Ну так не тяните, говорите! Что за манера крутить вокруг да около? Какие такие сведения вы можете мне сообщить? Нафанаил еще в Москве или удрал из города?->

– Он был в Москве. По крайней мере, позавчера.->

– Он что, связался с вами?->

– Скорее я с ним. И у него не все благополучно…->

– Еще бы, он сам устроил себе неприятности, да к тому же и младшего брата втянул! То, что он использовал наивного Соню в своих делишках, я ему никогда не прощу! И не говорите мне о его неприятностях!->

– У него страшные неприятности, миссис Десни! Просто страшные!->

Самая главная неприятность Нафанаила в том, что он умер. Сейчас, сейчас его мать это поймет. Господи, какую трудную миссию я на себя взяла!->

– О да, неприятности страшные, – продолжала несчастная мать крайне сварливым голосом. – Его же разыскивает полиция. И, кстати, все это произошло не без вашей помощи, мадам Ростовцева! Я, конечно, не хочу никого упрекать…->

Бедняжка не понимает, что с убийцами это может произойти и без чьей-то помощи – каждый из них в любой момент может оказаться в полицейском розыске только в результате собственной криминальной деятельности… Впрочем, я тоже не хочу никого упрекать, речь сейчас не об этом.->

– Полиция его уже нашла, миссис Десни.->

– Он что, арестован? Да говорите же наконец по делу, что вы морочите мне голову? Он арестован?->

– Хуже.->

– Что может быть хуже?->

– Мужайтесь, дорогая миссис Десни! Во время ареста он погиб.->

Миссис Десни не закричала, не заплакала. Она просто на глазах стала сжиматься, словно из нее вытекал воздух, и превращаться в сморщенную, нелепо разодетую и размалеванную старуху. Наконец ей удалось разлепить мгновенно пересохшие губы и прошептать:->

– Прошу вас, не оставляйте меня! Проводите меня в номера, где я живу. Вы мне, конечно, не друг, скорее враг, но все же вы – христианка. Не бросайте меня, Елена Сергеевна!->

Я взяла извозчика и повезла бедную женщину в ее временное пристанище. Там мне пришлось пробыть с ней еще пару часов, пока она не заснула.->

Надо обратиться с просьбой к Варваре Филипповне Здравомысловой помочь несчастной миссис Десни организовать скромные похороны Нафанаила. У Здравомысловой большой опыт по похоронной части, и потом, она ведь хорошо знала Нафанаила, долгие годы считая его своим родственником. Простим покойного и отдадим ему последний долг.->

Глава ->33->

Изваяния на диване в гостиной. – Письмо с того света. – Шартрез из маленьких рюмочек. – Мнение судебного следователя об эмансипированных дамах и мое мнение о представителях закона, обладающих сварливым нравом. – Нужны ли мучения ради красоты?->

Вернувшись вечером на Арбат, я застала Андрея и Марусю на диване в гостиной практически в тех же позах, в каких я оставила их утром, уходя из дома. Влюбленные напоминали застывшие изваяния. Неужели они за весь день даже не шевельнулись?->

Конечно, любовь творит чудеса, но чтобы живые люди могли замереть на несколько часов – это уже чересчур. Надо бы рассказать им о поездке в Бутырку и о миссис Десни, но пусть сначала как следует отомрут…->

Я прошла в кабинет. На столе лежало несколько писем, на одном из которых адрес был накорябан довольно небрежным и совсем незнакомым мне почерком.->

Впрочем, не совсем незнакомым… Мне уже доводилось видеть где-то эти каракули. Ах да, когда-то в корзине с капустнообразными розами, присланными мне лже-Мишелем, я нашла его карточку с безграмотным объяснением в любви, записанным похожим почерком…->

Я вскрыла конверт. На плотном листе, покрытом мелкими кляксами и размашистыми кривыми строчками, стояла подпись – Н. Десницын. Это было то самое письмо Нафанаила, о котором он говорил мне перед смертью.->

Письмо содержало новые уверения в любви и те клятвы в непричастности к убийствам, которые мне уже довелось выслушать на крыше меблирашек в Последнем переулке. Правда, на этот раз все было изложено не так сумбурно, а к клятвам в относительной невиновности Нафанаила прибавились клятвы в полной невиновности Варсонофия.->

В конце письма Нафанаил выражал уверенность, что нам с ним теперь уже не суждено встретиться, и посылал мне свое благословение. В момент, когда эти строки были написаны, они являлись ошибочными – встреча, приведшая к таким печальным последствиям, была уже не за горами, но сегодня, когда я читаю письмо погибшего Фани, с ним трудно не согласиться – мы никогда, во всяком случае на этом свете, не встретимся и увидеть его я смогу разве что в гробу. Я аккуратно сложила письмо.->

Если бы Десницын-старший был жив и по-прежнему раздражал бы меня своей вульгарностью, я бы порвала его послание и выбросила клочки вон. Но после его смерти у меня были основания отнестись к письму с большим вниманием.->

– Леля, ты получила письмо? – спросила меня внезапно очнувшаяся Маруся, заметив в моих руках конверт и покрытый каракулями лист.->

– Да, с того света…->

– Что ты имеешь в виду?->

– Это письмо отправил незадолго до смерти Нафанаил. Он испытывал потребность кого-то благословить, сходя туда же, куда сходил Державин, благословляя Пушкина. Надеюсь, в отличие от Державина, Нафанаил не собирался передать мне профессиональное мастерство.->

– Леля, ты шутишь даже в такой момент!->

– Ну надо же внести в нашу мрачную жизнь животворные ноты! Как недавно заметил господин Легонтов, если воспринимать все слишком серьезно – можно сойти с ума.->

– А что ты станешь делать с этим письмом?->

– Отнесу следователю. Он хоть и не проявляет особого рвения, может быть, такая бумага его все же заинтересует.->

– А мы сегодня были у Миши. Ему лучше. И он спрашивал о тебе.->

Надо же, оказалось, влюбленные успели даже побывать на Сухаревке. А я-то полагала, что они недвижимо сидели весь день на диване…->

– Жаль, что я не поехала с вами. Я возле Бутырского замка встретила миссис Десни, помогла ей устроить свидание с Соней, а потом мне пришлось сообщить ей о гибели Фани, она еще ничего не знала. Это семейство никогда не вызывало у меня особых симпатий, но в такой момент нельзя же было оставить ее одну! В похоронных хлопотах тоже кому-то из нас придется принять участие, надеюсь, мадам Здравомыслова не откажется. Миссис Десни слишком долго прожила в Лондоне и плохо представляет реалии российской жизни. Сама она ничего организовать не сумеет.->

– Леля, у тебя опять был тяжелый день! Давайте после ужина пойдем гулять. Должно же в жизни быть что-то приятное! Пройдемся по Пречистенскому бульвару до храма Христа Спасителя, а потом спустимся к реке. Вечером у воды так хорошо. И где-нибудь по дороге купим бутылку шартреза, а когда вернемся домой, зажжем свечи в гостиной, будем неспешно беседовать и потягивать шартрез из маленьких-маленьких рюмочек.->

Мы с Андреем вынуждены были согласиться, что Марусин план не лишен прелести.->

Первое дело, которое я решила сделать наутро, было посещение Окружного суда. Судебный следователь восседал в своем кабинете, устремив тоскливый взгляд в пространство, причем выражение на изможденном лице почтенного судейского чиновника застыло такое, словно он наблюдал собственное будущее, окрашенное в беспросветные тона. На столе перед слугой закона стоял остывший стакан чая в мельхиоровом подстаканнике казенного образца.->

Как мне показалось, следователь не пришел в восторг от моего неожиданного появления в его кабинете.->

– Сударыня, я же послал вам повестку с вызовом на завтра, – прошелестел он, вялым жестом предлагая мне сесть.->

– Да, но у меня появился один важный документ, который я хотела бы вам передать.->

Следователь бегло просмотрел предсмертное письмо Нафанаила.->

– Получено по почте? Хорошо, я присовокуплю письмо к прочим бумагам, но ведь это дело не срочное, могло бы подождать до завтра. Ладно, мадам, раз уж вы взяли на себя труд почтить меня своим присутствием, давайте побеседуем о том, что вам удалось наделать в Последнем переулке. Я знаком с событиями по рапорту полицейского дознавателя, но хотелось бы выслушать и вашу версию.->

Однако, прежде чем приступить к расспросам, следователь еще долго ворчал об эмансипированных дамах, которые упиваются собственной мудростью и являют собой картину воплощенного торжествующего тщеславия, и при этом всегда ухитряются пролезть туда, где их присутствие особенно нежелательно, устроить бессмысленную суету, всем осточертеть, вывести людей из себя, заставить совершать ненужные и необдуманные поступки и только после этого пребывать в уверенности, что день прожит не зря…->

Я прекрасно понимала, каких именно дам он имеет в виду, но кротко выслушала его бесконечный монолог. В свое оправдание я смогла сказать пару слов о том, что некоторые представители закона, обладающие неподобающе сварливым и вздорным нравом, настолько халатно относятся к своим обязанностям, что обыватели, в число которых входят и женщины, вынуждены брать дело правосудия в свои руки и, рискуя жизнью, вступать в единоборство с преступниками, дабы помешать им избежать возмездия, в то время как мужчины, облеченные властью, балуются чайком за канцелярскими столами.->

(Кажется, какие-то похожие упреки я недавно высказывала сыщику Легонтову. Что поделать, мужчины мыслят слишком стереотипно, и приходится повторяться, ведя диалог с каждым представителем этого чванливого, но тупого пола.)->

После непродолжительного обмена любезностями мы пришли к взаимному решению, что на сегодня прений достаточно, и я смогла наконец приступить к даче показаний.->

Следователь засыпал меня множеством казуистических вопросов, демонстрируя чудеса проницательности. Я в свою очередь старалась показать, до каких высот логики способна добраться женщина, не только обладающая умом, но и имеющая привычку им пользоваться.->

Будучи убежденной сторонницей женской эмансипации, я считаю нужным при встречах с мужчинами, кичащимися своей ограниченностью и мнимым превосходством над прекрасным полом, давать им понять, как они не правы. Если же они будут упорствовать в своих заблуждениях и попытаются остаться при своем мнении – что ж, это их беда, я сделала все, что могла, наставляя их на путь истинный из человеколюбивых соображений…->

– Сколько же вы мне сегодня наговорили, сударыня, – вздохнул следователь, заканчивая писать протокол. – Хорошо еще, что я не вызвал стенографистку, чтобы записывать ваши показания. Бедную барышню поразили бы судороги, и мне пришлось бы отправить ее в больницу.->

– Зато ваше любопытство полностью удовлетворено, я надеюсь?->

– Не столько любопытство, мадам, сколько чисто служебный интерес к делу. Если бы не долг службы, так гори огнем все эти дела…->

– Так нужно ли надрываться, господин следователь? Вышли бы в отставку, поселились бы где-нибудь в тихом уютном месте, развели бы садик, рыбачили, по вечерам перекидывались в картишки с друзьями…->

– Сударыня, вы никогда не пробовали писать психологические романы? Полагаю, ваш опыт был бы удачным.->

– Обычно романы, особенно трехтомные, пишут те, кто страдает от отсутствия ярких событий в собственной жизни. А я сейчас, простите великодушно, загружена делами по горло!->

– Заметьте – чужими делами! Вы, собственно говоря, не имеете никакого отношения к событиям, происходящим в семействе Терских-Хорватовых, но почему-то непременно оказываетесь самым главным действующим лицом в любой их сваре. Даже ограбление, которому вы подверглись, является следствием вашего излишне активного участия в борьбе за наследство, которое вам не принадлежит.->

– Господин следователь, вы никогда не замечали, что чужие дела всегда гораздо важнее собственных и заниматься ими гораздо интереснее?->

– Мне, повторюсь, чужими делами приходится заниматься по долгу службы, и особого веселья я в этом не нахожу. Кстати о чужих делах, вы случайно не знаете, где может находиться Дроздова-Тушкина, которую вы спугнули в Последнем переулке?->

– Вот этого я, признаться, не знаю.->

– Слава Богу, что вы хоть чего-то не знаете! Будьте любезны, напомните вашим друзьям – господину Щербинину и графине Терской, что я завтра жду их здесь, в Окружном суде, на предмет дачи показаний по делу.->

Да уж, этого следователя трудно назвать приятным человеком. Но вправе ли я осуждать его за проявление мизантропии? Легко ли ежедневно заниматься чужими преступлениями, каждое из которых может подорвать в человеке веру в христианские добродетели? Видимо, из-за специфики своей службы он во всем видит только плохие стороны…->

Вернувшись домой, я поинтересовалась – не было ли телефонных звонков или каких-либо иных сообщений от господина Легонтова. Увы, Легонтов не подавал никаких вестей. Значит, на след Жени ему выйти так и не удалось.->

После обеда мы с Марусей отправились в больницу к Михаилу. Он явно шел на поправку. Доктор обещал выдать его нам на руки дня через два, если все и дальше пойдет столь же благополучно.->

Когда Михаил увидел меня в дверях больничной палаты, его единственный глаз засиял таким нежным светом, а на лице расплылась такая радостная улыбка, что у меня потеплело на сердце.->

Не знаю, согласится ли он на пластическую операцию, по-моему, он и так неплохо выглядит, особенно в глазах тех, кто привык к особенностям его внешности. И нужно ли искать лишних мучений ради внешней красоты?->

Глава 34->

Похороны преступного Нафанаила. – Как нелегко бывает держаться в рамках христианского всепрощенчества. – Телефонное послание господина Легонтова в изложении Шуры. – Флигель в Казачьем переулке. – Знатный «сурприс». – Связанная старуха. ->– «Вы – ->чудовище!» – Женя Дроздова.->

Похороны Нафанаила Десницына явно уступали по пышности похоронам нотариуса Вишнякова, что, собственно говоря, справедливо – нельзя же оказывать равнозначные почести и душегубу и жертве.->

Маруся и Андрей с утра уехали в Окружной суд, так что родня Терских-Хорватовых была представлена одной Варварой Филипповной Здравомысловой.->

Мое предложение помочь несчастной миссис Десни с организацией похорон Нафанаила мадам Здравомыслова поначалу приняла в штыки, и пришлось долго уговаривать ее, взывая к христианскому милосердию и в красках рисуя тяжелое положение одинокой, убитой горем матери преступных братцев.->

Позволив себя уговорить, Варвара Филипповна все же подошла к своей миссии с большим чувством ответственности и организовала достойные, насколько позволяла ситуация, проводы покойного.->

Я невольно обратила внимание на один нюанс – к миссис Десни, по мнению Варвары Филипповны, вполне можно было обращаться свысока, милостиво-покровительственным тоном, а госпожа Здравомыслова, давно задыхавшаяся в тисках благопристойной бедности и терпящая много унижений, явно испытывала потребность проявить высокомерие, чтобы хоть слегка отыграться за свои беды. Тем не менее женщины почти подружились.->

Кроме нас троих, за гробом шла кучка прислуги из особняка Терских, возглавляемая вышедшим из больницы Петром Никодимовичем, чья голова, впрочем, еще была в бинтах. Я бы не осудила старика, решившего проигнорировать похороны человека, пытавшегося его убить. Но старый дворецкий, по-христиански простив все обиды, пришел хоронить своего случайного и нелюбимого хозяина.->

– Раз уж так судьба распорядилась, что мы этому господину служили, так и проводить его в последний путь нам надобно, а сколько злодейств на его совести – в том ему не перед нами ответ держать и не нами с него спросится, – сформулировал Петр Никодимович свою позицию.->

У ворот кладбища к маленькой похоронной процессии присоединилась еще какая-то группа мужчин, похожих на карточных шулеров. Они отрекомендовались друзьями покойного, проводили гроб с телом Нафанаила до могилы и даже сказали над ней несколько теплых слов, состроив на лицах, напоминающих о всех возможных пороках, благостные мины.->

Мадам Здравомыслова, ненадолго забывшись и отвлекшись от своего христианского всепрощенчества, ухитрилась-таки напомнить присутствующим, что покойный много грешил и вообще жил, мягко говоря, не в ладах с моралью. Миссис Десни затравленно вздрогнула и втянула голову в плечи.->

– Варвара Филипповна, все-таки госпожа Десницына – мать покойного, – осторожно прошептала я ей на ухо.->

– Что ж, я это ей в вину не ставлю, – ответила человеколюбивая вдова.->

Церемония похорон, хоть и скромная, и недолгая, все равно оказалась тягостной. Домой я вернулась усталой и разбитой. Видимо, простуда, полученная на крыше в Последнем переулке, еще не до конца отпустила меня. Озноб и ломота в суставах напоминали, что на свете существуют такие приятные вещи, как чай с травками и медом, диван, теплый плед, дамские романы в трех томах и спокойный сон, наконец…->

Но из всего, что было мне необходимо, пришлось довольствоваться только наскоро проглоченным стаканом чая. Не успела я переступить порог дома, Шура протянула мне листок бумаги, на котором она в меру своих сил записала телефонное послание господина Легонтова.->

«Елена Сергевна гаспадин Легонтов вилели пиридать, чтобы вы срочно ехали к нему на Ардынку дело важное хотя и сурприс. Но вы будити рады если патарапитца изволити. Задерживатца они ни вилели».->

– Шура! Как только я разберусь с делами Марии Антоновны, нам с тобой придется позаниматься грамматикой. Ты совсем разучилась писать по-русски! Просто безобразие! Сколько я тебя учила, а ты опять пишешь слово «господин» с двумя «а». Выбери себе книгу – и каждый вечер читай хотя бы страницы три-четыре и запоминай слова. А по средам и пятницам будем писать диктанты.->

Шура присела в книксене.->

– Это как вам будет угодно. Только если с телефонной трубки на слух записывать, грамматики все равно никакой не выйдет – писать-то надо быстро, и думать некогда.->

– Шура, а ты не думай – просто всегда пиши «господин» и «Ордынка», хорошо? А думать тут не о чем. Ты ведь взрослая девушка, скоро появится у тебя жених, напишешь ему письмо о любви, а он смеяться будет.->

– Жениху как ни пиши, лишь бы от души! А за такого, кто будет надо мной смеяться, я не пойду – больно нужно! Господин Легонтов, Елена Сергеевна, вас поторопиться просили, извините, что напомнила. Пусть, говорит, барыня без задержки на Ордынку приедут. Он же не думал, что вы мою записку разбирать приметесь, ждет небось не дождется!->

И Шура снова присела. Нет, воспитательница из меня никудышная, хотя дерзкая девчонка права – нужно поторопиться!->

– Ладно, голубушка, приготовь мне платье переодеться и принеси стакан чаю. К разговору о грамотности мы еще вернемся.->

Заменив траурное платье на обычное и сделав несколько глотков ароматного чая, я снова надела шляпу и нехотя отправилась на Ордынку.->

Что за дурацкий сюрприз выдумал господин Легонтов? Неужели этот невыносимый человек не мог сам завтра прийти ко мне со своим сюрпризом? Как бы славно я сейчас подремала на диване в кабинете, а нужно брать извозчика и тащиться в Замоскворечье. И что там может меня ждать? Какая-нибудь ерунда!->

Лошадка, как на грех, попалась неторопливая, плелась нога за ногу, и я успела вдоволь наворчаться про себя, пока добралась в экипаже на Ордынку.->

Легонтов жил в Первом Казачьем переулке между Ордынкой и Полянкой. Тихий, зеленый и совершенно безлюдный переулок, застроенный неказистыми, по большей части деревянными домами, тянулся от ордынской Екатерининской церкви к ->По->лянскому храму Успения.->

Еще совсем недавно, несколько лет назад, этот переулок называли Жуковым, но и новое название, немного непривычное, хотя и исторически оправданное, уже прижилось.->

Говорят, еще в XVII веке здесь расположилось Казачье подворье, просуществовавшее почти две сотни лет. Но замоскворецкие купцы, полноправные хозяева здешних мест, давно обустроили Казачий переулок так, чтобы и память о Войске Донском сгладилась. Он теперь напоминал не казачью станицу и даже не Москву начала XX века, а какой-нибудь захолустный уездный городишко, вроде патриархального Слепухина.->

Легонтов арендовал большой двухэтажный флигель, стоящий в отдалении от других строений – сарайчиков и амбаров – в глубине просторного, поросшего травой двора. За флигелем находился старый яблоневый сад, разделенный с хозяйственным двором высокой резной деревянной решеткой.->

По двору лениво бродили толстые куры, а громадный петух деловито выискивал что-нибудь съедобное, копошась возле самого крыльца, рядом с зеленой жестяной бочкой, стоявшей под желобом. Дополняли пейзаж колодец с затейливым узорным навесом и будка с сонным апатичным псом, невнятно тявкнувшим на меня, чтобы формально исполнить свой долг сторожевой собаки. Наглая кошка плебейской серой окраски демонстративно прогуливалась перед собачьей конурой, вероятно втайне мечтая дестабилизировать психику пса, но ее игнорировали. Я бы не удивилась, если бы посреди такого деревенского двора валялась в луже свинья, но вот свиньи-то тут и не было.->

Странно, что частного сыщика Легонтова занесло в такой глухой уголок. Хотя, возможно, он не случайно обосновался здесь – многие клиенты требуют от него соблюдения полной конфиденциальности, а в безлюдном дворе среди курочек, собачек и кошек их никто не увидит, не узнает, и тайные визиты в контору сыщика так и останутся тайными…->

Деревянный флигель с мезонином, в котором обосновался Александр Матвеевич, был похож на жилище не слишком зажиточного купеческого семейства. Казалось, в комнатах такого домика должно быть много тяжелых пузатых буфетов и комодов, на стене висят портреты хозяина и хозяйки – «самого» и «самой» – в богатых рамах, углы украшают фикусы, а подоконники – герань, кружевные скатерки, фарфоровые слоники и голубки, пахнет конопляным маслом, мышами и сухой лавандой…->

Но на первом этаже разместилась вполне современная контора с канцелярскими столами и шкафами, с телефонным аппаратом, с пишбарышней в белой блузке, бойко стучавшей по клавишам громоздкого «Ундервуда», с большими картами Москвы и Московской губернии в простенках.->

Деловая жизнь тут явно била ключом. Служащих было немного, человека три, не считая машинистки, но все они, как муравьи, копошились у столов, не поднимая голов от бумаг. Похоже, Легонтов считал, что чрезвычайно вредно прививать персоналу вкус к праздности.->

Контраст между деревенской ленью двора и деловой обстановкой конторы заставил меня улыбнуться ->– ->наша матушка Москва всему ухитряется придать свой особенный стиль.->

Господин Легонтов вышел мне навстречу.->

– Елена Сергеевна! Здравствуйте, прекрасная Елена! Вы не представляете, какой подарок я вам приготовил!->

– Моя горничная уже уведомила меня, что вы припасли «сурприс».->

– Да уж, «сурприс» знатный. А сколько сил, сколько чудес изобретательности, сколько ловкости, храбрости и железной хватки от меня потребовалось! Я уж и не говорю о своем чертовски остром уме и дьявольской проницательности!->

– Вы о себе прекрасного мнения!->

– О, я просто пытаюсь привлечь ваше внимание к моим положительным качествам. Вдруг вы их не заметите! Прошу вас, поднимитесь со мной в мезонин – я хочу продемонстрировать вам, на что я способен!->

– На что вы способны? Вы меня пугаете, господин Легонтов!->

– Ах, Елена Сергеевна, если не сводить этот глагол к одному значению, можно смело утверждать, что способен я буквально на все!->

– Ну что ж, положусь на ваше слово. Пойдемте!->

Мы вышли в тесную прихожую, откуда на второй этаж вела узкая и крутая лестница.->

– Осторожнее, мадам! Позвольте вашу руку! Сейчас мы пройдем в жилое помещение, где я имею счастье обитать. Так сказать, скромная холостяцкая нора.->

– Александр Матвеевич, почему вы обосновались в таком патриархальном уголке? С коммерческой точки зрения, вам выгоднее было бы иметь контору в деловой части города, в новом респектабельном здании.->

– Не люблю я, грешным делом, эти респектабельные дома с гранитным рустом и фигурами мускулистых атлантов у подъезда. Я сам человек вполне патриархальный, вот и уголок на свой вкус нашел…->

– Неужели?->

– Елена Сергеевна, если мне как заведенному приходится бегать по Москве, выполняя волю клиентов, это не значит, что я – современный человек, живущий в ритме наступившего XX века. Я всего лишь так зарабатываю деньги. А в душе мне хочется старомодного покоя – уютных комнат, канареек в клетках, герани в красных горшках, мягких кресел в мелких ситцевых цветочках…->

– Александр Матвеевич, а вы случайно кружевных салфеток на досуге не вяжете?->

– А что?->

– Да вот, говорят, успокаивает и развивает мелкую мускулатуру рук. Вам потом было бы проще держать в руке револьвер или кастет…->

– Ох, Елена Сергеевна, ну какая же вы все-таки язва, простите Великодушно!->

Гостиная Легонтова в мезонине как раз соответствовала обозначенному им джентльменскому набору – и две клетки с кенарями у окна, и мощный куст душистой герани в глиняном горшке, и кресло в цветочек с подушкой-думочкой и низкой скамеечкой для ног. Однако Легонтов не пригласил меня в гостиную, а провел в другую комнату, открыв ключом крепкую филенчатую дверь.->

Посреди комнаты сидела привязанная к массивному дубовому стулу старуха с кляпом во рту. Лицо ее казалось крайне измученным, а из-под темного платка на лицо падали выбившиеся седые пряди.->