Текст книги "Он, Ясон(СИ)"
Автор книги: Елена Вахненко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Глава 9. Последствия (171... год, Англия)
Аннет спала очень плохо. В ночных сюрреалистичных грезах за нею гнались какие-то чудовища... оказывавшиеся то Мариусом с волчьим оскалом, то Мартой с выбеленным пудрой лицом и мертвым взглядом... девушка просыпалась в холодном поту, с учащенным сердцебиением, и долго лежала без сна, глядя в темный потолок и судорожно дыша.
Что-то происходило или должно было произойти. Что-то ужасное, страшное, неправильное! Аннет знала это, чувствовала, хотя и не могла понять, откуда взялась снедавшая ее безотчетная тревога. Возможно, беременность обострила интуицию, сделала восприимчивее... или мнительнее?
Девушка промучилась до самого рассвета, терзаясь смутными подозрениями, а под утро забылась кратким сном без сновидений, просто погрузилась в темноту, в которой не было места ничему и никому.
Она проснулась совсем неотдохнувшей, ощущая головокружение и тошноту. Девушку так и подмывало провести весь день в постели, хоть на сегодня отрезать себя от внешнего мира – мира, столь беспощадного к ней в последнее время. Но Аннет не привыкла, подобно собственной матери, проводить сутки напролет в блаженном безделье, заполняя досуг ничего не значащими делами, – а потом верить, будто прожила день с толком. Суровое монастырское воспитание давало о себе знать...
Однако сил подняться у нее физически не было, во всем теле разлилась слабость, в висках пульсировала кровь, отдаваясь болью в затылке. Аннет приложила ладони к своему чуть округлившемуся животу, погладила скрытый во чреве плод... может, этому нерожденному дитя повредит неуместная активность его матери? Девушка слышала немало ужасных историй о том, как женщины по вине собственной неосторожности теряли ребенка, а иногда – и саму жизнь. Повторить подобную судьбу Аннет не хотелось, мир не настолько ей опротивел... и уж тем более она не желала причинить вред своему малышу.
Это решило вопрос. Она проведет утро в кровати, а Марта пускай подаст в ее покои легкий завтрак на подносе.
Вызывая служанку, Аннет вновь ощутила тревожное предчувствие. Только теперь это беспокойство обрело облик и черты ее камеристки... снова интуиция?
* * *
Марта появилась с опозданием, заставив Аннет прождать четверть часа – вольность, ранее за камеристкой не замеченная. Одно это усилило тревогу молодой графини, ее подозрения, казалось, получили реальные основания...
Марта вошла с сияющим лицом и гордо вздернутым подбородком, в ее шальных глазах сквозил вызов, в походке появилась особенная упругая легкость... Все, буквально все, каждый жест кричал о перемене... об измене. Было, было, что-то произошло! Теперь Аннет в этом не сомневалась.
-Доброе утро, миледи, – весело поздоровалась Марта.
-Доброе ли оно? – холодно отозвалась Аннет. Прищурившись, она рассматривала свою служанку, оценивала ее.
Лицо той как будто жило своей жизнью: на губах блуждала довольная улыбка, взгляд был чуть сонным, удовлетворенным... Она и не думала ничего скрывать, сдерживать свои эмоции, прятать их!
И хотя это обозлило Аннет до предела, она была слишком аристократкой, чтобы дать волю чувствам и показать свою ярость. Унизиться до оскорблений – значит, предоставить сопернице мощное оружие, убедить ее, что графиня стоит на одном уровне с камеристкой. Что, безусловно, не так! И пускай она, Аннет, выглядит на фоне своей красивой служанки серой мышью, это не меняет главного: именно в ее жилах течет голубая кровь, именно ее род восходит корнями к седой древности! А происхождение, как ни крути, играет свою роль, и далеко не последнюю.
-Помоги мне одеться! – потребовала Аннет, тотчас переменив решение оставаться в постели до обеда. Прежде чем развивать бурную деятельность, нужно удостовериться во всем наверняка... и лучший способ – уточнить у главного виновника. У Мариуса...
* * *
Мариус, в отличие от Марты, выглядел смущенным, и это немного усмирило Аннет, охладив ее пыл. Стараясь держаться с подчеркнутым равнодушием, девушка расположилась за столом и позволила лакею обслужить себя, хотя и не была уверена, что станет есть. Однако такие простые, такие привычные действия помогали оттянуть начало разговора... и давали обоим супругам возможность собраться с мыслями.
-Как спалось, дорогая? – откашлявшись, осторожно спросил Мариус.
Аннет искоса глянула на него, гадая, что вызвало в нем раскаяние. Вчерашнее поведение на празднике или же ночная встреча с ее камеристкой? Либо оба фактора сразу?
-Спалось плохо, – честно призналась девушка и с ноткой укоризны добавила: – Тому были причины, сам понимаешь...
Мариус чуть покраснел и отвел взгляд.
-Прости за вчерашнее, – повинился парень. – Я был расстроен...
-Понимаю, – спокойно согласилась Аннет. – Мы это обсуждали...
Они приступили к завтраку, причем оба ели как будто через силу, без аппетита. Разговор не вязался, а воздух, казалось, напитался напряжением, стал густым и вязким.
Наконец, Аннет отодвинула тарелку и, не глядя на мужа, хладнокровно произнесла:
-Мне нужна другая камеристка. Надеюсь, ты не против?
Мариус на мгновение замер, не донеся хлеб до рта. В глазах появилась тревога.
-Я не против, конечно, – голос звучал неестественно бодро. – А что с ней... твоей служанкой... ммм... не так?
Аннет подняла на него насмешливый взгляд.
-Марта слишком предприимчива в некоторых вопросах, – пояснила она со злой иронией. – И ее моральные качества вызывают у меня сомнения.
У Мариуса вытянулось лицо. Он с трудом дожевал кусок и, запив мощным глотком чая, с фальшивой непринужденностью заметил:
-Возможно, ты и права! Не мне судить, в конце концов. Поступай, как считаешь нужным.
-Благодарю... супруг.
Завтрак завершился в гробовом молчании.
* * *
Аннет не стала унижаться до объяснений с соперницей и сразу после завтрака вызвала к себе миссис Ховард. Та появилась незамедлительно, степенная и чопорная, в неизменном форменном платье и с гладким узлом тронутых сединой волос.
Домоправительница была немолодой и некрасивой, причем с первого взгляда становилось понятно, что и в юные годы она едва ли считалась хорошенькой. Возможно, возраст отчасти пошел ей на пользу, придав характер плоскому лицу и сдержанную величавость – манерам. Она посвятила себя и свою жизнь семье де Либон – сначала родителям Мариуса, теперь же – ему самому и его молодой супруге.
Аннет слегка побаивалась эту суровую даму и до сих пор практически не общалась с ней. Однако уволить служанку могла лишь она...
Как ни странно, девушка легко нашла общий язык с домоправительницей и к концу разговора даже почувствовала нечто сродни симпатии к ней. Создавалось впечатление, будто эта женщина с легкостью решит любую проблему и уж тем более – такой пустяк, с которым обратилась к ней молодая госпожа!
-Итак, вы хотите, чтобы я рассчитала мисс Марту? – деловито уточнила миссис Ховард, казалось, нисколько не удивленная подобной просьбой.
-Да, – выдохнула Аннет. К щекам ее прилила кровь. – Надеюсь, это не проблема?
Домоправительницу как будто оскорбило такое предположение. Она поджала тонкие, окруженные сетью морщинок, губы и после краткой паузы с достоинством ответила:
-Разумеется, нет, миледи! Дать ей хорошие рекомендации?
Секунду Аннет боролась с собой, однако темная сторона ее натуры победила.
-Нет, миссис Ховард! – твердо сказала она, уверенно встретив взгляд женщины. – Марта не заслужила хороших рекомендаций.
Ей почудилось, что в блеклых глазах собеседницы сверкнул лукавый огонек. Но даже если это и не было простой игрой света, он тотчас погас, и заговорила миссис Ховард совершенно бесстрастно:
-Хорошо, миледи. Я в точности выполню ваши указания.
* * *
Глаза Марты метали молнии. Казалось, она вот-вот научится убивать взглядом... и первой ее жертвой станет миссис Ховард.
-Я правильно поняла? – дрожащим от ярости голосом уточнила девушка, сжимая кулаки. – Меня увольняют, причем без рекомендаций?
-Вы поняли совершенно правильно, Марта, – холодно подтвердила миссис Ховард, нисколько не смущенная гневом собеседницы. – Таковы данные мне распоряжения.
Они разговаривали в комнате миссис Ховард – помещении мрачноватом, оформленном очень просто, в темных тонах, безо всяких излишеств. Экономка явно не придавала никакого значения комфорту и не испытывала чисто женского пристрастия к разного рода очаровательным вещицам.
«Она похожа на собственную комнату...» – сумрачно подметила Марта, глядя сверху вниз на миссис Ховард, которая величественно восседала за своим массивным громоздким столом. Камеристке присесть, к ее досаде, не предложили... и это было плохим признаком! Тем более что девушку от всех пережитых треволнений едва держали ноги, а голова кружилась.
Марта сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Слишком многое зависело от миссис Ховард, и ссориться с ней было бы неразумно... к тому же, девушка скрепя сердце признавала, что экономка ни в чем не виновата.
«Аннет! – со злостью подумала Марта, щуря серые глаза. – Это она, все она...»
В воображении Марты Аннет утратила присущее ей неброское очарование и аристократизм, представ в образе некоей горгульи, ревнивой демоницы, претендующей на того, кто ей не принадлежит.
-Миссис Ховард, помогите мне, – собравшись с мыслями и придав голосу вкрадчивые интонации, умоляюще протянула уволенная камеристка. Она знала, что на экономку плохо действует ее шарм, безотказный во многих других случаях, однако попробовать очаровать строгую «миссис» все-таки стоило. – Вы можете мне помочь, я знаю!
Миссис Ховард не слишком впечатлилась ее пламенной просьбой.
-Чем же я могу помочь? Это не в моей власти, – сухо возразила она, пожимая плечами.
-Можете! Вы можете дать мне хорошие рекомендации... никто не узнает! Пожалуйста!
Миссис Ховард непросто было шокировать, но Марте это удалось в полной мере. Крайне удивленная, женщина воззрилась на камеристку с недоверием и гневом.
-Вы предлагаете мне пойти на обман, я правильно поняла? – ледяным тоном уточнила домоправительница, сурово сдвинув брови.
-Это ложь во спасение! – понимая, что любые уговоры бесполезны, тем не менее, продолжала настаивать Марта. Терять ей было уже нечего...
-Это ложь во имя вашего спасения, будьте точны! – отрезала миссис Ховард, начиная терять терпение. И без того тонкие губы сжались в почти невидимую полосу, ноздри крупного носа затрепетали. – Простите, но я не могу нарушить приказ своих господ. Это совершенно недопустимо. Просьба такого рода – сама по себе оскорбление. Я прощаю вам его, поскольку понимаю, как вы сильно расстроены.
Марту била мелкая дрожь. Кончено, все кончено... никто ей не поможет! И куда ей теперь идти, что делать?!
-Сильно расстроена? – хрипло рассмеялась девушка. – О да! Что, что мне делать?!
Вопрос, который она задавала мысленно, выплеснулся в отчаянном истерическом всхлипе. Марта не особенно рассчитывала на ответ и говорила, скорее, с самой собой... однако миссис Ховард поняла иначе.
-Полагаю, сейчас уже ничего не поделаешь, – безжалостно заметила она. – Следовало думать раньше.
Это было чересчур! В глазах Марты блеснули злые слезы, она выпрямилась, как струна, и, оперевшись ладонями о край стола, нагнулась к домоправительнице.
-Вы просто завидуете мне, миссис Ховард! прошипела она с ненавистью. – Завидуете моей молодости, красоте... тому, что я любима и люблю!
Миссис Ховард, казалось, позабавили эти безобидные «шпильки».
-Молодость и красота преходящи, дитя мое, – веско проговорила она, спокойно взирая на раскрасневшуюся камеристку. – Это не те ценности, которыми стоит дорожить... Что касается «люблю и любима»... с чего вы взяли, что любимы?
-Знаю! – гордо сказала Марта, расправляя плечи. – Знаю! Меня этой ночью любили... хотя что вы знаете об этом, миссис Ховард? Вы ведь старая дева, не так ли? «Миссис» вас величают только из уважения!
И снова ей не удалось смутить свою хладнокровную собеседницу. Женщина лишь улыбнулась и пожала плечами:
-Да, я старая дева, но меня этот статус нисколько не задевает. Я всегда жила достойно и, надеюсь, в будущем тоже не стану источником пересудов.
-В отличие от меня, правильно? – скривилась Марта. – Я – порченный товар, так?
-Именно! – не стала смягчать выражений экономка.
Марта с трудом сдержала рвущиеся наружу рыдания. Только бы не заплакать здесь, в присутствии этой ведьмы!
-Вы можете говорить, что угодно, но я знаю, что этой ночью меня любили!
Миссис Ховард усмехнулась и покачала головой. Посмотрела на камеристку с жалостью:
-Дитя, я, конечно, немолода, и опыта в любви у меня, как вы верно подметили, нет... но поверьте, то, чем вы занимались этой ночью, мужчины редко называют благородным словом «любовь».
Марта знала, что экономка права, однако продолжала упрямо спорить.
-Господин Мариус не такой!
-Он такой, как его отец. Я давно служу семье де Либон... я знаю, о чем говорю. Граф де Либон-старший был в молодости столь же горяч, как и его сын...
-Я нужна ему!– отчаянно воскликнула Марта, убеждая, пожалуй, в первую очередь себя.
-Вы были нужны ему, да, – ехидно согласилась женщина. – Для определенных целей. И он охотно использовал вас... чтобы удовлетворить свои желания. Нужны ли вы ему теперь? Очень сомневаюсь!
Марта молчала, тяжело дыша. Она истово искала какие-то аргументы в пользу собственной правды, но ничего путного не приходило в голову. В конце концов, Мариус не давал своей мимолетной любовнице никаких обещаний, да и в любви не признавался...
Миссис Ховард как будто прочла ее мысли. Перегнувшись через стол, она мягко произнесла:
-Хотите знать, что самое печальное в этой ситуации? Могу сказать! Пройдет несколько лет, и ваш образ начисто сотрется из памяти господина Мариуса... он забудет вас! Вы затеряетесь среди сотни прочих легкомысленных красоток... а вы... вы, дорогая моя, будете помнить его всегда. До самой смерти вы сохраните яркие воспоминания о проведенных вместе ночах...
-Ночи, – тихо возразила Марта, опуская взгляд. – Одной ночи...
-Тем более грустно... жизнь, увы, несправедлива! Мужчины могут позволить себе многое, женщины должны блюсти свою добродетель. Жаль, мать не сумела в свое время объяснить вам это.
Марта почти задыхалась. Мир, такой чудесный сегодня утром, распадался на части, а жизнь, обещавшая столь многое, утратила всяческий смысл. И во всем виновата она, Аннет! Не способная заинтересовать собственного мужа, она мстит тем, кто удачливее...
-У меня не было матери, – наконец, сипло выговорила девушка. – Меня воспитывал отец...
-Что ж... тогда понятно! Мужчинам не стоит воспитывать дочерей. Они ничего не смыслят в такого рода вопросах.
Марта не стала слушать дальше, просто не смогла ни секунды более выносить безразличное сочувствие этой высушенной изнутри особы. Судорожно всхлипывая, она выбежала из комнаты.
А миссис Ховард, оставшись в одиночестве, тотчас утратила свое сдержанное хладнокровие... и посмотрела на захлопнувшуюся за девушкой дверь с тенью искренней жалости.
* * *
Глотая слезы, задыхаясь от быстрого бега, Марта ворвалась в свою комнату и рухнула кровать. Девушку знобило, в висках стучала кровь, а к горлу подкатывала тошнота. Все рухнуло, всему конец! Одна ночь, одна-единственная ночь сломала ее жизнь...
Всхлипывая, Марта вспоминала каждую секунду минувшего вечера с того рокового мгновения, когда она вышла из покоев своей госпожи (теперь уже бывшей!) и заметила чью-то неясную тень в другом конце коридора. Первоначальный испуг сменился облегчением, потом – упоительным восторгом, когда стало понятно, чего хочет Мариус... ему нужна была она – ее нежность, ее ласки... ее любовь!
Марте и в голову не приходило, что в ее поступке есть что-то неправильное, тем более – порочное. Она действовала по наитию, слепо, бездумно... В конце концов, Мариус ей давно нравился, а Аннет сочувствия не вызывала. Серая мышь, высокомерная ледышка, она не ценила своего красавца-мужа, не уделяла ему должного внимания – стоит ли удивляться, что он нашел утешение в объятиях более пылких? Подобно многим обладательницам яркой внешности, Марта с презрением относилась к тем девушкам, которых природа обделила броской привлекательностью, и считала главным козырем любой женщины именно красоту. Ум, скромность, утонченность и прочие достоинства представлялись камеристке по меньшей мере смешными. Злую же шутку сыграла с ней уверенность в собственной женской власти!
-Идиотка, – шептала Марта, с силой обнимая подушку. По щекам девушки по-прежнему текли слезы, которых она уже не замечала. – На что я рассчитывала?! На что?!
И ведь Мариус ничего не обещал, она все придумала сама! И что теперь прикажете делать?
Хотя... кое-что сделать было можно. Воодушевленная внезапной идеей, Марта порывисто поднялась с кровати и подошла к зеркалу – к сожалению, весьма скромных размеров, «портретного» варианта... никакого сравнения с огромным, во всю стену, экземпляром французского происхождения в спальне Аннет!
«Хотя зачем такой дурнушке зеркало?!» – зло подумала Марта, с досадой изучая свое припухшее от слез лицо и покрасневшие глаза.
Впрочем, даже сейчас она оставалась хорошенькой. Пожалуй, в чем-то – более трогательной... придя к такому заключению, Марта промокнула влажные щеки платком, поправила растрепавшийся узел волос и слегка пощипала губы, придавая им очаровательную припухлость. После этого, удовлетворенно улыбнувшись своему отражению, торопливо покинула комнату.
* * *
Мариус чувствовал себя препаршиво. И дело было не столько в похмелье, сколько в угрызениях совести. Минувший вечер помнился не слишком отчётливо, но основные моменты все-таки запечатлелись в памяти. И теперь, на трезвую голову, воспринимались совсем иначе, чем вчера... Сколько непоправимых ошибок совершено!
Главная же ошибка проснулась в его постели этим утром. Вернее, ещё спала, когда Мариус пробудился от тяжелого сна, потревоженный отчаянной мигренью. При виде сладко посапывающей Марты парень вначале просто удивился, а потом искренне ужаснулся. Вот ведь болван! Чем только думал?!
Следовало признать – в тот момент он не думал вообще! Как там писал Цезарь? Пришёл, увидел, победил? Здесь была примерно такая же схема: увидел – захотел – взял. Жертва особенно не сопротивлялась...
Пока Мариус торопливо приводил себя в порядок, причём без помощи камердинера (не хватало, чтобы тот застал у него любовницу!), Марта проснулась. Она казалась очень счастливой и нисколько не смущалась, более того – судя по всему, не сознавала, что их совместная ночь была ошибкой и более не повторится. Уверенность, с которой вела себя девушка, и позабавила, и раздосадовала Мариуса. Он не стал лишать бедняжку её наивных иллюзий и под каким-то предлогом торопливо выпроводил из своих покоев.
К завтраку граф спустился в тревожном настроении. Догадается ли Аннет о его пьяной измене с её же собственной камеристкой? И если нет – как поведёт себя после пережитых унижений во время торжества? Он совершенно бессовестно ухаживал за первой попавшейся красоткой на виду у всех, а после ещё и провёл ночь с другой! Сущий кошмар...
Однако Мариусу пришлось отдать должное своей молодой супруге – она вела себя вполне достойно... даже умудрилась очень тонко намекнуть, что знает о его интрижке с Мартой (парень от неожиданности чуть не подавился) и при этом сохранить самообладание. Граф почувствовал что-то сродни уважения к Аннет... не всякая из его пассий обладала подобными манерами! Впрочем, к уважению примешивалась толика разочарования. Все-таки он предпочитал женщин более страстной натуры.
Новость о намерении Аннет избавиться от камеристки с подмоченной репутацией его нисколько не удивила и совершенно не тронула. Более того, он, пожалуй, испытал облегчение – не нужно было избегать Марту, объясняться с ней, расставлять все точки над "i"... проблема решилась сама собой!
И все-таки, несмотря ни на что, Мариусу было не по себе. Его жизнь в последнее время напоминала игру без правил, а контуры будущего размылись. Совсем недавно ему казалось, он знает, чего хочет и ждет. Мечтал о сыне... а сейчас даже не был уверен, что по-прежнему нуждается в наследнике. Во всяком случае, от Аннет... ребёнок свяжет его намертво, сделает заложником этой чужой холодной особы, способной, к тому же, беспринципно врать! А он так молод... неужели брак захлопнул навеки вечные перед ним все двери?! От одной мысли Мариусу становилось тошно.
Именно в таком настроении Марта и застала Мариуса.
Ее появлению он вовсе не обрадовался. Даже немного разозлился, ведь она умудрилась постучаться в его покои средь бела дня! А если кто-нибудь заметит?!
-Ты что-то хотела, Марта? – холодно спросил он, не торопясь впускать её в комнаты и загораживая дверной проход. – Или ты здесь по поручению моей жены?
Мариус сознательно сразу указал девушке её место, намекнул, что о вчерашнем нужно забыть. Она удивилась, не понимая ни его тона, ни самих фраз – чужих, фальшивых... Сказала умоляюще и в немного кокетливо:
-Это я, я... Мариус...
Он возмущённо воззрился на неё, и Марта, покраснев, неохотно поправилась:
-Господин Мариус... – она помолчала, озадаченно присматриваясь к нему и, видимо, надеясь по выражению его лица угадать причины странной перемены. Потом спросила напрямик: – Что-то случилось... сэр?
Мариус ответил ей насмешливым взглядом, к которому присовокупил не менее ироничный вопрос:
-А ты не знаешь, что произошло? Это очевидно!
Краска на её щеках проступила гуще, стало заметно, что девушка недавно плакала... следы ее слез Мариус воспринял почти враждебно, ему не хотелось считать себя подлецом, а Марта вела наверняка именно к этому! Мол, ты меня соблазнил, а теперь бросаешь... тогда как на самом деле большой вопрос, кто кого соблазнил! Ведь, судя по всему, он – далеко не первый ее мужчина!..
-Мне казалось... казалось... между нами все хорошо... – запинаясь, произнесла она, глядя на него с мольбой.
Он с трудом сдержал смешок. Каково, а? Ещё и претензии предъявляет!
-Это был просто эпизод. Ошибка.
Марта поджала губы. Видимо, до девушки начало доходить, что ее мечтам, какими бы нелепыми и головокружительными они ни были, не суждено воплотиться в реальность.
-Можно пройти внутрь? – спросила уволенная камеристка хмуро, уже без надежды в голосе. – Неудобно говорить на пороге...
-Потерпишь! – безжалостно возразил Мариус.
Марта вздохнула, собираясь с силами, и продолжила уже с горечью:
-Меня увольняют... без рекомендаций.
-Ну и что тут странного? – пожал плечами Мариус. – Неужели тебя удивляет, что Аннет стремится избавиться от нерадивой помощницы?
-И вам все равно?! – Марта явно не могла в это поверить.
-Тебе не хватило такта скрыть от своей госпожи собственное предательство... следовало вести себя умнее.
Она отпрянула, будто ужаленная. Казалось, он только что дал ей пощечину.
-Вы говорите так спокойно! – поражённо воскликнула девушка.
-А чего ты ждёшь от меня? – неприязненного уточнил Мариус.
-Чтобы вы заступились за меня! Я не хочу терять работу!
-Ерунда! Я не могу просить Аннет терпеть твое присутствие! Это жестоко по отношению к моей жене.
Марта исподлобья взглянула на него. В глазах её читалась боль и обида, но это не растрогало Мариуса. Сейчас девушка олицетворяла собой главную проблему его жизни, а к проблемам редко чувствуешь сострадание.
-А разве не жестоко оставлять меня без рекомендаций? – наконец, тихо спросила Марта. – Мне некуда идти! Кто возьмёт служанку без рекомендаций? Помогите хоть в этом!
Что ж, тут Мариус готов был пойти на уступки. В конце концов, ему вовсе не улыбалось как-нибудь встретить Марту в борделе (куда он частенько захаживал) в роли местной гетеры! А ведь увольнение без бумаг обречёт беднягу именно на такую судьбу...
-Хорошо, – скрепя сердце согласился Мариус. – В этом постараюсь помочь.
-И на том спасибо... – буркнула она в ответ и, не добавив ни слова, ушла... к немалому облегчению хозяина покоев.
* * *
Марта сидела за кухонным столом, упершись в него локтями и обхватив ладонями голову. Со стороны могло показаться, будто девушка безбожно пьяна... и в каком-то смысле так и было. Ведь крайнее отчаяние тоже пьянит... А Марта была не просто в отчаянии – она всерьез подумывала о самоубийстве. Других вариантов решения проблемы у нее просто не осталось...
Жестокость Мариуса окончательно лишила ее сил и подорвала уверенность в себе. Никогда прежде очарование не подводило Марту... и вот наиболее типичный представитель ее шлейфа из мужчин походя разрушил все, все, во что она верила! Такие, как Мариус, не отказывали ей ни в чем... а он одним взмахом разрушил ее жизнь!
Марта не была невинной – так сложилось, что в ее жизни уже были мужчины, и только чудо в свое время избавило девушку от участи куртизанки и определило в горничные. Возможно, судьба решила вернуть ее, Марту, «на законное место»? Убрать из круга якобы приличных женщин?
-Мисс Марта, уделите мне несколько минут, – раздался откуда-то сверху сухой голос дворецкого.
Девушка вздрогнула и выпрямилась; на Эдварда Берлима устремился ее затравленный, как у загнанного зверька, взгляд. Лицо было опухшим от слез, глаза покраснели... ничего общего с той обаятельной надменной блондинкой, которую знал дворецкий. Он даже не узнал ее в первый миг и выдержал удивленную паузу, прежде чем заговорить снова:
-Со мной беседовал сэр Мариус, он просил убедить миссис Ховард дать вам сносные рекомендации и не сообщать об этом леди Аннет.
Губы девушки дрогнули в горькой усмешке. Сносные рекомендации... хорошенькая формулировка!
-Очень благородно с его стороны, – глухим от слез голосом сказала она, вытирая влажные щеки кулаком.
-Именно! – отрубил дворецкий и смерил уволенную камеристку недовольным взглядом. – Я не знаю всех нюансов произошедшего, но могу догадаться... судя по всему, господин граф поступает действительно благородно.
Марта задохнулась от возмущения.
-Вы так думаете?! – прошипела она. – У вас странные представления о благородстве!
-Вы хотите, чтобы я поговорил с миссис Ховард? – свел брови дворецкий. – Или оставить все, как есть?
Девушка сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться и остыть. Спорить и ссориться с мистером Берлимом было бы крайне неумно... если кто и мог повлиять на несговорчивую домоправительницу, то лишь он!
-Простите, мистер Берлим, – фальшиво покаялась она, стараясь выдавить улыбку, что далось нелегко. Казалось, губы просто разучились улыбаться. – Я расстроена и не понимаю, что говорю.
-Не ведаю, творю... – пробормотал дворецкий. – Что ж, раз вы сознаете это, уже хорошо. Я поговорю с миссис Ховард. Обещать ничего не обещаю, но постараюсь убедить ее.
Сочтя, что подвел итог, Эдвард Берлим величественно удалился. А Марта, оставшись, наконец, одна, смогла от души высказаться в его адрес – правда, шепотом и никем не услышанная. Вернее, ей так казалось...
-Хлестко ты его! – уважительно произнес Луис, незаметно приближаясь к бывшей камеристке. – Не знал, что девушки знают такие выражения...
Она взглянула на него исподлобья. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось оправдываться, объясняться... и уж перед этим-то не стоило ничего и никого изображать!
-Я нетипичная девушка, знаешь ли, – хмуро улыбнулась Марта, неприязненно кривя губы. – Я не такая скромница, как Элла, наша горничная... и уж тем более я не праведница, как миссис Ховард!
-И слава богу! – искренне воскликнул парень, усаживаясь рядом с Мартой.
Она передернула плечами, сказала жестко:
-Ты не знаешь меня, Луис! У меня было трудное детство... и отрочество... я почти скатилась по наклонной. Мне просто повезло оказаться в штате прислуги графа де Монси́, отца Аннет, – девушка не стала утруждать себя излишней вежливостью по отношению к знатной сопернице и продолжала все тем же насмешливым, пропитанным горечью, тоном: – К счастью, я способна на большее, чем уборка дома, и госпожа графиня это заметила! И когда ее дочь выходила замуж, решила испытать меня...
-И ты не справилась? – осторожно спросил Луис, несколько смущенный пылающим взглядом Марты. Никогда еще, даже в самом дурном настроении, она не бывала так зла!
-С чего ты взял?! – возмутилась девушка, вздернув подбородок. – Я справилась и даже перестаралась!
Луис явно не понял скрытого смысла этой фразы.
-Скажи... а правда то, что болтают? – сконфуженно спросил он. – Ну... что тебя увольняют из-за... в общем...
Парень не смог договорить и, стушевавшись, умолк. Марта с жалостью взглянула на него, на ее красиво очерченных губах вспыхнула ироничная улыбка.
-Правда ли, что я провела ночь с господином Мариусом? – без тени смущения уточнила она. – Безусловно!
Он воззрился на нее с ужасом.
-И ты отдала ему... ему...
-Мою невинность? – все так же беззастенчиво завершила его фразу Марта. – О нет! Не ему... другому мужчине.
Теперь к испугу во взгляде Луиса примешалась тень брезгливости. Тотчас подметив это, девушка ощетинилась, глаза сузились в щелочки:
-Ага, упрекаешь! Не спорь, вижу! Что ж, ты не был бы так категоричен, предложи я свою девственность тебе, правда? Ну, что смотришь? Ты ведь хотел меня! Хотел и хочешь!
Она почти кричала, не заботясь о том, кто может их услышать. Зато Луиса это наверняка тревожило. Оглянувшись по сторонам, он пробормотал что-то нечленораздельное, торопливо поднялся и вышел из кухни.
-Юнец! – припечатала Март ему вслед, и это безобидное слово прозвучало как оскорбление.
* * *
К концу недели Марта покинула ставший столь негостеприимным особняк графов де Либон – с вполне приличным набором рекомендаций. Куда собирается податься былая камеристка, где жить, пока не получит новое место, никто не знал... и не особенно интересовался.
Марта ушла утром, почти на рассвете, прихватив небольшой чемоданчик с нехитрыми пожитками – вещей у нее оказалось прискорбно мало. Никем не провожаемая, она чувствовала себя оплеванной, хотя и старательно крепилась, играя в безразличие...
В саду было холодно и сумрачно – только начало светать. Ежась, Марта остановилась у ворот, вдыхая свежий воздух и в последний раз наслаждаясь окружающими видами. Отнюдь не склонная к романтике и несентиментальная, девушка, тем не менее, испытывала странную печаль... ей было жаль расставаться не с надеждами на роман с главой семьи (довольно призрачными), а с самим укладом жизни, к которому она успела привыкнуть, с домочадцами, к которым привязалась... черт возьми, она даже по миссис Ховард будет скучать!
-Ты рано! – раздался взволнованный голос, и из рассветного сумрака вынырнула чья-то тень.
-О Господи, Луис! – схватившись за сердце, воскликнула Марта, опознав младшего лакея. – Ты напугал меня...
И все-таки ей было приятно, что он вышел проститься с ней... хоть кого-то волновала ее судьба! Правда, гораздо больше она обрадовалась бы появлению Мариуса...
