Текст книги "Он, Ясон(СИ)"
Автор книги: Елена Вахненко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Ну, неужели он не найдет способа разрешить эту ситуацию наилучшим для себя образом? Он, Мариус, который в 14 лет прошел пешком расстояние от Германии до самой Фландрии (1), где Англия, Австрия и Ирландия сражались против Франции за австрийское и испанское наследство?! И, несмотря на юный возраст, неплохо проявил себя – и уж точно не трусил, участвуя в самой гуще военных событий в войсках под командованием герцога Савойского и принца Мальборо!
–
сноски:
(1) нынешняя Бельгия
–
-Это было чудесно... – пробормотал, улыбаясь, Мариус и сладко потянулся, разминая затекшие мышцы. – Славные деньки...
Воспоминания о пережитом приободрили его, заставили поверить в себя. Если он не растерялся пацаном в бою, то и теперь придумает, как поступить... и начнет с хорошего отдыха в компании друзей нынче же вечером! Скромный дебош не повредит...
* * *
Трактир был запущенным и неприветливым. Полумрак рассеивали коротенькие толстенькие свечи на грязных, грубой работы, столах, окруженных неудобными лавками. В воздухе завис стойкий алкогольно-табачный дух, смешанный с запахами пота и чего-то горелого. Однако посетителей сего заведения столь неуютная обстановка как будто не смущала, они спокойно ели, пили и шумно переговаривались, не обращая внимания ни вонь, ни на духоту. Впрочем, завсегдатаи трактира были под стать окружению: не совсем трезвые, они взирали на мир мутными глазами и буквально физически излучали агрессивность.
Женщин было мало, и в каждой безошибочно угадывалась порода «ночных бабочек». Ярко накрашенные, надушенные, в крикливых вульгарных нарядах, скорее, обнажавших, чем скрывавших прелести красоток, эти девицы томно жались к своим пьяным кавалерам и громко хихикали в ответ на любую их реплику. Такие дамы стоили дешево, а дело свое знали неплохо... обе стороны оставались довольны.
Одна подобная особа, сдобная и черноглазая, сидела на коленях у Мариуса, обнимая его за шею и что-то жарко шепча ему на ухо. Юноша, уже изрядно навеселе, почти не слушал, однако ее кокетливый щебет действовал на него успокаивающе.
-Ты осторожнее, Эльвира! – хохотнул щуплый светловолосый парень, сидевший за этим же столом и обнимавший рыжеволосую красотку в алом декольтированном платье. – Он женат!
Эльвира удивленно воззрилась на него:
-С каких пор?! – она обернулась к своему спутнику и укоризненно покачала головой: – Мариус, ты променял нас на законную жену?! – голос звучал игриво, нисколько не обвиняя, а лишь дразня.
-ВАС, куколки, я ни на кого не поменяю! – нетрезво возразил Мариус и смачно чмокнул красотку в полное гладкое плечо. От девушки пахло сладкой цветочной пудрой, которой та щедро сдобрила свое аппетитное тело.
-Но жена! – картинно простонала Эльвира, произнеся роковое слово, как ругательство. – О, Мариус, зачем тебе эта морока?!
Мариус пожал плечами. Он и раньше-то плохо понимал, зачем, а уж сейчас, одурманенный вином и близостью доступных и красивых женщин, вообще лишился способности рассуждать логично.
Ему на помощь пришел друг:
-Ну, как, зачем? Солидное приданое, моя дорогая, это, знаешь ли, важный аргумент! Представляешь, как славно повеселиться можно на такие-то деньги?!
-Это и правда хороший аргумент! – со смешком признал Мариус. – Умеешь зрить в корень, Генрих!
И приятели, пьяно расхохотавшись, в очередной раз чокнулись кружками и залпом их опустошили.
-Пусто! – прокомментировал Мариус, кивнув на бутылку. – Надо добавить!
-Надо! – охотно согласился Генрих и, махнув рукой, громко позвал: – Эгей, Жан, Жан! Давай сюда!
Жан, владелец трактира, француз по происхождению, к подобной фамильярности со стороны завсегдатаев привык и давно с нею смирился. Выбора, впрочем, не было – люди приходили сюда не за светскими развлечениями, и даже те посетители, что были вхожи в высокое аристократическое общество, в этих стенах лишались своих манер.
-Чего угодно господам? – вежливо осведомился Жан, остановившись у их стола. Невысокий, поджарый и краснолицый, с неухоженными седыми космами, трактирщик производил впечатление человека без возраста.
-Вина еще! – пьяным голосом потребовал Мариус и перевел взгляд на тарелки с остатками тушеного кролика, составлявшего сегодня их ужин. – И мяса! Мяса подавай!
-Есть только куры, – с сожалением признался трактирщик. – Подойдет?
-Ты издеваешься?! – возмутился Мариус. – Какие, к черту, куры?! Свинину подай! Неужели у тебя нет ни одного завалящего поросенка?!
-Завтра доставят, сейчас уж ночь на дворе, – невозмутимо ответил Жан, нисколько не испугавшись. К такого рода спорам он тоже привык и знал, как обращаться с подобными крикунами. – Пока предлагаю утолить голод хорошей порцией курятины. Еще есть яйца, хлеб, овощи...
-Тащи все! – махнул рукой более уравновешенный Генрих. – Сойдет!
-Придется немного обождать, моя жена уже спит. Я ее разбужу, и в течение часа она все приготовит.
-Получаса! – сварливо поправил Мариус, желая, чтобы последнее слово осталось за ним. – Пускай поджарит яйца, подай их с хлебом. А выпивку сейчас тащи!
-Как будет угодно господам, – поклонился трактирщик и проворно ретировался, воображая, какими упреками осыпет его дражайшая супруга, когда он заставит ее жарить яичницу среди ночи! А что делать? Не хочется терять столь выгодных клиентов... шутка ли – один из них, только женившись, уже тут как тут, забросил молодую женушку и тратит деньги в свое удовольствие с ветреными продажными красотками!
-Как вообще настроение? – со значением спросил Генрих, когда подали вино, и приятели отпили по глотку.
Мариус покосился на свою «даму», по-прежнему льнувшую к его плечу; говорить при ней ему не хотелось.
-Иди-ка погуляй, Эля, мне сейчас не до баловства, – сказал он девице, отстраняя ее от себя.
Она выпрямилась и недоуменно захлопала длинными ресницами:
-Как – иди?! Я столько времени с тобой просидела...
-О боже! – простонал Мариус и с досадой бросил на стол пару монет. – Бери и иди!
Эльвира обиженно надула губы, схватила монеты и, подобрав пышные юбки, гордо удалилась, энергично вихляя бедрами.
-Не обижайся, крошка! – крикнул Мариус ей вслед, не без раскаяния провожая взглядом ладную фигурку кокотки.
Девушка не обернулась, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство (коего не было и в помине)... и очень скоро утешилась в объятиях другого кавалера, более настроенного на ласки.
-Мне свою тоже прогнать? – с сожалением спросил Генирх и по примеру друга отстранил от себя красотку в алом. Сказал мягко: – Иди, милая, встретимся после... подожди меня, я буду щедрым!
Девица сверкнула довольной улыбкой и тотчас упорхнула. Сидеть в обществе двух пьяных аристократов ей явно наскучило...
-Ну, мы одни, давай, выкладывай! – со вздохом предложил Генрих, делая глоток вина побольше. – Каково оно, быть женатым?
Маиус поморщился и подцепил с тарелки остатки кролика. Мрачно прожевал, почти не чувствуя вкуса.
-Не понял пока, – признался парень, наконец. – Я же только-только женился! Пока все... неясно!
Генрих, прищурившись, с неожиданной проницательностью глянул на друга.
-Что, не нашел общий язык с суженой?
-Да как с такой можно что-то общее найти?! – вспылил юноша, вскидывая голову. Ему казалось, приятель в чем-то обвиняет лично его.
-Тише, тише! – примиряюще сказал Генрих, зная, какой вспыльчивый нрав у его друга – особенно в нетрезвом состоянии. – Мне она, твоя супружница, тоже не понравилась.
-Вот то-то же! Чего делать, ума не приложу...
Ответить Генриху помешал трактирщик, приблизившийся к ним с груженым подносом.
-Вот, господа, как и обещано! – довольно заявил он, водрузив на стол миску с яичницей и корзинку с хлебом. – Уложились в 20 минут!
-Спасибо, – буркнул Маруис и навалил себе на тарелку солидную порцию яичницы. Поднял взгляд на Генриха, который наблюдал за другом не без ехидства, и произнес, словно оправдываясь: – Беспокойство пробуждает аппетит, знаешь ли!
-А чего тебе так уж беспокоиться? – пожал плечами приятель, потянувшись за хлебом. – Подумаешь, жена! Чему она мешает?
-Она меня раздражает! – пояснил Мариус, сузив глаза.
-Рановато судить! Может, еще привыкнешь...
-Мы говорим не о сюртуке, а о жене! – хмуро напомнил граф. – И вообще, я не хочу привыкать, приспосабливаться! Черт возьми, сегодня за завтраком я не знал, о чем с ней говорить!
-Можно подумать, с женщинами есть, о чем говорить, – фыркнул Генрих. – Они не для этого созданы, знаешь ли...
-Она и для других дел не годится! – процедил сквозь зубы Мариус и, нагнувшись над столом, негромко добавил: – Ты не представляешь, что это за кошмар был! Это не женщина, а бревно!
-Зато деньги есть, – снова напомнил Генрих. – Немалые, я слышал. Приданое приличное, а?
-Ну, что есть то есть, – неохотно признал Мариус. – Но это как-то не утешает... видеть ее день за днем... от одной мысли коробит!
-Ты будешь пересекаться с ней не так уж часто, – не согласился Генрих. – Перетерпишь совместные трапезы... а наведываться к ней в спальню каждую ночь необязательно! А уж когда появится наследник... тогда и вовсе можно оставить беднягу в покое!
-Ты меня изобразил каким-то монстром! – усмехнулся Мариус и задумчиво добавил, осененный новой идеей, которую породил затуманенный вином рассудок: – Хотя это неплохой план, дружище...
-Какой план? – насторожился Генрих.
-Стать истинным монстром! Она сама начнет искать пути к спасению! Пусть тоже поломает голову, как избавиться от меня!
Он улыбнулся, довольный собственной изобретательностью, и не заметил исказившей лицо друга гримаски. Генрих явно не одобрял план своего вспыльчивого приятеля... однако благоразумно предпочел не высказываться.
* * *
Аннет со страхом ждала возвращения мужа. Придет ли он к ней сегодня ночью? Девушка отчаянно надеялась, что нет...
Она переоделась в ночную рубашку, распустила волосы и, прежде чем улечься в постель, устроилась возле зеркала. В спальне было темно, и лишь одинокая свеча на туалетном столике озаряла помещение. И в этом дрожащем неуверенном свете Аннет рассматривала собственное отражение, изучала придирчиво и хмуро.
Ее худому узкому лицу, обрамленному прямыми пепельными волосами, явно не хватало красок, не спасало даже жемчужное сияние огромных лучистых глаз... Девушка не могла похвастаться густыми ресницами, окаймлявший ее веки легкий каштановый пушок был почти незаметен, жиденькие дуги бровей казались прозрачными, и лицо оставалось бледным, невыразительным... Аннет знала, что многие женщины, в том числе из высшего общества, не пренебрегали румянами и пудрой, однако лично у нее не было подобных навыков, в пансионе воспитанниц не учили искусству преображения. Да и вообще, англичане были людьми сдержанными во всех смыслах. Шелку и кружевам, столь популярным в других странах и особенно во Франции, практичные британцы предпочитали сукно и шерсть, и подобную же осмотрительность проявляли в иных вопросах... а жаль!
Разочарованно вздохнув, Аннет потушила свечу и забралась в кровать, укрывшись одеялом до самого подбородка, словно рассчитывая, что оно защитит ее от приставаний мужа...
Она долго крепилась и гнала от себя сон, но Мариус все не появлялся. В конце концов, девушка начала верить, что супруг решил оставить ее в покое хотя бы на одну ночь... эта мысль принесла унизительное облегчение и помогла расслабиться. Однако в тот миг, когда Аннет задремала, дверь рывком распахнулась, и на пороге показалась массивная темная фигура.
Аннет мгновенно проснулась, порывисто села и с неприязнью взглянула на ночного визитера. Конечно, это был он, Мариус собственной персоной, слишком самодовольный и уверенный в себе, чтобы предварять свое появление вежливым стуком!
Но только ли самодовольный? Присмотревшись к мужу, Аннет со смесью омерзения и страха поняла, что он безбожно пьян!
«О Господи!» – мысленно простонала девушка, холодея от ужаса.
* * *
Мариус с трудом соображал и никак не мог сфокусировать на чем-либо взгляд: окружающие предметы буквально расплывались, их контуры приобрели странную зыбкость... это позабавило его, он улыбнулся своим разбегающимся мыслям и с пьяной уверенностью распахнул дверь в спальню жены. Пусть выполняет супружеский долг...
В комнате было темно, хоть глаз выколи. Мариус оперся о косяк двери, опасаясь потерять равновесие (его изрядно «вело», качало из стороны в сторону) и всмотрелся в полумрак. Кажется, Аннет спала, укрывшись с головой одеялом... Парень возмущенно фыркнул, пожимая губы. Почему она спит, почему не дожидается прихода собственного мужа?!
Словно услышав его безмолвный гневный призыв, девушка вздрогнула и проснулась, что-то сонно пробормотала и торопливо села, рассеянно поправляя растрепанные волосы. Взгляд ее скользнул по фигуре супруга, в глазах вспыхнул испуг и, пожалуй, отвращение... неприязнь!
Мариус почувствовал себя задетым. Обычно женщины реагировали на его внимание и уж тем более ласки совсем иначе! Хотя то были настоящие женщины, живые, горячие, не такие, как эта ледышка!
-Спите... миледи? – хрипло, с затаенной угрозой спросил он, щуря черные глаза.
-Нет... как видите, – дрогнувшим голосом отозвалась Аннет, тщетно пытаясь придать себе уверенность. Руки вцепились в край одеяла, дотянув его до самого подбородка.
-Я рад! – зло улыбнулся Мариус и двинулся к ее кровати. Комната поплыла перед ним, закружилась, и парень, не без труда устояв на ногах, принялся идти медленнее, каждый шаг буквально отмерял. Это придало его движениям некоторую опасную хищность. – Скучали без меня?
-Нисколько! – храбрясь, процедила Аннет и тут же малодушно добавила, оправдываясь: – Было много дел... некогда было скучать...
-Жаль, жаль... а я вот скучал! – проворковал он, кривя губы в улыбке. Взгляд его был прикован к искаженному страхом худому лицу молодой жены.
Столь очевидное нежелание близости раздосадовало Мариуса. Почему он хорош для всех, кроме нее?! Да, минувшая ночь была не из лучших, но так всегда бывает в первый раз! И вряд ли было ну настолько уж плохо, как она изображает!
Мариус остановился у самой кровати, всматриваясь в сжавшуюся фигурку Аннет. Внезапно ему отчетливо представилось, как он выглядит со стороны: огромный детина, едва стоящий на ногах, в дурном настроении... немудрено, что бедняжка боится!
Эта неожиданно трезвая для пьяного человека мысль привела его в чувство. Мариус, к состраданию отнюдь не склонный, почти пожалел свою жену... черт возьми, может, и правда не торопить события, как осторожно советовал Генрих? Пускай привыкнет к мысли, что у нее есть муж и определенные обязательства перед ним...
-Спокойной ночи, миледи, – буркнул он, не дав себе времени засомневаться в правильности собственного благородства. – Увидимся за завтраком!
С этими словами Мариус, пошатываясь, удалился... и мог бы поклясться, что услышал за захлопнутой дверью сдавленные рыдания Аннет.
Ну и ну, сейчас-то чего она ревет?! Сожалеет о том, что он ушел?! Или о том, что когда-нибудь все-таки вернется?!
«Пожалуй, второе!» – с горечью усмехнулся Мариус.
* * *
Неделю спустя они ужинали у родителей Мариуса.
Минувшие дни стали истинным кошмаром для обоих супругов... хотя и в разном смысле.
Мариус решился посетить спальню молодой жены лишь однажды – и поклялся делать это в будущем как можно реже. А уж если Аннет понесет и родит ему сына, наследника... о, тогда им вообще необязательно делить постель! И юноша с сожалением признавался себе, что новоявленная графиня де Либóн едва ли расстроился по данному поводу...
Он был совершенно прав, конечно. Аннет и после второй ночи, проведенной с супругом, не воспылала страстью ни к нему, ни к любовным утехам в принципе. Девушка была слишком напряжена, чтобы получить удовольствие, а Мариусу даже в голову не приходило приложить определенные усилия и помочь ей расслабиться. Все его женщины легко воспламенялись, буквально «по команде», и не нуждались в длительных предварительных ласках, – а сам он был чересчур молод и самонадеян, чтобы понимать потребности неискушенных девиц...
Совместные трапезы тоже приятными не были. Супруги по большей мере молчали, лишь изредка обмениваясь репликой-другой, причем каждая звучала натянуто и не к месту. Поэтому приглашение к отцу Мариуса оказалось очень кстати – и Аннет, и ее муж искренне обрадовались подобному разнообразию, понадеявшись, что в компании старшей четы де Либóн ужин пройдет менее напряженно.
Их надежды оправдались – Адриан де Либóн и его законная супруга Камилла, мачеха Мариуса, старательно поддерживали оживленную беседу за столом и даже сумели разговорить молчунью Аннет. Мариус с удивлением убедился, что его молодая жена умеет смеяться, причем смех ее заразителен, а улыбка мила... Вечер не испортил даже сводный братец Артур, старательно отпускавший колкости и демонстративно заигрывавший с юной невесткой.
После ужина Адриан де Либóн увлек сына в кабинет, предоставив жене развлекать Аннет.
-Ну, как жизнь, сын? – осторожно поинтересовался граф, когда слуга подал им кофе и удалился.
Мариус скривил губы в злой усмешке.
-Честно? Просто отвратительно! Не видно разве?
Адриан бросил на сына тяжелый взгляд. Брови его сошлись над переносицей, очертив меж ними суровую складку.
-Вижу, что ты не прилагаешь стараний...
-Я не прилагаю?! – искренне возмутился Мариус, покраснев от обиды. – Я женился, разве нет?!
-И полагаешь это подвигом, надо думать, – сухо отметил граф, глядя на сына через стол.
Парень досадливо повел плечом, чувствуя себя неуютно.
-У нас с Аннет нет ничего общего... нам трудно найти взаимопонимание.
-С кокотками варьете у тебя что, больше общего? – холодно спросил Адриан.
Мариус с подозрением вслушался в вопрос, однако ехидства в интонациях отцовского голоса не уловил.
-В каком -то смысле, – наконец, дерзко признался юноша.
Отец усмехнулся, он всегда уважал смелость своего незаконного сына.
-И в каком же смысле?
-Мы любим удовольствия, – пояснил Мариус. – Умеем наслаждаться жизнью. А Аннет обречена служить своим церковным идеям... быть мученицей...
-Не преувеличивай, – поморщился пожилой граф. – Все не так плохо. Просто тебе надо научить ее радоваться жизни...
-Нелегко это будет! – возразил Мариус, не без внутреннего содрогания вспоминая минувшие ночи. Как такую научить радоваться?!
-Уверен, ты справишься... особенно если у тебя будет приличное занятие, которое заполнит твой чрезмерный досуг.
-Ты о чем? – напрягся парень. Последняя «блестящая идея» отца привела к тому, что он, Мариус, теперь связан узами брака...
Оказалось, на сей раз все не так уж плохо...
-Ты станешь командиром полка, сын. Как тебе эта должность?
Мариус склонил голову набок, посмаковал. «Командир полка» звучало «вкусно», многообещающе...
-А каким образом ты это устроил? – поразмыслив, спросил парень.
-Договорился, – лаконично ответил отец и хладнокровно добавил: – Купил тебе эту должность, если угодно.
Мариус невольно поежился, поймав устремленный на него ледяной взгляд, и выдавил неубедительный нервный смешок:
-Купил? Это нестрашно... я постараюсь доказать делом, что ты потратил деньги не зря.
-Уж докажи! – с затаенной угрозой согласился Адриан.
Мариус промолчал, уверенный, что, как и в прошлом, проявит себя в военном деле с успехом. Да и вообще, будет, чем заняться!
-Спасибо, отец! – торжественно и искренне поблагодарил юноша, склонив голову.
Он и правда был благодарен. Долой скуку!
Глава 4. Неопытное совращение (171... год, Англия)
-Его сутками не бывает дома. И даже когда появляется... лучше бы оставался там, где был! – Аннет сделала неопределенный жест рукой и подавила вздох.
Она обедала у своей старшей кузины Генриетты, женщины возрастом под тридцать, которая вот уже 5 лет была благополучно замужем за маркизом де Корти. Только с ней (и еще, эпистолярно, – с Лилиан, по-прежнему томившейся в монастырском пансионе) девушка могла быть откровенной, только с ней могла делиться наболевшим... так ей казалось.
-Твой муж – командир полка, – заговорила Генриетта после паузы. – Надо думать, его деятельность требует внимания... и времени!
Они уже пообедали и теперь пили чай в нежно-голубой гостиной двоюродной сестры Аннет. Трапезу с ними разделила старшая дочка Генриетты Эльвира, миловидная светловолосая девочка-подросток, послушная и вежливая. Ее младший брат был еще очень мал и находился на попечении нянек... Что касается маркиза, то он, подобно Мариусу, редко появлялся дома в дневные часы.
«Скоро можно отослать в пансион!» – покровительственным шепотом, с гордостью, сообщила маркиза по завершении обеда, проводив взглядом Эльвиру и напомнив Аннет собственные одинокие годы в монастыре... но спорить с сестрой девушка не стала, хотя двоюродную племянницу ей было искренне жаль.
-Я понимаю, что мой супруг человек занятой, – угрюмо согласилась Аннет, понурив голову. – Но... даже когда он приходит домой, он чужой!
Она сказала это с надрывом, с какой-то затаенной болью, и тотчас закусила губу, пытаясь успокоиться. Излишние эмоции были у англичан не в чести... сдержанность – вот главное достоинство их нации!
Генриетта подняла брови, выражая то ли удивление, то ли неодобрение.
-Ты замужем всего-ничего, – холодновато напомнила она. – Рано судить!
-Я понимаю, понимаю... – со вздохом сказала Аннет, вдруг осознав, что кузина не будет ее союзником в этом вопросе... оставалось рассчитывать на Лилиан, может, хоть монастырская подруга ее не подведет?
А Генриетта, не подозревая о крамольных мыслях сестры, напыщенно продолжала:
-Думаешь, я сразу нашла общий язык с Робертом? О нет! Потребовались месяцы, даже годы... брак – это работа, работа сложная. Наберись терпения и исполняй свой долг перед мужем.
Аннет поджала губы, с трудом сдержав возмущенную реплику, и искоса взглянула на кузину, по-новому оценивая ее. В простом платье цвета слоновой кости, с изящно уложенными светлыми волосами, с жемчужной нитью, несколько раз обмотанной вокруг полной шеи, и серьгами-подвесками в том же стиле, Генриетта выглядела старше своих лет. Счастливый брак и сытая жизнь придали ее фигуре излишнюю дородность, в поведении молодой, по сути, женщины появилось что-то от неторопливых степенных матрон, коими обычно становятся только после 40...
-Ты права, Генриетта, – устало сказала Аннет, поняв, что все ее усилия добиться поддержки сестры тщетны. – Расскажи лучше о своем сынишке. Сколько ему, годик?
Генриетта буквально расцвела, лицо ее прояснилось, разгладилось. Она зримо помолодела...
-Чуть больше годика! – с удовольствием ответила она на вопрос Аннет. – Мы назвали его в честь отца, Робертом... какой смышленый малыш, ты не поверишь...
Она с упоением рассказывала о своем сыне, сияя, словно именинница. Аннет рассеянно наблюдала за оживлением сестры, толком не вслушиваясь в ее энергичную речь, и не без удивления думала: неужели дети и правда дарят женщине столько радости? Генриетта изумительно похорошела, заговорив о малыше!
«Будь у меня маленький, я бы тоже была счастлива» – с грустью подумала Аннет, ярко представив крохотного человечка, ее безраздельную собственность. Девочка или мальчик – не так важно! Главное, это будет живое существо, способное дарить и принимать любовь и нежность...
«Но чтобы заполучить ребенка, надо перетерпеть этот кошмар хотя бы еще несколько раз!» – содрогнулась Аннет, вспоминая две ночи с Мариусом... готова ли она к подобному самопожертвованию? Нужно поразмыслить...
Она и поразмыслила этим же вечером, пока писала письмо-откровение Лилиан, больше напоминавшее исповедь или дневниковые записи... Местами послание было весьма пикантным... казалось, Аннет не советуется с подругой, а просто размышляет в письменной форме.
«...но ты понимаешь, милая Лилиан, что выбора-то у меня, по сути, нет! Зачем нужен брак, если не для продолжения рода? Мариус наверняка хочет наследника... так что мой вопрос, пожалуй, и не вопрос вовсе. Надо смириться. Набраться смелости!»
Завершив таким образом свои рассуждения, девушка со вздохом отложила письмо и нахмурилась. Между ее бровями обозначилась морщинка, зубы впились в нижнюю губу... сердце колотилось, как безумное, словно Аннет только что приняла решение подвергнуть себя пыткам... конечно, в определенном смысле так оно и было, однако эти пытки – ее супружеский долг.
Долг! Какое отвратительное слово...
* * *
Соблазнить собственного мужа... забавная задачка! Но, увы, забавность не делала ее проще. Это Аннет понимала слишком хорошо.
Какая, однако, ирония судьбы! Еще вчера она, Аннет, отдала бы очень многое, чтобы никогда (никогда!) не подпускать мужа к своей спальне. Любой ценой! А вот теперь сидит и ломает голову, как заманить его к себе... ведь, судя по всему, он тоже не получил удовольствия от компании жены в постели. И даже не потрудился скрыть досаду!
Аннет вздохнула и подсела к зеркалу. Она не знала, придет ли ее муж сегодня ужинать, но если придет... если придет – надо быть во всеоружии!
Девушка мрачно усмехнулась в лицо собственному отражению. Во всеоружии, ха! Как будто она умеет соблазнять... у нее нет таланта куртизанки – да и откуда ему взяться?
Аннет дернула за шнур звонка, вызывая камеристку. Пару минут спустя Марта, светловолосая и миловидная (слишком миловидная, пожалуй!), стояла перед госпожой. Вся ее поза выражала почтительность, однако супруге Мариуса почудилась тень насмешки в глазах служанки... казалось, бывшая горничная догадывается о нелепых планах своей хозяйки и посмеивается над их тщетностью!
«Я схожу с ума!» – резюмировала Аннет не без горечи и, откашлявшись, излишне резко сказала, глядя на зеркального двойника Марты:
-Я собираюсь переодеваться к ужину... помоги мне, будь добра.
-Конечно, миледи, – невозмутимо откликнулась Марта. – Какой наряд вы предпочитаете сегодня?
Последние дни Аннет не утруждала себя излишествами и дома отказывалась от мучительного корсета (кого ради стараться?), но сегодня изменила этому правилу.
-Пожалуй, я выберу голубое платье с белым подолом. И к нему нижнюю юбку с фижмами и корсет, – торопливо, словно боясь передумать, сказала Аннет деланно безразличным тоном. – И какие-нибудь аксессуары....
Если Марта и удивилась стремлению госпожи прихорошиться нынче вечером, то виду не подала. Наоборот, кивнула и совершенно спокойно спросила:
-Могу я предложить вам жемчужный комплект? Жемчуг прекрасно гармонирует с тем платьем!
-Пожалуй... – задумчиво протянула Аннет, вспоминая упомянутый комплект – нить жемчуга и жемчужные же сережки, украшения не слишком торжественные и вполне подходящие для семейного ужина... тем более – столь значимого ужина! Девушку невольно взяла досада, что Марта так легко нашла решение для образа госпожи и тем самым подчеркнула свой утонченный для простолюдинки вкус.
«Нет, я определенно схожу с ума!» – мысленно повторила Аннет, разозлившись на себя. Что ей за дело до этой девицы, всего лишь камеристки? Она никто и останется никем... даже если побывает в постели своего хозяина!..
«Неужели меня именно это расстраивает? – удивилась Аннет, вглядываясь в собственное насупленное отражение. – Неужели я ревную?»
Аннет не хотелось в это верить, не хотелось признавать, что Мариус не совсем уж безразличен ей...
* * *
Мариус действительно в этот вечер пришел ужинать домой. Можно было, конечно, провести время в компании друзей, они звали его отдохнуть от «трудов тяжких», но молодой командир полка не без сожаления отказался. Он не видел Аннет несколько дней и хотя нисколько не соскучился, полностью игнорировать молодую жену считал невежливым.
Мариус пришел мрачный, как грозовая туча, обозлённый собственным же решением. Ему очень хотелось сорвать на ком-нибудь дурное настроение, и он заранее предвкушал, как набросится с упреками на супругу... наверняка найдётся за что!
И, пожалуй, он бы так и поступил, однако Аннет с первых мгновений обескуражила его, буквально ввела в ступор.
Она уже ждала в столовой, а при его появлении тотчас вскочила, раскрасневшись и как будто обрадовавшись, – что само по себе было подозрительно. И все-таки не это удивило Мариуса, вернее, – не только это. Куда больше его поразило преображение супруги. Нельзя сказать, что она вдруг стала красавицей, но похорошела – однозначно. В светло-голубом платье с подчеркнутой талией, с изящно уложенными волосами, порозовевшая от смущения, девушка была весьма мила... неужели всё это проделано ради него? Подобная мысль Мариусу польстила...
-Рада видеть вас, милорд... – пробормотала Аннет, пока Мариус ошеломлённо и не без восхищения рассматривал её. Нескрываемое одобрение в его взгляде воодушевило девушку, она распрямила плечи и немного расслабилась.
-Мариус, – отрывисто напомнил он. – Меня зовут Мариус.
-Мариус... – с усилием повторила она, встречая его взгляд.
Они несколько секунд смотрели друг на друга с каким-то особенным чувством, а потом одновременно отвели глаза. На пару минут повисла неловкая пауза...
-Выглядит вкусно, – кашлянув, заговорил Мариус, причем сказал первое, что пришло в голову, просто, чтобы нарушить затянувшееся молчание, и оглядел безукоризненно сервированный стол.
Аннет неуверенно улыбнулась в ответ.
-У нас хороший повар...
Они снова замолчали. Мариус принялся за еду, то и дело с любопытством поглядывая на жену и гадая, к чему бы все это... а она, вяло ковыряясь в тарелке, не смела поднять взгляд и покусывала губу, проклиная собственную не красноречивость. Вот и опять ужин завершается в тяжелом молчании, и все старания насмарку!
В каком-то отчаянии Аннет отложила вилку и нервно сказала:
-Сегодня душновато, правда?
-Тебе жарко? – немного удивленно спросил Мариус, подняв брови. Вечер был осенний и зябкий.
Аннет покраснела, поняв, что ляпнула глупость. Поспешно добавила:
-Не то чтобы жарко... я просто волнуюсь.
-Волнуешься? – прищурился парень. По его губам скользнула улыбка, он начал понимать куда клонит молодая супруга. Судя по всему, ее старания – неумелые попытки как-то очаровать его... или даже соблазнить...
Граф выпрямился, весьма удовлетворенный. Приятно было сознавать, что его чары, его мужской шарм наконец-то подействовали. Вот и эта не устояла – несмотря на свою скованность и природную холодность!
Решив подыграть Аннет, Мариус подался к ней, сказал приглушенно, интимно:
-Я согласен с вами... миледи. Вечер душный... мне тоже жарко...
Его рука скользнула по столу к ладони Аннет, сжала ее тонкие пальцы. Девушка вздрогнула, однако кисть не отняла, только задышала чаще. Мариусу хотелось верить, что на сей раз это признак возбуждения...
-Пожалуй, я наелся... – сказал Мариус, пристально глядя на раскрасневшуюся супругу – донельзя хорошенькую в своем волнении.
-Я... тоже... я совсем не голодна... – пролепетала Аннет, нервно сглотнув. Она и правда за ужином толком ничего не съела, просто не смогла проглотить ни кусочка.
