Текст книги "Влюбить на спор (СИ)"
Автор книги: Елена Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 10
Открываю неоткрывающиеся глаза оттого, что чувствую вторжение на свою территорию, и пугаюсь.
– Доброе утро! – следом самая мимишная улыбка на свете. После нее уже не хочется ворчать и сердиться, что малышка меня разбудила.
Девочка юркает ко мне под одеяло и, положив под голову руку, поворачивается, и начинает без стеснения рассматривать мое заспанное лицо.
– У тебя такие длинные и темные ресницы... Ты даже ненакрашенная красивая!
Посылаю искреннюю улыбку в ответ. Дети же не врут?! Значит, вчерашний излишек жидкости за ночь из меня испарился.
– А еще ты пахнешь, как аленький цветочек! – продолжает Оля, и я удивляюсь:
– Ты знаешь, как он пахнет?!
Она хихикает:
– Как ты!
Тихо смеюсь в ответ, а малышка, осмелев, приближается и целует в щеку. От такого неожиданного проявления нежности я теряюсь. А она, снова демонстрируя ряд маленьких еще молочных зубов, признается:
– Ты мне очень нравишься!
На верхнем ярусе кровати шевелится Даша. Похоже, мы были слишком громкими. Она удивленно смотрит на сестру, устроившуюся у меня под боком, потом переводит взгляд на меня.
– Оля тебя разбудила?!
– Все хорошо, – отмахиваюсь, хоть и спала сегодня не более пяти часов, и тут же протяжно зеваю.
Я убежала от Димы в комнату, но от себя не смогла сбежать. Невероятный поцелуй, его руки на моей талии, те ощущения, что я испытала впервые в жизни, не давали успокоиться и остыть. Помимо пылающих щек я и сама пылала от костра, зажженного во мне этим странным парнем, и никак не могла уговорить себя уснуть.
Девушка слезает с верхнего яруса и накидывает халат. Я бросаю взгляд на часы -почти семь. Даша, предвещая мой вопрос, произносит:
– Пойду завтрак готовить.
Оля тут же подрывается с кровати и несется к своим вещам, сложенным на маленьком стульчике, и я тоже встаю.
– Можешь еще полежать, – заметив мои действия, предлагает Даша. – Ты гостья.
– Я помогу, – отзываюсь в ответ, хотя если честно не знаю чем. Если только помочь Оле нажать на кнопочку на чайнике, чтобы он закипел, или расставить посуду.
Едва мы втроем появляемся на кухне, как я вновь отмечаю слаженные действия сестер. Одна достает из холодильника продукты, другая выполняет функции, которые я наметила для себя. Теряюсь и смотрю на старшую.
– Что делать мне?
– Нарежь сыр и колбасу, – командует она, вливая в котелок молоко и поворачивая ручку плиты.
Киваю, не признаваясь, что в своей жизни ножом я пользовалась только разрезая еду у себя в тарелке.
Даша протягивает батон колбасы и кусочек сыра, Оля тут же кладет передо мной разделочную доску и нож. Разворачиваю из пленки, видимо, любимое лакомство младшей (она с таким аппетитом на него смотрит) и, положив на деревянную поверхность, беру орудие труда. Примостив нож к краю, надавливаю. Повинуясь моим действиям, лезвие направляется вниз, но вместо отрезанного ломтика на доске лежит просвечивающийся ошметок. Оля тут же хватает его, кладет в рот и, жуя, подмигивает. Не расстраиваюсь. Вспоминаю далекое детство, когда бабушка, если у нее что-то не получалось, говорила: «Первый блин комом».
Второй раз прикладываю нож подальше от края, давлю на него, но итог опять неутешительный – толстый ломоть, который вряд ли подходит для бутерброда. Пока Даша не увидела, какая я криворукая, беру его и пытаюсь, держа в руке, разрезать пополам. Нож неровно, но стремительно режет сыр, я довольная, что все получается, давлю еще сильнее, и он, завершив начатое, врезается в мою ладонь.
– Ай! – вскрикиваю от неожиданной боли и все роняю, расстроенно смотря, как на месте пореза проступает кровь.
На мой крик оборачивается Даша, а Оля гипнотизирует испуганными глазами-бусинками, а главное, в этот самый неподходящий момент на кухне появляется Дима.
Встретив его взгляд, забываю про боль, и порез теряет значимость, но зато резко накрывает смущением от яркого, будто вспышка, воспоминания нашей последней интимной сцены, а неловкость оттого, что я такая безрукая, добавляет еще больше краски моим щекам, и я поспешно отворачиваюсь.
– Оля, возьми аптечку и обработай Вики рану, – командует Даша, по-прежнему колдуя у плиты.
Парень сам подходит к нужному ящику, достает сумочку и направляется ко мне, кидая младшей сестре:
– Давай полечим Вику вместе.
Сердце от этих слов делает головокружительный кульбит и начинает стучать как сумасшедшее, отдавая в виски, а когда он подходит вплотную, я уже всерьез опасаюсь, что выпрыгнет наружу. Неожиданно Дима усугубляет и без того непростую ситуацию: берет меня за руку и разворачивает, чтобы Оле было удобнее оказывать мне первую помощь. От его прикосновения я чувствую легкий электрический разряд и вздрагиваю. Какие-то секунды мы внимательно смотрим друг на друга, будто не веря, что это произошло на самом деле. Я жутко смущаюсь своей реакции на парня, горящих щек и не знаю, как вести себя в такой нетипичной для меня ситуации. Дима же выглядит вполне спокойно и молча помогает сестре вытащить ватный диск и отыскать ту бутылочку, что вчера я держала в руках, обрабатывая ему рану, и которая помимо моего желания провоцирует мини-сеанс волнующих слайдов, которые мелькают перед глазами.
Хорошо, что Даша занята приготовлением завтрака, Оля -отслаиванием бумажных полосок с пластыря, иначе бы у них точно вызвало вопросы мое странное поведение, ведь я до сих пор не могу успокоиться оттого, что моя рука находится в его.
Девочка, высунув язык от старания, наконец приклеивает пластырь и начинает складывать все вытащенные коробочки и баночки обратно в сумочку-аптечку, а я поспешно вытаскиваю свою руку из Диминой и чувствую облегчение. Нет, нужно определенно что-то с собой делать, если я так и дальше буду реагировать на парня, то проиграю спор. Необходимо быть наблюдательной: все замечать и просчитывать наперед; хитрой – уходить от опасных вопросов и подводить к нужным ответам, и главное, спокойной, чтобы мысли не скакали в голове, будто сумасшедшие белки, и не вопили «sos». А пока я дрожу, как эпилептик, и еще таю, словно масло, которое Даша кладет всем в горячую кашу. Пытаюсь убедить себя: во всем виноваты остатки эмоций вчерашнего дня и невыспавшийся организм, и с этими обезболивающими мыслями сажусь за стол. Все равно больше никто ничего не просит меня сделать, понимая, какая я неумеха.
Овсяная каша с маслом, бутерброд с маслом и сыром. Мне даже страшно подсчитать, сколько калорий в таком завтраке, но вчерашний вечер не только эмоционально, но и физически истощил меня, и я зверски голодна,поэтому решаю не обижать Дашу и что-нибудь съесть.
Тягучая жижа оказывается вполне съедобной, хоть и чересчур сладкой, бутерброд я незаметно подкладываю любительнице сыра и, выпив кофе, поспешно скрываюсь от всех в ванной.
Смотрю на себя в зеркало. Выгляжу я, конечно, не самым лучшим образом: следы под глазами от неполноценного отдыха, да и отечность все-таки не испарилась. Видимо, маленькая лиса уже вышла из того нежного возраста, когда говорят только правду и ничего, кроме правды, и решила мне польстить, или после вчерашнего макияжа в стиле панды все кажется красивым.
После того как быстро чищу пальцем зубы и расчесываюсь, я покидаю свое временное убежище и нахожу Дашу в комнате, где она, стоя у шкафа, вытаскивает наряды, которые недавно я ей подарила.
– Выбери сама, – искренне предлагает она. А у меня мелькает мысль, что моя «подруга» Милана в такой ситуации подсунула бы мне самое страшное платье, которое ей не нравится. Вот никак в последнее время не могу обойтись без сравнений.
Я киваю девушке, понимая: снова устраивать стриптиз, нацепив Димину футболку, правда не стоит, хотя бы из уважения к нему.
Взяв из рук Даши первое попавшееся платье, надеваю на себя и слышу:
– Вот теперь ты опять почти принцесса.
Оборачиваюсь к Оле и с интересом спрашиваю:
– Почему почти?!
Мне нравится ход мыслей этой малышки, и я хочу понять, что она имела ввиду.
– Не хватает акс... – она морщит лицо, напрягаясь, чтобы вспомнить нужное слово. – Акс.
– Аксессуаров, – смеясь, произношу я, догадавшись, что она имеет ввиду.
Девочка кивает, а я подхожу к ней и, сев на корточки рядом, возвращаю утренний
поцелуй.
– Пусть от поцелуя принцессы твой сегодняшний день сложится!
Оля обнимает меня свои ручками, и я чувствую, как сердцу становится тесно в жесткой клетке ребер. Маленькая умная искренняя девочка, которая заставляет его стучать сильнее. Впрочем, как и ее брат.
Едва я вспоминаю о Диме, едва поднимаюсь на ноги, то встречаю взгляд того, о ком только что подумала. По тому, как внимательно он на меня смотрит, я догадываюсь: реалити-шоу «кто кого растрогает больше» он не пропустил.
– Отвезешь на парковку в «Европолис»?! – стараясь говорить ровным естественным голосом, спрашиваю я.
– Да.
Иду в коридор за ним следом, беру в руки лабутены и плюхаюсь на пуфик, чтобы засунуть в них ноги. Оля сосредоточенно рассматривает мою обувь и не удерживается от вопроса:
– А подошва красная, чтобы не потеряться в толпе?!
Внимательно гляжу на девочку, ища в выражении ее лица подсказку в ходе ее
мыслей.
– Красный же издалека видно, – поясняет она, замечая мою несообразительность.
– Наверно.
«Чтобы издалека было заметно понты носящего», – добавляю уже про себя. Встаю, беру сумку и машу рукой девчонкам.
– Ты же еще приедешь?! – уточняет девочка, и я киваю ей.
– Обязательно.
Мы выходим за дверь и молча спускаемся по лестнице. Так же молча и чувствуя неловкость, я иду за Димой к припаркованному байку. Понимаю, что, если по-прежнему буду глупой краснеющей скромницей, ничего не добьюсь, и пытаюсь стать той самоуверенной и хладнокровной Вики, которой я всегда была, но, похоже, что-то во мне сломалось. И как теперь определить, что именно?! А где найти испорченную деталь?! Я не знаю!
Дима протягивает шлем, и я послушно и быстро водружаю его себе на голову, поскольку он сможет скрыть от изучающего взгляда парня, от которого плавятся даже остатки меня прежней. То, что произошло вчера, похоже, напрягает и его, однако, чем больше проходит времени, тем сложнее найти повод обсудить это.
Так и не подобрав слов, парень садится на мотоцикл, я карабкаюсь следом. Он приподнимает куртку, и я без пояснений понимаю требуемое и скольжу по его талии, жалея, что сегодня на нем футболка и я не могу прикоснуться к коже Димы. Вот о чем только я думаю?!
Скорость, просыпающийся город с растущими с каждой минутой пробками, и мы, маневрирующие между машинами и беспрепятственно несущиеся к своей цели.
Галерея показывается гораздо раньше, чем мне бы хотелось, но я не подаю вида. В два счета мы оказываемся на парковке и подъезжаем к моему зверю. Слезаю с мотоцикла, протягиваю вставшему рядом парню шлем и бросаю скользящий взгляд на закрытую ролету мойки. Тут же вспыхиваю, вспоминая наглого придурка, драку и все те отрицательные моменты, что пришлось пережить, и губы непроизвольно снова произносят:
– Прости за вчерашнее и... спасибо за все!
– За все?!
Киваю и, набравшись смелости, смотрю в горький шоколад его глаз. Сейчас он снова теплый, я бы даже сказала горячий и затягивающий в свой водоворот.
Он проводит большим пальцем по моей щеке и, все также гипнотизируя взглядом, с ласковой насмешкой произносит:
Принцесса...
Я тотчас довольно улыбаюсь – это прозвище Оли мне нравится.
– Точно про тебя. Только ты заколдованная принцесса.
Заколдованная принцесса?! Почему?!
Я не успеваю спросить об этом, поскольку его рука притягивает к себе за талию, а губы накрывают мои, но не горячо и обжигающе как вчера, а нежно, едва касаясь и вызывая полчища сумасшедших мурашек, разбегающихся в разные стороны и кричащих «wow!»
Он быстро отрывается от меня, отпускает и возвращает пожелание, что я произнесла Оле:
– Пусть твой сегодняшний день сложится!
– И твой! – шепчу я, еще не придя в чувства от новых ощущений, обрушившихся на меня. Но пока я раскачиваюсь и пытаюсь вернуться в действительность, он надевает шлем, запрыгивает на железного монстра и давит на газ.
Постояв еще немного, как истукан, и посмотрев в пустоту, я достаю из сумки ключи от своей кареты и, сняв с сигнализации, плюхаюсь на сиденье.
И что это было?! Что вообще происходит со мной?! Если вчерашнее можно было списать на последствия сумасшедшего вечера, то, как понять то, что произошло сейчас?!
Я снова растеклась в лужицу. Я, а не он! Не хочу в него влюбляться! Вздыхаю и как дурочка провожу пальцем по губам, которых только что касались губы Димы, и пересматриваю в воображении события, прошедшие буквально. Внезапно встряхиваю головой, словно выбрасывая из нее весь мусор из глупых чувств, отмахиваюсь от слайдов-воспоминаний и заявляю самой себе: «Какая к черту любовь?! Это просто иллюзии, стресс и усталость... Спор закончится, и все вернется на свои места! Обязательно!»
Закрываю дверь практически бесшумно. Также без звука поворачиваю замок и, взяв туфли в руки, крадучись иду по направлению к своей комнате.
– Мама знает, что ты не ночевала дома?
Дергаюсь, едва не распадаюсь на атомы от неожиданного вопроса, оборачиваюсь и смотрю в невозмутимые глаза Ники. Черт, маленькая бестия чуть не довела меня до инфаркта!
– Маме говорить об этом не надо! – безапелляционно заявляю я, а та в тон мне
выдает:
– А ты заинтересуй!
Я сейчас не в том состоянии, чтобы ломать голову и придумывать ей какие-то ништяки, поэтому спрашиваю в лоб:
Что ты хочешь?!
– Пост-рекомендацию обо мне в твоем аккаунте с ссылкой на мою страницу, – не раздумывая, сообщает мелкая.
Ни фига себе запросы! Несмотря на то, что я хочу скорее скрыться в своей комнате, я не могу не спросить:
– Зачем тебе это?!
– Я планирую в ближайшем будущем набрать десять тысяч подписчиков и зарабатывать на рекламе.
– Не рано ли?!
– Мне уже почти восемь, а время быстро летит!
– Хорошо, – соглашаюсь я, понимая, что, стоя в коридоре и препираясь с сестрой, я нарываюсь на проблемы покруче, чем вынужденная реклама.
Двигаюсь дальше и едва приоткрываю дверь снова, как дергаюсь от оглушительного вопля телефона. Мгновенно ставлю туфли на пол, поднимаясь, распахиваю сумку, достаю орущего возмутителя спокойствия и, рукой принимая вызов, ногой несильно захлопываю дверь.
– Да.
Жесть! После такого нервного перенапряжения даже шоппинг не поможет восстановиться, придется по завершении спора слетать куда-нибудь перезагрузиться.
– Малыш, я не видел тебя неделю!
Голос Игоря и произнесенная им фраза не вызывают ничего, кроме раздражения.
– Я в курсе.
– Как насчет поужинать вместе и остаться у меня?!
И пусть он не сказал вслух, но зато громко намекнул о том, что у нас давно не было секса. Только его предложение совсем не волнует меня. Тем более добавленные три дня висят надо мной, словно гильотина. В итоге я сухо отвечаю:
– Не получится.
– Вик, в чем дело?!
Плюхаюсь на кровать. Вздыхаю. Вот действительно в чем?! Приехать переночевать и расслабиться со своим мужчиной не только вполне логично, но и желательно, но... Я сама не знаю причину отказа.
Подношу руку к губам, провожу по ним пальцами и роняю:
– Потом, может быть, я тебе все расскажу, а пока не спрашивай и не дергай меня.
Недовольное молчание в трубке, но я не расположена подлизываться, сглаживая углы. Отношения – дело добровольное: не нравится – я не держу. Да и продолжать разговор, в котором все точки над i уже расставлены, тоже не вижу смысла.
– Пока, – бросаю я и разъединяюсь.
Милана слушает мое приукрашенное и отредактированное повествование скептически, Диана – почти с открытым ртом.
– Его родители не были против того, что ты осталась?!
– Был только Кречетов и его сестры, – отвечаю я, совершенно не собираясь рассказывать о трагедии, случившейся в их семье.
– И тебя положили в соседней комнате?!
Смотрю на Диану. Она даже вряд ли представляет, что комнату можно делить с сестрой или гостя положить на диван.
– Почти, – отвечаю я размыто, не желая лишать ее иллюзий.
– Это как?!
– Я спала через комнату от него.
Задумчивый взгляд и продолжение допроса:
– И как он целуется?!
Этот вопрос заставляет сумасшедших мурашек мгновенно проснуться и повторить их недавний забег. На какие-то секунды прежде, чем ответить, я зависаю в прошлом, в которое сейчас невольно меня окунули, но потом прихожу в себя и отвечаю сухо:
– Хорошо.
По расстроенному взгляду Милы понимаю: она прочитала, что мои дела не так уж и плохи, ведь те пару секунд воспоминаний, которые высветились на моем лице, невозможно было сыграть. Поджав губы, девушка заявляет:
– Если все так, как ты рассказываешь, иди и поцелуй его сейчас!
– Тут?! При всех?! Ты с ума сошла.
Я встаю в позу и сражаюсь с ней гневными взглядами.
– Хорошо, – она быстро идет на попятную. – Просто сядь рядом. Обними, поболтай. Вы же уже настолько близки, что ночуете в одной квартире и целуетесь.
Вздыхаю. Дурацкая идея, но повода отказать «подруге» нет. Медленно отрываюсь от сиденья и с набирающим скорость пульсом иду к лестнице, чтобы взобраться на галерку, где сидит Дима. Практически поднявшись, заставляю себя оторвать глаза от ступенек и, не обращая внимания на цепляющиеся удивленные взгляды ребят рядом, смотрю на него.
– Привет.
Выдавливаю подходящую улыбку из своего арсенала, искренне надеясь, что он не подставит меня и не сделает вид, будто мы не знакомы. Волнуюсь, но не так критично, как тогда, когда мы были наедине.
Едва проскользнувшая тень удивления исчезает в его глазах, на губах появляется полуулыбка-полуусмешка.
– Утром вроде здоровались.
Выдыхаю. Все хорошо. Оборачиваясь, смотрю на близ сидящих ребят. Мое восхождение к Диме не осталось незамеченным, и теперь все настроили локаторы и палят нас. Надо говорить тише и тщательно подбирать слова.
Сажусь рядом на свободное место и придвигаюсь вплотную, специально для Миланы. Хорошо, что он не возражает, ведь я нарушаю его личное пространство.
– Я обязана тебе за вчерашнее, – шепчу, остро чувствуя близость парня. Дима, не разрывая зрительный контакт, отрезает:
– Не обязана.
Я подбираюсь с другой стороны.
– Я хочу тебя отблагодарить. Поужинаем вместе?!
Пару долгих секунд он всматривается в мои глаза, ища там подводные камни, а потом соглашается:
– Хорошо.
Победная улыбка так и просится засиять на лице, но я, как могу, сдерживаю ее и по-деловому сообщаю:
– Тогда в семь я за тобой заеду.
Нахмурившиеся брови и пронзительный взгляд. Кажется, еще секунда и парень возьмет свои слова обратно. Улыбаться уже не хочется, и я тараторю:
– Возражений не принимаю – ты согласился!
Сердце колотится в груди в ожидании его ответа и слегка отпускает, лишь когда Дима кивает. Поднимаюсь, чувствуя усталость, будто я полчаса минимум трудилась в зале, хорошо хоть мое состояние облегчает мысль: я все же добилась своего. Аккуратно,
чтобы не споткнуться на своих высоченных каблуках и не скатиться по лестнице на мягком месте, спускаюсь вниз.
Едва подхожу к «подругам» и сажусь, блондинка не слишком радостно напоминает:
– Три дня. Отсчет уже пошел.
Верчусь перед зеркалом, битый час пытаясь довести свой образ до совершенства. Дима признался, что я красивая, и сегодня желаю не просто соответствовать этим словам, а переплюнуть их. Так, чтобы увидел и – прямо «ух» – глаз не смог отвести.
Понимаю: три дня – вполне нормальный срок при нынешних раскладах, и я спокойно подловлю его и запишу признание, но все равно не хочу оттягивать и оставлять это на крайний день. Вообще, я рассчитываю сегодня после ресторана утащить парня под каким-нибудь предлогом в Витину квартиру. Ключ от нее все еще у меня, и камера так и лежит в укромном месте, ожидая своего часа.
В комнату входит Ника и, остановившись у дверного косяка, скользит по мне
глазами.
– Как тебе?! – не удержавшись, спрашиваю ее.
– Двести из ста.
Wow! Улыбаюсь. Даже так! Тогда точно я сегодня постаралась на славу.
Пока я ослепляю красотку из отражения звездными улыбками, сестра продолжает:
– Что насчет рекламы?
– Раз я тебе обещала – будет. Дай мне три дня разобраться со старыми делами, и
сделаю.
– Ты про спор?!
Кидаю на нее удивленный взгляд. Никогда не знала, что она подписана на мою страничку в Instagram. Слишком не по годам взрослая и ушлая у меня сестра.
– Да.
– Хорошо.
Девочка исчезает также бесшумно, как и появилась, а я беру приготовленную сумочку и тоже выхожу навстречу своим планам.
Припарковав машину у подъезда без пяти семь, набираю Диму.
– Я уже приехала. Жду.
– Иду.
Сердце колотится в предвкушении встречи, и я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы еще раз убедиться, что я идеальна.
Парень выходит из подъезда, и я приветливо машу через лобовое стекло. Он подходит не к пассажирскому сиденью, а к моей двери и, открыв ее, говорит:
– Вылезай.
Удивленно смотрю на него, но не спорю.
– Поедем на байке.
Дима даже не спрашивает, а констатирует.
– Нет. Я пригласила, и я везу! – выпаливаю я, но, чувствуя, что применять напор с ним не лучший вариант, мягко добавляю: – У меня узкое платье и я порву его, если попробую залезть на твой байк.
Он внимательно скользит по моей фигуре, поднимается выше, зависает пару секунд на груди и встречается со мной взглядом.
– Хорошо.
Выдыхаю. Фу... Как с ним непросто.
Парень садится рядом, а я запускаю двигатель и трогаюсь.
Пробираясь в центр города, отчетливо ощущаю, что напряжение между нами растет с каждой минутой. Я не знаю, о чем с ним говорить, и пустые поверхностные фразы, что приходят на ум, он обрывает односложными ответами, ничего не предлагая взамен. В итоге говорит в машине только радио, которое я включаю, чтобы разбавить гнетущую тишину.
Паркую зверя возле «Buddha-Bar». Я выбрала это место, поскольку тут гармония, спокойствие и безмятежная атмосфера в сочетании с лучшими блюдами паназиатской кухни. А главное, здесь богатейший ассортимент суши, которые я обожаю, даже несмотря на то, что практически в любой порции от четырехсот до пятисот калорий.
Дима не показывает никаких эмоций, молча выходит из машины и, не говоря ни слова, идет со мной внутрь. Нас встречают улыбками, заискиванием и лучшим столиком, который я предусмотрительно заранее заказала.
Садимся напротив друг друга, и я, приветливо принимая меню, растерянно кошусь на парня. Какой-то он подозрительно напряженный. Может, все дело в деньгах?! Может, он думает, что мое предложение «поужинай со мной» подразумевает то, что ему придется платить?! Нет, я же сказала «хочу отблагодарить», а это подразумевает: плачу я. Не понимаю. Желая избавиться от сомнений и снять его напряжение, я тихо сообщаю:
– Не переживай и заказывай все, что хочешь. Я угощаю!
Расцветаю своей лучшей улыбкой «я звезда», но всего на пару секунд, поскольку слышу решительный ответ:
– Я сам оплачу счет.
Мозг быстро калькулирует примерную стоимость ужина на двоих в этом месте, и я понимаю, что для парня, подрабатывающего репетиторством и на мойке в ТЦ и содержащего семью, это станет внушительной брешью в бюджете.
– Я тебя пригласила, и платить буду я, – говорю твердо и с нажимом на местоимения.
Он становится еще мрачнее.
– Никогда не был Альфонсом и не собираюсь выступать в этой роли.
– Причем здесь это?!
– Я не привык к тому, чтобы за меня платили девушки!
Нервно тереблю салфетку. Почему я не подумала о том, что могу его обидеть таким предложением. Весь вечер коту под хвост.
– Я... Я... Просто хотела угостить тебя своими любимыми блюдами.
Я вижу, как напряжено лицо парня. Кажется, вот-вот и скулы прорежут кожу, но я с надеждой в голосе продолжаю:
– Я никогда не думала о тебе так. Просто позволь мне всего один раз угостить! В качестве благодарности!
Дима слегка светлеет.
– Одно условие, – наконец произносит он. – Завтра я угощу тебя своими любимыми блюдами. И ты не откажешься их есть!
С интересом смотрю на парня – похоже, кто-то заметил, как я подсунула за завтраком свой бутерброд Оле. Внимательный. Конечно, по поводу еды у меня куча пунктиков, но, поскольку все висит на волоске, можно и согласиться.
– Хорошо.
Я бросаю взгляд по сторонам и вдруг замечаю то, чего не поняла сразу – Дима не вписывается сюда. Совсем никак! В этом пафосном месте все такие же вычурные. Все-таки дресс-код. Я и сама вырядилась как. кукла и теперь очень чувствую разницу между нами. Да, эти пресловутые параллельные прямые. Каким местом я только думала, выбрав этот ресторан и разодевшись в пух и прах. Скорее всего, его пустили в зал лишь потому,что у меня был зарезервирован столик, я примелькалась здесь и парень шел со мной.
Внезапно приходит гениальная идея, как исправить все мои ошибки. Я понимаю, что, оставаясь тут дальше, я ни на сантиметр не сближусь с Димой, а, скорее, наоборот отдалюсь и никакими уговорами не заманю его в квартиру Вити.
Подзываю официанта и, не смотря в меню, заказываю не менее четверти своих любимых блюд, которые прошу принести нам не сейчас, а отправить курьером по адресу проживания парня. Оплатив счет, робко улыбаюсь.
Он внимательно смотрит на меня. Надеюсь, такой расклад моей благодарности ему понравится больше.
– Поехали, – произношу практически одними губами. Черные омуты его глаз начинают теплеть, и мы встаем и уходим.
Дорога домой хоть и проходит почти в том же молчании, но сейчас я не чувствую того напряжения, что испытывала, везя его в ресторан. Сейчас молчание какое-то другое, ненервирующее и располагающее расслабиться.
Выйдя из машины, мы направляемся к подъезду Димы, и вдруг я резко торможу от мысли, оглушившей меня. Я опять бесцеремонно влезла в планы парня и распорядилась его квартирой на свое усмотрение, посчитав, что так будет лучше. Не посоветовалась, не спросила мнение. В общем сделала все как раньше, как я привыкла. Только сейчас вдруг в моем сознании проклюнулся вопрос: разве так правильно?!
Дима оборачивается и пытается найти в моих глазах причину этого резкого торможения.
– Я не спросила: можно ли перенести ужин к тебе?! – выдаю я все как есть.
– Можно, – усмехается он. – Пойдем.
После его слов мне становится легче, будто камень с плеч свалился, и я, став снова невесомой, не омраченной неприятными мыслями, быстро перебираю ногами ступеньки и спешу за парнем.
Оля, прибежавшая, как обычно, встречать в коридор, застывает, рассматривая мой образ. Да, похоже, я явно перестаралась сегодня.
– Ты... – начинает она.
– Как кукла?
– Нет! – восклицает девочка.
– Как принцесса, – напоминает сестре Дима ее любимое сравнение.
Та усиленно кивает головой, а я перевожу взгляд на парня и тихо бормочу, чтобы Оля не слышала моих слов:
– А я думала, как эксклюзивная Барби.
– У куклы нет сердца – у тебя есть...
Как же на душе становится тепло! А упомянутый орган стучит в ответ сильнее, словно напоминая: да я есть. Но я понимаю, что Дима имел в виду не анатомическую подробность различия человека и игрушки. Наверно, он действительно разглядел во мне что-то большее, чем просто красивую девушку. Ведь так и есть?! Во мне же есть что-то большее?!
Даша приходит позже, практически вместе с курьером, и мы, прервав игры с Олей, весело перемещаемся на кухню. Малышка щебечет без умолку, сует свой нос во все пакетики и баночки, и я терпеливо рассказываю ей, как что называется и для чего нужна «зеленая пакость», «черная водичка» и деревянные палочки.
– Мне нравятся роллы больше, чем суши! – заявляет девочка с видом знатока, попробовав больше половины вариантов. – Особенно запеченные. А тебе, Вики?!
– Мне тоже. Особенно их фирменные. Вот эти.
Я указываю ей на рулетики из лосося, тунца, мяса краба и хамачи, завернутые в тончайший огуречный слайс. Ммм. Очень вкусно и нет калорийного риса.
Малышка тянется к ним и задевает мисочку с соевым соусом.
– Ой! – восклицает она и с паническим ужасом замирает, смотря, как темная жидкость капает мне на платье.
– Оля... – растерянно произносит сестра.
– Все нормально.
Я вполне искренне улыбаюсь. Наверно, раньше я бы безумно расстроилась и стала бы считать жертвы: сначала пальто от Dolce&Gabbana, теперь совершенство от Pronovias, но сейчас почему-то все кажется такой мелочью.
– Просто дайте мне что-то: во что можно переодеться.
Даша подскакивает и вылетает из кухни, я иду за ней следом, погладив по пути малышку по волосам и повторив «все нормально, это просто платье».
Захожу в комнату, девушка снова достает с вешалки подаренные мной обновки, но я наотрез отказываюсь их брать.
– Я не хочу перетаскать обратно все, что подарила. Просто дай что-то свое.
Она удивленно глядит на мое лицо.
– Тут. У меня. Не то что не новая коллекция... У меня вообще не коллекция.
Улыбаюсь.
– Предлагаешь взять у Димы футболку?!
– Нет, но...
– Даш, любую вещь, которую не жалко.
– Мне ничего не жалко.
Я смотрю на девушку и верю. Ей действительно ничего не жалко. Для нее одежда – это просто вещи, не более того.
Надеваю белое приятное на ощупь платье с биркой H&M. Скорее всего, одно из ее лучших, и думаю, что опять хочу стать доброй феей и наградить сторицей эту чудесную девушку.
Вернувшись на кухню, улыбаясь, смотрю поочередно на Диму и на Олю. В его глазах горячий шоколад, который меня заставляет раздвигать губы шире, в ее -нескрываемое разочарование.
– Я опять стала Золушкой?!
Она мотает головой.
– Нет. Но в том платье ты была. Ну очень принцессой.
Усмехаюсь и, не удержавшись, целую ее мягкую щечку.
Возвращаемся к тому, с чего начали, и продолжаем свой суши-пир.
Кречетовы – не моя семья, но сейчас мне кажется, что они роднее и ближе всех на свете. С ними так тепло, весело, беззаботно. С ними вылетают из головы все предрассудки, условности, мысли о споре. Складывается такое чувство, будто счастье отдельным ингредиентом курьер добавил в наш заказ и мы, незаметно распаковав, вкусили его пьянящую сладость.
После ужина, чая, тягучих расслабляющих разговоров я понимаю, что пора уезжать. Обычно я никогда не задерживаюсь в гостях: я принадлежу к той категории людей, кого не надо выпроваживать хозяевам намеками, что уже поздно или тому подобными, но сейчас мне впервые не хочется следовать своим правилам и возвращаться домой.
– Может, еще побудешь?! Или на ночь останешься?! – капает Оля, подбивая меня прислушаться к внутренним желаниям и задержаться.
– Я же вчера оставалась!
– Ну и что?!
– Нет, малышка, мне правда надо домой.
Вспоминаю: за эту неделю я не написала ни одного слова в свою дипломную работу, практически не открывала тетради и не готовилась к предстоящим экзаменам, да и Диме с Дашей, скорее всего, тоже есть чем заняться.
Прощаюсь с девчонками и по традиции иду по лестнице вниз вместе с ним. Захлопнувшаяся дверь парадной, шаги позади, словно Дима мой телохранитель, ждущий на парковке зверь. Нажимаю на брелок, и мой железный друг радостно мне подмигивает, и я наконец нахожу в себе силы повернуться и заговорить:
