Текст книги "Влюбить на спор (СИ)"
Автор книги: Елена Сергеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Милана встречает меня прохладно. Ролик явно посмотрела, и он испортил ей настроение. Видела бы она наш сумасшедший поцелуй – вообще бы скисла, но я не стала настолько откровенничать и отправила в качестве доказательства лишь кусочек, где Дима признается в своих чувствах. Да и само видео я послала в Директ в Instagram с функцией «разовый просмотр».
– Я выиграла?! – спрашиваю, не удержавшись.
– Да, – выплевывает она.
Усмехаюсь:
– Сейчас запишем ролик. Говорить тебе особо ничего не надо, просто поддакивай.
Вытаскиваю телефон, включаю видео, направляю экран на свое лицо:
«Всем привет!»
Беру в фокус Милану. Она тут же расплывается в лживой приторной улыбке и тоже здоровается. Заставляю и себя растянуть губы и произношу заготовленную речь:
«Вчера истек дополнительный срок нашего спора, и вы, наверно, в недоумении, почему я молчу».
Делаю паузу, задумываюсь и продолжаю:
«Знаете, эти десять дней многому меня научили, многое заставили переосмыслить и главное, я убедилась: спор – самая глупая вещь на свете! Не совершайте моих ошибок!»
Усмехаюсь:
«О, вы, наверно, уже решили: раз я несу такие заумные вещи, то точно неспроста. И, скорее всего, полагаете, что я проиграла. Но нет. Милана сейчас подтвердит вам это».
Приближаюсь к девушке, пока на экране не появляемся мы обе, и выжидающе смотрю на нее. Ей приходится кивнуть и промямлить:
– Не проиграла.
Отстраняюсь от нее и говорю:
«Однако выставлять отснятое видео по этическим соображениям я не буду. Те слова предназначались только мне, и они моими и останутся!»
Выдыхаю и завершаю:
«Спасибо за поддержку, за вашу любовь, за веру в меня!»
Отправляю воздушный поцелуй и отключаюсь. Это видео далось мне непросто. Я балансировала между: не обидеть ставшего небезразличным парня и не уронить прилюдно свое эго.
– С чего вдруг появились этические соображения?! – тут же интересуется блондинка.
– Дима – хороший парень, и я не хочу делать хуже, чем я уже сделала.
– Дима?! Даже так?!
На ее лице сквозь тучи раздражения вырисовывается интерес, но я не желаю поощрять его:
– Ты хочешь встретиться с Игорем или нет?!
– Хочу, – вскидывая голову, бросает она, будто вместе с прозвучавшей фразой бросает вызов.
Открываю телефонную книгу, набираю его номер и слышу обрадованный голос мужчины. Еще бы – я первый раз за десять дней звоню сама.
– Соскучилась?!
Не отвечая на вопрос, задаю встречный:
– Встретишься с моей подругой?!
– Зачем?!
– Мила хочет проверить на тебе свои чары.
Тишина в трубке выдает недоумение от услышанных слов.
– Вика, что за игру ты затеяла?
Горько усмехаюсь. Знал бы Игорь, что это за игра и что несмотря на то, что она окончена и я вроде как считаюсь победителем, но по факту все еще являюсь ее персонажем, который отчаянно не хочет покидать ее просторы и безумно боится, что кто-то беспардонно влезет в нее и завершит, объявив «game over».
– Просто своди девушку в ресторан, угости, поболтай.
– Такое ощущение, что ты занялась сводничеством и пытаешься меня пристроить, – раздраженно слышу в ответ.
Возможно, и пытаюсь. И хоть я избегаю этого вопроса, но осознаю с каждым новым днем, с каждой минутой, проведенной с Кречетовыми: назад к прошлой жизни пути нет. Не знаю, что ждет меня впереди с Димой, но к Игорю я не вернусь. После того как я взлетела вместе с этим невероятным парнем, обратно на землю в «лишь бы как» не хочется.
– Нам надо серьезно поговорить.
– Хорошо поговорим, – не спорю я и снова уточняю: – Так ты встретишься с ней или нет?!
– Нет, – рассерженно выплевывает он и первый кладет трубку.
Поворачиваюсь к Милане и пожимаю плечами. Она слышала весь разговор и обвинить меня в невыполнении условий у нее не получится.
– Я пришлю тебе его номер, попробуй позвонить сама, – бросаю я, разворачиваясь, и ухожу.
Больше мне от нее ничего не надо, и думаю: больше с ней я не стану проводить свободное время.
Иду к машине после занятий, раздумывая о своих ближайших планах. – Вика!
Оборачиваюсь и едва неприлично не закатываю глаза – Макс.
– Что тебе надо? – вместо приветствия не слишком любезно спрашиваю я.
– Поговорить.
– Нам не о чем разговаривать.
Демонстративно отворачиваюсь, снимаю блокировку и открываю дверь.
– Почему же?! Например, о твоем фееричном споре, – летит в спину.
Застываю, а в голове, испуганно натыкаясь друг на друга, полошатся вопросы: он подписан на меня? Сказал Диме?! Что он хочет?!
Заставляю себя обернуться и не показать, как я... напугана?! Нет, я не дура и понимаю, что рано или поздно кто-то из нашего совместного ближайшего окружения узнал бы о глупости века, в которую я вляпалась, но я не рассчитывала, что это произойдет так быстро.
– Ты растрогала меня! Я едва не проронил слезу, – издевается он и передразнивает: – Выставлять это видео по этическим соображениям не буду.
Кривит губы.
– А к этическим соображениям подобный спор вообще относится?!
– Нет, – сглатываю. Сказать нечего, но сказать что-то нужно. – Если ты внимательно слушал, я говорила, что спор – самая глупая вещь на свете.
– А что Дима думает по этому поводу?!
Обманывать глупо, и я признаюсь:
– Он ничего не знает.
Ухмылка.
– Как интересно. Ты задурила голову парню и не рассказала, что он был подопытным кроликом?!
Вспыхиваю.
– Это тебя не касается!
– Как это не касается?! Он мой друг и я обязан открыть ему глаза.
Вот мы и подобрались к сути этого обмена любезностями. Молчу. Уговаривать его не рассказывать Диме бесполезно: я только унижу себя.
– Есть какие-то предложения?!
Внимательно смотрю на довольное лицо Макса. Как-то несильно он переживает
за друга.
– У меня нет, а у тебя?!
– А у меня как раз есть взаимовыгодное предложение, – хмыкает он.
Пожимаю плечами, показывая свою незаинтересованность.
– Есть – говори.
– Судя по тому бреду, который ты вещала в своем сториз, попался в сети не только Кречетов, и в твоих интересах, чтобы он ничего не узнал.
Молча смотрю на парня, и он продолжает:
– Ты приносишь мне лимон наличными, а я внезапно и навечно страдаю избирательной амнезией.
Хочется сразу ляпнуть «нет» и стереть это самодовольное выражение с его лица, но я заставляю себя не торопиться. Нет, конечно, я не собираюсь ему платить и дело даже не в сумме. Я прекрасно понимаю, что любые деньги имеют свойство заканчиваться, аппетиты расти и взаимодействия шантажиста и жертвы затягиваться на неопределенные сроки. К тому же могут появиться другие активирующиеся подписчики и раскрыть глаза Диме на стерву рядом или также попросить выкуп за молчание. Сейчас в данной ситуации я не говорю Максу о том, что думаю, всего по одной причине – я хочу украсть время. Время побыть еще немного рядом с парнем, к которому приросла всем сердцем, и еще, конечно, найти в себе силы и слова во всем признаться самой.
– Чтобы собрать такую сумму, мне нужно несколько дней.
– Три дня – не больше.
Киваю. Значит, у меня осталось всего три дня на счастье. Так мало... Сажусь в машину и захлопываю дверь. Больше мне разговаривать с ним не о чем.
Последнее время мотаться без цели по городу входит в привычку. Дело в том, что дорога отвлекает и не дает окончательно раскиснуть. Иногда даже подкидывает не самые плохие идеи или неожиданно приводит в нужные места.
Остановившись на заправке, ощущаю, что нестерпимо хочу быть рядом с Димой: чувствовать его, трогать, целовать, но при этом не смотреть в глаза и не разговаривать. Странно?! Смешно?! Но только не для обманщицы, которую мучают угрызения совести. В связи с этим возникает вопрос: существует ли такая возможность, и неожиданно легко находится ответ: я знаю подобное место – это кино.
Набираю номер Димы. Жду, когда услышу его голос.
– Привет!
– Занят?! – спрашиваю, прекрасно зная, что он скажет. Этот парень учится и работает, а не болтается без дела, как некоторые беспечные особы.
– Когда освободишься?!
– Мне сегодня после учеников на мойку еще надо, – он словно извиняется, и меня накрывает нежностью. Еле выбравшись из ее сладких пут, пищу:
– Я приеду к тебе к десяти.
– Хорошо.
Понимаю: скитаться по городу до вечера нет смысла, и, залив полный бак, поворачиваю к дому.
Заезжаю в паркинг торгового центра и с грустью размышляю: я выиграла казавшийся таким важным и принципиальным спор, но в итоге в собственной жизни осталась в проигрыше. Никогда ни к одному человеку я не чувствовала такой симпатии, такого притяжения, влечения, необходимости быть рядом. К чему лукавить?! Пора официально признать хотя бы самой себе – я люблю Диму Кречетова. Вот так вот не желала, не стремилась, но получила чувство, что бушует в сердце и не дает покоя и сил перевернуть эту страницу и идти дальше.
От осознания происходящего со мной, от грозящего ворваться в мою жизнь и все разрушить разоблачения на душе становится еще тоскливее. Вот как я так вляпалась?! Жила же спокойно...
Тяжело вздыхаю, вылезаю из машины и иду в сторону мойки. Шаг за шагом приближаясь к этому ставшему поворотным в моей жизни месту, понимаю, что мне сейчас катастрофически необходимо почувствовать его тело, руки на себе и словно подзарядиться силой и оптимизмом этого парня.
Едва я вхожу внутрь, из бокса так кстати выезжает машина и оставляет нас с Димой наедине. Тут же без раздумий лечу к нему и сразу вешаюсь на шею, попутно замечая его удивление.
– Я грязный, – шепчет он мне в волосы. Я знаю это, но мне все равно. Тем более слова, запутавшись и зависнув в прядях вместе с теплым дыханием, приятно щекочут мою шею.
– Плевать, – бормочу уже вслух в расстегнутый ворот комбинезона, ни на миллиметр не отодвигаясь от парня.
Какое значение имеет какое-то платье, даже стоимостью в три среднестатистические зарплаты, когда я умираю от переполняющих эмоций, когда мне жизненно необходимы объятья любимого человека?!
– Что случилось?! – спрашивает он, а я закрываю глаза и шепчу в ответ:
– Соскучилась.
Руки парня наконец ложатся мне на талию, и я ощущаю – как хорошо. Вот так просто стоять, чувствуя и вдыхая его, и ценить каждую секунду, ведь у меня снова обозначенные сроки – всего семьдесят два часа на счастье, из которых как минимум шесть уже прошло.
Спустя пару минут он все-таки мягко, но настойчиво отдирает меня от себя и идет переодеваться. Я осматриваю платье, пытаясь найти последствия моего страстного порыва, но видимых изменений нет, и я начинаю ходить взад-вперед, ожидая, когда вернется Дима.
Мы выходим из бокса, едва парень возвращается, и, закрыв замок, направляемся к его байку.
– Куда поедем?! – спрашивает он на ходу.
Открываю рот сказать про кино и вдруг понимаю, что мне мало просто сидеть рядом в обществе посторонних людей и смотреть какое-то видео. Зачем терять драгоценное время?! Я эгоистически желаю провести его только с ним вдвоем. Хочу его руки, губы, хочу больше, чем у нас было, так, чтобы потерять голову от нашей близости.
– Поехали ко мне, – предлагаю я.
Взгляд Димы обжигает, и я осознаю: он понимает, для чего я зову его в квартиру, где мы будем только вдвоем.
Передвижение на мотоцикле уже не пугает, а скорее будоражит, разгоняет кровь, запуская бешеную энергию адреналина вместе с желанием совершать безумства. Именно этим я и собираюсь заняться. Ведь так?! Но думать – это то, что я сегодня себе запретила. Сегодня я желаю только счастья и любви, и я обязательно украду эти компоненты.
Уже в лифте мы накидываемся друг на друга не в силах сдерживать предвкушение, что словно оскомина появилась во рту и не исчезает. Мягкие теплые настойчивые губы... Уф! Как я жила без них раньше?! Как я не знала, что может быть вот так: до умопомрачения, до сумасшествия, до неуемной дрожи, до огня, сжигающего до пепла, до нестерпимого желания получить еще больше...
Не знаю, как мы попадаем в квартиру и закрываем ли вообще дверь. Помню, что продвигаемся мы, медленно продолжая пьянящие поцелуи, длиною в вечность, прерываемые лишь на необходимые манипуляции: снять с него футболку и джинсы, вытащить меня из платья.
В комнате мы появляемся в одном белье и, упав на кровать и разъединив губы, рвано дыша, внимательно смотрим друг на друга. Я вижу по его взгляду: он хочет понять, как далеко я решила зайти, и, чтобы не портить этот волнующий момент неловкими объяснениями, я, не разрывая зрительного контакта, медленно завожу руки за спину и, отстегнув крючки, также не торопясь, стягиваю бретельки, и снимаю кружевное оружие слабой половины человечества от знаменитой Victoria’s Secret.
По тому как он втягивает в себя воздух, я понимаю: увиденное ему нравится и вдохновляет, поскольку уже через мгновение я оказываюсь прижатой крепким тяжелым телом к кровати и получаю новую порцию ласк настолько крышесносных, что сама тянусь и стаскиваю с него боксеры. Тонкая полосочка кружев летит за ними, и следом вырывается общий стон удовольствия оттого, что мы становимся единым целым.
Он делает пару движений и останавливается, смотрит на меня, сдерживая себя. Понимаю, он хочет понять: все ли хорошо, и я выдыхаю полушепотом:
– Еще.
Продолжает.
– Быстрее...
И вот мы несемся на бешеной скорости туда, где еще не были вместе, но очень
хотим.
Секс-марафон длится весь вечер до глубокой ночи, хотя вряд ли то, что происходит между нами, можно назвать этим сухим словом. Да, с Игорем я занималась именно сексом, выжимая из происходящего лишь максимум удовольствия, а с Димой мне кажется я превзошла саму себя в желании своим ласками показать, как сильно я его не просто хочу, а люблю. Поэтому мы занимались именно любовью.
Глава 14
Просыпаюсь от волнующих и легких, как крылья бабочки, поцелуев. Вспоминаю, где я, с кем и, разворачиваясь, открываю объятия своему счастью. И пусть за окном сегодня хмуро и мрачно и солнце не заглядывает в комнату и не будит, но это восхитительное чувство находит людей даже в жуткое серое утро. В Питере, кто не в курсе, вообще, в тренде все оттенки серого.
Счастье. Оно такое необъятное и многогранное. Каждый раз размышляя о нем, я даю разные определения. Вот сегодня – обжигающе страстное. Да, сейчас я хочу самое горячее счастье на свете от самого сумасшедшего парня в моей жизни.
Наши губы, едва встретившись, начинают свою головокружительную игру, наши языки, сплетаясь, исполняют танец страсти, и мне плевать, что я еще не умывалась, и без разницы, что ждет завтра (по крайней мере, в эту секунду). Я отдаю ему себя всю и хочу получить его всего.
После сумасшедшей зарядки, разбудив соседей своими стонами, (если слышимость в квартире Вити такая же, что и у Димы), я падаю на его грудь и перевожу дух.
Поцелуй в макушку и улыбка, которую я не вижу, но чувствую. Счастье, спасибо, что ты есть! Спасибо, что сегодня рядом! Растягиваю губы навстречу своим мыслям и рисую иероглифы на прессе парня, наслаждаясь нашей идиллией.
Хорошо, что вчера в перерыве между скачками для взрослых, которые мы устроили, я не забыла позвонить маме и предупредить, что я не буду ночевать дома, применив безотказную причину "я останусь у Игоря", и сию минуту мне не надо сломя голову лететь к себе.
– Кто бы что ни сказал обо мне, знай: я люблю тебя! – неожиданно даже для собственной персоны шепчу я и замираю. Я только что призналась в своих чувствах и затронула сложную тему.
Он приподнимается на локте, я скатываюсь на подушку и сталкиваюсь с глазами, в которые мне непросто честно смотреть.
– Любишь?!
Киваю.
Сейчас повторить эти слова сложнее, поскольку первый раз они будто сбежали от меня, а теперь их надо выталкивать.
Дима проводит костяшкой пальца по моей щеке и молчит.
Становится немного обидно. Я сказала три заветных слова, которые никогда никому не говорила. Сказала их настолько искренне, чувствуя такой огонь в груди, а он не вернул мне их обратно.
Не выдерживаю.
– А ты?!
Усмешка.
– А ты не видишь?!
Дую губы и получаю поцелуй, который заводит и разжигает едва утихомирившееся пламя. С трудом отрывается, смотрит, спрашивает:
– А так?!
– Вижу, что ты меня хочешь, – указывая глазами вниз, сообщаю я, не сворачивая свою игру «получи желаемое».
Смех и наконец звучат выпрошенные пусть и не три слова, а одно, но самое
важное:
– Люблю.
Растягиваю губы от уха до уха. Внимание! Официально объявляю: у меня появилась новая улыбка – «самая счастливая».
Вхожу на кухню, пока Дима в душе, и размышляю: чем накормить своего парня. Вчера, когда он работал, я, конечно, предусмотрительно наполнила пустой холодильник, но готовые продукты – это не тот завтрак, к которому он привык. Однако, не желая напоминать Диме, какая я неумеха, боюсь затевать даже яичницу – не то, что омлет. Про кашу я вообще молчу – я не знаю, как к ней подступиться.
В итоге открываю нарезки, выкладываю содержимое на тарелку вместе с предусмотрительно порезанным в Буше хлебом, достаю несколько йогуртов и сок. Все. Континентальный завтрак – это единственное, на что я способна.
Дима появляется на кухне, когда я уже соорудила свои нехитрые приготовления и стою возле стола, оценивая, как все выглядит. Надо сказать, что даже такой вариант завтрака в моей жизни впервые (я не считаю помощь Даше и Оле). Дома нас всегда кормит Татьяна Петровна, когда я оставалась на ночь у Игоря, он, зная мою никчемность, готовил сам. Так что я реально в первый раз в жизни сделала завтрак своими руками для любимого человека.
Руки, обхватившие за талию, поцелуй в шею. Чувствую, если он будет продолжать в том же духе и не оторвется от меня немедленно, я потащу его обратно в спальню, поэтому командую:
– Садись, – и словно в свое оправдание бормочу дальше: – Мама говорит: полезно есть сырую пищу.
Смешок и шепот в ухо:
– Скажи просто, что ты не умеешь готовить.
Краснею, вздыхаю – он прав, да и на сыроедение бутерброды с колбасой и сыром не катят – и соглашаюсь:
– И это тоже.
Дима не капризничает и, сев за стол, с аппетитом поглощает мои кулинарные шедевры и кофе, который я сама ему сварила. А я, не вспоминая про калории, тоже беру бутерброд, и впервые в жизни он кажется мне бомбическим. Однако я знаю причину. Дело не в элитном сорте колбасы и сыра или в хорошем сочетании продуктов – дело в том, что, когда он рядом, все кажется особенным, вкусным и неповторимым.
Несмотря на то, что я отпросилась и не ночевала дома, официально повторять с утра свою версию или что-то сочинять в лицо собеседнику нет желания, и я бесшумно продвигаюсь по коридору. Однако у кого-то там сверху на меня другие планы.
– Вика, – неожиданно слышу оклик, от которого дергаюсь, но успеваю отметить: мама услышала мой комментарий и не называет больше собачьим прозвищем.
Останавливаюсь – все равно попалась – и оборачиваюсь к ней со словами:
– Привет. Я спешу.
Хочу отвернуться и продолжить свой путь до двери к себе комнату, но вопрос, летящий ко мне, не дает это сделать:
Где ты ночевала?!
Удивленно вскидываю брови. Мама никогда не страдала амнезией, и у меня не было потери памяти. Я прекрасно помню, что вчера все же выкроила время в своем бешеном графике между сексом в кровати и сексом в душе и отпросилась у нее.
– Мам, вообще-то я звонила тебе и говорила.
Помолчав пару секунд, повторяю свою вчерашнюю ложь:
– У Игоря.
– У меня другая информация.
Пожимаю плечами и равнодушно кидаю:
– Я взрослая девочка, и где я ночевала, никого не касается.
В этот самый момент мне кажется: у меня возникли галлюцинации, поскольку того, кого я только что вспомнила, вижу в коридоре.
Мама, скорее всего, не заметив, что мы уже не одни, поскольку мое видение оказывается совсем не видением и продолжает смотреть на меня так, что из недр вырывается гремучая смесь стыда вкупе с совестью от слов мужчины «совсем никого?!», вздрагивает.
– Тебя касается, – неохотно соглашаюсь я. – Но поговорим мы об этом позже.
– Когда?
– Я заеду вечером, – швыряю одолжение и, уже не пытаясь быть бесшумной и вскинув голову в знак молчаливого протеста, продвигаюсь в свою комнату, сердясь на себя за то, что, не порвав одни отношения, вступила в другие; обижаясь на маму за ее манипуляции за моей спиной с моим бывшим мужчиной; ворча на Игоря, что ему вздумалось, вместо того чтобы поехать на работу, без приглашения пожаловать к нам.
Пока Дима трудится, я занимаюсь заброшенной учебой: вникаю в дипломную работу, исправляю текст и таблицы, следуя рекомендациям руководителя, а потом решаю, что хватит трусливо откладывать на завтра свои проблемы и пора разгребать кашу, которую я заварила.
Первым делом собираюсь выполнить обещание, что дала утром, и поговорить с Игорем. Пора поставить точку в наших подвешенных отношениях. Надо отпустить мужчину в свободное плавание. Может, избавившись от капризной девочки вроде меня, он быстрее найдет свою половину. Да, вот такая я сегодня добрая. Наверно, когда человек счастлив он хочет, чтобы вокруг все тоже испытывали это чувство.
До Солнечной улицы добираюсь быстро. Въезжаю в паркинг, ключ от которого есть у меня равносильно, как и от квартиры, и поднимаюсь на лифте на седьмой этаж.
Замок легко поддается мне. Вхожу, закрываю его изнутри, снимаю черные босоножки от Gianvito Rossi и упираюсь взглядом в одиноко стоящую на полу женскую обувь от Saint Laurent со скульптурными каблуками в виде изображения бренда, и смутная догадка закрадывается в душу.
Это то, о чем я думаю?!
Весь мой миролюбивый настрой испаряется, как летний дождь на раскаленном зноем асфальте, и я фурией несусь в спальню. Там никого нет и постель не смята. Не приступили, значит, или решили выбрать для своих утех более возбуждающее место?!
Влетаю в гостиную и едва не роняю челюсть на пол. Милана в рубашке Игоря сидит в кресле, положив голые ноги одну на другую, и вызывающе встречает мой взгляд.
– Ты?! – невольно вырывается из меня. Я будто сомневаюсь в той картинке, что вижу собственными глазами.
Она улыбается, как «кошка, объевшаяся сметаной», а я прислушиваюсь и улавливаю звук льющейся воды в душе. Мне сносит голову. Я как идиотка всю дорогу выискивала компромисс со своей совестью за предательство, пыталась подобрать фразы, чтобы меньше обидеть Игоря, а он беспардонно развлекался за моей спиной с этой... «неразборчивой в связях девушкой». Память безапелляционно констатирует, что ночью я совсем не блюла честь своего мужчины, да и Милана с недавних пор мне не подруга. Но кто думает логически, когда внутри раздрай!
«Он не знал об этом и изменял мне!» – возмущаюсь я в своем диалоге сама с собой. – «Сколько таких Милан было за эти десять дней, что я на него забила?! А в командировках или когда я уезжала в отпуск с родителями?!»
Закипаю и булькаю в своем негодовании.
Внезапно осознаю, что мне не больно, а противно и еще обидно. Меня словно перепачкали в каком-то дерьме, и хоть я понимаю: нужен всего лишь день-другой, чтобы отмыться от этих фактов и воспоминаний, и что все чувства к Игорю – только одна из ролей в бывшей жизни, красивой беспечной и фальшивой, как и наши с ним отношения, но не отпускает. Пытаюсь утихомирить торнадо своего гнева, вспомнив о Диме, о той контрастирующей параллельной реальности, где препарируют искренними чувствами, где все по-настоящему, где я сама становлюсь лучше и мое сердце стучит в унисон с его от любви, умиления и прочих «глупостей», и немного остываю.
Понимаю, чтобы снова не вспыхнуть новым приступом злости, мне нельзя оставаться здесь. Не могу больше находиться в грязи, не желаю взаимных упреков.
Ничего не хочу с ним.
Разворачиваясь и так больше не вступив в диалог с этой. с бывшей подругой, направляюсь обратно в коридор, где буквально сразу налетаю на Игоря. Он точно из душа: влажные волосы, зачесанные назад, элитный запах дорогого геля, что источает его кожа, местами мокрая футболка...
– Ты рано, – спокойно бросает он мне.
Какое самообладание! Я мгновенно кардинально меняю свои планы «с не общаться на высказаться» и несу первое, что приходит на ум:
– Да. Приехала, не предупредив, а тут упс... подруга в твоей рубашке, а мой мужчина в душе. Надеюсь, с ней было хуже, чем со мной!
– Что ты несешь?!
Выгибаю бровь.
– То, что вижу.
Игорь, схватив меня за локоть, толкает обратно в комнату так быстро, что я не успеваю пискнуть, и бросает на девушку в кресле совсем не ласковый взгляд. Похоже, со мной ему действительно больше нравилось. Вот так фиаско, Мила: я опять лучше, чем ты!
Мой поток мыслей прерывает его голос, обращенный к блондинке:
– Ты совсем....
По грозному виду мужчины вижу: он хотел добавить крепкое словцо, но сдержался, не желая употреблять его по отношению к девушке. Не могу скрыть удивления. Она была так плоха?!
Изучив ставшую белой в цвет рубашки «подругу», перевожу взгляд на раскрасневшегося от злости Игоря. Как-то не сходится у меня пазл в их прелюбодеянии, и в подтверждение моих слов он произносит:
– Твоя. подруга ждала меня у паркинга. Когда услышала, что ты
скоро придешь, попросила подождать в квартире. Я оставил ее в гостиной, а сам пошел принять душ после работы. Я не хотел терять время.
Да, в понятии Милы подождать походу равносильно соблазнить. Видимо, я спутала ей планы, появившись некстати. Хотя сейчас я уже сомневаюсь, что Игорь повелся бы на ее глупые уловки. Где я и где она!
Растягиваю губы в холодной улыбке «окоченей» и обращаюсь к блондинке.
– Даже если бы ты переспала с моим мужчиной, ты все равно была бы после меня. Как ты не понимаешь: ты никогда не будешь лучше!
Произнеся фразу, хмурюсь. Я опять превращаюсь в высокомерную стерву. Все-таки Милана плохо действует на меня.
Девушка выглядит побито и даже не пытается защищаться, но, поскольку в сложившейся ситуации она виновата сама и в ее планах было отомстить мне, я не испытываю ни жалости, ни желания проявлять хорошие стороны своей натуры.
Подхожу к креслу, беру ее одежду и швыряю в нее.
– Пять минут, чтобы исчезнуть. У меня мало времени, и на тебя тратить его я не собираюсь.
Она вскакивает, держа свои вещи в руках, поджимает губы и проносится мимо. Через пару минут я слышу захлопнувшуюся дверь и понимаю: мы одни.
Игорь подходит ко мне и обнимает. Я убираю его руки, отхожу и сажусь на кресло, чтобы предотвратить подобные посягательства.
– Ты же поверила моим словам?
– Да, – сухо отвечаю и бесстрастно добавляю: – Я хочу поговорить не об этом.
Мужчина внимательно всматривается в мое лицо и садится в кресло напротив.
– Нам надо расстаться, – оглушаю его жестокой фразой.
– Ты сказала, что веришь мне?!
– Да. Это тут ни при чем.
Поднимаю глаза и встречаю ошарашенный взгляд.
– Тогда что причем?
– Просто люди иногда сходятся, иногда расходятся, – размыто отвечаю я, не собираясь рассказывать свою необычную историю. – Знаешь же, у всего есть начало и конец.
Эта фраза режет ножом по-живому, но не от действительности закончившихся отношений с Игорем, а от ужаса возможности завершения отношений с Димой. Оставляю эту неприятную тему открытой и, смягчаясь, продолжаю:
– Тебе надо найти более подходящую девушку.
– То есть ты не подходящая?
Его красивые губы кривит ухмылка.
Исправляюсь.
– Любящую.
– А ты не любишь?
– Нет.
Возможно, жестоко, но зато честно. Так, чтобы никаких иллюзий не оставалось на мой счет.
Он встает, нервно проводит рукой по волосам и подходит к панорамному окну.
– Вика, что все-таки произошло?
Пожимаю плечами.
– Все это время я позволяла тебе любить, но не любила.
Оборачивается.
– Почему тогда не оставить все как есть? Нам было хорошо вместе.
– Я хочу большего.
– У тебя кто-то появился?
Не вижу причины обманывать Игоря, даже если этому кому-то суждено быть в моей жизни всего двое суток.
– Да.
– Понятно.
Он отворачивается и снова сосредоточивается на картинке за окном, а я остро чувствую вину и... жалость?! Резко встаю с кресла, подхожу сзади, поднимаю руку, чтобы коснуться его спины под тонкой домашней футболкой, и не решаюсь.
– Прости.
Он молчит, смотрит перед собой, а я вздыхаю, разворачиваюсь и ухожу, чувствуя себя неважно. Тот, кому я сейчас сделала больно, два года был мне близким человеком. Этот факт не сотрешь из жизни, как графит ластиком.
Оставляю ключи от квартиры на тумбочке в коридоре, обуваюсь и выхожу, неслышно притворив дверь.
После всех пережитых эмоций мне просто необходимо поехать к Кречетовым. Вдохнуть полной грудью воздух в их тихой обители добра и теплоты, очиститься от грязи произошедших событий и перевесить в самой себе хорошие качества над плохими.
Звоню в знакомую дверь, остро нуждаясь в порции успокоительного, и любой вариант «лекарства», я уверена, мне поможет. Либо желающая все знать Оля, которая разгоняет мои проблемы и неприятные мысли несмолкающей болтовней; либо милая скромница Даша, что рождает в моей казалось каменной душе светлые желания оберегать и осчастливить, позабыв свои неприятности; либо волшебные объятия Димы, который к тому же так крышесносно умеет пользоваться языком, что из головы исчезают все мысли, а ноги подкашиваются. (А на первый взгляд и не скажешь – такой молчаливый красавчик).
Дверь открывает Даша и, радушно улыбаясь, произносит «привет», и пропускает в квартиру.
– Привет. Дима дома?! – с надеждой спрашиваю я, и она, кивнув, поворачивает голову в сторону и громко зовет его.
Он звонил мне, но я была у Игоря и не могла ответить, а потом, когда немного отошла от эмоций, предпочла явиться лично.
Вперед брата в коридоре появляется моя черноглазая любимица и, сканируя своими уголечками мой сегодняшний лук, поднимает палец вверх.
– А я думала, ты сначала поздороваешься.
– Привет.
– Привет.
Я еще смотрю в озорные глаза девочки, но уже ощущаю: Дима рядом. Тело парня словно обладает высокочувствительными импульсами, которые передаются моим нервным окончаниям и предупреждают, когда он входит в радиус зоны комфорта.
Поднимаю глаза, смотрю. Как он поведет себя после вчерашнего: как всегда
или...
Дима подходит ко мне и, сгребая в объятья, касается моих губ. Или! Я вспыхиваю от долгожданного прикосновения и сверлящих нас удивленных глаз и краснею еще больше, когда Оля изрекает:
– Раз вы целуетесь в губы, то теперь не просто друзья?!
Дима оборачивается и подмигивает девочке.
– Непросто.
Звонкое «ура» оглушает маленькое помещение, и следом раздается дружный смех. Вот все-таки хорошо с ними! Не передать как!
Встречаю Дашины глаза, робкую улыбку и понимаю: ей тоже пришлась по душе эта новость.
– Пойдем, поможешь с ужином, – обращается она к сестре, но та делает недовольное личико.
– Я с Викой побыть хотела.
– Пусть они с Димой поговорят, а потом Вика придет к нам.
Демонстративно громко вздохнув, девочка уходит, и мы остаемся одни. Поцелуй, в котором тут же пропадаю, совсем не похож на предыдущий. Он глубокий, требовательный, пьянящий... От него я дезориентируюсь в пространстве и едва стою на высоких шпильках, которые, создаваясь итальянский дизайнером, точно не были опробованы на устойчивость при проявлении таких жарких чувств к обладательнице этого кожаного шедевра.
