Текст книги "Шарлотта (СИ)"
Автор книги: Елена Гуйда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Я набрала воздуха в грудь, понимая, что все сказанное выпалила на одном дыхании и пока не придумала, что говорить дальше. Но и не потребовалось. Ответом на мою тираду стал искренний громкий смех. Ведьма смеялась надо мной.
Хорошо. Значит, подкупить ее не получится. И этот факт вызывал у меня смесь досады и восхищения. Восхищения верностью и досады оттого, что мне с людьми, увы, так не повезло.
– Здесь нас точно никто не отыщет, пока я жива. Да и не уверена, что будут искать. Разве что уязвленное самолюбие твоего жениха взыграет. Ну или страх, учитывая, что о случившемся придется отчитываться перед королем. Что до выкупа… Из всех родных за тебя сможет заплатить только Ребекка. Она единственная, кто печется о ваших с сестрой судьбах. Порой даже больше, чем о своей собственной, – фыркнула Тингельда.
А я онемела на мгновение. Эта женщина знакома с Беккой?
– Было дело, – рассмеялась ведьма, а я не сразу и поняла, что этот вопрос задала вслух. – Мне приходилось бывать в Северном пределе. Некогда одна молодая чародейка, едва принявшая на себя статус леди замка, приходила ко мне за помощью.
Бекка? Как-то у меня в голове не укладывалось, что наша идеальная Ребекка с чем-то не могла справиться самостоятельно. И, видимо, эти мысли отразились на лице, потому как Тингельда поднялась на ноги, прошлась по комнате и остановилась у единственного окна.
– Понимаю, что ты не доверяешь мне. Я бы на твоем месте тоже не верила ни единому слову человека, причастного к моему похищению. Но… ты ведь не просто так меня позвала, Шарли. Не для того, чтобы попытаться договориться о выкупе?
Прозорливая. Или просто умудренная опытом. А может, и то, и другое.
– Вы правы. Я обдумала ваши слова и предложение. Мне действительно необходима помощь… с моим даром. Если с этим возможно что-то сделать, конечно. Он не подчиняется мне, а живет своей жизнью, выплескиваясь или открываясь только тогда, когда сам того пожелает… Это вы тоже недавно успели заметить, – я нервно сжала в кулаке подол своего не совсем чистого дорожного платья и взяла паузу. Непривычно и неприятно изливать кому-либо душу. Особенно когда ты привыкла улыбаться окружающим, даже если на самом деле хочется взвыть. И вдвойне странно, что открылась я совершенно чужому, незнакомому мне человеку. – И я не понимаю, что с этим делать.
Тингельда обернулась, посмотрела на меня прямо, внимательно, без тени улыбки или какого-то торжества, а главное, без жалости. Она точно понимала, что значит для одаренной невозможность договориться со своей магией. И прекрасно понимала, какая буря эмоций бушевала у меня в груди в этот момент. От ноющей старой боли до горькой щемящей пустоты. А еще… еще огромное облегчение оттого, что могу сказать о своей боли вслух. Кажется, этот подвиг я совершила впервые.
– Все исправимо для того, кто хочет исправить, – проговорила она и резко приблизилась ко мне.
Я едва успела вздрогнуть и отпрянуть, но никак не увернуться от ее холодных тонких пальцев, впившихся в мои виски.
– Какого демона? – рявкнула я, попытавшись встать, но тут же рухнула обратно на стул.
Сознание заволокло туманом, изломало с треском, как тонкий лед на быстрой речке. Время и пространство растворились.
В одно мгновение я стала маленькой пятилетней девочкой в розовом платьице и с милыми лентами в светлых кудряшках.
Под ногами зеленела молодая трава, огромные старые деревья шелестели густой листвой, а на их ветках заливались пением мелкие желтые птички. Солнце, по-весеннему ласковое, заливало небольшую поляну. И все было бы удивительно и прекрасно, если бы… я не знала, что произойдет дальше. Совсем скоро.
В груди противно заныло. Горло перехватило от надвигающейся паники.
Какого демона я здесь делаю? Не лучше ли выяснить, как вернуться назад? Как заставить ведьму все сделать, как было? Лучше уж разделить участь моих людей и сидеть в темнице, нежели… это.
– Какое интересное место, – вырвал меня из оцепенения голос ведьмы.
Как и когда она оказалась рядом? И что от меня хочет?
– Ужасное место, – не согласилась я. К моему удивлению, изменился даже голос. Я действительно была ребенком. – Может, объясните, зачем вы со мной это делаете?
Тингельда вскинула бровь, словно я сказала невероятную глупость.
– Это не я делаю, – одарив меня снисходительным ответом, Тингельда оглядывалась по сторонам, не скрывая интереса. – Это ты. Шарли, ты привела нас в это место. Оно для тебя важно настолько, что не дает двигаться дальше, раскрыться. И… мы должны выяснить, что такого случилось в этот день с тобой.
Выяснить? Снова все пережить? Снова…
– Верните меня обратно. Я передумала, – процедила я сквозь зубы, умышленно отводя взгляд от края поляны.
Может, если не поддаваться на это все, оно и не повторится. Не придется снова все это переживать.
– Шарли, милая, – окликнул меня мелодичный женский голос, а место, которое я так старательно обходила взглядом, начало стремительно приближаться. Словно я бежала, как тогда. Вот только я не бежала, даже не шевелилась и, по-моему, не дышала даже.
– Нет! Нет-нет-нет… – попятилась я, замотав головой. – Я не могу.
– Можешь. Иначе – не справиться… – за плечом заговорила Тингельда.
– Я сказала – НЕТ! – рявкнула я так, что голос мой исказился до неузнаваемости, а по телу прокатилась вымораживающая магическая волна такой силы, что у меня подкосились ноги.
Небо затянуло черными тучами. Резкие порывы ветра с треском сломали деревья. Вспышка молнии, оглушительный гром…
И мир вокруг закружился, словно его затягивало в водоворот, сминая, круша, ломая. Похоронив мое самое жуткое воспоминание.
А спустя несколько ударов сердца я снова сидела на том же стуле в той же комнате. Тингельда уже не держала руки на моих висках. Скорее сама, сгорбившись, держалась за столбик кровати – бледная, с мелкой испариной на лбу, но с шальной улыбкой на губах.
– Какая сила… Неожиданно, – проговорила она, с явным усилием выпрямляясь и снова надевая маску величия. – Но приятно.
Сила? Приятно? Для нее все это игра, что ли? Это моя жизнь, моя боль, и играть со своими чувствами я не позволю. Как и топтаться грязными сапогами по моим чувствам.
– Вы… не имели никакого права делать это со мной, – процедила я сквозь зубы. Слова давались с трудом, словно пришлось заново учиться разговаривать. – Я не впускала вас в свою голову… Я не собираюсь это вспоминать. Это давно забытое…
Голос казался слабым и усталым, а слова давались с трудом, причиняя боль с каждым звуком. Но все вокруг ощущалось ясно, не было боли и усталости во всем теле, как бывало после того, как я применяла магию. Конечно, в тех случаях, когда мне это вообще удавалось.
– Кого ты обманываешь, Шарли? – скрипуче рассмеялась женщина. – Если ты хочешь стать сильной и сразиться со всем миром, то для начала должна выиграть битву с самой собой. Это самые тяжелые битвы, увы, но победа в них всегда дает куда больше, чем победа над сотнями неизвестных врагов.
– Я не понимаю, о чем вы, – солгала я.
– Понимаешь. В тот день ведь случилось что-то такое, что вселило в тебя страх перед собственным даром, своей собственной мощью. Ты боишься, что если снова обратишься к магии, то повторится то, что случилось тогда. Шарли, что случилось?
У меня перехватило дыхание и сердце гулко застучало в груди. Вспомнить? Снова пережить? Увидеть своими глазами, зная, что ничего нельзя изменить?
– Вы ошибаетесь, – поджав досадливо губы, опустила взгляд. – Ничего такого не случилось.
– Правда? – вскинув бровь, переспросила ведьма. – Пусть будет по-твоему. Оставайся такой же слабой и ни на что не способной. Но когда будешь сидеть и жалеть себя, подумай о том, что до сего дня никто не мог разорвать мое заклинание одной силой воли. Ты невероятно сильна, Шарлотта Ньер. Но так боишься самой себя, что не примешь свою силу и будешь вечной пешкой в чужих играх.
Это был болезненный удар, на который ответить мне было нечего. Потому и молчала.
Тингельда какое-то время ждала ответа или хоть какой-то реакции, но я не могла даже звука выдавить.
– Хорошо, – кивнула чародейка. – Думаю, что тебе нужно немного времени. Соберись с мыслями и когда будешь готова – дай мне знать.
Я рассеянно кивнула. Как-то мне уже перехотелось быть сильной и независимой. Есть вещи, через которые невозможно переступить. И это воспоминание, то, что его придется разделить с почти незнакомой мне ведьмой, было одним из моих личных камней преткновения. Я не разделю эту тайну ни с кем. Никогда. Слишком много сил потрачено на то, чтобы забыть, избавиться от ночных кошмаров и стать обычной, пусть и сломленной.
Дверь с тихим стуком закрылась, и я перевела дыхание. Хотелось расплакаться, но я закусила до боли губу. Еще не хватало, чтобы меня застали здесь всю в слезах.
И не ошиблась. Потому как спустя несколько мгновений дверь снова открылась и в дверном проеме появился мой недавний знакомец. Он задумчиво смотрел на меня так долго, что я невольно подобралась и ответила ему вежливой улыбкой. Почему-то мне казалось, что мальчугана расстроит мое уныние.
– Кажется, вам нужен свежий воздух, – задумчиво протянул он.
– А… разве можно? Я же пленница, – растерялась я, опасаясь за судьбу мальчишки.
– Под мою ответственность, миледи. Я же буду вас охранять, – важно напомнил он.
Превосходно. Я настолько сильная чародейка, что охранять меня может даже ребенок. Вот какая я на самом деле.
Глава 13
– Так почему ты Желудь? – все же полюбопытствовала я, прогуливаясь вдоль стены поместья рядом со своим новым знакомым и его огромным псом.
Собака, признаться, у меня взывала некоторую нервозность. Может потому, что в холке за малым не доставала мне до пояса. А если к росту добавить черную длинную шерсть и клики размером в мой мизинец, то мне и вовсе не хотелось даже рядом проходить. Беда в том, что моего мнения здесь не спрашивала. А говорить Оливеру, что его псина доводит меня до оцепенения – бессмысленная трата времени. Потому что по его субъективному мнению, милее и добрее животного в мире не сыскать. Возможно, но даже дружелюбно вихляющий хвост, высунутый язык и милое поскуливание, присущее скорее щенку, чем взрослому волкодаву, не успокаивали меня. Недавно мне случилось слышать, как одна из обитателей этого не самого гостеприимного места обозвала пса исчадием самой Бездны. Что ж, я была если не того же мнения, то близка к нему. В любом случае, мой страх перед собаками и поменьше, порой парализовал. А тут такое…
– Желудь – это маленький дуб. Вырасту и буду таким же сильным и крепким, – подбоченясь, просветил меня Лив. И выглядел он при этом так важно, что я не смогла сдержать улыбку.
– Не смешно, – тут же надулся парнишка, пнув мелкий камушек, валявшийся под ногами. Тот активно поскакал и скрылся в кустах, и нервирующий меня пес помчался следом.
– Буран, куда тебя опять понесло? – совсем по-взрослому вздыхая, Оливер закатил глаза и двинулся в сторону трещащих и рычащих кустов.
– Мы нашли его на старом дубе, миледи, – просветила меня дородная женщина, выплывающая из сарая с двумя полными молока ведрами. – Отстреливался желудями и угрожал всем вокруг страшными муками, если хоть попытаемся его стащить.
– И как удалось добиться успеха?
– Есть захотел и сам спустился… – рассмеялась женщина.
– Агнес, что ты там застряла? – окликнул ее высокий крепкий мужчина, и она, тут же спохватившись, посеменила прочь.
А мне достался от окликнувшего ее мужчины только злобный, настороженный взгляд. Как, впрочем, и от многих в этом местечке.
– Боги, Буран, как ты умудрился такое натворить? – ругался Оливер, израдно отдалившись от нашего обычного маршрута.
Забавная парочка. Лив, как я его называла наедине, нянчился с огромным волкодавом, как с маленьким ребенком. И наблюдать за ними было весело и познавательно.
Прошла ровно неделя, как я оказалась в этом месте. Меня не стесняли, но и не особо жаловали. Вместо шелкового, но изрядно испачканного и подранного платья, мне выдали простенькое, но хорошо пошитое зеленое без вычурных вышивок. Очень удобное и мягкое. Меня хорошо кормили. Чего я и вовсе не ожидала после рассказа Оливера. Даже разрешались прогулки во дворе поместья. Но со мной не пытались разговаривать, не искали моего общества, на меня, кажется, даже не смотрели. Потому я и удивилась, что со мной по собственной воле заговорила женщина по имени Агнес.
Тингельда больше не проявляла ко мне интереса. Выжидала чего-то или просто посчитала меня безнадежной, но я была рада ее не видеть. Только Оливер стал моей тенью. Даже Стивен куда-то пропал. Лив как-то оговорился, что главарь покинул поместье по делам. А еще я узнала, что здесь его называли Серебряным Драконом. А само поместье называлось Драконье гнездо. Это все Оливер поведал мне по большому секрету и под честное обещание больше никому ни слова.
Может, и хорошо, что этот Дракон уехал. Свободней дышалось в его отсутствие. Но я все равно ловила себя на том, что выглядываю в окно, надеясь, что ворота откроются, впуская главаря шайки. Хотелось его увидеть. Даже насмешливая улыбка, и искры в темных глазах не отпугивали и не раздражали. И я поймала себя на том, что соскучилась по нему. Какая-то часть меня тянулась к нему.
Боги, я точно повредилась умом.
Задумавшись, я забрела немного дальше обычного. Заросшая пробившимися в щели между плитками сорняками дорожка резко сворачивала за угол поместья и дальше вихляла между колючим терновым кустарником. Мрачное место, явно не предназначенное для прогулок. У меня от одного его вида мороз по коже прошел. И я уже хотела развернуться и найти моего верного охранника, как между кустарников что-то мелькнуло. Сначала мне показалось, что мелькнула женская юбка. Возможно, это был всего лишь порыв ветра, гнавший клочок ткани, от ветки к ветке. Может быть, это был зверек, которых и во дворе, и в самом поместье водилось больше, чем это позволено. А может, что-то еще. И любая нормальная леди, да и просто девушка, конечно же, не стала бы проверять свои предположения.
Но у меня словно появилась внутренняя потребность проверить, что там на самом деле.
Дорожка оказалась еще хуже, чем выглядела. В эту часть двора даже солнечные лучи добирались с трудом. Ветер стал холоднее, небо почернело, прикрывшись плотным одеялом туч, и я зябко передернула плечами, отодвинув в сторону тонкие веточки ивы. Тело леденело от жути. А что если это очередная ловушка? Что если меня там уже кто-то поджидал? Такой, как тот громила, наведавшийся ко мне в первую ночь в этом месте.
Но нет. Дорожка ввела меня на небольшую поляну. Неверное, некогда она поражала красотой. Мраморные скамейки, теперь увивал дикий плющ. Давно не видавшие умелых рук садовника клумбы заросли сорняками. Деревья наклонились так низко, что иногда ветками скребли по мрамору дорожек.
И даже в таком плачевном состоянии это место заставляло затаить дыхание.
Но внимание приковывала небольшое здание без окон и единственной дверью, очень напоминающее склеп. Но ведь на склеп не вещают замков! Что там прячут такого?
– Фуф! – раздалось за спиной, и я от неожиданности подскочила на месте. – Миледи, ну вы и напугали меня!
– Я тебя? – хватаясь за грудь там, где безумно колотилось сердце, воскликнула я. – Да ты испугал меня так, что едва сердце не разорвалось. Чего подкрадываешься?
– Да я вас раз пять окликнул, – обиделся Желудь. – А вы хоть бы пошевелились. Что это вообще за место?
– Странно, что ты у меня это спрашиваешь, а не я у тебя, – рассеянно отмахнулась я. – Ты здесь раньше не бывал никогда?
– Не-а! Сюда даже Буран не забредал, кажется. А он бывал везде. Странное и мрачное это место, миледи. Лучше нам здесь не задерживаться.
– Да… наверное, ты прав, Оливер.
Я уходила, едва справляясь с желанием оглянуться. Почему-то мне казалось, что я чувствую взгляд в спину. Или просто мне показалось? Увы, выбросить это из головы не получалось.
Глава 14
– Миледи, вам так идет зеленый, – хлопая в ладоши и вздыхая от восторга, лепетала Терра. – Вы прямо как лесная фея.
В тонкой ночной сорочке, с распущенными по плечам светлыми волосами я действительно напоминала лесной дух. И легко бы согласилась со своей новой камеристкой, но… откуда такое радушие?
Невольно покосилась на отражение служанки в зеркале. Больно любезная женщина попалась мне в камеристки. Это даже пугало, учитывая отношение местных ко мне. Худощавая, верткая, но какая-то… ненастоящая. Улыбка словно прилипла к загорелому продолговатому лицу, делая ее похожей на статую. Карие немного раскосые глаза смотрели прямо, но эмоций в них я разглядеть не могла. Она все время суетилась, словно чувствовала себя не в своей тарелке, словно хотела и угодить мне, и оказаться подальше от этого места одновременно.
Если это Тингельда похлопотала за меня, то для чего? Чтобы за мной шпионить? Не удивлюсь, если так. Вот только после того, что она пыталась со мной сделать магия и вовсе перестала проявлять себя. Я чувствовала, как она накапливается, растет, но не получалось ее ощутить в полной мере. Словно магия пряталась от меня. Что впрочем, новостью для меня не было.
А если не Тингельда? Тогда что? Вспомнили, что мне по статусу положена камеристка? Но как-то не верилось, что в этих стенах есть хоть кто-то кто способен мне искренне улыбаться, заботиться обо мне или вообще проявлять ко мне хоть какие-то положительные эмоции. Желудь и Буран не в счет. Для остальных я была невестой самого ужасного демона. Они ненавидели меня, презирали и… может боялись даже. А я не могла их за этом винить. Кеннет сделал все возможное, чтобы вытравить в этих людях даже подобие уважения к роду Ионов и всех, кто к ним имел хоть какое-то отношение.
– Полагаю, это преувеличение, – натянуто улыбнулась я отражению моей новой камеристки.
– Это истинная правда, – заверила меня Терра. – Или колдунья лесная. Наши мужики все слюни пускают на вас. – и в ее словах мне послышалась зависть.
Было бы чему завидовать… Меня саму эта новость заставила вздрогнуть. Да что там, я натянулась как струна, с приклеенной улыбкой на окаменевшем лице. Хорошо помнилось, каким может быть внимание местных мужчин.
И моя реакция не укрылась от служанки.
– Глупость сказала, – зачастила она. – Никто не притронется к вам. Это уж поверьте. Вот только слюни и приходится пускать. Милорд предупредил, что к вам еще раз руки протянет – лишиться их навсегда. И всего того, с чем мужики к женам ходят. – значит, и об этом все знают. – Ну вы понимаете о чем я. – у меня от догадки залило краской щеки, но дышать стало полегче. Все же, Стивен держал слово. – А он поотрывает. Сам на вас смотрит так, что едва искры не сыплются.
На это я не нашлась, что сказать. Вероятно потому, что в глубине души хотела, чтобы он на меня так смотрел. Хотела, чтобы ему точно так же не было покоя, стоило вспомнить наш поцелуй.
А ведь он сказал, что думал обо мне. Правда, ровно перед тем, как бесчестно отравить Золотой пылью и выкрасть… Как верить человеку без малейшего понятия о чести?
– Терра, скажи мне, ты что-нибудь знаешь о здании на заднем дворе? В заросшей части сада?
Женщина нахмурилась, то ли не ожидая резкой смены темы разговора, то ли не понимая, что такого могло вызвать мой интерес. Да я в общем-то, и сама не понимала, что именно вызывало интерес. Вполне себе обычное явление – заброшенная часть сада. В Ньеркеле я тоже не всегда могла уследить за старшим садовником, то и дело запуская попеременно дальние части сада. И сколько не ругалась, сколько не грозила наказать его – не помогало ничего. Можно было сказать отцу, он решал такие вопросы одним махом. Но именно это меня и останавливало. Да и в принципе с отцом общаться меньше всего хотелось. Я старалась всячески избегать общения с ним. Да и он тоже не искал моего общества.
– Не стоит вам там бродить, миледи, – жутким полушепотом, словно нас подслушивали сами стены, заговорила Терра. А у меня невольно поднялись мелкие волоски на руках. – Проклятое место. Никто не ходит там… совсем.
– А почему так? – голос предательски дрогнул, и мне пришлось прочистить горло.
– Так странные вещи там творятся. Сара забрела туда однажды. Утром нашли, а она уже того…
– Мертва?
– Нет, защити нас богиня мать. – Терра нарисовала в воздухе защитный знак. -Умом повредилась. Призраки разгуливают, вой по ночам слышен.
Призраки значит… может и не показалась мне та синяя юбка, мелькнувшая в кустах? Ведь может же быть, что меня пытались предупредить или что-то показать? Только что и кто? И так ли мне оно нужно, чтобы рисковать и самой повредиться умом?
Настойчивый громкий стук, а после и распахнувшаяся дверь заставили меня вздрогнуть, Терру отскочить от меня, как от прокаженной, и надеть на лицо маску абсолютного равнодушия, а пламя свечи низко нагнуться от ворвавшегося в окно сквозняка.
Запахло голубым шафраном, и сердце защемило. Интересно, Бекка уже знает, что со мной произошло? Ищет меня?
– Терра, тебя на кухню зовут, – пробасил громила, которым заменили моего обиженного охранника. Этот на меня и взгляда не бросил. Может, действительно опасался гнева своего хозяина.
– Иду, – засеменила она к двери, но уже у выхода остановилась и оглянулась. – Добрых снова вам, миледи. И главное, спокойных.
Почему-то прозвучало это как предупреждение. Словно Терра знала куда больше, чем говорила. Даже жутко стало.
Но я отмахнулась от предчувствий, захлопнула створки окна, с каким-то сожалением отсекая запах шафрана. И только проверив, плотно ли закрыта дверь и на всякий случай подперев ее стулом, как делала несколько последних ночей, забралась в постель.
Сон сморил меня быстро. Едва голова коснулась подушки. Я уже порадовалась, что в эту ночь обойдусь без кошмаров. Что не придется переживать всколыхнутые Тингельдой воспоминания в который раз.
И оказалась права.
Я проснулась совсем не от кошмара, а от холода. И не сразу поняла, что происходит. На какое-то мгновение мне показалось, что я все еще сплю. И лучше бы так и было. Потому что просто посреди комнаты стоял призрак женщины, сотканный из голубого сияния. Синее платье колыхалось, словно от ветра, вместо лица у нее был голый череп со сложной высокой прической на макушке, и пустые глазницы смотрели прямо на меня.
Глава 15
– …Разогрею ужин и приготовлю купальню, – суетилась Мэдлин, едва не припрыгивая от радости впереди только вернувшегося из рейда Стивена.
Его костюм и правда провонял потом и лошадьми, и из-за пыли вообще невозможно было определить его цвет. А за несколько дней рейда Стив успел несказанно соскучиться за пирогами и бульонами тетушки Агаты. Но гонять Мэдлин все равно не собирался.
Дом спал. Спокойно, словно там, за стенами не разразилась целая, пусть и тихая, но отчаянная война. И на душе Дракона тоже становилось на какое-то время спокойней. Наверное, для этого и создан дом, чтобы чувствовать себя спокойно хоть где-то.
– Не беспокойся и ступай спать, – рассеянно обронил Стив, уверенно свернув в сторону кухни. В сковородках Агаты точно есть что-то, чем он может перекусить.
– Я подожду тебя, Стю, – многообещающе улыбнулась Мэдлин.
Еще не так давно ему нравилась ее сговорчивость и желание угодить. Он даже всерьез подумывал, а не попробовать ли закрутить роман с ней. Ведь жениться ему все равно нельзя, а молоденькая служанка и не потребует ничего, понимая, что будущего них нет. Вот только что-то его все время останавливало, словно каждый раз натыкался на невидимую стену. А когда Стив плюнул на все, решился и пришел к ней для тайного свидания в замок Ньер, на месте Мэдлин оказалась совершенно другая девушка.
С того вечера милая, немного наивная девушка начала его раздражать своей навязанной заботой, желанием угодить, несмотря ни на что. Порой хотелось уже ее резко осадить, но воспитание не позволяло обращаться с женщинами грубо. Будь то служанка, почтенная лира или урожденная леди.
– Не стоит, – даже не обернувшись на замершую в ожидании распоряжения Мэдлин, отрезал Стивен. – Завтра пригонят скот от болот. Лучше тебе выспаться для более важных дел.
И удалился. Даже не оглянувшись на застывшую разочарованную девушку.
Эти несколько дней были невероятно долгими. Мало того, что схватка с людьми Иона оказалась тяжелее обычного, так еще и сердце предводителя повстанцев было не на месте. Оно вообще осталось вместе с мыслями на четвертом этаже Гнезда в запертых покоях вместе с белокурой красавицей с полыхающими глазами.
А ведь он не соврал, сказав, что она не покидала его мысли. Птичка, впорхнувшая в его объятия, раскрытые для другой, прочно поселилась в его мыслях еще тогда. А оказавшись в его власти и вовсе украла покой Дракона. А это плохо. Думать следовало совершенно о другом. Леди лучше и правда оставить заботам Тингельды. Ведьмы скорее найдут общий язык. Возможно, Гельда сможет даже переманить миледи на сторону повстанцев? Не отдавать же такой козырь тщедушному Кеннету.
Ему вообще придется многое вернуть законным хозяевам. Рано или поздно. Но обязательно придется.
На кухне тоже было тихо. Побулькивал только казан с бульоном, оставленный над горячими углями очага и сопел Желудь ткнувшись носом в густую черную шерсть своего волкодава. Агата пыталась выгнать «к троллям каменным» пса, потому как животным на кухне место только в казане. Обязательно приготовленными. Однажды даже удалось вытолкать Бурана на улицу, но Оливер без собаки не мог спать совсем. А когда и засыпал, то его мучали кошмары. Потому сердце жалостливой и заботливой Агаты оттаяло. Хоть и ворча, но она разрешила ночевать собаке на кухне «подальше от сковородок и казанов». Не гнать же ребенка с самого теплого места.
– Вернулся, – прошептала кухарка, проснувшись, но не поднимаясь с лавки. Красноватый свет от горячих углей едва выхватывал ее лицо из темноты, но Стив знал – она улыбается.
Это был не вопрос, скорее констатация, от которой сразу становилось легче. Забывались схватки, не казалась такой несмываемой пролитая кровь, а на душе светлело.
– Прости, что разбудил, – прошептал в ответ Стивен, выбрав из миски наугад пирожок и вгрызаясь в него так, словно полгода не ел. – Сейчас перекушу и не буду мешать твоему сну.
– Глупости, – вздохнула Агата, поднимаясь. – Сейчас найду тебе что-нибудь. От твоей Мэдлин, смотрю, никакого толку. Прыгает вокруг тебя, как восторженный щенок, а помощи никакой.
– Я сам ее отпустил, – восстанавливая справедливость, заметил Стив, с каким-то удивлением и досадой заметив, что пирожок был буквально проглочен. Но не беда, есть еще и не мало. – Не хотел и тебя поднимать.
– Не хотел он… – пропыхтела кухарка, наливая в миску густую пшеничную похлебку. – Как прошло-то?
– Не хуже, чем обычно, – неопределенно ответил Стив, уже примеряясь к горячему супу. – Зато добыча больше. Хватит на дольше, думаю. Но… Агата, завтра вместе со скотом прибудет новая семья. Отца семейства продали на галеры за долги, а женщина и трое детей не могут сами себя прокормить. Что говорить о выплатах налогов? И первый лист не упадет, а они будут в долговой яме.
Агата слушала молча, размешивая в казане томящийся бульон. Однажды и ей пришлось испить эту горькую чашу. И за каждого несчастного у нее болела душа. Потому только кивнула.
– Позаботишься о них, – Стивен помолчал, а после таки задал вопрос, с явным усилием скрывая истинный уровень интереса. – Как наша пленница?
– Что ей станется после того, как ты запугал здесь всех. На нее и смотреть боятся, – явно довольная подобным развитием событий, охотно принялась рассказывать Агата. – С ведьмой что-то у них не заладилось только. Гельда закрылась в своей избушке чуть ни сразу, как они повздорили. Слышала, как она себе уходя под нос бубнила, что не чета эта девка какой-то Ребекке. Силы немерено, а воли нет. Понятия не имею, что она имела в виду.
Стив жадно ловил каждое слово, замерев с поднятой ложкой и явно пользуясь тем, что Агата стояла к нему спиной, занятая бульоном. Что к Шарлотте не суются – это замечательно. Мало кто может себе представить, чего избежал несостоявшийся насильник и каких усилий стоило Стиву удержать себя в руках. И да, про отрывания всего, до чего дотянется он ен шутил. Не до шуток было. Надо бы еще спросить у Гельды, что у них случилось и почему колдунья сбежала. Не водилось за ней такого – бежать от трудностей.
– А так ничего она. На улицу вот гулять ходит. Обживается, кажется. С мальцом нашим сдружилась. Она и ему понравилась, все время к ней бежит. Жмется. Только… Стив, эта леди сегодня зачем-то вокруг склепа бродила. Как и дорогу нашла. Туда же при уме и не полезешь. Ты подумай, может ли так быть, что для Ионов разнюхивает? Кто знает же…
«Не может!» – тут же взбунтовалось что-то внутри. «Но кто может быть уверен?» – тут же воспротивился разум. Дракону уже случалось быть преданым, он уже почувствовал силу ударов в спину, а доверять этой Ньер у него причин было куда меньше, чем он представлял себе на самом деле.
– Кто знает… – эхом повторил Стив, поднимаясь со стула. – Ладно, понял тебя. Буду внимателен. Спокойной ночи.
– Какая уже ночь. Через час рассвет, – если Агата так говорила, то так оно и было. Ощущение времени у нее было какое-то волшебное. – А ты спи иди. Сладких снов.
Стив после разговора с Агатой и плотного не то ужина, не то завтрака, и правда разомлел. К своим комнатам он шел размеренно, неспеша, наслаждаясь тишиной Гнезда, его покоем. Здесь когда-то жили его предки и предки его предков. Он помнит первые крики и предсмертные стоны всех представителей его рода. Такова традиция – рождаться и умирать в Гнезде. И место это хранилось в строжайшей тайне. Не все понимали такую таинственность, но как оказалось она была только на руку последнему из рода. Вот сложилось так, что ему – последнему из своего рода, теперь приходится скрываться, ища защиты у этих стен. Хотелось только верить, что не вечно.
Стивен поднялся на третий этаж, задержался на какое-то мгновение, невольно взглянув вверх, зачем-то прислушиваясь, и буквально усилием заставил отвернуться, отправиться спать, как и велела Агата. Но и шага не успел ступить, как этажом выше раздался громкий, истеричный крик.
Куда только делась усталость? Уже через мгновение он буквально летел по ступеням, а воображение рисовало самый жуткие картины из возможных.
Глава 16
Пугали ли меня призраки? До икоты! Особенно учитывая, что знала я про них только в теории. Слава альвам, в Ньеркеле их не водилось. Было все, что только могло бы завестись в старом замке: крысы, плесень, сквозняки, а призраков не было. По крайней мере, на моей памяти. Видимо, причиной тому стало то, что в доме росло три чародейки. Неблагоприятная среда.
