Текст книги "Дорога на закат (СИ)"

Автор книги: Елена Гуйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 29

После ужина, я уже привычно спустилась в сад, сменив платье на штаны и рубашку. Девочка служанка дежурила в моих покоях чуть не круглосуточно, что хоть и избавляло от некоторых неудобств, но уже начинало прилично раздражать. Порой мне хотелось побыть в одиночестве. Не привыкла я к близости с таким количеством народа. Если не брать в расчет хозяев и дочь Вилиены, по поместью постоянно сновала с три десятка слуг, что само собой исключало возможность остаться наедине со своими мыслями.

Сама наставница днями где-то пропадала. Казалось ее тяготил этот визит, но приличия и воспитание неизменно заставляло ее присутствовать на завтраках и ужинах. Но не более того. Захоти я найти ее, пришлось бы изрядно попотеть.

Я опустилась на облюбованную с первых дней скамейку и уставилась на пляшущие отблески фонарей в живой воде фонтана. Пожалуй в этом доме это место, имеет все шансы стать моим любимым.

Я была настолько погружена в свои мысли, что даже не заметила, как рядом кто-то опустился на скамейку, и вздрогнула, когда чья-то рука коснулась плеча.

– Прости. Не хотел тебя испугать. – сказал Онри.

Я лишь тяжело вздохнула, всем своим видом давая понять, что обижена. Пусть, что бы он ни задумал, не надеется, что так просто его прощу.

– Зря ты так. Кто-кто, а ты должна была бы понимать всю сложность ситуации.

– И потому ты скрыл от меня то, что нашел Вилента? – взвилась я, выплескивая на магистра все свое недовольство и напряжение.

– Так было нужно. – жестко ответил дядя.

– Ты мне не доверяешь.

Что ж, не мудрено. Столько лет быть доверенным лицом Императора, это накладывает определенный отпечаток на отношения к окружающим тебя людям, и я это хорошо понимала.

Магистр неоднозначно пожал плечами. Я хмыкнула.

– Зачем ты тогда пришел? Боишься, что выдам вашу тайну?

– Не боюсь. Я здесь не для того, чтобы говорить о Виленте.

– А для чего тогда?

– Не здесь. В этом доме везде глаза и уши, – поморщился дядя.

Ну это для меня новостью не было. To что бабушка дом держит в ежовых рукавицах, было видно и слепому.

Я уже хотела послать его ко всем демонам, но удержалась, уступив своему любопытству.

– Пойдем, – сказал дядя, беря меня под руку.

Я послушно поднялась со скамьи и пошла следом за Онри. Он быстро шагал по дорожке из гравия и тот противно скрипел под сапогами.

Дойдя до ворот, магистр свистнул и, почти сразу, из-за угла выехала карета запряженная парой лошадей.

Он забрался внутрь, подавая мне руку, но я отвергла ее, забираясь в карету сама.

Внутри оказалось просто и удобно, и я села на мягкое сиденье, настроившись слушать дядю.

Но он молчал.

И только когда карета тронулась с места, улыбнулся, как бы успокаивая.

Я же напряглась, как тетива. Было до ужаса любопытно узнать, о чем же хочет поговорить Видящий? Но спросить напрямую – не решалась. Молчит то он неспроста. Может, боится, что и здесь нас могут подслушать? Или просто разжигает во мне любопытство? Ну уж если это так…

Ехать пришлось не долго. Вскоре показались городские стены, те же, что мы проезжали по пути в поместье. Еще не было поздно. Городские ворота открыты настежь. Благо желающих попасть в город оказалось не много и не пришлось долго торчать, ожидая, пока стражники проверят повозки.

Сам город меня разочаровал. Я ожидала увидеть этакое суровое величие древности, которое бы идеально сочеталось с неприступностью наружных стен. На самом же деле, местной архитектуры ощутимо коснулись новомодные веянья. Большинство домов выполнены в тои же хрупком невесом стиле, а одинокие старые строения сильно тронуло время. Либо хозяева не хотели, либо не имели средств на реконструкцию, скорее конечно второе, но старые постройки смотрелись, как дряхлые старики в юных девушек.

Карета грохотала по мощенной улице. Меня жестоко подбрасывало. Я уже начала недобро поглядывать на Онри, но он мои взгляды игнорировал.

Я уже открыла рот, чтобы высказать все, что о нем думаю, но карета остановилась.

Онри вышел и подал руку. В этот раз я все же на нее оперлась, обнаружив, что оказались мы возле небольшой ресторации. Такие заведения были последним веяньем столичной моды. Не то чтобы я в таких бывала, но от других адептов слышала неоднократно, и спутать их с чем-то было невозможно в принципе. Сама постройка ничем особенным не отличалась, разве что большие окна. Вокруг него были хаотично разбросаны разных размеров клумбы с пестреющими всеми возможными красками цветами. Казалось, что творил это все слегка сумасшедший, но смотрелось гармонично и красиво. Несколько столиков просто под открытым небом в окружении магических фонарей. Погода была не по-осеннему теплая и все места на улице были заняты. Между столами сновали молодые парни в черных костюмах, то принося напитки и еду, то унося посуду.

Мы поднялись на крыльцо. Онри пропустил меня вперед.

За небольшими столиками сидели парочки молодых и не очень людей. Леди блистали роскошными платьями и дорогими украшениями, мужчины же костюмами по последней моде. От всего этого рябило в газах.

Я почувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Одетая в походные штаны и синюю рубашку из простого льна, просто не вписывалась в это общество богатых и красивых. Я зло зыркнула на Онри, но тот уже направлялся к дальнему столику и за ним хвостиком плелся улыбающийся приклеенной вежливой улыбкой парень в черном костюме.

Я, чуть не бегом, пошла за дядей. И хоть на нашу парочку никто не обращал никакого внимания, мне было не по себе. Хотелось оказаться отсюда подальше и чем быстрее, тем лучше.

Пара дорого одетых барышень бросили лукавые взгляды на Онри, а одна даже помахала ручкой, с неким пренебрежением взглянув в мою сторону, и тут же снова перевела взгляд на магистра. Тот мило улыбался и кивал знакомым. Нда, видимо его здесь знали хорошо. А судя по подобострастному виду официанта даже очень хорошо.

– Зачем ты меня сюда притащил? – прошипела я сквозь зубы, занимая стул напротив Онри. – Другого места не нашел?

– Поговорить. – ответил он, рассматривая меню.

– Говори и пошли отсюда.

– Ужинать будешь? – не обращая внимания на мое злобное шипение, спросил видящий.

– Нет.

– Хорошо. Два бокала вина. – обратился он к официанту и тот мгновенно растворился, будто его здесь и не стояло, чтобы тут же появиться с двумя хрустальными сосудами неимоверной хрупкости на подносе, расставить их перед нами, пожелать хорошего вечера и снова исчезнуть.

– За семью. – отсалютировал магистр и отпил несколько глотков из бокала.

Я последовала его примеру. Вино оказалось сладковатым на вкус, но мне понравилось. Говорить дядя не спешил, смакуя напиток и разглядывая посетителей.

– Ты притащил меня сюда, чтобы напиться? Можно было это сделать и дома. – не выдержала я затянувшейся паузы.

– Нет. – коротко ответил Онри. – Хочу с тобой поговорить. Но мне кажется, ты слишком напряжена.

Я выругалась сквозь зубы и дядя поморщился.

– Это Вилиена тебя такому научила?

Ругательство я действительно переняла у наставницы, но обсуждать прорехи в моем воспитании настроения не было.

– Ты хочешь поговорить о Виленте?

– Нет.

– Тогда о чем?

Я захлопала глазами, совсем не понимая, какого демона ему от меня нужно.

– О твоем отце.

Я оторопело уставилась на дядю. До этого он ни разу не упомянул в моем присутствии даже его имя. И тут на тебе… Конечно, я хотела услышать, что с ним случилось, так как объяснения матери были более чем расплывчаты. Бабушка говорила в основном о его детстве, характере или заслугах. Все остальные отмалчивались. И уж я не ожидала, что Онри решит таки просветить меня сам и сейчас.

– Знаешь, Нарри, он самый хороший человек, которого я знал когда-либо. И мне больно от того, что я не могу его разыскать.

– То есть ты хотел сказать, разыскать его тело.

Онри помотал головой. Горло перехватило.

– Но он же мертв. – просипела я

– Не мертв это точно.

В глазах резко потемнело, словно кто-то выключил все светильники разом и воздух стал густым и тяжелым. И все же я цедила его сквозь сжатые зубы.

– Не самая удачная шутка, – наконец, совладав с эмоциями, и сжав в кулаки руки, ощущая, как пальцы жжет взбунтовавшаяся магия.

Онри пробел пальцами по моей сжатой в кулак ладони, и привычно успокоив меня своей магией.

– Это не шутка, Нарри.

– Откуда…

– Я видящий. Я бы знал. А так я чувствую, что он жив, но не знаю где он. И мать знает. Ты же заметила, что она ни разу не упомянула о его кончине. И то, что мы ничего не можем сделать…

Я задохнулась, от подступившего к горлу волнения. Сердце гулко заколотилось в груди, от осознания того, что могу увидеть своего отца. Пусть через столько лет. Но ведь любовь дочери к отцу не исчезает.

– Почему ты не сказал мне раньше? – я тщетно пыталась унять дрожь в голосе и пришлось отхпебнуть еще вина.

– Чтобы ты разнесла все к гарховой бабушке? Ты не владела своей магией и я боялся, что такая новость может стать губительной для тебя. И не только.

Я поморщилась от его слов. Знай дядя о моей маленькой хитрости, говорил бы по– другому. И как знать, может этот разговор состоялся гораздо раньше. Но время не вернешь, да и чувство, что о камне знать ему не стоит, меня не покидало.

– Заботливый какой. – выдавила горькую усмешку я.

– Не ерничай.

– Почему сейчас? И вообще зачем?

– Потому, что ты уже в силах контролировать себя, я говорил с сестрой, и с тобой можно нормально разговаривать. По делу.

Ах, вот о чем они говорили, когда я бессовестно проспала занятия у наставницы.

– По какому? – решила я все таки не терять нити разговора.

– Когда Хелем пропал, я места себе не находил. Я искал его, постоянно мечась по Империи и отыскивая хоть намек на его след. Но следов не было. Он как в воду канул.

– Может он просто не хотел, чтобы его нашли? – горько усмехнулась я, чувствуя, как в груди поселилась тупая боль. – Да и сложно почувствовать мага, который не задействует свои силы.

– Нет. Он слишком любил вас с Брианной. И слишком ответственный, чтобы бросить орден. Вообще это не его вот так просто бросить все и пропасть невесть куда. Я думаю, что ему помогли. Почувствовать магию может любой маг, но видящие чувствуют людей. Но даже Великий Видящий разводит руками, мол живой и все. Допустим блокировать магию есть способ, но скрыть человека…

– Есть предположения, кто это может быть?

Я уже кое-как взяла себя в руки и действительно могла говорить более менее спокойно.

– Нет. – Онри будто потух от одного этого слова.

– И ты его не видишь. Не чувствуешь где он может быть. – медленно проговаривала я стараясь убедиться, что ничего не пропустила. – И зачем ты тогда мне это сказал? Чтобы я мучилась вместе с тобой?

Получилось эгоистично и зло, но растаявшая надежда от слов Онри, жгла каленым железом, и просто нужно было на ком-то сорваться. Почему бы не на нем?

Дядя отхлебнул из бокала и закусил губу. Похоже, мой тон его задел. А чего он собственно от меня ожидал?

– Чтобы ты помогла его найти. – сказал дядя и выжидательно уставился на меня.

– Как?

Я уже решительно ничего не понимала. Как я, еще не полноценный маг стихийник, могу преуспеть там, где потерпели неудачу видящие?

– Просто. У вас одна кровь. Одна сила. Между вами сильная связь…

– И что от меня требуется? – прервала я Онри.

Дядя поморщился, помедлил несколько мгновений, посмотрел мне просто в глаза и сказал, с решимостью человека, не знающего другого выхода: – Кровь, Нарри. Нужна твоя кровь.

Глава 30

Я смотрела на дядю так, будто впервые его видела. Кровь. Это слишком сильное средство для любого мага. И слишком опасное.

Ритуалы на крови в Империи были запрещены уже несколько сотен лет. И для этого были весьма веские основания.

Кровь мага, или даже простого смертного, это слишком мощный источник энергии. Проводящий ритуал может просто с ума сойти, от количества вырвавшейся силы. И он получает полную власть над тем, кто отдает ему свою кровь. А отдающий, может лишиться не только сил, но и жизни. Это конечно не всех останавливало, соблазн все же достаточно велик. В случае удачи, тот кто проводит ритуал получал очень многое. Если отдающий маг, можно было даже перенять его способности. Поговаривают, что Великие проводят что-то подобное, когда лишают дара неблагонадежных магов. Но то все слухи, которым верить…

Я не зря год просидела в библиотеке стихийников. Правда о самих ритуалах там и слова не было, а вот о опасности и последствиях чуть не целая ккижка. Доверить свою жизнь человеку, которому пусть и доверяла, но не верила было, мягко говоря, сложно. И вообще гарх его знает, что твориться в голове магистра, если он решил преступить закон. Может он уже того? Не совсем здоров.

– Ты сам себя слышишь? – спросила я, наконец, и голос предательски дрогнул. – Я правильно поняла, что ты хочешь провести обряд на крови?

Онри едва заметно кивнул. Уверенности в этом кивке не было, но в глазах горел огонек надежды.

Я внимательно всмотрелась в его лицо, стараясь разглядеть признаки помешательства. Бывает же такое. И поняла, он просто отчаялся. Еще бы, столько лет знать о том, что твой брат жив и не быть способным сделать хоть что-то. Сходить с ума от неведенья. Даже самая жестокая определенность лучше такого. Узнай, что отец умер, и то было бы легче. Смириться со смертью, как сделала мать, и жить дальше, на порядок проще, чем жить вот так.

– Это очень важное и серозное решение. Лучше обдумать все возможности и если действительно не будет другого выхода… – наконец выдавила я. – Мне нужно время.

– Я не тороплю тебя. Раньше, чем проведут обряд стихийники мы ничего сделать не сможем. Слишком велик риск взойти на плаху.

Я промолчала о том, что риск хоть так, хоть иначе слишком велик. Неоправданно велик. Если бы я не была уверенна, что Онри уже перепробовал все методы и способы, отказала бы, не задумываясь ни минуты. Увы на это надеяться смысла не было.

– Времени на раздумья тебе, думаю, будет достаточно.

Я неуверенно кивнула. Что ж придется о многом подумать. Есть ли смысл в таком опасном ритуале.

Я поднялась со стула, давая понять, что разговор окончен и нам пора.

Онри рассчитался за вино и подхватив меня под руку направился к выходу.

Ночь смешала свежесть, которую разносил легкий ветерок от городских фонтанов, и цветочные запахи. Они щекотали ноздри и оставляли сладковатый запах на языке. Магические фонари приглушили свой свет, но это не мешало сновать туда– сюда одиноким парочкам и громким компаниям. Кто-то пел, помогая себе игрой на каком-то струнном инструменте. Его песню периодически обрывали взрывы хохота.

По мостовой еще звонко цокали каблучки молодых девиц, которые достаточно развязно вели себя со своими спутниками, что говорило о том, что это далеко не благородные дамы, и кошельки мужчин, на руках которых висли дамочки, сегодня заметно опустеют. Нигде не видно было обычных завсегдатаев ночных улиц, разбойников, нищих и мелких воров. Видимо в эту часть города их просто не пускали, для безопасности богатых господ, любителей ночных прогулок, и их спутниц.

Патрули боевых магов и просто городской охраны, невидимыми тенями скользили по улицам. И хоть невооруженным глазом рассмотреть их было сложно, но ощущение, что с тебя не сводят взгляд, не покидало ни на минуту.

Маг в полном молчании подал мне руку, чтобы помочь забраться в карету, и я едва не дернулась, вырванная из своих размышлений. Что ж, время на терзания и сомнения у меня предостаточно.

Отец – жив? Жив.

Я боялась поверить в эти слова. Слишком болезненно разочарование. Слишком горьким будет осознание того, что едва зародившаяся надежда всего лишь мираж, вызванный искажением… магического фона например. Или еще чего-то.

И в то же время… я слишком привыкла к мысли, что отца у меня нет. Убедила себя в этом. Заставила поверить. И для обратного процесса нужно нечто большее, чем просто слова Онри.

Из города мы выбрались так же просто, как в него попали, несмотря на глухую ночь. Нашивки и бумага с императорской печатью действуют на стражников, как дудочка на кобру. Не удивлюсь, если никто ее ни разу не пробежал глазами. Главное правило простых солдат, если хочешь дожить до старости, не суй свой нос в дела вышестоящих. И здесь его не просто знали на зубок, а и успешно придерживались. Не удивлюсь, если Онри прикрывался этой бумажкой в личных целях не первый раз. Да что там, спорить могу. Кто посмеет проверять, действительно ли Его Величество отправил с личным поручением мага именно в этот дом терпимости. Все же Императору не чуждо ничто человеческое, мог и наследить где. А бастардов и при дворе, хоть пруд пруди. Хотя, насколько я поняла, Его Величество это нисколько не смущало.

Родовое поместье встретило нас темными окнами и ночным покоем.

Мы вошли через черных ход, предназначенный для слуг, чтобы не перебудить домашних. Старая сторожевая сука проводила нас скучающим взглядом.

Онри довел меня до самой двери, пожелал спокойной ночи и удалился в свои покои.

Множество ночных светильников рассеивали мягкий свет, но все равно после темноты коридоров, он резанул по глазам и я на несколько мгновений зажмурилась.

Когда же открыла глаза, чуть не подскочила от к неожиданности. Склонившись в поклоне передо мной стояла моя юная служанка.

Я смотрела на этого и ребенка широко открытыми глазами. Едва бешенное сердце восстановило свой привычный ритм, и бровь сама поползла вверх от недоумения, девочка подскочила и залепетала, что-то о том, что молодой госпоже не пристало ходить не весть где по ночам. Ее звонкий поучающий голос вызвал такое раздражение, что я едва не залепила ей пощечину, но вовремя спохватившись, просто выставила ее из комнаты, уверив, что прекрасно могу раздеться и лечь в постель сама.

Девочка, недовольно поджав губы и с сомнением смерив меня оценивающим взглядом, быстро выскочила из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

Будь на моем месте Вилиена, никто из слуг не позволил бы себе такого поведения. Что ж на место высокородной леди, а тем более хозяйки дома я и не претендовала.

Когда в коридоре стихли быстрые мелкие шаги, стало немного легче дышать. Эмоции с которыми я боролась всю дорогу до поместья, наконец, взяли верх и рухнули на меня прижав к земле, как каменная глыба. Хотелось расплакаться, но не в этих стенах. Не здесь. Дай я хоть минутную слабину, и казалось, они раздавят меня. Нужно было держать себя в руках.

Я перевела дыхание, шумно вздохнув, и сбросила сапоги, отбросив их ногой в угол комнаты. Забралась одетая в постель и, на удивление, быстро уснула.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, утро это или все еще ночь. Через плотно задернуты шторы не пробивалось ни одного лучика света. По комнате тихо шуршала девочка-служанка, расправляя платье глубокого синего цвета, видимо предназначавшееся мне.

Я поднялась на локтях и тихо охнула от колотившейся в голове пульсирующей боли. Видимо от недосыпа или выпитого вчера. Однозначно нужно быть осторожнее с веселящими напитками. Я слышала пристраститься к ним не многим сложнее, чем у настойке балун-травы.

На кровати возле меня сидела Аделина и с интересом разглядывала мое лицо.

– Привет! – радостно зазвенел ее голосок и я поморщилась от нового витка барабанной дроби в голове.

– Не кричи. – немного раздраженно шикнула я на нее и устыдившись добавила более доброжелательно. – Голова немного болит.

– А! это бывает, когда поздно ложишься.

– Откуда? Хотя можешь не говорить. И так понятно.

Служанка никак не отреагировала на мою реплику, продолжая заниматься моим утренним туалетом.

– Воды подай, пожалуйста.

Девочка улыбнулась и налила из кувшина воды.

– У мамы на такие случаи всегда есть с собой настойка. Чтобы голова не болела. Она говорит, что в нашем семействе так уж повелось, что никто не умеет пить и страдает от жестокого похмелья.

Я поперхнулась и закашлялась. Аделина постучала меня по спине.

Девочка просто поразительно походила на Вилиену Лосс. Сейчас, вблизи, я могла в этом убедится. Те же светлые волосы, те же благородные черты лица. И прекрасного зеленого цвета большие глаза. Все это не оставляло никаких сомнений по поводу их родства. Оживи, кто портрет Вилиены, и пусти гулять по поместью и то сходства было бы меньше.

– А почему тебя не бывает за общими трапезами?

– Бабушка говорит, что бастардам не место за семейным столом. – спокойно и будто о чем-то естественном ответила Аделина.

Я чуть не поперхнулась воздухом. Мне было сложно даже представить, что чувствовала Вилиена и Аделина, когда Онри усадил за общий стол Вилента. Для них это видимо было сродни пощечине. Я бы врятли смогла стерпеть такое оскорбление. А что уж говорить о амбициозной и себялюбивой Вилиене. И если маленькая девочка воспитанная с пеленок, как человек второго сорта, то потомственной дворянке это принять было очень не просто.

Поразительно, как это женщина умела держать себя в руках. Ни одним жестом, взглядом и уж тем более словом, она не выдала своего недовольства или обиды.

– А кто твой отец? – попыталась я улыбнуться, но могу поспорить улыбка вышла не очень естественной.

Аделина пожала плечами.

– Мама не говорит, когда я спрашиваю. – так же спокойно ответила девочка. – и вообще я пришла звать тебя на завтрак. Так что давай поднимайся, одевайся и спускайся к столу. Иначе бабушка будет недовольна. Ну же, вставай давай.

Аделина рывком стащила с меня одеяло и недовольно уставилась на мой наряд, но ничего не сказала.

Я быстро соскочила с кровати, стараясь не обращать внимания на головную боль, и бросилась в ванную. Быстро умылась, глотнула обезболивающего зелья, спрятавшегося между бесчисленных пузырьков с средствами для красоты. И так же быстро впорхнула в комнату, натянула на себя платье, которое приготовила для меня необычно молчаливая девочка служанка и цапнув за руку сестренку поспешила в столовую.

Вся семья уже была в сборе. Не хватало только Онри. Дядя с самого утра ускакал по делам, что меня несказанно радовало. Было какое-то давящее чувство, когда от тебя чего то ждут.

Аделина коротко поклонилась присутствующим, и хотела было удалиться. Повинуясь неясному порыву, я цапнула ее за руку и усадила за стол подле себя.

Доселе спокойная и веселая девушка спала с лица. Она переводила взгляд с меня на Вилиену, и на графиню. Все краски с ее румяных щечек растаяли оставив лишь неестественную бледность и страх в больших зеленых глазах.

Я твердо подняла взгляд на бабушку. Что бы ни творилось в этом доме, какие бы не писаные правила ни нарушила, оскорблять ее я позволить не могла. Да и вообще, могу позволить себе некоторые капризы. И, в конце концов, не конюха привела на стол. Хотя уверенна, не удивила бы этим поступком никого.

Графиня сверлила меня сердитым взглядом, но молчала, и видимо, решив не портить семейный завтрак скандалом с выяснением места отведенного внебрачным детям, отдала указание прислуге подавать еду.

Выдохнув про себя я перевела взгляд с бабушки на старого графа, и заметила веселые искорки в старческих глазах. А еще мне показалось в ни одобрение. А вот Вилиена была хмурой, как никогда, что слегка раздосадовало. Она ведь должна быть рада, что ее дочь не сидит, как безродная среди прислуги на кухне, а занимает положенное ей место за семейным столом.

Но едва подали первые блюда я напрочь забыла о всех своих переживаниях повинуясь разразившемуся гневной тирадой, желудку. С моей тарелки молниеносно исчезла яичница с хрустящим беконом, превосходные тосты с ветчиной, и свежие булочки с маковой начинкой. И я откинулась на спинку стула взяв в руки маленькую чашечку, тут же наполненную горячим кофе.

Этот напиток в доме был в почете. Раньше я не пробовала его. И была поистине приятно удивлена, попробовав его впервые. Горьковатый конечно, но аромат и послевкусие такое… сума сойти можно.

Я даже не сразу заметила, что за столом царит просто могильная тишина, и сейчас она просто резанула по ушам.

– А где дядя? – решила я все же нарушить гнетущие молчание, хотя прекрасно понимала, что внятного ответа дать никто не удосужиться.

– Ах, дитя, он занимает слишком высокий пост при Императоре, чтобы посвящать нас в свои дела. Но насколько я знаю, ночью прибыл императорский гонец и Онри отправился с ним еще затемно. – ответила графиня.

Что ж. Как я и думала, ничего конкретного. Уехал по делам.

Ее голос был спокоен, и ничто не выдавало раздражения или нетерпения от моей выходки. Но почему-то казалось, что просто так мне это с рук не сойдет и не миновать мне головомойки от высокородной родственницы. А учитывая хмурые взгляды Вилиены, не одной. Хоть и сложно было понять, чем я заслужила ее именно от тетки.

Под скрестившимися на мне взглядами я то и дело подавляла желание вздернуть подбородок и скрестить руки на груди. И сцепив зубы, просто цедила сквозь них утренний кофе, почти не чувствуя его вкуса.

Наконец отставив чашку на стол, неуклюже при этом звякнув о блюдечко, перевела взгляд на Аделину.

И вот теперь мне стало совсем не по себе. Девушка сидела бледная, как беленное полотно. За время завтрака, она так ни разу и не притронулась к своей тарелке и только нервно комкала ткань платья на коленях, уставившись на свои руки.

Волна гнева и сострадания затопила меня изнутри и отозвалась на кончиках пальцев покалыванием магии. Демоны их все дери! Так запугать родную внучку. Ладно, внучку. Как Вилиена могла позволить, так относиться к собственному ребенку?

Я с трудом оторвала прилипший взгляд от Аделины и обернулась к бабушке. Но едва я открыла рот, как готовая сорваться с уст тирада, лопнула под холодным и властным взглядом графини Ардне. О! сейчас она не была бабушкой, любящей и скучающей. Сейчас передо мной сидела женщина, привычная повелевать и к тому, что ни единое ее слово не оспаривалось.

Ее поначалу показавшиеся мне теплыми, глаза, сейчас сверкали сталью и гневом. И я взмолилась, чтобы ее негодование предназначалось только мне.

Графиня Тиллера Ардне поднялась со стула, тем самым давая понять, что завтрак окончен. Слуги тут же подхватили под руки старого графа и помогли ему пересесть в привычное кресло возле камина. Вилиена и Аделина вскочили с места одновременно и мать цапнула девочку за плечо утащила ее в другую комнату.

Похоже, все, как мыши разбегались от гнева хозяйки.

Мне стало не по себе, и я закусила губу, предчувствуя, как над моей головой сгущаются тучи.

Графиня поманила меня рукой и, не сомневаясь, что я последую за ней, направилась к боковой двери из столовой.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать в том же направлении, что и бабушка.

Мы миновали одну за другой боковые двери, и казалось, что коридору не было конца, пока не уперлись прямо в большую дверь, отделанную серебряными ниточками, напоминающими узоры, которые мороз рисует на водной глади, едва ее касаясь. В другое время меня бы восхитила и заинтересовала такая искусная работа, но сейчас в моей голове почему-то пульсировало одно слово «Пыточная».

Бабушка со щелчком и парой слов открыла дверь, повернув в замке небольшой ключик, который висел у нее на поясе, и жестом пригласила меня войти.

Сделав шаг в комнату, я даже вздохнула с облегчением и едва не рассмеялась сама над собой. Видимо это был просто личный кабинет графини. Похоже, что реакция домочадцев подорвала мое самообладание и впредь мне нужно научиться лучше контролировать свои эмоции.

Графиня обошла меня и направилась к столу. Разместившись в кресле, она рукой указала на второе напротив.

Я села на предложенное место и позволила себе оглядеться.

В кабинете царил идеальный порядок. Бумаги были сложены идеальными стопочками на столе из полированного дуба и полочках огромного шкафа, которые напоминали скорее маленькие ниши рассчитанные на ширину одной бумаги. Комната была без лишних украшений и казалась бы не уютной, если бы впечатление не сглаживали тяжелые темно-фиолетовые портьеры и ковер, судя по всему раскарской работы. Сложно было представить, сколько он стоил. Ввезти в Империю что либо из Раскарии было если и возможно, то очень сложно. Империя не вела с раскарийцами ни торговых, ни каких либо других дел со времен войны в которой каждая сторона потеряла больше чем смогла бы приобрести. Поговаривали, что император до сих пор планирует поквитаться с маленьким государством, что посмело не только противиться Империи, но и дать достойный отпор.

Графиня молчала. И мне, не знавшей уже, куда пристроить взгляд из-за скудности обстановки, пришлось встретиться глазами с ней и так же молча ждать начала, судя по всему, не приятного разговора.

Я со стойкостью монолитной скалы выдерживала взгляд графини и попутно продумывала линию защиты для себя и юной Аделины.

Последние несколько минут, я отчаянно жалела о том, что как таран влезла туда, где нужна была тонкая ювелирная работа. Мало того, что в принципе лезть со своим веником в чужой дом мне не стоило. Завтра за мной захлопнутся прекрасные кованные ворота поместья и поминай как звали, а сестричке придется здесь жить. От этого было противно. To что хозяйка не спустит своеволие ни одной из своих внучек было понятно. А потому нужно было сделать все от меня зависящее, чтобы ее не затронул гнев графини, гордость которой я так опрометчиво задела. Дружелюбие и терпение бабушки если и не было напускным, то распространялось только в четко отведенных границах. Я же их переступила.

Наконец графиня Ардне заговорила:

– Нарина, ты наверное понимаешь в каком положении оказалось наше семейство после исчезновения Хелема? – чем несколько выбила меня из колеи.

Знать я, конечно же не знала, но в принципе догадывалась. Показывать это не собиралась и уставилась на графиню, старательно изображала недоумение. Та кивнула, каким-то своим мыслям и продолжила:

– Хелем стал бы хорошим графом, будь он с нами, но увы… – графиня перевела дыхание и продолжила – наследовать за графом Ардне мои старшие дети не могут. Сама понимаешь, по крови они ему никто, даже несмотря на то, что мой дорогой муж никогда не делал различий между детьми. Лучше отца для них врядли я смогла бы просить у богов. Но закон писан для всех один.

– Онри кажется, удалось его обойти. – улыбнулась я. Бабушка поморщилась.

– Не знаю, что он провернул, но это чуть не первый прецедент за всю историю Даннарии. К тому же графство Лосс и Ардне и рядом не стояли. Лосс едва сводит концы с концами. Ни богатых угодий, ни рудников… Рыба. Вот, что еще держит его на плаву. Там сплошь везде скалы. Другое дело Ардне. Корона не откажется от него просто так.

Я поджала губы. Действительно, останься такое богатое графство без наследника, корона сию минуту наложит на него свою лапу. И даже близость Онри к Императору ничем не поможет. Да и станет ли дядя помогать, еще тот вопрос. Желание, нет необходимость, показать свету, что род не прервался, совершенно закономерно. Другое дело нужно ли это мне?