Текст книги "Во имя Разума. Уникум"

Автор книги: Елена Куценко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Тебе смешно?! – возмутился Вадим. – Ну, сейчас я им задам!

– Прекрати! – одернул его Кирилл. – Сияна знает, что делает. Это всего лишь контакт общения.

– Я ему сейчас покажу контакт общения, этому динозавру! – бушевал Вадим. – У него со мной будет такой контакт!

Однако тут же опустил руки. Сияна действительно знает, что делает, и лучше будет ей пока не мешать. Разобраться можно будет позже.

Наконец парочка зашевелилась и повернулась к ним.

– Ну и где мой брат, Гесса–Рэйму? – вопросил Идеса.

– Я ему рассказала про зиоскафра, – пояснила Сияна. – Он, кстати, скоро очнется.

– Надо забрать его, пока не сбежал! – заторопился Кирилл.

– Я с вами, – заявил Идеса.

– Ладно, так даже лучше, – согласился Кирилл.

И они все тут же оказались на вершине скалы, где бросили обездвиженного владыку мира. Кстати, зиоскафр уже начал приходить в себя, что–то рановато, еле успели!

Войска внизу устроили временное перемирие и все внимание перевели на странных пришельцев, снова возникших на скале в светящихся костюмах. Ого, и Идеса–Гейз с ними! И зиоскафр, их земной бог… поднимается с колен, сломленный, безоружный. Что это с ним?

Зиоскафр, едва обретя подвижность, поднялся на ноги и тут же кинулся на своих обидчиков. Ему навстречу выставили парализаторы и мечи. Но оружие не понадобилось. Ратибор не растерялся и привел в действие свой «Джинн». И в следующее мгновение владыка мира превратился в боара. Обезумевший от ужаса, он подпрыгнул в воздухе и сорвался вниз со скалы. Не долетев до земли, он ударился о скальный выступ и остался там, у подножия, бездыханным телом.

– Ратибор, ты что наделал?! – ужаснулся Кирилл. – Он же разбился насмерть!

– Я каждый день в кого–нибудь превращаюсь – и ничего, – оправдывался мальчик. – Я только хотел вам помочь. Он же на вас набросился!

– Не ори на ребенка! – вступился за него Вадим. – Зиоскафр погубит всю планету, ты не забыл? К тому же, он все равно уже был обречен. И посмотри, каков эффект, а! Сработало!

Ближайшая колонна воинов при виде мертвого боара в доспехах зиоскафра побросала оружие и в ужасе подалась назад. По рядам дальше прошла волна: зиоскафр превратился в боара, прыгнул со скалы и теперь мертв!

Войска в долине – и свои, и противники – перемешались, они забыли о войне. Они увидели настоящее чудо. И они ликовали, они приветствовали нового правителя, который стоял рядом с посланниками небес как равный, – Идесу–Гейза.

Идеса издал зубами скрежет, призывая к вни–манию, да такой пронзительный, на фоне ультразвука, что его услышали даже самые дальние ряды. Войска замерли.

– Война окончена. Расходитесь по домам, – объявил Идеса. – Военачальников жду завтра на приеме во дворце зиоскафра.

Идеса обратился к пришельцам:

– Вы остановили войну, я вам благодарен. Особая моя признательность – этому мальчику. Вы можете просить у меня все что угодно.

– Чтобы больше никаких войн, – сказал Кирилл. – Живите в мире и согласии.

– А захотят подраться – устроить состязание на ринге! – добавил Ратибор.

– Но со свободой своего народа не пере–усердствуйте – обнаглеют, – посоветовал Вадим.

– А воины отныне должны не воевать, а трудиться на благо всего общества, – посоветовала Сияна. – Думаю, дел всем найдется.

Идеса повернулся к Сияне:

– Ты станешь называться Великая Матерь, если пойдешь со мной. У нас с тобой будет самое лучшее потомство. И цвет твоих глаз – цвет этого неба над головой, символ вечности.

– Владыке, кажется, не положено иметь детей, – ехидно заметил Вадим, – как и жен.

– Я отменяю этот закон, – тут же решил новый зиоскафр, не отводя взгляда от Сияны. – Ну так как, Солнцеглазая?

– Никак! – рявкнул Вадим, но Кирилл дернул его назад.

– Матка обязательно подумает над вашим щедрым предложением, сир, – пообещал Кирилл за Сияну. – Потом. Мы спешим.

– Пусть она сама скажет, – настаивал Идеса.

– Да, я подумаю, Великий, – подтвердила Сияна. – Обязательно.

– Только недолго думай, Солнцеглазая, – нехотя согласился Идеса. – Иначе я сам тебя найду. Твои удивительные глаза выдадут тебя.

Он поднял руку и коснулся пальцами ее лица. Сияна в ответ тоже коснулась его лица, как того требовал обычай.

Вадим снова рванулся было к ним, но Кирилл его перехватил:

– Остынь! Все испортишь. Дай им попрощаться, наконец!

Глава 4

– Габриэль! Ты жив! – Ратибор, уже в своем обличье, обливаясь счастливыми слезами, крепко обнимал пса.

Габриэль, здоровый и веселый, радостно лаял.

– Ратибор, иди–ка с псом в другую комнату, поиграйте там, – отправил мальчика Кирилл. – Вы слишком шумите.

– Да, па, прости. Мы в оранжерею! За мной, Га!

Георагзис неподвижно лежал в кресле, и Талар участливо мигал ему огоньками на пульте.

– Ну, как вы, Правитель? – склонилась к нему Сияна. – Вам лучше?

– Моя голова! – поморщился Георагзис. – Она просто разрывается на части.

– Это реакция организма, он еще не готов к таким резким изменениям. Я сейчас сниму боль. Расслабьтесь, Правитель, думайте о чем–то приятном.

– О чем приятном я сейчас могу думать! – проворчал Георагзис. – Я скоро умру. Я вдруг стал таким дряхлым и немощным. Я жил так долго, но совсем не готов умереть.

– Не умрете, Правитель, – заверил его Кирилл. – «Джинн» вернул ваш прежний облик. Вы сейчас выглядите даже моложе, чем были.

– Правда? – чуть оживился Георагзис, но тут же охнул: – О, моя голова!

– Вам лучше не разговаривать, Правитель, – Сияна положила ладони Георагзису на голову. – Вы мне мешаете, мне трудно сосредоточиться.

– Да, извини, детка, – Георагзис затих и закрыл глаза. Голова его тяжело свесилась на грудь.

– Он что, заснул? – поинтересовался Кирилл у Сияны.

– Да. Он переутомился. Помоги мне перенести Георагзиса в его каюту, Кир. Или нет, лучше дай мне браслет. Я еще побуду с Георагзисом.

– Да, конечно. – Кирилл отстегнул с запястья браслет и протянул его девушке. – Тебе точно не нужна помощь, Сияна?

– Я позову, если возникнет необходимость. Но думаю, мы с Таларом и сами справимся.

И Сияна с Георагзисом исчезли.

– Скатертью дорога! – буркнул им в след Вадим.

– Что ты сказал? – не понял его реакции Кирилл.

Вадим, не ответив, лишь мрачно взглянул на Кирилла и вне себя от досады плюхнулся в освободившееся кресло, еще хранящее тепло Георагзиса.

– Эй, в чем дело? – допытывался Кирилл. – Я, в отличие от Сияны, мысли читать не умею.

– Она совершенно игнорирует меня! Будто я пустое место.

– Разве? – шевельнул бровями Кирилл. – Я не заметил.

– Кир то, Кир се! – разошелся Вадим, вскакивая с кресла. – Вот скажи, почему она взяла твой браслет, а не мой? Он что, осыпан драгоценными камнями?

– Не будь смешным, браток! – рассмеялся Кирилл. – Я просто стоял рядом. И твоя глупая ревность…

– Да при чем тут ты? Не в этом дело, – нетерпеливо отмахнулся Вадим. – Она доверяла только мне, понимаешь, опиралась только на мое плечо. Это… это меня поддерживало, давало какую–то надежду… Но теперь я понял окончательно: я для нее – ноль.

– Ну, если ты уже сейчас не доверяешь своей жене…

– С чего ты взял, что она моя жена? – удивился Вадим.

– Ты же сам говорил, дома.

– Ах, это… Я отцу так сказал, – поморщился Вадим. – Чтобы сразу, так сказать, поставить перед фактом. Но с Сияной мы этот вопрос еще не обсуждали.

– Почему?

– Не почему! – разозлился Вадим. – Случая подходящего не было.

– Да ты просто боишься, брат. Она девушка серьезная. И к ней так просто не подкатишь. Но у вас вся ночь впереди. А завтра мы, наверное, возвращаемся на Землю. Георагзис совсем сдал. Да и наша миссия по спасению этой цивилизации, как мне кажется, окончена. Ты с этим согласен?

– Думаешь, она уже уложила Георагзиса? – не слушал его Вадим.

– Он все равно уже спал. А ты давай не затягивай, на Сельзаре ночи короткие, – поторопил Кирилл. – Удачи! А я за Ратибором, ребенку давно пора спать.

– Придется мне тебя сопроводить, твой браслет–то у Сияны.

– Ну да. Давай в оранжерею, они с Габриэлем там резвятся. Надеюсь, не все кусты переломали.

Они оказались прямо в райском саду. Фруктовые деревья, осыпанные спелыми плодами, кусты смородины и малины, грядки с огурцами и помидорами. Голубое небо, желтое солнце, белые легкие облачка. Птички поют. Красота! За зеленым пригорком, осыпанным ромашками, виден пологий берег реки или озера, легкий ветерок колышет камыши…

Нет, это, разумеется, всего лишь небольшой бассейн. Они в оранжерее звездолета. Голографическое солнце, голографическое небо. Правда, зелень настоящая.

Послышался лай собаки и ребячий смех.

– Ратибор, пора спать! – позвал Кирилл.

– Ну, па, я не устал! – мальчик тут же выглянул из кустов с забавной физиономией, перепачканной ягодами. – Смотри, солнце как ярко светит! – добавил он хитро.

– Больше не светит. Вуа–ля! – Кирилл щелкнул пальцами, и небо тут же потемнело, солнце пропало, сменившись половинкой луны, высыпали звезды. – Теперь ночь.

– Сначала должен быть вечер, – не сдавался Ратибор.

– Давай–давай! Зови Габриэля. Утром мы возвращаемся на Землю. – Кирилл снова щелкнул пальцами и вернул солнце на место.

– Ура! Домой! – запрыгал Ратибор. – Га, ко мне!

Вадим остался один в этом райском местечке. Какое–то время он бесцельно бродил по тропинкам, слушая пение птиц и стрекот кузнечиков. Ему стало казаться, что он на Земле, в деревне у бабушки. Спокойствие и умиротворение охватили его.

И тут сквозь кусты он увидел Сияну. Словно Афродита выходила она из воды совсем обнаженная, и струи воды стекали по ее мокрым волосам, по ее стройному телу. Она совершенно не стеснялась своей наготы, не боялась, что кто–нибудь может увидеть ее сейчас. Девушка не ведала ложной стыдливости, потому что ничего не знала про старые ханжеские приличия и обычаи, и была чиста и невинна, как дитя дикой природы.

Вадим даже зажмурился на миг, будто перед ним возникло видение. Он тут же отступил в кусты, чтобы не смутить, не спугнуть ее, но не мог оторвать от нее своего горящего взгляда.

Сияна отжала мокрые волосы, не спеша вы–терлась и стала одеваться. Но теперь она казалась слегка напряженной и несколько раз бросила вопросительный взгляд в сторону кустов. Вадим понял, что она почувствовала его присутствие, более того, слышит его мысли, не совсем приличные, и это ее беспокоит. Ее движения стали немного скованнее и неувереннее, но это был не стыд, а недоумение.

Ему, наверное, лучше уйти сейчас отсюда и не смущать ее невинность, ее целомудрие своими порочными мыслями и желаниями. Но он словно прирос к полу, не в силах сдвинуться с места.

Сияна, наконец, оделась и повернулась в его сторону:

– Выходи, Вадим, не прячься! Ты хотел поговорить со мной?

О проницательность и вездесущность! Ничего–то от тебя не скроешь. Как ушат холодной воды на раскаленные камни. Вадим вздохнул и вышел из кустов. Выглядел он как нашкодивший мальчишка.

– Извини, что за тобой подглядывал. Не хотел тебе мешать.

– Ты сегодня такой странный… – Сияна подняла на него внимательный взгляд. – У вас не принято быть без одежды?

– Ты можешь поступать, как считаешь нужным, Сияна. – Вадим отвернулся к смородиновому кусту и сорвал гроздь ягод, чтобы она не видела, что он покраснел. – Не думай об этом.

– Ты на меня сердишься за что–то, я чувствую. Я не могу знать все твои мысли сразу. Я должна понять, мы ведь друзья и не должны ссориться.

– Друзья!.. – вырвалось у Вадима с горьким сарказмом. Он невольно сжал пальцы, ягоды раздавились, но он в досаде этого даже не заметил. – Ну да, конечно. Приятели.

– Погоди… Я попросила у Кирилла браслет. Тебе это не понравилось. Почему? Разве Кирилл не может тоже быть моим другом?

– Да ради Бога! – воскликнул Вадим. – Мы не об этом говорим, Сияна. Неужели ты действительно не понимаешь, не чувствуешь ничего?

Он так резко схватил ее за плечи, что она вскрикнула.

– Прости. Я не хотел.

Вадим разжал пальцы, испачканные в ягодном соке, и на плечах Сияны остались красные пятна, похожие на кровь. Впрочем, ее скафандр тут же уничтожил пятна.

– Я понимаю, – вздохнула она. – Ты имеешь в виду любовь мужчины и женщины. Но я не знаю этого чувства, я никогда его не испытывала. В моем мире совсем другие отношения.

– Но ты женщина, все при тебе, как положено. Должно же в тебе проснуться какое–то чувство, влечение к мужчине, который стремится к тебе всей душой. Тебя надо просто разбудить, подтолкнуть. Может, я смогу это сделать?

Он осторожно коснулся пальцами ее лица, провел по шее, плечу, коснулся ее маленькой упругой груди, и у него перехватило дыхание. Его прикосновения становились все ощутимее, настойчивее. Он начал терять контроль над собой, отдавшись чувству. Он склонился к ее лицу и почувствовал ее неровное дыхание. Голова пошла кругом, и он забыл обо всем на свете, кроме близости с ней. Забыл, что Сияна не простая девушка и может испугаться его нахлынувшей страсти. Он приближал к ней лицо, видел ее широко раскрытые глаза, в которых застыл испуг, но это его уже не остановило.

Вадим коснулся губами ее приоткрытых губ и провел меж ними кончиком языка, как бы пробуя на вкус. И тут Сияна вскрикнула и с неописуемым ужасом рванулась из его рук. Ее глаза, остано–вившиеся и чужие, смотрели и не видели его. Лицо ее побелело и исказилось от невыносимой брезгливости и отвращения, словно до нее дотронулся огромный волосатый паук.

Потрясенный, уничтоженный, раздавленный такой ее реакцией, Вадим попятился, как от наваждения, натыкаясь на кусты и грядки. Горло сжало спазмом, грудь стянуло ледяными обручами. Неужели он до такой степени ей противен? Она шарахнулась от него, как от мерзкого ядовитого скорпиона! Она никогда тебя не полюбит, никогда не станет твоей. Смирись, старик, ты – неудачник! Тебе остается только застрелиться.

Что–то сломалось в нем, застыло и умерло. Ему все стало безразлично. Он словно потерял себя и двигался в полнейшей прострации, как сомнамбула, ничего не видя перед собой и ничего не чувствуя. И если бы он сейчас вдруг умер, то, наверное, и не заметил бы этого. Может, это было бы лучше всего. Смерть – это пустота, забвение, это избавление от страданий. Мысль эта промелькнула мимоходом, как что–то постороннее, отвлеченное и нереальное, как порыв ветра, и тут же забылась. Но, видно, что–то подсознательно толкнуло его в безвестность, и Вадим очнулся вдруг на платформе мгновенной переброски из звездолета. Да, прочь отсюда! Горькая усмешка блуждала на его губах, но в его отрешенном взгляде успела сформироваться мысль – она выражала недоумение: как это он здесь оказался?

Но в следующий миг он уже оказался за бортом звездолета. Чудовищная сила тяжести этой планеты тут же придавила его к земле. Надо бы включить Антигравитацию, успел только подумать он. Но тут луч раскаленного голубого солнца проник сквозь ветви деревьев и упал на его незащищенное, без шлема лицо. Вадим закричал, схватился за лицо руками, словно пытаясь сорвать с него горящую маску, и рухнул в горячую желтую пыль.

А что же Сияна? Она снова как наяву видела зиоскафра.

Она собирала какие–то жесткие плоды на грядке за домом, когда раздался вдруг тяжелый топот, даже земля задрожала. Лавиной неслось через лес верхом на боарах вооруженное до зубов войско, круша все на своем пути. Впереди скакал зиоскафр в золоченых доспехах, лицо его было скрыто хищной оскаленной маской. За ним поспешала его многочисленная охрана с мечами наперевес.

Сияна только успела разогнуться от грядки, и тут зиоскафр чуть не сшиб ее с ног. Он резко осадил своего щелкающего зубами боара и в немом изумлении откровенно разглядывал ее как дико–винное существо. Он еще никогда не видел матку без накидки, с открытым лицом и телом, практически раздетую. Скафандр на Сияне казался второй кожей, подчеркивая ее совершенную фигуру. Но больше всего его просто поразили ее необыкновенные глаза – сиреневые, прозрачные и лучистые, как главное солнце Рес на закате. Эта матка прямо и открыто смотрела на него, не боясь и не скрывая своего тела, словно бросала вызов ему, властелину мира!

И он разозлился. Подхватил ее поперек туловища и перекинул через седло на своего боара – как свою добычу. Тут к зиоскафру подскочила его свита. Воины в изумлении окружили своего повелителя. Как, их повелитель снизошел до контакта с маткой, пусть даже самой прекрасной, но унижающей его достоинство! Зиоскафр окинул их свирепым взглядом и взмахнул своим огромным мечом. Его охрана, обезглавленная, замертво пала наземь. Сияна по–пыталась вырваться из его тисков, но тиран обрушил ей на голову свой мощный кулак, и она потеряла сознание.

Очнулась она уже во дворце зиоскафра, когда он грубо швырнул ее на пол.

– Здесь тебя никто не найдет, – заверил он ее. – И я буду делать с тобой все, что захочу.

– Я не сделала тебе ничего плохого, – сказала Сияна как можно мягче, поднимаясь с пола. – Почему ко мне такая ненависть?

– Потому что ты ведьма! – ощерился зиоскафр. – Ты влечешь меня к себе, и я ничего не могу с этим поделать.

– Это всего лишь зов плоти. Ты просто мужчина, самец, и ты стремишься к продолжению своего рода, как в тебе заложено природой.

– Я властелин мира, я должен быть выше низменных инстинктов. А ты заставляешь меня совершать поступки простых смертных. За это ты умрешь, но сначала я с тобой позабавлюсь.

– Лучше отпусти меня. Небесным богам это не понравится, – предупредила Сияна. – Они будут меня искать, и тебе не поздоровится, властелин.

– Ты смеешь мне угрожать, матка? – взъярился зиоскафр. – Кто они, твои небесные боги, эти чужаки? Здесь, в своем мире, я единственный царь и бог! Как захочу, так тому и быть.

– Ты заблуждаешься. Ты слеп и глух в своем величии. И ты обречен, – заверила его Сияна. – Мои друзья тебе не простят, если ты меня не отпустишь.

– Много разговариваешь! Боишься меня? Тогда делай то, что повелю, моя рабыня. Раздевайся, снимай с себя эту рыбью кожу! Я хочу видеть тебя всю.

– Я не буду твоей, Гесса–Рэйму!

Сияна отступила на шаг и потянулась к поясу на скафандре, чтобы включить защитное поле. Но тут зиоскафр прыгнул к ней и схватил ее за руки. Сияна попыталась применить к нему силу внушения, обездвижить, усыпить, но сила его страсти, которую она ощущала в нем, просто ошеломила ее, подавляя волю. Глаза его пронзительно светились ярким синим светом, что означало наивысшую степень его страсти. Он сорвал с себя пояс в виде металлической цепи, скрутил ей руки и привязал к ближайшей колонне.

А затем он, окончательно растеряв свое царственное величие, сорвал с головы шлем–маску и швырнул ее в сторону, открыв, наконец, свое неприкосновенное лицо. Если бы Сияна была истинной сельзарянкой душой и телом, а не ее подобием, она оценила бы это лицо как самое прекрасное, самое мужественное, самое совершенное. Но она находила его отвратительным, звероподобным и чудовищным, как и сама его маска – ликом дьявола.

Зиоскафр встретил ее полный ужаса и отвращения взгляд, и это привело его в бешенство. Разве он не бог? Разве он не самый лучший в этом мире? Да что эта матка о себе возомнила?!

– Не смей на меня так смотреть! – рявкнул он и ударил ее кулаком в лицо.

Сияна упала бы, если бы не была привязана к колонне, она повисла на цепях, совсем обессилев, сознание мутилось. Зиоскафр схватил ее, с силой прижимая к себе, его пальцы с когтями больно впивались в ее тело. Глаза его, выдавая сильное возбуждение, пылали ярким синим огнем. Меж его острых зубов показался длинный лиловый язык, извивающийся, как змея. Словно живущий своей жизнью, он прошелся по ее лицу и настойчиво, нетерпеливо устремился к ее рту. Зиоскафр втянул зубы в десны, выдвинул из своей пасти внутренние челюсти в виде щипцов–захватов, как жвала насекомого, но тройные, и вставил их в пазы на ее лице, для того и предназначенные. Щупальца под его челюстью вцепились в ее голову, удерживая ее. Но Сияна не сдавалась. Она плотно сжала свои зубы, и зиоскафр не мог проникнуть в ее рот своим языком, как бы ни старался.

– Убери зубы! – бушевал зиоскафр. – Ты теперь в моей власти, непокорная матка! И я могу делать с тобой что хочу!

Но она не сдавалась. И тогда он начал ее избивать. Она сопротивлялась в его руках из последних сил, пока сознание не покинуло ее. И пришла в себя, лишь когда Вадим освободил ее от цепей и она упала в его руки. И вот теперь она как бы заново переживала весь тот ужас. Вадим напомнил ей об этом ужасе, пытаясь ее поцеловать. Кажется, она его этим очень обидела. Надо все ему объяснить. Но где же он, где Вадим?

Глава 5

Ратибор, наконец, заснул, и Кирилл отправился проведать Георагзиса. Выглядел Правитель очень скверно. Георагзис снова становился старым, можно сказать, древним. Не спасал даже «Джинн». Его организм давно устал жить на этом свете и просил покоя и забвения.

– Нам надо поскорее вернуться на Землю, Правитель, – сказал Кирилл, поддерживая Георагзиса, пока тот тяжело поднимался с постели. – Думаю, прямо сейчас, не дожидаясь утра, иначе мы можем вас потерять.

– Хорошо, – согласился Георагзис. – Жаль, что мы так и не осмотрели город, как планировали. Вылетаем как можно быстрее. Иначе я могу не дожить до утра. Мне поможет только Талариус, а он на Земле. Если еще поможет.

Он помолчал, остановившись в дверях. Казался он спокойным, отрешенным, угасшим, словно уже простился с этим миром. Но что–то все же беспокоило и угнетало его, что–то незавершенное или даже не начатое.

– Я думаю, что выполнил свой долг правителя, – задумчиво произнес он. – Мой мир снова встал на ноги и проживет теперь и без меня. Но сам я еще хотел пожить напоследок нормальной человеческой жизнью, обрести семью и еще оставить после себя потомство. Я так долго был лишь придатком разумной машины, которую сам же создал, что уже привык к такому существованию. Но когда я увидел ее, эту женщину… я вспомнил свою молодость, свою прошлую жизнь. У меня ведь тоже когда–то была семья, были дети, но они все погибли… И вдруг эта женщина… У меня появилась надежда, глупая, конечно, что я могу вернуть ту жизнь, начать все сначала… Впрочем. Это уже неважно. Она все равно не стала бы меня ждать.

– Кто?

– Твоя мать.

Он медленно вышел в коридор и тяжело, держась за стену и опираясь о плечо Кирилла, заковылял в рубку корабля.

– Надо успеть, – бормотал он себе под нос, словно разговаривая с самим собой. – Талар подчиняется только мне. Мы взлетаем сейчас. Пока я еще живу. Промедление смерти подобно. – И вдруг глуповато хихикнул, словно в старческом маразме. – А что есть смерть? Вечный сон. Долгожданный покой.

Сияна всегда чувствовала всех членов экипажа в звездолете, их присутствие, как взгляд в спину, отголоски их мыслей и чувств. Но сильнее всего она ощущала присутствие Вадима, видимо, потому, что все его мысли, все его существо стремилось к ней, и она от этого немного нервничала, испытывая беспокойство и дискомфорт. Но сейчас Сияна поймала себя на том, что больше не чувствует присутствия Вадима – совсем! Ну не умер же он, в конце концов!

Сияна заметалась по оранжерее, как потерянная. Это она, она виновата! Ну почему она такая холодная, бесчувственная? Словно механическая кукла, не способная любить. Она, конечно, может пожалеть, посочувствовать – и только. Но любовь – это совсем другое, перевоплощающее душу и тело. Она ощущала это только со стороны, сквозь чужие мысли и чувства, как отголоски эха, это беспокоило и тревожило ее, доводя до отчаяния. И эта ее неспособность, непознанность любви заставляет страдать как Вадима, так и ее саму.

Сияна вдруг ощутила под ногами легкую вибрацию пола, которая тут же угасла как ушедшая с берега волна. Может, показалось, и у нее просто закружилась голова? Но Сияна уже поспешно включила обзорные экраны. И ужаснулась. То, что она увидела, привело ее в полное смятение.

«Лучезар» находился на околоземной орбите, и Сельзар, зловеще багровый, с лиловыми тенями по краям, опоясанный лунами разной величины и формы, медленно поворачивался вокруг своей оси. Звездолет улетает! И эта его зависание над планетой – как бы прощание с ней навсегда. Корабль вот–вот сорвется с орбиты и ринется в необъятные космические просторы Вселенной.

Но как же Вадим? Его здесь будто бы и нет.

И Сияна вдруг поняла, что его действительно нет, просто нет на звездолете. Он на Сельзаре. Он остался! Его просто забыли на этой чужой планете.

Сияна больше не рассуждала. Времени просто не оставалось. Если планета будет слишком далеко, она уже не попадет на нее. Опустив на лицо шлем скафандра и включив антигравитацию, она нажала на браслете кнопку перемещения. Я не брошу тебя здесь, Вадим!

Глава 6

Солнце садилось, и жар его был уже не такой смертельный. Это спасло Вадима. Он потерял сознание, но не умер. Лицо его, обожженное ультра–фиолетовым излучением Голубого Гиганта, при падении окунулось в пыль.

Сияна, содрогаясь и всхлипывая, перевернула Вадима – и вскрикнула. На лицо его страшно было смотреть – это была просто кровавая маска. Сияна поспешно опустила на его лицо шлем, подключила на его скафандре антигравитацию. Несколько минут она сидела над распростертым телом неподвижно, только вздрагивала, как от озноба. Но надо что–то делать. Она должна успокоиться, взять себя в руки. Ей предстоит много работы, понадобится много энергии, много сил. Она должна собрать всю свою волю и направить ее на спасение Вадима, на его лечение и восстановление. Ведь он жив, и это сейчас самое главное. Остальное зависит теперь только от нее. Она сможет, должна суметь. И ничего, что ей еще не приходилось заниматься регенерацией поврежденных и разрушенных тканей. Главное – верить в себя. И никаких отвлеченных мыслей. Да, «Лучезар» уже далеко, и браслет теперь не поможет им вернуться туда. Они остались на этой чужой, воинственной планете. Но их не обнаружат на «Лучезаре» – и вернутся за ними. Если, конечно, там все будет в порядке… Не думать об этом! Не место сейчас отчаянию и безысходности. Она должна быть спокойна, сосредоточенна, целенаправленна, собрана и решительна. Ведь она – врач, в руках ее – жизнь Вадима, и она в ответе за него. Она справится.

Сияна коснулась рукой браслета и перенеслась вместе с Вадимом к знакомому дому в лесу. Солнце почти не заглядывало сюда, его губительные лучи едва проникали сквозь густую крону деревьев–гигантов. Здесь можно пока пожить, ожидая когда за ними вернется «Лучезар». Только бы Фай–О оказалась дома.

Фай–О сидела у порога и чистила мелкую рыбешку. Сидела не на стуле или табуретке, а просто, наполовину сложившись в черепашку, упиралась в колени, как обычно и сидели сельзаряне. И тут она увидела странных серебристых существ, появившихся прямо из воздуха. Одно существо склонилось над другим, распростертым на земле, и вокруг их голов сиял ореол. Фай–О с перепугу трансформировалась, сложилась, превратившись в черепашку, как обычно на время сна, и прикрыла голову руками.

Сияна была готова к такому приему. Она же теперь в своем земном облике и, конечно, казалась сельзарянке чудовищем, мерзким и уродливым. И она мысленно, телепатически заговорила с ней, объясняя, что она и ее друзья не так давно уже были здесь в облике сельзарян и общались с ней. И вот с одним из них случилась беда. Нужна ее помощь. Не сразу Сияна смогла убедить насмерть перепуганную сельзарянку, пришлось даже немного прибегнуть к гипнотическому внушению.

Но когда Фай–О все поняла и она свыклась с этой новой внешностью пришельцев, она стала незаменимой и преданной помощницей, помня, как эти гости отнеслись к ней, с каким почтением и уважением. К тому же, они остановили войну, а это самое главное. И она ловила каждый взгляд, каждый вздох своей дорогой гостьи, всегда готова была ей услужить. Что касается ее сына Ру, то с этим мальчуганом вообще не было проблем – ребенок воспринял все как должное и не испугался. Тихими темными вечерами при свете светящихся растений в вазе он рассказывал ей, не отходящей от постели больного ни на шаг, удивительные и увлекательные истории о своей планете, об этом лесе, о городе и о школе, куда он скоро должен пойти учиться. Фай–О чуть не силой кормила ее, изможденную, смертельно уставшую, засыпающую над тарелкой с нехитрой едой. А Сияна пыталась кормить Вадима, но он почти все время спал в коконе–детской.

Как–то к Фай–О в дом заглянула женщина, видно, что знакомая. Изящная, нарядная, немного кокетливая. Но Фай–О быстро выставила ее, пока та не увидела пришельцев и не перепугалась.

А в один прекрасный день к ним нагрянул неожиданный гость. Ру ушел на речку ловить рыбу, а Фай–О развешивала постиранное белье на тонких ветвях, протянутых у дома, как веревки. И тут во двор влетел на огромном боаре собственной персоной новый зиоскафр, Идеса Гейз! Один, без охраны, без оружия и даже без маски! Фай–О со смирением упала на землю, прижимая к себе мокрое белье. А он спрыгнул с боара и поднял ее с земли. Фай–О стояла ни жива ни мертва, не в силах вымолвить ни слова. Нет, она не испугалась, сельзарянам не ведан страх, но все же она растерялась. Сам властелин соизволил посетить в ее скромное жилище!

– Я узнал, что твой дом посещали пришельцы, – сказал он. – Они еще здесь?

– Не все, о, Великий, – пролепетала Фай–О. И не смотря на страх, попыталась встать на их защиту: – Они не сделали ничего плохого.

– Я знаю, успокойся. Я ищу только матку с глазами цвета главного солнца Гроон.

– Сияну? Да, она здесь, в доме. Но она…

Идеса рванулся к дому:

– Я должен ее увидеть. Веди меня к ней.

– Нет, Великий, нет! – ужаснулась Фай–О. – Туда нельзя!

– Почему? – опешил Идеса. – Я ее не обижу.

– Она… – Фай–О замялась, подбирая слова. – Она плохо выглядит. Не так, как раньше.

– Она больна? – встревожился Идеса. – Я приведу сюда лучших врачевателей. Не задерживай же меня!

И он бросился в дом.

– Что я наделала! Зачем сказала? – в отчаянье воскликнула Фай–О и поспешила за ним следом.

– Что случилось, Фай–О? – Сияна, услышав шум, вышла из детской от Вадима и тут же столкнулась с Идесой в дверях. – О нет, только не это!

– Это, правда, ты, Солнцеглазая?! – Идеса даже попятился, так был ошеломлен. – Я только по цвету глаз и смог тебя узнать. Что с тобой случилось? Какой злой колдун тебя заколдовал? Скажи, я найду его и заставлю тебя вернуть. A потом я его очень медленно убью.

– Это не колдун. Прости, Великий, что сразу не явила тебе свой истинный облик, я побоялась от–толкнуть тебя своим необычным видом. – Сияна говорила как по писаному, стараясь словами отвлечь его, успокоить. – Мы пришельцы из другого мира, мы другие, и так мы выглядим по–настоящему.

– И я, значит, тоже кажусь тебе… не совсем обычным, верно? – совсем расстроился Идеса. – Я тебе неприятен?

– Для своего племени ты очень даже симпатичный, о, Великий, – успокоила его Сияна. – И ты мне нравишься.

– А не могла бы ты вернуть себе тот облик, который мне так запомнился, что я не могу спать по ночам? И я заберу тебя в свой дворец, найду для тебя самых лучших женщин для конечного зачатия нашего потомства. Зачем тебе этот старый дом?