Текст книги "Доктор, вылечи нашего сына (СИ)"

Автор книги: Елена Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Глава 18

Роды Милы застали нас врасплох. Мы знали и готовились к ним, но, как и ожидалось, оказались не готовы. Последние дни мы занимались домом. Завершались отделочные работы, параллельно в комнатах, в которых отделка была завершена, дизайнер, которого мы наняли, чтобы доработать и подогнать под нас проект дома, с помощью рабочих расставляла мебель и вообще наводила лоск. Я вообще просила, чтобы в первую очередь подготовили комнату Пете и малышу, которого должна была родить Мила. Но работники успели все сделать ровно в срок. В день, когда мы принимали дом у дизайнера, Богдану позвонили из клиники и сказали, что начались роды.

Естественно, он подписал все документы, расплатился и уехал. Я хотела поехать с ним, но Богдан был категоричен. Он попросил мою маму и Петю за мной присмотреть, а сам уехал. Мы хотели отпраздновать новоселье, но настроение было тревожным. В последние дни Мила снова устраивала концерты в клинике, но Богдан больше не разрешал мне с ней видеться, так как боялся за мое здоровье.

В итоге мы собрались за столом без Богдана и без настроения. Я была напряжена, а Петя, который вроде и слышал все наши разговоры про Милу и малыша, но никогда ничего не спрашивал, решил проявить любопытство.

– А как так вышло с этой девушкой? – поинтересовался паренек.

– Что именно? – я не знала, понял ли мальчик, что Мила – суррогатная мать нашего ребенка, или нет.

– Ну, что девушка эта, Мила, хочет отказаться от ребенка? – видимо, этот вопрос очень затронул детскую душу. Несмотря на жизненные испытания, что выпали ему в его юном возрасте, и то, что он смотрел на жизнь прагматично, Петя все равно оставался ребенком.

– У Богдана в больнице есть такая услуга, – я решила попытаться объяснить. – Если семья хочет завести ребенка, но не может этого сделать, то другая женщина его им родит.

– Так эта Мила – это суррогатная мать вашего ребенка? – я думала, глаза у паренька вывалятся из орбит, настолько сильно он их выпучил.

– Да, получается, что так, – я решила, что не стоит посвящать Петра во все подробности. Оставим, так сказать, все это за кадром. – А ты что думал? – мне стало интересно, что же предположил мальчик.

– Я думал, что она захотела отказаться от ребенка, а вы решили забрать его, – объясняет Петя, – как меня.

– Мы тебя забрали, потому что после того разговора ты не шел у меня из головы, – я вспомнила те мои посещения пункта приема вторсырья. – Я не знаю почему, но ты запал мне в душу.

– Это хорошо, потому что, даже если вы передумаете и захотите меня вернуть в детский дом, я все равно не уйду, – Петя усмехается. Понятно, что мальчик шутит. Но, как известно, в каждой шутке всего лишь доля шутки, а все остальное – потаенная правда, которую мы боимся сказать вслух и потому выдаем за шутку.

– А почему? – моя мама смотрела на мальчика с такой материнской любовью, что если бы кто-то увидел этот взгляд, то подумал бы, что бабушка любуется и гордится внуком.

– Ну что ж, я дурак, что ли? – смеется Петя и берет с тарелки колбасу, закидывает ее в рот. – У меня своя комната, свой телевизор, новый телефон и куча шмотья. Кормят как на убой, дом за городом, на уроки возит водитель, – перечисляет мальчик.

– И все? – моя мама смотрит с хитринкой.

– А еще у меня свои собственные родители, – вдруг посерьезнел Петя. – Спасибо! – мальчик вдруг рванул ко мне и моей маме и обнял нас, стараясь через силу объятий передать, насколько он нам благодарен. – Бабушка, – совсем тихо прошептал Петя.

– Ой, ладно тебе, – моя мама, растроганная моментом, вытерла выступившие слезы. – Хороший ты мальчик, – сказала женщина и, встав, вышла из-за стола.

– Ты не переживай, – пытается успокоить меня мальчик. – С вашим ребенком все будет хорошо. И с этой девушкой тоже.

– Раз уж ты назвал нас родителями, может, все-таки оформим усыновление, а не опекунство? – я тоже вытерла слезы. Умеет мальчишка вывести на эмоции. Но зато спало нервное напряжение, и стало значительно легче ждать. Словно действительно появилась уверенность в благополучном исходе.

– Э-э-э, нет! – Петя даже пальцем погрозил мне. – Все, как договаривались. Одно другому не мешает, – усмехается паренек. – Я, может, уже придумал, куда их потрачу.

– И что же ты придумал? – мне даже стало интересно, чего так сильно хочет ребенок, который так неожиданно стал мне близким и родным. Который за это непродолжительное время стал мне другом и сыном.

– Хочу, чтобы такие же, как и я, дети учились рисовать, – вдруг выдает Петр.

– Ты хочешь их пожертвовать в какой-то фонд? – я немного не поняла мысль мальчика. – В художественную мастерскую?

– Нет, – мальчик качает головой. – Я хочу создать школу, в которую сможет прийти детдомовец, и его научат рисовать бесплатно.

– А кто тебя учил рисовать? – удивительно, но за все это время мы с Петей так и не обсудили этот вопрос. Хотя нам, наверное, очень много вопросов еще предстоит обсудить.

– Сам научился, – Петя пожимает плечами. – Ролики в интернете смотрел и повторял.

– У тебя очень хорошие работы, – я вспомнила рисунки, что показывала нам директриса. – Это анимэ?

– Да. Вам действительно понравилось? – Петя удивленно посмотрел на меня. Пока мы разговаривали, перешли в гостиную и уселись на диван.

– Да, очень, – я кивнула. – У тебя определенно талант.

– А Инна Анатольевна говорила: мне к психиатру надо, – и мальчик рассмеялся.

– А почему ты не рисуешь? – мне было так интересно болтать с подростком. К нам присоединилась моя мама, которая выходила во двор погулять. Ей очень нравился дом и двор. Когда она его увидела, то сразу одобрила. Только переезжать отчего-то отказалась к нам. Сказала, что будет часто-часто приезжать в гости, но жить с нами не будет на постоянке. У нас своя семья и жить мы должны своей семьей. Видимо, боялась, что помешает нам. Но Богдан сказал, что продается соседний маленький участок и что он уже договорился его купить. Он сказал, что построит для моей матери домик поменьше. Чтоб ей было хорошо и она была всегда рядом. После той ситуации с давлением я боялась ее потерять. Я стала остро ценить время, проведенное с мамулей, и не хотела ни дня упустить.

– Да так, – смутился мальчик. Он вообще напоминал мне лук или капусту, которые надо слой за слоем очищать, чтобы добраться до сути. Он был закрытым и довольно холодно-отстраненным, когда только мы его забрали, сейчас он заявил, что мы его родители. Через пару недель мы подпишем документы и станем официально опекунами Пети. И мальчик переедет полностью сюда. Сейчас же он бывает с нами часто, но все же не весь день. И у меня сложилось впечатление, что в детском доме его настраивают против нас. Потому что после детдома он приезжает каким-то настороженным и отстраненным. И лишь спустя какое-то время оттаивает и становится самим собой. И так каждый раз.

– Тебе что-то плохое говорят про нас? – я решилась спросить. Думала, он сам расскажет, но, видимо, Петя не решился пока.

– Инна Анатольевна сказала, что, если я продолжу рисовать своих чудиков, вы подумаете, что я больной, и откажетесь от меня, – мальчик произнес это, смотря на огонь в камине.

– Ты же знаешь, что это не произойдет? – я внимательно смотрю на Петю.

– Я не понимаю, почему вы меня выбрали, – паренек словно намеренно избегает ответа на мой вопрос.

– Мне так подсказало сердце, – я не знаю, что ответить на этот вопрос. Я и сама думала и гадала, почему вдруг возникло желание забрать этого мальчика в нашу семью. И единственное объяснение, что приходило на ум, – то же самое, что я сказала Пете. Мне так подсказало сердце. – Так ты будешь снова рисовать?

Петя встал и пошел к своему рюкзаку, что лежал на тумбе в прихожей. Он порылся и достал из него тетрадь на кольцах. Я с любопытством смотрела на него. Он полистал ее и, открыв на каком-то рисунке, протянул ее мне. Я посмотрела на страницу и обомлела. Там был мой портрет, нарисованный карандашом. Простым карандашом, но так четко и красиво, словно профессиональная работа. На руках у меня была девочка, и мы улыбались.

– Это тебе, – как-то смущенно произнес Петя.

– Спасибо, – я расплакалась, и именно в этот момент зазвонил телефон. Я сразу поняла, что это Богдан.

– Да, – я схватила его и замерла в ожидании.

– Все хорошо, родила, – ответил муж. – Мальчик, пятьдесят два сантиметра и три семьсот пятьдесят.

– С ним все хорошо? Он здоров? – я боюсь услышать что-то плохое.

– Здоров, – на выдохе произносит Богдан.

Эпилог

Сегодня я приехала домой с крошкой дочкой на руках. Меня торжественно встречали Богдан с маленьким Демидом, Петр и моя мама.

Роды прошли хорошо, я бы даже сказала легко, хотя мне не с чем сравнивать. Я сужу по комментариям врачей, которые их у меня принимали. К слову, роды у меня начались в день, когда мы подписали документы на опекунство Петра и на усыновление Демида.

Мила отказалась от ребенка, и у нас не возникло никаких проблем с тем, чтобы в тот же день забрать малыша домой. Мы выплатили все причитающееся ей вознаграждение и понадеялись, что никогда больше ее не увидим. Адвокат подготовил документы, и все было подписано вовремя. Но спустя несколько месяцев, когда мы и думать позабыли про эту дамочку, явилась мать Милы и потребовала вернуть ее внука. Оказывается, произошла трагедия, и девушка погибла. Ее сбила машина. И когда ее мать разбирала документы дочери, то нашла договор, что девушка заключала с Богданом. Прикинула все, нашла медицинские документы и явилась к нам со своими абсурдными требованиями. Она сперва потребовала вернуть ребенка, затем были попытки шантажа, а затем и вовсе угрозы. Как итог, несолоно хлебавши она ушла, но обратилась в полицию и суд. Эта тяжба заняла весь срок до моих родов. В тот знаменательный день мы получили решение суда, где Демид окончательно стал нашим сыном. А вечером у меня отошли воды. Видимо, дочь все ждала, пока закончится эта эпопея.

И вот сейчас мы собрались всей семьей в нашем доме. Я смотрела на нашу большую семью, и на душе было спокойно и радостно. Только один момент омрачил мое настроение. После той ссоры с отцом Богдан так с ним и не помирился. Почти год они не виделись, и я взяла на себя смелость, позвонила и пригласила его к нам домой. Да, я простила его за те слова и не держала зла. И я хотела, чтобы у моих троих детей был дедушка.

– Ну что, можно приступать? Тут все так вкусно и аппетитно. Спасибо, Татьяна Марковна, – муж чмокнул мою маму в щеку.

– Мне помогал Петя, – женщина улыбнулась смутившемуся мальчику. – Если вдруг он не захочет связывать свое будущее с творчеством, то из него выйдет замечательный повар, – похвалила она мальчишку, который и вовсе покраснел.

– Спасибо, мои родные, – я бросила взгляд на телефон. – Но у нас есть один незапланированный гость, и мы ждем его, – именно в это время раздался дверной звонок.

– Кто это? – Богдан недоуменно посмотрел на меня.

– Пойди открой, – я робко улыбнулась. Не знаю, как он отреагирует на своего отца. Простил ли он ему те слова или нет. Муж ушел к воротам, а я пошла глянуть, как там поживают мои карапузы. Дочь пока что спала и ела, и ей больше не было нужно. А Демид уже порой требовал своего внимания и любил поагукать, лёжа и разглядывая потолок. Когда я спустилась в гостиную, то Петр Александрович был в доме.

– Спасибо. И прости меня, Аня, дурака старого, – свекор подошел и обнял меня по-отечески. Я увидела у него на глазах слезы.

– Петр Александрович, не стоит, – я смутилась, но видела, как рад Богдан.

Праздничный обед по-настоящему стал праздничным со свекром. Он познакомился со всеми своими внуками, но самое что удивительное, что больше всего внимания досталось Петру. Тезка весь вечер проболтал с дедом. Я даже не прислушивалась к их разговору, но лишь спустя месяц стала известна причина столь пристального внимания Петра Александровича к мальчику.

Свекор приехал поздравить Дианочку с первым месяцем жизни. Когда мы хотели уже сесть за стол, он встал около Пети, и они обменялись взглядами заговорщиков.

– У нас есть для вас новость, – Петр Александрович приобнял паренька, который покраснел, но смотрел на нас с какой-то гордостью. – Когда я в первый раз увидел Петра, то был поражен. Это был вылитый я в детстве. Такое сходство не могло не насторожить меня. И я попросил Петю согласиться на ДНК-тест, – после этих слов я действительно посмотрела на мужчину и мальчика другими глазами. Та схожесть, о которой говорил свекор, теперь стала очевидна. – Петя – мой сын, – вдруг произнес свекор, а я не могла произнести ни слова от шока.

– Но как? – Богдан уставился на эту парочку. – Как Петя попал в детский дом?

– ДНК-тест нам пришел давно. Но мы не говорили вам, потому что я нанял людей, чтобы они нашли мать Петра и выяснили все обстоятельства, – продолжает рассказывать Петр Александрович.

– И кто она и почему отказалась от сына? – я чувствую подкатывающие слезы.

– Я не был святым, да и характер у меня не сахар. У нас был легкий роман с его матерью, и когда она сказала, что ждет ребенка, я поступил плохо. За что мне очень стыдно. Я прошу прощения у сына за то, что из-за меня и только из-за меня он столько времени прожил в детском доме, – в этот момент мужчина расплакался и хлопнулся на колени. – И спасибо тебе, Аня. Благодаря тебе я обрел еще одного сына и внуков, – я бросилась с Богданом поднимать мужчину с колен, но он упорно не хотел вставать.

– Петр Александрович, поднимайтесь! – Петя тоже испугался такого поступка мужчины. – Петр Александрович, вставайте. Папа! – вдруг вырвалось у мальчика, и свекор поднял взгляд на паренька.

– Спасибо, – прошептал он, и нам наконец-то удалось поднять и усадить его на диван. – Его матери роды были противопоказаны. У нее были проблемы с сердцем, но она выносила и родила. После чего умерла в больнице. Она хотела написать мне, но что-то ей помешало. Так мальчик и попал в детский дом. Если бы не ты, Анечка, – и мужчина снова расплакался.

– Если бы не Богдан и та ситуация с Милой, то я бы не ушла жить к маме, не решила бы начать уборку в шкафу, не пошла бы сдавать одежду на пункт вторсырья и не познакомилась бы с Петей, – проговорила задумчиво. Я задумалась о том, что каждый наш поступок запускает цепочку событий, которые как фишки домино, падая, задевают соседние фишки и так далее, так далее. Цепочка событий, которая привела нас к тому, что мы сейчас имеем, сделала нас счастливыми. Да, было много всего за это время. И плохого, и тяжелого, но благодаря этому мы стали еще больше ценить то, что имеем. Я стала радоваться сегодняшнему дню и не ждать чего-то, чтобы сказать мужу, что я его люблю, улыбаться своим детям или обнять маму. Делаю это без повода и каждый день, потому что я не знаю, что будет завтра. И я не хочу упустить жизнь, что идет у меня здесь и сейчас.

КОНЕЦ