Текст книги "Доктор, вылечи нашего сына (СИ)"

Автор книги: Елена Верная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Доктор, вылечи нашего сына

Глава 1

– Незапланированная? – сижу в гинекологическом кресле и чувствую себя максимально неловко. Надо было ехать в частную клинику, где работает муж. Но нет же, что-то в голову стукнуло, и я поехала в обычную государственную женскую консультацию. А все потому, что не хотела, чтобы мужу доложили о моем появлении, стоит только мне на пороге показаться. Хочу сперва убедиться, что беременна, а потом уже и будущего папочку обрадую.

– Что, простите? – за кривой улыбкой пытаюсь спрятать неловкость, глядя, как мужчина-врач стаскивает с рук перчатки и бросает их в бак с отходами, на боку которого имеется надпись с категорией этих самых отходов.

– Я спросил, беременность незапланированная? – повторил вопрос врач.

– Да, – еле получается выдавить из себя ответ. Горло сжал спазм. Захотелось и расплакаться, и рассмеяться одновременно. Эмоции бушуют внутри, и я немного растеряна оттого, что у меня творится внутри. Мне надо это переварить, пережить, а то, когда скажу Богдану о ребёнке и разрыдаюсь, истерично смеясь, он подумает, что того, ку-ку.

– У вас не так много времени осталось, – мужчина уже вымыл руки и сел на свое место, заполняя какие-то бумаги у себя на столе. – Я сейчас вам выпишу направление, завтра… – мужчина посмотрел на календарь, словно что-то прикидывая. И, переведя взгляд на меня, продолжил говорить: – Нет, наверно послезавтра приходите. Здесь список, что с собой взять, – и мне в руки суют маленький квадратик списка вещей: халат, полотенце, тапочки… Я растерянно прочитала первые пункты и смотрю на доктора.

– Что это? Зачем? – говорят, что до беременных все туго доходит, но я не думала, что все начнется сразу.

– А вы что думали, когда до такого срока тянули? – вдруг злится врач. – Думала, таблеточку выпьешь и все? – в какой-то момент мужчина перешел на «ты». Он смерил меня презрительным взглядом. – Нет, моя дорогая, на таком сроке у ребенка уже и ручки и ножки есть, и его внутри тебя разрежут и вытащат по частям, – произносит гинеколог, смакуя каждое слово и, мне кажется, даже получая удовольствие от ужаса на моем лице.

– Я вам не «дорогая» и уж тем более не ваша, – внутри зарождается злость, которая растет как снежный ком с каждым моим словом. – По какому праву вы так со мной говорите? Что вы мне предлагаете?

– Я предлагаю? – врач искренне удивился, уставившись на меня.

– Да, вы! – я судорожно хватаю с врачебного стола свои документы и дрожащими пальцами пытаюсь засунуть их в сумочку. Получается плохо, и потому я просто держу их в руке, не хватало еще порвать паспорт.

– Делать мне больше нечего, кроме как что-то предлагать, – презрительно фыркнул доктор. – Да у меня таких, как ты, которые ждут до десяти-одиннадцати недель, по сто штук в день. Все ждут и надеются, что папашки ребенка признают. А некоторые даже и не в курсе, кто он, тот самый, что папашей стал, – я вижу, что врач устал. Видимо, не для этого он столько лет учился, чтобы аборты делать. – Не ты первая, не ты последняя. Сидите до последнего, а потом прибегаете с выпученными глазами и просите срок в документах поменьше написать да на аборт отправить поскорее.

– Я вас ни о чем не просила, – каждое слово произношу четко, чтобы врач все уяснил. Встаю и зло смотрю на гинеколога: – Я вам сказала, что беременность незапланированная, потому что мы ее уже давно перестали планировать. Пятый год с мужем пытаемся, и все не получалось. Да, она незапланированная, она долгожданная! – разворачиваюсь и, словно солдат, чеканя шаг, выхожу из кабинета врача. Так хотелось поставить на место зарвавшегося докторишку, но нервы сдали. После таких эмоциональных качелей стало плохо и закружилась голова. Стараясь не упасть и прийти в себя, бреду до ряда скамеек и тяжело сажусь в кресло. Рядом кулер с водой, и набрав в стаканчик воды, я сижу и медленно прихожу в себя, протягивая водичку. Пытаюсь переключиться на положительные мысли и выбросить из головы разговор с врачом.

Вот это, конечно, Богдан обрадуется. Губы медленно растягиваются в улыбку. Ничего не могу с собой поделать и сижу улыбаюсь как дура. В голове сразу же возникают картинки совместного будущего вместе с малышом и любимым мужем. Боже, ты услышал мои молитвы, и я беременна! Мне всего двадцать три, и я понимала головой, что молода и спешить с беременностью и ребенком некуда. Но эти вопросы: «А че не рожаешь?», «Решили пожить для себя?»… Были и те, кто намекал не на тиканье часиков, а на то, что Богдан женился на мне, чтобы я родила ему наследника. К примеру, мой свекор не намекал мне об этом, он говорил это прямо. Каждый его приезд в гости он строго смотрел на меня, задержав взгляд на моем плоском животе, и потом таким же строгим тоном отчитывал мужа, что в его годы у него уже был сын, то есть он. Богдан сперва отшучивался, потом злился. И как итог, они разругались с отцом и вот уже больше полугода не разговаривают. Все друзья и знакомые не понимали, почему мы еще не обзавелись ребенком. Дом – полная чаша. Муж очень хорошо зарабатывает. Он с другом открыл клинику, в которой сам же и работает. Мы даже обследовались полностью, но причины отсутствия беременности не выяснились. Помню смущенную женщину-врача, которая развела руками и пожала плечами. Оба здоровы, молоды, мужу всего тридцать три, я так вообще на десять лет его младше. Именно тогда, полгода назад, получив результаты обследования, мы и поехали к отцу Богдана в гости. Именно тогда снова возник этот неприятный разговор про ребенка. Богдан ушел с отцом в кабинет, якобы обсудить какие-то дела по клинике, а когда домработница накрыла на стол, я пошла их позвать к столу. Я не хотела подслушивать, оно само так вышло. Просто дверь была не до конца прикрыта, а услышав обрывок разговора, я замерла растерянно.

– Сын, пойми, я тебе добра желаю, – вкрадчивость тона свекра говорила о том, что его терпение заканчивается. – Я тоже врач и знаю, что даже если вы оба здоровы, то не факт, что у вас когда-то появятся дети. Бывает такое, что просто несовместимы.

– Что ты такое говоришь⁈ – Богдан злится на отца. – Зря я приехал. Тебе вообще что-то интересно, кроме наследника?

– Я одной ногой в могиле, – голос Петра Александровича срывается. – И я хочу перед смертью увидеть внуков!

– А сына ты видеть уже не хочешь? – ссора достигла пика.

– Вот забеременеет твоя «пустышка», тогда… – но муж не дал закончить фразу, что произойдет тогда.

– Тогда прощай, – бросает Богдан, толкает дверь кабинета и замирает, увидев меня. По моему перекошенному лицу он сразу понял, что я все слышала и лишние комментарии здесь ни к чему. Схватив меня за руку, он лишь бросил отрывисто: «Нам пора». Тем вечером мы поругались так, что я думала, что это все, развод. Богдан психанул и ушел из дома, а я проревела до утра. Уснула на диване в гостиной. А утром меня разбудил Богдан с букетом чайных роз, моих любимых.

Я словно наяву слышу его слова: «Мила, все будет хорошо. Ты, главное, не волнуйся». Что? Мила? Я же не Мила! Я Аня! Встрепенулась, и улыбка медленно сползает с лица. Это не в моих воспоминаниях говорит муж, он обращается наяву к красивой блондинке, что стоит рядом с ним и обнимает круглый животик.

– Что значит «не волнуйся»? – капризничает девушка. – Притащил меня непонятно куда и просит не волноваться! – девушку явно не впечатлила муниципальная женская консультация. Она, видимо, рассчитывала на что-то иное. – Я думала, ты отвезешь меня в свою клинику.

– Тогда о твоей беременности узнают все, – отвечает Богдан. Они стоят в паре метров от меня, но так как я сижу в нише, уставленной комнатными растениями и меня частично загораживает кулер с водой, то меня не видно. Главное, чтобы им водички пить не захотелось, потому что в этом случае меня рассекретят.

– Ну и пусть бы узнали! – продолжает капризничать девушка. – И вообще, я клубники хочу. И персиков, и шашлыка, – начала тараторить спутница моего мужа, а я уже половину не слышала, что она требовала. Я просто пыталась справиться с тем ощущением падения в бездну, что у меня возникло. Хочется подойти и врезать и Богдану, и этой капризной клуше. И заорать, выплеснуть из себя всю ту боль, что кипит сейчас внутри меня. Но я сижу и как завороженная смотрю на своего мужа и его любовницу и слушаю их разговор. Я даже не могу понять, что мне делать. Не прямо сейчас, а вообще. Мы с Богданом поженились, как только мне стукнуло восемнадцать. Я была настолько влюблена и поглощена им, что даже не задумывалась, что же я буду делать, если он меня разлюбит и бросит. Да в тот момент я отметала эту мысль как бредовую, будучи уверенная в том, что его любовь навсегда. Он сам меня в этом убеждал изо дня в день, и потому я даже не представляла, как мне дальше жить. За своими мыслями я не заметила, как Богдан ушел, оставив девушку одну, и она, оглядевшись, решила присесть в уютном уголке рядом со мной. Я хотела уйти, чтобы даже одним воздухом с ней не дышать, но осталась. Не знаю почему. Наверно, хотела поговорить, и это была хорошая возможность начать разговор. Идея, конечно, так себе по рациональности, но я на премию «Мисс Разумность» и не претендовала.

Девушка села рядом и, поправив явно дорогое платье для беременных, достала из сумочки зеркальце, оценила свой внешний вид, поправив что-то в макияже.

– Красивое платье, – слова вырвались из меня сами. Я даже не успела подумать ни о чем. – Не подскажете, где покупали? А то мне тоже скоро понадобится обновить гардероб, а я и не знаю где, – если честно, я очень разнервничалась. Не каждый день беседуешь с любовницей мужа, тем более беременной.

– На кузнечной есть бутик, но я бы рекомендована сперва ознакомиться с их ценами на сайте, – и девушка усмехнулась, окинув меня оценивающим взглядом. Я вынула телефон и вбила в поисковике данные бутика, что сказала мне девушка. Быстро зашла на их сайт и сделала вид, что выбираю одежду. Девушка же, убедившись, что цены нарядов меня не спугнули, решила сама продолжить разговор. – А вы тоже беременны? – я кивнула в ответ и улыбнулась. Мысль, что я теперь не одна и никогда не буду одна, согрела душу. И, несмотря на предательство Богдана, мне вдруг стало легче дышать. Я уже не могла понять себя и свое желание побеседовать с девушкой. Я вдруг поняла, что этот разговор был нужен мне, как надежда на то, что все же я что-то не так поняла, что эта капризная блондинка – не любовница Богдана, а какая-то знакомая, которая попросила о помощи. Бред, но так хотелось в него поверить.

– Да, только что узнала, – я встала и, кивнув своей новой знакомой, имени которой я так и не узнала, направилась на выход. Мысль о том, что я могу наткнуться на Богдана, возникла слишком поздно. Лишь когда мне дорогу преградил мужчина, до меня дошло, что нужно было подумать о том, чтобы не пересечься с мужем. Но было уже поздно.

– Что ты здесь делаешь? – Богдан ошарашен так же, как и я, но взял себя в руки значительно быстрее меня. Я поднимаю взгляд и тону в его бездонных глазах. На мгновение забываю о том, что только что видела и даже хотела в какой-то момент сказать правду и обрадовать его новостью, но вовремя вспоминаю, что там, на втором этаже, сидит его беременная любовница.

– Подружка попросила с ней сходить к врачу, – вру первое, что пришло на ум.

– И где же она? – мужчина скептически смотрит на меня, а я теряюсь под его взглядом и забываю то, о чем только что говорила.

– Кто? – я растерялась.

– Подруга твоя, кто ж еще? – мужчина подозрительно смотрит мне за спину. Но там, естественно, никакой подруги нет. Откуда ей там взяться. Только если он свою любовницу за мою подружку не примет.

– Так она… – я замолчала. Не знаю, что придумать. – Муж приехал, вот я и ухожу. А что за допрос?

– Да я просто спросил, – муж опешил от моего наскока.

– А ты-то что здесь делаешь? – я сложила руки на груди и приподняла брови вопросительно.

– Дела у меня, – теперь уже Богдан потерялся и не знает, что ответить.

– В женской консультации? – я постаралась еще выше приподнять брови.

– Именно, – кивает муж. И показывает мне на пакет, что держит в руках. – Переманиваем в свою клинику толковых специалистов, – и улыбается мне, видимо, полагая, что ловко выкрутился. Как же все это гадко! Я с разочарованием смотрю на мужчину. – Ладно, мне пора. До вечера.

– Я хотела позвонить, предупредить. Но раз уж встретились, – я до одури не хотела домой. Мне надо сперва все обдумать, переварить все. А если я поеду домой, то сорвусь и выскажу все. А я хотела сперва что-то решить. Не хочу на горячую голову дел наворотить, – мама звонила, плохо себя чувствует. И я хотела к ней поехать. Присмотреть надо, может быть, пару дней пожить у нее.

– Все так серьезно? – на лице мужа появилось озабоченное выражение. – Может, ее в больницу лучше, а не тебе к ней?

– Нет, – я испуганно уставилась на мужа. А что, если он решит позвонить маме и начать узнавать, что с ней случилось? – Уверена, ей просто нужны внимание и уход. Я слишком мало времени ей уделяю.

– Ну, смотри сама, конечно, – муж недовольно нахмурился. – Твоя мама, тебе виднее.

– Спасибо, – я постаралась выдавить из себя радостную улыбку, но получилось очень-очень плохо. – Тогда я съезжу домой, захвачу кое-какие вещи и поеду к ней. Не теряй меня, – махнула Богдану и выскочила из женской консультации, словно за мной черти гнались. Хотя, может, оно так и есть, и это мои личные черти. Просто их никто не видит.

Глава 2

Сборы прошли быстро. Побросала в сумку кое-какие вещички, сделала вид, что собиралась, чтобы у Богдана не возникло никаких подозрений. И, закинув сумку на плечо, умчалась к маме, радовать ее тем, что поживу у нее какое-то время.

В отличие от Богдана, родительница сразу почуяла неладное. Мать на то и мать, чтобы видеть насквозь своего ребенка.

– И что у тебя случилось? – мамуля усадила меня за стол и напоила чаем с мятой. Из-за мяты или просто потому, что прошло какое-то время, но я практически успокоилась. Терзают сомнения, а говорить ли маме? Я бы хотела получить совет, но заставлять ее нервничать тоже не очень хочется. Но если не скажу, то мама все равно будет нервничать, додумывать и в итоге напридумывает себе что-то страшное. А измена мужа – это не то что пустяковое делом, но от нее никто не умирал.

– Ты скоро станешь бабушкой, мамуль, – вижу неподдельную радость матери, и на душе становится тепло и хорошо. Я не одна. Кроме горошинки, что станет мне сыночком или доченькой, у меня есть мамочка, а это уже большая семья.

– Радость-то какая! – женщина вскочила и бросилась меня обнимать. – А что ж ты сама-то приехала, а Богдан что?

– А у Богдана любовница на сносях, – говорю со вздохом, и с материного лица сползает улыбка, а в глазах замирает вопрос.

– Как же так? – только и смогла произнести женщина. Она оглянулась, чтобы не сесть мимо стула, и, убедившись, что он под ней, плюхнулась на него. – Ты уверена?

– Мне бы очень хотелось сказать, что нет, не уверена. Что это мои подозрения и не более того. Но, к сожалению, да. Я уверена, – и я рассказала матери все не таясь. – Что мне делать, мам? – я с болью и тоской смотрела на родительницу. – Я так хотела этого малыша, ждала его. Думала, у нас семья. А у него другая, да еще и беременна от него.

– А что ты хочешь сделать? – мама спокойна. Она не кричит, не ругает Богдана, не говорит, что он козел и сволочь. Она спрашивает, что я решила. Всегда так было, даже когда я была подростком и приходила к ней со своими проблемами, которые тогда казались мне очень важными, я бы даже сказала, глобальными, она предлагала мне самой обо всем подумать и принять решение. Как-то я спросила, почему она так делает? Почему не советует с высоты своего возраста и жизненного опыта? Она мне объяснила, что тогда бы это было не мое решение, и я смело бы смогла винить ее в последствиях. Она не снимала с себя ответственность, просто учила меня самой строить свою жизнь и совершать поступки, за которые я же и буду нести ответственность. Вот только страшно это все. Очень страшно. Это жизнь, и ластиком не подотрешь, если сделаешь что-то не правильно. В жизни черновиков нет.

– Не знаю, – я не лукавлю. Мириться с мужем-изменщиком нет никакого желания, но и уходить страшно.

– Знай, какое бы решение ты ни приняла, я в любом случае тебя поддержу, – успокоила меня мама. – А сейчас пойдем прогуляемся. Беременным полезны пешие прогулки, – мама улыбнулась мне и пошла переодеваться. Я знала, что она часто прогуливается по вечерам, но не думала, что это так полезно. За время прогулки я обдумала всю ситуацию со всех сторон и приняла решение. Теперь главное – выполнить все, что решила, и не передумать, не дрогнуть, струсив на полпути.

Глава 3

Как там говорится в древней мудрости? Хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.

Пару дней, которые я хотела пожить у мамы, перетекли в пару недель, а потом и в пару месяцев. У нее действительно очень сильно ухудшилось здоровье. Давление скакало, устраивая Американские горки, вылезли старые хронические болезни, и я уже пожалела, что рассказала о своих неприятностях мамуле. Уверена, это все из-за меня. Она молчала, не лезла с разговорами, не спрашивала, что же я в итоге решила. Держала все внутри. Переживала по этому поводу. И вот результат.

Богдан приезжал чуть ли не каждый день. Он привозил продукты, лекарства и ругал меня, что маме нужна квалифицированная сиделка, а не я. Он даже предложил мне отправить ее в какой-нибудь санаторий или положить в больницу, где будут врачи под рукой. Я отказывалась, а мама заверяла его, что все хорошо и я просто паникерша. Как альтернатива, муж организовал осмотр в его клинике, и мы с мамой просто не смогли найти причину отказаться. Это выглядело бы и глупо, и, в конце концов, подозрительно. Да и проблемы со здоровьем были не надуманные, а реальные.

Пока маму осматривали врачи, а приветливая медсестра провожала ее от кабинета к кабинету, муж увел меня в небольшое уличное кафе, что было недалеко. Мы сидели и молчали. Между нами было напряжение, которое душило.

– Аня, ты можешь объяснить, что с тобой происходит? – Богдан смотрел на меня не мигая. – Тебе как подменили.

– Все хорошо, – внутри что-то дрогнуло. Не так давно я решила для себя, что мы поговорим. Выясним, расставим все точки над «i», но сейчас эта решимость куда-то улетучилась. Мне было страшно. Все же догадки – это догадки. Я лелеяла эту микроскопическую надежду, что Богдан мне не изменил, что это было какое-то чудовищное недоразумение. Может быть, я все-таки что-то не так поняла. Боже, как же мне хотелось во все это поверить. Я смотрела на любимого человека, и внутри все дрожало от страха и боли.

– Я же вижу, что нехорошо, – муж сердито смотрит на меня. – Ты отстраненная, подавленная, шарахаешься от меня, словно я в чем-то провинился, – он сердито сводит брови к переносице.

– А ты ни в чем не провинился? – на душе горько. Он заделал ребенка на стороне, еще и выговаривает мне, что я отстраненная. Я как представлю, что он сперва ее этими руками трогал, губами целовал, а потом ко мне теми же губами лезет за поцелуем, становится плохо до тошноты. На губах горькая усмешка. Богдан ищет моего взгляда, но я смотрю в сторону.

– Да что происходит, черт возьми⁈ – и мужчина с размаху опускает ладонь на столик. На нас косятся другие посетители и официанты, а я виновато улыбаюсь окружающим. Стыдно за его поведение.

– На нас люди смотрят. Ты можешь не кричать? – я встаю и машу официанту, чтобы принес счет. Не подходит кафе для выяснения отношений. Устраивать прилюдный скандал я не хочу. Мама всегда приучала, что серьезные разговоры лучше вести наедине и тет-а-тет. Набралась решимости. Нам надо поговорить, иначе я сама себя съем мыслями, догадками, предположениями. Мне надо знать точно.

– Прости, но твое поведение пугает, – мужчина оплатил счет и пытается меня приобнять, но я шарахаюсь в сторону.

– Чем же? – я сделала вид, что ничего не произошло. Просто якобы лужу обходила или неровность на асфальте, потому и сделала шаг в сторону.

– Поведением, – на лице Богдана появилось недовольное выражение. – Скажи честно, у тебя кто-то появился? – и мужчина, резко взяв меня за локоть, развернул к себе лицом.

– Что? – я опешила от его вопроса и предположения. Зло выдергиваю локоть из захвата.

– А что мне остается думать? – Богдан разводит руками. – Ты холодная, отстраненная, шарахаешься.

– И это единственный вывод, что пришел тебе в голову? – я еле сдерживаюсь, чтобы не высказать ему все. Но сейчас не место и не время. Мы стоим посередине тротуара перед его клиникой. – А то, что дело не во мне, тебе в голову не приходило?

– Тогда в чем? – мужчина хватает меня за плечи и пытается встряхнуть, добиться ответа, но я освобождаюсь и отталкиваю мужа.

Набираю в легкие воздух, чтобы сказать. Пусть не то время и не то место, но, видимо, подходящего никогда не будет. Надо поговорить. Надо. Заставить себя перетерпеть всю боль, что он мне приготовил. Но нашему разговору не суждено состояться. Как только я набираюсь решимости, раздается телефонный звонок, который и настрой сбивает, и заставляет пересмотреть свои планы.

– Да, – мужчина ответил максимально недовольным тоном, и, похоже, звонивший растерялся, так как повисла довольно длительная пауза. – По существу говори, – снова пауза, и мне не слышно собеседника мужа, но отчего-то нарастает напряжение и волнение. Появляется дурное предчувствие, что этот звонок какое-то отношение имеет ко мне. – Мы сейчас подойдем. В паре шагов от клиники, – и кладет трубку.

– Что случилось? – я с тревогой вглядываюсь в помрачневшее лицо мужа.

– Обследование по твоей маме окончено, и выводы неутешительные, – отвечает муж и, схватив меня за руку, намеренно сильно сжимая ладонь, чтобы я не смогла освободиться, повел к клинике.

Я даже запыхалась, так спешила. Мама сидела в кабинете врача и растерянно смотрела на меня.

– Доченька, – мама с надеждой позвала, – они говорят, что мне у них здесь надо остаться, подлечиться.

– Совершенно верно, – кивнул врач. Нам указали диванчик, на который я села, а Богдан подошел к столу врача и взял у него медицинскую карту моей мамы.

– Да, Ань, Татьяне Марковне нужно остаться в клинике. У нас есть комфортабельные палаты. Не переживай, о твоей маме позаботятся, – говорит мужчина, не глядя на меня.

– Но в чем дело? – я растерянно хлопаю глазами, переводя взгляд с мужа на маму, а затем и на лечащего врача.

– Нужно стабилизировать давление, прокапать капельницы, понаблюдать за динамикой. В ее возрасте это не шутки, – отзывается врач, глядя на меня, а я смотрю испуганно на маму. Она тоже растерянна, и я пытаюсь взять себя в руки. Нельзя показывать, как я испугалась за нее. Не представляю, как я дальше жить буду, если ее не станет. Нет. Надо гнать от себя даже мысли такие. Нельзя о таком думать. Мысли материальны. Поэтому думаем о хорошем.

– Мам? – я вопросительно смотрю на испуганную родительницу. – Все будет хорошо. Не переживай. Тебя прокапают, подлечат, и будет все хорошо. Договорились? – мама кивает в ответ.

– Татьяна Марковна, о вас хорошо позаботятся, – убеждает Богдан мою маму. – А об Ане я позабочусь, не переживайте.

– Хорошо, – соглашается мамуля и даже плечи повесила расстроенно. – Если надо, значит надо, – я ободряюще улыбнулась маме и, встав, взяла ее за руку. – Только ты береги себя, доченька, – мы с мамой смотрим друг на друга, и я прекрасно понимаю, что она имеет в виду, говоря такие, казалось бы, простые слова.