Текст книги "Кто я? (СИ)"

Автор книги: Елена Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Сможешь повторить все еще раз? – С надеждой поинтересовалась я.

– Нет. Там было все очень сложно. Разные травки и корешки, которые нужно поджигать в определенной последовательности, рисунок с книги я час перерисовывала, слова не понятные читать нужно. Точно не получится.

– Нет уж! Я так просто не сдамся. Это судьба, понимаешь. Она дает мне шанс вырваться отсюда, и я его не упущу!

– Эй, вы, там, – заскрежетал голос из соседней камеры. – Что это вы там затеваете? И откуда взялась вторая? Ты же вроде одна была.

– Кто это? – Спросила Ника. – И почему я его совсем не понимаю?

– Да это… Не понимаешь? Ах, да! Но с этим разберемся потом. – Пообещала я.

– Тихо там, – это уже соседу по камере шикнула я. – Сейчас только охраны не хватало. Ты свой шанс упустил много лет назад, а я-то свой уж точно не упущу.

– Нет! – Заголосил старик, услышав мой тихий голос. – Не смей.

– Что происходит? – испугалась Ника.

– Потом объясню, сейчас нет времени, – отмахнулась я, продолжая размышлять. Кланки говорил, что это людям для подчинения магии необходимы различные ритуалы и заклинания, что эльфы это могут делать подсознательно.

– Стража! Эй, стража! – Продолжал голосить безумец. Это мешало сконцентрироваться, и я решила импровизировать. Через минуту здесь будет охрана, они увидят Нику и отнимут амулет. Если мы хотим вырваться, нужно действовать сейчас.

* * *

Prosperity makes friends, adversity tries them

Благополучие друзей создает,

а трудности их испытывают

Народная мудрость

Я взяла в одну руку медальон, другой сжала ладонь подруги. Хоть вокруг и было темно, я закрыла глаза, так было легче представить себе место, куда я хочу попасть. Перед моим мысленным взором раскинулась тихая полянка посреди леса. Это был не Дикий лес, по которому мы путешествовали с Кланки, но и не ухоженный парк. Большие деревья кое-где пропускали солнечные лучи. У их подножия рос густой, но проходимый подлесок, а поляна была вся усеяна цветами, между которых порхали разноцветные бабочки. Я почти физически ощущала, как ветер обдувает мое лицо, как радует слух нежная птичья трель, как мимо промчалась жужжащая букашка, почти задев мою щеку…

– Ой! – Воскликнула Ника. – У тебя получилось.

Я открыла глаза, но картина совершенно не изменилась. Желтые, фиолетовые и оранжевые бабочки собирали пыльцу, птицы пели свою волшебную песню, а вокруг моего уха кружило какое-то насекомое, так и норовя усесться на плечо. Я отогнала его взмахом руки и сделала пару шагов по траве, дабы убедиться в реальности происходящего. Ника присела и протянула руку, что бы сорвать ближайший цветок.

– Стой! – Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. – Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.

Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.

– Как здесь красиво, – прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. – А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту, умчались куда-то вверх.

– Ух, – выдохнула подруга. – Я что их обидела?

– Все птицы не любят чужаков, – успокоила я ее. – Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.

– Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, – попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.

Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.

– Все, привал, – объявила я, решив ее пожалеть.

Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании– жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».

– Ты это слышишь? – Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.

– Кто то… поет? – Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.

Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.

Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.

– Что же он тут делал? – Спросила Ника. – Здесь ничего нет.

– Или мы просто не замечаем, – уточнила я. – Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.

Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.

– Я так устала, – пожаловалась подруга. – Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.

Она подошла к пеньку и решила на него присесть.

– Стой! – Закричала я на подругу.

– Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?

– Нет, – хихикнула я. – Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!

– А где ж ему еще быть? Думаешь, посреди асфальтированной дороги он бы смотрелся уместней?

– Я не об этом. Кто будет забираться в такую даль, что бы срубить одно дерево?

– Ты думаешь?…

Мы подскочили к пеньку и начали изучать его со всех сторон, только что не обнюхали его. Ничего. Совсем. Самый обычный пень. Правда, от гигантского дерева, а в остальном, самый, что ни наесть, обычный.

– Не угадала, – сказала Ника и с размаху плюхнулась мягким местом на гладкую поверхность пня. – Ой, куда это я.

Она поехала в сторону вместе с верхней частью спила, обнажая тайник. Верхняя часть свободно скользила, уходя в сторону и обратно, закрывая отверстие. А нижний спил был выполнен тончайшим лезвием так искусно, что при закрытии не оставалось даже тоненькой полосы, обозначающей крышку. Замечательный тайник. Совершенно невозможно обнаружить, если специально не искать. Или не плюхнуться с разгону, как Ника.

Чего здесь только не было. Кинжалы с ручками, отделанными драгоценными камнями, непосредственно камни, сложенные в увесистый мешочек, какие-то украшения, не понятные изделия от которых веяло магией и масса чего еще. К своей радости я обнаружила арбалет. С голоду, надеюсь, теперь мы не умрем, да и от бандитов будет хоть какая-то защита.

– Постой, – остановила меня Ника. – Мы что просто так возьмем это?

– А ты думаешь, эти вещи добыты законным путем? Стал бы тогда тот ворчун так усердно их прятать? Да и мы сейчас просто не выживем без снаряжения, умрем с голоду и всего делов.

Последний довод был решающим. Мы взяли из тайника арбалет, кинжал с рукояткой попроще, непромокаемые плащи, флягу для воды и пару мелочей. От остального добра мы решили отказаться. В лесу от них мало пользы, а наживать лишних врагов в нашем положении не стоило. Вернув крышку на место, мы поспешили подальше от места преступления.

За день мы решили уйти как можно дальше. И что бы скрыться от возможной погони, и если хозяин тайника хватиться своего добра, от его гнева. Мы шли, только изредка останавливаясь отдохнуть, пока не стемнело. К вечеру мы так устали, что о еде даже не думали, поэтому костер решили не разводить. Да и выдать он нас мог не хуже маяка. Завернувшись в плащи, мы улеглись в небольшом овражке и крепко уснули.

* * *

Hinter dem Gitter schmeckt auch Honig bitter

За решеткой и мед горек

Народная мудрость

Когда все успокоилось, я снова осталась наедине со своими печальными мыслями. Может и не стоит заводить мне здесь друзей? Долго эльфы не будут откладывать мою казнь. Я до сих пор-то жива только потому, что они выбирают для меня что-нибудь поизощреннее. Решают, с какой пыточной машины начать, что б я подольше протянула. Или бросят меня в самую темную и самую сырую камеру, на съедение гигантским крысам. Они-то уж точно в этом мире водятся. Ни одна темница ни одного мира не обойдется без крыс.

Я передернула плечами, и стала внимательно всматриваться в углы камеры. Но заметить мне ничего не удавалось. Свет факела из коридора едва освещал пятачок у решетки. Что же касается остального пространства, оно тонуло в чернильной тьме. Слух мой тоже не подтверждал присутствия по соседству живых существ. Ни подозрительных шорохов, ни стука маленьких ноготков по каменному полу слышно не было.

– Эй, – внезапно послышался хриплый шепот. Может это я перенапряглась, вслушиваясь в тишину? Может у меня начались слуховые галлюцинации?

– Эй, ты там, кхе-кхе-кхе… – Ну вот, опять. Теперь галлюцинация завершилась глухим кашлем. Я приникла к прутьям решетки, пытаясь понять, откуда раздавался голос.

– Я здесь, – тихонько отозвалась я.

– Девушка, – мечтательно протянул голос. – Совсем юная девушка. Я уже и не думал увидеть нечто подобное в своей жизни.

– Боюсь, увидеть как раз и не получится, – разочаровала его я. Может маньяк какой, в такие моменты я рада, что меня отделяет крепкая стальная решетка.

– А ну, хватит болтать, х-х-х-х-х!!! – Это караульный, снова проявлял недовольство. Злой он какой-то. Хотя, будешь здесь добрым. Работенка – врагу не пожелаешь. Темно, страшно, контингент определенный, опять же, возможно крысы…

– Вам нужно жаловаться в профсоюз, – посоветовала я охраннику. – Требовать прибавки к зарплате, кабинет с видом на озеро с лебедями и отпуск не менее 28 рабочих дней, с оплачиваемой путевкой в санаторий.

– Ах, ты, маленькая х-х-х-х!!! – Славно у него выходит это наречие. Еще бы понимать смысл. Или не стоит? – Посмотрим, как у вас получится вести светские беседы в полной темноте.

Он снял со стены коптивший факел и загремел сапогами по лестнице. По коридору еще долго летало эхо его противного каркающего смеха, но он так и не вернулся послушать нашу «светскую беседу».

В кромешной мгле стало совсем не уютно. Помнится, в углу валялась охапка соломы. Я нашла ее на ощупь и уселась. В камере было сухо, но каменный пол, даже с учетом соломы веял холодом. От этого на душе заскреблись кошки, а в носу запершило.

– Апчхи!

Так и заболеть недолго. Что бы отвлечься я решила возобновить разговор с соседом по камере. Кто знает, может удастся выведать что-нибудь полезное.

– Эй, – тихонько позвала я, – почтеннейший, вы здесь?

– Куды ж я денусь? – хихикнули из темноты.

– Давно вы здесь? – Первое, что пришло мне в голову.

– Эх-кхех-кхех… А какой сейчас год?

– Не знаю, – растерялась я. Мне как-то не удалось ознакомиться с местным летоисчислением.

– Странно, – вроде только попала сюда, а уже потерялась во времени.

– Ну-у-у… – засмеялась я.

– Эх, – вздохнул голос. – Я попал сюда молодым юношей. Сначала я считал дни, складывал их в недели, месяца, года… Но чем дольше здесь находишься, тем сложнее становится это делать. В один момент я просо перестал видеть в этом смысл. Прошло очень много времени, а никто не собирался меня освобождать, так был ли смысл вести подсчет моего жалкого существования?

Старик умолк. Бедняга, сколько же ему лет? Хотя без света, в полном одиночестве (из других камер ведь никто не отозвался) в таких условиях любой превратится в безвольного старика за пару лет.

– Я не разговаривал ни с кем уже очень давно, – продолжил голос. – Как ты сама могла заметить, стража не самые милые собеседники. Расскажи мне как дела в Мире, что нового. Жизнь ведь продолжается, несмотря на то, что я завяз во времени, как муха в паутине.

Что я могла рассказать ему? Я попала в этот мир не так давно. Не было времени разбираться ни в чем. События слишком быстро сменяли друг друга. И абсолютно все, что ни попадалось мне на глаза выглядело удивительным и волшебным. Да и повидала я совсем немного.

– Все по старому, – нашлась я с ответом. – Текут реки, шумят деревья, носятся по лесу желтоглазики.

– Лес… как бы мне снова хотелось увидеть деревья. Больше всего мне не хватает здесь шелеста листвы на ветру, бликов солнечных зайчиков в ветвях, чистоты и свежести тенистого леса.

– И вы не скучаете по родным? – Удивилась я.

– У меня нет никого, – с грустью ответил он. – Родители покинули меня еще совсем маленьким, я даже не помню их лиц. А свою семью я не завел. Упустил свой Шанс. Я был молод, родители оставили мне не плохое состояние, так что я ни в чем не нуждался и жил в собственное удовольствие.

Однажды я повстречал замечательную девушку. Это был Шанс. Я мог завести семью, детей. Но я решил, что слишком молод, что у меня еще вся жизнь впереди, что еще успею. И упустил свой Шанс. Девушку выдали за другого, а я продолжал вести разгульный образ жизни. Все ждал, что судьба подбросит мне другой Шанс…

– Вы так говорите, будто Шанс – это что-то материальное.

– Нет, девочка моя. Шанс – это не вещь, это дар, ценный и неоценимый. Он посылается нам провиденьем, которое очень капризно и дважды может не обратить на тебя свое внимание. Поэтому нельзя отвергать его предложения. Если в жизни выпадает Шанс, нужно тут же хватать его за хвост!

– Почему вы так говорите? Многие молодые люди в наше время не спешат остепениться, но это не значит, что всю дальнейшую жизнь их будут преследовать неудачи.

Мой собеседник противно закаркал, то ли от смеха, то ли от кашля, то ли и от того и другого вместе.

– Тебе ли, милое дитя рассказывать мне про удачу? Послушай, что я тебе поведаю. Никогда не стоит отказываться от ее подарков. И это не просто бред безумного старика.

Это случилось, когда я уже совсем потерял всякую волю к существованию. Даже не знаю, на каком году моего пребывания здесь это было. Я смотрел в темноту, и мне стало казаться, что это не свет не попадает в камеру, а мои глаза начинают слепнуть. Лишь визиты караульного напоминали мне о том, что время не стоит на месте, но и они становились все реже.

В один день я заметил, что стражник ведет себя не как обычно. Он не сунул мне тарелку с едой в отверстие у пола, а стал отпирать решетку. Мое сознание тогда находилось в состоянии спячки, мне даже не было интересно, зачем он это делает. «Вставай, старая развалина, – гаркнул он на меня. – Ты свободен». До меня упорно не доходил смысл его слов. Свободен? Что значит свободен? Что есть свобода, и какое отношение она может иметь ко мне?

Стражнику надоело ждать, пока я соображу, что к чему, он схватил меня в охапку и поволок к коридору. Там поставил на ноги и, подгоняя пинками, повел к лестнице. Пока я шел темными коридорами, до меня стал потихоньку доходить смысл происходящего. Винтики бюрократической машины стали на свои места и меня выпускают из темницы. Я не знал, как реагировать, радоваться, плакать от счастья, целовать моего вчерашнего надзирателя или пуститься в пляс. Хотелась все и сразу, но вместо этого я ошарашено молчал и плелся в указываемом тычками направлении.

На улице властвовала непогода. Дождь стоял стеной, беснующийся ветер швырял капли холодной воды во все стороны. Он будто пробовал на прочность стены темницы, крохотные окошки верхних ярусов и силы тех несчастных, кому взбрело этой ночью выйти наружу. Воздух был обжигающе ледяным и продувал мою мокрую до последней ниточки одежду, превратившуюся за многие года в лохмотья. За эти пару секунд свободы я промерз до самых костей не хуже чем бродячий пес. Да и тот сейчас наверняка отсыпался в какой-нибудь теплой конуре под чьим-нибудь сараем. Мне некуда было идти, да и если бы было, дошел бы я? Разбушевавшаяся стихия свалила бы меня с ног, и остаток ночи я провел бы в сточной канаве. А наутро уже мучился бы от какой-нибудь жуткой болезни.

И я совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Попросил караульного позволить переночевать эту ночь в своей камере. Он согласился и проводил меня в низ. Здесь я отогрелся и заснул самым счастливым сном. Да то была счастливейшая ночь. Я заснул, веря в то, что я свободен, что волен делать, что пожелаю и уйти куда захочу.

Какое же разочарование ждало меня утром. Стража сменилась, караульный, с которым у меня был уговор, ушел домой не оставив никаких распоряжений насчет меня. Я кричал, требовал начальника стражи, приказывал вывести меня на поверхность, но все было напрасно. Сначала на меня просто не обращали внимания, потом, когда им все же надоели мои неуемные вопли они проверили документацию. Но никакого приказа о моем освобождении обнаружено не было, а караульный, выводивший меня той ночью, был уволен со службы.

Новый стражник сказал, что в канцелярии обещали разобраться с моим вопросом, но, сколько это займет времени, он не знал. Так я повторно оказался узников в той же самой камере. Когда я спрашивал у стражников о своем освобождении, они только смеялись надо мной и всячески подтрунивали.

Я снова упустил свой шанс. Но я не теряю надежды и не впадаю в уныние. Как только судьба снова улыбнется мне, я не буду раздумывать и секунды. Схвачу ее за хвост и буду держать так крепко, как только позволят мне мои обессилевшие руки.

Старик умолк, предаваясь печали, а я пыталась понять, разыграл его тот стражник, зная, что больше не вернется на эту службу, или все приказ на освобождение где-то затерялся?

Одно я знаю точно, я бы так не сглупила! Да еще представляю, какой у них бардак в канцелярии с этими-то средневековыми порядками. Может и не розыгрыш это вовсе был. Жалко только то, что мне, такой умной и расчетливой, судьба не хочет подбросить шанс на спасение…

Мои печальные мысли внезапно были прерваны. Посреди моей камеры возникла воронка из воздуха. Она слегка светилась сиреневым светом и иногда по ней проскакивали всполохи ярко розовых молний. Среди полной темноты, в которой я находилась последнее время, все это выглядело потрясающе красиво. С другой стороны мне стало интересно, кто это решил меня проведать таким способом. Ведь, насколько я поняла, подобное явление сопровождает перемещение живых организмов на расстояния. Телепортацию по-нашему.

Мне не довелось долго страдать от любопытства. Воронка, мигнув в последний раз, выбросила человеческую фигуру, и тут же исчезла. Мне не удалось рассмотреть, кто это мог быть, но первой подать голос я никак не решалась. Я затаилась и решила выждать. Мало ли какого мага-недоучку могло забросить в мою скромную обитель. Я сидела на соломе и вслушивалась в тишину. Сначала ничего не происходило. Наверное, мой гость был не менее осторожен, чем я. Затем послышался легкий шорох, еще один. Человек пытался на ощупь понять, где он находится. Значит, ночным зрением он не обладает, уже хорошо. Провозившись пару минут, он все же решился на контакт.

– Эй, есть здесь кто-нибудь? – Позвал он. Вернее не он, а она. Потому что голос оказался женским. И, что самое удивительное, знакомым.

– Кэйтлин, – продолжил голос, чуть громче.

– Ой! – Взвизгнув от восторга, я бросилась на прибывшую.

– А-а-а-а!!! – Она, явно не ожидая столь теплого приема, замолотила по мне кулаками.

– Да тихо, ты, тихо! – Попыталась успокоить я подругу. – Это же всего лишь я.

– Я бывают разные, – обиженно засопела Ника. А это была именно она, моя любимейшая и дражайшая подруга.

– Кэйт, – пояснила я. – А ты ожидала кого-то другого?

– Нет. А чего это ты бросилась на меня из темноты, словно полоумная, перепугала до смерти. И вообще, почему такая темень? Не видно же ничего.

– Мы в темнице, вот поэтому и темно тут! – С радостью сообщила я.

– Ты хочешь сказать, в тюрьме? – Ужаснулась Ника.

– Ага, – еще веселее добавила я.

– Ты, все таки, его убила, – грустно сказала подруга. – Как в том сне, да?

Мне сразу расхотелось веселиться. Вспомнились события, из-за которых я попала в эту ситуацию.

– Не убивала я его, – со вздохом сказала я. – Можешь верить, можешь нет. Мне здесь вообще никто не верит, так что… И, да, все было как в том сне. Только я совсем не понимаю, что там произошло. Мы были совершенно одни посреди поля, вокруг ни одной живой души на сотню километров. Потом эта стрела, так похожая на мою, она точно не моя. Может, конечно, и моя, но стреляла точно не я. – Рискуя запутать Нику еще больше, я решила замолчать.

– Все ясно, – подвела итог она. – Я – не я, и лошадь не моя.

– Да! – обрадовалась я. – Лошадь была, или конь, не знаю точно. Я не видела, только слышала.

– Каких таких копыт? Вы что, по заповеднику гуляли? И вообще как вы добрались в Англию?

– Ха! Англия. Бери выше, то есть дальше. Мы удачно доставили Кланки в его мир!

– Ты хочешь сказать, что мы сейчас не на Земле? – Решила уточнить Ника.

– На сколько я понимаю, все же на Земле, только это что-то вроде параллельной реальности или затерянного мира, называй, как хочешь.

– И в тюрьме?

– Угу, – мрачно подтвердила я.

Некоторое время мы молчали, Ника приходила в себя от полученной информации, а я размышляла, поверит ли мне хотя бы лучшая подруга или, как и все остальные, обвинит в смерти эльфа.

– А как ты попала сюда? – Пришел в мою голову вопрос.

– Это все твой медальон. Ты сказала, что в нем содержится источник магии. Когда я не смогла дозвониться к тебе, решила поискать при помощи него. Нашла заклинание переноса в одной старой книге, провела ритуал и вот… Видимо амулет сработал, раз я здесь.

– Сможешь повторить все еще раз? – С надеждой поинтересовалась я.

– Нет. Там было все очень сложно. Разные травки и корешки, которые нужно поджигать в определенной последовательности, рисунок с книги я час перерисовывала, слова не понятные читать нужно. Точно не получится.

– Нет уж! Я так просто не сдамся. Это судьба, понимаешь. Она дает мне шанс вырваться отсюда, и я его не упущу!

– Эй, вы, там, – заскрежетал голос из соседней камеры. – Что это вы там затеваете? И откуда взялась вторая? Ты же вроде одна была.

– Кто это? – Спросила Ника. – И почему я его совсем не понимаю?

– Да это… Не понимаешь? Ах, да! Но с этим разберемся потом. – Пообещала я.

– Тихо там, – это уже соседу по камере шикнула я. – Сейчас только охраны не хватало. Ты свой шанс упустил много лет назад, а я-то свой уж точно не упущу.

– Нет! – Заголосил старик, услышав мой тихий голос. – Не смей.

– Что происходит? – испугалась Ника.

– Потом объясню, сейчас нет времени, – отмахнулась я, продолжая размышлять. Кланки говорил, что это людям для подчинения магии необходимы различные ритуалы и заклинания, что эльфы это могут делать подсознательно.

– Стража! Эй, стража! – Продолжал голосить безумец. Это мешало сконцентрироваться, и я решила импровизировать. Через минуту здесь будет охрана, они увидят Нику и отнимут амулет. Если мы хотим вырваться, нужно действовать сейчас.

* * *

Wer ein Geheimnis weiß,

der gebe es nicht preis

Кто знает тайну, пусть ее не выдает

Народная мудрость

Я взяла в одну руку медальон, другой сжала ладонь подруги. Хоть вокруг и было темно, я закрыла глаза, так было легче представить себе место, куда я хочу попасть. Перед моим мысленным взором раскинулась тихая полянка посреди леса. Это был не Дикий лес, по которому мы путешествовали с Кланки, но и не ухоженный парк. Большие деревья кое-где пропускали солнечные лучи. У их подножия рос густой, но проходимый подлесок, а поляна была вся усеяна цветами, между которых порхали разноцветные бабочки. Я почти физически ощущала, как ветер обдувает мое лицо, как радует слух нежная птичья трель, как мимо промчалась жужжащая букашка, почти задев мою щеку…

– Ой! – Воскликнула Ника. – У тебя получилось.

Я открыла глаза, но картина совершенно не изменилась. Желтые, фиолетовые и оранжевые бабочки собирали пыльцу, птицы пели свою волшебную песню, а вокруг моего уха кружило какое-то насекомое, так и норовя усесться на плечо. Я отогнала его взмахом руки и сделала пару шагов по траве, дабы убедиться в реальности происходящего. Ника присела и протянула руку, что бы сорвать ближайший цветок.

– Стой! – Выкрикнула я, сама не узнав свой голос. – Не надо. Он ведь живой и такой прекрасный, зачем обрывать его, ведь в этом нет нужды.

Сначала Ника нахмурилась, но осознав, что я права, забыла обиду. Она шла, осторожно переставляя ноги и стараясь не потревожить хрупкие стебли цветов.

– Как здесь красиво, – прошептала она, словно боясь потревожить лесной покой. – А воздух! Кажется, его можно зачерпнуть ладонями и пить. Деревья, они такие огромные, сколько же им лет? А птицы, их здесь, наверное, миллионы, я сейчас оглохну от их щебета. Те словно услышали ее и огромной живой тучей разом сорвались с ветвей. Они понеслись мимо нас, облетая на расстоянии нескольких миллиметров. Нас словно окатила волна из перьев и крыльев. Заложив вираж у края поляны они, не умолкая ни на минуту, умчались куда-то вверх.

– Ух, – выдохнула подруга. – Я что их обидела?

– Все птицы не любят чужаков, – успокоила я ее. – Но не думаю, что нам стоит оставаться на месте. Мы не знаем, где находимся, поэтому будем двигаться в одном направлении, пока не выйдем к жилищу или не встретим кого-нибудь.

– Надеюсь, это будет не погоня от эльфов, – попыталась пошутить Ника, но как-то это прозвучало тревожно.

Мы решили идти на юг, по крайней мере, там должно быть тепло. Какое-то время мы, молча, передвигались вперед. Разговор начинать никто не спешил. Ника явно пыталась убедить себя в реальности происходящего и отсутствии у себя признаков психического расстройства, а я пыталась придумать, что делать дальше. Без воды, еды и каких бы то ни было средств к существования мы долго не протянем. Несколько часов пешей прогулки дались нам нелегко, мы уже выбивались из сил. Мне было легче, я кое-чему научилась во время прошлого путешествия, а вот подруга уже была близка к отчаянию.

– Все, привал, – объявила я, решив ее пожалеть.

Мы уселись прямо на траву и переводили дыхание. Беседа все еще не клеилась, и мы просто слушали звуки леса. Внезапно что-то насторожило меня. Это была какая то система, появившаяся в общем шелесте-чирикании– жужжании. Но лес не может издавать подобных звуков. Я прислушалась. Среди общего гама я явно различала что-то вроде «бумпа-бумпа, брумпа-па».

– Ты это слышишь? – Спросила я у Ники. Та лишь подняла брови и посмотрела на меня глазами полными усталости.

– Кто то… поет? – Я сама чувствовала глупость ситуации, но все же все громче различала «умпа-умпа». Словно кто-то бубнил себе под нос песенку с неразборчивыми словами.

Звук приближался, и уже даже Ника смогла различить его среди пения птиц. Иногда ритмичные звуки прерывались другими, явно ругательного характера, но затем снова возобновлялись. Мы затаились в надежде, что кто бы он ни был, пройдет мимо. Но он решил остановиться. Песня все чаще прерывалась ворчанием и руганью, но при этом доносилась с прежнего места. Провозившись там какое-то время и явно довольный собой, «певец» двинулся в обратном направлении.

Мы выждали, пока он уйдет подальше, и направились в место, откуда доносилась песня дольше всего. Прочесывая лес, мы не заметили ничего примечательного. Деревья выглядели одинаковыми, ни тропинки, ни вытоптанного участка не наблюдалось.

– Что же он тут делал? – Спросила Ника. – Здесь ничего нет.

– Или мы просто не замечаем, – уточнила я. – Просто так бы он не забрался в такую глушь. Мне кажется, здесь должен быть тайник. Только он мастерски спрятан. Вот бы его найти, нам сейчас пригодится все что угодно.

Мы воодушевленные надежной заново прочесали этот участок леса, но найти так ничего не удалось.

– Я так устала, – пожаловалась подруга. – Мои ножки не приспособлены к подобного рода прогулкам.

Она подошла к пеньку и решила на него присесть.

– Стой! – Закричала я на подругу.

– Что теперь? Я не могу присесть на пенек, дабы не оскорбить память погибшего дерева?

– Нет, – хихикнула я. – Тебе ничего не кажется странным? Мы посреди леса в глуши, а тут пенек!

– А где ж ему еще быть? Думаешь, посреди асфальтированной дороги он бы смотрелся уместней?

– Я не об этом. Кто будет забираться в такую даль, что бы срубить одно дерево?

– Ты думаешь?…

Мы подскочили к пеньку и начали изучать его со всех сторон, только что не обнюхали его. Ничего. Совсем. Самый обычный пень. Правда, от гигантского дерева, а в остальном, самый, что ни наесть, обычный.

– Не угадала, – сказала Ника и с размаху плюхнулась мягким местом на гладкую поверхность пня. – Ой, куда это я.

Она поехала в сторону вместе с верхней частью спила, обнажая тайник. Верхняя часть свободно скользила, уходя в сторону и обратно, закрывая отверстие. А нижний спил был выполнен тончайшим лезвием так искусно, что при закрытии не оставалось даже тоненькой полосы, обозначающей крышку. Замечательный тайник. Совершенно невозможно обнаружить, если специально не искать. Или не плюхнуться с разгону, как Ника.

Чего здесь только не было. Кинжалы с ручками, отделанными драгоценными камнями, непосредственно камни, сложенные в увесистый мешочек, какие-то украшения, не понятные изделия от которых веяло магией и масса чего еще. К своей радости я обнаружила арбалет. С голоду, надеюсь, теперь мы не умрем, да и от бандитов будет хоть какая-то защита.

– Постой, – остановила меня Ника. – Мы что просто так возьмем это?

– А ты думаешь, эти вещи добыты законным путем? Стал бы тогда тот ворчун так усердно их прятать? Да и мы сейчас просто не выживем без снаряжения, умрем с голоду и всего делов.

Последний довод был решающим. Мы взяли из тайника арбалет, кинжал с рукояткой попроще, непромокаемые плащи, флягу для воды и пару мелочей. От остального добра мы решили отказаться. В лесу от них мало пользы, а наживать лишних врагов в нашем положении не стоило. Вернув крышку на место, мы поспешили подальше от места преступления.