Текст книги "Кто я? (СИ)"
Автор книги: Елена Черкашина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Ничего страшного, побочный эффект, скоро пройдет, – знакомый голос откуда-то снизу.
– МУМР, – воскликнула я, вот уж не думала, что обрадуюсь этой встрече. – Ты вернулся.
– Конечно! Вот оставь вас одних на пару деньков, сразу влипнете в историю, – знакомо проворчал он.
– Что с Кланки, что вообще это было?
– С ним все в порядке. Просто он так долго испытывал негативные эмоции, что сейчас просто наслаждается жизнью, радуется, как ребенок. Умильная картина, не правда ли.
– А что это было за бесцветное здание, это ведь из-за него все? И чего Кланки вообще туда понесло, у меня было желание только бежать оттуда, куда глаза глядят.
– У него были свои причины, – туманно ответил МУМР, – Понимаешь, в его душе давно живут холод и тоска, только он всячески пытается их скрывать. Но иногда и они вырываются на волю. Бесцветное место, как ты его назвала, обходит стороной все живое уже не одну сотню лет. Там кое-что произошло, кое-что ужасное, с обладателем большой магической силы. Вся его энергия отразила чувства, которые ему пришлось испытать, и излучает теперь их на все живое, оказавшееся рядом.
– Что же там произошло? – Любопытство всегда было моим слабым местом.
– Не стоит тебе знать этого, – МУМР вздохнул, будто часть той печали коснулась и его.
– А как ты оказался здесь?
– Ну как я мог бросить своих подопечных! Да и не так много существ в этом мире знает мое имя, – подмигнул он мне.
– Имя? – Переспросила я.
– А ты как думала? Имя связано с человеком (и любым другим существом) очень крепко. От него не только зависят характер и судьба, зная его можно управлять, насылать заклятия и много чего еще. А ты так часто повторяла мое имя последнее время, что я не мог не обратить внимание.
– Но я даже не помню его полностью, – смутилась я.
– Того, что ты помнишь вполне хватило, – МУМР даже не подумал обижаться. – Пойдем чай пить, тебе сейчас тоже пойдут на пользу мои травки. Да и завтрак давно готов.
* * *
Was sein soll, schickt sich wohl
Что должно быть, то и случится
Народная мудрость
Приятно распластаться на земле после целого дня проведенного в пути. В животе, в который раз заурчало. Ужином заняться, что ли. Я вывернула на землю содержимое мешка, который загодя набила еще днем. Наученная горьким опытом, я знала: а) трава, конечно, горит, но сгорает очень быстро; б) степные суслики – животные, и мясо у них съедобное, но не в сыром же виде, я не настолько одурела от голода; в) сон – половина еды, но попробуй засни, когда в животе целый оркестр играет партию духовых.
Поэтому, повстречав на пути засохшее деревце, я не упустила шанс наломать веток и затолкать их в мешок. Идти с грузом на плечах было конечно не очень удобно, но голод, как говорится не тетка.
Кланки, глядя на мои труды, только снисходительно улыбался, но помогать не собирался. Ничего-ничего. Вот соберется он сусликов своих жарить, а дрова то у меня! Он последние минут пятнадцать пристально всматривался в заходящее солнце. Медитирует что ли? Благороднейшее занятие конечно, но есть-то как хочется.
– Не соблаговолит ли достопочтенный сэр отправиться на охоту на вкуснейших степных сусликов? А я пока костерок разведу.
Дул сильный ветер, трепая высокую траву. То затихал на мгновенье, то с новой силой прижимал ее к земле. По небу скоро плыли облака. Уже не белые пушистые барашки, но еще и не темные грозовые тучи. Небо было моего любимого персикового цвета. Теплого и насыщенного. Вроде на закате такой цвет должен предвещать непогоду. Но что мешает наслаждаться моментом сейчас. Вдыхать свежий запах разнотравья, принесенный быстрым ветром. Любоваться цветными переливами закатного неба, окрашивающего облака во всевозможные оттенки от желтого до малинового. А на востоке уже видна, все увеличивающаяся, темно синяя полоса. Скоро она накроет собой всю степь, и ночь вступит в свои права.
Люблю я смотреть на небо. Здесь посреди поля особенно остро ощущается его мощь, несокрушимость и полное равнодушие. Ему много миллионов лет. Оно видело тысячу поколений людей, животных, растений. Все сменялось в этом мире, одни виды приходили, иные исчезали навсегда. И только безмолвное небо равнодушно наблюдало за суетой всего живого. Ему живому все хотелось чего-то достичь, расти, развиваться, учиться новому и все как можно быстрее, быстрее, еще быстрее. Учиться прятаться, а не то найдут и съедят. Учиться обращаться с оружием, а то другие, те, кто оказался быстрее, заберут твою еду, и ты умрешь с голоду. Учится плести интриги, а то шикарный замок на берегу и конюшни с породистыми скакунами достанутся кому-то другому. И только небо никуда не спешит. Оно будто с печальной улыбкой смотрит на все свысока. Миллион лет – раз, миллион лет – два. А что тогда пару столетий? Так – миг, мгновение, пыль…
Что-то едва слышное вернуло меня к реальности. Слух еще ничего не улавливал, но подсознание послало тревожный сигнал. Я мигом вскочила, подобрав лук и доставая стрелу. Кланки уже был на ногах, в руках он держал свой большой лук и пристально всматривался в сторону заходящего солнца.
– Кажется лошадь, – подумала я.
– Всадник, – уточнил Кланки. Ну вот, так всегда! А говорит, что мысли читать он не умеет!
Последние лучи заходящего солнца играли не в нашу пользу. Рассмотреть что-либо не представлялось возможным даже зоркому воину, что уж говорить про меня. Но топот стремительно приближался, так что любопытствовать остается не долго.
– Берегись! – Крик эльфа нарушил тревожное ожидание. А рядом с моей ногой в землю вонзилась стрела. И если б ветер сегодня не так внезапно менял свое направление, стрела настигла бы свою цель. Видимо даже самому искусному лучнику не угадать смену направления ветра в степи.
– Да не стой же ты столбом! Прикрикнул на меня Кланки.
– Куда мне интересно деться посередине поля? – Но, порядка ради, я подняла лук, натянула тетиву и попыталась найти цель. Хм. Что-то не получается. Лучше не стоит. А то подстрелю еще своих. Кланки как раз стоит между мной и неизвестным стрелком. И, кстати, не бездействует как я. Стрела отправляется в полет за стрелой. Но топот не смолкает. Завороженный он что ли. Ведь Кланки довольно меткий стрелок, даже среди своих искусных в стрельбе сородичей.
– Что-то не так, – успел произнести лучник.
И тут случилось нечто неимоверное. Кланки – лучший стрелок своего клана, бесспорный победитель множества турниров и состязаний, мой единственный и верный защитник в этом Мире, упал на траву сраженный стрелой.
Я стояла в нескольких шагах от него и не могла поверить в происходящее. Из белой рубашки торчала стрела с ярко зеленым оперением. От нее очень быстро расползалось красное пятно. Силы покидали его вместе с кровью. И все же он посмотрел на меня своими красными, будто пылающими глазами. Что он чувствовал в тот момент, проносилась ли перед его взглядом вся жизнь или он сожалел о том чего так и не успел? Я стояла и безмолвно смотрела в полыхающие огнем зрачки.
Стоп. Я посмотрела на свои руки. Одна сжимала изящный лук, другая стрелу, украшенную изящной вязью хитрых переплетений. Я достала ее из колчана, но в полет так и не пустила, боялась попасть не туда. Эти стрелы дал мне Кланки. Сказал, что их изготовили жители лесного племени. Это значит, что кто-то использует такие же стрелы как у меня? Но где он мог раздобыть их?
Да что же происходит вокруг?!
Я завертела головой во все стороны.
Конский топот смолк, как будто его и не было. Да и всадника мне разглядеть так и не удалось. Не смогу с уверенностью даже сказать, был ли он вообще.
Убедившись, что в меня никто стрелять не собирается, я бросилась на помощь умирающему. А в том, что он умирает сомнений у меня не оставалось. Кровь уже заливала всю рубашку. Уже и не поверить, что пару минут назад она была белоснежной. Я присела рядом, боясь прикоснуться, что бы не доставить раненому дополнительную боль. Его веки слегка подрагивали, а губы пересохли, лоб же наоборот вспотел. Я отвела в сторону прилипшую к лицу белоснежную прядь.
Как же это так. Это ведь я – неумеха в чужой стране. Не знакомая ни с обычаями, ни с боевыми искусствами. Это мне здесь угрожает опасность на каждом шагу. Да если бы не Кланки, мне и дня здесь не протянуть.
В носу царапались десятки маленьких кошачьих лапок с сотнями остреньких коготков. Нет. Сейчас не время плакать. Кланки этого бы не одобрил.
Прямо слышу его голос: «Вставай, плакса, хватит сырость разводить!»
Я подняла глаза и еще раз огляделась.
Такое чувство, что я здесь уже была. Точно. Во сне. Как я тогда ошиблась, посчитав Кланки поверженным мною врагом! А что тут еще можно подумать. Чистое поле, мы вдвоем, один повержен, другой стоит над ним с луком в руках.
Сзади меня раздался сдавленный вскрик. Я оглянулась. Посреди поля переливался сиреневыми разводами магический портал, а возле него стояла женщина в роскошном длинном платье. Оно все было расшито драгоценными камнями. В том, что это они подлинные у меня не было ни малейшего сомнения. На голове, вплетенная в замысловатую прическу, поблескивала скромная корона украшенная множеством кровавых камней.
Видимо это ее возглас привлек мое внимание. Одна ее рука была прижата к сердцу, к тому самому месту, где стрела пронзила Кланки, но лицо оставалось непроницаемым. Наверное, это тетушка эльфа, она почувствовала приключившуюся беду и пришла на помощь. Следом за госпожой из портала высыпала стража. Но надежды мои угасли так же стремительно, как и появились. Правительница Дома Огненной Саламандры приказала воинам доставить Кланки к лекарю, а меня бросить в темницу. Я сопротивлялась, кричала, что ни в чем не виновата, что это не моя вина, но меня никто не слушал.
* * *
A good name is sooner lost than won
Хорошую репутацию легче утратить,
чем приобрести
Народная мудрость
Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой…
Почему-то вспоминалась только первая строчка. И сколько я не силилась, дальше дело не шло. Вот у меня так всегда. Забуду что-нибудь и не могу вспомнить. А кусочек все вертится и вертится в голове. Фу, надоел!
Говорят, что нет ничего хуже ожидания. Не знаю, может ли мне быть хуже, но пока было не очень здорово. От Правительницы огненных эльфов я ожидала кровавой расправы, медленной и явно мучительной смерти, но пока со мной ничего не происходило. Я просто смиренно ожидала своей участи в темнице. Вот тебе и Волшебный Мир. Мои приключения так здорово начинались и так печально закончились. Здесь, должно быть, еще столько всего удивительного, а я ничего этого не увижу. И маму с папой я тоже, наверное, больше никогда не увижу. И всех остальных друзей и знакомых. От этого делалось очень тоскливо. О смерти я старалась вообще не думать, а то становилось себя так жалко, что в носу начинало щипать.
Это же Волшебный Мир, что-нибудь обязательно случится, меня спасет прекрасный принц. Только вот мой прекрасный принц проткнут стрелой. Да и не прекрасный он вовсе. Вредна и зазнайка. Хоть и нельзя так, но мне тоже недолго осталось, так что мне можно.
А еще было ужасно скучно. Думать о смерти и о том, чего так и не успела сделать, конечно, весело, но не сутки же напролет. Чем там занимался Монте-Кристо? Уж он точно был специалистом по коротанию времени в темнице. Так, помышлял о самоубийстве – это не подходит, морил себя голодом – тоже не хочется. Вел бесконечные интеллектуальные беседы с Аббатом Фариа. Тот вроде даже учил его языкам. А что не плохая идейка. Нужно познакомиться с местными. Вдруг авторитетом стану, выучу гномчачий язык, для повышения собственной образованности. Или не успею?
Я подошла к решетке. Темновато. Факел на стене всего один и то больше коптит, чем светит. В соседних камерах если кто и был, то признаков своего существования не подавал. Тогда я, схватившись за прутья для уверенности, что есть мочи заорала: «Э-э-э-й, лю-ю-ди, есть кто живой?»
«Ой-ой-ой», – повторило эхо. Одновременно с ним где-то справа что-то упало. Громко так, я вам скажу, упало. Загремело чем-то металлическим об пол, затем завозилось и, судя по интонации, принялось громко ругаться. Наверное, на том самом гномчачьем, потому как я не поняла ни слова.
– Ты чего орешь? – это уже ко мне. И на понятном мне наречии.
Оказывается, в конце коридора вахту нес стражник. Задремал бедняга на посту, а тут я, налаживаю контакт с местными аборигенами. Осерчал, конечно, служивый, обиделся, что я так не вежливо прервала его сон, ну и высказал мне это все. Пожалуй, эту часть его речи я приводить здесь не стану.
– Извините, а на каком языке вы только что излагались? – вежливо так, чтоб не обидеть, поинтересовалась я.
Секунду он молчал, а потом все же начал объяснять, и что это за наречие было, и, некоторые правила использования слов, и методы построения предложений. Вот только делал он это все на нем же, так что я опять ничего не поняла. В общем, первый урок я провалила с треском.
Поток словоизвержений на непонятном мне языке прервал грохот сапог по каменной лестнице. Сюда будто мчалось стадо слонов, и они явно не пытались скрыть свое приближение. Караульный замолчал, и мне почему-то представилось, как он вытянулся по струнке. Наконец стража ворвалась в коридор и начала выстраиваться в две колонны по разные стороны от моей камеры. По мере того, как каждый из них занимал свое место, грохот немного затихал. Но даже когда последний замер по стойке смирно, в коридоре еще какое-то время гуляло эхо, намекая на бесконечность каменного туннеля.
Я подошла поближе к решетке. Такой парад неспроста устроили, видимо ко мне идут гости. И я не ошиблась. Я увидела, как в коридор входит Правительница Двора Огненной Саламандры. Странно, ее шагов я не услышала. Она словно плыла по воздуха, не производя ни малейшего шороха. В своем божественном убранстве здесь среди грубых каменных стен она выглядела совершенно не уместно. Подол волочился по пыльному полу и грозил бесповоротно испортить восхитительную ткань. Правительница всегда должна быть на высоте, даже спускаясь в пристанище воров и негодяев, она в первую очередь оставалась высокородной. Драгоценные камни полыхали крохотными искорками по всему платью, изредка отбрасывая отблески на суровое лицо. Такая игра света делала образ Правительницы призрачным и еще более загадочным.
Подойдя к решетке, она остановилась и стала пристально рассматривать меня. С ее лица не сходило презрительное выражение. Так обычно девушки смотрят на тараканов или сороконожек. Вроде маленькое безобидное существо, но мороз пробегает по коже от одного их вида. Понимаешь, что не укусят, и бояться тебя больше, чем ты их, но все равно вызывают чувство гадливости.
Я невольно поежилась под этим взглядом, чем вызвала еще большее презрение к своей скромной персоне.
– Не понимаю, – медленно, растягивая слова, проговорила она. – Как мой племянник мог связаться с… – от переполнявших ее эмоций она не могла подобрать слова. – Да еще пасть жертвой твоего коварства. Тебе нет прощения, но все же я должна спросить, кто послал тебя?
– Никто, – тихо прошептала я.
– Говори правду, – выкрикнула она, едва сдерживая ярость. Видимо она очень любила племянника. Ведь эльфы, тем более из правящих династий, никогда и никому не показывали свои чувства. Даже там, в степи, когда она увидела Кланки в луже крови, лицо ее оставалось абсолютно спокойным. Мне сперва даже показалось, что племянник ей абсолютно безразличен. А оказывается, она просто не показывала виду, все держала в себе.
– Я не убивала его, и поверьте, мне, как и вам очень…
– Как смеешь ты сравнивать себя со мной, – почти прошипела она, но через мгновение взяла себя в руки и холодным безразличным тоном продолжила. – Мои дознаватели кое-что выяснили. Стрела с зеленым оперением принадлежала тебе. Более того, это уникальная стрела. Она была изготовлена жителями лесных хранителей, а они очень неохотно делятся с кем-то своим оружием. Зеленокожий народ свято чтит свои традиции и охраняет их от посторонних глаз.
– Может ее кто-то украл у меня, – попыталась защититься я.
– Ты допускаешь, что такое могло случиться?
– Я не знаю…
– Последний раз спрашиваю, зачем ты это сделала? Ты же понимаешь, что в моем распоряжении такие пыточные агрегаты, о которых не слышал никто в это мире, и я могу их все по очереди испытать на тебе?
Мне стало так страшно, что я не могла и слова сказать, лишь беспомощно кивнула. И продолжала смотреть на Правительницу огненных эльфов взглядом затравленной овечки.
Она постояла с минуту, пристально на меня глядя и, не дождавшись ответа, так же бесшумно удалилась. А за ней проследовала и слоноподобная стража, гремя всем, чем можно было греметь, и с удвоенной силой топая по каменным ступеням. Странно, мелькнула у меня мысль, ведь они тоже эльфы. Значит, могут так же бесшумно передвигаться по любой местности, зачем же так грохотать? Может, таким образом на меня хотели напустить дополнительного страху? Так этого и без них было предостаточно. Теперь мне следовало бояться не только за свою жизнь, но и за предстоящую мучительно растянутую смерть.
* * *
Hinter dem Gitter schmeckt auch Honig bitter
За решеткой и мед горек
Народная мудрость
Когда все успокоилось, я снова осталась наедине со своими печальными мыслями. Может и не стоит заводить мне здесь друзей? Долго эльфы не будут откладывать мою казнь. Я до сих пор-то жива только потому, что они выбирают для меня что-нибудь поизощреннее. Решают, с какой пыточной машины начать, что б я подольше протянула. Или бросят меня в самую темную и самую сырую камеру, на съедение гигантским крысам. Они-то уж точно в этом мире водятся. Ни одна темница ни одного мира не обойдется без крыс.
Я передернула плечами, и стала внимательно всматриваться в углы камеры. Но заметить мне ничего не удавалось. Свет факела из коридора едва освещал пятачок у решетки. Что же касается остального пространства, оно тонуло в чернильной тьме. Слух мой тоже не подтверждал присутствия по соседству живых существ. Ни подозрительных шорохов, ни стука маленьких ноготков по каменному полу слышно не было.
– Эй, – внезапно послышался хриплый шепот. Может это я перенапряглась, вслушиваясь в тишину? Может у меня начались слуховые галлюцинации?
– Эй, ты там, кхе-кхе-кхе… – Ну вот, опять. Теперь галлюцинация завершилась глухим кашлем. Я приникла к прутьям решетки, пытаясь понять, откуда раздавался голос.
– Я здесь, – тихонько отозвалась я.
– Девушка, – мечтательно протянул голос. – Совсем юная девушка. Я уже и не думал увидеть нечто подобное в своей жизни.
– Боюсь, увидеть как раз и не получится, – разочаровала его я. Может маньяк какой, в такие моменты я рада, что меня отделяет крепкая стальная решетка.
– А ну, хватит болтать, х-х-х-х-х!!! – Это караульный, снова проявлял недовольство. Злой он какой-то. Хотя, будешь здесь добрым. Работенка – врагу не пожелаешь. Темно, страшно, контингент определенный, опять же, возможно крысы…
– Вам нужно жаловаться в профсоюз, – посоветовала я охраннику. – Требовать прибавки к зарплате, кабинет с видом на озеро с лебедями и отпуск не менее 28 рабочих дней, с оплачиваемой путевкой в санаторий.
– Ах, ты, маленькая х-х-х-х!!! – Славно у него выходит это наречие. Еще бы понимать смысл. Или не стоит? – Посмотрим, как у вас получится вести светские беседы в полной темноте.
Он снял со стены коптивший факел и загремел сапогами по лестнице. По коридору еще долго летало эхо его противного каркающего смеха, но он так и не вернулся послушать нашу «светскую беседу».
В кромешной мгле стало совсем не уютно. Помнится, в углу валялась охапка соломы. Я нашла ее на ощупь и уселась. В камере было сухо, но каменный пол, даже с учетом соломы веял холодом. От этого на душе заскреблись кошки, а в носу запершило.
– Апчхи!
Так и заболеть недолго. Что бы отвлечься я решила возобновить разговор с соседом по камере. Кто знает, может удастся выведать что-нибудь полезное.
– Эй, – тихонько позвала я, – почтеннейший, вы здесь?
– Куды ж я денусь? – хихикнули из темноты.
– Давно вы здесь? – Первое, что пришло мне в голову.
– Эх-кхех-кхех… А какой сейчас год?
– Не знаю, – растерялась я. Мне как-то не удалось ознакомиться с местным летоисчислением.
– Странно, – вроде только попала сюда, а уже потерялась во времени.
– Ну-у-у… – засмеялась я.
– Эх, – вздохнул голос. – Я попал сюда молодым юношей. Сначала я считал дни, складывал их в недели, месяца, года… Но чем дольше здесь находишься, тем сложнее становится это делать. В один момент я просо перестал видеть в этом смысл. Прошло очень много времени, а никто не собирался меня освобождать, так был ли смысл вести подсчет моего жалкого существования?
Старик умолк. Бедняга, сколько же ему лет? Хотя без света, в полном одиночестве (из других камер ведь никто не отозвался) в таких условиях любой превратится в безвольного старика за пару лет.
– Я не разговаривал ни с кем уже очень давно, – продолжил голос. – Как ты сама могла заметить, стража не самые милые собеседники. Расскажи мне как дела в Мире, что нового. Жизнь ведь продолжается, несмотря на то, что я завяз во времени, как муха в паутине.
Что я могла рассказать ему? Я попала в этот мир не так давно. Не было времени разбираться ни в чем. События слишком быстро сменяли друг друга. И абсолютно все, что ни попадалось мне на глаза выглядело удивительным и волшебным. Да и повидала я совсем немного.
– Все по старому, – нашлась я с ответом. – Текут реки, шумят деревья, носятся по лесу желтоглазики.
– Лес… как бы мне снова хотелось увидеть деревья. Больше всего мне не хватает здесь шелеста листвы на ветру, бликов солнечных зайчиков в ветвях, чистоты и свежести тенистого леса.
– И вы не скучаете по родным? – Удивилась я.
– У меня нет никого, – с грустью ответил он. – Родители покинули меня еще совсем маленьким, я даже не помню их лиц. А свою семью я не завел. Упустил свой Шанс. Я был молод, родители оставили мне не плохое состояние, так что я ни в чем не нуждался и жил в собственное удовольствие.
Однажды я повстречал замечательную девушку. Это был Шанс. Я мог завести семью, детей. Но я решил, что слишком молод, что у меня еще вся жизнь впереди, что еще успею. И упустил свой Шанс. Девушку выдали за другого, а я продолжал вести разгульный образ жизни. Все ждал, что судьба подбросит мне другой Шанс…
– Вы так говорите, будто Шанс – это что-то материальное.
– Нет, девочка моя. Шанс – это не вещь, это дар, ценный и неоценимый. Он посылается нам провиденьем, которое очень капризно и дважды может не обратить на тебя свое внимание. Поэтому нельзя отвергать его предложения. Если в жизни выпадает Шанс, нужно тут же хватать его за хвост!
– Почему вы так говорите? Многие молодые люди в наше время не спешат остепениться, но это не значит, что всю дальнейшую жизнь их будут преследовать неудачи.
Мой собеседник противно закаркал, то ли от смеха, то ли от кашля, то ли и от того и другого вместе.
– Тебе ли, милое дитя рассказывать мне про удачу? Послушай, что я тебе поведаю. Никогда не стоит отказываться от ее подарков. И это не просто бред безумного старика.
Это случилось, когда я уже совсем потерял всякую волю к существованию. Даже не знаю, на каком году моего пребывания здесь это было. Я смотрел в темноту, и мне стало казаться, что это не свет не попадает в камеру, а мои глаза начинают слепнуть. Лишь визиты караульного напоминали мне о том, что время не стоит на месте, но и они становились все реже.
В один день я заметил, что стражник ведет себя не как обычно. Он не сунул мне тарелку с едой в отверстие у пола, а стал отпирать решетку. Мое сознание тогда находилось в состоянии спячки, мне даже не было интересно, зачем он это делает. «Вставай, старая развалина, – гаркнул он на меня. – Ты свободен». До меня упорно не доходил смысл его слов. Свободен? Что значит свободен? Что есть свобода, и какое отношение она может иметь ко мне?
Стражнику надоело ждать, пока я соображу, что к чему, он схватил меня в охапку и поволок к коридору. Там поставил на ноги и, подгоняя пинками, повел к лестнице. Пока я шел темными коридорами, до меня стал потихоньку доходить смысл происходящего. Винтики бюрократической машины стали на свои места и меня выпускают из темницы. Я не знал, как реагировать, радоваться, плакать от счастья, целовать моего вчерашнего надзирателя или пуститься в пляс. Хотелась все и сразу, но вместо этого я ошарашено молчал и плелся в указываемом тычками направлении.
На улице властвовала непогода. Дождь стоял стеной, беснующийся ветер швырял капли холодной воды во все стороны. Он будто пробовал на прочность стены темницы, крохотные окошки верхних ярусов и силы тех несчастных, кому взбрело этой ночью выйти наружу. Воздух был обжигающе ледяным и продувал мою мокрую до последней ниточки одежду, превратившуюся за многие года в лохмотья. За эти пару секунд свободы я промерз до самых костей не хуже чем бродячий пес. Да и тот сейчас наверняка отсыпался в какой-нибудь теплой конуре под чьим-нибудь сараем. Мне некуда было идти, да и если бы было, дошел бы я? Разбушевавшаяся стихия свалила бы меня с ног, и остаток ночи я провел бы в сточной канаве. А наутро уже мучился бы от какой-нибудь жуткой болезни.
И я совершил самую страшную ошибку в своей жизни. Попросил караульного позволить переночевать эту ночь в своей камере. Он согласился и проводил меня в низ. Здесь я отогрелся и заснул самым счастливым сном. Да то была счастливейшая ночь. Я заснул, веря в то, что я свободен, что волен делать, что пожелаю и уйти куда захочу.
Какое же разочарование ждало меня утром. Стража сменилась, караульный, с которым у меня был уговор, ушел домой не оставив никаких распоряжений насчет меня. Я кричал, требовал начальника стражи, приказывал вывести меня на поверхность, но все было напрасно. Сначала на меня просто не обращали внимания, потом, когда им все же надоели мои неуемные вопли они проверили документацию. Но никакого приказа о моем освобождении обнаружено не было, а караульный, выводивший меня той ночью, был уволен со службы.
Новый стражник сказал, что в канцелярии обещали разобраться с моим вопросом, но, сколько это займет времени, он не знал. Так я повторно оказался узников в той же самой камере. Когда я спрашивал у стражников о своем освобождении, они только смеялись надо мной и всячески подтрунивали.
Я снова упустил свой шанс. Но я не теряю надежды и не впадаю в уныние. Как только судьба снова улыбнется мне, я не буду раздумывать и секунды. Схвачу ее за хвост и буду держать так крепко, как только позволят мне мои обессилевшие руки.
Старик умолк, предаваясь печали, а я пыталась понять, разыграл его тот стражник, зная, что больше не вернется на эту службу, или все приказ на освобождение где-то затерялся?
Одно я знаю точно, я бы так не сглупила! Да еще представляю, какой у них бардак в канцелярии с этими-то средневековыми порядками. Может и не розыгрыш это вовсе был. Жалко только то, что мне, такой умной и расчетливой, судьба не хочет подбросить шанс на спасение…
Мои печальные мысли внезапно были прерваны. Посреди моей камеры возникла воронка из воздуха. Она слегка светилась сиреневым светом и иногда по ней проскакивали всполохи ярко розовых молний. Среди полной темноты, в которой я находилась последнее время, все это выглядело потрясающе красиво. С другой стороны мне стало интересно, кто это решил меня проведать таким способом. Ведь, насколько я поняла, подобное явление сопровождает перемещение живых организмов на расстояния. Телепортацию по-нашему.
Мне не довелось долго страдать от любопытства. Воронка, мигнув в последний раз, выбросила человеческую фигуру, и тут же исчезла. Мне не удалось рассмотреть, кто это мог быть, но первой подать голос я никак не решалась. Я затаилась и решила выждать. Мало ли какого мага-недоучку могло забросить в мою скромную обитель. Я сидела на соломе и вслушивалась в тишину. Сначала ничего не происходило. Наверное, мой гость был не менее осторожен, чем я. Затем послышался легкий шорох, еще один. Человек пытался на ощупь понять, где он находится. Значит, ночным зрением он не обладает, уже хорошо. Провозившись пару минут, он все же решился на контакт.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – Позвал он. Вернее не он, а она. Потому что голос оказался женским. И, что самое удивительное, знакомым.
– Кэйтлин, – продолжил голос, чуть громче.
– Ой! – Взвизгнув от восторга, я бросилась на прибывшую.
– А-а-а-а!!! – Она, явно не ожидая столь теплого приема, замолотила по мне кулаками.
– Да тихо, ты, тихо! – Попыталась успокоить я подругу. – Это же всего лишь я.
– Я бывают разные, – обиженно засопела Ника. А это была именно она, моя любимейшая и дражайшая подруга.
– Кэйт, – пояснила я. – А ты ожидала кого-то другого?
– Нет. А чего это ты бросилась на меня из темноты, словно полоумная, перепугала до смерти. И вообще, почему такая темень? Не видно же ничего.
– Мы в темнице, вот поэтому и темно тут! – С радостью сообщила я.
– Ты хочешь сказать, в тюрьме? – Ужаснулась Ника.
– Ага, – еще веселее добавила я.
– Ты, все таки, его убила, – грустно сказала подруга. – Как в том сне, да?
Мне сразу расхотелось веселиться. Вспомнились события, из-за которых я попала в эту ситуацию.
– Не убивала я его, – со вздохом сказала я. – Можешь верить, можешь нет. Мне здесь вообще никто не верит, так что… И, да, все было как в том сне. Только я совсем не понимаю, что там произошло. Мы были совершенно одни посреди поля, вокруг ни одной живой души на сотню километров. Потом эта стрела, так похожая на мою, она точно не моя. Может, конечно, и моя, но стреляла точно не я. – Рискуя запутать Нику еще больше, я решила замолчать.
– Все ясно, – подвела итог она. – Я – не я, и лошадь не моя.
– Да! – обрадовалась я. – Лошадь была, или конь, не знаю точно. Я не видела, только слышала.
– Каких таких копыт? Вы что, по заповеднику гуляли? И вообще как вы добрались в Англию?
– Ха! Англия. Бери выше, то есть дальше. Мы удачно доставили Кланки в его мир!
– Ты хочешь сказать, что мы сейчас не на Земле? – Решила уточнить Ника.
– На сколько я понимаю, все же на Земле, только это что-то вроде параллельной реальности или затерянного мира, называй, как хочешь.
– И в тюрьме?
– Угу, – мрачно подтвердила я.
Некоторое время мы молчали, Ника приходила в себя от полученной информации, а я размышляла, поверит ли мне хотя бы лучшая подруга или, как и все остальные, обвинит в смерти эльфа.
– А как ты попала сюда? – Пришел в мою голову вопрос.
– Это все твой медальон. Ты сказала, что в нем содержится источник магии. Когда я не смогла дозвониться к тебе, решила поискать при помощи него. Нашла заклинание переноса в одной старой книге, провела ритуал и вот… Видимо амулет сработал, раз я здесь.
