Текст книги "Большая книга ужасов – 12"
Автор книги: Елена Артамонова
Жанры:
Детская фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Меня разбудил протяжный звук, похожий на звон струны. Я открыла глаза. В комнате было светло – огромная, в золотистой дымке луна заглядывала в старое зеркало. Закрывавшая его ширма почему-то оказалась сдвинута в сторону. За окном промелькнула черная тень, а спустя мгновение кто-то постучал по стеклу. Я выглянула наружу. Никого. Мокрая от росы трава блестела в лунном свете. Кусты в глубине сада слабо шевелились. Мне потребовалась пара секунд, чтобы натянуть джинсы и футболку, бесшумно отворить окно и выпрыгнуть в сад. Возможно, это было не самое верное решение, но можно ли оставаться в стороне, когда происходит что-то таинственное?
Тень, мелькнувшая за углом, звук шагов, покачивание веток указывали путь. Вскоре стало понятно: невидимый провожатый вел меня к морю. Выглянувшая из-за туч луна преобразила пейзаж: развалины маяка стали серебристо-белыми, а отбрасываемые ими тени превратились в черные бездонные пропасти. Море было неспокойно, и по гребням волн расползалось слабое красноватое свечение. Недалеко от берега покачивалась шлюпка. Не раздеваясь, я вошла в воду, зашагала к ней, с трудом забралась на борт, а когда подняла голову, увидела, что напротив сидит некто, с ног до головы закутанный в черный балахон.
– Кто вы? Зачем пришли за мной?
Он молчал, а шлюпка, набирая скорость, удалялась от берега. Не скажу, что я испугалась, но ощущение было не из приятных – любопытство опять подвело меня под монастырь. Я уже подумывала, как бы половчее нырнуть за борт, но вдруг огромная черная тень накрыла лодчонку. Рядом с нами высился огромный парусник. Да-да, самый настоящий парусный корабль с тремя высокими мачтами! Это становилось интересным. Подумав, что прыгнуть в воду никогда не поздно, я вскарабкалась по веревочной лестнице и оказалась на широкой, плавно покачивающейся палубе. Мой попутчик исчез так же неожиданно, как появился.
– Эй, кто-нибудь! Есть здесь кто живой?!
Ответом мне было молчание – лишь поскрипывали корабельные снасти да волны шуршали о высокие борта. Стоять на одном месте было глупо, и я решила обследовать корабль. Лунный свет ярко освещал палубу, делая заметной каждую щель в потемневших от времени досках. Пожалуй, можно начать с кормы…
Мачта отбрасывала густую черную тень, скрывавшую фигуру человека. В этот момент корабль изменил курс, и свет луны упал на лицо незнакомца – черные глазницы сморщенной, как печеное яблоко, мумии смотрели прямо на меня. Я не завизжала только потому, что с детства считала испуганный визг самой отвратительной девчоночьей привычкой. Вместо панических воплей надо было успокоиться, например, сосчитать до десяти, глубоко вздохнуть и убедить себя в том, что мертвецы – самые кроткие и безобидные существа на свете. Преодолевая страх, я начала рассматривать мумию. Скорее всего это был один из членов злополучного экипажа, возможно, сам капитан. На его высохшем теле болтались обрывки старинной одежды, отделанные некогда блестящей металлической тесьмой. Мумия усмехалась жутковатой ухмылкой, присущей полуистлевшим скелетам.
Послышались легкие шаги, и на палубе появился мой таинственный провожатый. Судя по фигуре, это была высокая худощавая женщина. Я решительно направилась за разъяснениями, но перед глазами вспыхнула полоса ослепительного синего света, и незнакомка исчезла. Обдумать случившееся не удалось – кажется, у меня возникли более серьезные проблемы…
Оскал мумии стал шире, она отклонилась от мачты с явным намерением обрушиться на мои хрупкие плечи. Столь тесный контакт с мертвецом не воодушевлял, и я отскочила в сторону. Увы – в объятия другого покойника. Они были повсюду! Оставался только один путь к отступлению – прыжок за борт.
Еще не успев коснуться воды, я внезапно с ужасом поняла, что не умею плавать. Но уже ничего нельзя было изменить. Вода сомкнулась над головой, разъедая тело изнутри и снаружи. Воздуха оставалось на один глоток…
* * *
Луна светила прямо в лицо. На лбу выступил холодный пот, а в душе пышно цвел ужас. Хорош сон – нечего сказать! Приподнявшись на локте, я посмотрела в сторону зеркала. Как и во сне, скрывавшая его ширма была отодвинута, а на поверхности отражалась золотистая луна. Кто-то тихо постучал в окно.
– Это сон, обычный сон! Дайте мне проснуться!
В саду промелькнула тень, и зазвучала необычная тоскливая мелодия. Я замотала головой, крепко зажмурилась, стукнула кулаком по спинке дивана. После таких экстренных попыток пробуждения мне оставалось только осторожно приподняться на локте и заглянуть в зеркало. Его скрывала ширма с райскими птицами – кажется, кошмар завершился…
* * *
Я, Петька и Сережка сидели за обеденным столом, а тетя Ангелина жарила на плите вкуснейшие оладушки. В дверь постучали.
– Открыто! – крикнула она.
– А у Ирки завелось настоящее привидение, – сообщил возникший на пороге Максим.
– Привидений не бывает, – перебил его Петька и отправил в рот следующий оладушек.
– Ах, как интересно! – всплеснула руками Ангелина Георгиевна.
– Ирина будто бы видела прабабушку, умершую пять лет назад. Призрак бродил по дому, стонал и кряхтел, как и подобает уважающему себя привидению. Кстати, Зизи, Ирина очень просила тебя зайти.
– Ладненько.
– Ира была очень груба с бедной старушкой, – заметила Сережкина тетя и вылила на сковородку очередную порцию теста. – Присаживайся к столу, Максим.
Поев, мальчишки отправились на пристань, а мне пришлось идти в гости к Ирине. Потерпевшая отсиживалась в затемненной комнате ветхого частного домишки, скрывая от общественности перемазанное зеленкой лицо. Если говорить с предельной откровенностью, Ирку никак нельзя было назвать топ-моделью, но она почему-то считала себя первой красавицей и очень переживала из-за царапин.
– Ах, Зизи, я так расстроилась, что места себе не находила. Еле-еле заснула. Вдруг меня будто подбросило. Просыпаюсь – луна в окно светит, кругом тихо-тихо и как-то нехорошо, тревожно. Тут половицы над головой заскрипели – скрип-скрип, скрип-скрип. Я, как лунатик, поднялась в мансарду. Там оно и ждало – в смысле она, прабабка. Вся прозрачная, через нее мебель видно, но как живая. Увидела меня и строго так спрашивает: «Где мой ридикюль?»
– Что-что?
– Она так сумочку с побрякушками называла. Ты этой истории не знаешь. Когда я была маленькой, то просто балдела от ее безделушек, такими они казались яркими, необыкновенными. А бабка вредничала, даже дома не давала их носить. Я ей однажды брякнула: «Вот когда ты умрешь, они все равно мне достанутся!» Она в ответ: «Я их велю с собой похоронить!» И правда, так маме и сказала. Но ее слова всерьез не приняли, считали – бабуля слегка выжила из ума. Короче, когда бабка умерла, я медлить не стала…
– И что же?
– Призрак говорит: «Верни мне мои украшения, а то пожалеешь». Легко сказать! Я их все растеряла, раздарила, поломала. До вчерашнего дня у меня хотя бы зеркальце прабабкино оставалось, так оно разбилось. Впрочем, об этом ты уже знаешь.
– Вот что я тебе скажу, подруга… – Я замолчала, выдерживая многозначительную паузу. – Перед нами типичный пример особого лунатического сна. Им страдают лица среднего и старшего школьного возраста, перетрудившиеся во время учебного года.
– Я не перетрудилась.
– Неважно. Сегодня ночью мне приснился сходный кошмар, и я была уверена, что все это происходит на самом деле.
Сколько я ее ни убеждала, Ирина настаивала на своем. Она едва не плакала:
– Пойми, Зизи, моя прабабка была очень злой, все время за косу дергала, ругалась. Она меня никогда не простит. Призрак придет сегодня ночью. Не веришь – посмотри сама. Пожалуйста. Ты же умная и сообразительная, всегда знаешь, как поступить.
Насчет сообразительности Ирка верно заметила, и, подумав, я согласилась. Было решено: около полуночи Ирина откроет окно, и мне останется только тихонечко прошмыгнуть в дом и пронаблюдать за тем, что там происходит.
* * *
Так все и получилось. Путешествие из окошка в окошко прошло успешно, и, никем не замеченная, я проникла в Иркино жилище. В соответствии с моим планом действия, Ирина выполняла роль приманки – она стояла посреди мансарды, с тоской во взоре, ожидая прихода призрака. Вообще-то мне предстояло следить за происходящим, но сидение за пыльной портьерой навевало непреодолимый сон, и вместо наблюдений я героически, минута за минутой боролась с дремотой.
Как и прошлой ночью, все началось с протяжного вибрирующего звука. Это позволяло предположить, что меня все же одолел сон. В комнате все выглядело по-прежнему – никаких перемен, никаких странностей. Если это и было сновидение, то очень достоверное, неотличимое от яви. Пока я раздумывала о степени реальности происходящего, из воздуха возникла полупрозрачная человеческая фигура. Традиционную униформу призраков – саван – заменяли цветастый халат, сбившиеся в гармошку чулки и стоптанные шлепанцы. Седые волосы привидения были стянуты узлом, и в лунном свете поблескивали скреплявшие их шпильки. Призрак поражал своей фотографически точной достоверностью. В воздухе парила самая обычная, ничем не примечательная старуха. Впрочем… Присмотревшись повнимательней, я заметила, что сквозь нормальные человеческие черты просвечивает оскал злобного существа, явно не принадлежащего к нашему миру. Пожалуй, безобидный на первый взгляд призрак оказался пострашнее вчерашних мумий. Оставалось только сочувствовать бедной, перепуганной до полусмерти Ирине.
– Завтра третья ночь, последняя… – Бесплотное существо не разжимало губ, но шелестящий голос отчетливо звучал в мозгу. – Верни то, что принадлежало мне и никогда не было твоим! Верни мне мои вещи или я заберу твою душу!
– Бабушка, миленькая, – всхлипывала Ирка. – Я больше не буду…
Не обращая внимания на Иркины слова, призрак повернулся к ней спиной, и случайно наши взгляды встретились. Выражение бездонных, нечеловеческих глаз было зловещим. Видение поплыло ко мне, но, к счастью, начало быстро растворяться в лунном свете.
– Ты видела, видела!
– Да. Если, конечно, это не очередной ночной кошмар. Вполне возможно, Ирина, что ты мне только снишься.
– Я?! Тебе?!! Снюсь?!!
Я даже не успела увернуться – с такой скоростью разгневанная Ирка плеснула в мою физиономию воду из стоявшего на подоконнике графина. Ощущения оказались на редкость достоверны.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю… – Она внезапно громко, по-детски расплакалась.
– Ирка, Ирка, тише! Запомни – безвыходных положений не бывает. Как-нибудь выкрутимся. Что, если набрать побольше ненужных побрякушек и подсунуть их сумасшедшей старухе? Вряд ли она заметит разницу. Я бы тебе свои фенечки отдала, но они слишком продвинутые.
– Но…
– Спокойно, Ирка. Все под контролем. Завтра с утра мы начнем обходить знакомых и собирать ненужную бижутерию. В каждом доме полно сломанных, вышедших из моды безделушек. А пока давай ляжем и как следует выспимся, ладненько?
– Ладненько.
Крадучись, я вышла за дверь и короткими перебежками двинулась к дому. Светало. Было прохладно, и очень хотелось спать…
* * *
Тетя Ангелина пожертвовала в «фонд спасения Ирки» старую латунную брошку и «жемчужные» бусы. Начало было положено, и я задумалась, к кому еще можно обратиться за помощью. Что, если направить свои стопы к Андрею, познакомиться с его родственниками и, главное, – заполучить необходимые Ирине вещички? Точного адреса я не знала и в основном рассчитывала на собственный язык, который, как известно, может завести куда угодно. Восьмая по счету местная жительница, девчонка со спаниелем на поводке, как-то странно хихикнула и указала на утопающий в цветах домик:
– Они оба чокнутые, и бабка, и внук. Туда лучше не ходить.
Проигнорировав предупреждение, я решительно вошла в сад, поднялась на крыльцо, постучала. Открыли почти сразу.
– Андрея нет, он уехал и вряд ли вернется до конца лета.
Анна захлопнула дверь прямо перед моим носом. Вот и познакомилась с родственниками… Любезный прием – ничего не скажешь. Впрочем, у меня и без них хватало проблем. Миновав пару кварталов, я внезапно услышала знакомый голос и обернулась на зов – по тротуару бежал Андрей.
– Анна запретила мне с тобой встречаться, – пояснил он, – даже хотела, чтобы мы с ней уехали на время, но в больнице ее не отпустили, сказали, что она слишком мало там проработала.
– Ничего не понимаю! Сестра до сих пор водит тебя за ручку в детский садик?
– Зизи, это наши семейные дела.
– Если так, почему ты нарушил запрет и говоришь со мной? Будь последователен, Андрей, раз начал – договаривай.
Тут, очень кстати, перед нами возник небольшой скверик. Сев на лавочку под каштаном, я приготовилась слушать. Андрей немножко потоптался рядом, вздохнул и начал свой рассказ:
– Сколько себя помню, я всегда умел творить, скажем так, чудеса. Без труда сдвигал взглядом чашки, зажигал на расстоянии свечу и мог устроить в квартире самый настоящий снегопад. Конечно же, такие фокусы очень забавляли, но… Только одно «но» – Анна этого абсолютно не переносила. Она на расстоянии чувствовала, когда происходило нечто подобное. После каждого «чуда» сестренка очень злилась и даже плакала. А я не выношу, когда Анюта плачет. Со временем мне стали противны дурацкие фокусы, и я перестал ими заниматься. То, что случилось на днях… Пойми, Зизи, я просто увлекся, хотел дополнить рассказ о тайнах Океана эффектным финалом. А потом уже трудно остановиться. Знаешь, какое необыкновенное чувство…
– Быть повелителем стихий?
– Можно сказать и так, – смущенно подтвердил Андрей. – Анна считает, что я делаю это из-за тебя.
– А на самом деле?
– Как тебе объяснить? Трудно жить, не зная, кто я, не представляя, хорошо поступаю или плохо… Давай лучше оставим эту тему.
– Ладненько. Тогда скажи, где ты так здорово научился плавать?
– У меня есть мечта, можно даже сказать, цель в жизни. Я должен стать актером. Знаю, это не самый простой путь. Надо доказать, что ты нужен, поэтому мало просто хотеть. Актер должен петь, танцевать, ездить верхом, владеть разными видами восточных единоборств…
– Постой-постой, ты все это умеешь?!
– Стараюсь освоить. Так вот насчет плаванья – во многих фильмах есть эпизоды, снятые на воде или под водой. Мне кажется, честнее работать без дублера, все делать самому.
– Станешь как Джеки Чан – ни одной целой кости. А если серьезно – ты молодец. Мне бы такую целеустремленность, а я то в десантные войска хочу, то в фотомодели.
– Я не рассказывал о нашем самодеятельном театре? Когда меня сослали…
– Сослали?
– Это неважно. Оказавшись здесь, можно было умереть со скуки, но однажды в школе повесили объявление: «Самодеятельному театру срочно требуются актеры». Представляешь, как я обрадовался! Оказывается, наша школьная библиотекарша по совместительству была руководителем театрального кружка. За те полгода, что я здесь учусь, мы уже поставили две пьесы Шекспира!
Тут мое сознание немножечко отключилось. Заядлой театралкой я никогда не была, поэтому восторженный рассказ Андрея, влетая в одно мое ухо, немедленно вылетал из другого. К тому же сейчас имелись дела поважнее. Время уже перевалило за полдень, а мне пока так и не удалось помочь Ирине. Следовало действовать энергичней и настойчивей. Скоренько простившись с будущей звездой экрана, я направилась на поиски бижутерии.
Часам к шести вечера стало понятно: на большее рассчитывать уже невозможно. Мало того, что я «ограбила» всех знакомых, но даже позаимствовала деньги из нашей общей с Сережкой и Петькой казны, купив дешевенькие клипсы и колечко с красным стеклышком. Как оказалось, Ирина тоже времени даром не теряла, собрав довольно много побрякушек, но все равно выглядела очень подавленной. Я попыталась ее утешить:
– Знаешь, Ир, даже если это не сон, а самый настоящий призрак, бояться все равно нечего. Какой вред может причинить существо без плоти? Подсунь старухе безделушки, она и успокоится.
– Хорошо бы… – Ирка горестно вздохнула, и на этом мы расстались.
* * *
Утром я проснулась с нехорошим предчувствием. Тети Ангелины не было, и вставший раньше меня Сережка пояснил, что она ушла к соседям, у которых случилось какое-то несчастье. Пребывание в неизвестности раздражало, и я, даже не позавтракав, побежала к Иркиному дому. Так и есть, предчувствие не обмануло – у калитки стояла «Скорая», а во дворе толпились соседи.
Я привыкла добывать информацию самостоятельно, поэтому быстренько обогнула дом, выбежала на соседнюю улицу, перемахнула через забор и подкралась к окну Иркиной спальни. Ирина сидела на кровати, бессмысленно глядя перед собой и слегка покачиваясь. В руке она сжимала разбитое зеркальце. Вокруг суетились две женщины в белых халатах. Вот они подхватили Ирку под руки и повели к двери – она покорно двинулась вперед, все такая же безучастная и отсутствующая.
Да, встречи с призраками дорого обходятся. Кто бы мог подумать, что такие чудеса происходят не только в кино, но и в реальной жизни?! Не слишком ли много таинственного для одного лета: привидения, странные ночные кошмары, разлетающиеся вдребезги зеркала, необъяснимый дар Андрея… Кстати, а не сможет ли он помочь Ирине? Обрадованная, я помчалась к нему домой. Андрей не успел как следует проснуться и потому с трудом воспринимал действительность. Мне пришлось проявить терпение:
– Пойми, произошло нечто сверхъестественное. Это не дело врачей. Перед чертовщиной медицина бессильна, зато твои таланты очень даже пригодятся. Ты можешь незаметно проникнуть в больницу?
– Могу, но зачем?
– Да проснись же, наконец! Ты – экстрасенс, телепат, чудотворец, народный целитель! Положишь руку на бедную Иркину голову, сосредоточишься, и все – она здорова.
– Ты меня переоцениваешь.
Все же мне удалось вытолкать его за дверь. По дороге Андрей начал рассказывать новую сказочку о жизни привидений. Возможно, это было довольно забавно, но я предпочитаю развлекаться только после того, как дело сделано. Почувствовав мое невнимание, Андрей перестал говорить, и мы пошли молча. Больница находилась в центре города и представляла собой старое двухэтажное здание, окруженное чахлым парком. Андрей с невозмутимым видом приветствовал сидевшего у входа охранника и как бы невзначай пояснил, что привел к сестре знакомую для консультации и возможного обследования. Это сработало, и мы беспрепятственно прошли внутрь. Нырнув в закуток под лестницей, Андрей натянул предусмотрительно захваченный из дома белый халат и пояснил:
– Попробуем сыграть роль медработника.
В помещении было прохладно и пустынно. Вероятно, в такие классные денечки никто не хотел валяться на больничной койке, предпочитая работать на собственном огороде или просто загорать. Андрей взялся за дело серьезно. Он заглядывал в палаты, задавал пациентам вопросы, что-то отмечал в записной книжке – в общем, выглядел как очень молоденький, но чрезвычайно ответственный медбрат. Я тихонечко шла следом за ним по коридору, стараясь не привлекать ничьего внимания, хотя с моей внешностью сделать это было довольно трудно.
– Она здесь, заходи.
Я прошмыгнула в палату. Большинство коек пустовало, только в углу спала укрытая с головой женщина. Ирка сидела на кровати в том же положении, что и дома, раскачивалась, монотонно повторяя:
– Разбилось, разбилось…
– Что теперь? – Андрей с недоумением посмотрел на меня.
– Тебе виднее. Положи ей руки на голову, попробуй что-нибудь внушить. Действуй, в конце концов, ведь это ты экстрасенс!
Он сделал так, как я говорила, очень старался, но совершенно безрезультатно, Ирка по-прежнему ни на что не реагировала. В коридоре послышались голоса.
– Сматываемся. – Я осмотрелась в поисках резервного выхода или на худой конец укрытия.
Обычно под кроватью прячутся только в плохих комедиях, но где еще можно скрыться в просторной больничной палате? Я уже на две трети залезла под стоявшую рядом койку, как вдруг услышала знакомый, буквально раскаленный от гнева голос:
– Ты опять вертишься около моего брата, негодная девчонка! Убирайся, пока я не вызвала охрану. А ты останься – нам предстоит серьезный разговор. И еще – немедленно сними этот халат! Это больница, а не балаган!
Я быстренько убралась из палаты. Оставалось только посочувствовать бедному Андрею, вынужденному в одиночку выдерживать этот шквал негодования.
На улице светило солнышко. После холодной неприветливой больницы особенно остро ощущались прелести летнего погожего денька. Я огляделась и тут же заметила нечто интересное, точнее, двух прелюбопытнейших девиц, важно шествовавших прямо посередине проезжей части.
Девчонки производили впечатление очень продвинутых особ, особенно когда стояли рядышком. Блондинка, одетая во все черное, и брюнетка в белом смотрелись достаточно эффектно. Несмотря на огромные платформы, обе казались коротышками – на глаз не более полутора метров роста. У брюнетки за спиной болталась исписанная автографами гитара. Девчонки чувствовали себя центром вселенной и явно не принадлежали к местному населению.
– Привет, земля#чки! – помахала я им рукой.
– Мы не местные, – важно ответила блондинка, раздумывая, стоит ли снисходить до знакомства с моей скромной персоной. – Мы из столицы.
– Именно поэтому я выбрала такое приветствие.
– А…
Увидев, что имеют дело с «равной», и по достоинству оценив мой имидж, юные зазнайки стали несколько более приветливыми.
– Мария, – представилась блондинка.
– Мария, – повторила брюнетка.
Оказалось, что Машка Черная и Машка Белая, как называли их все знакомые, не являлись просто моими землячками, но еще и соседками: они жили поблизости от «Щукинской», а я на Октябрьском поле. Признаюсь, заносчивые, самоуверенные девчонки меня раздражали, вызывая постоянное желание огрызаться и скалить зубы, но одно обстоятельство смиряло мой пыл. Дело в том, что Машка Черная классно играла на гитаре, и, узнав об этом, я вдохновилась новой идеей. Было бы здорово, вернувшись домой, спокойненько взять в руки инструмент и сыграть что-нибудь, произведя тем самым неизгладимое впечатление на всю компанию. Короче, я хотела научиться играть на гитаре и поэтому нуждалась в помощи черноволосой Марии. Мы еще немного поболтали о пустяках, а потом разошлись по своим делам. Девчонки обещали при случае заглянуть на развалины маяка, обычное место нашей тусовки. Купив мороженое, я именно туда и отправилась. Из-за суеты последних дней мне не удавалось как следует, с чувством, позагорать, а это уединенное местечко очень даже подходило для тихого отдыха.
* * *
– Зизи! – Надо мной склонился Андрей. – Я тебя везде разыскивал, хотел извиниться.
– Ладно, проехали.
– Нет. – Он сел на камень, снял темные очки. – Не злись на Анюту, просто ей очень трудно. Признаюсь, она не зря зовет меня непутевым. Знаешь, почему мы переехали сюда?
– Ты как-то обмолвился, что в ссылку.
– Вроде того. Еще это можно назвать бегством. Мы с сестрой жили в небольшом подмосковном городе. Жили спокойно и без особых проблем вплоть до прошлого лета. Сама знаешь, как скучно бывает, когда во время каникул приходится безвыездно сидеть дома. От нечего делать я придумал увлекательную игру. Представь, что ты выбираешь какого-нибудь героя из книги или фильма, пытаешься стать на его место, думать как он, смотреть на жизнь его глазами, а потом, войдя в образ, отправляешься гулять по городу. Однажды я прикинулся вампиром, обзавелся пластмассовыми клыками, выучил несколько фраз на латыни – для солидности и отправился на дискотеку – пугать девчонок.
– Класс! Удивляюсь, что мне такое не приходило в голову.
– Я тоже думал, что все идет отлично. – Обычно словоохотливый Андрей с каждой секундой утрачивал свое красноречие, перейдя на отрывистые короткие фразы. – Я познакомился с девчонкой. Сделал вид, что укусил ее. Она испугалась и побежала. Я хотел броситься вдогонку и все объяснить, но передумал – погоня еще больше напугала бы ее. На этом все вроде бы и кончилось. Но не кончилось. Девчонка подумала, что превратилась в вампира и стала делать глупости. Проще говоря – охотится на людей. Короче, все получилось скверно. По моей вине. Только по моей.
– Паршивенько.
– Я почти чудом избежал очень крупных неприятностей. Теперь ты понимаешь, почему мы живет здесь и почему Анна очень нервно на все реагирует.
– После такой истории ты больше никого не изображаешь?
– Отныне я играю только в театре.
– Как же! Ты и сейчас прикидываешься гостем из соседней реальности.
Андрей смущенно улыбнулся, а потом, вернувшись к любимой теме, начал рассказывать о театре. Насколько я поняла, энергичная руководительница кружка не только собрала крепкую команду, но и сумела найти спонсора, что позволило их коллективу приобрести некоторую известность за пределами школы. Кружок стал называться самодеятельным театром и переместился из школьного актового зала в Дом культуры. Что же касается самого Андрея, то мой знакомый оказался очень важной персоной. Он играл почти все главные роли и едва ли не сам ставил спектакли. Эта информация производила сильное впечатление, если, конечно, допустить, что Андрей ничуть не переоценивал свои заслуги.
– Зизи, ты когда-нибудь выходила на сцену?
– Не довелось.
– Хочешь попробовать? Почувствовать, каково это.
Делать было все равно нечего, и я согласилась совершить небольшую экскурсию.
* * *
У Дома культуры стояли двое – миниатюрная блондинка рассматривала выгоревшие афиши, висевшие с одной стороны от входа, а брюнетка – с другой. Я представила девчонкам Андрея, а Машка Белая тут же поинтересовалась:
– Слушай, Зизи, у вас дискотеки часто устраивают?
– Я не в курсе, всего три дня как приехала.
– Только по выходным и не в ДК, а в городском парке, – уточнил Андрей.
– Ясненько. Мы с Машкой выявляем места культурного досуга. А вы куда собрались?
– Делаем то же самое.
Как-то само собой получилось, что обе Марии составили нам компанию, и все вместе мы вошли в мрачное холодное фойе клуба. Помещение до боли напоминало заброшенный московский кинотеатр сталинской постройки. Широкая, выкрашенная под мрамор лестница вела на верхние этажи, с боков, за полукруглыми арками просматривались помещения, стены которых были увешаны фотографиями, у дверей размещался столик вахтера. Именно туда и направился Андрей. Он долго говорил с охранявшей клуб старушкой, потом, весело звеня ключами, дал знак следовать на второй этаж. Поднявшись по лестнице, Андрей открыл дверь. Перед нами был самый обычный кинозал – тусклый свет, слегка порезанные кресла, белый экран… Не выдержав, я поинтересовалась:
– А где, собственно, сцена? Неужели эта полоска у экрана?
Андрей только махнул рукой, сбежал вниз и скрылся за пыльным занавесом. Послышалось слабое жужжание, и экран пополз вверх – за ним обнаружилось пустое пространство. Это становилось интересным. Вбежав по ступенькам, мы обследовали сцену. Деревянный пол, неоштукатуренные стены, тросы, запрятанные в решетчатые футляры, ряды прожекторов, которые, кажется, назывались софитами…
– Ну как? – послышался из темноты голос Андрея.
– Здорово! – откликнулась Машка Белая. – Вы тут и играете?
В это время начала спускаться длинная железная труба.
– Сюда крепятся кулисы, – пояснил наш экскурсовод, – огромные, во всю сцену, куски ткани с нарисованными декорациями.
– Только не на голову, Андрей! – взмолилась я, когда начала опускаться следующая железка. – Удивляюсь, как вы, артисты, не расшибаете себе лбы и не ломаете ноги. По-моему, все это как-то не очень надежно.
– В актерской профессии есть и более серьезные опасности. Вы никогда не думали, что значит сыграть смерть? – Вспыхнули софиты, и из глубины сцены вышел Андрей. – Знаете ли, что есть герои, способные отнять у артиста жизнь? Дон Жуан, Иоанн Грозный… Я мог бы до бесконечности рассказывать о трагических судьбах тех, кто дерзнул примерить на себя чужие жизни, кто посмел умирать на сцене или на экране, я знаю, какие последствия это несет… Но я все равно хочу сыграть Макбета, вопреки всем мрачным легендам! Хочу, а Екатерина Юрьевна считает эту пьесу слишком тяжелой и хочет ставить «Много шума из ничего».
– Подожди-подожди, – перебила его я, – тут не все такие продвинутые, чтобы понимать, о чем идет речь.
– О пьесах Шекспира. Зимой мы работали над «Ромео и Джульеттой», очень романтичной историей о любви, но последнее время меня привлекает нечто более… мистическое… роковое.
– Да, про любовь – это фигня, – заметила спустившаяся со сцены Машка Черная.
– «Макбет» – история о человеке, который не смог устоять перед искушением. Ведьмы обещали ему власть, и ради этого он пошел на предательство и убийства. Но колдуньи подставили Макбета и в конце его убили.
– И что в этом хорошего? – пожала плечами Машка Белая.
– Так хочется сыграть все эти страсти, сжигающие душу. Ах, если бы я сам ставил «Макбета»! Стоит закрыть глаза, как передо мной проходит каждая мизансцена, слышится каждая реплика. – Андрей замолчал, задумался, а когда поднял голову, глаза его весело сверкали. – Девчонки, живо на сцену! Вы будете ведьмами.
– Спасибо, ты очень любезен.
– Не перебивай, Зинаида. Вот текст. – Он достал из кармана знакомую книжицу. – Вы собрались на пустыре и обсуждаете свои дьявольские планы, а в это время появляется Макбет.
Андрей взялся за нас всерьез. Заставил скакать по сцене, произносить не очень понятные фразы, и самое удивительное, что ни я, ни строптивые девчонки просто не могли ему отказать. Он легко подчинил всех своей воле, с неожиданной твердостью добиваясь желаемого. Помучив нас около часа, Андрей объявил генеральную репетицию. Актеры заняли свои места, и тут началось нечто невероятное: сцену осветило голубоватое мерцающее пламя, поднялся самый настоящий, едва не сбивающий с ног ветер, а под конец в двух шагах от меня ударила молния. Да, на такой спецэффект стоило посмотреть!
С грохотом одна за другой стали рваться лампы в софитах, посыпалась штукатурка, завизжали девчонки, а Андрей медленно, по стеночке, начал сползать вниз. Сознания он не терял, но побледнел до синевы. Я подхватила его за плечо, и мы едва-едва успели убраться с разваливающейся на глазах сцены.
– А говорил – не волшебник… – шепнула я Андрею на ухо.
– Я увлекся, – пробормотал он и все же грохнулся в обморок.
В зрительный зал вбежала перепуганная вахтерша, взвыла пожарная сирена. Наблюдая за всей этой кутерьмой, я думала о том, что вряд ли Андрей вновь когда-либо поднимется на эту сцену. Ведь после такого переполоха двери Дома культуры наверняка захлопнутся для него навсегда. Еще я поняла, что у моего нового знакомого, помимо прочих талантов, был особый дар вляпываться в неприятности.
* * *
Вскоре мы распрощались. Оставшись в одиночестве, я решила прогуляться к морю, вдохнуть прохладный солоноватый воздух, послушать крики чаек, короче – расслабиться. Солнце уже спускалось к горизонту, готовясь к погружению. До развалин маяка было далековато, и ноги сами привели меня на пристань, в гости к трудившимся не покладая рук ребятам. К моему немалому изумлению, лодка уже покачивалась на волнах – «ремонтная бригада» не теряла времени даром и уже спустила ее на воду.