Текст книги "Жена-невольница. Непокорное пламя (СИ)"
Автор книги: Елена Соловьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Огромный замок Рошен, и тот не смог вместить всех приглашенных на празднество. Потому в главном зале накрыли столы лишь для королевских особ и их приближенных. Остальные дворяне довольствовались расставленными во дворе шатрами. В одном из них, на длинной деревянной лавке, застланной ковром, и примостились Розалинда и ее мать.
Гости все ели и пили, но дичь на столах и вино в кувшинах все не иссякало. Не иначе как король Адриан опустошил все свои винные погреба и истребил большую часть живности в южных лесах. Олени, жареные кабаны, павлины и лебеди сменяли друг друга на серебряных блюдах со скоростью света. А слуги все подносили свежие пироги с мясной начинкой, круглые хлеба с пряностями и вазы с фруктами. Звон ножей и бокалов заглушал пение бардов и звуки лютни.
Приглашенных рассаживали таким образом, чтобы прежде враждовавшие южане и северяне перемешались и за одним общим столом примирились. Благие намерения король Адриан и Изидор, старший сенатор парламента, подкрепили обещанием незамедлительно лишить титула и головы каждого, кто посмеет вспомнить о войне. Оттого-то пирующие подозрительно косились на соседей и старались не затрагивать опасных тем. И усердно запивали обиду вином – не всегда утруждаясь разбавлять его водой.
– Давай уйдем, не дожидаясь бала, – склонившись к плечу матери, попросила Розалинда. – У меня нет сил выносить ухаживания этих северян. Подумать только, вчера они были убийцами и моими врагами, а уже сегодня ведут себя так, будто можно вот так просто перечеркнуть прошлое. Забыть о погибшем отце, друзьях и вынужденной бедности.
Аделина, баронесса Лавуан, понимающе посмотрела на дочь и похлопала ее по руке.
– Они ведут себя так, как им приказали, – шепотом сообщила она. – Как и все мы. Чтобы выжить, нам придется подчиниться новым правилам. Даже если они вызывают зубовный скрежет и заставляют обливаться кровью сердца. Поверь, твой отец сделал бы то же самое. Он слишком ценил и уважал короля, и принимал любое его решение.
– И ты тоже, мама, – еще больше опечалилась Розалинда. – Ты тоже согласна со всем происходящим?..
– Нет! – на секунду в голубых глазах баронессы полыхнула ярость. – Но я смирюсь. Ради тебя и твоего брата. Король не оставил мне выбора. Терпи и ты. Покинув двор до окончания бала, мы вызовем недовольство короля и парламента. А наше положение и без того бедственно.
Розалинда взяла в руку нож и сжала так, точно собиралась пырнуть сидящего рядом северянина.
– Ради чего? – тихо возмутилась она. – Что даст нам этот фарс?
Мать забрала у дочери нож, пока та не наделала глупостей. Левой ладонью провела по белоснежному лбу Розалинды, снимая излишнее напряжение и гнев.
– Орели пообещала мне устроить аудиенцию у короля. И я намерена просить его оказать нам покровительство.
– Ты сделаешь это, мама? – взгляд дочери потеплел.
– Я попытаюсь, – кивнула Аделина. – Хотя и не верю, что из этого что-то выйдет. Король ясно дал понять, что не намерен выделять бывших союзников. Ни словом, ни делом.
Слова матери поселили в Розалинде надежду. Запасшись терпением, она выдержала остаток вечера и даже изредка одаривала соседей по столу улыбками и поощряла комплиментами. Все же обучение в пансионе для благородных дам не прошло для нее без проку. И, усмирив гордость и внутреннее возмущение, она хорошо справилась с ролью молодой и наивной дворянки, жаждущей отыскать себе выгодную партию. Ведь именно этого ждали от нее окружающие.
Глава 3
Вечером, едва сумерки опустились на Хартию, во внутреннем дворе замка гостей ждал еще один сюрприз. Невиданное доселе развлечение – разноцветные фейерверки, подарок королю Хартии от соседнего владыки. Привезенные из Эйшеллии ракеты, подпитанные могущественной магией жителей ледяных гор, должны были стать едва ли не лучшим украшением торжества.
Розалинда, как и другие гости, с восхищением наблюдала, как на темном небе разворачивается настоящее представление. Сотканные из разноцветных огней картины повествовали о далеких временах, когда мир еще населяли драконы, в море Блессинг водились чудовища, а в таинственном лесу Спрус нет-нет, да и встречались живые деревья.
Огненные картины сменяли друг друга, и восхищенные зрители забывали дышать.
– Прекрасное представление, не правда ли? – прозвучал приятный мужской баритон над самым ухом Розалинды. – Король Адалард не поскупился на дар соседу. Я слышал, над этим подарком трудились лучшие маги-фейерверкеры.
Розалинда обернулась на голос и улыбнулась ошеломляюще красивому молодому человеку в одеждах Шилдании. Только в этой удивительной и загадочной стране дворяне-мужчины носили бархатные, расшитые шелковыми нитями камзолы, верхние кафтаны, подбитые мехом, и узкие штаны, подчеркивающие стройность мужских ног. Береты шилданцев, украшенные перьями диковинных птиц, жители Хартии считали чересчур крикливыми.
Но Розалинда придерживалась иного мнения. Ей нравились красочные наряды представителей этой древней страны. Яркие плотно прилегающие к телу костюмы мужчин только подчеркивали их мужественность и нисколько не умаляли достоинства. А платья дам... Ах, эти изысканные шелка, украшенные мехом накидки, тонкое кружевное белье, о котором шептались мужчины и слагали баллады барды. Прелестницы Шилдании сводили с ума своей броской внешностью и откровенными, порой доходящими до неприличия туалетами. Они беззастенчиво оголяли плечи, выставляли напоказ щиколотки, носили волосы распущенными. И – о, Боже! – эти дамы не носили перчаток. Никогда, даже во время танцев.
Шилданец, что стоял сейчас перед Розалиндой, словно воплотил в себе все тайные мечты и заветные надежды. Прекрасный и вместе с тем опасный, как дикий тигр Спруса, и таинственный, как отблеск луны. Он покорил юное сердце леди Лавуан одним только взглядом.
Розалинда на секунду потеряла дар речи и приложила ладони к пылающим щекам.
– Представление, и правда, завораживающее, – согласилась она с незнакомцем. – Но Вы подошли так неожиданно, точно подкрались.
Эйден рассмеялся в ответ. Он действительно крался, выискивая в толпе понравившуюся девушку. Изнурительные многочасовые тренировки не прошли даром для молодого короля: приучив себя управлять телами животных, он и сам перенял от них многие качества. Ловкость, быстрота реакции, острый взгляд – все это удивительным образом сочеталось в одном человеке и накладывало отпечаток на его внешность.
– Вас несказанно красит румянец, – Эйден отвесил прелестнице комплимент. – Розы, и те, пожалуй, померкнут от зависти, глядя на Вас.
Он поклонился и, словно спохватившись, быстро произнес:
– Простите, я совершенно позабыл о манерах и не представился.
– В этом нет нужды, – любезным тоном произнесла баронесса Лавуан и присела в глубоком реверансе. – Кто же из придворных не знает в лицо Эйдена, короля Шилдании. Нам с дочерью безмерно льстит Ваше общество.
Поняв, кто перед ней, Розалинда хотела было последовать примеру матери и склониться перед королем, но Эйден остановил ее.
– Не стоит, не терплю подобострастия и излишнего жеманства.
Аделина бросила недоверчивый взгляд на молодого короля и понимающе кивнула.
– Всем нам иногда хочется чувствовать себя свободными от повседневной рутины, – поддержала она разговор. – Но здесь, в Хартии, нам непривычно видеть сиятельных особ, свободно, без сопровождения разгуливающих среди толпы.
– Величие короля не в его силе, и не в количестве сопровождающих, – мягко возразил Эйден, – а в умении расположить к себе подданных.
– Не сомневаюсь, что Вы преуспели в этом, Ваше Величество, – на этот раз баронесса не стала приседать, а ограничилась лишь легким наклоном головы.
Она представилась сама и представила свою юную дочь. Нарочно или случайно, но Аделина не упомянула о своем вдовстве. Как и не стала распространяться о том, чью сторону занимала их семья до подписания мирного договора – короля Хартии или парламента. Опасные и щекотливые темы могли отпугнуть высокопоставленного кавалера. А это не входило в планы баронессы.
Розалинда стояла рядом с матерью, оробев от смятения. Она опустила взгляд, боясь выдать степень своего волнения. И только с жадностью внимала каждому слову, произнесенному предметом ее обожания. Удивительно, как мало нужно юному сердцу, чтобы зажечься любовным пламенем. Эйден моментально покорил ее своей внешностью и пылкими речами. Его мягкой голос завораживал и рождал во всем теле молодой леди необъяснимое волнение.
Вдовствующая баронесса Лавуан обвела взглядом толпу, будто выискивая кого-то. Потом приподняла руку и помахала.
– Покорнейше прошу меня простить, но мне придется покинуть Вас ненадолго. Орели, леди Шарлон обещала обсудить со мной одну крайне важную новость. – Аделина испытующе покосилась на Эйдена и с тенью лукавства в голосе произнесла: – Не сочтите за дерзость, но могу ли я попросить Вас присмотреть за моей дочерью?
– Разумеется, – Эйден принял игру баронессы и поддержал. Не впервой великосветские матроны доверяли ему своих дочерей в надежде снискать его расположение. – Можете не волноваться, Ваша дочь будет со мной в безопасности.
Аделина откланялась и растворилась в толпе. Но перед этим она успела ободряюще пожать ладонь дочери.
– Не хотите ли выпить бокал пунша и немного освежиться? – предложил Эйден и обезоруживающе улыбнулся.
При всей своей скромности, Розалинда не была наивной, но и отказать не смогла. К тому же, молчаливое благословение матери вселило в нее уверенность, что ее поступок окружающие не примут, как проявление бесстыдства. Потому она с уверенностью истинной кокетки положила руку на сгиб локтя Эйдена и проследовала с ним к накрытому столу.
Все происходящее казалось Розалинде сном. Прекрасным и невыносимо счастливым. Еще несколько часов назад она узнала от матери об их бедственном положении, и вот все изменилось. Король Шилдании собственной персоной сопровождает ее на празднике и уделяет ей столько внимания, что у нее кружится голова.
Но стоит ли верить Эйдену? Не его ли вся Хартия считает повесой и дамским угодником, или это лишь сплетни обделенных мужским вниманием затворниц пансиона?
Меж тем король Шилдании собственноручно налил в бокалы холодного лимонного пунша и теперь наблюдал за тем, как Розалинда пробует напиток. Край высокого бокала коснулся ее пунцовых губ, и Эйден вздрогнул. Он слишком явственно вообразил свои уста на месте холодного безжизненного бокала. Искушение коснуться Розалинды с каждой минутой становилось сильнее. Но Эйден сдерживал свои порывы, понимая, что поспешность спугнет очаровательную леди.
Усилием воли молодой король отвел взгляд от губ Розалинды и завел разговор на непринужденную тему. Обсудил с собеседницей погоду, рассказал о Дэйзиленде, своем родовом поместье.
Розалинда поборола первоначальную робость и охотно вступила в разговор. Не подозревая о том, что Эйдену уже известно многое о ее прошлом, рассказала о своем пребывании в пансионе и недавнем возвращении домой. О своей бедности она и словом не обмолвилась. Но Эйден заметил, какой печальный и слегка смущенный взгляд бросила она на свое поношенное платье. Среди великолепия торжественной обстановки ее одежды смотрелись слишком просто.
– Если Вы того желаете, то мы можем танцевать на улице, а не в замке, – предложил Эйден. – И Ваша матушка сможет за Вами присматривать.
Розалинду ошеломило его заявление. Неужели он, король соседнего государства, пойдет на это? Ради нее, простой баронессы.
– Я не смею просить Вас об этом, – тихо произнесла она. Но при этом глаза ее заблестели, как два изумруда. – Вы – король, и Ваше место среди других высокопоставленных гостей.
Эйден взял ее руку в свою и возразил:
– Позвольте мне самому решать, что для меня лучше. Меньше всего на свете мне бы хотелось Вас скомпрометировать.
Пальцы короля, сильные и одновременно нежные, сжали ее хрупкую ладонь. Но Розалинда не посмела отнять руки, да и не хотела. Этот властный жест собственника родил в ее душе настоящую бурю. Тепло от руки Эйдена проникало через перчатку, будоражило и манило.
– Если такова Ваша воля, то мне остается лишь покориться, – нараспев произнесла Розалинда.
Внимание Эйдена вскружило ей голову. Она не знала, плакать или смеяться, все чувства перемешались воедино, стирая грань между фантазией и реальностью. И все же природная настороженность и чисто женское чутье подсказывали Розалинде, что взамен король может попросить слишком много. И потребовать от нее то, чего она пока не готова отдать.
Молодая пара шла по усыпанной гравием тропинке, а в это время король Хартии, его придворные и приглашенные гости стали возвращаться в замок. Праздничное представление закончилось, и высокопоставленные особы спешили освежиться прохладительными напитками и занять места в бальном зале. Увидев короля Шилдании в сопровождении молодой незнакомки, определенно низкого ранга, все стали перешептываться и стрелять глазами.
Эйден учтиво придерживал Розалинду под локоток и улыбался так, словно был счастлив лишь от того, что может прикасаться к спутнице. Все в его поведении намекало на то, что ему нет дела ни до недовольных взглядов, ни до чужой молвы.
И это совершенно не понравилось ни Ралфу, ни другим членам свиты короля Шилдании. В особенности – виконтессе Чейз, молодой и амбициозной, прибывшей в Хартию лишь для того, чтобы воспользоваться отсутствием других фавориток и забраться в постель к молодому королю. У нее почти получилось: во время путешествия Эйден охотно уделял ей внимание и отвечал на не всегда скромные шутки и замечания. И вот он спускается по лестнице в сопровождении какой-то бедно одетой и неприлично молодой девушки.
– Кто это? – наморщив хорошенький носик, поинтересовалась виконтесса у Ралфа. – Не слишком ли она низка по происхождению, чтобы сопровождать Его Величество?
Советник короля Шилдании сдержал первый порыв и не стал говорить виконтессе, что она вмешивается не в свое дело. Эта дама считала себя не только обворожительной и умной. Она еще и славилась опытностью истинной куртизанки. И полагала себя самой достойной внимания короля дамой.
– Еще не знаю, но обязательно выясню, – усмехнулся Ралф и смерил виконтессу насмешливым взглядом.
От злости ее лицо пошло некрасивыми багровыми пятнами, а над переносицей нависла тяжелая складка. В такие моменты внешний вид виконтессы выдавал ее сварливый характер. Скрыть это не могли ни пышная прическа с вплетенными в нее жемчужными нитями, ни шелковое платье с пышными рукавами, ни искусно нанесенный макияж.
– Наверняка Эйден провожает ее из жалости, – продолжила оскорблять соперницу виконтесса. – Посмотрите, как она ничтожна, настоящее чучело. Вот уж не думала, что наш король интересуется служанками.
Леди Чейз повела обнаженным плечиком и коснулась драгоценного ожерелья. Она и представить не могла, что юность и невинность могут привлечь внимание такого искушенного ловеласа, как король Эйден.
– Не думаю, что эта девушка служанка, – возразил Ралф и небрежным жестом коснулся руки виконтессы. – Простите мне мое бегство, но я вынужден покинуть Ваше восхитительное общество.
– Ступайте-ступайте, – жестче, чем требовали приличия, проговорила леди Чейз. – И умоляю Вас, оградите Эйдена от оскорбительного общества этой простушки. Что о нас подумают в Хартии?.. Король и какая-то деревенщина. Фи!.. Неслыханный вздор!
Оставив разъяренную виконтессу в гордом одиночестве, Ралф проследовал за королем во двор. Пусть Эйден давно взрослый мужчина и мудрый правитель, кому, как не главному советнику, помочь ему не совершить роковую ошибку. Одно дело – волочиться за замужними дамами, и совсем другое – совратить благородную леди. К тому же – подданную другого короля.
Мысль о том, чтобы взглянуть на Розалинду, как на потенциальную невесту короля, отчего-то не посетила Ралфа. И пусть он недолюбливал виконтессу Чейз, но в одном она права: эта девушка не ровня Эйдену.
Глава 4
Не замечая никого вокруг, Розалинда и Эйден добрались до лужайки, где уже начались танцы. Вовсю играли музыканты, а собравшиеся гости усердно утаптывали свежескошенную траву, исполняя излюбленный танец жителей Хартии – аллеманду.
Эйден остановился, обвел танцующую толпу взглядом и задорно присвистнул.
– Если Вы подарите мне танец, я стану самым счастливым на свете, – заверил он спутницу и поклонился.
В ответ Розалинда присела в неглубоком реверансе.
– Почту за честь, – пропела она и, слегка склонив голову к плечу, смущенно улыбнулась.
Этот наивный и вместе с тем многообещающий жест заставил Эйдена воспарить. Он отсалютовал леди Лавуан снятым беретом и подал ей руку.
Розалинда положила ладонь поверх пальцев Эйдена и слегка сжала их, выражая одобрение. Словно разряд тока пригвоздил короля к месту, и он не сразу вспомнил о своем обещании потанцевать. Повинуясь внутреннему порыву, он поднес тонкие пальчики леди к губам и коснулся кружевной ткани перчаток.
Розалинда глубоко вдохнула и замерла. Она не сводила с короля взгляда – напряженного, гипнотического. Только шум веселой толпы танцующих вывел ее из состояния, именуемого ханжами романтическим бредом.
– Так мы идем?.. – преодолевая оцепенение, пробормотала она.
– Разумеется, – кивнул Эйден.
Продолжая удерживать руку Розалинды в своей, он повел ее вслед за другими танцующими парами. Простые шаги и размеренный ритм аллеманды позволяли паре наслаждаться обществом друг друга и перебрасываться короткими фразами.
– Я слышала, будто Вы – один из сильнейших магов животных в Шилдании? – поинтересовалась и одновременно восхитилась Розалинда. – Скажите, каково это – чувствовать себя внутри другого существа, управлять его разумом и движениями?
Множество раз Эйден слышал этот вопрос: люди, незнакомые с такого рода магией, всегда проявляли любопытство. Попадались и те, что считали шилданцев едва ли не чернокнижниками, поработителями безропотных тварей. И маги животных всеми силами старались не распространяться о своих способностях из страха остаться непонятыми.
Но на сей раз вопрос не вызвал у Эйдена раздражения. Возможно, потому, что прозвучал из уст юной и прелестной особы. Или же от того, что был произнесен с нетерпеливой дрожью в голосе, красноречиво сообщившей о том благоговении, что испытывала Розалинда перед возможностями магов животных. Ведь она впервые так близко познакомилась с шилданцем и не упустила возможности узнать побольше о его Родине, полной чудес и загадок.
Не забывая выполнять все предписанные танцем движения, Эйден принялся рассказывать о своей магии:
– Врожденный дар есть почти у каждого шилданца, но развить его не всем достает усердия. Чтобы подчинить животное, нужно, прежде всего, научиться его понимать, знать все его привычки и свойства породы. На изучение одного представителя фауны могут уйти годы кропотливого труда. Но нас напрасно считают мучителями, мы не причиняем животным вреда, они позволяют нам управлять собой по доброй воле. В любой момент по желанию подопечного маг обязан освободить чужое сознание.
Розалинда задумчиво улыбнулась и несколько секунд мочала, а после произнесла:
– Да, я знаю, ничто в этом мире не дается без труда. Но слышала, будто для усиления дара в Шилдании используют различные заговоры, артефакты и обряды. Это правда?
– Поверьте, моя дорогая, – подавив вспышку раздражения, вызванную распространенными слухами, вполне учтиво отозвался Эйден, – если бы подобные методы существовали, никто из магов животных не стал бы прибегать к иным методам. Но вместо этого мы с младенчества учимся понимать зверей и птиц. Только черную неживую силу можно упрятать в артефакт.
Розалинда задумалась над услышанным и слегка разочарованно поджала пухлые губки. Ей так хотелось отыскать способ развить собственную магию, но, увы, даже король Шилдании не мог ей в этом помочь.
Эйден заметил некоторое расстройство Розалинды и догадался о его причинах. Подслушанный разговор между ней и ее матерью дал ему много пищи для размышления. Маг со слабым даром редко достигал больших высот. Впрочем, для женщины это не так уж важно.
– Поверьте, Ваша красота вкупе с незлобивым характером дадут Вам гораздо больше, нежели самый сильный дар, – попытался утешить король юную леди. – И Вы могли бы сделать блестящую карьеру при дворе. Как здесь, в Хартии, так и в Шилдании, где внутренние качества человека ставятся превыше его способностей.
Какой бы растроганной не была Розалнда, она вспомнила, что не сообщала о своем слабом даре. И стала гадать: угадал Эйден или же прочел ее мысли.
– Скажите, а людей Вы можете подчинять своей воле? – она не преминула задать давно мучавший ее вопрос.
– Это тоже слухи и нелепые домыслы, – мрачно заметил Эйден. – Дух человека слишком силен, воздействуя на него, маг не только лишится силы, но и сойдет с ума от взаимной отдачи.
Розалинда незаметно выдохнула: меньше всего на свете ей хотелось, чтобы король Шилдании прочел ее мысли. Особенно те, сокровенные, которых она и сама побаивалась. Например, тех, что заставляли ее украдкой рассматривать широкие плечи Эйдена и его туго обтянутые штанами бедра, ловить чисто мужской терпкий аромат и наслаждаться прикосновением сильных рук. Слишком опасны подобные мысли для девушки в ее положении.
Но Эйдену не требовалось читать мысли Розалинды, чтобы понять, о чем она думает. Ведь он мечтал о том же. И только остатки разума, не заполненные еще всепоглощающей страстью, удерживали его от рискованных и опрометчивых поступков.
Стоило Эйдену почувствовать, как Розалнда теснее прижимается к нему во время танцевальной фигуры, как сердце его начинало биться чаще. Он уже начал жалеть о том, что вокруг столько любопытных посторонних глаз. Вот бы остаться наедине с несравненно прекрасной и чувственной партнершей.
Отгоняя прочь непослушные мысли, пара вернулась к оставленному разговору.
– Ну, а то, что сильный маг животных может одновременно контролировать сознание нескольких особей, это тоже сплетни? – задала Розалинда новый вопрос.
Взгляд Эйдена потеплел, лицо прояснилось.
– А вот это – чистая правда, – даже голос его изменился: стал проникновенным, обволакивающим, как теплый плед. – Чем сильнее маг, тем больше животных он может контролировать одновременно. К примеру, мне под силу управлять сворой собак. Или командовать стаей тигров из семи-десяти особей. Но начинал я с дворцовых кошек, и до сих пор иногда пользуюсь их услугами.
Эйден лукаво подмигнул Розалинде, поднес ее тонкие пальчики к губам и вновь поцеловал. Все в его поведении говорило о чрезвычайном расположении и готовности продолжить так внезапно начавшийся роман.
Зардевшись от смущения, Розалинда едва не упустила момент, когда колонна танцующих остановилась, дойдя до стены замка. Развернувшись на месте, пары продолжили двигаться в обратном направлении. Теперь король Шилдании и его спутница оказались ведущими и стали предметом внимания и обсуждения других танцующих.
Но это абсолютно не смущало Эйдена, он привык к повышенному интересу публики. А Розалинда была слишком захвачена происходящим, чтобы смотреть на кого-то, кроме партнера.
В какой-то момент, Эйден не выдержал и стянул с Розалинды перчатки.
– Без них Вам будет лучше, – безапелляционно провозгласил он. – Так Вы почувствуете себя раскованнее и свободнее.
У Розалинды кружилась голова – от энергичного танца, а больше от близости Эйдена. Он лишил ее рассудка, и она готова была согласиться на что угодно.
– Хорошо, – только и смогла произнести она.
Танец продолжился, но изменился до неузнаваемости. При каждом прикосновении руки Эйдена Розалинда испытывала непреодолимое желание прижаться к нему теснее. Горячие пальцы партнера ласкали ее нежную кожу, а страстный взгляд прожигал насквозь. Огонь, который Розалинда не могла создать магией, полыхал сейчас у нее внутри.
– В детстве я мечтала встретить летающих тигров из Спруса. О них ходит так много легенд, но мало кто видел их собственными глазами, – разоткровенничалась Розалинда.
– Эти животные слишком опасны для неподготовленных людей, – заметил Эйден. – И вместе с тем беззащитны.
Такой ответ удивил Розалинду. Она непонимающе посмотрела на короля и переспросила:
– Разве это возможно? Быть одновременно опасными и беззащитными.
Эйден заметил, как задорно заблестели ее глаза и понял, что совершенно пропал. В Розалинде он рассмотрел жизнерадостную и впечатлительную натуру, способную сделать свою обладательницу великолепной любовницей. Скромность и свойственная молодым особам наивность только прибавляли леди Лавуан особенного шарма.
В Розалинде будто слились воедино все качества характера, которые так ценил Эйден. Как король, он видел перед собою девушку искреннюю и покорную. Но как маг животных, подмечал черты, сокрытые от человеческого взора.
Леди Лавуан походила на тех самых тигров, которых она мечтала увидеть. Ласковые к тем, кто ласков к ним, они способны разорвать в клочья недруга. И Розалинда, пока пушистый котенок, обещала стать настоящей светской кошкой – решительной и стойкой.
– Тигры не покидают Спрус без сопровождения магов животных, – пустился в объяснения Эйден. – Изменившийся окружающий мир пугает их дикую натуру, а повышенное человеческое внимание вызывает приступы агрессии. Летуны Шилдании – вольные и дикие звери, последние представители ушедших в небытие магических созданий. Только в связке с сильным магом они спокойны в незнакомой обстановке.
Разговор о тиграх немного отвлек Розалинду от романтических грез и прояснил ее голову. Танцуя, леди Лавуан стала усиленно озираться и вскоре нашла глазами свою мать.
Вдовствующая баронесса стояла возле одного из шатров и наблюдала за танцующими. Ее грудь распирало от гордости за дочь. Но вместе с тем Аделина переживала и гадала, чем закончится этот легкий флирт: бедой или победой. Поймав взгляд Розалинды, мать помахала ей рукой и улыбнулась так, как не улыбалась еще ни разу после смерти мужа.
Одобрение родительницы успокоило Розалинду, и она продолжила беседу.
– Так Вы утверждаете, будто тигры за пределами древнего леса нападают на каждого, кто не является магом животных?
– Прошу Вас, не считайте их такими жестокими, – умоляющим тоном произнес Эйден. – Разумеется, тигры – это главное и самое мощное оружие Шилдании, но ко всему прочему, они еще и живые существа, и ими движут, прежде всего, инстинкты. Самосохранение – пожалуй, главный из них.
Трогательная речь в защиту тигров восхитила Розалинду и вынудила задуматься.
– Но как же вы поступаете с теми тиграми, что входят в королевское войско? – несколько удивленно пробормотала леди Лавуан. – Ведь они покинули Спрус и живут вдали от привычной среды обитания. Неужели маги контролируют их все двадцать четыре часа в сутки?
Эйден чуть было вновь не вспомнил юношескую привычку и не присвистнул. Не ожидал он от леди подобных вопросов.
– Вы не только прекрасны, но еще и умны, – искренне восхитился он. – Дам редко интересуют вопросы, не связанные с модой и этикетом.
Розалинда смутилась от похвалы и отвернулась, избегая смотреть ему в глаза.
– Вы слишком добры ко мне, Ваше Величество, – пробормотала она. – Простите, если моя болтовня Вас раздражает.
– Напротив, – обронил Эйден, – меня поражает и очаровывает Ваша проницательность и осведомленность. А что касается летунов в королевском войске: они приучены к тигрятне. Там они получают должный уход и питание. Но это не лишает магов животных обязанности присматривать за своими подопечными.
– О! – ошеломленно воскликнула Розалинда. – А Вы?.. Вы тоже присматриваете за своим тигром. Из другого государства?..
Ничто так не тешит мужское самолюбие, как признание его способностей. И король, разумеется, тому не исключение.
– Я присматриваю не за одним тигром, а за целой стаей, – несколько горделиво произнес Эйден. – К тому же совсем недавно взял седьмого воина в свой отряд. Ардо еще слишком юн и взбалмошен, потому я не рискнул поручить его заботам тигрячего и привез с собой.
Розалинда так резко остановилась, что следующая за ними с Эйденом пара чуть было не впечаталась в них. Дабы не прерывать танцующих, король подхватил свою партнершу за талию, поднял в воздух и переставил в сторонку.
Леди Лавуан слишком поздно спохватилась и попыталась отстраниться. Такое интимное поведение на людях могло скомпрометировать ее в глазах окружающих. Она так и слышала, как в спину ей летят осуждающие взгляды и нелестные эпитеты.
– Не бойтесь людской молвы, – жарко прошептал Эйден, склонившись к плечу Розалинды, – сплетни – неизменные спутники двора. Многие придворные настолько в них запутались, что уже не способны отличить искренность от распутства.
Леди Лавуан опустила голову, но Эйден успел заметить, как сияют ее глаза. Милая простушка становилась все смелее, позволяя своей женственности одерживать верх над предрассудками.
– Мне бы очень хотелось увидеть Вашего тигра, – набравшись смелости, произнесла Розалинда.
И застыла, дожидаясь ответа. Ее юное сердечко забилось чаще, еще никогда она не казалась самой себе такой храброй и безрассудной. Король Шилдании словно пробудил в ней другую сущность, способную на всяческие безрассудства.
Эйден посмотрел вслед удаляющимся танцорам, а после перевел полный желания взгляд на Розалинду. Удивительная девушка, не похожая ни на одну из его знакомых дам. За свои двадцать четыре года король встречался со многими женщинами – искушенными в любви и не слишком, но ни к одной из них он не испытывал ничего подобного. Все прошлые романы казались лишь бледными тенями того несоизмеримо восхитительного чувства, что испытывал Эйден сейчас. Он страстно желал Розалинду и боялся, что не сможет устоять перед искушением. Если она войдет в его спальню, то уже не выйдет из нее невинной.
– Вы молчите? – лицо Розалинды приобрело тревожное выражение. – Простите мне мою дерзость.
Эйден задумчиво посмотрел на нее и поправил темную прядь волос, выбившуюся из ее прически. Даже это легкое прикосновение, лишенное чувственного подтекста, отозвалось в его теле мучительной страстью.
– Большей дерзостью было бы отказать Вам в Вашей просьбе, – хрипло произнес Эйден. – Я с удовольствием покажу Вам все, что Вы пожелаете.
Глава 5
Музыка смолкла, а Эйден и Розалинда все еще стояли друг напротив друга и держались за руки. В их взглядах перемешалось смятение и дикая, неудержимая страсть.
Король понимал, что запросто сможет соблазнить леди Лавуан. Более того, он видел, что и сама она жаждет близости не меньше. Но что делать после? Отдать ее в жены другому, оставив при себе фавориткой? Это естественно для короля, но претит характеру Эйдена. Жениться на девушке, которую он знает лишь несколько часов? Не самое мудрое решение для монарха, но такое желанное для горячего сердца.
