Текст книги "Русский Нострадамус"

Автор книги: Елена Шишкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

По всей видимости, Тит в своей деятельности прибегал и к заговорам. Он «шептал на кровь» (с помощью каких-то заклинаний останавливал кровотечение) «и звал погоды» (видимо, творил заклинания, которые могли помочь монастырю продержаться за счет природных стихий). Но неужели монахи могли спокойно относиться к языческим «богопротивным» действиям Тита? Или для достижения цели все средства хороши? Конечно же, нет. Вот что говорится в рукописи: «Звал его (Тита) к себе игумен (настоятель монастыря) и укорял за богохульство и хотел наказать его и прогнать со двора, да пришли монахи и показали исцеленные раны и просили для него милости». В общем, это довольно слабый аргумент, ведь русские христиане середины XVII века, тем более духовные лидеры Церкви, скорее предпочли бы мучительную смерть, нежели согласились на исцеление «колдовскими» средствами. Почему же монахи «просили» за Тита? В рукописи на этот вопрос дан однозначный ответ: «Пошло моровое поветрие (видимо, какая-то эпидемия). Тит не брезговал зараженными и ходил к ним и давал пить зелье. И сам игумен слег в немочи и велел позвать к себе Тита. Тот пользовал его и излечил, что игумен назвал чудом». По тем временам признание сановным церковником чуда рассматривалось почти как причисление человека к сонму «святых мужей», наверное, именно поэтому Титу и не запретили заниматься врачебной практикой, и монахи стали «оказывать ему всякую помощь и великое уважение». Конечно же, Нилов не заставил их раскаяться в этом: «Много чудесного он сотворил на Соловках. Сращивал кости (видимо, лечил сложные переломы). Штопал раны. Когда не осталось ни нитки шелка, рвал из бород и грив монахов волосья и ими шил». Как ни парадоксально это звучит, человеческими волосами действительно можно зашить рану – подтверждением этого являются свидетельства врачей, которые во время Второй мировой войны практиковали подобное. На самом деле, если бы биограф смог более подробно раскрыть необычные целительские методы знахаря, современная медицина обогатилась бы бесценными сведениями, которые, несомненно, помогли бы врачам и нашего времени помогать пациентам без огромных затрат на современные лекарства. А ведь в условиях нехватки государственных дотаций на медицину это, возможно, облегчило бы и работу докторов, и муки больных.

В рукописи есть еще одна интересная запись о методах лечения Тита Нилова: «Принесли к нему стрельца с зияющей раной. Кости наружу торчат, мясо вокруг них клочьями висит. Велел Тит при– несть ведро водки. И давал калеке внутрь принять и лил на раны. А инокам говорил, чтобы поймали зайца, зажарили его, но кости бы (у животного) прежде вынули и дали ему (Титу). Сам же он взял те кости и поставил раненому вместо искрошенных». Сразу же возникает несколько вопросов: во– первых, зачем ему понадобились заячьи кости, во-вторых, откуда в монастыре могла оказаться водка (ведь этот напиток официально был введен Петром I), и, в-третьих, зачем он поил крепким спиртным напитком раненого стрельца? Как минимум на два вопроса ответы дать довольно просто.

В XVII веке не было анестезии, и водка могла снизить болевой барьер оперируемого. Сам же напиток на самом деле был известен еще со времен московского князя Ивана Калиты. Итальянцы, изобретшие способ получения спирта из пшеницы, продали этот рецепт православному монаху Зоси– ме (известному путешественнику), который и привез его в Благовещенский монастырь. Изначально «фрязская брага» использовалась только в лечебных целях: из нее готовили настойки, обрабатывали ею посуду и одежду заболевших, делали обертывания (компрессы). Затем монахи стали готовить и крепкие напитки на основе спирта: добавляли его в вино и мед и просто разбавляли водой, то есть готовили водку. Интереснее всего применение Титом при лечении стрельца заячьих костей. Оказывается, в древности умели «приращивать» кости зверей, заменяя раздробленные человеческие. По сути дела, Тит провел сложнейшую операцию – «вынул раскрошенные кости и на их место поставил заячьи» (сегодня медики это называют имплантированием).

Стрельцы часто задавали ему вопрос: почему такой здоровый мужик «бабьим делом занимается, а не на стенах вместе с ними стоит»? Тит отвечал, что, «коли он кровь человеческую прольет, ждать ему лютой смерти». Видимо, когда-то он дал клятву жрице Велеса, что не обратит ее науку против людей и «не лишит жизни ни одну живую душу». И еще он говорил, что у каждого свое оружие для борьбы: «у вас палаши да пищали, а у меня травы да мази». Вот такой путь «стояния» против новой веры выбрал Тит.

Пригодился и его дар предвидения. «Он почуял, что настал конец обороне, и велел чернецу (спутнику Тита) вывести людей (детей и простолюдинов) из стен обители и спрятать. Сам же остался в монастыре». Как монах смог вывести людей из стен крепости, мы уже предполагали – через Подземные ходы. Но куда он их повел и где сумел «спрятать»? «Там, за Яиком, вековые сосны и ели укроют вас от царева сыска», – сказал Тит своему приятелю-иноку. Яиком раньше называли реку Урал, значит, по сути дела, он посоветовал монаху отвести людей в Сибирь. Вся ли группа беженцев добралась до «надежного укрытия» или нет, в рукописи ничего не сказано. Наверное, кто-то ушел к поморам, кто-то осел по дороге в глухих деревушках, но какая-то часть все-таки добралась до «спасительных сосен».

Оставшиеся в стенах монастыря защитники старой веры приготовились к последнему отпору. Уже всем было понятно, что крепость придется сдать, но никто не надеялся на милость царя. Молено представить себе картину, как люди готовились к мученической смерти. Наверное, они исповедались, причастились и «стали ждать конца». В рукописи написано, что «Тит вымыл лицо и тело, отстоял молебен, остриг бороду и, бросив торбу с зельями, взял копье и вышел на стены». Как же так? За все время пребывания в обители знахарь не только не участвовал ни в одном сражении, но и в руки не брал оружие, ведь за пролитую кровь его ждала «лютая смерть»? Почему же он решился нарушить обет в последние дни обороны? Его биограф пишет вот что: «Мог Тит уйти с чернецом. Мог и не обагрить рук своих человеческой кровью. Но сказал, что как братьям будет (то есть какое наказание они понесут), того и он алкает». То есть он сознательно обрек себя на пытки и мученическую смерть, видимо, чтобы «своим примером (поведением) не дать посыпаться проклятьям (из уст казнимых)». И это понятно: он, как никто, знал, какое значение имеет произнесенное вслух слово! И, любя свою Родину и «радея о ее славе», не мог позволить, чтобы «черный дым гнева застил небеса русские».

Последний штурм Соловков был коротким и яростным. Один за другим падали защитники обители «под градом стрел» и «от пищального огня». Наконец царские войска проломили в нескольких местах некогда неприступные крепостные стены и ворвались в монастырь. Они нарочно старались оставить в живых как можно больше людей – царю были нужны показательные казни для устрашения остальных подданных. Участь, ожидавшая защитников крепости, была ужасна: закованных в цепи их босыми погнали к месту казни. Но самое страшное было впереди.

Казнь Тита и других старообрядцев

Соловчане были «выданы жестокому приставу». Их бросили в подземелья и «нещадно пытали», заставляя отречься от старой веры: «Пальцы складывали в троеперстие, привязывали и заливали кипящим маслом, чтобы срослись». Каждое утро начиналось для страдальцев с оскорблений и унижений. Особо лютовал один дьяк из свиты греческого митрополита Паисия Лигарида: «Выливал он на головы мучеников помои и нечистоты. На глазах страждущих выливал воду наземь, да нарочно медленно, чтобы ссохшиеся губы попросили пощады». Надо сказать, изощреннейшая пытка: показывать воду страдающим от жажды людям и тонкой струйкой выливать ее на пол подвала, смердящего от скопившихся там нечистот. Дьяку было мало мучить заключенных, ему нужно было окончательно унизить их: «Смеялся тот дьяк и говорил, что воду они должны лакать, как поганые псы, с полу».

Но самым ужасным было то, что каждый день арестантам рассказывали о казнях и надругательствах над священниками, «упорствующими про– тиву царского указа». Был схвачен и «отдан на мучения» известный противник Никона, протопоп Логин Муромский. «Били его немилостиво, приковали на цепь за шею, как собаку, и таким (в таком виде) отправили в ссылку. По дороге же нарочито так гнали лошадей вскачь, чтобы уморить старца до смерти». Однако из протоколов допросов «тайного приказа» того времени видно, что протопоп «подавал пример благочестия всем православным»: он призывал смело бороться за старую веру, которую «Никон так позорит и проклинает».

Тяжелая участь постигла протопопа Даниила Костромского. Его схватили прямо на улице, остригли ему голову, «нещадно истязали на хлебне Чудова монастыря» и замучили побоями насмерть. Бросили в темницу и «погубили безвестно» известного своим милосердием священника Михаила Московского. Но самой горестной новостью для обреченных людей было известие о том, что томившийся более 15 лет в тюрьмах апологет старой веры протопоп Аввакум был сожжен. Казалось бы, это должно было сломить узников, однако «молились они за каждого замученного и только тверже держались старого укладу». Неужели у этих искалеченных, оскорбляемых и униженных людей не возникло желания избавиться от нестерпимых мук и принять новую веру? Ведь рассказы стражей об истреблении старообрядческого духовенства должны были лишить их последней надежды на возвращение «древнего укладу». Древлеправославная церковь потеряла огромное количество духовных лидеров, и простые люди уже не могли ожидать, что за них кто-нибудь заступится. Что же питало их веру в правоту своего «стояния»?

Оказывается, Тит, «томящийся в застенке с со– ловчанами, видел кончины радетелей за древле– православие, и ведал, как все было, и люд праведный укреплялся духом и смиренно переносил муки, как и великие пастыри». Вот пример некоторых его видений: «Ведут старца Аввакума и еще людей на сруб, чтобы спалить их тулова и пепел по ветру развеять. Идут они гуськом, босые, в рубищах, и у каждого в руке по свечечке. Люди и плачут и стонут, ибо страшную смерть им уготовили. Протопоп, видя их слабость, подал пример храбрости, сказал, чтобы за ним шли „царские венцы ловить". Воспряли казнимые, взялись за руки и поднялись вслед за Аввакумом на сруб. Не ждет старец, пока запалят кострище, и сам, своею свечой возжигает пламя. Вспыхнуло полымя, и видны из него только руки с двуеперстным сложением. Горит-трещит страшный костер, словно одна громадная свеча, а язычище огненный высоко к небу рвется и расползается меж туч серой дымкой. И заплакало небо. Все вокруг пожара засумрачилось, потемнело, словно ночь настала посреди белого дня, и хлынул ливень как из ведра, залив лобное место (место казни) и окатив палачей ледяной водой». Из официальных хроник известно, что на самом деле казнь протопопа Аввакума проходила так, как «увидел» Тит. Старец действительно сам «воспалил костер», и все вокруг поснимали шапки и «пали ниц» под крик протопопа, протягивающего из костра руку со сложенным двуеперстием: «Православные! Вот так креститесь или вовек погибнете и города ваши песком занесет и свету конец настанет». И действительно неожиданно хлынул ливень среди ясного неба.

Или вот еще одно видение – бичевание священника Вонифатия, который не являлся приверженцем старой веры и был довольно лоялен к властям, но «говорил против Никона за его поганое (языческое) проклятие царю и всему государеву дому». Здесь придется немного отвлечься и дать небольшую историческую справку, чтобы было понятно, о чем идет речь. Вот выдержка из «Истории Русской церкви», составленной митрополитом Макарием: «Проклятия Никона на царя и всю его семью были необычными, имели характер какого-то колдовства: он служил особый молебен, при этом одну царскую грамоту положил под крест и образ Пресвятой Богородицы на аналое посреди церкви, а по окончании молебна начал возглашать клятвенные слова, выбирая их из известного 108 псалма, относящегося к Иуде-пре– дателю. В старину этим именно псалмом разного рода колдуны и чародеи пользовались для своих заклинаний и мести. Никон и применил их колдовскую практику». Итак, вернемся к Вонифатию. Священник, видимо, присутствовал при этом «непотребстве» Никона и счел своим долгом рассказывать об этом людям. Несмотря на политическую лояльность Вонифатия, его «взяли» прямо в храме во время службы и «свезли в приказ». Там его «били, на раны сыпали соль, говоря, что он оговорил патриарха, и требовали, чтобы он отрекся от тех слов, иначе будут рвать язык. Пастырь, разуверившийся в правоте Никона, сам высунул язык и дал его рвать. Руки же его сами собой сложили двуеперстис».

Такие рассказы Тита воодушевляли узников: «Радовались они за собратьев по вере и восхищались их подвигам. И сами во всем стремились на них походить». Приказного дьяка такое мужество и упорство арестованных выводило из себя. «Каждый раз он выдумывал им новые муки, все тяжелее и яростнее прежних, и все пытался дознаться, как и от кого в темницу попадают вести». Видимо, дьяку удалось кому-то «развязать язык» – люди есть люди, и не все в состоянии были терпеть жестокие пытки. Кто-то «показал на Тита и его прозорливый взор». В тот же час его «отделили от товарищей». В рукописи есть свидетельство допроса Тита «с пристрастием», то есть с применением самых изощренных пыток. «Из приказа (после допроса) его волокли за руки, ибо встать он совсем не мог после каленых гвоздей». В середине XVII века была такая «мера воздействия» – вбивание раскаленных гвоздей под ногти. Страшную пытку выдерживали не все – многие сходили с ума или умирали прямо во время допроса от болевого шока. Чего же хотел добиться палач от Тита? Оказывается, он требовал, чтобы знахарь отказался от своих видений и признал их ложными. «„Отрекись – не упорствуй", – говорил он Титу. Но тот сказал дьяку, что муки (которые он причинял во время пыток) ничто в сравнении с тем, что ждет его самого (дьяка), ибо не будет ему покою ни на этом свете, ни на том. И скоро то сбудется».

И действительно, через несколько дней после смерти Нилова его палача «уличили в еретичестве» и сношениях с римскими иезуитами и казнили «самой позорной казнью», то есть повесили. По русским поверьям считалось, что, когда человеку отрубают голову, «душа выходит через горло», а у висельника она «вылетает через задний проход», что делает ее «неприкаянной». Почему дьяка обвинили в пособничестве монахам ордена Иисуса, тоже становится понятно, ведь он был из свиты Паисия Лигарида – человека, получившего образование в Риме и являвшегося тайным иезуитом. Самого митрополита тронуть побоялись, но наверняка он отдал пару-тройку своих слуг на «показательный суд», чтобы отвести подозрение от себя.

Дьяк, мучивший Тита, не поверил предсказанию и «измыслил ему худшую из казней»: он снова поместил его с остальными узниками и заставил знахаря смотреть, как одного за другим сжигают его товарищей по несчастью. Но и это не сломило Тита. Израненный, измученный голодом, он провожал товарищей в последний путь, «ласково утешая милосердным словом». В ожидании же следующей казни он «тешил их рассказами о достославных русских героях, их подвигах и славе». И вот настал его черед.

Тит точно знал, когда и как ему суждено погибнуть. Еще на Соловках, в последние дни обороны, он предрек свою судьбу: «Пусть телу моему (суждено) сгореть, душе же лететь в небесные выси к любушке-жене и кровиночке-сыну». «Всю ночь он молился и просил у Бога терпения, смирения и силы пройти это испытание. И, когда повели его на костер, шел прямо, без чужой помощи и не проклинал, а прощал своих мучителей, призывая Бога в свидетели, что не держит на них зла». На площади было множество людей, пришедших взглянуть на еще одну казнь старообрядца. Нас сегодня поражает равнодушие средневековых людей к боли и смерти, но ведь казни проводились так часто, что они просто-напросто привыкли к страшным зрелищам. Поэтому публичные казни для многих стали развлечением вроде спектакля.

Тита привязали к столбу, и дьяк потребовал, чтобы он отрекся от ереси, сложив троеперстие. Тит же ему ответил: «Не в числе перстов ересь, а в жестоком сердце и беззаконных деяниях». По-видимому, дьяк задал ему традиционный «протокольный» вопрос: ради чего он принимает муку? Вот какой ответ дал ему Нилов: «Бог посылает испытания самым любимым чадам своим и с ними пребывает до конца и принимает их в лучшем мире, с родительским участием. Я же за тех, на чьей стороне Всевышний». Его последние слова свидетельствуют о том, что он принял участие в «стоянии» сторонников старой веры не из-за фанатизма или твердых убеждений, а потому, что считал наказания чрезмерно жестокими и неоправданными.

Вот как оканчивается рассказ о жизни сельского знахаря и борца за «древние уклады» Тита Нилова: «Смотрел он на небо – не на людей, словно что-то видел там, а когда пламя охватило его, прокричал людям одно только – „Мир вам“». Наверное, он хотел сказать этим, чтобы примирились русские люди и в жизни, и в вере и чтобы научились терпимости, а не уничтожали друг друга, словно дикие звери.

Заключение

Мы знаем, что в середине XVII века не только в России шла непримиримая религиозная война. В это же время Европа стонала от кровавой Тридцатилетней войны католиков с протестантами. Нравы были ничуть не мягче российских: и костры пылали, сжигая еретиков, и шло поголовное истребление инаковерующих. Например, население Германии за этот период сократилось практически наполовину. Во Франции шла гражданская война. В Англии Кромвель поднял восстание, и парламент подписал смертный приговор Карлу I Стюарту. Шведы и датчане, будучи лютеранами, терзали католические страны, и более всех Священную Римскую империю. А в Польше, Литве и на Украине орден иезуитов активно насаждал католичество, притесняя и изгоняя православных христиан.

Никон не был единственным реформатором. В это же время проповедовали Лютер и Кальвин. Христианская церковь не только в России, но и во всем мире раскололась на конфессии, которые вели между собой непримиримую войну, не гнушаясь ни пытками, ни уничтожением противников. Можно сказать, что «раскол носился в воздухе». Мало того, что весь христианский мир был в состоянии войны – началось вторжение в Европу Османской империи. Турки захватили Венгрию, Румынию, Сербию и часть Греции, где насильственно «обращали» в ислам всех, кто не хотел попасть под лезвие ятагана. Например, на острове Крит во имя Аллаха были убиты десять тысяч христиан.

Жестокость, непримиримость, фанатизм – характерные признаки той эпохи. И они проявлялись не только при доказательстве «чистоты» собственной веры. Неспокойно было и на суше и на море. Пользуясь сумятицей военного времени, разбойники грабили на дорогах, пираты подкарауливали свои жертвы в море. Взаимная ненависть сжигала сердца людей. Наверное, именно в такие времена появляется большое количество провидцев, пророков, ясновидящих и других людей, обладающих неординарными способностями. Словно сама мать– земля посылает их в мир, чтобы предупредить об опасностях и предотвратить полное истребление рода человеческого.

Тит Нилов, несомненно, был одним из таких «посланцев». Его врожденный дар, прекрасно развитый благодаря многим удачным стечения обстоятельств, мог бы принести ему немалое богатство. Однако «золоту и почету» он предпочел бескорыстное служение людям и даже пожертвовал своей жизнью, понимая, что является единственным, кто может облегчить муки страдальцев. «Что царь, что псарь – все равно живая тварь. И у христиан и у басурман кровь красная, а плоть слабая. Не тронь чужую жизнь, ибо не ты ее давал, не тебе и отнимать», – говорил он. Его терпимость – яркий пример того, что некогда греческий философ и ученый Пифагор называл «аристократизмом духа», а милосердие и смирение – признак истинного христианина, верующего не в церковную концепцию, а в Бога. Его видения (и прошлого, и будущего) настолько узнаваемы, что по ним в полном смысле слова можно изучать историю. Смысл же пророчеств не всегда понятен, но, как знать, может быть они относятся ко временам, которые еще не наступили. Необычайно поэтичны в его изложении рассказы о достославных людях русских, особенно о женах-добродеях, которые приведены в последнем разделе книги. Надо сказать, что такое уважительное отношение к женщине удивительно для средневекового крестьянина, выросшего в стране, где строго соблюдалось «теремное право», предписывавшее женщинам определенные, довольно строгие правила поведения. Даже его заговоры нисколько не похожи на традиционные колдовские заклинания, ведь каждое начинается словами «Встану перекрестясь, выйду помолясь...», то есть он сумел древние языческие заклятия адаптировать к христианской действительности, или, как написано в рукописи, «обернул их во славу Божию».

Советы и рекомендации, которые он давал как врачеватель, конечно, сегодня выглядят по меньшей мере странными (кому, в самом деле, придет в голову лечить депрессию, обращаясь к земным стихиям, или избавляться от зубной боли, обращаясь к Богородице), зато рецептами лекарственных сборов, приведенных в рукописи, можно смело пользоваться и в наши дни.

Тит Нилов прожил яркую, насыщенную жизнь, которую до последней минуты посвятил помощи людям. Испытания и трагедии, которые он пережил, не сломили его волю, а, наоборот, закалили характер, укрепили дух и сделали простого крестьянского сироту настоящим героем, достойным стоять в одном ряду с выдающимися людьми земли русской.

Пророчества Тита Нилова – русского Нострадамуса

История Государства Российского в видениях Тита Нилова

В рукописи неизвестного биографа описано множество пророчеств и видений русского Нострадамуса. В основном они размещены в тексте рядом с описанием того или иного периода из жизни Тита. Встречаются также целые страницы, где они просто записаны одно за другим. Какого бы то ни было хронологического порядка рассказчик не соблюдает, но делает пометки вроде «увидел он во тьме веков (то есть в прошлом)» или «и прозрел он (увидел в будущем)». Комментариев к этим пророчествам в тексте нет. Но когда читаешь его глазами современного человека, мало-мальски знакомого с историей России, количество точных описаний легко узнаваемых исторических событий просто поражает. Поэтому я постаралась расположить видения пророка в хронологической последовательности, объединив лишь предсказания судеб людей, например, видение судеб его современников или «теремные видения» судеб знаменитых жен русских. Почему у Тита было так много видений «русских судеб», объясняется в рукописи так: «душой он болел за Россию-мать, потому и вглядывался он в века минувшие и времена грядущие».

Конечно, видения прошлого или недалекого будущего у Тита Нилова были более четкими и связными. И это понятно, ведь это либо уже свершившиеся события, то есть, как говорят экстрасенсы, «оформившиеся образы», либо просто понятные и знакомые ему нравы, обычаи и предметы быта. Чем дальше же он «заглядывал в будущее», тем картины были туманнее. И это тоже объяснимо. Каким словом он мог назвать, например, поезд или телевизор? Естественно, он просто пытался их описать в силу своего разумения. Да и события, происходившие в давние времена, тоже не могли быть понятны средневековому пророку. Однако среди его предвидений есть такие, которые в рукописи названы «Божьим гласом». Биограф пишет, что «иной раз сидел он с открытыми глазами, а будто спал, потом же говорил непонятные вещи и часто горько сокрушался о грядущем». Ярким примером может послужить такое предсказание: «В двух обличьях будет Антихрист править в России, и разница в тех обличьях будет в 9 лет, 9 месяцев и 9 часов, и темная туча безбожия закроет от России солнце». Если верить современным астрологам, эти даты соответствуют датам рождения Ленина и Сталина. Кстати, они утверждают, что над нашей страной до сих пор нависает негативная психическая энергия, которая появилась во времена большевизма. Может быть, именно это и назвал Тит «темной тучей безбожия». Конечно, такие пророчества не всегда просто толковать, поэтому я не утверждаю, что Тит видел именно те события, о которых мы узнаем из истории. Но если у кого-нибудь возникнет желание самостоятельно истолковать видения Тита, стоит взять в руки хотя бы школьные учебники и попытаться сверить слова Нилова и описанные учеными события. Может быть, вам удастся открыть что-то новое.

Видения прошлого

«Видел я умильную картину благой старины, как на берегах могучей реки предки наши рыбу удят, зверя бьют, и все по чести. Лишнего ни из лесу, ни из воды не берут и просят тех ловленных зверей и рыб, чтоб не держали обиды на человеков, ибо есть и пить им надо. И народ тот могуч и храбр и бодр в нападениях. И стали многие вместе жить – и поляне, и древляне, и вятичи, и кривичи. И все они – русы. И вместе те люди воздвигают княжий град, которому стать матерью всех городов русских».

Скорее всего, Тит видел славянские племена, ставшие одним народом. Наверное, это был период, когда легендарный князь Кий, возглавивший это объединение, стал строить город Киев. Надо заметить, что описанные им привычки и нравы славян вполне совпадают с рассказами путешественников, посещавших Русь в те времена. Вот как описывает наших предков греческий купец: «Это обширная страна, а ее жители непокорны, держатся вызывающе, воинственны... Половина их – воины, и храбры они и умелы. Жрецы у руссов в большой чести. А правит ими царь в городе Куябе (Киеве)».

«Мстит жена за мужа убиенного. И нет ее мести ни кони/а, ни краю: горла режут ее дружинники обидчикам, огнем палят и живьем в землю зарывают. И станет та боярыня потом грозной царицей. Но сменит ярый норов на смирение и примет крест святой в Цареграде.

И с ее начала вся Русь к Христу обратилася».

Конечно же, Тит увидел княгиню Ольгу – жену киевского князя Игоря. Князя убили древляне, потому что Олег хотел взять с них двойную дань. В летописях объясняется причина их гнева: «Собрали древляне малое вече и решили так. Когда повадится волк к овцам, то перетаскает все стадо, если не убить его, так и князь Игорь – если не убьем его, то он погубит всех нас!» Княгиня действительно жестоко отомстила за смерть мужа. И именно она одной из первых приняла христианство. Внук же ее – Владимир, прозванный Красным Солнышком, впоследствии тоже крестился и убедил подданных принять христианство.

*Плач стоит великий по всей земле русской. Пустеют и города, и городища, и села, и деревни. Топчут землю русскую копыта поганой конницы. Дикий гик и крик раздается сквозь стоны. Одних людей гонят в позорный плен, других разрубают надвое. Бесконечной чередой тянутся люди в кочевья степняков. Измученные, печальные, со скорбными лицами и черными телами*.

Это явно картина набегов кочевого племени половцев на русские земли. Замечание о том, что люди идут бесконечной чередой, дает основание предположить, что Тит видел нападение предводителя кочевников Шарукана, который разорил дотла множество русских городов и полонил тысячи людей.

«Пылает земля русская, и дома, и терема, и храмы. Черной саранчой текут из дикой степи ордынцы. Лица у них злые, нравы срамные, жалости не ведают, одной только русской крови жаждут. И ведет их страшный Бату-хан. И сам он злее всех. Грудью стоят богатыри за дома свои, жен и детей малых. Люди, не знающие смерти, так крепко и мужественно ездя, бьются один с тысячей, а два с тьмою. Но не равны силы. И склонили храбрецы головы перед поганой ордой. Но остальные народы грудью заслонила Русь от страшной той беды*.

Это видение даже толковать не нужно. Понятно, что Тит говорит о нашествии монголо-татар во главе с ханом Батыем. Даже замечание «грудью заслонила» совершенно справедливо, потому что бои на русской земле велись так долго и ожесточенно, что татары, завоевав Русь и обложив ее данью, не стали, как собирались, завоевывать европейские государства.

«Видел я гордую победу святого князя. Псы с Неметчины решили лишить православную Русь чести и обратить в свою поганую веру. И свершилась битва великая. Сошлись войско русское с рогатыми на скользком льду. Немец весь в железо закованный, а русич наш в легкой сетке железной. Но сильна Божья правда – не дал Он надругаться над святой верой, не пустил на землю русскую поганую рать, проломил под псами озерный лед и отправил супостатов под воду».

Конечно, это было видение Ледового побоища, когда погибло 400 рыцарей и множество рядовых воинов, а 50 знатных немцев было взято в плен. Эта история всем нам известна из школьного учебника. Но интересно то, что Тит называет Александра Невского «святым князем». Дело в том, что Александр Ярославич официально канонизирован был только в наше время. Можно подумать, что средневековый пророк таким образом выказал свое восхищение подвигом князя, но в XVII веке такие слова не бросали на ветер, и, значит, Тит предвидел, что Александра Невского причислят к лику нравославных святых.

«Кони ржут на Москве, звенит слава по всей земле русской, трубы трубят на Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят стяги у Дона на берегу. То кованая рать встала на защиту родины от грозного татарина, пришедшего за русскими головами. И Церковь святая встала с ратью. Монахи рясы поскидывали и кольчуги надели. И святой Сергий воеводу на бой благословил. Татарин гонит на русичей все новые и новые силы, но русские стоят на костях и не сходят с них.

И вдень Рождества Богородицы сломили они хана и погнали прочь*.

Это уже сцена из Куликовской битвы. Действительно, Сергий Радонежский лично благословил московского князя Дмитрия Донского на смертный бой с татарами. И все было именно так, как увидел Тит. Но есть одно замечание, которое следует объяснить: «русские стоят на костях и не сходят с них». Что бы это могло значить? Оказывается, воины хоронили своих погибших товарищей прямо на поле брани, то есть, можно сказать, у себя под ногами, – вот и «стояли на костях».

«Горит город Елец. И снова над Русью великая беда. Но спасла святую землю икона Богоматери Владимирской. Отвела взоры супостатов от Руси. Повернул ворог свое полчище и ушел разорять другие народы».

Здесь речь идет о вторжении Тимура Тамерлана в Россию. По преданию, «Хан устыдился, увидев икону, и с тем ушел».                                                 .

«Приблизил к себе грозный царь безродных да безземельных. И дал им власть великую. И стали они чинить всякие беззакония и убивать добрых людей, говоря, что они изменники и злоумышляли против государя. И много безвинно гибнет от их нечистых рук. И от того воровского войска хуже, чем от орды, стонет вся русская земля. Жгут, убивают, грабят повсюду и даже монастыри оскверняют. А царь в безумии своем им подобен».