Текст книги "Тайна деторождения: практика и теория (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Ну да. Только уровни допуска к ней у всех разные.
– Агата, о чем вы?
– Даже у заведующего отделом? Года, данные о нем обязательно должны там быть. Я уверена: случаев подобного «сотрудничества» – раз-два и расчет окончен. А мне очень надо.
– Только лишь для «теории»?
– Ага.
– Да в конце концов, мне из вас двоих кто-нибудь что-нибудь объяснит?
– О-ох… Любимая, Агата просит ей помочь найти сведения об отце Варвары.
– Да? – удовлетворенно выдохнула Софико.
– Так точно, – в подтверждение кивнула я.
– О-о…….. Дорогой, надо помочь Агате.
– Не смотря на то, что я при этом противозаконно влезу в секретную базу?
– И Варе, дорогой.
– Но, любимая?
– Годард?..
– Ла-дно… Но, за успешный результат не ручаюсь.
– Уф-ф… Спасибо вам. В любом случае, спасибо.
И за надежду на него и за наглядный урок «воспитания». Причем, не только детей.
Два дня спустя я тихо сидела на безлюдном ветреном берегу Моря радуг. Сидела на облезлой скамейке и смотрела в серо-сиреневые шумящие просторы. Где-то за спиной на веранде, спрятанной в пожухлой листве сада, чадил самовар. Он, как символ нашего фамильного гнезда перетащился и в местный каменный домик. А прямо напротив по берегу бродила Варвара. Уже долго бродила. В поисках красивых камушков. За три дня их коллекция разрослась до пары дюжин и грозила составить конкуренцию цветочным горшкам. Три дня у тихого сиреневого моря. В таком же тихом зимнем Тайриле с полупустыми магазинчиками и кофейнями, где самым популярным заказом был сейчас чай с молоком вприкуску с горячей маковой булочкой… Три дня ти-ши-ны… Уф-ф…
– Агата! Смотри!..
– Ага, красивый!
– Нику покажу! – Варвара, сунув новый голыш в карман куртки, скривилась от ветра.
– Ты не замерзла?! – поежившись, проорала я.
– Не-ет! А Ник сегодня вернется?!
– Ага… Должен! Обещал!
Да, тысь моя майка! Когда ж он это дело закончит? Практик… А я вот – теоретик. С уже «подтвержденной теорией». Потому что не далее, как вчера, свершилось. Как раз во время нашей с Варей отлучки «полить дома цветы». Ну, и, за одно, забежать в гости к Софико и Годе.
– Ты была права – данные на него существуют, – вздохнул тогда очень выразительно мой соучастник.
Я в ответ сделала стойку:
– И-и?
– Числится под именем «Ясон». Кроме него инкубов в картотеке прокуратских «спецагентов» больше нет. Привлекался в пяти случаях еще бывшим Верховным рыцарем. Специалитет – добыча информации через приближенных к «целям» дам. Семь лет назад, как раз – последний, и незаконченный случай. Там цель была – перехватить корреспонденцию, которая могла навредить кое-кому.
– Ага. Это – понятно.
– Угу. Это-то меня в тебе и пугает.
– Не бойся, Года. Дальше.
– А что, «дальше»? Агент прокололся на параллельных личных связях. Пришлось его срочно от дел отводить. Причем, за пределы Ладмении.
– И-и?
– Куда именно?
– Да. Куда?
– В Джингар, Агата. Там он загнездился. Для инкуба – халва, а не страна.
– Это ты про гаремы?
– А то. Ешь, сколько влезет и, причем, безнаказанно.
– Согласна. Вариант – оптимальный. Так значит, он – там?
– БЫЛ там, – сделал Года ударение. – Где сейчас – понятие не имею. В информации на него – жирная красная черта: отработанный шлак.
– Ага, – закусила я в задумчивости губу.
Мужчина со своего кресла вздохнул:
– Агата, можно личный вопрос?
– Давай.
– Скажи, ты к нам, ну… только за тем, чтобы…
Я, подняла на него глаза:
– И то и другое. Это – правда, Года. Но, если б не хотела вас видеть, не пришла бы совсем. Даже по причине острой в тебе нужды. А теперь… – и неожиданно для самой себя, засмеялась. – Оказывается, я по вас с Софико соскучилась. По обоим.
– Да? – вскинул брови мужчина. – Это – хорошо. Потому что, и мы – тоже. И… Агата…
– Что, Года?
– Мой искренний тебе совет: не встревай в это дело.
– О, и ты – туда же…
– Доброго дня! – а вот этого… некроманта, совершенно не вписывающегося в тишину морского пейзажа, я совсем не ожидала увидеть. Мой уважаемый начальник, приложил ко лбу ладонь. – Варвара! Как жизнь?!
– Хорошо! – издали помахала ему рукой та.
– Чем обязаны? Новое задание?
– Задание? – вернулся ко мне взглядом Глеб. – Да нет… Я же тебе обещал неделю передышки… Кстати, – и, хмыкнув, шлепнулся рядом на скамью. – На мой адрес письмо пришло из Бередни. От Его светлости, князя Драгомира. Благодарит за оказанную услугу и тебе в похвалах разливается.
– И что? – прищурилась я на некроманта.
– Молодец… Там, кстати, дата стоит с точным временем. Обычай такой у высокородных особ – придавать данной конкретикой солидность любой бумажке… Тридцать первое декабря. Пять часов, тридцать две минуты. А ты в Куполград вернулась…
– Глеб, что ты хочешь?
– Да ничего, – пожал он плечами. – Подумаешь, на обратном пути ненадолго задержалась… Ну, так вот… Я зачем сюда к вам заскочил?
– Та-ак… – передернула я плечами.
– У меня к тебе просьбочка будет. Небольшая и личная: ты в Джингар не смотаешься? Надо завтра с утра письмо передать в наше посольство. А то мне через час назначено в столице Тинарры. И сколько я там пробуду…
– Куда-куда? – уточнила я.
– В Джингар. В наше посольство. Это – очень быстро, если таможни не считать.
– Я поняла.
– Агата, ну так что?..
– Хо-рошо, Глеб. Хорошо…
Глава 8
Ладмения, замкнутая с трех сторон света в поднебесные Рудные горы, государство небольшое, если сравнивать его со всем нашим материком Бетан. Зато имеет на этом материке самую выгодную, центральную диспозицию. А по форме сильно смахивает на череп, развернутый в сторону сопредельной Тинарры. Ее мы еще в кадетстве окрестили «рукой» из-за неровных границ – «пальцев» с Бередней, идущих по реке Петле. Юго-западный сосед Ладмении, Эйфу, с большой натяжкой (на восток) напоминает узкую «тазовую кость». Что же до Джингара, то он с незапамятных времен выразительно именовался «ногой». Хотя, по мне, так больше смахивал на валенок (выбиваясь из общей «скелетной» темы). Широкий такой самокатный валенок с голенищем вдоль наших восточных границ, пяткой, повернутой к нам же (что не раз удостоверялось вечно натянутыми с Ладменией отношениями) и самой ступней, омываемой Морем радуг. Если вдаваться и в климат, то самый суровый он, пожалуй, в Бередне, дальше всех наших соседей замахнувшей на север материка. А самый жаркий – в Чидалии, кстати, «лопатки». Но, и там и там переселенцам «подфартило» на равных, потому как условия жизни в предтечном мире оказались почти аналогичными местным. Вот Джингару в этом плане откровенно не свезло. Привыкшие к теплу, огненные дэвы и тонкокожие девы страдали от здешних вьюг, срочно заимствуя из общеладменского специальные слова и выражения («чтоб у тебя…… на морозе зазвенели», например, или: «пусти к огоньку погреться»). В кадетском же курсе арабская «стратегическая ошибка» характеризовалась выражением «за что боролись, на то и напоролись», где под первым и вторым имелись в виду богатые алмазные залежи вдоль всех Рудных гор с той их стороны. Правда, почти одновременно не меньший размах приобрела и угледобыча. Но, уже человеческим населением страны. А вот маги арабские боролись с «шайтан-природой» своими профсредствами. Куполами. Наподобие того, что накрывал собой и наш Куполград, только, поля действия совершенно иного. Целые города под защищающими от холода и ветров, прозрачными сводами. С зелеными садами внутри, высоченными минаретами и многомильными лабиринтами дворцов. То еще зрелище. Представляю. Говорят, самым красочным был вид зимней столицы Джингара, приморской Тахвалы, обозначенной на «скелетной» карте в самом центре «ступни». Но, я ее воочию никогда не видела… И вот такая возможность, наконец, появилась. Сразу завтра с утра.
Что же касается вечера сегодняшнего, то, он пока был в полном разгаре. Точнее, «разгорался». И, по всей видимости… скандалом…
– Ах, как же воздух кристально свеж и синий вечер морозно прозрачен, – нет, начиналось все очень даже спокойно и благостно. И тетка моя, стоящая у открытой в сумерки форточки, уютно запахнулась в палантин – вот-вот стихи начнет декламировать на почве умиленья, как, вдруг… – А какая нынче дата? А то я из серых будней своих…
– Девятое нынче января, – откликнулось лежащее на животе у камина дитё и возложило на ковер свой очередной голыш. – Шесть дней до конца каникул.
Она с этого текста каждый свой «отпускной» день начинала (лишь меняя убывающее число), а тут решила им же закончить. Мученица на алтаре правописания.
– У нас во втором семестре вводится новый предмет – танцы, – поддал ей «горя» Ник и внес дополнение прямо мне в ухо. – Нужна форма специальная, в гимназии сказали.
– Ага, – устраиваясь удобнее в мужских руках, зевнула я. – Еще же «шесть дней до конца каникул», – хотя произносить это надо не так, а с трагичным надрывом… А лучше вообще помолчать. И послушать, как трещат в огне смолянистые кедровые дрова. И запах их вдыхать исключительно молча, разбавленный ароматом любимого тела, что сейчас совсем рядом. Близко-близко. Так, что голову кружит, и ноздри сами собой раздуваются… Бесова «морская романтика». Прямо, зараза какая-то. Вот мама к ней совершенно нейтральна. Оттого и дремлет теперь в кресле в углу. Хотя Нинон еще раньше наверх свалила – ей завтра самой первой вставать. Жарить свои любимые оладушки. Но, они все равно будут пахнуть не так… как мой любый. – Ни-ик?
– Угу? – шеркнул он небритой скулой мне по щеке.
– А пошли…
– Девя-тое января… Значит, именно сегодня в Джингаре отмечают Тсанс Он! [8]8
В переводе с арабского – «Чистый День». Самый главный духовный праздник в Джингаре во время которого праведникам и грешникам воздается справедливо и многократно. Так что и те и другие готовятся к этому дню основательно. В честь него строго запрещается исполнение супружеских обязанностей, курение кальяна и торговля. Зато с 10-го января по всему Джингару разворачивается недельный «базар кабир», «большой базар». О-очень «кабир».
[Закрыть]
– А что это такое, тетя Гортензия? – мотнула ногами Варвара.
– Танцы с бубном. И вообще, не пора ли нам всем… – решила срочно встрять я.
– Танцы там будут завтра, – недоуменно прервала меня тетка. – Ты что, Агаточка? А еще самая большая в году торговля. Ох, как я давно мечтала попасть на этот их «базар кабир». Там обязательно будет знаменитая осмерская мебель. Она по имени мастера именуется, хоть тот и умер сто сорок лет назад.
– И такое чувство, будто настрогал своих расписных комодов еще лет на сто сорок, – хмыкнул, обхватив меня, Ник. – По-моему, меня куда то звали? Пошли.
– Это почему же, Николас?
– Да, потому, госпожа Гортензия, что их на каждом «базар кабире» строят длинными этажами. И все под старым авторским клеймом.
– Ой, да пусть хоть и так? Стиль то его неподражаемый сохранился, геометрически-растительный. А самые лучшие, непременно будут в Тахвале… Агата?!
Не успела…
– Что? – развернулась от самой двери.
– Я завтра – с тобой!
– Это куда? – тормознул, идущий впереди Ник. – Агата?
– Как это, «куда», Николас? В Джингар, в Тахвалу. Она туда завтра с утра… А ты что…
А вот раньше надо было рот закрывать, тетя Гортензия. Чтоб слова из него ненужные не выпадали.
– А-гата?
– Ага… Да подумаешь? Меня Глеб с очередным своим личным поручением. И только письмо на твое прежнее место службы…
– В наше посольство?
– И всё… Да что ты так смотришь то на меня?
– А почему мне не сказала?
– Потому что, вечер еще не закончился.
– Угу? – угрюмо уточнил Ник. – Значит, «не закончился»?
– А что здесь такого то, в самом деле? Или, я чего-то не знаю?
– Про что ты не знаешь?
– Про Джингар?
– Доча… ох, я, кажется… Кричите то чего?
– Катаржина, Варенька, нам лучше… пора. Давайте-давайте, – просквозили мимо три разномерные фигуры. Последняя, прямо напротив, зевнула:
– А я тоже ей… говорила. Спокойной ночи.
– О-о, мама, – скрестила я руки на груди. – Так что там с Джингаром?
– Хобье место там, – выдавил свой «аргумент» Ник.
– Да неужели? Страшнее Бередни?
– Хобы разные, но суть не меняется.
– Ага. Значит, весь вопрос только в этом?
– Вот именно.
– И ни в чем другом?
– Тебе статистику огласить? Сколько в Джингаре ежегодно женщин пропадает? Причем…
– … боевых магов? – сузила я глаза. – Ну, если так рассуждать, то мне вообще дальше собственной прихожей соваться не стоит. Если так рассуждать.
– Агата, не утрируй. Данный вариант для нас с тобой…
– … недосягаемая идиллия?
– Что? – наморщил лоб Ник.
– Закрыть меня дома наедине с поварешками и тряпками.
– Агата, куда тебя несет? Хотя ты знаешь… – и взглянул мне прямо в глаза. – Раз уж пошла такая тема… Скажи: ты именно этого боишься?
– Поварешек?
– Поварешек, хозяйственных забот, размеренной стабильной жизни и…
– И чего?
– И меня в роли своего мужа.
– Да откуда ты подобное взял?
– Вычислил, – мрачно хмыкнул Ник. – выражаясь твоим языком. Агата, сколько наша «помолвка» будет еще продолжаться?
– Да у нас ее и не было. О чем ты?
– Вот именно. У нас даже ее не планировалось.
– А тебе с нами плохо живется? Без кольца на моем пальце?
– Дело не в кольце, любимая. Дело далеко не в кольце. Ты до сих пор мне не доверяешь. Весь вопрос в этом. Ведь так? Будь честной сейчас. Мне нужно знать.
– Я тебе… доверяю, – выкатила я глаза.
– Угу. Но, не до такой степени, чтобы связать со мной всю свою жизнь?
– Вот ты скобан.
– Даже так? – оскалился он. – А, действительно, «скобан». Потому что думал: у нас с тобой есть будущее. Общее будущее. И причем здесь это хобье кольцо, которое болтается в моих карманах три месяца? Оно, лишь знак того, что ты готова. А ты…
– Ник, я…
– Что, любимая?.. Молчишь? Вот и мне больше сказать нечего. Я не знаю, что тут еще сказать, – и, качнувшись, вышел из гостиной…
Договорились… Начали про базар, а закончили… О-о, да что же это такое?! Я ему не доверяю. Вот, значит, что моего любого тревожит больше другого. А меня саму?.. Поварешки, тряпки… «Нет, я от службы отказалась. У меня вечером – пирог с грибами, на завтра – магазины, а через день роды назначены. И когда тут успеть?»… Я ему не доверяю. Прорвало, наконец, «плотину долготерпенья». А что, если уйдет?.. Ушел? Насовсем? Насов… Вот же, скобан. И я… тоже…
– Агата, ты что ли, плачешь?
– А ты что ли… не спишь? – уставилась я в «размытую» Варю.
Та вздохнула:
– Не-ет. Там наверху никто не спит. Давай… – и, вдруг, обхватила меня ручонками.
– Варя… ты чего? – ошалело выдала я.
– Мама так всегда делала, когда я ревела.
– А-а… Мама.
– А ты не плачь. Все будет хорошо. Потому что я тебя люблю.
– Это тоже мама тебе…
– Нет. Это – я тебе.
– Варя! – взвыв уже всерьез, стиснула я ее в объятьях. – Ва-ренька… И я тебя… тоже…
– И мы всегда вместе будем.
– Ага-а…
– Ты, я и Ник.
– И Ни-ик… И камушки твои, которых – полные карманы.
– И камушки, – погладило меня дитё по спине. – И камушки… А вот и…
– Ник!.. Какой же ты… Я ведь люблю тебя. А ты…
Мужчина, подхватив Варю, прижал к себе меня:
– Я воздухом подышал… Немного…
И дышать, и двигаться в такой возбужденной толпе было крайне затруднительно. И пару раз подпрыгнув (с трудом удержавшись от соблазна зависнуть), я, наконец, разглядела дальний конец забитой ладменцами площадки. Упирался он в суровое одноэтажное здание таможни, которое, вот-вот и снесут прямиком на сопредельную зону. «Базар кабир», бес его. Хотя в Джингаре шайтаны. Что, как говорит Ник, «сути не меняет»… Ник…
– Любимая… пожалуйста, тише.
А как это смочь, если…
– О-ох… я стара-юсь… Н-ник! – и оба кубарем с кровати вниз.
Я, уперев руки в пол, сверху зависла, пытаясь сдержать смех. Ник запрокинул голову:
– А-ха-ха-ха-ха.
– Тиш-ше… хм-м, хм-м-м.
– Угу-у… И-и с того же места продолжим, – меня – в охапку…
Мой любый… Мой самый-самый родной…
– Доброе утро, Агата. Мне пора, – уже на позднем морском рассвете. А за окном – выползающее из-за гор, ленивое зимнее солнце. – Мне пора, – провел своим носом по моему, низко склонившись.
– Ага-а… И когда все это закончится?
– Ты про что? – насмешливо скривился он. – В нашей с тобой служебной жизни одно – заканчивается, другое – начинается.
– Это точно. Значит, со мной у тебя не получится? В Джингар?
Ник, пристегивая ножны, сосредоточенно глянул в окно:
– К сожалению, нет, – и повернулся ко мне. – Мне пора.
– Ага… Да и мне… тоже…
– Да и мне тоже…
– Уф-ф, еле нашла тебя в такой-то толпе! Чтоб ее, твою мать, с нескончаемыми заказами. Могла бы и сама с нами махнуть, – тетя Гортензия решительно поправила лямку огромного ридикюля… да в него все поддельные комоды войдут. – Варенька до самого подвала провожала. Агаточка, а может ее…
– Ну, уж нет. Это – точно, нет. И вообще, пора нам. Уже давно пора, тетя Гортензия. Пошлите.
– Куда? – прицельно сузила та глаза в самую гущу.
– Прямо и по служебному коридору! – проорала я на ходу. – Обычными гражданами мы здесь весь ваш «базар» проторчим. Там одних подвод грузовых у ворот с тройку дюжин.
– Так быстрее давай! Ох, Агаточка, ты не представляешь, что это за… мебель…
Зато я другое представляла прекрасно. И заранее настраивалась. Вот только Варвара… Что-то тихая она была сегодня с утра. Я бы сказала, сосредоточенная. И даже если подслушала вчера весь наш с Ником «скандал», неужели так глубоко впечатлилась? «И мы всегда вместе будем». Вот в чем разница между взрослыми и детьми? То, что для нас – слова, пусть, сказанные к месту и во благо, но, просто, слова, для них – клятва. Настоящая…
– Это сумасшествие настоящее! Я же вам объясняю? Агаточка?!
– Что?
Нервозный смуглый дозорник перекинул свой взгляд с тетушки на меня. Пора брать себя в руки, агент Вешковская. Хватит витать в лабиринтах:
– Эта дама – со мной в допустимом сопровождении. Мы – в вашу столицу. Остальное оглашать по бетанскому пакту не положено, – и кивнула на бумагу в руках у джингарца. Хорошо хоть «знак языковой» наложить не забыла еще перед входом (внутри таможни магия под запретом).
Дозорник, вновь скосившись к печатям, дернул плечом:
– Проходите, да-а.
Тетя Гортензия громко выдохнула. Я, вернув грамоту, качнулась по коридору на выход… Здравствуй, Джингар, страна-халва.
Хотя сразу за обитой дверью нас встретили все те же ладменские лица, еще недавно маячившие у ворот. Правда, еще с другой их стороны. «Лица» поправляли после досмотра тенты на подводах и, настраиваясь на дорогу, тихо переругивались с женами и между собой. А что вы хотели? Нет, я – ничего. Пока, ничего. А вот тетка моя, пожалуй, ожидала прямо тут обнаружить комоды. Вереницей до самой Тахвалы.
– Сейчас выйдем из пограничной зоны за забор и – в подвал до столицы, – озираясь по сторонам, уточнила я.
– А здесь тогда что?
– Понятия не имею. Но, до Тахвалы еще восемьдесят четыре мили. Или двадцать восемь местных атуров.
– Агаточка, а как же мы туда, если, ну, подвалом то…
– В конце без ориентира? – скосилась я в сторону. – В таких местах они стандартные. В виде герба страны на столбе в спецместе. Герб Джингара я знаю. Так что… – ага, а вот и другие «сопровождающие» проявились – целых двое моих бывших коллег. Хотя сначала я вычислила одного, еще на таможенном выходе. А теперь и второго, щурящегося на солнце у одной из подвод. Но, должен быть еще кто-то… Я его спиной чую… И кто же он?..
– Уф, упрятала я свой паспорт подальше. Ну, пошли?
– По-шлите, – и плавно развернулась по кругу… Да, тысь моя майка. Где?!
– Ёшкина кобелина! Откуда это… – здоровый мужик, громко огласившийся от крайней подводы, вдруг, прихлопнул рот пятерней. И продолжил сквозь пальцы. – А ну… вылазь наружу. Быстро. Это ж надо? Чуть ведь не влип. И из-за кого?
Внутри высокого натянутого тента также тихо раздался хлопок, сильно схожий со стуком тонкой крышки, и на январское солнце из темного нутра выпрыгнуло… дитё… Наше «дитё».
– Да, тысь моя майка. Это что ты здесь делаешь? Как вообще до такого…
– Агата, не ругайся.
– А-а-а!
– Тетя Гортензия, ти-ш-ше.
– Агаточка… Ва-ренька…
– Я же сказала, что мы теперь вместе будем?
– Ты… бес тебя забери, что вытворяешь? Это же – государственная граница?
– А я в телеге в сундук дальний влезла. И, Агата, не ругайся в этом «хобьем месте».
Ох, «влезла» она. «Хобье место» тут. Конечно, с ее-то везением и на самом тенте смогла б… беспрепятственно. В лучах сияющего солнца. И что теперь с ней…
– Агаточка, а как мы теперь? Варенька, ну разве так можно? О-о… Агаточка.
– Тише, тетя Гортензия. Я думаю.
– И что ты… думаешь? – замерли обе дамы разом.
– Да хорошего ничего, – скосилась я на ближнего к нам рыцаря Прокурата. Тот, тоже, видимо, «думал»: кто ж из всех нас предвидел такой поворот?
– Та-ак… Обратно ее нельзя – без опекунских документов со мной назад не пропустят. А они у меня…
– Дома в верхнем ящичке секретера, – скоро встряла «диверсантка».
– Много ты… Обратно – нельзя. Значит, надо в наше посольство. А вы, тетя Гортензия – за документами. Потому что я ее больше без присмотра не…
– Агаточка, а как же…
– О-о, ваши комоды! – я их заранее ненавижу. Одни неприятности от них. – Ладно. Сначала – на базар. Потом – в Куполград.
– Здорово!
– Ротик свой сейчас!
– Ну… Варенька… Агаточка, так чего ж мы стоим то? Базар ведь?
– Базар, тысь моя майка…
А вот третьего я так и не вычислила. Придется вновь попытаться по ходу.
– Агата, руку мне свою, пожалуйста, дай…
