Текст книги "Ключ для хранителя (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Я подошла к нему и поцеловала в лохматую макушку. Чем еще можно помочь, если у тебя самого судьба скрыта плотной завесой тумана. Но, подросток поднял на меня свои глаза и улыбнулся совсем по-взрослому:
– Да вы не переживайте за меня, госпожа. Мне и здесь не плохо. И кормят, и спать, есть где. А я еще на заказы шахматы делаю. Так что на жизнь хватает.
– Какой ты мудрый, Абрамка... А кто такой Валек, твой брат?
– Брат? – неожиданно засмеялся он. – Нет, пойдемте, я вам его покажу.
Мы, вновь – через ряд отсеков и предбанник, вышли на улицу, на пороге столкнувшись с небритым мужиком в грязном фартуке. Мальчишка поздоровался с ним, а мне шепнул:
– Это конюх. От своей красавицы из деревни вернулся.
Я скептически обернулась на него, подумав про себя, кто ж на такого позарится и опять, некстати, вспомнила себя в своем вчерашнем виде... наверное, не менее эффектном.
А мой экскурсовод, тем временем, повернул от конюшни влево, и повел меня в, доселе неизвестную часть замкового двора. Здесь, на небольшом бугре, между задними воротами, закрытыми сейчас наглухо, и донжоном, был выложен круглый каменный колодец. Над колодцем, под двускатной крышкой, в ряд были развешены колокола разных размеров. Картину довершал, дремавший тут же, на лавочке под вечерним солнцем, щуплый старик, в щеголеватом, хотя и уже, изрядно "облысевшем" бархатном жилете. Осторожно подкравшись к нему, Абрамка хитро мне подмигнул и склонился над ухом так и не открывшего глаз мужчины:
– Валек! Проспал! – закричал, что есть мочи и отскочил в сторону.
Старик ошалело подпрыгнул на лавке и, щюря спросонья глаза, начал что-то быстро искать в своем нижнем жилетном кармане. Потом, вдруг, замер и беззлобно рассмеялся:
– Абрашка, подлец! Опять ты меня напугал. А ну, иди сюда, патлы твои повыдираю...
– Здравствуйте, – тут же встряла я, решив вмешаться в предполагаемую расправу.
– Валек, это госпожа Вета. Она гостит у Его сиятельства, а я показываю ей наш двор, – с гордостью сообщил подросток, выглядывая из-за моей спины.
Старик же встал с лавки, одернул жилет и важно мне поклонился:
– Доброго вам дня, госпожа. Я здешний звонарь, Валек.
– И у него есть часы, – произнес подросток с таким придыханием в голосе, будто говорил о горе монет, вываленной у ног старика. – У Его сиятельства – в покоях, у тетушки Гильды – на кухне и у Валека. Больше ни у кого во всем замке их нет.
– И поэтому, – перехватил, наконец, инициативу старик. – я каждый час оповещаю всех жителей замка и его работников о точном времени, нужным числом ударов в колокол... С пяти часов утра и до десяти часов вечера. – тут же добавил он.
– Ну, и тяжелая у вас работа, – посочувствовала я мужчине, представив его сидящим на этом месте в любую погоду. Кстати, который сейчас час?
Валек достал, таки из своего кармана круглые пузатые часы на пристегнутой к жилету цепочке и открыл крышку:
– Без десяти минут шесть, госпожа.
– Ой, Абрамка, боюсь, нашу экскурсию придется срочно сворачивать, – подорвалась я с места, и, уже на полном ходу, помахала старику рукой. – Как бы Туку из-за меня не влетело от графа.
Мальчишка резво меня обогнал но, у угла донжона, вдруг, замер:
– Стойте, госпожа. Его сиятельство уже вернулся, вон его Молния стоит, еще под седлом, у ворот конюшни.
– А как узнать, там граф или нет? – растерянно прошептала я, прикинув, что из распахнутых центральных ворот конюшни уличная дверь в кухню прекрасно просматривается.
– Я сейчас сбегаю туда и узнаю. И, если Его сиятельства там нет, помашу вам рукой, – тоже шепотом пояснил он и стремительно унесся.
Я же осталась нетерпеливо приплясывать на углу. Наконец, подросток показался из-за ближней воротной створки и дал мне стартовую отмашку. Я, не медля не секунды, рванула к двери в кухню, где на пороге меня уже ждала Гильда с сопроводительными рекомендациями:
– Беги быстрее наверх, Его сиятельство сегодня вернулся рано и уже выспрашивал про тебя у Тука. Тот сказал, что ты у меня. Так что, скачи, лошадка...
"Наверное, придумал новые каверзные вопросы, которые не терпится на мне испытать", – "скача" наверх через две ступени, прикидывала я свои невеселые вечерние перспективы. А, уже на пороге тормознула, немного отдышась, но, все равно, со скоростью, явно превышающей допустимые нормы этикета, распахнула дверь... Борамир стоял у моей кровати и молча на меня смотрел.
– Что? – растерянно выдала я, теряясь в догадках. – Вы сами хотели, чтобы я переоделась, – внесла я предположение по поводу его ступора и для наглядности покрутилась на месте. – Или, может, мне выйти и снова войти, уже, как приличной девушке?.. Я сейчас, – развернулась к двери, но тут, наконец, услышала его голос:
– Не надо... Пойдем ужинать, – спокойно произнес он и первым развернулся к двери в покои. Я, естественно, поплелась следом.
Мы чинно уселись за стол и пожелали друг другу приятного аппетита, но, потом я, все-таки, не сдержалась и припомнила графу свой сегодняшний завтрак:
– А что у вас сегодня на ужин, Ваше сиятельство? По-прежнему, жареная картошка? – спросила, едва сдерживая ехидную улыбку.
Граф поднял на меня глаза и с таким же выражением на лице заметил:
– Ай, как нехорошо приличным девушкам лазить по чужим тарелкам.
Мы оба, замерли, на мгновение, меряясь взглядами, а потом, вдруг искренне рассмеялись...
Обстановка за столом, безусловно, разрядилась, но, разговор, явно, не клеился. Я боялась что-нибудь у него спросить, чтобы не выдать свою некомпетентность в местных вопросах, а Борамир, видимо, не желая портить себе еще и ужин, поступал точно так же. И, когда от куска жареной утки с яблоками на моей тарелке остались лишь жалкие яблоки, я, наконец, решилась:
– Знаете, Ваше сиятельство, в тех краях, где я раньше жила, – начала я осторожно, и граф ощутимо напрягся. – есть одна интересная игра. Не помню, как она называется, но смысл ее заключается в том, что участвуют в ней два человека, которым есть, что спросить друг у друга, но они имеют полное право не отвечать на неудобные им вопросы, однако, за определенную плату... Хотите в нее сыграть?
– Давай попробуем, – решился и он, бросая на стол смятую салфетку.
– Хорошо. Но, для этой игры необходимо еще кое-что, очень важное, – начала я издали, а потом резко перешла к сути. – У вас в закромах имеются крепкие спиртные напитки?
Граф и бровью не повел:
– Женепи подойдет? – спросил только, а потом понятливо пояснил. – Ликер на травах.
– Вполне, – беспечно согласилась я и проводила взглядом, удаляющегося к себе в кабинет (теперь я это знала точно) мужчину.
Вскоре он вернулся, неся за горлышко, большую, не меньше литра в объеме, пузатую бутыль и два небольших ликерных бокала. Я же, в это время, расчистила на столе от ненужной посуды будущий "игровой плацдарм".
– Правила таковы: каждый вправе выбирать, или он четко отвечает на поставленный вопрос, или выпивает полный бокал ликера. Но, сначала, надо дать "страшную клятву", – проговорила я вполголоса, как можно зловеще.
– И в чем мы должны поклясться? – проникся граф.
– Что мы будем говорить только правду и ничего, кроме правды, иначе, у нас выпадут все волосы... во всех местах, и мы станем косоглазыми до следующего полнолуния... Клянемся? – торжественно вопросила я Борамира, протянув ему руку.
– Клянемся, – совершенно серьезно пожал он ее.
И понеслось...
– Как звучит твое полное имя? – начал Его сиятельство первым, по праву хозяина.
– Я пью... Какого цвета глаза у Тука?
– Я пью... С какой целью ты проникла в замок?
– Я пью... Сколько кастрюль на кухне у Гильды?
– Я пью... Давно ты находишься в Ладмении?
– Я пью... Сколько портретов в вашем зале официальных приемов?
– Я пью... Владеешь ли ты магией?
И дальше в том же духе... "Счастливыми" исключениями стали лишь два вопроса, заданные друг другу:
– Сколько у тебя было любовников?
– ... Шесть. Сколько у вас было женщин?
– ... Восемь.
Справедливости ради, здесь стоит заметить, что организм мой имеет одну, очень полезную в быту особенность: я быстро пьянею от легких вин и шампанского, а вот крепкие спиртные напитки, те, что больше двадцати пяти градусов, проявляются в нем лишь легким "стыдливым" румянцем. Это у меня наследственное. Бабушка, например, всегда считала, что питие самогона – лишь пустая трата ее времени. Поэтому графа я, честно, говоря, надула по полной. Хотя, только к концу второй бутыли...
– Ваше сиятельство, идите прямее, потому что, если вы грохнитесь, еще до своей графской кровати, то я вас уже не подниму ни за что.
– Вета, ты позоришь мою... мужскую честь, я сам прекрасно дойду...
– Ну, хорошо, но, должна вас предупредить, что ваша графская кровать находится в другой стороне... А там, куда вы сейчас...движетесь, находится мое девичье ложе... Вот так, правильный ориентир – помидорный балдахин.
– Вета, у меня к тебе еще есть вопрос.
– Гейм оувэр, игра окончена.
– А это какой... язык?
– Международный... Спокойной ночи, Ваше сиятельство.
– Хр-р-р...
С чувством выполненного долга, я дотащилась до своей кровати и решила, для разнообразия, на сегодняшнюю ночь ее расправить... Под подушкой меня ждал сюрприз – ночная сорочка на тонких кружевных бретелях. Вот спасибо вам, добрые люди...
Глава 12
Конт...
– Гильда, я вас умоляю, говорите чуть по тише, – с надрывом простонала я и обхватила голову руками. – А вы, Тук, не могли бы стучать ложкой не так громко... – полезная особенность организма не пьянеть, это, конечно, хорошо, но, вот похмелье приходит всегда.
Соответствовала моему безрадостному состоянию и сегодняшняя погода. Небо с утра затянуло серостью и в стекло маленького кухонного окна порывами бились капли дождя, вперемешку с песком.
– Скажите, а где граф? Я его с утра еще не видела.
– А кого ты с утра видела? – на пол тона тише поинтересовалась женщина.
Я подняла голову и попыталась напрячь память:
– Меня кто-то будил: сначала, просто звал, а потом начал трясти за плечо. Но, я накрылась подушкой и сказала... что, или пусть меня сразу прикончат или... я сама сейчас кого-нибудь прибью. Тук! При всем моем уважении к вам, скажите, что это были вы! – старик отрицательно качнул головой, глядя на меня с явным осуждением. – Так, граф то где, кто-нибудь мне скажет?! – в ответ взмолилась я. – О-ой... голова.
– Его сиятельство позавтракали и с самого утра упражняются у казармы с мечом, – сжалился надо мной, наконец, слуга.
– И что, он был очень... злой?
– Нет. Только бледный и задумчивый.
– Да не трясись ты так. Он про тебя уже к обеду забудет, – подбодрила меня Гильда, а потом добавила, уже, с совсем другой интонацией. – Сегодня достопочтенный господин Конт прибывают. И у нас по таким случаям всегда большое гулянье. Видишь, как бездельницы мои носятся?
– А кто он, этот господин Конт? Очень важная фигура из столицы? – осторожно скосила я глаза в сторону, действительно живее обычного хлопотавших помощниц главной кухарки.
– Нет, это наш маг и... близкий друг Его сиятельства.
– Маг? Вот это да! Очень хочется на него хотя бы посмотреть.
Женщина испуганно вскинула на меня глаза и схватила за руку:
– Не вздумай, девка... И вообще, ты сегодня сидишь у меня. Если что, Тук тебя позовет. Понятно?
– Ну, хорошо, Ваше еще одно сиятельство, – удивленно проблеяла я. – А есть у вас что-нибудь, тогда, от головной боли, чтобы легче сиделось?..
Ближе к обеду, после чудесного травяного отвара, я вновь почувствовала себя полноценным человеком. И, уж было хотела предложить свою помощь в царившей вокруг беготне, как Гильда остановила меня на полуслове:
– Послушай меня внимательно: сейчас Тук проводит тебя к себе в комнату. Сиди там и не высовывайся до завтрашнего утра. Ты все поняла?
– Да что у вас здесь происходит то? – осмелев после прояснения в голове, громко спросила я. – Ночь свободных привидений или голый забег по этажам?
– Все может быть, – спокойно ответила женщина, озадачив меня этим до крайности...
«Ну и что прикажете делать, когда делать совершенно нечего?», – в который раз задавала я себе этот вопрос, разложив на кровати все свое «приданое». В телефоне давно и безнадежно «помирала» батарейка. Он лишь жалобно пикал при открывании и мигал экраном. Косметичка, правда, ненадолго, но порадовала. Я, наконец-то, привела в порядок ногти, избавившись от еще не обломанных, подровняла брови и внимательно рассмотрела в удобное зеркальце с увеличением быстро подживающую скулу. А потом откровенно загрустила, жуя выданный Гильдой «сухой паек». Было еще одно дело, в графском кабинете, но, в непосредственной близости Его сиятельства я туда соваться не решалась – момент неподходящий. И тут, вспомнив про книжные полки, в моей памяти всплыли другие, увиденные ранее, на втором этаже, в высоких шкафах между картинами.
Я сгребла в сумку все свое имущество, закинула ее за кровать и осторожно спустилась по лестнице. Внизу, тем временем, полным ходом шло веселье. Оттуда доносились то фразы, произнесенные с таким выражением, что и слов разбирать не надо, то дружный гогот вперемешку со звоном бокалов... "Да, умеют люди отдыхать", – поморщилась я от, еще свежих ощущений и приступила к поиску развлекательного местного чтива.
Вечерний свет, и в ясную то погоду, едва пробивающийся сюда сквозь оконные витражи, совсем мне сейчас не помогал. Пришлось выбирать по принципу "то, что ближе стоит". И, прихватив подмышку две, не очень увесистые книги, я поспешила обратно к винтовой лестнице, лишь на мгновенье, бросив взгляд вниз, на первый этаж: "Нет, не может этого быть", – тряхнула головой, отгоняя видение мелькнувшей среди голов сидящих за столом мужчин, знакомой сальной лысины: "Он же взаперти"...
Чтение – процесс интимный и не переносит посторонних мыслей. Тем более, когда ждешь от него чего-то уж совсем "неземного". Поэтому, прикрыв по плотнее дверь, я тут же плюхнулась на кровать и открыла свою первую книгу. Ожидания мои испортил тот факт, что оказалась она не ветхой, с пожелтевшими страницами, как того требует антураж, а совершенно новым, еще пахнущим типографской краской, сборником ладменского фольклора. Я разочарованно перемахнула пару первых листов и на следующем, внизу по центру разглядела замысловатые вензеля: "Типография двора Его королевского Величества, Куполград, 2619 год"...
Далее на страницах косяком пошли повествования о местных аналогах храбрых портняжек, влюбчивых пастушек и озабоченных со всех сторон разбойников. Ознакомившись, для очистки профессионально-исторической совести с парочкой из них я, с легким сердцем, пододвинула себе под нос вторую свою добычу:
– А вот это, как раз то, что, доктор прописал, – потирая руки, произнесла, увидев многообещающее ее название: "История Ладмении. От начала мира и до наших дней".
На первой же ее странице, кстати, с благородным желтоватым оттенком, шел следующий текст:
Легенда об алантах.
И жили когда то аланты. Рождены они были от бога зари Ланта и крылатой девы Аэноры. И жили аланты свободной жизнью, вдали от людей, ближе к небу. И любовался ими мир. Но, настал для алантов страшный день – разорили их город темные тени из царства брата Ланта, бога заката, Тубрека. Позавидовал Тубрек крыльям алантов, ведь мог он только стелиться по земле, на небо даже не глядя. И долго плакала о своих обездоленных детях крылатая дева Аэнора, и горевал по ним их отец, не сумевший защитить в неурочный для себя час. Пришлось алантам искать счастья в незнакомом им мире, но подстерегала их и там опасность. Вызывали их крылья зависть большую у людей, как птицы летать не умеющих и страх в них вселяли от силы большой, светлой, но для людей разрушительной. Много алантов погибло, всех не сосчитать. И просила, руки заломив, Аэнора своего любимого – помоги нашим детям в мире этом жестоком найти покой. Бог зари услышал ее слова, и таким было его решение: подарил он детям своим, алантам, дар бесценный – умение найти себе убежище, став ключом от дверей в миры иные, только им подаренные. И стали аланты покидать свою жестокую родину. Селились они в мирах незнакомых, но родителей своих не забывали.
И видно иногда в небе, как летят на заре крылатые облака, божественным светом отца своего озаренные...
Последнюю часть этой красивой сказки я дочитывала уже, практически «наощупь», не разбирая в сгущающемся мраке и половины слов. Но, что-то меня в ней зацепило... Аланты... Атланты... Определенное сходство прослеживалось, но, вот само их название... Когда-то я писала курсовую по древнегреческой поэтессе с острова Лесбос, очень яркой даме. Так вот, в одних исторических источниках она упоминалась, как Сафо, а в других, одинаково уважаемых, как Сапфо. Разночтения вполне допустимы и в варианте с алантами – атлантами... «В конце концов, могу перечитать и завтра», – постановила оптимистично, захлопнула книгу и поднялась с кровати:
– А сейчас вернемся к нашему насущному...
Ну, не давала мне покоя та сальная лысина, едва "блеснувшая" внизу. И именно поэтому, наплевав на заветы тетушки Гильды, я сидела сейчас на коленях у лестничного витого пролета второго этажа, внимательно всматриваясь в массовое гулянье за накрытым столом:
– Ну, сволочь, выкрутился все-таки, – прошипела, как только "сальная лысина", наконец, повернулась ко мне боком.
Приятного, конечно, в том, что я теперь в любой момент могу нос к носу столкнуться с рассерженным Хлыстом было мало, но, за столом он находился не один. Были и еще интересные личности... Вообще, лучше всего мне было видно тех, кто сидел сейчас за "верхушкой буквы П", то есть самых дорогих здесь людей. К таковым, видимо и относился худощавый мужчина лет сорока пяти, развалившийся по левую руку от Борамира. Его желтушный цвет лица усугублялся черными волосами, отброшенными назад. Глаза же мужчины, с ироничным прищуром, смотрели по трезвому цепко и быстро реагировали на любой громкий голос за столом или размах молодецких рук. В общем, видно было, кто контролирует здесь ситуацию. Следовательно, предположила я, это и есть Конт – маг и друг графа.
По правую руку от Его сиятельства сидел, опершись локтями на стол, Ольт, глава его военного отряда. Мужчина откровенно нервничал, крутя вилку в руках. Что же касается остальных присутствующих, то ощущение эта компания у меня вызвала странное, даже само ее расположение за столами. Со стороны Конта сидели, откинувшись на стульях, пятеро незнакомых мне наемников. Они то и производили весь шум, развлекаясь по полной программе. Один лишь Хлыст изредка нервно поглядывал в противоположную от себя сторону, туда, где сейчас буквально застыли четверо в "форменной" темно коричневой одежде – подопечные Ольта. Лиц их я не видела, но позы были очень красноречивы.
В следующее же мгновение, взгляды всех присутствующих устремились в недоступное моему обзору пространство. Я смогла лишь предположить, что в зал, через центральный вход, вошло новое действующее лицо. При этом наемники встретили его одобрительными смешками, а Ольт лишь еще сильнее нахмурился. Через несколько секунд любопытство мое было вознаграждено: к Борамиру, обойдя Конта со спины, все также плавно, приблизилась Лулияна. Она склонилась к его лицу и, по-моему, поцеловала. Шикарные каштановые волосы девушки рассыпались веером, накрывая торс мужчины целиком. Затем чаровница слегка отстранилась, нежно провела своими пальцами по его губам и взяла за руку, как бы приглашая следовать за собой. И только теперь я впервые взглянула на графа... Это был другой человек. Если его вообще можно было назвать человеком: совершенно стеклянный блуждающий взгляд и рассеянная улыбка полного идиота на лице... С этой же улыбкой, он покорно встал и обнял Лулияну за ее ювелирную талию. Девушка трепетно к нему прижалась, что-то говоря Конту. Маг же только кивнул в ответ и, по-отечески, им обоим улыбнулся. "Благословляет он их, что ли?", – мелькнуло у меня в голове... – "А я-то что здесь тогда торчу, дура безнадежная?" – спохватилась и подорвалась с места вверх по лестнице.
Уже на финише, сбросив на пол книги, и освободившись от туфель, я нырнула под одеяло и в позе безмятежно спящей девы, стала ожидать появления "счастливых влюбленных". И они вскоре появились. Сначала Лулияна, затем, ведомый ею, все так же за руку, граф. Девушка лишь мельком кинула на меня взгляд и, развернувшись, перехватила его ладонь. Борамир же, напротив, задержался, пристально всматриваясь в мою сторону. Я затаила дыхание, из под ресниц бдя за происходящим. В сгущающейся темноте лицо его казалось маской с мертвыми провалами глаз. Захотелось, вдруг, уменьшиться до размеров мыши и забиться в самую дальнюю щель. Только бы не смотрели на меня эти страшные черные провалы. Но, тут в действо вмешалась Лулияна. Она возникла между нами и ласково "запела" мужчине:
– Пойдем же, любовь моя. У нас впереди прекрасная ночь. Ну что же ты?
Борамир неуклюже мотнул головой и подчинился, наконец, "зову страсти". И, только когда дверь за ними закрылась, я вновь посмела спокойно задышать...
Но, спокойствие это длилось недолго, и было грубо нарушено характерными для "прекрасной ночи" звуками. Я насчитала, как минимум, три "взлета" и "падения" в исполнении девушки. Сердечно пожелала в сторону двери "дальнейших успехов" и, прихватив подушку с одеялом, спустилась обратно на второй этаж. Он мне, за сегодняшний день стал почти родным. И, даже портрет почившей Мокеи под таинственной вуалью, казалось, встретил меня приветливо. Вот только диван, стоящий под окном, был деревянным и скрипучим. Поэтому я долго не могла заснуть, боясь лишний раз пошевелиться и, со все настойчивее звучащей в голове мыслью: "Пора валить из этого странного места", под утро, наконец, провалилась в сон...
– Вета... Вета... Вета!
– А-а-а! – испуганно завопила я, подскочила на диване и приложилась локтем к деревянной спинке. – О-о-о...
Диван мстительно заскрипел. "Человеческий" Борамир отшатнулся:
– Ты испугалась?.. Меня? – спросил с искренним удивлением.
– Немножко, – дипломатично выдавила я, растирая локоть.
– Ну, прости тогда... А почему ты сегодня спала здесь?
Я внимательно посмотрела на мужчину, прикидывая: правду ему сказать или сделать вид, что заблудилась, и решилась на первое:
– Просто, вчерашняя эта ваша "ночь любви" меня совсем доконала. Вот я сюда и сбежала.
Борамир, вдруг, побледнел, потом залился густой краской и, как подкошенный, осел на диван. Я едва успела выдернуть из под него свои ноги.
– Да не краснейте вы так. Я же... у вас в гостях. Живу, практически на вашем пороге, мимо не пройдешь. Так что, с моей девичьей скромностью можно не церемониться.
– Как это вчера произошло? – глухо спросил мужчина.
– Вам что, в звуках все описать?
– Скажи мне, я... взял тебя силой?
– Что?! – ошарашено подпрыгнула я с места. – Да причем здесь я?
– Ты сама только что сказала, что я вчера тебя... Вета, я никогда не насиловал женщин. Тем более...
– ... неизвестно, откуда свалившихся вам на голову?
– Я совсем не это имел в виду. А, хотя, какая уж теперь разница, после того, что я с тобой сделал?..
И тут я вспомнила его вчерашние затуманенные глаза, движения, улыбку. Конечно, у меня тут же возникло огромное искушение подыграть ему, закрепить и без того присутствующее чувство вины и, воспользовавшись этим, махнуть отсюда, куда глаза глядят. Но, как мне самой потом с этим жить?..
– Вы вообще что-нибудь помните из прошедшего вечера? – поинтересовалась осторожно.
Мужчина задумался, нахмурив лоб, а потом признался:
– Очень смутно... Я помню, как мы сидели за столом с Контом, пили, ели, разговаривали... о чем-то. А потом... я проснулся утром.
– А что пили? Что ели? О чем говорили? С кем целовались, помните?
– Вета! – обхватил он руками голову. – Это ничего не меняет. Я тебя... оскорбил.
– Ну, знаете ли! – начала я с закипающей злостью. – Да, как же не меняет? Ведь вся причина вашего теперешнего состояния как раз в том и есть, что вы вчера были по какой-то причине невменяемы. Но, раз уж вам так приспичило считать меня зверски изнасилованной, то здесь, я должна вас разочаровать. У нас с вами ничего не было, ни по-плохому, ни по-хорошему.
– Ты говоришь правду? – с недоверием поднял он на меня глаза.
– Торжественно клянусь.
– Но, тогда, какую ночь любви ты имела в виду?
– С нежной и трепетной девушкой по имени Лулияна.
– Лулияна?! Это ведь дальняя родственница Конта... Очень милая девушка, но не более того. Я и Лулияна? Ночь любви?..
– Вы что, мне не верите? – теперь уже всерьез оскорбилась я. – А, хотя, как мне можно верить, ведь я неизвестно откуда сюда свалилась.
– Прекрати. Не в этом дело.
– Ах, не в этом? Ну, хорошо, будут вам доказательства... ночи любви с милой девушкой Лулияной, – пригрозила я графу, влезла в туфли и, прихватив свою походную постель, направилась наверх...
– Вета, что ты делаешь на моей кровати? – в который раз вопрошал меня граф, отдернув балдахин.
– Я же сказала, ищу доказательства вчерашнего присутствия здесь женщины.
– А как же ты определишь, что это была именно Лулияна? – резонно заметил мужчина.
– Я вас умоляю, Ваше сиятельство. Вчера при мне Тук менял вашу постель.
– Вета, ты ведешь себя... неприлично, – использовал он последний аргумент.
– И это говорит мне мужчина, только что признавшийся в изнасиловании.
В конце концов, Борамир страдальчески вздохнул и ретировался, но, еще через некоторое время мне самой пришлось признать свое полное поражение – я не нашла ничего...
– Странно, – размышляла я вслух, сидя на краю графской кровати и нервно болтая ногами. – Обычно, после женщин в мужской постели остаются какие-нибудь украшения, белье, хотя бы волосы на подушке. А здесь совсем пусто. Ну, не приснилась же она мне с ее... шаловливыми пальчиками. Ваше сиятельство! – решительно поскакала я по ступенькам в сторону графа. – Можно попросить вас об одной очень важной для меня вещи?
Борамир, совершавший в это время свой утренний моцион, опасливо на меня оглянулся:
– Чего ты хочешь?
– Вы не могли бы показать мне вашу спину. Ну, пожалуйста.
– Если это тебя... успокоит, – с сомнением согласился он, расстегнул пуговицы и приспустил со спины рубашку...
– Какая же милая девушка, эта Лулияна. И какие острые у нее коготки, – торжествующе пропела я, с нажимом ведя своими пальцами по трем параллельным полосам, идущим наискосок рельефной спины графа.
– Доброго дня, Ваше сиятельство, госпожа гостья. Ваш завтрак, – смущенно объявил, застывший на пороге Тук. – Мне накрыть и выйти?
Озадаченный не на шутку Борамир, лишь качнул ему головой и натянул рубашку на плечи...
За столом «туманная» утренняя тема больше не всплывала, да и сама трапеза, мягко говоря, не заладилась с самого начала:
– Сегодня тебе не следует выходить во двор, – с места в карьер взял граф, едва усевшись на стул.
– Вы меня что, ущемляете в свободе?
– Что я тебе прищемил? – не хорошо сузил он глаза. – Ты старайся, хоть иногда, выражаться понятными мне словами.
– Хорошо. Я выражусь иначе, – с расстановкой проговорила я, озадаченная таким тоном. – Вы не хотите, чтобы я выходила во двор, потому что Хлыст уже на свободе?
– Да. Именно по этой причине.
– Но, позвольте вас спросить, если вы выпустили Хлыста, значит, посчитали его невиновным?
– Вета, я не обязан отчитываться перед тобой в своих действиях. Просто сделай то, что я велел.
– Ваше сиятельство, я не зверушка, а человек. И у меня есть свои планы на свое будущее. И вы... или сажайте тогда меня вместо Хлыста, или отпускайте за ворота, – уже стоя над столом, закончила я, а потом уточнила. – Второе, конечно, предпочтительнее.
– Знаешь, что, – "ответной любезностью" навис надо мной граф. – "человек Вета", или как там тебя на самом деле зовут. Ты уйдешь за мои ворота только тогда, когда я сам перед тобой их открою. Тебе понятно?!
– Значит, вот так?
– И никак по-другому! – хлопнула дверь.
– Это мы еще посмотрим! – запальчиво пригрозила я ей...
В жизни моей бывали такие моменты, когда меня начинало бесповоротно «нести». После таких случаев Юлька обычно оправдывалась: «Да тебя бы тогда и залп в упор из пушки не остановил». Формулировка очень точная, признаюсь честно. Однажды я, в таком вот состоянии провела целую ночь на одном из тюменских кладбищ. А все только потому, что Андрей наотрез отказался взять меня на раскопки «военных» археологов. Правда, я потом туда все равно не попала, потому что, прикорнув, на чьей-то гостеприимной примогильной скамейке, получила простудный герпес на пол носа. Но, сути это не меняет. Вот и сейчас, получив очередной вызов судьбы, в виде запертых ворот, в голове у меня привычно «перемкнуло» и все мысли повернули на осуществление только одной цели:
– Валить отсюда надо, валить. Вета, или, как там тебя...
Вариант, пока вырисовывался только один – Абрамка. Мальчишки во всех мирах и странах всегда одинаково вездесущи. Они прекрасно знают и пользуются всеми тайными лазейками и тропками. Но, "подставлять" Абрамку я не хотела. Поэтому придумала вот что: уходить надо вместе, причем до Либяны, или Либряны, не помню... А дальше каждый пойдет своей дорогой. Точнее, Абрамка останется учиться в своей вожделенной мастерской, а я направлюсь в местную столицу. Замечтавшись, я даже представила себе, как, через несколько лет, на одном из столичных рынков, увижу хорошо одетого лохматого парня с чудесными шахматными фигурками, которые стоить будут очень дорого и раскупаться быстро... Кстати, о стоимости... Вытащив из-за кровати сумку, я быстро прощупала ее дно: "На месте. Не скажу, что много, но, надеюсь, на учебу ему хватит". В увесистом бархатном мешочке, спрятанном под подкладку, было все наше с бабушкой "золото" и "серебро". Саму сумку решила пока не брать, во избежание ненужных выводов Его сиятельства... "Борамир". Это имя, произнесенное бессознательно, как будто шепотом в душу, заставило меня растерянно присесть на кровать... Что же теперь поделать? Чем я могу ему помочь? Да и нужна ли ему моя помощь? Он – большой и сильный, правда, загнал себя в какую-то непонятную для моего нездешнего мозга ловушку...
– Соберись, дура ты безнадежная. У тебя своих проблем выше этой башни. Валить надо отсюда, валить, – повторила я себе, уже спускаясь по лестнице...
