Текст книги "Ключ для хранителя (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]
Глава 14
Тиниэль...
– Ты на лошади ездить умеешь? – спросил Борамир, бросая на стол салфетку.
– Нет, – зевнула я в ладошку. – А что, надо уметь?
– Надо учиться, Вета. И пока не научишься, не увидишь Озерный край, – заявил он категорично.
– Ну, хорошо, Ваше сиятельство. Я обязательно научусь. И ты по такой пустяшной причине от меня не отделаешься.
Мужчина, вставая из-за стола, скептически ухмыльнулся:
– Ну-ну. Я сегодня тебе с утра дам человека для обучения. И, если к вечеру ты сможешь... сносно держаться в седле, то покажу тебе Русалочье озеро. Так что, успехов, защитница прогресса...
А что мне оставалось делать? Ведь не было больше "под боком" моей верной Мухи. И, попав в страну, где основным средством передвижения были лошади, бедной девушке, как ни крути, придется пройти курс управления этой самой "одной лошадиной силой" и получить на нее "права".
По дороге в конюшню, я забежала к Гильде, решив выпросить у нее какие-нибудь штаны для такого случая, но бонусом получила еще и ценный совет. Уже на пороге она окрикнула меня и, ухватив за рукав, зашептала в ухо:
– Послушай опытную женщину, девонька. С конем, как с мужиком. Тут главное, совпадать ритмами... До тебя дошло?
– Дошло, – удивленно открыла я рот, а она, лишь вздохнула как то по-особенному ...
«Ну что ж, вызов брошен», – решительно скривилась я, завидев возле конюшни запряженного рыжего Дубка. Мой единственный лично знакомый конь, так прозорливо прикормленный недавно, заинтересованно косил сиреневым глазом.
– А он что, уже выздоровел? – спросила я небритого конюха, державшего поводья Дубка.
– Полностью, – уверил меня он. – Если бы не распоряжение Его сиятельства, то пошел бы с утра пастись с остальным табуном... Может, вам скамеечку принести?
– Не надо, – протянула я в ответ. – У меня ноги длинные. Так... допрыгну.
Мужик оценивающе окинул взглядом мои нижние конечности, облаченные стилистом Гильдой в узкие мужские брюки, и согласно расплылся.
– Госпожа Вета, да вы не бойтесь его, – неожиданно вынырнул из под лошадиной шеи Абрамка. – Он хороший, спокойный. Тем более, вы ему нравитесь.
– С чего ты это взял? – сузила я глаза.
– А ему все женщины нравятся, – отвесил комплимент "настоящий мужчина" подросткового возраста.
– Ну что ж, тогда начинаю представление, – смеясь, наконец, решилась я и ухватилась правой рукой за ручку сзади седла. – Я, пока, все правильно делаю?
– Пока все правильно, госпожа. Только, не забудьте ногу в стремени закрепить. А, как усядитесь, возьмите в руки поводья и потихоньку надавите ему на бока шенкелями, ногами вверху, то есть... А может, все таки подсадить? – на всякий случай еще раз уточнил конюх.
– Не надо, – категорично отрезала я и, не очень грациозно, но зато с первой попытки, взобралась в седло.
Сверху расстояние до земли казалось гораздо больше, но высоты я никогда не боялась. Впрочем, как и падений – "налеталась" еще в детстве. "Так, а что же делать дальше?.." Запоздало схватив поводья, я осторожно, как учил конюх, сжала бедра. Дубок переступил ногами, но этим и ограничился. Я повторила движение, уже сильнее. Результат, однако, остался прежним.
– Скажите, – обернулась растерянно к мужику. – А что говорят, когда хотят, чтобы конь, ну... сдвинулся с места?
– Да, разное говорят, – почесал тот щетину. – Смотря, к чему конь привык, к какой команде. А что касаемо Дубка, то на нем кто только не ездил. Так что, решайте сами, госпожа, – великодушно махнул он волосатой рукой.
Я же на несколько секунд задумалась, а потом, закусив от волнения губу, вновь сжала бедра, толкнула ими вперед и тряхнула поводья:
– Д-давай, дорогой. Д-давай... – и Дубок медленно пошел вперед...
Поначалу меня мотало в седле, как на известном ковбойском аттракционе. Но потом, круга через три, пройденных Дубком между донжоном и конюшней, слушая "вполуха", советы идущего рядом конюха и подбадривания бегущего с другой стороны Абрамки, я вспомнила "интимный" гильдин совет и попыталась попасть в ритм движения коня... Еще через круг у меня это получилось, а уже через два, до неприличия понравилось:
– Гильда!.. – прокричала я, в очередной раз проезжая мимо кухонного окна. – Гильда!
Женщина высунулась в дверь, вытирая руки полотенцем и, увидев меня, гордо восседающую на Дубке, приложила ладонь ко лбу:
– Помог мой совет?
– А как же! Спасибо за полученное... удовольствие.
– Да, пожалуйста... А разрумянилась то как, – заметила она со смешком. – Расседлывайтесь, обедать пора. ..
За обедом Гильда, одухотворенная "лошадиной" темой, была чрезвычайно задумчивой и немногословной а, когда во второй раз назвала Абрамку каким-то Рулом, мы с мальчишкой решили, что пора с трапезой закругляться. Я предложила ему начать, наконец, наши "палочные" тренировки, хоть и с одной уцелевшей тросткой, но у подростка обнаружились срочные дела в деревне. Поэтому, мне ничего не оставалось, как плестись коротать время до приезда Борамира наверх. Кстати, можно было воспользоваться случаям и еще раз перечитать свой вчерашний монументальный труд. Но, уже проходя мимо графской кровати, я услышала приглушенный голос Тука, доносящийся из-за ширмы:
– Какое ты, все-таки вредное создание, – раздраженно обратился он к неизвестной мне персоне. – Ну, зачем ты опять укусила меня за палец?
– И кто же посмел с вами так обойтись? – насмешливо спросила я, заходя в кабинет. Тук развернулся и, с несвойственной его возрасту живостью, заслонил спиной клетку. – А-а, так это вас птичка покусала? – пропела я, тактически обходя старика сбоку.
– Да хоть и птичка, госпожа Вета, – сдвинулся он, вслед за мной.
– И что же это за птичка такая, сильно невоспитанная? – плюнув на маневры, пошла я на прямой приступ "неприятельских укреплений". – Нельзя ли на нее взглянуть?
Старик сник и предпринял последнюю "оборонительную" попытку:
– Госпожа Вета! Его сиятельство будет недоволен вашим поведением. Это его... птичка.
– Да что я ее, съем что ли, без соли и перца? Или, возможно, она заразная? Так вам тогда к доктору надо, а вы до сих пор здесь стоите... Отойдите, пожалуйста, Тук. Я все равно ее увижу. С вами или без вас. Ну...
Старик, наконец, выбросил "белый флаг" и с многострадальным вздохом, сделал шаг в сторону:
– Только, я сразу вас хочу предупредить, что создание это лишено всякого стыда и вы с ней по осторожнее, – увещевал меня мужчина, но я его уже не слушала, потому что я увидела "птичку".
Скорее уж бабочку... или стрекозу, хотя, и эти определения подходили к данному созданию лишь наполовину. Потому что на вторую половину это была девочка. Нет, уже девушка, но, совсем еще юная, ростом с кисть на моей руке. И, я, хоть и не поклонница "фэнтези", но, раз уж попала в такое место, смогла провести некоторые параллели. Поэтому, первое сравнение, тут же возникшее в голове, подсказывало мне, что передо мной ни кто иной, как самый настоящий эльф. Хотя, определить стопроцентно, все же, было сложно. Типичные для таких персонажей заостренные ушки у данной особы были скрыты пышной рыжей шевелюрой, с которой моя "соломенная копна" смотрелась бы рядом, как веник с кустом. Создание восседало на "игрушечной" кроватке, демонстративно закинув ногу на ногу и скрестив, для усугубления "пренебрежительного" образа, руки на груди. Круглое личико же ее не выражало ничего, кроме полного презрения к происходящему вокруг.
– Тук, это эльф?
– Ну да, – с еще одним многострадальным вздохом изрек старик.
– А как ее зовут? – наклонилась я над металлическими прутьями.
– Госпожа Вета, – предостерегающе выставил он свою руку перед самым моим носом. – Если она вас... поранит, мне от Его сиятельства очень сильно попадет. Прошу вас, отойдите подальше от клетки.
Я покорно сделала шаг назад, но вопрос свой все же повторила:
– Как ее имя, Тук? Ведь у нее должно же быть имя?
– А кто ж его знает? Она ни с кем не разговаривает и на вопросы не отвечает. Сидит целыми днями вот так, надувшись, а при каждом удобном случае норовит укусить за палец по больнее. Прескверное создание, – огласил свой приговор слуга.
– И с чего же ей петь и танцевать? – вступилась я за "кусачую" пленницу. – Она же существо разумное, насколько я понимаю. А раз так, то в этой тюрьме ей сидеть совсем не в радость. Кстати, а за что ее сюда посадили?
– Это вы сами у Его сиятельства спросите, – ушел от ответа слуга и попытался вновь закинуть эльфийскую "камеру" тканью.
– Э, нет, – пресекла я его маневр. – Давайте с этим повременим. Я все же хочу познакомиться с этой очаровательной дамой по ближе. Вдруг, мне повезет, и она будет ко мне более благосклонна?
– Как скажете, госпожа Вета. Но, только, я доложу Его сиятельству, что я вас предупреждал, – демонстративно уплыл за ширму Тук.
Я же, не долго думая, притащила тяжелый графский стул прямо к секретеру, развернула его спинкой к клетке и уселась, удобно устроившись на ней локтями. Потом спросила, как можно дружелюбнее:
– Ну что, будем знакомиться? Меня Вета зовут.
Эльф скосила на меня свои совершенно круглые, такие же как личико, глаза и показала язык.
– А вот это, как я понимаю, уже начало общения, – усмехнулась я. – А что ты еще умеешь показывать?
Девушка, немного помявшись, вытянула мне кулачок.
– О, дорогая моя! – цинично заметила я. – Это "детский" уровень. Вот я знаю один жест, так он гораздо обиднее твоих кулаков и языков. Правда, в этой стране им вообще никто пока не... владеет. Это я уже проверила на одном наемнике. Так что, дарю тебе его от всей души, пользуйся на здоровье. Показать? – поинтересовалась вкрадчиво.
Эльф выразила некоторую заинтересованность, поерзав на месте, и развернулась в мою сторону еще сильнее. Я же восприняла данные телодвижения, как знак согласия и изобразила ей, опробованный на Хлысте "неприличный" палец, а потом еще и трактовку дала:
– Это, примерно, означает: "Пошел ты к хобьей матери". Ну как?
Видимо, знак девушке понравился, потому что она тут же изобразила его мне и отвернулась, на сей раз сразу к стене.
– Вот так, значит, – с напускным оскорблением заявила я. – Ну что ж, у тебя характер. Я это признаю, но и я тоже не солнечный зайчик. Так что, продолжай сидеть в такой позе сколько угодно. Я тебя оставляю в покое, – и
демонстративно встала со стула.
– Это ты мне сегодня всю ночь не давала спать? – услышала я за спиной тоненький девичий голосок.
– Получается, так, – с готовностью согласилась я и плюхнулась обратно на сиденье.
– Значит, это ты сказала этому... хозяину всего здесь: "Уйди, враг"?
– Да, – ответила я, уже настороженно.
– Значит, он и тебе враг, как и мне? – с надеждой привстала девушка со своей кровати.
– Нет, что ты. Он мне совсем не враг, а даже наоборот – друг. Я просто пошутила тогда, – тут же разочаровала я ее, однако, увидев помрачневшее лицо эльфа, добавила. – Но, я и с тобой хочу дружить. Ты мне нравишься. Ты такая... маленькая, но очень сильная.
– Эльфы не маленькие. Эльфы имеют большой вес в этом мире. Но, у нас, к сожалению, много врагов и среди магов и среди людей.
– Так может, ты мне расскажешь, за что тебя посадил в клетку... хозяин всего этого и я, тогда, смогу тебе помочь?
– Эльфы никогда не оправдываются за то, чего не совершали, – гордо заявила девушка и вновь приняла прежнюю "скрещенную" позу.
– Ну вот. Мы с тобой опять вернулись к тому, с чего начали. Послушай, я знаю Борамира, хозяина этого замка, и он очень хороший человек. Поэтому мне сложно представить, что он вот так вот, совершенно несправедливо, обошелся с тобой. Почему ты не хочешь мне рассказать? Возможно, это просто... недоразумение и оно быстро разъяснится.
– Это не недоразумение, – категорично отрезала эльф. – И, если ты хочешь со мной дружить, давай не будем касаться этой темы.
– Хорошо, – согласно кивнула я. – Но, могу я, хотя бы узнать, как зовут моего нового друга?
– Можешь. Меня зовут Тиниэль. Так меня зови, маг Вета.
– Маг? – выдохнула я. – С чего ты взяла, что я маг?
– Хоть эта клетка из моанита и убивает мою магию, но я могу видеть ее вокруг, – снисходительно пояснила эльф. – А ты что, до сих пор не знаешь, что ты маг?
– Ну, как тебе сказать? – пробямлила я. – Моя бабушка была... магом, а я так и не научилась у нее ничему.
– Ты очень странная, маг Вета, – посмотрела она на меня уже внимательнее. – В нашем мире даже человеческий ребенок знает, что магами не становятся. Ими уже рождаются.
– И какая же магия парит вокруг меня? – спросила я и затаила дыхание.
Тиниэль встала с места и подошла к краю решетки, потом склонила голову набок, ну прямо как Лулияна в момент нашей с ней первой встречи, и, наконец, ответила:
– Мне сложно сказать. Возможно, ты очень слабый маг. Но, похоже, что воздушный.
– И как же ты это определила?
– По твоему свечению. У людей оно мутное и не такое сильное, а у магов прозрачное. У тебя же оно... – взглянула Тиниэль куда-то поверх моей головы. – чистое и серебристое. Такое бывает только у магов воздуха.
– А у алантов? – не удержалась я.
– О-о, у алантов... – уважительно протянула эльф. – У алантов оно самое сильное. И, хотя аланты тоже служат воздуху, у них оно еще и с золотой каймой по самой кромке.
– Понятно, – вспомнила я бабушкину "подсветку" в пещерном тоннеле. – Но, если ты говоришь, что магами рождаются, то почему тогда я не чувствую этого... дара до сих пор?
Эльф стянула бантиком губки и растопырила в стороны свои двойные прозрачные крылья, что, видимо, означало трудный мыслительный процесс а, через некоторое время вынесла свой вердикт:
– Такое бывает, иногда. Когда более сильный маг постоянно находится рядом со слабым или молодым и неопытным, не умеющим защититься. Тогда сильный питается его энергией... Это, как садовый цветок, обвитый сорняком, который тянет из него соки. Но, если вовремя этот сорняк вырвать, то цветок вновь сможет ожить.
– А если не вовремя?
– Ну, тогда у такого мага есть только один шанс вернуть свою утраченную силу, – вновь вернулась эльф с языка "цветочных" метафор на обычный. – Сделать это за счет большого вплеска чужой энергии.
– Это как же?
– Я не знаю. Я ведь эльф. У нас все гораздо проще и честнее, чем у вас, у магов... Маг Вета! – подскочила она вдруг на месте. – Закрой меня обратно тряпкой. Сюда идет этот большой человек, хозяин. Я не хочу его видеть.
Я суматошно выполнила ее просьбу, но оттащить стул на место уже не успела – в кабинет вошел Борамир. И настроение у него было не из лучших.
– Привет, – как можно беззаботнее расплылась я.
Мужчина взглянул сначала на уже прикрытую клетку, потом на меня и направился из кабинета. Я, естественно, поплелась за ним.
– Вета, – резко развернулся он посреди комнаты. – Ты разговаривала с этим... эльфом?
– Да, – честно призналась я.
Он удивленно вздернул брови, но через секунду вернулся к своему прежнему тону:
– Зачем ты это сделала?
– Но, ты же мне это не запретил.
– Интересно, когда тебя подобное останавливало? – ехидно поинтересовался мужчина.
– Всего один раз, – резонно возразила я. – К тому же, я за него до сих пор искренне раскаиваюсь, – добавила тут же, на всякий случай.
– Послушай, – произнес мужчина, уже на пол тона тише. – Я не хочу, чтобы ты с ней общалась. Это... безнравственное существо. Она совершила дурной поступок и за это наказана.
– Борамир, что же она такое сделала?
– Я не хочу об этом говорить, – отрезал граф и направился к выходу.
– Ну, постой, – забежала я вперед него и невоспитанно уперлась в мужской пресс руками. – Пусть так, и это не мое дело, конечно. Тем более что здесь ваши желания с эльфом полностью совпадают – она тоже не хочет затрагивать эту запретную тему. Но, можно, я с ней буду просто... разговаривать. Ведь она же эльф, – произнесла я с мечтательной улыбкой. – Она из этого мира...
Борамир пальцами приподнял мой подбородок и строго посмотрел в глаза:
– Ты можешь мне пообещать, что никогда не будешь за нее передо мной просить и, тем более, не выпустишь ее из клетки?
– Я тебе обещаю, что сделаю это только в том случае, если твоей драгоценной графской жизни будет грозить смертельная опасность, а эта "злостная преступница" окажется единственным созданием, способным тебя спасти.
– Вета, – страдальчески простонал мужчина и прижал меня к себе. – Тебя ничто не изменит.
– Так ты мне разрешаешь? – буркнула я в его косоворотку, на миг представив, как Тиниэль тащит на своем плече Борамира из пылающего замка.
– Да. Разговаривайте, – великодушно разрешил граф и ослабил "дружеские" объятья. – Ты готова увидеть Озерный край?
– А ты готов увидеть, как я научилась ездить на Дубке?
– Не терпится оценить, – ухмыльнулся Борамир. – Только пойдем, сначала поужинаем. Сегодня нам накрыли в большом зале.
"Да с тобой, хоть в этот треклятый зал", – поскакала вслед за графом по ступеням...
Выезжали мы из замка уже на закате. Мне пришлось подняться за меховым жилетом, про существование которого я вспомнила только теперь, а потом настал мой личный «час триумфа». Борамир, для подстраховки, держа Дубка за поводья, внимательно следил за сложнейшей процедурой посадки. И в этот раз, на мою удачу, получилось с первого раза, но этим удивление мужчины не ограничилось. Потому что мне, все-таки, пришлось трогаться с места.
– Как ты к нему обратилась? – переспросил он, уже из седла своей игреневой красавицы Молнии.
– Дорогой... – повторила я и притормозила своего коня. – А что тебе не нравится? Ты разве не хотел, чтобы я наладила с конем отношения?
– Вета, но, он же просто конь.
– Это для тебя, человека привыкшего к ним с детства, они все просто кони и лошади, а для меня Дубок теперь будет "мой дорогой". Кстати, ему это нравится, – добавила, уже с прищуром.
Борамир удивленно хмыкнул и тронулся с места. В отдалении от нас замаячили еще двое – наши сопровождающие из отряда Ольта. Я же пристроилась на Дубке с левого бока от Молнии, слегка "загребая" своим рыжим красавцем в сторону графа. Мужчина, пока мы выезжали через задние ворота на дорогу, терпеливо уворачивался от моих поползновений, а потом, все же не выдержал и показал мне, как надо "рулить" поводьями.
– Ну, правильно, – буркнула я. – Я ведь до этого только круги по двору нарезала, а теперь пришлось ехать по прямой.
– Вета, ты умница, – расщедрился, наконец, он на комплимент. – Но, если ты и дальше будешь обращать внимание только на уши своего... "дорогого", то не заметишь того, что так хотела увидеть.
А вокруг меня, действительно, была красота. Вечерний туман клочьями забросал полянку слева от дороги и прилегающий к ней холмистый лес, но все же, кое-где среди его седых проплешин, яркими фиолетовыми бутонами проглядывали цветы. Уже полузакрывшиеся, перед ночной прохладой, но, до сих пор красивые.
– Как называются эти цветы? – в тон окружающей обстановке, тихо спросила я.
– Дриадины слезы.
– А почему дриадины?
– Говорят здесь, когда то очень давно, была дубовая роща, которую вырастили дриады, но в одно сухое лето, от молнии деревья вспыхнули и вся роща выгорела. А "бездомные" дриады потом долго оплакивали свою судьбу вот такими вот большими слезами, – закончил мужчина, совсем уже буднично.
– А ты видел когда-нибудь дриад?
– Нет. Это очень замкнутый народ и выходят они в свет либо, чтобы пополнить свои запасы зелий, либо, чтобы кому-нибудь насолить.
– Они что, так злопамятны?
– Да нет, – пожал плечами Борамир. – А кому понравится, если тебя, например, лишили собственного дома? Взяли бы его и вырубили под корень. Ведь дриады живут в деревьях и больше всего любят, почему-то, дубы.
– И часто они так... выходят? – ненароком оглядевшись по сторонам, спросила я.
– Нет, Вета, – увидев мою реакцию, засмеялся мужчина. В моих землях вырубка леса без особого разрешения, запрещена уже много лет...
Вскоре, хорошо протоптанная дорога взяла влево. Мы же продолжили свой путь по едва различимой в траве тропе и, в конце концов, въехали в лес. Вокруг стояла торжественная тишина. Высокие деревья, породу которых в сгущающихся сумерках мне было сложно определить, как древние воины высились вокруг нас, охраняя свое "волшебное" царство. Я вертела головой, улавливая малейшие шорохи, и пыталась разглядеть все вокруг как можно лучше. Но, вскоре, поняв всю тщетность своих усилий, вернулась глазами к тропе. Как раз вовремя, чтобы заметить, что впереди, уже виден просвет.
Русалочье озеро было небольшим, но зеркально чистым. И в этой зеркальной глади отражалось небо, лес на противоположном берегу и даже туман, стелящийся по береговой кромке воды. Я невольно замерла, увидев всю панораму целиком, и, с удивлением, нашла в своей памяти что-то очень похожее... Петрозаводск. Кафе "Три сосны". Картина с озером на стене и слова Чехова под ней:
– Человеку нужна не усадьба, а весь земной шар, вся природа.
– Что? – спросил, уже слезший с Молнии Борамир. Он подошел сбоку к Дубку и протянул мне руки.
– Человеку нужна не усадьба, а весь земной шар, вся природа, – повторила я, глядя в его родные глаза, находящиеся сейчас на одном уровне с моими. – Я эти слова прочитала еще в прежнем своем мире, по дороге сюда... к тебе.
О, как же мне захотелось тогда, до боли, до стона, вот так вот, всю жизнь провисеть здесь, в объятьях этого мужчины, пусть даже, считающего себя лишь моим другом. На берегу этого озера, каким то загадочным образом, отразившегося в обоих наших мирах... Но, Борамир мельком взглянул на подъехавших следом мужчин и осторожно поставил меня на землю... И, наваждение пропало...
– Почему это озеро называется Русалочьим? – наблюдая, как ленивая озерная волна едва касается носков моих ботинок, спросила я.
– Потому что здесь живут русалки, – ответил, стоящий рядом Борамир.
– Логично...
– Когда мне было лет шестнадцать, мы с моими приятелями из столицы специально приходили на это озеро, чтобы провести здесь ночь Купальника . Это такой праздник в конце июня. Люди в этот день прыгают через костры, уединяются в лесу. Маги зажигают священный огонь на самых высоких холмах возле своих селений, а здесь, на этом озере, в Купальник, каждый год проходит обряд "принятия". Где-то, левее по берегу даже шалаш должен остаться, из которого мы за русалками подглядывали, – зашарил взглядом мужчина в указанном направлении.
– И что же вы оттуда высматривали? – уже заинтересованно, уточнила я.
– Русалки после полуночи, выходили на берег, вставали в хоровод, прямо, как девушки из нашей деревни. А в центр хоровода выходила, или, если их было несколько, то, тогда по очереди, смотря какой год, "свежая" утопленница.
– Как это, свежая? – расширила я глаза. – в том году утонувшая?
– Да, между двумя Купальниками. Так вот, сначала они ее очень тоскливо оплакивали, а потом начиналось самое интересное – ей выводили жениха.
– Тоже утопленника? – выдохнула я.
– Не совсем, – засмеялся мужчина. – Скорее уж, упивника. Того, кто перебрал на празднике в ближайших деревнях ну и, заплутал в лесу. И этого несчастного, в таком вот плачевном состоянии, укладывали в тот же центр круга и начинали его... ему "мстить". Сначала "мстила" та, ради которой все собрались, а потом, если мужик был еще в состоянии, то и остальные "гостьи на свадьбе", причем, до самого рассвета. А потом уже отпускали.
– А за что "мстили" то? – спросила я, уже сквозь смех.
– Как это, за что? – удивился Борамир. – За тяжелую женскую долю...
