Текст книги "Последний шанс для мажора (СИ)"
Автор книги: Елена Росси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 35
Войдя в мрачную и притихшую комнату Тимура, я осторожно осмотрелась. Свет от уличного фонаря сквозь занавески рисовал странные узоры на стенах, каждый уголок казался наполненным тайнами, а тишина давила на уши. К моему удивлению, комната оказалась не просто просторной, но и изысканно убранной, словно поджидая свою жертву. Стены были украшены абстрактными картинами, а в углу стоял высокий, зеленый кактус в глиняном горшке. Первым делом я обратила внимание на рабочий стол, надеясь найти там какие-нибудь деньги или ценные вещи.
Аккуратно открыв ворчащие ящики, я обнаружила там лишь канцелярские принадлежности и бумаги. Ручки и карандаши были аккуратно выровнены по размеру, а на столе лежала открытка с изображением собаки в очках. Затем я осмотрела полки, но и там не было ничего, кроме литературы и документов. Книги были разложены по жанрам, а среди них выделялась старинная энциклопедия с потертой обложкой. Казалось, Тимур религиозно следил за порядком в своей комнате, скрывая что-то неведомое.
Тем не менее, я не собиралась сдаваться. Подойдя к шкафу, я заметила, что дверца загадочно приоткрыта, словно приглашая войти. На полу рядом со шкафом валялся одинокий носок, а на вешалке висела кожаная куртка с металлическими заклепками. Осторожно заглянув внутрь, я увидела несколько стопок денежных купюр, хитро спрятанных за одеждой. Мое сердце забилось чаще от волнения, а в голове раздавались тревожные мысли. Тело тряслось, каждая клеточка умоляла о дозе. Я чувствовала, как наркотическая зависимость жестоко поглощает меня, отнимая последние крупицы самоконтроля. Второй этап ломки был поистине апокалиптически ужасен – боль, тошнота, головокружение безжалостно сводили меня с ума. В эти минуты я была готова пойти на все, лишь бы избавиться от мучительных симптомов.
Можно было бы воспользоваться случаем и забрать все, что плохо лежало, но, во-первых, времени у меня было не так уж много, как хотелось бы, а во-вторых, с тяжелой сумкой наперевес далеко не убежишь. По-хорошему, мне следовало лишь взять деньги, забить на все прочее и бежать. Только вот оказалось, что жадность мне неотвратимо присуща.
КЛИМ
К десяти годам я уже понял, что мирный вечер дома – это всего лишь затишье перед бурей. К пятнадцати я усвоил, что обещания – пустой звук. А сегодня осознал, что жизнь – это битва, в которой я еще только выбираю оружие.
Наш дом был крепостью холода и роскоши, где тяжелая тишина соседствовала с богатством. Стены украшались современным искусством, а передовые технологии создавали идеальную атмосферу. Ужин здесь был не просто трапезой, а ритуалом изысканности, где каждая деталь, от столовых приборов до блюд, была выбрана с безупречным вкусом. Мягкий свет дизайнерских ламп окутывал стол из натурального камня, а блюда готовились в соответствии с последними кулинарными тенденциями.
Звук вылетающей пробки из бутылки "Мартини" разрезал тишину, за ним последовало уютное бульканье наливаемого напитка и легкое звяканье льда.
– Никто не хочет выпить? Ну ладно, больше останется мне! – сказала мама, не дожидаясь ответа, и опустошила стакан, звонко поставив его на стол.
Прозрачная жидкость скользнула в рот, жгучей волной устремилась вниз по горлу и взорвалась в желудке, словно термоядерный взрыв. Это был ее шестой бокал, и эффект от предыдущих уже был ощутим. Она не в первый раз топила свою печаль в алкоголе. Мне было невыносимо видеть, как она страдает из-за приемыша… ведь я-то ее кровиночка. Она любила Тимура больше, чем меня. Хотя он и доставлял родителям немало хлопот своими выходками и безответственностью. Ссоры между ними становились все острее и чаще. Я видел, как их брак постепенно рушился, и был бессилен что-либо изменить. Брутальность жизни в этом доме была не в криках и скандалах, а в молчаливом отчаянии, которое витало в воздухе, густом, как дым.
За последнее время мама стала еще хрупче, словно осенний лист на ветру. Отец же все больше времени проводил на работе, словно пытаясь найти там убежище от домашней бури. А я оказался зажатым между двумя фронтами, бессильно наблюдая за крушением всего, что было мне дорого.
Я испытывал горечь к Тимуру. Его безрассудство и выходки стали катализатором разрушения нашей семьи. Во мне росло желание возмездия, стремление заставить его расплатиться за весь хаос, который он принес в наш дом.
Отец занимал главное место за столом, но его взгляд был устремлен в пустоту, а на запястье блестела последняя модель умных часов – безжизненный символ успеха. Мама сидела напротив, в ее глазах скрывалась глубокая печаль, а пальцы украшали кольца, которые не могли затмить ее внутреннюю боль. Между ними, как призрак, витала тень Тимура, невидимая, но ощутимая.
Я старался поддержать разговор, но слова терялись в тяжелой атмосфере невысказанных обид и скрытых чувств, которые усиливались мелодиями из встроенных в стены акустических систем. Каждый кусок пищи казался безвкусным, а звук столовых приборов отзывался эхом в глухой тишине.
– Звонил брату? Как его дела? – спросила мама, едва сдерживаясь от слез, пока жевала стейк.
Я пожал плечами.
– Нет ни малейшего шанса, что он будет честен, отвечая на этот вопрос, – произнес я, стараясь говорить четко.
– Может быть, вы оба, как два неандертальца, перестанете разговаривать с полными ртами? – саркастично бросил отец, вынимая изо рта кусок мяса и аккуратно кладя его на тарелку.
Он настаивал на семейных ужинах хотя бы раз в неделю, обычно в вечер выходного дня, когда мы все могли собраться вместе.
Мама, утратив последние остатки самообладания, впилась в отца взглядом, полным обвинения и боли.
– Вот так? – спросила она, демонстрируя ему пережеванное мясо, словно это был ее молчаливый протест. Потом, подмигнув мне, продолжила жевать: – Мне кажется… и-к… ой, простите… Я верю, что отношения повлияют на Тимура, и он изменится…
– Изменится… – повторил отец, наконец-то проглотив свой кусок, словно он глотал не только пищу, но и свое разочарование. – Это как верить, что наши собаки однажды научатся говорить. Технически возможно, но крайне маловероятно.
Это, казалось бы, замечание, опять погрузило маму в состояние глубокой растерянности, словно она была ножкой от стула, потерянной и ненужной. Минуты две она сидела, тупо уставившись на отца, и пыталась изложить всю гамму переполнявших ее эмоций. Но вся гамма вылилась в еле понятное "Эх ты…", и, махнув рукой, она встала из-за стола, словно отрываясь от невидимых оков.
Аппетит улетучился, как дым. Через время я тоже поднялся на второй этаж, где каждый шаг по коридору, казалось, уводил все дальше от реальности, а за каждой дверью таились свои миры, свои истории.
Я остановился у порога своего убежища, рука уже почти коснулась ручки, когда вдруг раздался стук. Это был не просто звук – это было уведомление о том, что в этом доме есть еще кто-то. Стук доносился из комнаты Тимура.
Мое сердце откликнулось учащенным биением, и я, словно во сне, повернулся к источнику звука. Я подошел к двери брата и постучал в ответ, словно пытаясь найти ответы в эхе своих ударов.
– Тим, ты там? – мой голос дрогнул, неуверенность в нем была слышна даже мне.
Стук внезапно стих. Тишина опустилась с новой силой, и я ощутил, как воздух вокруг стал плотным и тяжелым, словно предвестником бури. Я медленно повернул ручку и толкнул дверь, готовый столкнуться с неизвестным…
Глава 36
Сердце неистово колотилось в груди, когда я осторожно распахнул дверь комнаты брата. Но, вскоре я глубоко вздохнул с облегчением – виновником шума оказалась лишь непокорная створка окна, которая игриво стучала на ветру. Какое спокойствие: комната была мертвенно тихой и пугающе пустой. Я самодовольно усмехнулся над собственной трусостью. Какой же я нелепый идиот, – подумал я, – так безрассудно напугаться из-за пустяков. Ведь никто не осмелился бы проникнуть в надежно охраняемый дом. Мои нервы, кажется, дали о себе знать. Проведя рукой по беспорядочно взъерошенным волосам, я почувствовал, как накопившееся напряжение покидает мое тело. Мне действительно нужен заслуженный отдых, – решил я и, подойдя к окну, плотно закрыл его, чтобы больше ничего не смущало.
Послушать музыку с глубоким, пронзительным басом, чтобы заставить стены дрожать, словно они живые? Сыграть катку в любимой игре, где каждый шаг может стать последним, в мире, где смерть поджидает на каждом углу? Или дочитать книгу, чьи страницы шепчут тайны, настолько мрачные, что даже свет лампы кажется слишком слабым, чтобы их осветить? Чем хорош вечер закоренелого холостяка? Неограниченным выбором.
На пороге собственной комнаты я удивился. Первое, что настораживало – запах. Интригующий, едва уловимый аромат. Незнакомый мне. Может, уборщица сменила духи? – промелькнула мысль, но быстро рассеялась, как дым. Судя по беспорядку, она сюда даже не заходила. Меня целый день не было дома, а бардак будто пьяный алкаш орудовал. Шкаф распахнут, как рот в крике. Ящики выдвинуты, словно языки. Странно. Может, мама что-то искала? – размышлял я, ощущая в воздухе чей-то невидимый след. Что ей могло понадобиться в моей комнате? Она не заходила сюда с лет семнадцати. Но сегодня, похоже, что-то изменилось…
Быть может, она искала мои детские фотографии для нового поста в инстаграме или еще что-то ценное лишь для нее? – размышлял я, усердно перебирая в уме все возможные и невозможные причины ее непредвиденного визита. Или, может быть, она решила устроить внезапный ревиз в моих старых, пыльных записях и дневниках? Не поздновато ли? Решил запереть дверь на ключ изнутри. Так надежнее. Так безопаснее. Никто не потревожит в самый неподходящий момент. Дожили! – с горькой иронией подумал я. Запираться в собственном доме…
Кот вел себя странно. Это обычно безразличное ко всему создание, завернутое в тайну и обернутое шерстью, сегодня было явно взволновано. Он сидел у двери ванной и мяукал, словно маленький, мягкий оракул, готовый поведать тайны Вселенной. Его хвост, нервно дергался, словно антенна, улавливающая неведомые сигналы, не просто так – это морзянка для кошачьих, сообщение, которое мы, простые смертные, не в силах понять.
Шерсть стояла дыбом, как у ежа в момент опасности.
– Да что сегодня не так? – вопрошал я, глядя на своего пушистого компаньона. – Какой ретроградный Меркурий рождает эти странности? Нет там твоего лотка! – воскликнул я. – Кстати, я вообще не в курсе, где он, если ты его ищешь. У тебя же супер нюх, ты и должен знать. Иди, иди, рыжая морда! – ласково, но настойчиво выпроводил котяру из комнаты. – Ты же знаешь, что я не фанат сюрпризов, – напомнил ему.
Он ушел, но не просто так. А оставляя после себя вопросы… и немного кошачьей мудрости, которую я, возможно, когда-нибудь разгадаю. Но пока что, пусть будет мир. Пусть будет тишина. И пусть будет чистый ковер.
Вечерний ужин с семьей – это не просто трапеза, это испытание, где каждый взгляд и слово взвешиваются судьбой. Усталость дня ложилась на плечи, как невидимый груз, и я жаждал освободиться от нее. Стянул черную футболку, словно скидывая с себя тяжелую пелену дневных забот, и она упала на пол, словно тень, растворившись в темноте комнаты. Беспорядок вокруг был как отголосок моего внутреннего хаоса, и я решил, что завтра – новый день для порядка. Расстегнул ремень, и он щелкнул, как знак окончания официальной части дня. Смятые джинсы добавили красок в общей картине разбросанных вещей. Носки полетели в стену – маленький акт бунта против устоявшегося порядка. И вот я шел босиком, чувствуя прохладу пола, которая напомнила мне, что я дома, в своем убежище. Вода в душе обещала быть приятно теплой, словно обещание забыть о всех тревогах и погрузиться в мир, где есть только я и моя свобода. Водичка тепленькая, я иду! – подумал я, предвкушая моменты спокойствия и уединения.
С легким скрипом отворил дверцу шкафа и извлек оттуда новенькую бритву. Нанес на лицо пену, плотную как облака перед грозой. Осторожно, с уважением к острому лезвию, сбрил наглую щетину, которая осмелилась пробиться сквозь день.
– Прощай, – прошептал я ей в последний раз. Ополоснул лицо холодной водой, как будто пытаясь смыть с себя тяжесть уходящих часов.
Пришло время и для полного освежения. Резко дернул за шторку ванной, и в тот же момент крик вырвался из глубин моей души.
Два испуганных голубых глаза впились в меня, словно искали убежище в моей душе… или чуть ниже.
Миниатюрное тело, словно лист осеннего клена, прижалось к холодной плитке стены.
– Прошу, не сдавай меня в полицию…
Глава 37
ОЛЕСЯ
Тимур все еще кипел от злости, его лицо было настолько хмурым, что могло соперничать с облаками перед грозой. Его взгляд был так сосредоточен на дороге, словно он пытался найти там ответы на вопросы жизни. Я не знала, как долго он собирался мчаться, со скоростью сумасшедшего – наверное, планировал установить новый мировой рекорд без особого повода.
Я была в замешательстве, не зная, что теперь делать с этими свежеоткрытыми, но крайне нелепыми подробностями о нем. Моя жизнь казалась мне запутанным клубком и туманной загадкой, но, оказывается, это был всего лишь легкий пазл для детей.
В машине ревела музыка, словно дикий зверь в клетке. Похоже, так он решил бороться со стрессом или заглушить любые попытки разговора о его недуге. Вероятно, он видел во мне слишком назойливую детектившу, рыщущую за сенсациями. Может быть, он подумал, что я стремлюсь проникнуть в его душу, как непрошенный гость. А может, я и вправду хотела туда забраться, кто его знает. Открывается ли он вообще кому-то по настоящему? Делится ли своей сущностью? Скорее всего, рядом нет такого человека… Хотела ли я стать той самой, кто проберется за его броню? О, да… По всем признакам, очень даже хотела.
Наконец-то, вид за окном захватил мое любопытство. До этого момента я безразлично наблюдала за мелькающими мимо елями, не задаваясь вопросами, куда же мы катимся. Но теперь я поняла: путь до его квартиры никогда не вился через эти таинственные лесные гиганты. Мы явно свернули не туда… или это был его замысел? Я приглушила громогласные аккорды, и в салоне внезапно наступила мирная тишина. Тимур продолжал игнорировать меня, не удостоив даже краешком взгляда. Наверное, он решил, что если не видит меня, то я и не существую.
– Почему мы мчимся за город?
Боже, почему я так поздно осознала, что мерцающие огни города остались далеко позади. Как будто я только что проснулась от затяжного сна.
– Сегодня я поговорил с отцом, и он, выдвинул новое условие, в своем стиле.
– Условие? Какое еще условие? – удивленно переспросила я.
– Он настаивает на том, чтобы мы переехали к ним, в их уютное гнездышко. Хочет лично убедиться, как будут расцветать и укрепляться наши отношения.
Я не ослышалась, или у меня начались галлюцинации? Жить с его родителями… Это как сравнивать арбуз с виноградиной. Где мое скромное "я", и где эти аристократы из высшего света?
– Не кажется ли тебе, что нас скоро разгадают? – паника охватила меня мгновенно, как назойливый продавец на рынке. Я с Тимуром и так находилась в постоянном "режиме проблем", а теперь вот еще и его родители на горизонте. Боюсь, к концу этой авантюры мне придется провериться на наличие сердца – не выскочило ли оно где-нибудь по пути. Его родители для меня – как далекие родственники, которых видишь раз в жизни. Ладно бы я была настоящей половинкой Тимура, но увы, это всего лишь игра. А я, похоже, не такая уж и мастерица актерского искусства, чтобы убедительно играть без перерыва.
Но какой же у меня выбор?
Его самодовольная ухмылка вызвала у меня бурю недовольства. Ой, как не понравилась! Ему что, в кайф это решение?
– Ты мог бы и отказать своему отцу. Зачем же было соглашаться?
– Лисенок, ты явно не в курсе, кто мой отец, – его глаза зловеще вспыхнули, как две фары в темной ночи. Пусть Тимур и приемный, но взгляд у них с папочкой один на двоих – настоящий лазерный резак. – Ему не отказывают. У нас нет выбора, я уже сказал, – он отвернулся, словно драматический герой на закате.
Эмоциональная стабильность? Это явно не про наш дуэт с Тимуром. Он даже малейшей передышки мне не предоставляет. Не удосуживается, негодяй!
– То есть, меня ты спрашивать не собирался? – мое возмущение разгорелось, как пламя на ветру.
– Не собирался.
– Отлично, просто великолепно!
Когда это случилось? В какой точке времени я утратила себя, свою непоколебимую волю? Почему чужие решения ворвались в мою жизнь, словно нежданные гости? И почему все происходит с такой стремительностью, будто кто-то нажал кнопку "ускорения" в моем существовании? Все эти вопросы я хотела швырнуть ему прямо в лицо, но оно было таким непробиваемо наглым, что мои слова отскочили бы, как мячик от стены. Видимо, мои мысли звучали слишком громко, потому что он решил заглушить их, выкрутив музыку до предела.
Ну и замечательно, ну и превосходно. Разве мне стоит беспокоиться, если все вдруг станет ясно как день? Ведь я о Тимуре знала лишь мизер – ни малейшего понятия. Задай вопрос, и вся эта карточная башня рухнет. Неужели он сам не видит? Нет, не видит, ему же все равно. Он продолжает вить свои интриги, а я – лишь пешка в его рукаве. Похоже, я такая незначительная, что мое мнение учитывать не стоило. Слушай же, слушай музыку. А я посмотрю, как ты будешь петь серенады послушности, когда придется изображать идеального жениха перед своим авторитарным отцом!
Глава 38
ТИМУР
Радио на всю катушку. Моя машина звучала как концертный зал!
А каждый светофор – это перерыв между треками.
А каждый прохожий – потенциальный фанат моего музыкального вкуса. Да и хрен с ними со всеми!
Кажется, Лисенок хочет сделать финт ушами! Сначала она согласилась помочь мне, а теперь вдруг передумала? Ищет повод мне отказать? Я видел это по ее глазам – они кричали “Как слиться?”
Стоит только кому-то узнать о моих сердечных проблемах, так сразу же побег. Чего они все боятся? Что привыкнут ко мне, как к утреннему кофе, и без меня не смогут проснуться?…
Такой же финал был у моей романтической саги: "Брак с Инной, королевой танцпола". Я бы уже носил звание счастливчика, женатого на стриптизерше, если бы не ее страх перед моим недугом. Представить только, я и стриптизерша… Это была бы история для голливудского блокбастера! Но несмотря на все шутки, я все же сделал ей предложение. И кто знает, может в параллельной вселенной она сказала "да" и мы танцевали вальс на свадьбе.
Что делать, спрашивал мой внутренний герой романтической драмы? Умолять Лисенка остаться? "Не уезжай, твоя деревня подождет!" Или сказать, как мне с ней хорошо, как в старых добрых песнях. Но будет ли она слушать? Ах, если бы у меня был магический шар предсказаний!
Даже наши споры с ней – это что-то вроде танго страстей: один шаг вперед, два шага назад, и снова кружимся в вихре эмоций. Ругаться? О, это искусство! Каждое слово – как пикантная приправа, которая только усиливала вкус нашего общения.
Запереть ее и бросить ключ в колодец? О, как бы я хотел! Но нет, это не по-рыцарски. Я представлял, как только мы переступим порог моего не скромного жилища, она подарит мне такой ледяной взгляд, что даже мои соседи почувствуют мороз. Но я не из тех, кто сдается без боя! Сбежать? Не выйдет, Лисенок! Мы еще посмотрим, кто кого. Поедем-ка мы на моей верной лошадке (ну или в моем новеньком внедорожнике) за город, где даже спутники плохо ловят сигнал. Там, среди бескрайних полей и шепчущих лесов, ей придется играть роль моей невесты…. Пока, конечно, не придумаю что-то более оригинальное. Резко выкручиваю руль, словно главный герой в фильме про погони, и сворачиваю под мост. Лисенок даже не заметила подвоха! Сидела, сонными глазами глядя в окно, и ожидала, что скоро приедет в знакомую квартиру.
Красивая. Нежная. Как жаль, что мне нужно следить за дорогой, а не за ней. Но, знаете, дороги тоже могут быть красивыми…
– Почему мы мчимся за город? – ее ошалевший взгляд в душе меня очень обрадовал.
Проснулась птичка моя! Что ж, слушай!
– Сегодня я поговорил с отцом, и он выдвинул условие.
Но между нами, если бы он мог, он бы меня на костре сжег, а не в свой дом звал.
– Условие? Какое еще условие? – ее глазки, ее чудесные глазки расширились до максимального предела. Но меня уже не остановить. Я хорошо умею сочинять, так что ей не повезло, что она не умеет читать мысли.
– Он настаивает на том, чтобы мы переехали к ним, в их уютное гнездышко. Хочет лично убедиться, что наши отношения будут расцветать и укрепляться.
– Не кажется ли тебе, что нас скоро разгадают? – голос ее дрожал.
– И какой же у нас выбор? – самодовольно ухмыльнулся я, словно кот, который поймал канарейку.
Ты в ловушке, крошка, и даже не подозреваешь! – думал я, готовясь к взрыву ее эмоций.
– Ну, мог бы и отказать своему отцу. Зачем же было соглашаться? – ее голос звучал так, будто она уже видела себя в костюме клоуна на семейном ужине.
– Лисенок, ты явно не в курсе, кто мой отец. Ему не отказывают. У нас нет выбора, я уже сказал, – пожал плечами.
Да, мой отец не любил отказы, как и я терпеть их не мог.
– То есть меня ты спрашивать не собирался? – ее возмущение разгорелось, как пламя на ветру, и я подумал, что, возможно, стоило начать с более мелких обманов.
– Не собирался! – я произнес это с такой уверенностью, словно только что выиграл в шахматы у самого Каспарова.
– Отлично, просто великолепно! – ее сарказм был таким же острым, как нож.
Я бы мог до бесконечности упиваться своей победе в этом раунде между мной и Лисенком, если бы не странный звук из-под капота, похожий на крик моей совести… Свернул к обочине, чтобы убедиться. Как только машина прекратила движение, из-под капота повалил дым, словно джин из бутылки, который явно не был в настроении исполнять желания.
– Что случилось? – Лисенок вцепилась в мою руку, как будто я был единственным спасательным кругом в океане неприятностей.
– Мне откуда знать! – хлопнул дверью, словно это было заклинание, способное починить все на свете. Но, увы, магия была не на моей стороне.
А может это мгновенная карма за вранье Лисенку? Похоже, моя машина – фанатка справедливости и решила наказать меня за все мои грехи. Надеюсь, извинения в виде новых шин и блестящего бампера помогут мне восстановить наши отношения.
